о яблочном мармеладе и кофе без сахара

ураюмэ осень никогда не любил. нет, не любил — слишком мягкое слово. ненавидел. промозглый ветер задувает прямо под куртку (думал же, идиот, что надо было надевать что-то длиннее и плотнее), и он практически переходит на бег, пытаясь обогнуть каждую лужу на дороге. и пусть один кроссовок уже мокрый из-за неосторожного шага, а зубы отбивают чечётку из-за холода, ураюмэ... ураюмэ пытается, но не может никак найти буквально ничего хорошего ни в ноябре, ни в хмуром небе, ни в грязной дорожке у подъездов. только и хочется, что материться на всё подряд и спрятать голову в шерстяной шапке — с его-то окрашиванием до дома он дойдёт скорее с протухшей фунчозой на голове, чем с нормальной причёской. осень, блять. самое романтичное время года. костяшки пальцев зудят от того, как сильно хочется закурить, поэтому ураюмэ занимает их более полезным делом — натягивает посильнее капюшон, забивая мысли вкусом промокшего табака, и ещё сильнее вперяет взгляд в асфальт, перескакивая текущие вдоль бордюра ручьи, аки заправский ниндзя. вот бы сукуна в канализацию провалился и со своим желанием встретиться прям сегодня, и с нежеланием приезжать самому, и с неумением распоряжаться деньгами, потому что «будешь лично крутить мне самокрутки, раз считаешь, что слив денег на такси имеет больше смысла, чем покупка сигарет. сам доедешь, не сахарный, не растаешь». иногда ураюмэ и сам не понимал, почему всё ещё не засверкал пятками где-то на горизонте, примерно у соединённых штатов. и даже спроси у него кто-нибудь на улице, прямо как в этом модном тренде в тик-токе, что его держит рядом с сукуной, он ответит... — эй, ребёнок дождя, тебя довести до подъезда или сам попробуешь в канализацию не провалиться? наверное, его изумительное чувство юмора. подняв голову, ураюмэ щурится от затекающих на глаза капель воды и в пару шагов добирается до подъездного навеса. сукуна салютует ему сигаретой и еле держится, чтобы не заржать. — а сейчас модно с заваренным дошираком на голове ходить, да? к изумительному чувствую юмора ураюмэ мысленно записывает ещё и гениальное остроумие. — я чуть не сдох, пока от остановки дошёл, — фыркает он, вытирая рукавом куртки мокрый лоб. — сто раз пожалел, что не остался дома. к чему такая срочность? — со мной всегда интереснее, чем дома, — ухмыляется сукуна и делает глубокую затяжку, наблюдая за тем, как у ураюмэ дёргается кадык. — неужели ты по мне не соскучился? впрочем, можешь не отвечать — к кому попало по такой погоде в гости просто так не ходят. ураюмэ оставляет это без комментариев, спешно поджигая свою сигарету. сукуна лишь хмыкает, смотря на то, как разлетается дым, и ураюмэ уже не в первый раз замечает: когда он усмехается, у него забавно морщится нос и татуировка на нём. — ко мне пойдём? изумительное чувство юмора, гениальное остроумие и, наверное, исключительная целеустремлённость. — так сразу? сукуна вскидывает брови, и ураюмэ, задумавшийся на секунду, очень хочет сказать о том, какие у него красивые глаза. — я могу хоть прямо здесь, но малой чайник поставил нам минут десять назад, так что пошли, если ты не хочешь пить остывший кипяток. прагматичность, да. допишите её к тому списку наверху. сукуна затягивает ураюмэ за локоть в подъезд под его причитания о том, что он не успел докурить, и свои комментарии о том, что такое дерьмо курить стыдно и пора бы купить уже нормальные сигареты. на зеркале в лифте он пальцем рисует член, и ураюмэ не выдерживает, прыснув. — не буду я твои яблочные курить, они стоят, как вся моя стипендия, и на вкус отвратные! — кстати, малой к чаю ещё яблочный мармелад подогнал. смотри, всё как ты любишь! после долгого звонка тот самый малой по имени юджи итадори с широченной улыбкой на лице распахивает входную дверь. — привет, ураюмэ! — его взгляд медленно ползёт от уже обоих промокших кроссовок до слипшихся волос, и улыбка медленно меняется на сочувствующее выражение лица. — заходи быстрее, грейся, а то простудишься! я как раз чай поставил. и мармелад купил! сукуна, уже стягивающий за его спиной обувь, не ленится и тянется вперёд, чтобы дать младшему брату щелбан. — сколько тебя учишь, учишь, а ты его даже подъебать не можешь! — один кроссовок улетает на другой конец коридора, пока сукуна пытается увернуться от вездесущего кулака юджи. — я для кого стараюсь и нервы трачу, а, семейное ты разочарование? как можно понять, ураюмэ всегда чувствовал себя здесь как дома. кухня встречает его зелёными обоями с яблонями, яблочным мылом для рук и огромным яблоком на висящем на крючке полотенце. тяжёлый вздох. — каждый раз как в первый задумываюсь, как вас ещё не тошнит от такого количества яблок. — полностью согласен! — чересчур активно кивает сукуна, захлопнув дверь и оперевшись на неё спиной так, чтобы из коридора её нельзя было открыть. — малой вообще на яблоках помешался, а я их не люблю даже! чиркает зажигалка — и пачка яблочных сигарет таинственно прячется обратно в карман спортивных штанов. ураюмэ не ленится тяжело вздохнуть ещё один раз. — что стоишь, гость дорогой? — разводит руками(ой) сукуна, затягиваясь. — чайник на плите, чай и сам знаешь где. накрывай поляну, сам же слышал, тебе греться надо, а то заболеешь ещё! и ураюмэ слушается. всё ещё подрагивающими от холода пальцами разливает кипяток по кружкам, себе — жасминовый (удивительно!) чай, сукуне — обычный растворимый кофе без сахара. — держи свою блевотину, — фыркает он, ставя на стол кружку с рыжим котёнком. — не понимаю, как ты это пьёшь, горько же. — прямо как у меня на душе, — парирует сукуна, усаживаясь на косоногую табуретку, и закидывает ногу за ногу. — хоть бы спасибо сказал. — я сказал. — когда успел? ураюмэ закатывает глаза, краем глаза замечая, как сукуна, не успев усесться, встаёт с табуретки. секунда — и его длинные пальцы берут его подбородок, разворачивая лицом к себе. сукуна выдыхает сигаретный дым ему прямо в лицо, пока ураюмэ снова зависает на мысли о том, как же сильно ему идут все эти татуировки. он не успевает осознать поцелуй и чувствует только, как уже после него сильно начинает жечь губы. неловко отворачивается, прикрыв лицо рукой и понимая, как стремительно краснеют щёки. сукуна с самодовольной ухмылкой садится обратно и едва ли не закидывает на стол ноги. — вот сейчас и успел. ты доволен, золотце? ураюмэ предпочитает не отвечать. сукуна предпочитает глотнуть кофе — прямо так, сразу горячий — и не отводить взгляда от щёк ураюмэ, по цвету медленно приближающихся к продолговатому красному пятну у него на затылке — настоящей отрыжке парикмахера, как он всегда это называл. юджи предпочитает тихо обуться в прихожей, да только вот у него это не получается. — куда направился, мелочь? — сиесекундно разворачивается сукуна, чуть не снеся кружку с кофе со стола, и скрещивает руки на груди. мелочь, застигнутая врасплох, застывает на месте с крайне виноватым выражением лица и почти возвращённой на место подставкой для обуви в руках. — можно я к мегуми схожу? — несчастно тянет юджи, почти спотыкаясь о собственный шнурок. — они с сестрой приставку купили, он поиграть вместе позвал. клянусь! — поднимает он руки в сдающемся жесте, и ураюмэ вынужден признать: выглядит очень убедительно. — на этот раз мы не будем заливать твои старые фотки на сайт гей-знакомств. и писать твоим бывшим не будем! и вообще мегуми не виноват, он был против, это всё я! сукуна очень сурово молчит, не менее сурово вновь отпивая кофе. ураюмэ знает, что это деланное, но удержаться не может: — пиздуй, юджи, пока у него лазеры из татуировок не повылетали и не сожгли тебя. я разрешаю! под радостный хлопок двери сукуна поворачивается к нему со взглядом самого преданного на планете человека. — ты мне нахуя младшее поколение развращаешь? — себя в детстве вспомни, — хмыкает ураюмэ, — пускай поразвлекается. — рано ему ещё для развлечений, — закатывает глаза сукуна. — пускай с мегуми этим ещё на пару лет минимум подрастут. и вообще, мы в детстве такой хернёй не занимались! — ну да, ты всего лишь совершенно случайно поджёг соседский сарай на даче. сукуна трагично вздыхает. — нечего баллоны с газом на улице хранить. — а ещё из-за тебя я застрял в холодильнике, потому что кое-кто пытался меня убедить, что там находится портал в нарнию. сукуна прыскает. — я что, виноват, что у тебя мозгов самому додуматься, что это бред, не хватило? — ну да, ты ведь всегда у нас во всём прав! сукуна замолкает. ураюмэ молчит, сильнее сжимает пальцами толстобокую кружку, когда он тянется через стол и с хищным то ли оскалом, то ли улыбкой застывает совсем рядом с его лицом. ураюмэ застревает взглядом на татуировке на переносице, потому что ему слишком неловко смотреть в глаза. поднимает глаза на чёрный узор на лбу, чувствует чужое дыхание на своих губах и хочет что-то сказать, чтобы разбавить стыдливую паузу, как... как сукуна внезапно кусает его за нос. он опять смеётся, нависая над ним, и ураюмэ теряется с тем, какое его новое качество добавить в тот злополучный список. — ты идиот, — беззлобно шипит он, потирая пальцем переносицу. не больно, конечно, но неожиданно — уж точно. — от идиота слышу, — беззаботно ведёт плечом в ответ сукуна, говоря уже откуда-то из ванной. — бери кружки, мармелад — и пиздуй в комнату. будем фильм смотреть. ураюмэ коротко улыбается, пока никто не видит, и встаёт из-за стола. а может, и не нужен ему никакой список для того, чтобы и дальше просто так таскаться за сукуной?