Жeлeзнoe плaмя

Одно дело переступить парапет в первый год обучения. Но наблюдать за тем, как бесчисленные кандидаты теряют свои жизни, тоже немного похоже на смерть. Не смотри, если можешь помочь. — КНИГА БРЕННАНА, с. 84 — _____________________________

С этой стороны День призыва выглядит немного иначе. Я наклоняюсь над зубцами башни главного военного училища и отмечаю длину очереди, когда колокола отбивают девятый час, но избегаю замечать черты лица отдельных кандидатов, когда они входят, начиная длинную, винтовую лестницу, которая выведет их на парапет. Мне больше не нужны лица в моих кошмарах. — Они начинают подниматься по лестнице, — говорю я Рианнон, которая стоит с пером и рулоном. — Они выглядят нервными, — говорит Надин, безрассудно наклоняясь над краем башни, чтобы увидеть, как кандидаты выстраиваются в ряд внизу. Они не единственные. Я в четырех шагах от Даина и его рук, крадущих память, способных вырвать из моей головы любую тайну. Я фиксирую свои щиты на месте, как учил меня Ксейден, и фантазирую о том, как скину Даина с башни. Он предпринял одну попытку поговорить со мной, которую я быстро пресекла. А выражение его лица? Какое, черт возьми, право он имеет выглядеть… убитым горем? — Ты не нервничала? — спрашивает Рианнон Надин. — Лично я бы не переправилась без Ви. Я пожимаю плечами и прыгаю на стену, занимая место слева от Ри, — Я лишь придала тебе немного больше сил. У тебя хватило смелости и равновесия, чтобы преодолеть это. — Дождя нет, как во время нашего Парапета, — Надин смотрит на безоблачное июльское небо и вытирает тыльной стороной ладони пот со лба. — Надеюсь, что больше из них доберутся до этого места, — Она смотрит в мою сторону. — Можно было подумать, что твоя мать могла бы сдержать шторм в прошлом году, учитывая, что ты переходила. — Очевидно, ты не знаешь мою мать. Она не станет вызывать бурю, чтобы убить меня, как трусиху, но и не остановит ее, чтобы спасти меня. — Только девяносто один дракон согласился объединиться в этом году, — говорит Даин, прислонившись спиной к стене возле входа на парапет. Он занимает ту же позицию, что и Ксейден в прошлом году, и у него на плече точно такой же знак отличия — лидер крыла. Этот засранец убивает Лиама и Солей и в награду получает повышение. Никакой логики. — Больше кандидатов, добившихся успеха, не будет означать больше наездников, — Он смотрит в мою сторону, но быстро отводит взгляд. Надин открывает деревянную дверь наверху башни и смотрит вниз на лестницу, — Они где-то на полпути вверх. — Хорошо, — Даин отталкивается от стены. — Помните правила. Матиас и Сорренгейл, ваша задача — провести финальную проверку перед Парапетом. Не вмешивайтесь… — Мы знаем правила, — Я упираюсь руками в стену рядом с бедрами и в десятый раз с тех пор, как проснулась сегодня утром, задаюсь вопросом, когда сегодня прибудет Ксейден. Может быть, тогда я смогу обратиться к трем книгам о ремесле вплетения ткани в традиционные тиррские узлы, которые он оставил для меня на столе в моей новой комнате на втором курсе. Не то чтобы мне нужно было хобби. Но записка, которую Ксейден оставил на стопке книг? Та, где написано: Я имел в виду именно то, что сказал на парапете. Даже когда меня нет с тобой, есть только ты. — Это не нуждалось в объяснениях. Он продолжает сражаться. — Хорошо, — говорит Даин, растягивая слово и глядя на меня. — А Надин… — У меня нет работы, — Надин пожимает плечами и дергает завязки своей униформы там, где она отрезала рукава. — Мне просто было скучно. Даин хмуро смотрит на Рианнон. — Управляй послушанием подопечных, командир отделения. Какая задница. — Нет никаких правил относительно четырех всадников на башне во время Парапета, — возражает она. — Даже не заставляй меня начинать сегодня утром, Аэтос, — Она отрывается от своего идеально пронумерованного свитка и поднимает палец. — И если ты хотя бы подумаешь попросить меня называть тебя лидером крыла, я напомню тебе, что Риорсон проделал просто огромную работу, не требуя, чтобы все перед ним преклонялись — Потому что он всех до чертиков пугал, — бормочет Надин. — Ну, всех, кроме Вайолет. Я борюсь с улыбкой и проигрываю, когда Даин напрягается, явно не находя слов. — Раз уж речь идет только о нас, — говорит Рианнон, — что ты знаешь о новом заместителе коменданта? — Варриш? Ничего, кроме того факта, что он полный засранец, который думает, что квадрант стал мягким за годы, прошедшие с тех пор, как он закончил учебу, — отвечает Даин. — Он дружит с моим отцом. Очевидно. — Да, здесь прямо-таки сказка наяву, — саркастически отвечает Рианнон. После Рессона я начинаю понимать, что есть цель подтолкнуть нас к грани разрушения. Лучше разбиться здесь, чем убить своих друзей, когда мы уйдем. — Вот они, — говорит Надин, отходя в сторону, когда первые кандидаты достигают вершины, их грудь вздымается от подъема. <ei>«Они выглядят такими молодыми»</i>, — говорю я Тэйрну, перекладывая свой вес на стену и желая, чтобы сегодня утром я была немного осторожнее, обматывая левое колено. Пот уже ослабил повязку, и сползающая ткань меня чертовски раздражает. «Ты тоже», — отвечает он с тихим рычанием. Последние два дня он был зол, и я не могу его винить. Он разрывается между тем, чтобы сделать именно то, что он хочет — полететь к Сгаэль — и увидеть, как меня наказывают за его действия. Взгляд первого кандидата скользит от фиолетовых волос Надин к моей макушке, демонстрирующей все ее серебро в моей обычной косе-коронке. — Имя? — Я спрашиваю. — Джори Бьюэлл, — говорит она, пытаясь отдышаться. Она высокая, в хороших ботинках и с виду сбалансированной сумкой, но на парапете ее усилия сыграют против нее. — Подойди, — приказывает Даин. — Как только ты окажешься на другой стороне, ты назовешь свое имя хранителю свитка. Девушка кивает, когда Рианнон записывает имя в первой ячейке. Все советы, которые Мира дала мне в прошлом году, крутятся у меня в голове, но мне не разрешено их давать. Это совсем другой вызов: стоять в стороне и ничего не делать, пока эти кандидаты рискуют своей жизнью, пытаясь стать… нами. Для многих из них мы будем последними лицами, которые они увидят. — Удачи, — Это все, что мне разрешено сказать. Она начинает переступать через парапет, и следующий кандидат занимает ее место. Рианнон записывает его имя, а Даин ждет, пока Джори пройдет треть пути, прежде чем позволить мальчику начать. Я наблюдаю за первыми кандидатами, сердце у меня замирает, когда я вспоминаю ужас и неопределенность того дня в прошлом году. Когда кандидат поскользнулся на четверти и упал, а ущелье внизу заглушило последние его крики, я отвожу взгляд, чтобы не видеть, доберутся ли они до другой стороны. Моё сердце не выдержит этого. Через два часа я спрашиваю их имена, совершенно не собираясь их запоминать, но замечаю особо агрессивного, как бык парня с глубоко раздвоенным подбородком, бросающегося вперед, без колебаний швыряя тощего рыжеволосого кандидата, который боролся на полпути. Маленькая часть меня умирает, наблюдая за этой жестокостью, и мне трудно помнить, что каждый кандидат здесь по своему собственному выбору. Все они добровольцы, в отличие от других секторов, куда набирают призывников, сдавших вступительные экзамены. — Джек Барлоу-младший, — замечает Рианнон себе под нос. Я не замечаю, как Даин вздрагивает и смотрит в мою сторону. Медленно выдохнув, я поворачиваюсь к следующему в очереди, пытаясь забыть, как Барлоу поместил меня в лазарет в прошлом году. Я дрожу при воспоминании о том, как в тот день на коврике он влил в меня чистую энергию через руки, сотрясая мои кости. — Твое… — начинаю я, но слово замирает у меня на языке, когда я в шоке смотрю на кандидата, стоящего высоко надо мной. Он выше Даина, но ниже Ксейдена, у него мускулистое телосложение и сильный подбородок, и хотя его песочно-каштановые волосы короче, чем в последний раз, когда я видела его, я бы узнала эти черты лица, эти глаза где угодно. — Кэм? Какого черта он здесь делает? Его зеленые глаза вспыхивают удивлением, а затем моргают, узнавая. — Аарик… Грейкасл. Его второе имя я узнаю, но последнее? — Ты это только что придумал? — Я шепчу ему, — Потому что это ужасно. — Аарик Грейкасл, — повторяет он, сгибая челюсть. Он поднимает подбородок с тем же высокомерием, которое я видела у каждого из его братьев, и особенно у его отца. Даже если я не узнавала его в тех десятках раз, когда жизни наших родителей сталкивали нас в одной комнате, эти поразительные зеленые глаза выделяют его так же, как мои волосы выделяют меня. Он не сможет обманывать никого, кто когда-либо встречал его отца или кого-либо из его братьев. Я смотрю на Даина, который открыто смотрит на Кэма-Аарика. — Ты уверен в этом? — спрашивает Даин, и беспокойство в его глазах позволяет мне снова увидеть моего Даина, но это длится недолго. Эта версия Даина, на которую я всегда могла положиться, умерла в тот день, когда он украл мои воспоминания и направил нас на путь столкновения с Веньителями. — Ты переступишь этот парапет, и пути назад уже не будет. Аарик кивает. — Аарик Грейкасл, — повторяю я Рианнон, которая записывает это, но явно понимает, что что-то не так. — Твой отец знает? — шепчет Дайн Аарику. — Это не его дело, — отвечает он, подходя к парапету и расправляя плечи. — Мне двадцать. — Верно, потому что это будет иметь значение, когда он поймет, что ты делаешь, — парирует Даин, запуская руку в волосы. — Он убьет нас всех. — Ты собираешься ему рассказать? — спрашивает Аарик. Даин качает головой и смотрит на меня так, будто у меня есть ответ на любой вопрос, ведь он чертов лидер. — Хорошо, тогда сделай мне одолжение и игнорируй меня, — говорит он Даину. Но не мне. — Мы — второй отряд, секция Пламени, четвертое крыло, — говорю я Аарику. Возможно, мне удастся убедить остальных сохранить это при себе, если они узнают его. Даин открывает рот. — Не сегодня, — говорю я ему, качая головой. Он захлопывает рот. Аарик поправляет свой рюкзак и идет через парапет, а я не могу заставить себя смотреть. — Кто это был? — спрашивает Рианнон. — Официально? Аарик Грейкасл, — говорю я ей. Она поднимает бровь, и чувство вины оседает у меня в животе. Между нами уже слишком много секретов, и это то, что я могу ей рассказать. Она заслуживает того, чтобы это знать, поскольку я только что направила его в наш отряд. — Между нами? — Я шепчу, и она смотрит на меня, выгнув бровь. — Третий сын короля Таури. — Вот дерьмо, — Она смотрит через плечо на парапет. — Еще какое. И я могу гарантировать, что его отец не знает, что он делает, — Не после того, что он чувствовал когда старший брат Аарика умер во время молотьбы три года назад. — Год должен быть легким, — саркастически говорит Рианнон, а затем, не упуская ни секунды, подзывает следующего человека. — Имя? — Слоан Майри. Моя голова резко поворачивается в ее сторону, а сердце подпрыгивает в горле. Те же светлые волосы, хотя сейчас они развеваются на ветру над ее плечами. Те же небесно-голубые глаза. Та же самая реликвия восстания вьется у нее на руке. Младшая сестра Лиама. Рианнон смотрит. Даин выглядит так, будто увидел призрака. — С буквой «н» на конце, — говорит Слоан, подходя к ступенькам и нервно заправляя волосы за уши. Следующий порыв ветра ударит ей прямо в лицо, временно ослепив ее на парапете, и я не могу этого допустить. Я обещала Лиаму, что присмотрю за ней. — Остановись, — Я спрыгиваю со стены, затем выдергиваю маленький кожаный ремешок, который держу в переднем кармане униформы, и протягиваю ей. — Сначала завяжи волосы назад. Лучше всего заплети косу. Слоан вздрагивает. — Ви… — начинает Даин. Я смотрю на него через плечо. Именно из-за него Лиама здесь нет, чтобы защитить Слоан самому. Ярость течет по моим венам, нагревая кожу. — Не смей говорить больше ни слова, или я взорву тебя на этой башне, Аэтос, — Сила потрескивает в моих руках, даже не вызывая ее, и вырывается из головы, прочерчивая горизонтальную полосу по небу. Упс. Он сидит и бормочет что-то о том, что сегодня проиграл все бои. Слоан медленно забирает у меня кожу, затем заплетает волосы — просто и быстро — завязывает их лентой и все время смотрит на меня с трехдюймовым взглядом. — Руки вытянуты для равновесия, — говорю я ей, и меня охватывает тошнота от того риска, на который она собирается пойти. — Не позволяй ветру раскачивать твои шаги, — Это были слова Миры, а теперь они мои. — Следи за камнями перед собой и не смотри вниз. Если рюкзак соскользнет, выбрось его. Лучше ты потеряешь его, чем свою жизнь. Она поднимает взгляд на мои волосы, затем на две заплатки, пришитые к моей летней форме прямо над сердцем. Одна из них — это нашивка второго отряда, которую мы выиграли во время прошлогодней битвы отрядов, а другая — молния, разветвляющаяся в четырех разных направлениях. — Ты Вайолет Сорренгейл. Я киваю, у меня подвязывается язык. Я не могу подобрать подходящих слов, чтобы сказать, как я сожалею о ее потере. Всего, что приходит на ум, недостаточно. Выражение ее лица меняется, и что-то очень похожее на ненависть наполняет ее глаза, когда она наклоняется, ее голос становится тише, так что я единственная, кто слышит ее слова: — Я знаю, что произошло на самом деле. Из-за тебя убили моего брата. Он умер за тебя. Я действительно чувствую, как кровь отливает от моего лица, когда я моргаю, вспоминая, как Деи врезался в виверну, пришедшую за Тэйрном, и отправил Лиама в полет через мое седло. Он был настолько тяжелым, что мои плечи почти вывихнулись, пытаясь удержать его от падения. — Да, — Я не могу этого отрицать и не отвожу взгляда, — Мне очень жаль… — Иди к черту, — шепчет она. — И я действительно имею это в виду. Надеюсь, никто не отдаст твою душу Малеку. Я надеюсь, что он отвергнет ее, Лиам стоил дюжины таких, как ты, и я надеюсь, что ты проведешь вечность, расплачиваясь за то, чего ты стоила мне, чего ты стоишь всем нам. Да, этот взгляд в ее глазах определенно ненависть. Мое сердце покидает тело и приземляется где-то рядом с ее рекомендацией. «Это не твоя вина», — говорит Тэйрн. «Это моя вина», — И если я не соберусь с силами прямо сейчас, я снова подведу Лиама. — Не стесняйся меня ненавидеть, — говорю я Слоан, отступая в сторону и расчищая путь к парапету. — Просто сделай мне одолжение и вытяни свои чертовы руки, чтобы ты не увидела Лиама раньше меня. Сделай это для него. Не для меня, — Вот вам и заботливый, нежный наставник, которым я надеялась быть для нее. Она отводит взгляд от меня и делает шаг вперед. От ветра она шатается, и у меня учащается сердцебиение. — Что черт возьми она имела в виду? — спрашивает Рианнон. Я качаю головой. Я просто… не могу. Затем упрямая девушка наконец протягивает руки и начинает идти. Я не отвожу взгляд. Я наблюдаю за каждым ее чертовым шагом, как будто мое будущее связано с ее будущим. У меня перехватывает дыхание, когда она спотыкается на полпути, а легкие не расширяются полностью, пока я не вижу, как она достигает другой стороны. — Она сделала это, — шепчу я Лиаму. Тогда я беру следующее имя. Согласно спискам, с парапета упал 41 кандидат. Это на четыре больше, чем в нашем году. Через час после подсчета чисел квадрант собирается в обычный строй — по три колонны на крыло — и хранитель списка называет имя за именем, разделяя первокурсников на отряды. Наш отряд почти полон, а Слоан до сих пор не видно. Раньше я искала ее во дворе, но то ли она прячется от меня… то ли она прячется от меня. Это единственный логичный ответ. Надин, Ридок и я стоим за восемью первокурсниками, передвигая свой вес, — живое воплощение тревоги. Аарик стоит с невероятно идеальной осанкой, но опускает голову рядом с рыжеволосой девушкой с ярко-зеленым цветом лица, сидящей в ряду впереди. Страх, исходящий от них, ощутим. Это в каждой капле пота, стекающей по шее коренастого парня двумя рядами впереди, в каждом надгрызанным ногте, сплевываемом брюнетом на гравий рядом с ним. Страх выходит из их пор. — Мне кажется, или это чертовски странно? — спрашивает Ридок справа от меня. — Чертовски странно, — соглашается Надин. — Я как бы хочу сказать им, что все будет хорошо… — Лгать невежливо, — говорит Имоджен позади нас, где она стоит с Квинн, которая выглядит откровенно скучающей, подстригая кинжалом кончики своих светлых кудрей. — Не привязывайся. До молотьбы они все будут кормом для драконов. Коренастый парень с темно-коричневой кожей оглядывается через плечо и широко раскрытыми глазами смотрит на Имоджен. Она смотрит на него сверху вниз и делает круг указательным пальцем, безмолвно приказывая ему повернуться. Он так и делает. — Будь милой, — шепчу я ей. — Я буду вежлива, если подумаю, что они могут остаться, — отвечает она. — Я думал, ты сказала, что лгать невежливо, — с усмешкой возражает Ридок, качая головой так, что воротник его униформы шевелится, но не высокие шипы, в которые он сегодня каким-то образом заклеил свои темные волосы. Я моргаю, затем наклоняюсь к нему ближе, глядя на его шею, — Что… Ты сделал татуировку? Он улыбается и дергает воротник, демонстрируя татуированный кончик мечевидного хвоста на теплой коричневой коже шеи, заканчивающийся у основания воротника. — Он окутывает мое плечо, реликвию Аотрома. Круто, да? — Круто, — Надин одобрительно кивает. — Абсолютно, — согласилась я. Визию Хавелин вызывают в наш отряд. Ее имя до странности знакомо, и когда она появляется, выстраиваясь в строй на два ряда впереди, я вспоминаю почему. Шрам от ожога тянется от воротника до линии волос, изгибаясь вдоль правой стороны лица. Она повтор. Ей удалось выжить, когда она разозлила Оранжевого Кинжалохвоста на Молотьбе в прошлом году, но с трудом. Слоан вызывают в Первое крыло. — Черт, — бормочу я. Как, черт возьми, я должна помогать ей в совершенно другом крыле? — Я бы посчитала это благословением, — тихо говорит Надин. — Похоже, она не фанатеет по тебе. Даин выходит вперед на помост, чтобы поговорить с Аурой Бейнхейвен, старшим командиром крыла, и кинжалы, которые она привязала к плечам, мерцают на солнце, когда она кивает головой в ответ. Он смотрит в мою сторону, затем подходит к хранителю свитков на краю помоста, и она останавливается, поднимая ручку, чтобы что-то нацарапать на свитке. — Исправление! — кричит она через толпу. — Слоан Майри — во второй отряд, секция Пламени, четвертое крыло. Да! Мои плечи опускаются с огромным облегчением. Даин возвращается на свою позицию, игнорируя укоризненный взгляд заместителя коменданта Варриша, и его самообладание теряется на ту секунду, которая требуется ему, чтобы бросить на меня неразборчивый взгляд. Что? Слоан должна быть своего рода мирным предложением? Ведущий идет дальше, расставляя первокурсников по своим отрядам. Слоан появляется через минуту или две, и мое облегчение недолговечно, когда она открывает рот. — Нет. Я отказываюсь, любой отряд, кроме этого. Ой. Рианнон уходит со своего места в начале нашей команды и бросает на Слоан взгляд, который радует меня, что я никогда не оказываюсь на плохой стороне Ри. — Похоже, что мне плевать на то, чего ты хочешь, Майри? — Майри? — Сойер оглядывается назад, сквозь ряды первокурсников, разделяющие нас, и новая повязка на его плече заставляет меня улыбнуться. Он фантастический выбор на должность исполнительного директора Ри. — Сестра Лиама, — говорю я ему. У него отвисает челюсть. — Ни хрена? — Ридок переводит взгляд то на Слоан, то на меня. — Ни хрена, — отвечаю я. — О, и если ты не заметил, она меня уже ненавидит. —Я не могу быть с ней в одном отряде! — Слоан смотрит на меня с чистой ненавистью в глазах, но, эй, ее волосы все еще заплетены, так что я называю это победой. Возможно, она меня ненавидит, но она хотя бы выслушает достаточно, чтобы остаться в живых. — Перестань неуважительно относиться к командиру своего отделения и стройся, Слоан, — шипит Имоджен. — Ты ведешь себя как избалованная аристократка. — Имоджен? — Слоан вздрагивает. —Встань в ряд, — приказывает Рианнон. —Это не просьба, курсант. Слоан бледнеет и встает в ряд перед Надин, занимая наше последнее место на первом курсе. Рианнон проходит мимо Надин и наклоняется ближе. — Совершенно уверена, что эта девушка хочет твоей смерти, — шепчет она. — Какая-то конкретная причина, о которой мне следует знать? Стоит ли мне посмотреть, сможем ли мы обменять ее в другой отряд? Ага. Я убила ее брата. Он поклялся защищать меня и потерял своего дракона и свою жизнь, сдержав это обещание. Но я не могу сказать этого так же, как и что за нашими границами есть веньители. Мой желудок скручивается при мысли, что мне придется лгать ей. Выборочная правда. — Она винит меня в смерти Лиама, — говорю я тихо. — Пусть так и останется. По крайней мере, если она в отряде, Кодекс говорит, что она не сможет меня убить. — Ты уверена? — Ее брови хмурятся. — Я обещала Лиаму, что позабочусь о ней. Она остается, — Я киваю. — Аарик и Слоун, ты коллекционируешь бродяжек, — тихо предупреждает Рианнон. — Мы тоже когда-то были бродячими, — отвечаю я. — Хорошая точка зрения. Теперь посмотрите на нас. Живы и все такое, — Легкая улыбка изгибает ее губы, прежде чем она возвращается на свое место в строю. Полуденное солнце палит во дворе, и меня поражает, как далеко мы находимся от помоста, где ждут лидеры крыльев с комендантом Панчеком. Пучки его волос развеваются на утреннем ветру, когда он рассматривает строй широкими, оценивающими карими глазами. Это пик набора в этом году. Мы начнем умирать почти сразу. Но не я. За последний год я танцевала с Малеком больше, чем мне положено, и каждый раз говорила ему, чтобы он пошел на хуй. Может быть, Слоан права и я ему не нужна. «Ты взволнована», — В тоне Тэйрна чувствуется беспокойство. «Я в порядке», — Вот какими мы все должны быть, верно? Отлично. Не имеет значения, кто умрет рядом с нами или кого мы убьем во время тренировок или войны. У нас все в порядке. Церемония, наконец, начинается со зловещего, но помпезного приветствия Панчеком первокурсников и нашего нового заместителя коменданта, а затем Аура произносит удивительно вдохновляющую речь о чести защищать наш народ, прежде чем Даин берет на себя инициативу, явно пытаясь встать на место Ксейдена. Но он не Ксейден. Воздух наполняется звуками взмахов крыльев и вздохами первокурсников, и я глубоко вздыхаю, когда шесть драконов — пятеро из вождей и одноглазый оранжевый кинжалохвост, которого я не узнаю, — приземляются на стены двора за помостом. Этот оранжевый выглядит темпераментным, его взгляд скользит по строю, а хвост дергается, но ни один из них не является таким угрожающим, как Сгэйл, или таким устрашающим, как Тэйрн. Я смотрю вниз и стряхиваю ворсинку со своей темной униформы. Крики первокурсников эхом отдаются от каменных стен, когда когти драконов сгибаются, впиваясь в каменную кладку. Тяжелый камень падает, пролетая мимо помоста всего в нескольких футах, но ни один всадник там не вздрагивает. Теперь я понимаю, почему Даин был так пресыщен всем этим в прошлом году. Там нет ни одного дракона, который рискнул бы навлечь на себя гнев Тэйрна, поджигая меня. Красивы ли они на вид? Абсолютно. Пугающи? Конечно. У меня даже пульс немного участился. И да, Красный Косолапый Ауры присматривается к кадетам, как к обеду, но я знаю, что в основном для того, чтобы посмотреть, сможет ли она отсеять слабых… Рыжую, стоящую прямо передо мной, рвет, рвота забрызгивает гравий, затем ботинки Аарика, она сгибается в талии и вздымается, опорожняя содержимое своего желудка. Отвратительно. Слоан шатается и меняет стойку, как будто собирается бежать. Это плохая идея. — Не двигайся, и с тобой все будет в порядке, Майри, — говорю я. — Они подожгут тебя, если ты побежишь. Она напрягается, но ее руки сжимаются в кулаки. Хорошо. Сейчас лучше злиться, чем бояться. Драконы уважают гнев. Они истребляют трусов. — Будем надеяться, что остальные не сочувствующие блюющие, — бормочет Ридок и морщит нос. — Да, эта не выживет, если она сделает это на презентации, — шепчет Имоджен. Эти первокурсники обосрались бы, если бы Тэйрн хотя бы пролетел мимо. Он почти вдвое больше любого из драконов, сидящих на стене. «Не хочется пустить в ход свои навыки запугивания?» — спрашиваю я Тэйрна. «Я не участвую в заурядных фокусах», — отвечает он, и его насмешка заставляет меня улыбнуться, пока Даин о чем-то болтает. Он отчаянно пытается изобразить харизму Ксейдена, но терпит неудачу. «Что ты знаешь об оранжевом майора Варриша? Он выглядит… нестабильным. И голодным». «Солас здесь?» — Его тон обостряется. «Солас — одноглазый Оранжевый Кинжалохвост?» «Да», — Кажется, он этому не рад. «Не своди с него глаз.» Странно, но ладно. Я могу наблюдать за оранжевым, рассматривающим курсантов его единственным здоровым глазом. — Треть из вас умрет к июлю следующего года. Если вы хотите носить черную форму, то вы должны это заслужить! — кричит Даин, его голос повышается с каждым словом. — Вы будете заслуживать это каждый божий день! Кэт впивается своими красными когтями в каменную кладку и наклоняется над головой Даина, змеиным движением размахивая хвостом меча позади него, обдувая толпу горячим дыханием пара, от которого у меня сводит желудок. Даину действительно нужно проверить зубы Кэт, потому что там, должно быть, застряла гниющая кость или что-то в этом роде. Во дворе раздаются крики, и первокурсник справа — часть хвоста — вырывается из строя и бежит обратно к парапету, мчась по проходам между курсантами. Нет нет нет. — У нас есть сбежавший, — бормочет Ридок. — Дерьмо, — Я съеживаюсь, мое сердце замирает, когда двое других из Третьего Крыла решают последовать его примеру, их руки дико трясутся, когда они пытаются вырваться из Первого Отряда Хвостового Отделения. Это не закончится хорошо. — Выглядит заразно, — добавляет Квинн, когда они проносятся мимо. — Блин, они правда думают, что у них получится, — Имоджен вздыхает, ее плечи опускаются. Троица почти сталкивается прямо за центром нашего крыла — нашей секции — и затем устремляется к проему в стене двора, где находится парапет. «Следи за Соласом!» — кричит Тэйрн. Я снова смотрю вперед, наблюдая, как Солас сужает свой единственный глаз до щелки и поворачивает голову, делая полный, хриплый вдох. Свинец наполняет мою грудь, когда я оглядываюсь через плечо и замечаю полозья, приближающиеся к парапету. В прошлом году драконы не позволили им зайти так далеко. Он с ними играет, и под этим углом… Вот дерьмо. Солас вытягивает шею, устрашающе низко наклоняет голову и скручивает язык, огонь бурлит в его горле… — Ложись! — кричу я, бросаясь к Слоан и сбивая ее с ног, в то время как огонь взрывается над головой, пламя так близко, что жар обжигает каждый участок открытой кожи на моем теле. К чести Слоан, она не кричит, поскольку я прикрываю как можно большую часть ее тела, свернувшись над ней, но душераздирающие крики позади нас безошибочны. Я открываю глаза достаточно долго, чтобы увидеть Аарика, лежащего на рыжей под бесконечным потоком огня. Рев Тэйрна наполняет мою голову, а лава облизывает мою выгнутую спину. Крик вырывается из моего горла, но я не могу дышать в этом аду, не говоря уже о том, чтобы сказать ему что-нибудь. Жар рассеивается так же быстро, как он ударил, и я наполняю свои легкие драгоценным кислородом, задыхаясь, прежде чем оттолкнуться от гравия и встать на ноги. Я поворачиваюсь лицом к последствиям, в то время как другие второкурсники и третьекурсники вокруг меня поднимаются. Те из нашей секции, которые действовали, когда я кричала, живы. Те, кто этого не сделал — нет. Солас уничтожил сбежавших, одного из наших первокурсников и как минимум половину третьего отряда. Хаос вспыхивает. «Серебристая!» — требует Тэйрн. «Я жива!» — Я кричу в ответ Тэйрну, но знаю, что он чувствует боль, которую маскирует мой адреналин. Боже, от запаха серы и горелой плоти мертвых курсантов желчь подступает к горлу. — Ви, твоя спина… — шепчет Надин, протягивая ко мне руку и убирая ее, — Она сожжена. — Насколько плохо? — Я дергаю униформу спереди, и она остается у меня в руке, ткань на спине прожигается насквозь. По крайней мере, доспехи под моей униформой остаются на месте. Ридок проводит руками по приплюснутым, опаленным кончикам своих волос, и мой взгляд бегает по сторонам, проверяя, кто рядом. Я отмечаю, что Квинн и Имоджен в безопасности позади нас и уже спешат на помощь Третьему отряду. Сойер. Рианнон. Ридок. Надин. Мы все обмениваемся быстрыми взглядами, которые задают один и тот же вопрос и отвечают на него. Мы все целы. Я глубоко вздохнула, голова у меня закружилась от облегчения. — Он… он не прожег твою броню, — говорит Надин. — Хорошо, — Слава богам за чешую дракона. — Ты ранена? — спрашиваю я Слоан, когда она спотыкается и в шоке смотрит на кровавую бойню третьего отряда, пока Аарик помогает рыжей подняться на ноги. — Слоан! Ты ранена? — Нет, — Она не столько трясет головой, сколько сильно дрожит. — Вернитесь в строй! — Голос Панчека усиливается в хаосе, — Всадники не боятся огня! Черт возьми, мы его боимся. Кто не боится — тот мертв. Широко раскрытые глаза Даина встречаются с моими. Он либо так же удивлён произошедшим, как и я, либо действительно хороший актёр. Должно быть, как и все лидеры крыла, потому что они выглядят одинаково пораженными. Оглядываясь назад на то, что осталось от Третьего отряда, я вижу Имоджен, уставившуюся на кучу пепла. Словно чувствуя, что я смотрю, она медленно переводит свой онемевший взгляд на меня. — Сейчас же! — требует Панчек. Она шагает вперед, и я встречаю ее на полпути, хватая ее за локти. — Имоджен? — Кьяран, — шепчет она. — Кьяран мертв. Гравитация, логика, что бы то ни было, что удерживает меня на земле, меняется. Не может быть, чтобы это было… намеренно, не так ли? — Имоджен… — Не говори этого, — предупреждает она, оглядываясь вокруг. Мы возвращаемся в строй, а майор Варриш движется к передней части помоста, совершенно не обеспокоенный тем, что его дракон только что уничтожил всадников, которые не нарушили строй, некоторые из них сплотились. — Не только первокурсники зарабатывают кожу в Басгиате! — кричит он, и я клянусь, что он говорит прямо со мной. — Крылья сильны настолько, насколько силен их самый слабый наездник! Ярость переполняет мои чувства, обжигающе горячая и, несомненно, не моя. Девушка с черно-синими волосами, двумя рядами впереди, бежит к нему, убегая от нашего отряда, и мое сердце замирает, когда Солас снова наклоняется вперед, несмотря на щелчок Кэт справа, и оранжевый открывает пасть. Ой, боги. Я подумываю о том, чтобы самой повалить ее на землю, когда позади меня раздается ряд ударов крыльев, столь же знакомый, как и мое собственное сердцебиение. И злость, поглощающая каждый мой вздох, подавляющая мои эмоции, превращается в нечто более смертоносное — ярость. Тэйрн приземляется на стену позади нас, его крылья раскрываются так широко, что почти касаются спальни, и он достает верхний ряд камней рядом с парапетом. Первокурсники кричат, спасаясь бегством. «Тэйрн!» — Я кричу с большим облегчением, но невозможно преодолеть ярость, охватившую его. Мое внимание переключается между Тэйрном и драконами за помостом. Драконы лидеров крыльев отступают назад, включая Кэт, но Солас стоит на месте, его язык скручивается, когда грудь Тэйрна расширяется. «Ты не имеешь права сжигать то, что принадлежит мне», — Его слова поглощают все мои мыслительные пути, когда Тэйрн издает сокрушительный рев в сторону Солас. Все затыкают уши руками, включая меня, все мое тело вибрирует от звука, горячий воздух обдувает мою шею. Когда рев стихает, драконы предводителей делают шаг в сторону стены, прочь от Оранжевого Кинжалохвоста, но Солас стоит твердо, его глаз сужается до золотой щелки. — Черт возьми, — шепчет Надин. Это точно все описывает. Тэйрн вытягивает шею вперед высоко над нашим отрядом, а затем громко щелкает зубами в сторону Солас, явно угрожая. Мое сердце бьется так быстро, что практически гудит. Солас издает короткий резкий рык, затем змеиным движением поворачивает голову. Его когти цепляются за край стены, и я задерживаю дыхание, пока он не взлетит в небо, его крылья быстро бьются, когда он отступает. Тэйрн поднимает голову, наблюдая за полетом, прежде чем обратить свое внимание на помост и выдыхает порыв серного пара, развевающего густые черные волосы Варриша. «Думаю, он понял сообщение» — говорю я Тэйрну. «Если Солас снова приблизится к тебе, он знает, что я сожру его человека и позволю ему гнить во мне, пока его сердце еще бьется, а затем я заберу глаз, который так милостиво оставил ему». «Это… весьма убедительно», — Я не касаюсь вопроса их истории, поскольку волны гнева все еще катятся по Тэйрну, как гроза. «Предупреждение должно быть эффективным. На данный момент», — Он отступает, оттягивается назад, чтобы получить силу, прежде чем отпрыгнуть от стены, его взмахи крыльев поднимают гравий вокруг нас, когда он взлетает. Панчек возвращается на подиум, но его рука не совсем устойчива, когда он проводит по редеющим волосам на голове и медалям на груди. — Ну и на чем мы остановились? Варриш пристально смотрит на меня, его ненав исть ощущается во рту, и я знаю, что даже если раньше он и не был врагом, то сейчас он такой же, как и Даин.