В какой-то момент, возможно, на втором году обучения, ты поймёшь, что доверие, которое ты испытываешь к своим друзьям и семье, не имеет ничего общего с преданностью, которую вы развиваете в своем отряде.
— КНИГА БРЕННАНА, с. 91 —________________________
Быстрее. Мне нужно бежать быстрее. Страх сжимает мое горло, а смерть, словно приливная волна гонит меня по выжженному солнцем полю туда, где ждет Тэйрн, повернувшись ко мне спиной. Ветер топит в своем реве все остальные звуки, даже стук моего собственного сердца. Тэйрн в опасности, и даже не замечает этого. Он умрет. Золото мерцает на кончике его крыла. Боги, нет. Андарна. Она здесь. Она не должна быть здесь. Смертельная волна догоняет меня, цепляясь за мои пятки, превращая землю под ногами в пепел, высохшую пустошь. — Бежать некуда, всадник. — Фигура в капюшоне появляется на моем пути из ниоткуда, подняв одну руку. Невидимая сила сбивает меня с ног и поднимает в воздух, полностью обездвиживая. Волна смерти останавливается, и ветер затихает, словно время остановилось. Он перекладывает посох в другую руку, затем корявыми пальцами откидывает толстый темно-бордовый капюшон своей мантии, обнажая белую кожу головы под зачесанными назад редеющими волосами. Тени отмечают изможденные впадины его скул на устрашающе молодом лице, а его губы потрескавшиеся и сухие, как и земля позади меня, но меня захватывают его покрасневшие глаза, вздутые вены, вьющиеся словно паутина по его вискам и щекам. Изо всех сил пытаюсь открыть рот, изо всех сил пытаюсь закричать. Вейнитель. — Какое разочарование, — читает он лекцию, как будто он мой учитель, а не Мудрец Темных владык, которого я убила на спине Тэйрна. — Вся эта мощь у тебя под рукой, а ты продолжаешь бежать снова и снова, используя одну и ту же неудачную тактику, и чего ты ожидаешь? —Он наклоняет голову в сторону. — Спасения? Ребра сжимаются в легких, когда охватывает ужас, и я издаю искаженный звук, но это не помогает предупредить Тэйрна и Андарну. — От меня не убежать, всадница, — шепчет он, его пальцы скользят по моей щеке, но не касаются ее. — Сражайся со мной и умри, или присоединись ко мне и живи вне веков, но ты никогда не сбежишь от меня, не тогда, когда я веками ждал кого-то с твоей силой. — Пошел ты, — Это звучит шепотом, но я говорю это каждой косточкой своего тела. — Значит, ты выбираешь смерть. — Он выглядит таким… разочарованным, когда опускает руку. Ветер воет, когда я падаю на землю. Крик пронзает мое тело, волна агонии прокатывается по моей коже и костям, высасывая самую суть моей энергии, пока… Я просыпаюсь, сердце колотится, кожа липкая, пальцы сжимают кинжал с черной рукоятью. Просто сон. Это просто сон. Просто сон.***
— Ты собираешься сказать мне, куда мы идем? — спрашиваю я Ксейдена в субботу, когда он ведет меня вниз по лестнице из моей комнаты в общежитии. «В кузницу Басгиата», — говорит он, когда мы выходим из академического крыла в пустой двор. Наконец-то настало то время года, когда температура снаружи совпадает с температурой внутри. Осень вступает в свои права. У меня сжимается грудь, когда я понимаю, что он ведет меня посмотреть, где они крадут оружие, и это значит только одно — он открывается мне. «Спасибо, что доверяешь мне», — Слова не передают чувства должным образом. «Всегда пожалуйста, — Он смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица меняется. — Я могу рассчитывать на то, что вернул часть доверия?» Я киваю, отводя взгляд от его лица, прежде чем совершить что-то безрассудное, например, позволить себе произнести те три маленьких слова, которые он хочет, только потому, что у нас сейчас есть такой момент. Но я могу поделиться с ним и своим секретом. — «Я нашла текст, в котором говорилось, что Первые Шестеро не просто установили варды, но и лично вырезали первый охранный камень». «Мы знали это». «Частично, — Мы идем по туннелям к летному полю, и я киваю одному из наших первокурсников. Ченнинг? Чепмен? Чаран? Черт, что-то в этом роде. Я выучу это через две недели — после Молотьбы. — В тексте говорилось, о первом камне, а это значит, что, если они вырезали, его здесь, то есть большая вероятность, что они вырезали и тот, что в Аретии. Я на правильном пути». «Верно подмечено», — Он рывком открывает дверь в туннели, и я вхожу внутрь. «Я знаю, что мне нужно искать, но я не уверена, что понимаю где это вообще может находиться». «Что именно?» — спрашивает он, когда мы приближаемся к лестнице. Мой пульс бьется от волнения, что я наконец-то увижу кузницу, увижу светило, в котором революция так отчаянно нуждается. «Мне нужен рассказ из первых рук от одного из шести. Мой отец говорил, что однажды видел один из экземпляров, так что я знаю, что они существуют. Вопрос в том, были ли они переведены и отредактированы до неузнаваемости», — Сворачиваем на лестницу и оба резко останавливаемся. Майор Варриш преграждает нам путь. — Ах, приятно вас видеть, лейтенант Риорсон, — Его улыбка такая же сальная, как и всегда. Страх сжимает мое сердце. У Ксейдена достаточно контрабанды, чтобы его казнили по крайней мере раз двадцать. — Хотел бы я сказать то же самое, — парирует Ксейден. — Она здесь! — Варриш зовет вверх по лестнице. — Разве тебе не следует отправиться в главный кампус, Риорсон? Наверняка именно там располагаются офицеры, когда приезжают сюда. — Его взгляд метнулся в мою сторону. Мне нужна вся моя сила воли, чтобы не отступить. — Вот и вы, кадет Сорренгейл. — Профессор Грейди искренне улыбается мне, спускаясь вниз, его руки удерживают заломанные за спину руки Ридока. Ридок бросает на меня предупреждающий взгляд, и страх тяжело оседает у меня в груди. Нет. Только не сегодня. Нас забирают. — Оказывается, вас довольно сложно застать врасплох, — говорит профессор Грейди с ноткой восхищения в голосе. — Через твою дверь невозможно пройти. — Он смотрит на Ксейдена, его внимание переключается на обнаженные завитки его реликвии восстания прямо под его челюстью. — Я думаю, она должна быть благодарна тебе за это, второкурсники не умеют ставить такую защиту. Из-за этого поймать ее для подготовки к допросу было немного сложнее. — Я не собираюсь извиняться. — Брови Ксейдена опускаются, когда приспешники Варриша — те, которые обычно выбрасывают мои вещи на летное поле — оба поворачивают за угол над профессором Грейди. Один сопровождает Рианнон, а другой — Сойера. У них обоих связаны руки за спиной. Похоже, наш отряд, следующий в очереди на допрос… а я чуть не стала свидетелем главной из всех здешних тайн. Я заставляю себя дышать, борясь с тошнотой. — Она в отпуске. — Ксейден отталкивает меня в сторону, пряча за спину. — И восстанавливается после травмы, — Тени бегут по краям лестничной клетки, поднимаясь вверх, образуя стену высотой по пояс: <emphasis>«Он воспользуется случаем и убьет тебя за то, в какое положение Тэйрн поставил его и Соласа».</emphasis> «Ты не можешь знать это наверняка». «Его намерения охуительно прозрачны. Поверь, мне». — Нет, это ты в отпуске, — говорит Варриш, в глазах которого сверкает радость. — А кадет Сорренгейл отправляется на обучение. — Он тычет пальцем в стену тени и морщится. — Что ж, это захватывающе. Неудивительно, что вы так популярны. Вы двое действительно нечто. «Ты не сможешь защитить меня от этого больше, чем ты мог защитить меня на Молотьбе, — говорю я Ксейдену, выходя из-под укрытия его тела. — Ты знаешь, что это правда». «Ты не была моей на Молотьбе», — возражает он. «Сейчас я тоже не твоя», — напоминаю я ему. — Со мной все будет в порядке, — говорю я вслух. — Убери барьер. — Послушай свою подружку, — предлагает Варриш. — Мне не хотелось бы сообщать, что вы не подчинились прямому приказу или, что еще хуже, отменить ее отпуск на следующие выходные. Тут уж ничего не поделаешь. О, черт. С Ксейденом нельзя так разговаривать. Если приказывать ему, он только еще больше будет упираться. А разлучать Тэйрна и Сгаэль на две недели — это уже больше, чем они могут вынести. — Я не в твоем подчинении, поэтому я не обязан подчиняться твоим чертовым приказам, и я всегда могу что-то сделать. Она не в том состоянии, чтобы ее пытали, и если ее чертового командира здесь нет, чтобы защитить ее, то это сделаю я. «Сгаэль! — Я протягиваю руку помощи единственному пути, которого избегаю почти любой ценой. — Они собираются отменить мой отпуск на следующей неделе, если он не уступит». — Насколько тебе больно? — спрашивает Грейди с беспокойством на лице. — На прошлой неделе, я вывихнула плечо, — отвечаю я. «Я выбрала его за то, что он не умеет сдаваться», — напоминает мне Сгаэль. «Сейчас это никак не поможет. Мне напомнить, что он несет с собой?» «Хорошо. Но только ради того, чтобы этот разговор закончился». — Ее командир занят другими делами, — говорит Варриш Ксейдену. — И не стесняйтесь продолжать спорить со мной. Ты прав. Ты не подчиняешься мне, но, как мне пришлось напомнить ее дракону, она все-таки подчиняется мне. Или ты не слышал о ее дисциплинарном наказании? Мне бы не хотелось, чтобы ей пришлось повторить его, только для того, чтобы ты усвоил урок, лейтенант. Но ты всегда можешь присоединиться к нам. Ксейден улыбается, но это не то, что согревает мое сердце. Это та улыбка, которая превращает каждую клетку моего тела в лед, этот жестокий, угрожающий изгиб, который я впервые увидела на Парапете, когда он был моим командиром крыла. — Однажды, майор Варриш, мы с тобой поговорим, — Он опускает теневой барьер и поднимает бровь, глядя на меня: «Ты обратилась к Сгаэль?» «Я не буду извиняться за то, что спасла твою задницу от твоего собственного упрямства, — Я протягиваю здоровую руку, и Грейди выходит вперед, милостиво привязывая ее к той, выступающей из перевязи. Хоть он не вывернул мое больное плечо за спину, но веревку затянул туго. — На моем столе лежит книга, которую нужно вернуть в архив». Гнев пылает в глубине его ониксовых глаз с золотыми крапинкам: «Я прослежу, чтобы это было сделано». — Увидимся на следующей неделе, — шепчу я: «Скажи ей, что на странице триста четвертой упоминается текст, который я хотела бы прочитать следующим». — На следующей неделе, — отвечает он кивком, сжав кулаки, когда Варриш проходит мимо с остальными ребятами из моего отряда, — Вайоленс, помни, что хрупко только тело. Ты несокрушима. — Несокрушима, — повторяю я себе, пока профессор Грейди уводит меня.