Черный шелк

— Можешь ли ты… Остаться в рубашке? Джереми кусает губы, спрашивая это. Уже давно он представлял, как холодный шелк нагревался бы от жара их тел и скрипел бы между ними. Но все никак не решался предложить. — Тебе… Не нравятся мои шрамы, да? — Жан слабо улыбается, кивая. — Я останусь… Хорошо. Он не то чтобы огорчился. Сам понимал, что его тело выглядит не лучшим образом. Но раньше это Нокса не смущало… Неужели он притворялся? Думать об этом не хочется, потому Жан сжимает свое бедро пальцами и поднимает глаза на Джереми. Тот стоит в неком замешательстве. — Шрамы? — он по-щенячьи наклоняет голову. Так, что его светлые волосы падают на глаза. — Ты не совсем правильно понял! Нокс немного тушуется, так как объяснять истинную причину кажется чуточку смущающим. Но то, что Моро не правильно понял его просьбу, заставляет его раскрыть рот. — Все не так… Просто… Тебе очень идут рубашки. И это… Сексуально? — Сексуально? — Да… И я бы очень хотел, чтобы она была расстёгнута, чтобы я мог видеть твое тело. Жан хлопает ресницами, собирая мозги в кучку. Джереми хочет его в рубашке не для того, чтобы что-то скрыть? Это радует. Конечно, это радует… Но… Сексуально.? Господи, Моро становится тяжело дышать. Его раньше не называли сексуальным. А горящие глаза Джереми и то, что он хотел бы видеть тело Жана в процессе, даже если рубашка останется на плечах, заставляют щеки пылать с новой силой. — Джереми… Нокс давится воздухом. Он все ещё не может привыкнуть к своему имени, когда его говорит француз. Его кроет, когда Жан касается его плеча через кофту. — Да, Жан? — Я могу остаться для тебя в рубашке… — Спасибо, — выдавливает из себя Джереми. Его голову окончательно уносит, когда Моро подходит вплотную и рваным дыханием касается его шеи. — Но услуга за услугу, — пользуется положением Моро, кусаясь и оставляя следы. — Все, что пожелаешь… — Прям все? — Да… Джереми оказывается прижатым на кровати сильным телом. Жан двигает его ноги в стороны, пристраиваясь между, и тянет красную ткань свитшота вверх. — Я хочу, что бы ты позволил мне тренироваться ночью. Нокс скулит, потому что Жан дразнит его каждым своим прикосновением. Он гнется навстречу рукам, но те ускользают. А Моро тем временем выпутывается из всей одежды, оставляя лишь черную шёлковую рубашку. — Хочу сам расстегнуть… — просит Нокс. — Сначала разреши мне тренироваться по ночам, — цокает Жан, продолжая поддразнивающие прикосновения. — Но… Ты ещё не до конца восстановился. И тебе следует больше отдыхать… — Тогда и секс мне тоже противопоказан? Это же ночная физическая нагрузка. Моро ухмыляется, ловя страдальческий взгляд блондина. Тот неровно дышит и тянется к нему всем телом, но Жан всячески избегает сильного тактильного контакта. — Разреши, Джереми… — Жан… — Нокс хочет снова сказать, что он против, но Моро спускается вниз, губами оставляя влажные следы на его теле. Удается только зажмурить глаза. Он хочет продолжения. Он хочет Жана. Но он не может позволить ему гонять себя. Только несколько дней назад он подвернул лодыжку на тренировке. И пусть сейчас Жан твердил, что все с его ногой в порядке, Джереми ему не верил. Не может все пройти за три дня. — Я уже двадцать лет Жан, — фыркает и трётся носом о бедро, обтянутое брючной тканью. Нокс сжимается и тянется за Моро, но тот ловко увиливает в сторону, оставляя тело под собой без желанных прикосновений. — Пожалуйста… — Что такое? — упрямо смотрит Моро, снова ведя ладонями по поджарому телу. — Хорошо… Хорошо… Ты можешь заниматься по ночам… Но под моим контролем! — Так бы сразу, — хмыкает Жан, толкаясь вниз, создавая трение в паховой области и у себя, и у Джереми сразу. Стон льется прямо ему в уши, когда Нокс выгибается, усиливая их контакт. — Ты… — он лижет губы. — Шантажист. — Но ведь каждый раз работает, — жмёт плечами Жан и отстраняется, ложась на спину. — Моя рубашка все ещё застегнута, а ты все ещё полностью одет. Быстро вскакивая на ноги и теряясь в пространстве на мгновение, Джереми стягивает с себя всю одежду и падает вниз, нависая над Моро. — Ничего страшного, если я запачкаю твою рубашку? — Ты уже хочешь кончить? — непонимаюше вскидывает бровь Жан, но потом его кусают за ключицы прямо сквозь чёрную ткань. — Ох… Я понял… Ты можешь запачкать мою рубашку. Джереми улыбается и широким движением языка облизывает грудь Жана. Рубашка мокнет в том месте и прилипает к коже. Джереми двигается влево, к другому соску, и кусает его. Моро цепляется пальцами ему в плечи. Нокс облизывается, продолжая изучать тело парня сквозь ткань — вылизывая и покусывая так, что рубашка к концу этой пытки прилипает к подтянутому телу и приятно его холодит своей влажностью. — Ты решил довести меня одними только губами? — возмущается Моро, чувствуя, как Джереми проходится языком по его ноющему возбуждению. — Я хочу вылизать тебя полностью… — Ведёшь себя как пёс… Джереми посмеивается и вбирает член Жана наполовину. Посасывает и медленно двигает головой вверх, чтобы остановиться лишь на бархатной головке, слизывая предэякулят. Жан сжимает пальцами его плечи и стонет, чувствуя, как язык полностью его вылизывает и покрывает слюной. — Джереми… — задушенно хрипит Моро. Нокс с пошлым хлюпаньем выпускает головку и вопросительно смотрит наверх. — Что такое? — Ты царапаешься… Джереми удивлённо смотрит на свои руки, понимая, что все это время впивался ногтями в бедра Жана. Он искренне извиняется, вызывая у парня волну смеха. — Мне нравится, только не так сильно и не на одном месте, ладно? Кивая, Нокс снова вбирает в рот член и на этот раз ведёт ногтями по всей длине ног туда и обратно, оставляя красные полосы. Жан кусает нижнюю губу, сдерживая стон, но толкается вверх, моля ускориться хоть немного. Обычно у него выдержка сильнее, чем сейчас. Джереми отстраняется и поднимается к его лицу. — Хочу поцеловать, — шепчет и припадает к губам партнёра, правой рукой медленно расстегивая шелковую рубашку и ведя кончиками пальцев по открывающейся бледной коже, ощупывая старые шрамы. Моро приоткрывает губы, углубляя поцелуй, и проходится языком по зубам Джереми. Идеально ровные, они вечно напоминали Жану о его личных проблемах: удары Рико нередко приходились на лицо. Однажды Нокс заметил его странную любовь к своей улыбке и то, как трепетно он касается его зубов языком при каждом долгом поцелуе. Жану нравилось чувствовать эту идеальность. Он бы и сейчас вылизывал рот парня, если бы полы рубашки не оказались распахнуты, а пальцы с силой не сжимали бы его грудную мышцу. Жан задыхается в стоне, ощущая, как Джереми перекатывает набухший сосок между подушечками пальцев. Поцелуями Нокс спускается ко второму и прикусывает теперь уже не через ткань. Жан приподнимается на локтях, разглядывая, как Джереми по-новой облизывает все его тело. Мурашки бегут, то ли от ощущения холода на мокрой коже, то ли от безумного взгляда, которым одаривает его Нокс. Они меняются местами, когда Джереми радостно хлопает его по ещё влажному бедру, как бы говоря, что закончил. Теперь уже Жан слизывает испарину с крепкой шеи и оставляет на ней несколько поцелуев. Они каждый раз идут по схожему сценарию. Сначала доводят друг друга до точки кипения простыми действиями, а потом срываются на будоражащий до последнего нервного окончания секс, взрываясь фейерверками в самом конце. Жан ведёт языком по яремной впадине и дальше вниз по стыку ребер, между кубиками пресса и, наконец, останавливается на кромке нижнего белья. — Почему не снял? — задаётся он вопросом, а Нокс жмёт плечами. — Хочется, чтобы это сделал ты. Моро смеётся и цепляет пальцами резинку. Тянет ее вниз, высвобождая возбуждённую плоть, и облизывается. Почему для него каждый раз все это волнительно? Сколько бы они не пережили вместе с Джереми, он все равно переживает из раза в раз. — Ты не обязан этого делать, — начинает Нокс, но Моро затыкает его одним только взглядом. — Я хочу. Просто волнительно. Джереми ждет, пока Жан соберётся с мыслями, и почти приходит в себя, но его снова захлёстывает горячей волной, когда грубая от спорта ладонь опускается на нежную кожу и ведёт пару раз вверх-вниз. Кажется, он никогда не привыкнет к Жану. Этот парень постоянно разный… И даже сейчас кажется, что Нокс его совершенно не знает. Предугадать следующие действия невозможно, даже если сидеть с открытыми глазами. Но Джереми и этого сейчас сделать не может, окутываясь темнотой и полностью концентрируясь на ощущениях ладоней на своем теле. Кажется, что проходит полвека прежде, чем Моро аккуратно лижет кончиком языка волнистую линию на стволе. Джереми кусает ребро ладони, сдерживая стон. — Если ты не будешь издавать звуков, я прекращу, — угрожает Жан, но все равно снова лижет Джереми. — Хорошо… — тянет гласные Нокс, закидывая руки наверх и хватаясь за изголовье кровати. Они пока не дошли до того, что бы он впутывался пальцами в смоляные волосы во время минета. Жану все ещё сложно даётся полное понимание, где он находится, если действия похожи на те, что он переживал ранее в Эверморе. Джереми это понимает и не торопит. Смысла бежать куда-то нет. Пусть Моро делает все в темпе, который ему комфортен, а Нокс просто будет ждать и помогать. С губ срывается несколько стонов подряд, когда Жан обильно смачивает головку и толкается глубже, сжимая горло вокруг члена так, что Джереми и вдохнуть не в силах от ощущений. Такого Жан раньше точно не делал. — Прекращай… А то я сейчас… — Хочешь спустить на рубашку? — отстраняясь, подшучивает Моро. — Только если позже… Точно не сейчас, — прерывисто дышит Джереми и тянется за поцелуем. Жан целует. Язык привычно пробегается по белоснежным зубам, и Нокс расслабленно думает, что хоть в чем-то он может быть всегда уверен. Моро никогда не перестанет делать эти странные поглаживания языком. Он вечно исследует его рот вдоль и поперек будто сыщик в поисках улики. Из Нокса рвется смешок от сравнения, и Моро озадаченно смотрит на него. — Что не так? — Все прекрасно, я просто… Давай потом? Хочу ещё целоваться… — Только лишь..? — Не только, — Джереми кусает его губу, оттягивая, а руками скользит по торсу. — Хочу сегодня тебя в себе… Жан стонет, опуская его на лопатки и нависая сверху. Джереми редко просит его об этом. Просто потому что привык все контролировать и дарить множество эмоций Жану сам. Но как недавно Моро узнал, Ноксу очень нравятся моменты, когда он оказывается в позиции топа. «Ты начинаешь рычать на смеси французского и японского… Это заводит…» Жан за собой такого не замечал. — Хорошо, Джереми, — Моро гладит его по волосам и целует в висок. Забирает с тумбочки около кровати смазку с презервативами и смотрит на Джереми. Нокс криво улыбается. — Я правильно понимаю? — Я готов, да, — он прикрывает глаза, пока Жан сам все проверяет и раскатывает барьерную защиту. Моро все равно щелкает крышкой тюбика, обильно все смазывая. Безопасность превыше всего. Уж лучше пусть все хлюпает и будет мокро, чем он причинит боль или какой-то вред. Жан заканчивает с подготовкой и нависает снова над Джереми. Нежно целует его, не углубляясь, а лишь облизывая губы, и медленно входит. Нокс знает эту его обманчивую нежность: Моро такой на первых парах, пока Джереми не начнет требовать большего. Тогда у Жана сносит тормоза и он играет более грубо и жёстко. Но все равно даже при бешенном темпе прислушивается к партнеру. — とても暑い [тотемо атсуи], — войдя полностью, стонет Жан, в этот раз специально переходя на японский. Джереми впивается ногтями в собственные ладони. — Сам такой… — Я сказал, что ты горячий, — улыбается Жан. — Ну… Ты так-то тоже. Они неловко ёрзают, а потом Моро вздыхает и подхватывает бедра парня. Нокс, не раздумывая, обвивает ногами талию Жана, и тот толкается вперёд. Искры. Все, что помнит дальше Джереми. Искры из глаз сыплются вместе со слезами перевозбуждения, потому что Жан не прекращает грубых коротких толчков уже несколько минут, каждый раз проезжаясь именно там, где надо. Когда одна из рук Моро опускается на его живот и давит так, что сам парень чувствует себя неуютно, но безумно разрывающе, Джереми прогибается в спине. Все это слишком, но заканчивать не хочется. Нокс хватается за полы шелковой рубашки и наматывает их на кулачки, притягивая Жана вниз. Тот чуть ли не падает, теряя равновесие, но успевает подставить руку для опоры. Они снова сливаются в поцелуе, и Джереми пачкает черную ткань. — Mon précieux, — с хриплым стоном заканчивает Жан, когда Нокс сжимает его в себе, переживая оргазм. Француз падает справа на холодные простыни, выпутываясь из рубашки, что липнет к потной спине. Джереми приходит в себя немногим позже, сразу поворачивается к Жану и целует его в плечо. — Спасибо. — Какие мы благодарные, — дразнится Жан, но осторожно убирает прилипшие волосы с чужого лба и оставляет на нем поцелуй. — Это я тебе благодарен за доверие. Джереми слабо бьёт его в грудь, потому что это смущает. И потому что Жан нереально серьезный и убивающий, когда говорит такое. А сердце Джереми явно не выдержит ещё хоть одного такого… — Я серьёзен, Джереми. Ну вот, точно не выдержит. Нокс слабо хнычет. Потому что привыкнуть к своему имени, когда его говорит Жан, он все ещё не может.