Aivazovsky or Gervex

— Я бы хотела нарисовать тебя. Эта просьба застала доктора Алану Блум врасплох. В гостиной напротив неё стояла Марго Вёрджер. Алана вопросительно подняла бровь. — Обнажённой? — спросила она. Это была полушутка, полуфлирт. Алана не решалась начинать новые отношения, учитывая, что её последним партнером был человек, которого теперь называли Ганнибал-каннибал, но Марго была несомненно привлекательна. Она доверилась ей, позволила действовать так, как ей хочется, и играть как получится. — Если позволишь, — произнесла Марго. — Если тебе неловко, у меня есть белое платье, которое ты можешь надеть. Алана придвинулась ближе. — Но ведь ты хочешь? Нарисовать меня обнажённой. — Да, — тихо ответила Марго, всё ещё не раскрывая своих намерений. Похоже, первый шаг предстояло сделать Алане. — Ты пытаешься меня соблазнить? — поддразнила она. — А ты бы хотела? — вопросом на вопрос ответила Марго. — Чтобы я соблазнила? — Зависит от обстоятельств, — заметила Алана. — Ты собираешься меня съесть? Теперь уже Марго вздернула бровь. — Только не с соусом тартар, если тебя это интересует. — У нас у обеих есть шрамы от ужасных мужчин из прошлого, — сказала Алана. — Порой в буквальном смысле. Марго слегка нахмурилась. — Хочешь, чтобы я изобразила твои шрамы или наоборот? Алана уже собиралась ответить, но запнулась. — Я не знаю. А как ты собиралась меня рисовать? — Я ещё не определилась, — призналась Марго. — Я хочу написать «Рождение Венеры». Мне импонируют как Айвазовский, так и Жерве, но по-разному. — Боюсь, я не настолько разбираюсь в искусстве, чтобы быть знакомой с их работами, — поделилась Алана. — Венера в исполнении Жерве легка и безмятежна, даже наивна. У Айвазовского она мрачная и хаотичная, почти дикая. Венера словно затерялась в волнах. — Какой бы я хотела видеть свою жизнь или какой она была на самом деле в последнее время? — размышляла Алана. — Без шрамов или со всеми ними, — согласилась Марго. Алане пришла в голову идея, и она нерешительно произнесла: — Я не разбираюсь в искусстве, но есть ли способ объединить стили? В глазах Марго загорелось вдохновение. — Хаос в безмятежности? Или наоборот? — Первое, — после некоторого раздумья решила Алана. — Эти шрамы останутся со мной навсегда, но я надеюсь, что впереди меня ждёт более спокойная жизнь. Марго кивнула и провела Алану в другую комнату, заперев дверь, чтобы их не прервали. В центре стояла кровать. Алана разделась и легла на неё. Марго обошла её и оценивающе изучила позу. — Ты можешь сказать, как именно я должна лечь, — предложила ей Алана. — Ты уверена? — уточнила Марго. — Думаю, мы обе уже достаточно натерпелись, когда с нами обращались как с вещью. Алана подняла взгляд. — Не думаю, что ты воспринимаешь меня как вещь. Марго улыбнулась. — Нет, сегодня ты — Богиня. — Тогда скажи мне: как рождается богиня? — Из волн, — пояснила Марго. — Из половых органов Урана после того, как его сын Кронос отрезал их и бросил в море. — Неужели мы — лишь побочный продукт насилия, которое люди применяют друг к другу? — размышляла Алана. — И в жестокости этих людей мы должны найти свою божественность, — согласилась Марго. — Пожалуйста, отведи левую ногу чуть назад. Алана сделала так, как попросила Марго, и при этом выдвинула грудь на передний план. При такой позе голова и грудь будут центром композиции. — Идеально, — одобрила Марго. Мольберт, холст и краски были приготовлены заранее, и Марго приступила к работе. Для написания неба она смешала голубой и белый цвета, а для нежных волн использовала голубой, зелёный и много белого. Море, которое она нарисовала, было спокойным, как и небо над ним, не омрачённое ни единым серым облаком. Алана, однако… ох, Алана с трудом поддавалась рисованию. Для волос пришлось использовать чёрный, а не коричневый цвет, а кожа цвета слоновой кости приобрела красный оттенок. Каждый шрам был изображён в ярких деталях. Закончив работу, Марго разложила холст под специальной лампой для просушки. Алана поднялась с кровати и, всё ещё обнажённая, подошла посмотреть на картину. Она думала, что возненавидит её, и отчасти так и произошло. Картина была слишком откровенной и напоминала о её недавнем прошлом, на которое было больно смотреть. Но Марго была искусной художницей, и Алана видела, с какой старательностью она изобразила её в облике Венеры. Как бы ни переживала Алана из-за своих травм в худшие дни, Марго действительно считала её достойной позировать в образе богини. — Что думаешь? — спросила Марго, подойдя к Алане сзади. Алана обернулась, и их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. — Я хочу тебя, — выдохнула она, что одновременно было и не было ответом на её вопрос. — У меня тоже есть шрамы, — предупредила Марго. — Пусть они помогут нам лучше понять друг друга, — отметила Алана. Она наклонилась вперёд, и Марго прильнула к её губам. А затем Марго отнесла Алану обратно на кровать, и её одежда оказалась в той же куче на полу, что и одежда Аланы.