Спустя два дня на небе всё-таки выглянуло солнце, сменяя собой вечные дожди и тучи. Хоть один день не будет слышен гром и видны сверкающие грозы. Этот день должен быть особенным, раз уж на то пошло, солнце за просто так не выглядывает из своих хором.
***
После случая с санитаркой над блондином встал жёсткий надзор, ведь никому больше не хотелось устранять последствия его обострений. Да и никому не хотелось становится его жертвой. Выпады психиатра этому также поспособствовали и блондину уже попытались давать препараты, чтобы как-то облегчить его «страдания». Хотя в этом случае просто приходилось тыкать наугад в них, ведь он ничего не говорит и не рассказывает, особенно всё ли у него нормально по состоянию или ужасно. Так в один момент из-за одного препарата Итэр пролежал весь день на койке и не вставал вовсе, отказываясь как-либо взаимодействовать с врачами. Надзор продлился всего два дня, после чего на помощь пришёл Доктор и забрал парня с собой в лабораторию, и вот блондин уже сидел на рабочем столе рядом с какими-то склянками и микроскопом. Честно говоря, он не знал, что это за атрибуты и для чего они, никогда этим не интересовался, хотя он в принципе ничем никогда не интересовался. Ему помнится тяжёлый, будто сталь, голос Доктора и его жесты на эти оборудования, скорей всего он тогда рассказывал о них: как называются и для чего их используют, но он этого не помнит. Он ничего не помнит. В рабочем помещении сейчас никого не было, Доктор куда-то отлучился, а все рабочие уже разошлись по домам, ведь на улице уже был вечер, а за окнами темно. Здесь было тихо, даже ветра, гуляющего за окнами, не было слышно. Так глухо, будто на кладбище зашёл. Интересно, а правда ли на кладбище также тихо, как здесь сейчас? Холодный свет лампы освещал всё помещение и открывал взор на многие вещи, но блондин лишь смотрел куда-то на пол, себе под ноги, лениво раскачивая их взад-вперёд. Думал ли он о чём-то или нет, кажется, никому не получится узнать. Перед глазами проносились лишь размытые картинки, затёршиеся в сознании до огромных чёрных дыр: тёмные коридоры с мигающим светом, белые потолки и стены, остервенелые санитары и остальные работники этой затхлой психиатрической больницы. Что же может быть хуже. Запах медикаментов давно смешался с запахом железа и какой-то солёности. Тошноты это давно не вызывало, всё стало слишком привычным. Слишком привычным за десять лет. В какие-то моменты даже становилось интересно что происходит за стенами этого здания. Есть ли там мир и люди? Если есть, то такие же как здесь работники или другие? Может они улыбаются и радуются, а не ходят с злыми лицами и кричат на всех. Взгляд блондина переместился на собственную руку, где лишь усиливалась тупая боль. Всё это время, то ли от скуки, то ли от безысходности он вертел бинты на руках и тем самым затягивал лишь сильнее. Раны из-за этого начали болеть также сильно, как и кровоточить, из-за чего начали появляться приступы тупой боли. Чувство давно привычное, поэтому дискомфорта не вызывало. В моменте парень всё-таки оставил бинты в покое и из-за этого они тут же расслабились и чуть ли не спадали на пол, обнажая давно загноенную руку. В основном это были чёрные пятна, но были какие-то и отдельные воспаления или шишки, которые парень ковырял до тех пор, пока не вскроет и оттуда не польётся не то кровь, не то гной. На руке также были разной величины синяки и раны, которые так и не смогли зажить за несколько месяцев. Раны также бывало кровоточили, но это уже привычно. Сидеть без дела уже становилось муторным. Если его привели сюда чисто для того чтобы посидеть на столе, то это он может сделать и у себя в палате. Спрыгнув со стола, блондин сразу чуть-ли не упал на пол. Ноги не держали и болели. Пол из кафеля был таким же холодным, как и всегда, ноги к этому холоду уже привыкли, но из-за этого же они жуть как болели. Может он их застудил, поэтому он вечно хромал и чуть ли не падал на каждом шагу? Хотя это для него не важно, как и всё в принципе. Взгляд сразу остановился на каких-то колбах с жидкостями, которые стояли на большом столе посреди комнаты. Что в них были за микстуры известно лишь тем, кто их сделал. Парень подошёл к столу слегка хромая, после чего взял одну из колб в руку. Рука тряслась и хотела вернуться в обычное положение, а не держаться в воздухе. Жидкость заметно тряслась также, как и рука, это не на шутку раздражало парня. Секунда. Вторая. Он также не отводит взгляда от зелёной жидкости, после чего роняет её на пол. Осколки колбы тут же разлетелись по полу, а жидкость образовала лужу под ногой парня. Бинты стали неприятно мокрыми на правой ноге. В следующую секунду парень рукой смахнул на пол оставшиеся колбы и склянки. Осколки разлетелись по всему полу и самые мелкие застряли где-то в бинтах ног. Все жидкости смешались между собой и образовали одну огромную лужу. Интересно, а могла ли одна из этих жидкостей убить его? Кажется, мысли о смерти были нормой для всех, ведь он каждый день думал об этом. Думал, что если бы он умер давно в детстве, то сейчас бы не находился здесь и не испытывал на себе недобрые взгляды санитаров. Не испытывал каждый день головные боли, лень и танцующие на стенах галлюцинации. А может это были не галлюцинации и врачи — это всё на придумали, чтобы у парня никого не было? Вдруг Танцоров видят все, кроме врачей, вдруг это врачи больные, а не он? Но это не отменяет мыслей о смерти. Так бы и вправду было бы легче. Так было бы легче самому Итэру. Его никогда не интересовало мнение других, их мысли, переживания. Какие-то советы и наставления ему тоже не были интересны. Они звучали странно и непривычно, поэтому они его пугали. Хотя его всё пугают. Все существующие люди пугают своей разнообразностью, пугают своими голосами и речами. От всех новых «постояльцев», которые пытались познакомится, всегда хотелось спрятаться или в крайнем случае убить. Но они никогда не были так назойливы, чтобы их убить. Они сами боялись блондина после случая с одной девочкой. Она была слишком назойлива, никогда не отставала от парня, когда тот убегал и прятался от неё. Всегда следовала хвостиком. Это вызывало дискомфорт и страх, голоса начинали шептаться ещё громче, как следствие из-за этого голова болела куда сильнее и интенсивнее. В одну из ночей, когда девочка уже бежала в свою палату для сна, он подкараулил её и за волосы оттащил в конец коридора, где забил ногами до смерти. Она кричала и плакала, но из-за этого удары становились лишь сильнее, ведь крики заставляли голову болеть. В итоге он расколол её череп очередным ударом ноги, и она перестала верещать. Санитары не приходили, ведь думали, что у кого-то очередные галлюцинации. Блондин оставил тело девочки там же, где он с ней и расправился и её нашли лишь на утро. Случай этот был достаточно давно, но все его всё ещё помнят. Позади раздался треск стекла. До того, как он успел обернуться, чья-то жёсткая хватка повернула его, и он видит перед собой Доктора. Всё такой же неулыбчивый и серьёзный, хотя из-за маски мало что разглядишь, вдруг его глаза выражают какие-то эмоции? В его руках находилась аптечка и какой-то маленький кейс, интересно, что в нём лежит и может ли это причинить блондину боль и страдания? — Снова решил разнести мне всю лабораторию? — Произнёс Доктор, усаживая блондина на другой рабочий стол, где рядом не было осколков стекла и луж жидкости. Он повернул голову на место происшествия и какое-то время рассматривал то, что натворил его гость. Блондин из-за спины сам посматривал на содеянное, но не считал себя виноватым. Он даже не ругал себя за это, ведь считал это обычным делом. Лениво покачивая ногами, он ждал, когда Доктор вновь обратит на него внимание, ведь ради этого он здесь. Если бы не Доктор, он бы тут и не находился, ему не нужно чужое внимание, ему нужен лишь он и его внимание. Может как раз именно из-за этого он вытворял какие-то странные действия, например, как сейчас, разбил склянки. Ведь из-за этого к нему теперь будет повышенное внимание, чтобы он не натворил этого снова. — Ладно, потом скажу уборщице чтобы аккуратно здесь всё убрала, — махнув рукой на место происшествия, мужчина вновь повернулся на блондина и посмотрел в его стеклянные глаза, уставившееся прямо на него. — Неужели подобным способом ты хотел привлечь моё внимание, наивный ребёнок? — Злостная усмешка на губах Доктора могла бы у любого вызвать чувство страха и дискомфорт, но только не у блондина. Он любил смотреть на злобный оскал и усмешку мужчины. Как он кричит на своих подчинённых, как унижает их за каждую ошибку. Нравилось смотреть за его всплесками ярости. Особенно когда бил в самую грудь, вызывая приступы острой боли. Слышать его крики над своей головой, когда ты сидишь обессиленный на полу и не можешь встать. В такие моменты блондин всегда терял сознания, ведь справиться с подобной болью, когда ты слаб и неуклюж крайне сложно. Но потом он видел его перед своей койкой, с тёплой улыбкой на лице и гладящего по макушке. В моменты ласки всё тело сводило каким-то странным и необъяснимым чувством, и это чувство было неприятно. Эти мурашки на коже были ужасны, поэтому блондин каждый раз закрывался одеялом и не позволял себя трогать. Не позволял проявлять хоть какую-то нежность по отношению к нему. — Надеюсь ты не наступил в эти осколки, иначе придётся дополнительно обрабатывать твои раны, — приговаривал мужчина, снимая с ног парня давно окровавленные бинты. Блондин сразу же приподнял ноги и посмотрел на обнажённую кожу ног. Всё в синяках и каких-то ссадинах, и каждое из этих побоев болело так, словно тебя режут ножом и посыпают это всё килограммами соли. Вот и сейчас из-за прикосновений Доктора блондин испытывал режущую боль, из-за чего мгновенно дёрнул ногой в надежде вытащить её из хватки мужчины, вот только он только сильнее сжал её и дёрнул обратно на себя. В этот момент боль стала невыносимой, но более блондин ничего не делал и сидел смирно, пока всё его тело пронизывал рой жгучих мурашек и сильная дрожь. — Не дёргайся иначе будет намного больней чем обычно, — сказал мужчина уже снимая бинты со второй ноги, обнажая всю такую же, повидавшую многое, кожу. Парень не собирался злить его, из-за чего просто терпел все прикосновения и боль от них, ведь ничего более не оставалось, лишь тело предательски сильно дрожало из-за этого, но видимо на это Доктор внимания не обращал. По ощущениям прошло не меньше двух часов перед тем как он снял с блондина все бинты. Все его действия сопровождались резкими и жгучими болями в теле, из-за чего блондин не позволил снять бинты с талии, закрыв её руками. — Хочешь, чтобы раны загнили также, как и на руках? — В этот момент последний бинт с шеи слетел прямо на стол и в следующее мгновение мужчина большим пальцем надавил на огромный синяк на шее блондина. Резкая боль тут же пронеслась по телу парня из-за которой перехватило дыхание и дышать стало намного труднее чем до этого. Блондин лишь тихо вздохнул и дёрнулся в сторону, лишь бы ему больше не приносили боль. Ему казалось, что Доктор должен отстать от него и не допытывать, но этого не случилось. Мужчина схватил блондина за одну из рук и дёрнув её на себя, пальцами надавил на одну из загнивших ран. В этот же момент рука начала сильно ныть, и парень попытался отдёрнуть её, но пальцы мужчины сжимали его запястье лишь сильнее с каждой попыткой. — Вот что будет если ты мне сейчас же не позволишь обработать все свои раны. Раны загниют и будут приносить тебе точно такую же боль, но всё время. Ты ведь не хочешь этого? — Парень лишь активно замахал головой в стороны, было ощущение что он пытался сдержать слёзы. Доктор отпустил руку парня, и он в ту же секунду начал расстёгивать пуговицы рубашки, хоть это и получалось с трудом из-за дрожащих пальцев. Когда последняя пуговица была расстёгнута, он тут же убрал руки в стороны, и мужчина аккуратно начал снимать бинты с его тела. Наверное, другим людям было бы противно или больно смотреть на чётко выпирающие ключицы и рёбра блондина, на его мертвенно бледную кожу и огромный шрам на грудине, но мужчине же на это было далеко плевать. Сняв последние бинты, мужчина достал из аптечки новые бинты и средства для обработки ран. В эту же секунду блондина настигла другая пытка, теперь придётся терпеть неприятно жгучее ощущение на ранах из-за этих средств. Всё неприятно шипело и вызывало новые притоки крови, если это были открытые раны. На самом деле в какой-то степени блондина интересовало почему его раны и синяки никогда не заживают и даже загнивают. Вроде их обрабатывают и меняют бинты, чтобы разная зараза не попала в раны, но всё равно ничего не заживало и появлялось лишь больше. Синяки в основном появлялись из-за вечных падений парня, а раны, если он где-то неудачно прошёл и где-то поцарапался. Более глубокие раны появлялись из-за зверей из лаборатории, ведь там ставили над ними опыты, а с теми, кого ещё не успели затянуть в эту шарманку, он сидел и «игрался». Видимо животные чуяли от него какую-то опасность и вечно норовились укусить или поцарапать, и каждое подобное непослушное животное было жестоко убито. Уборщицам явно надоело отмывать полы от крови животных и потом собирать, и выкидывать их же туши и органы. Интересно, а смогут ли зажить когда-нибудь эти раны или они останутся с ним навсегда как напоминание о суровых временах в психиатрической больнице? Последние раны были обработаны, и Доктор начал также аккуратно забинтовывать блондина, не пытаясь затягивать их слишком туго. — Ну вот, а ты вырывался и ёрничал. — С какой-то холодной улыбкой сказал Доктор, заканчивая бинтовать талию парня. Блондин лишь проследил за движениями Доктора и когда он перешёл к ногам, то начал застёгивать пуговицы. Ему никогда не нравилось, чтобы прикасались к его туловищу. Было в этом что-то затаённо противное, только он не помнил из-за чего именно он так относился к этим прикосновениям. Вроде, ему в принципе не нравились все эти физические контакты, но именно в этой части тела — это противное чувство усиливалось в сто крат. Прошло ещё некоторое время прежде чем Доктор забинтовал всё обратно. Теперь вместо растянутых, потрёпанных и кровавых бинтов были обычные белые, которым только предстояло вновь стать такими, как прошлые. Блондин было хотел залезть пальцами по бинты, как его тут же остановили, это уже означало своего рода запрет на подобное действие. Пока мужчина отталкивал ногой мусорное ведро в другой конец помещения, блондин спрыгнул со стола, ведь даже у него затекло тело сидеть на одном месте и ничего не делать. Да и хотелось как-то отвлечь внимание от бинтов, будто сдавливающих тело. Каждая новая обмотка сопровождалась такими ощущениями, будто всё тело стягивают шершавыми верёвками, из-за которых движения становятся скованными, а дышать становиться тяжелее. В такие моменты также обострялось ощущение что будто кто-то ползает под кожей. Какие-то жуки, они бегают и кусают плоть, пытаясь выпить его крови. Какое же это гнетущее чувство. Неожиданно блондин чувствует, как его гладят по голове, в этот же момент он отшатнулся от мужчины и ударился спиной он стол, из-за чего несколько склянок упало, но остались целыми. Он поднял голову и посмотрел на него, и заметил в руке мужчины стеклянный шприц с длинной иглой и с какой-то жидкостью внутри. По позвоночнику прошёлся холодок, и парень слегка прикрыл глаза и поджал губы. Его это не столько пугало, сколько настораживало. — Настало время для очередной инъекции, так что подставляй шею. Его голос был холоден, как и всегда, но в этот раз в этом чувствовалась необъяснимая опасность. В голове блондина пронеслись несколько размытых картинок с прошлых инъекций. Это было неприятно, всё что он смог вспомнить. Парень в мгновение замотал головой в стороны и закрыл шею руками. Он думал это поможет, но он был всё таким же наивным, как и в прошлый раз, раз всё ещё не усвоил одного урока: Доктор не терпит отказов. В моменте по лицу блондина тут же прошёлся удар ладони, настолько сильный что на щеке остался чуть ли не синий след руки. Мужчина взял парня за подбородок и с грубой силой заставил его поднять голову и посмотреть прямо на него. Отводить взгляд было опасно для собственной целостности и в этот момент парень понимал это, из-за чего не смел отвести взгляда. Тело сковало и воздух стал тиной в лёгких. Хотелось сбежать. — Смеешь пререкаться? Всё ещё не понял, что Я могу делать с тобой всё что мне вздумается и тебя даже никто не хватиться, даже если ты вдруг умрёшь? Я мог бы насильно ввести в тебя инъекцию, но делаю тебе одолжение, ведь ты мне нужен живым. — Злобный оскал тут же появился на лице мужчины, из-за чего на лице парня отразился холодный ужас, и он начал вырываться, хотя ему и не хватало сил на это. Ярость мужчины была настолько сильна, что в следующие несколько секунд он разбил шприц о стену и несколько осколков вонзились в лицо парня, после чего его самого откинули в противоположную сторону. Голова тут же встретилась с кафельным полом, как и всё тело. Голова начала пульсировать, а тело ныть слабостью. В попытках унять эту боль и не потерять сознание, парень свернулся в позу эмбриона и закрыл руками уши. Голоса закричали с новой силой, перед глазами начали плыть ухмыляющиеся и смеющиеся силуэты. Блондин закрыл глаза и практически начал плакать от всей боли в теле, но слёзы так и не скатились с его глаз на пол. Голоса сменились громким звоном в ушах, из-за которого пульсирующая боль лишь усилилась. Для чего он сейчас это сделал? Для чего сейчас сопротивлялся и пытался отказаться? Доктор всегда проявлял к нему лишь добро и заботу. В этом сейчас виноват лишь он сам, лишь блондин сейчас виноват в том, что лежит на полу с ужасной болью в теле. Он повёл себя ужасно, он должен быть благодарен тому, что, хотя бы кто-то здесь относится к нему «по-человечески». Доктор бы без причины не стал бы бить его, не стал бы причинять боль, он ведь хороший, он заботиться о нём. В этот момент вся боль будто ушла на второй план и блондин с горем пополам встал на свои дрожащие ноги, и, придержавшись за стол рядом, посмотрел на Доктора, который в этот момент убирал все принадлежности обратно в аптечку. Он чувствовал себя виновато за своё неповиновение, от чего на ватных ногах прошёл дальше да самого отдалённого стола в помещение и из его шкафчиков достал очередной шприц. Такой же, какой был только что разбит из-за него о стену. Когда мужчина уже обернулся и собирался уходить в подсобное помещение, за его спиной стоял блондин с шприцом в руках, который он протягивал ему. Несколько секунд они так простояли без движения, после чего мужчина улыбнулся и забрал у него из рук шприц, слегка потрепав его по волосам за это. — Хороший мальчик, сразу понял свою ошибку. — Его голос звучал несколько ядовито, но блондин более не обращал на это внимания, чтобы вновь не разозлить и не расстроить Доктора. Он лишь обернулся обратно к столу и открыл тот кейс, который принёс вместе с аптечкой. В нём лежала какая-то жидкость, видимо та, что была в прошлом шприце. Несколько минут он стоял к парню спиной, после чего обернулся к нему обратно уже с полным шприцом. На этот раз блондин покорно повернулся к нему спиной и слегка наклонил голову вперёд, обнажая свою шею. Возможно, было бы удобней снять бинты или сначала ввести инъекцию, а потом уже бинтовать, но в этом случае Доктор всегда уступал блондину и делал так, как ему удобней, а это значит сначала забинтовать, а потом колоть. Некоторое время сначала ничего не происходило, но потом он всё-таки почувствовал, как мужчина раздвигает бинты на его шее и вводит в него иглу. Блондин почему-то всё ещё помнит, что говорил Доктор, когда ему впервые ставили инъекцию, а именно то, что он вводит её внутривенно и что это необходимая мера, если парень хочет чувствовать себя лучше. За этими мыслями Доктор уже вытащил иглу и ушёл в подсобное помещение. Блондин остался ждать его на месте, всё также с опущенной головой. Он всё ещё чувствовал некое чувство вины за то, что ведёт себя неподобающе. Доктор любит его и защищает от остальных санитаров, в то время как он вечно пытается сделать всё наперекор. Разве так проявляется уважение к единственному понимающему и заботливому человеку? Блондин попытался поднять голову, когда в шее вдруг начало сильно зудеть и болеть. Появилась сильная жгучая боль и стало тяжело дышать. За этим последовало скованность движений. Не в силах пошевелиться парень упал на колени и схватился руками за шею, не понимая, что с ним происходит. Из шеи эта боль перенеслась в горло. Глотку будто кошки начали царапать. Несколько секунд и из рта парня уже потекла кровь, которую он пытался откашлять. Сгустки крови тут же начали падать на пол, а после них кровь и вовсе полила ручьём. Это было больно, дышать стало невозможно и он начал задыхаться. Лёгкие будто сжигали на костре. Кашель стал невыносимым и громким, от чего ему хотелось закрыть уши. Но через пару минут всё прекратилось и у него получилось подняться на ноги, вытирая кровь с губ. Лишь в глазах всё плыло и дрожало. Из-за чего это могло произойти? Блондин был уверен, что в этом нет вины инъекции, ведь Доктор никогда бы не причинил ему вреда, ему этого незачем делать. Вдруг из подсобного помещения послышался крик Доктора, он подозвал Итэра. Парень в ту же секунду пошёл к нему, более не обращая внимания на какие-то ощущения и боль. Сейчас ему надо обращать внимание лишь на мужчину и ни на что больше. — Всё в порядке? — Спросил мужчина, как только парень перешёл порог помещения. Получив на свой вопрос кивок, он подошёл к парню и приобнял его. — Вот и прекрасно. Объятия длились всего минуту, но за это время блондину захотелось сбежать уже раз десять, но вот его отпускают, и мужчина садится на стул, продолжая смотреть на парня. — К тебе приставили нового врача — психиатра? — Парень лишь кивнул. — Знаешь, он ведь заходил ко мне пару дней назад и сказал, что собирается забрать тебя от меня. В этот момент блондин отвёл взгляд в сторону. Он не мог испытывать или чувствовать сильные эмоции, но будто сейчас он ощутил сильный страх и… быть может облегчение и тоску? Это противоречивые друг другу чувства, поэтому он не мог определить, что именно это было. Посмотрев вновь на Доктора, тот снова начал говорить ядовито-сладостным голосом. — Меня это сильно расстроило, да и тебя, наверное, сейчас тоже. Я сомневаюсь, что он лучше персонала, который ты здесь видишь уже на протяжении десяти лет. Он наверняка такой же как они: злой, противный, будет постоянно кричать и заставлять тебя. Ты ведь не хочешь этого? Не хочешь, чтобы тебя забрали от меня подальше? На удивление в этот момент блондин будто задумался. Врач не выглядит злобно, он выглядит по-доброму. Он пытается помочь, кажется… Ему казалось, что он такой же как Доктор, заботливый и добрый, даже мог бы помочь ему. Но если Доктор говорит, что он злой, то оно так и есть, он не станет лгать ему. Он ведь желает ему лишь лучшего. Парень помотал головой. На лице мужчины расплылась ядовитая ухмылка и последующий смешок не ушёл незамеченным блондином. Видимо ему понравился его ответ. Это хорошо. Доктор больше ничего не сказал и по телефону вызвал Кокоми к себе в лабораторию, чтобы та забрала блондина. Она явилась практически сразу. Ей никогда не нравился этот мужчина и она всегда старалась держаться от него подальше и держать Итэра от него в такой же отдалённости. Взяв парня за руку, чтобы отвести его в палату, её остановили. Голос мужчины был будто приговором на смертном одре. — Кокоми, когда у парнишки будет следующая встреча с этим новеньким психиатром, приведи его для начала ко мне. — С чего бы мне это делать. Дотторе, ты больной, сколько раз повторяю, и я не собираюсь выполнять твои просьбы. — С язвой сказала девушка, посмотрев на него яростным взглядом. — Если не хочешь иметь проблем, то ты сделаешь так, как я прошу. Иначе ты знаешь на что я способен. Его указательный палец в ту же секунду указал на блондина. Девушка сразу же поняла, что он имеет ввиду и закрыла Итэра собой, не прекращая злобно смотреть на мужчину. Наглый нахал так ещё и безумец. — Не смей ничего с ним делать! Я сделаю так, как ты просишь. Не желая оставаться рядом с ним, девушка снова взяла блондина за руку и мгновенно вывела из лаборатории, быстрым шагом выбегая из коридора в лабораторию. Как только она достигла пустой этаж больничного корпуса, она остановилась и осмотрела парня на наличие ранений. — Он ведь с тобой ничего не сделал? — С беспокойством спросила Кокоми. Мотание головой не успокоило её, ведь парень явно не видел грани между добрыми людьми и злыми, поэтому все действия Доктора принимал за доброю монету. Это сильно огорчало её и все надежды на светлое будущее блондина она возложила на психиатра.Она верит, что он сможет помочь ему.