One Year. | 슈짐/윤민

«Один год», — пробормотал он себе под нос, глядя на календарь на телефоне. «Один год».Один год боли, обид, одиночества, вины. Прошел год с того дня. Прошел год с тех пор, как он узнал шокирующую новость. Прошел год со дня смерти его возлюбленного.Прошел год с тех пор, как Пак Чимин покончил с собой. Это было шоком и неожиданностью для всех. Его семья, его друзья, его коллеги, особенно Юнги — его жених. Никто не предвидел этого, но никто и не предвидит этого на самом деле. Никто не мог поверить, что Пак Чимин, веселый, милый, заботливый и любящий молодой человек, мог покончить с собой; казалось, что это невозможно. Друзья, такие как Чон Хосок и Ким Тэхён, не хотели верить. Эти двое не хотели осмелиться думать, что их лучший друг сделал это с собой, они этого не сделали. Они не могли этого сделать. Тэхен, возможно, переживал это хуже всех друзей Чимина. Ведь он был для него самым близким человеком. Будучи лучшими друзьями детства с шести лет, люди могли понять, почему Тэхён отреагировал именно так. Когда Юнги получил информацию о том, что с его женихом произошел «инцидент», он немедленно выбежал из офиса и направился вниз к своей машине. Мысли типа « Что, черт возьми, с ним случилось» и « О боже, с Чимином лучше быть в порядке » были в его голове. Наполняло его разум, как будто это был стакан воды. Спешить в больницу и выяснить, что случилось с Чимином, было его главным приоритетом. Несколько раз превысив ограничение скорости и проехав несколько раз на красный свет, он благополучно добрался до больницы. Подойдя ближе к отделению скорой помощи, он услышал крики и крики. Подбегая к входу, глаза Юнги расширились от сцены, развернувшейся перед ним. Тэхёна, одного из ближайших друзей Чимина, держали на руках врачи и медсестры; кричал со слезами, текущими по его лицу. Хриплые крики Тэхёна эхом разносились по коридорам, заставляя больше людей обратить внимание на эту сцену; он пнул врачей, пытаясь вырваться из их хватки. —Нет! Он не может быть! Это шутка, это неправда! Отпусти меня! Мне нужно увидеться с моим лучшим другом, ясно?! Так что отпусти меня, черт возьми! — кричал Тэхён, пиная врачей. Услышав эти крики, Юнги подбежал к ним. Схватив Тэхена сзади, он оттащил его от врачей и медсестер. —Что, черт возьми, здесь происходит?! Что случилось? — тревожно спросил Юнги, тревога начала подниматься и бурлить в его груди. Доктор в середине пришел в себя и отряхнул рубашку. —Здравствуйте, я доктор Канг. Я был врачом, который оперировал пациента Пак Чимина. Я предполагаю, что вы его друг? Юнги покачал головой. —Нет, я его жених, Мин Юнги. Могу я спросить, что, черт возьми, с ним случилось? Доктор Канг вздохнул, отведя глаза в пол. Подняв голову, он посмотрел прямо в глаза Юнги. —Как вы знаете, ваш жених попал в аварию. Нам позвонил 911 человек, пожелавший остаться анонимным. Судя по всему, сегодня утром они пришли поговорить с тобой, но дверь открыл Чимин. Мужчина сообщил, что на лице Чимина были полосы от слез, и что он выглядел не очень хорошо. Чимин сказал им, что ты был на работе, а также в том месте, где ты работаешь. Аноним сказал, что вместо этого он вернутся позже, а не пойдет к вам на работу, — врач сделал паузу, глубоко вздохнув. —Человек немного беспокоился о Чимине и пытался игнорировать это чувство, но в конечном итоге вернулся примерно через час после того, как почувствовал то же самое. Он несколько раз стучали в дверь, но никто не ответил. Он продолжал стучать и пытались повернуть дверную ручку, но она была заперта. Он пошел в вестибюль, чтобы сообщить домовладельцу о том, что происходит. Хозяин схватил дополнительный ключ, и они оба поднялись в вашу квартиру. Они вошли и сразу же начали обыскивать это место, пока не вошли в ванную комнату вашей спальни. Они сказали, что видели Чимина лежащим на полу и что он не отвечает. Доктор Канг закончил, снова опустив взгляд. Горло Юнги сжалось, глаза наполнились слезами. Шепотом он сказал: —Что вы именно говорите, доктор? —Мистер. Мин, я уверен, что вы понимаете о чем я говорю. Мне жаль сообщать вам об этом, но ваш жених покончил с собой. Мы испробовали все, что могли, но безуспешно. Я прошу прощения. Слезы покатились по его щекам, воздух выбился из груди, из-за чего дышать было труднее всего в данный момент. Его ноги подкосились, и колени с глухим стуком упали на землю. Он уронил руку на руку и почувствовал, как все давит на него. Нет… Он не может быть. Чимин не может быть мертв. Тэхён встал на колени и заключил Юнги в объятия, позволяя лицу Юнги лежать на его груди. Держа Юнги на руках, он повернулся к группе медсестер и врачей, чтобы прогнать их. Они поняли намек и убежали, оставив двоих одних. Некоторые другие семьи и друзья вокруг них перешли на другую сторону, чтобы оставить их в покое, полагая, что им нужно немного уединения. Никто из них ничего не сказал, их окружала тишина. В основном было тихо, если не считать приглушенного шепота пары медсестер и других лиц, наблюдавших за ними. Если бы на месте происшествия появились другие, они были бы в ужасном замешательстве. Однако и Юнги, и Тэхён знали, что означают эти объятия. Они оба знают, что им говорил другой. И Юнги, и Тэхён знали, что другой говорит простую фразу: «Прости». ☔︎ Время пролетело быстро; быстрее, чем думал Юнги. Дни превратились в недели, а недели вскоре превратились в месяцы, но все по-прежнему болело. Слезы все еще капали на рубашки Юнги, затемняя цвет. Всё и вся напоминало Юнги о Чимине, от приготовления лазаньи (одного из любимых блюд Чимина) до вождения поздно вечером под музыку. Как будто вселенная хотела напомнить Юнги, что его жених мертв и что он одинок, как никогда. Через несколько дней после объявления о его смерти Юнги получил много писем и сообщений от друзей и семьи; все говорят ему в основном одно и то же. « Ты не один «, « Чимин все еще здесь с тобой, Юнги. Его дух будет сохранен «, « Станет лучше». Все пройдет, я тебе обещаю » — всего три примера того, что говорили Юнги. Поверил ли он им? Нет, он этого не сделал, и они это знали. Несмотря на то, что все они знали, они продолжали попытки; продолжал пытаться помочь разбитому сердцу, которое Юнги держал в руках. Ничего не получалось и никогда не получалось. — Хён, — Намджун, лучший друг Юнги, тихо постучал в дверь спальни Юнги. —Почему ты здесь один? Почему шторы открыты и свет выключен? —Это его. Юнги тихо прошептал, все еще слышно, чтобы Намджун мог его услышать. — Что у него, Юнги-хён? Юнги сглотнул, проглатывая комок в горле. —Толстовка. Та самая, которую я сейчас ношу. Это была Чимина. — Хён, могу я спросить, почему ты носишь его толстовку? Намджун осмелился спросить. — Потому что она пахнет им. Юнги опустил голову. Потому что здесь пахнет домом. — Ах, хён- — Я скучаю по нему, — объявил Юнги, перебивая друга. —Я очень скучаю по нему. Хотя я уверен, что вы и все остальные уже это знали. Вы все заметили, что я почти не выхожу из этой комнаты. Вы заметили, что я едва могу есть. Каждое утро я просыпаюсь и поворачиваюсь, чтобы разбудить его, но его нет. Его больше нет рядом, и это отстой. — Хён, ты знаешь, что с твоей стороны не обязательно делать такие вещи здорово. В конечном итоге тебе будет больнее больше, чем ты хочешь и надеешься. Намджун вздохнул, глядя на спину Юнги. Юнги сухо усмехнулся. — О, поверь мне, Намджун-а. Я знаю, что все это вредно для здоровья. Я знаю, что ожидать, что я проснусь и увидеть Чимина, хотя прошло уже почти две недели, наверное, не самое полезное для здоровья занятие. Я знаю, что многие привычки, которые я приобрел после его смерти, плохие. Я знаю, что избегаю ванной — ванная, в которой они его нашли, совсем нехорошая. Я знаю, что все это плохо. —Если ты знаешь, что это плохо, почему ты продолжаешь это делать? —Потому что я чувствую себя ужасно. Я чувствую себя абсолютно виноватым из-за этого. Мне бы хотелось остаться еще немного и поговорить с ним. Мне бы хотелось случайно оставить здесь что-нибудь, чтобы мне пришлось вернуться; возможно, тогда он был бы еще жив. Может быть, если бы я, черт возьми, знал об этой его тайной борьбе, тогда он был бы еще жив! Я чувствую, что подвел его и его семью. Я чувствую, что мне следовало бы добиться большего как человеку, как другу, как возлюбленному. Я просто… мне просто хотелось бы быть здесь ради него. Я бы хотел, чтобы он был еще жив и был у меня на руках. Я бы хотел, чтобы он не умер! — крикнул Юнги. Намджун быстро подошел к Юнги, сел рядом и обнял его. —Мне очень жаль, хён. Я не хотел, чтобы ты плакала. Но, пожалуйста, знай, что это нормально — выпустить это наружу. Я много знаю о тебе, хён, мы дружим уже много лет. Думаешь, я бы не заметил рыданий, которые ты пытаешься заглушить по ночам? Неужели ты думаешь, что я не увижу, как опухли твои глаза из-за того, что ты плакал прошлой ночью? Глаза стали стеклянными, он посмотрел на Намджуна. —Я плачу по ночам, потому что чувствую, что если я заплачу перед тобой и ребятами, то буду выглядеть глупо. —Как, черт возьми, ты будешь выглядеть глупо? —Я чувствую, что не должна плакать, как будто я не заслуживаю слез. Я чувствую, что раз уж я подвел Чимина и вас, ребята, мне не следует даже думать о слезах. Я считаю, что сейчас я виноват, и что, поскольку я «причина», по которой мы вообще здесь, то мне не следует плакать. Мои чувства не имеют значения, они глупы. Юнги всхлипнул. Намджун сильнее сжал Юнги. — Хён, плакать — это нормально. У тебя есть полное право грустить, расстраиваться, впадать в депрессию. То, что произошло, не твоя вина. Ты был рядом с Чимином всякий раз, когда ему требовалась помощь, в чем бы она ни заключалась — ты был рядом, всегда. Ты был рядом, когда он улыбался и смеялся. Ты был рядом, когда он не улыбался и не смеялся. И в светлые, и в темные времена ты был рядом. Ты поддерживал и заботился о Чимине. Хён, ты любишь Чимина, и он любит тебя в ответ. Слезы потекли по его лицу, и в глазах стало появляться еще больше, из-за чего стало трудно видеть. —Пройдёт ли когда-нибудь эта боль? Почувствую ли я когда-нибудь снова себя счастливым? Исцелюсь ли я? — Трудно сказать, — начал Намджун. —Однако, по моему мнению, тв никогда полностью не сможешь пережить его смерть. Ты никогда не обретёшь ту яркость, которая была у твоего сердца, когда он был жив. Ты будешь продолжать скучать по Чимину, мы все будем. Но я думаю, что самое главное — это праздновать. Празднуйте не его смерть, а его жизнь. ☔︎ В дверь послышался крошечный и едва слышный стук, отвлекший Юнги от своих мыслей и воспоминаний. —Входите, — сказал Он. Услышав поворот дверной ручки, он оглянулся на дверь своей спальни, чтобы увидеть, кто входит; Чонгук. — Привет, Юнги —хён. Сокджин-хён попросил меня зайти посмотреть, как у тебя дела. Чонгук подошел и сел рядом с Юнги, глядя в окно. Юнги пожал плечами. —Трудно сказать, что я чувствую, даже если прошел год. Я все еще скучаю по нему, я все еще очень люблю его. Я больше не чувствую себя виноватым, но и не чувствую себя невиновным. Как я уже сказал, трудно сказать. В любом случае, как ты держишься? Чонгук сглотнул. —Если быть честным, у меня дела идут не очень хорошо. Я тоже скучаю по нему, все мы. Все еще странно приспосабливаться, хотя я не думаю, что ты сможешь «приспособиться» к его смерти. Я не могу поверить, что прошел год, один год без него — без Чимина. Это просто… я не знаю. —Я понял. Юнги кивнул. —Хён? Что произойдет сейчас? То есть я знаю, что прошел всего год с тех пор, как это произошло, но что именно происходит с нами? Что происходит теперь, когда прошел целый год без него? Чонгук тихо плакал. Юнги глубоко вздохнул. —Мы все могли бы пойти своим путем и так жить в жизни. Или мы могли бы остаться вместе и продолжить жизнь друг с другом. Но всякое может случиться, особенно с миром. —Но разве это не раздражает? Не зная, что будет дальше? —Иногда да. В других случаях нет. Я считаю это одной из самых разочаровывающих частей жизни, но я также считаю, что это одна из самых прекрасных частей. Ты не знаешь чего ожидать от жизни, и это заставляет многих людей злиться и раздражаться. А с гневом приходит хаос и конфликт, — заметил Юнги. —У нас есть хаос и конфликты с другими, но они есть и с самими собой. Среди всего хаоса и конфликтов все еще есть красивые и захватывающие дух вещи. Мы все совершаем ошибки, у всех есть недостатки и несовершенства; мы все люди. Важно помнить, что все мы находимся в стадии разработки. Все мы время от времени ошибаемся, но мы также учимся. Хаос, на мой взгляд, прекрасен. Это хаотично красиво. Глаза Чонгука расширились до размеров блюдец, которые с изумлением смотрели на Юнги. —С каких это пор ты стал философом, Хён? Когда ты всему этому научился? Посмеиваясь, Юнги поднялся с кровати. —За последний год я кое-чему научился, многому. Но есть одна вещь, которой меня научил Намджун. —И что это было?» — «Нужно праздновать жизнь, потому что живешь только один раз».