Взлёты и падения.

Привкус мяты во рту был нестерпимо химическим, язык Земфиры с отвращением прошелся по внутренней стороне щеки. Но всяко это было лучше горького вкуса сигарет — не для нее, разумеется, для Ренаты, она и так нынче злится на нее, так зачем обострять обстановку? Спизженный с полки Литвиновой гель для душа или что-то около того в прозрачном стеклянном флаконе, который как назло должен был закончиться именно на ней (ну, как закончиться, она разбила его, когда ставила обратно, как и все прочие косметические средства в стеклянной таре. кто только делает эти хлипкие полочки? даже облокотиться на нее нельзя без разрушения), и так ставил ее в группу риска. Да и его аромат, приятный к слову, наверняка учует и спросит; но опять же — пропахшей табачным дымом и алкоголем Земфире точно бы был заказан путь в постель, а оказаться там сегодня, ой, как хотелось, так что возможные последствия того стоили. Мир до сих пор кренился в пьяных глазах. Рамазанова пришла в этот дом на жутчайшем автопилоте, сводящемся к имени любимой женщины, хотя официальную версию озвучила Ренате другую: дескать, не хотела затягивать ссору и засыпать порознь. Так, на ее вкус все звучало осмысленнее и серьезнее. Не признаваться же в том, что ее адрес — единственный, который она вспомнила оказавшись в такси, после пьяных посиделок на чьей-то даче со своей командой? Не свой. Ее. Она совершенно безнадежна и это, как ни странно, ну, ни капельки не пугало. Еще бы Рената не воротила от нее нос или хотя бы разговаривала, но нет же, будет драматизировать до последнего. Земфира спрятала обнаженное тело под любимой домашней футболкой, размера эдак на четыре больше необходимого, и поморщилась своему отражению. В самое ближайшее время она собиралась ее снять, но перед этим — несомненно нужно соблюсти все ритуалы, иначе, как пить дать — будет отправлена на диван и укорена в наглости. Пошатываясь, она вернулась в спальню, к Ренате. Та уже давно была в постели, но не спала: пыталась читать книгу, обложка которой размывалась в глазах Рамазановой, при этом безбожно отвлекаясь на то и дело мигающий от уведомлений экран смартфона. Земфира хотела было спросить, с кем она так увлеченно переписывается, но решила, что второго раунда просто не выдержит. — Может, будем укладываться? — вместо этого рукой указала ей на книгу и заженную лампу на тумбе. — Свет мешает. Рената поджала губы так, словно ей сказали, что мешает здесь именно она, но послушно погасила единственный источник света. Развернулась спиной. Под своим одеялом. И не поленилась же, достала второе — специально для гостьи, пока та была в душе. Земфира, уступая, нырнула под выданное, чтобы после, выждав от силы две минуты, придвинуться к Литвиновой и устроить ладонь на ее талии — на поверку. Молчание в ответ. Еще через минуту Рамазанова придвинулась к ней вплотную, обжигая дыханием шею. — Даже не думай. Легкий как перышко поцелуй клюнул подбородок, спустился ниже, чтобы… — Земфира, — металл в обычно мягком голосе. Пришлось немного отступить. Она не уснет, пока не получит желаемого, а сейчас (и всегда) желаемое (желаемая) у нее неизменно. Литвинова дернула свое одеяло чуть выше, чуть ли не натянув его на лицо, заправляя края под себя. Интересно, как быстро ей станет жарко? Проявить галантность или высмеять детское поведение? Или совместить? — Не душновато? — усмехнулась Земфира. — Хочешь, открою окно? Совсем не сложно. Особенно, если учесть дикое желание перелезть через нее — на нее — быть сверху. — Разве чтобы избавиться от этих всех алкогольных паров, — охотно отозвался голос, безучастный и отстраненный. — Здесь невозможно дышать. — Интересно, по чьей вине? — Что ты имеешь в виду? — Даже не знаю, — Земфира покачала плечами, подзабыв ненадолго, что в ее сторону сейчас никто и не смотрит. Вспомнив, подалась вперед, принюхиваясь к блондинке. — Ну, серьезно, Рената, хочешь сказать, что ничего сегодня не пила? Вот ни капли? Ее проигнорировали. Уже в который раз. Стало даже досадно. Правда, не настолько, чтобы отказаться от планов на остаток ночи. — Эй, — она тронула плечо, наверное, плечо, потому что под слоем этого одеяла было не разобрать соблазнительных очертаний тела. Снова предприняла безуспешную попытку поцеловать. — Я не стану сегодня заниматься с тобой сексом. — Почему? Рената выдохнула. Слишком театрально. — Ты же не думаешь, что можешь пропасть на неделю, а после объявиться — и запрыгнуть ко мне в постель как ни в чем не бывало? — Ну, чисто технически я уже в твоей… Она замолкла, почувствовав разочарование женщины. Закатила глаза от несуразности своего положения. — Я не пропала, а давала тебе время остыть, а это совершенно разные вещи, Ре. И я писала тебе, если ты забыла. — Ах, ты об этом славном сообщении «Не тупи.»? — дразняще процитировала ее Литвинова и Земфира недовольно цокнула языком в ответ. — Не с той интонацией читала, Литвинова. Я предлагала тебе не обижаться на всякую ерунду. Ты ведь прекрасно знаешь, что ничто из того, что я сказала, не было правдой. Затаив дыхание, готовая к новым вздохам и отпору, Земфира вновь приблизилась к женщине, провела языком за ухом, мягко втянула мочку в рот, посасывая ту вместе с сережкой. Рената не противилась, но и не разворачивалась. Рука скользнула поверх одеяла по груди. — Звучало убедительно, — голос дрогнул в барабанных перепонках. Рамазанова довольно улыбнулась, во второй раз за ночь прижимаясь к женскому телу. — Я умею говорить полную хуйню с умным видом, — губы скользнули по шее. — И твои слова, что, цитирую: «Я заебала тебя до смерти, и ты не желаешь меня видеть»?.. — промурлыкала Рената. — Пиздеж чистой воды, — чистосердечно ответила Земфира, потянув одеяло вниз с закрытыми глазами. — Я, пиздец как, тебя люблю, как ты можешь сомневаться в этом? Сбросила футболку, оставаясь совершенно обнаженной; она хотела слить их тела в одно целое, погрузиться в Ренату, чувствовать ее каждым дюймом. Она инстинктивно, заученным движением, наклонила голову вниз, чтобы прикоснуться губами к тонкому кружеву на ее груди, подразнить ее… Земфира непонимающе распахнула потемневшие от желания зеленые глаза, едва почувствовала под языком — не привычное ей кружево, не обнаженную кожу, а сушащую язык тнань. Ебаный флис. Одеяло поползло еще ниже, обнажая удивленному взгляду теплую пижаму. Пижаму, которую Литвинова ни разу на ее памяти не носила. Ее максимум — дразнящие воображение тонкие комбинации, сквозь которые заметно проступали соски. Насмешливый взгляд столкнулся с искренне недоуменным. Смешок прорезал напряжение. — С каких пор ты носишь пижамы? Земфира изучала новый образ, прекрасно понимая, что надела Рената это на себя в порядке исключения и что в будущем, завтра же, она, вероятнее всего, отожмет эту вполне себе симпатичную черную пижаму себе, чтобы гонять в ней по дому. Днем. Тем более брюки были с карманами, а верх с капюшоном. — Готовилась к встрече с тобой, — облизнула губы, свои, Литвинова. — Я польщена. Рамазанова сползла ниже, задумчиво приподнимая низ толстовки, чтобы прижать губы к низу живота, в предвкушении. Ее быстро вернули на землю, похлопав по плечам и покачав головой. — Я ведь сказала, что сегодня не стану заниматься с тобой сексом, — напомнила Рената. — Все еще злишься? — подняла бровь Земфира. Ей, казалось, что они, ну, помирились?.. Рената оставила на ее губах целомудренный поцелуй. — Нет. Мы поговорим завтра, когда ты повторишь мне то, что сказала сегодня, но будучи трезвой. — Пиздец, блять, — тонкие губы сложились в ровную линию, а брови нахмурились. Что-то ей подсказывало, что сегодня и правда ничего не светит. Ну, и ладно. Хотя бы прощена. — Как я понимаю, записать на диктофон не прокатит? Литвинова улыбнулась, запутавшись пальцами одной руки в и без того растрепанных влажных от воды волосах, потянула Земфиру на себя, распаляя глубоким поцелуем, царапая ногтем кожу у основания шеи. Земфира разочарованно застонала, когда ее так же быстро, как прежде притянули, отодвинули от себя. Глаза цвета неба потемнели, но глядели с прежней решимостью не сдаваться. Со вздохом и немой просьбой она рванула Ренату на себя. — Ты просто не можешь мне сейчас отказать, — прошипела она на ухо, тут же оставляя укус, сглаживая его языком. — Я… Ну, бля… Грудь до дискомфорта часто вздымалась, тело горело невидимым огнем и остудить его могла только… — Сегодня я могу предложить тебе только холодный душ. — Издеваешься? — Отчего же? Если тебе так не терпится, то у душа есть совершенно будоражащая насадка, попробуй, тебе понравится. — Рената! Издевается. Точно. Потому что в ее глазах плясали бесенята. — Целая неделя тотальной тишины, Земфира. Неделя. Зажглась надежда. Крошечная такая надежда. Потому что она до сих пор не отстранилась. Земфира удобнее устроила ее на своих коленях, просунула пальцы под толстовку и облизнула губы. — Да, но я принесла тебе цветы. Они немного уебищные, но другие на даче не росли, а цветочные уже были закрыты. Наверное, закрыты. Я не подумала проверить. В общем, они валяются… Лежат в прихожей на тумбе. Я подзабыла про них на самом-то деле, — озаботившись первым делом приемом душа, — извини. Завтра подарю нормальные, ну, а сегодня авансом… — Ты собирала для меня цветы? — глаза Ренаты вспыхнули новым чувством, а взгляд, взгляд метнулся за закрытую дверь к… — О, нет, даже не думай смываться! — крепче ухватила ее за бедра Земфира. — Позже, все позже. Новый поцелуй. Тот, которого она так ждала. Обещающий. Земфира клацнула зубами от досады, когда Рената снова отклонила голову, задумчиво кусая губы. Она потянула носом, принюхиваясь. Земфире ничего не оставалось, кроме как состроить максимально невинное лицо. Она чувствовала, что краснеет и мысленно проклинала себя. Ренату сегодня однозначно нельзя запускать в ванную комнату. Убьет же в состоянии аффекта. Оставалось надеяться, что завтра утром у нее не планируется никаких важных мероприятий, иначе вообще пиздец. — Ты пользовалась моим бальзамом для волос? Значит, все-таки это был не гель. — А тебе жалко что ли? — ровным голосом спросила она, расправляя плечи. — Нет! Что ты сразу так! Можешь брать все что только захочешь! Просто посоветовалась бы, он не совсем подходит для твоих волос и… — Литвинова, давай не сейчас ты будешь давать мне экскурс в мир косметологии и еще, черт подери, чего? — Это не совсем… — стоило зыркнуть один раз как следует, чтобы немного развеять запал Ренаты, завлеченной тем, что Земфира в кои-то веки заинтересовалась всеми этими ее средствами. — Ладно, все завтра. Ой, ты еще и… — она жадно втянула носом запах ее шеи и недоуменно сузила глаза, силясь разгадать, что… Блять. Теперь тут на кону стоит не только секс. Земфира вновь приблизила их лица, сминая мягкие губы нетерпеливым поцелуем. Через мгновения пальцы Ренаты уже путались в ее волосах, скользили по шее. Они рухнули на постель. На сегодня спасена.