Я не вижу вас, командир...

            Часы близились к середине дня. Отличное время для кражи документов с одной из заброшенных баз Гидры и полного ее разрушения. Дело обычное, Рамлоу и его живая винтовка часто бывали в подобных местах.       Стандартное задание для двоих: пока Брок стоит у выхода и отстреливается от наплыва наëмников, осадивших здание, Зимний забирает все бумаги, которые не удалось спасти при последнем посещении. Естественно, Рамлоу был не согласен с таким расчётом, с чего бы Зимнему вообще решать, что его командир будет делать? Но как бы Брок не рвался, Солдат его не пускал – говорил, слишком опасно для двоих. Да и всё равно кто-то должен дежурить у входа, так что ничего не поделаешь.       Зимний уже близился к выходу, в перерывах отстреливаясь и стараясь не нарваться на огромное количество мин и трупов, валявшихся вокруг. По воздуху летал спëртый запах дыма, который постепенно превращался, в туман, и который местами мешал разглядеть местность вокруг себя. Но Зимнему на это было всё равно, как-нибудь проберëтся.       Единственное что затрудняло путь – ужасный шум. Выстрелы всё не кончались, а на фоне были слышны какие-то стоны и крики... Зимнему не нравилось это. Это напрягало и мешало сосредоточиться. Солдат любил более тихие и уединëнные места, такие как своя комната на базе. Там его никто не трогал, не бил, там не нужно было убивать.       Солдат заметно ускорился, когда увидел в двадцати метрах от себя знакомую фигуру. Но не успел он добежать, как вдруг БАХ! Резко появившаяся на полу граната оглушила Зимнего, и тот поначалу не понял, что вообще происходит вокруг него. Из гранаты пошёл какой-то ослепляющий до боли газ, а сама она начала свистеть так громко, что у Солдата чуть кровь из ушей не пошла. Всё это настолько сбило его с толку, что он от шока начал двигаться вообще не в том направлении. Глаза начало резать, аж до слез, казалось, что их сейчас просто выжгет.        Зимний приложил руку к лицу и начал поворачиваться то взад, то вперёд, не понимая, в какую сторону ему идти – из-за дыма было ничего не видно, пока не услышал до боли знакомый крик: – СОЛДАТ! – Брок шокировано наблюдал за ситуацией и не мог поверить в то, что его подчинëнный стоит на месте как ни в чем не бывало и до сих пор не начинает отстреливается от приближающихся к нему людей.       Рамлоу метнулся к Зимнему, одной рукой пытаясь не допустить того, чтоб Актива ранили, а другой пытаясь нащупать самого Солдата, чтоб быстрее вывести себя и его отсюда.       Когда он наконец это сделал, то буквально силой потащил Солдата к выходу, потому что без приказа он и дальше продолжал бы стоять как столб. – Ты что, совсем ослеп?! – голос был резкий и громкий. Зимний до сих пор не понимал, что происходит, а крики его только сбивали. Единственное, что он осознавал, так это то, что его живая ладонь лежит в чьей-то чужой, такой тёплой и приятной. – Не спать, Солдат! – эти слова окончательно вернули Зимнего в реальность, и он наконец понял, что происходит. Он последовал за командиром, всё время спотыкаясь и во что-то врезаясь, так как, что было очень странно, дым не прошёл и Солдат по прежнему ничего не видел.       Звуки немного стихли и Зимний вдохнул свежий воздух, кашляя и протирая глаза. Как он понял, от здания они отошли уже достаточно далеко, но тогда на ум приходит только один вопрос: «какого чёрта он всё ещё не видит?!» – Командир, – сказал Зимний, пытаясь руками нащупать человека, стоящего рядом с ним, – Как вы вообще смогли разглядеть что-то в таком тумане? Ни черта же не видно. Пытаясь отдышаться, Брок перевёл на него недоумевающий взгляд. – Это глупая шутка, Солдат, – Рамлоу сказал это не с каким-то укором, а с некой жалостью к нему, ведь что может знать о юморе оружие Гидры?       Зимний наклонил голову, прийдя в ещё большое непонимание. Они на свежем воздухе, стало быть на улице. Брок бы не стал останавливаться у места боя, зная, что это опасно, значит, они уже достаточно далеко. Но тогда почему он видит, а Солдат нет? Глаза жгло до сих пор, но Зимний решил не зацикливаться на этом, наверняка у его куратора тоже самое. – Командир, – не в силе больше скрывать боль, тихо произнёс он, – А у вас тоже болят глаза? Брок не переставал спускать взгляда с Актива и слово «тоже» его изрядно смутило. – Что это значит, Солдат? В ответ последовало молчание, и Рамлоу повторил вопрос: – Что это значит?! Зимний вздрогнул от этих слов, боясь негативной реакции на его боль и начал с силой тереть глаза, пытаясь вернуть зрение, но безуспешно. Брок подошёл к нему и рукой приподнял Зимнему веко. – Не жмурься, – сказал Рамлоу, стараясь разобраться в проблеме. Достав телефон с включëным фонариком, Брок начал светить Солдату в глаз, зрачок резко сузился. – Свет видишь? – Вижу. Брок приподнял брови и отошёл от Зимнего на метр-два. – А меня видишь, Солдат? Тот покачал головой. В это время возле них приземлился вертолёт, и Брок взяв свою живую винтовку за руку, потащил внутрь. – Командир, – сказал Зимний, придвигаясь к Броку, – Что со мной? Голос был спокойным, но в глубине души Рамлоу знал, что он боится. Боится неизвестности и реакции начальства. Оно ведь даже не станет разбираться, просто бросит в камеру и сам помогай себе. Медицинскую помощь окажут конечно, но наказание Солдату гарантировано. За то что опять вляпался в какую-то ерунду.       Броку стало жаль Зимнего, Рамлоу ведь сам даже не знает, что с ним, но отвечать то что-то надо было. – Судя по всему, ты ослеп.       Сердце замерло в груди и Зимний на секунду перестал дышать. Он догадывался об этом, но не воспринимал эту теорию в серьёз. Актив действительно думал, что не видит из-за не до конца рассеявшегося дыма... Как же он был наивен и глуп, а ещё лучшим оружием называется. – Это... Надолго?.. – В этот раз голос был тише и дрожал. Под словом надолго он подразумевал «навсегда».       Брок тяжело вздохнул, не хотелось давать ложный надежд, но расстраивать Зимнего тоже было ни к чему. – Не знаю, но думаю нет, – мужчина перевёл взгляд на телефон, – Не знаешь, что могло привести к потери зрения?       Зимний нахмурился. Это выражение лица означало, что он думает или что-то вспоминает. – Когда я приближался к выходу, у моих ног оказалась граната. Она начала свистеть и дымить, так что я не сразу сориентировался. Было много дыма... После того, как вы вывели меня оттуда, он не закончился, и начали болеть глаза. Теперь я понимаю, что скорее всего это было химическое оружие для отвлечения моего внимания. Брок, стараясь улучшить моральное состояние Солдата, хмыкнул. – Ну, с тобой это все равно не сработало, ты же принёс документы, даже не смотря на то, что не видел. Кажется, эти слова действительно немного подбодрили Зимнего, и он улыбнулся.       Прибыв на базу, Брок сразу же передал Зимнего медработникам, а сам пошёл рассказывать всю эту занимательную историю Пирсу. Всё таки от лица Рамлоу это будет звучать более правдоподобно и возможно Солдата не будут сильно наказывать. Его вообще очень часто наказывали за всякие пустяки, так что здесь Брок был действительно необходим. Да и сам Зимний вряд ли сможет всё рассказать, будет мямлить, запинаться... Лучше Рамлоу как-нибудь сам.       Зимнего тем времени отвели в мед. отделение и как следует промыли глаза. Боль после этой процедуры стихла, но не ушла. Затем начали расспрашивать: симптомы, что произошло, что конкретно видит Зимний и тому подобное. Потом дали обезболивающее, закапали в глаза капли и наложили повязку, ссылаясь на то, что минимальное количество света пойдёт Активу на пользу.       День подходил к концу. Брок медленными шагами двигался в медпункт, но честно, он вообще не хотел туда идти. Зимнего пообещали не наказывать, но вместо него прилетело Броку, за то что он мол, его куратор и не уследил за ним. Конечно, это было не справедливо, он ведь не может находиться с ним 24/7, хотя кажется именно это и нужно. В общем, настроение было испорчено на весь оставшийся день.       Рамлоу открыл дверь кабинета и вошёл внутрь. Зимний неподвижно сидел на кушетке с перебентоваными глазами, а возле него тëрлась какая-то миловидная девушка. Увидев Брока, она вывела его в коридор. – В целом всё хорошо, повреждена сетчатка глаза, но это излечимо – сказала медсестра, теребя себя за халат, – Активу нужно помочь восстановиться, накладывать компрессы, капать капли в глаза. И нужно на время ограничить, а лучше пока вообще исключить физические нагрузки. Брок кивнул. – Через какое время к нему вернётся зрение? Девушка замялась. По ней было видно, что она не знает. – Если учитывать все факторы введëнной в него сыворотки, то думаю где-то через недели две.       Рамлоу поблагодарил её и отвёл Зимнего в его комнату. Ох, это была отдельная картина. Броку стоило снимать на видео, как Солдат так забавно пытался нащупать его руку. Или как боялся упасть, поэтому вцепился в куратора что есть силы. Рамлоу было жаль Солдата, но в такие моменты даже немного смешно с него.       Улегшись на свой матрас, Зимний перевёл взгляд туда, где предположительно должен был находиться его командир. Брок решил немного посидеть с ним и ответить на все вопросы Солдата. Их у него явно накопилось немало. – Это на долго? – во второй раз спросил Зимний, тихо и осторожно, боясь услышать ответ. – Медсестра сказала на две недели точно. Но если за тобой хорошо ухаживать, то может и быстрее. Актив наклонил голову вбок. – Ухаживать? – Да. Буду накладывать тебе компрессы на глаза, менять бинты. В скором времени ты поправишься. Солдат не смог скрыть небольшой улыбки и опустил голову. Забота от близкого человека была для него просто самым лучшим подарком. – А как мне тренироваться? Рамлоу тяжело вздохнул, от чего Зимний напрягся. – Их придётся временно убрать. Будешь как-нибудь ориентироваться на слух, восстанавливаться.       Эти ответы полностью удовлетворили Зимнего, и когда дверь захлопнулась, он целиком ушёл в свои мысли.       Его мучил только один вопрос: как он лучшее оружие, смог ослепнуть от какой-то гранаты? Сколько Солдат, себя помнил, он всегда возвращался с миссий без ранений. А даже если и с ранениями, то они были незначительными, так синяки, царапины. А тут он потерял зрение. Актив уже представлял, как Пирс разочаруется в нëм и, вероятно, больше не будет доверять такие важные миссии. Будет бояться, что из-за дефекта Зимний начнёт заваливать их. Ссылаясь на эти факторы, Солдату найдут замену, а от него самого быстренько избавятся. Он слышал такие истории от прошлых кураторов, которых он сам впоследствии и убивал.       Да, это для Солдата был самый страшный кошмар. Без зрения он будет никому не нужен, наверное даже, своему куратору. Но Зимний старался не думать о плохом. Оно ведь к нему обязательно вернётся, сам командир так говорил, а он, помнится, Солдата ещё не разу не обманывал. Надо просто немного подождать.       Обезболивающее спало и глаза зажгло с новой силой. Самостоятельно дойти до медпункта Зимний явно не сможет, врежется во что-то и концы с концами. Звать Брока тоже был не вариант, во первых Солдат точно не знает где он сейчас, а во вторых та же причина, что и с медпунктом. Значит, остаётся терпеть.       Повернувшись к стене, Солдат накрылся одеялом и постарался уснуть. Было холодно и темно. Темнота – вот что больше всего пугало Зимнего. Он ведь даже не видит, что и кто вокруг него находиться. Да, он разумеется на базе, но наказания никто не отменял. Солдат не будет знать в какое место его ударят, куда потащут, и главное, чем будут бить. Но это уже другая проблема.       Через некоторое время, в своих тревожны мыслях, Зимнему пришлось погрузится в глубокий сон.       Солдата разбудила резко хлопнувшая дверь, и он быстро вскочил с матраса, боясь, что его пришли наказывать. Честно, он сам уже не знал за что ещё его могут побить, но после того как это сделали за то, что он попробовал шоколад, он уже был готов ко всему.       Но благо, это был Брок. Медленно пройдя к матрасу Зимнего, он сел рядом с ним и осторожно потрогал по спине, убеждаясь в том, что Актив не спит. – Доброе утро, Солдат. Тот немного привстал и попытался руками нащупать куратора. К слову, это получилось сделать не с первой попытки. – Как? Уже утро? – с удивлением спросил Зимний, облокотившись о стену. – Да, мне надо наложить тебе компресс.       Солдат кивнул, полностью переходя в расположение командира. Тот был аккуратен с ним, осторожно развязал бинты и положил на глаза приятную, холодную тряпку. Если быть честным, Зимний думал, что будет больнее. – Как твои глаза? Сильно болят? – неожиданно для Солдата, спросил Брок Тот постарался кивнуть – их и вправду жгло не хило. – Потом схожу, попрошу обезболивающее для тебя.       Зимний выдавил из себя тихое «спасибо» и продолжил дальше лежать пластом. Когда процедура была закончена, Рамлоу как и обещал, принёс Зимнему анестетики. Они действовали медленно, но зато сильно, боль отбило на последние два часа.       В следующий раз, Брок пришёл к Солдату только вечером, перед уходом домой. А Зимнему ничего не оставалось делать, как лежать в своём холодном углу и ждать его. Думать, когда же к нему вернётся зрение и когда он снова сможет увидеть своего командира и вернутся к выполнению миссий. Да... Это будет явно не скоро...       Так пролетело три дня. Брок приходил к Зимнему, накладывал компрессы, капал капли и водил в душ. Он, конечно, и раньше мыл Актива, но теперь это стало делать труднее раза в два: во первых Солдат ни черта не видит, а во вторых он без приказа стоит как столб, ну вот как такого мыть? Но делать всё равно это было нужно, хочешь не хочешь – тебя заставят. Потому что иначе засохшей кровью начинало нести от Актива так сильно, что с ним невозможно было стоять рядом. – Ну, раздевайся, – сказал Брок, наблюдая за тем, как Зимний неумело пытается расстегнуть жилет. Пришлось помогать.       В душе Солдат вёл себя так же робко: смотрел в пол и никак не реагировал на окружающий мир. Казалось, что даже температура воды его не беспокоит.       Чтобы помыть Актива, пришлось снять бинты, хотя к слову, они всё равно не приносили ни какой пользы. Зимний пытался немного приоткрыть глаза, но их сразу же пронизывала нестерпимая, выжигающая боль, поэтому он решил пока воздержаться.       Намылив мочалку, Брок пытался сначала оттереть Активу живот и грудь. Потом плавно перешёл к бёдрам и коленям. Да, зрелище было ещё то: от Зимнего то и дело отслаивались куски серой грязи, иногда даже запëкшейся крови. Рамлоу знал, что Солдату самому не нравится так жить, но Зимний ничего не мог с этим поделать: сам то мыться он не может. Причем, и без зрения и с ним.       При всей этой процедуре Зимний пялился то в пол, то в потолок. В потолок в основном, чтобы подставить лицо приятным, холодным струйкам воды. Они немного успокаивали боль в глазах, делая еë более терпимой и слабой.       Сказать, что эти три дня были самыми мучительными для Зимнего – ничего сказать. Он не мог спать больше семи часов день, таковы уж последствия сыворотки. Поэтому делать было совершено нечего, просто лежать и безсмысленно пялиться в потолок, который Зимний даже не видит. Это занятие было ужасно изматывающее, на самом деле. Ничего не делать, ни с кем не разговаривать, никуда не ходить... Когда у Актива ещë было зрение, ему разрешалось гулять по территории, а за хорошо выполненные миссии даже выпускали на улицу. А теперь ему придётся просидеть взаперти в своей маленькой комнатушке целых две недели.       Ладно, на самом деле, всё было не так уж и плохо. Рамлоу иногда приходил к Солдату в середине рабочего дня под предлогом «надо поменять повязку» и разговаривал с ним на не деловые темы, пытался как-то отвлечь и часто приносил что-то вкусное. Обычно это был какой-нибудь шоколадный батончик или горячий шоколад. К слову, Зимний обожал его. В такие моменты Солдат был готов расцеловать командира, но не мог, потому что не видел. Да и Броку эта перспектива вряд ли понравится...       Как-то раз, когда Рамлоу пришёл в очередной раз накладывать Зимнему компресс, и тот начал расспрашивать Брока об отряде, как там без него и тому подобное. – Нормально, – Брок начал накладывать Солдату на глаза мокрую тряпку, – Непривычно без тебя, но в целом всё хорошо. Как твои глаза? Зимний слушал всё это и просто молча кивал. – Глаза?.. – переспросил Солдат, будто не понимая, о чем его спрашивают. Он давно не думал об этом, хотя пора бы. Прошло уже пять с лишним дней, а зрение так и не вернулось. – Болят. Ничего не вижу. Совсем ничего. – С каплей отчаяния произнёс Зимний. Брок быстрым движением руки погладил его по голове – Ничего. Скоро зрение вернётся, главное соблюдать режим.       Зимний слегка вздрогнул от неожиданной ласки, но потом привык и полностью отдался своему куратору. Он знал, что Брок не причинит вреда, ему не зачем это делать. Хотя его действия были даже несколько... Странными. Гладить и давать надежду простому оружию – глупо, и Боже, до ужаса слащаво. Командир Зимнего вряд хочет казаться сопливой пятилетней девочкой в глазах своего подчинëного, но Солдат решил не задавать ненужных вопросов. Ему было приятно – это главное.       Вскоре Брок ушёл, и Солдат опять погрузился во тьму.       Пролетела ещё неделя, всё было как обычно, по прежнему. Единственное, что удивляло Солдата это то,что за две недели его так никто и не трогал. Никто не заходил, кроме Рамлоу и медсестëр, никто не звал, ни дëргал, не наказывал... Это было в равной степени и хорошо, и плохо. Хорошо потому что Актив мог спокойно отдохнуть от бесконечных приказов и требований, от убийства совершенно неизвестных ему людей и от телесных побоев. Но вдруг Солдата забыли, и уже нашли ему замену? Вот и не приходят, а зачем? Да и Зимний соскучился по командиру, по совместным миссиям с ним, по своему отряду. А ещё эти ужасные бинты натирали ему кажется, до крови, их почти не разрешали снимать. В какой-то момент они так надоели Зимнему, что тот стянул их с себя.       Первое что он почувствовал, это облегчение и какую-то свободу. Будто теперь его глаза ничего не стягивало, ничего не держало. Это приносило... Приятные чувства. Немного потрогав собственные веки, Актив решил рискнуть и открыть глаза. Да, до двух недель ещё оставался целых два, но разница не особо большая, и минимальный результат всё равно должен быть       Солдат на свой страх и риск попробовал приоткрыть глаза. Сначала совсем слабо, потом по немногу открыл веки, а потом, сквозь не сильную боль, увидел слабый свет. Это была лампа, которая весела над Солдатом.       Обрадовавшись, что зрение вернулось, он вскочил с матраса и сперва ничего не понял. Вокруг него была абсолютная тьма, как и всегда. Зимний вытянул вперёд живую руку, но к его удивлению, Актив её не увидел. Но, он же видел свет?.. Вновь переведя взгляд на потолок Солдат наблюдал, как лампа слабо излучала электричество, были заметны белые проблески. Наклонив голову вбок он начал тереть глаза, но это принесло только боль. Вокруг была темнота. Как всегда.       Свет Зимний видел, потому что лампа висела не так уж и высоко. Это прямо как с фонариком: Солдат видел свет, но не видел Брока.       Искреннюю радость и удивление заменило отчаяние, а после страх. Ужасный страх, животный. Две недели прошло, режим был соблюден на все сто, неужели, командир его обманул?.. Нет, он никогда не врал, значит, дело не в нём, дело в самом Зимнем. Зрение должно было вернуться, должно было, черт возьми. А за две недели никакого результата, только едва видный свет. Получается теперь, что это навсегда?.. И Солдат больше никогда не увидит улыбки командира, его приятных карих глаз... Не увидит неба, не увидит коридоров, по которым он ходил, ничего не увидит... Всегда будет сплошная темнота, и во сне и наяву.       Потом Активу естественно найдут замену, а самого его убьют в муках, за то, что лишил Гидру такого совершенного оружия. За то, что провинился. Да, Рамлоу, наверное, будет скучать по нему, по совместным миссиям... Но потом привыкнет. Ему поручат кураторство за другим Солдатом, точно таким же, только лучше, и Брок будет заботиться о нём.       Зимний содрогнулся от этих мыслей и от страха и ужаса сжал кулаки так сильно, что они посинели. Нет, нет, этого просто не может быть. Это сон. Мысли неслись с бешенным потоком и Актив не мог остановить их. С каждым разом волна тревожности накатывала с новой силой и Зимний не мог понять, что ему делать: впадать в отчаяние или надеется на лучшее.       Как вдруг в дверь постучали. Зимний резко дëрнулся, испугавшись неожиданного звука, хотя догадывался кто это может быть.       Брок открыл дверь и зашёл в веевшею прохладой комнату. Зимний как обычно сидел в углу, бинты валялись в него на коленях. – Здравствуй, Солдат, – сказал Рамлоу свою полюбившуюся Зимним фразу. Он не говорил «эй», «давай поднимайся», как обращались к нему в прошлом. При встрече он всегда говорил одно и тоже: «Здравствуй, Солдат» как будто видел в нём нечто большее, чем просто оружие.       Подойдя поближе, Брок увидел, что Зимний сидит без повязки и так растерянно хлопает глазами: – Вижу, бинты снял. Как зрение?       Этот вопрос окончательно выбил Зимнего из колеи. Хотелось уткнуться командиру в плечо и рассказать о своих чувствах, мыслях, страхах, которые так часто подавляли.       Брок подошёл к нему и сел на край матраса, укладывая того себе на колени. Это была обычная поза, когда он накладывал Солдату компресс или мазал больное место мазью. – Как твоё зрение, Солдат? – переспросил Брок, собираясь закапать капли в глаза.       «Как твоё зрение» «как твоё зрение» «как твоё зрение»... В ушах эта фраза пронеслась эхом, и Зимний банально не мог ответить: язык не поворачивался, боясь реакции казалось бы близкого человека.       Поняв, что Солдат так и будет молчать, Рамлоу тяжело вздохнул и встряхнул бутылëчек, с минуты на минуту собираясь закапать, но тот резко зажмурился. Брок с удивлением перевёл взгляд на Солдата, которого казалось, никогда не пугала и не раздражала эта процедура. – Чего ты? Зимний открыл голубые, напоминающие ясное небо глаза. Вглядываясь в потолок, он по-прежнему ничего не видел, хотя знал, что Брок сидит прямо над ним. – Ты видишь меня, Солдат? – спросил Рамлоу, не понимая, что вообще происходит. Зимний тяжело выдохнул и сглотнул слюну. – Н... ет... – едва слышно прошептал Актив дрожащим голосом. – Нет... Я не вижу вас, командир... – По щекам потекли горячие слезы отчаяния и безпомощности. – Я совсем ничего... н-не вижу... Я теперь... З-зрение больше никогда ко м-мне не в-вернëтся... М-меня теперь... У-убют... – От сильных эмоций он начал заговариваться и захлëбываться в собственных слезах.       После своих слов Актив ожидал чего угодно, но только не этого: Брок осторожно погладил его по голове и большим пальцем руки вытер тому слëзы. – С чего ты взял это? – ласково, совсем не свойственно ему, сказал Рамлоу, прикладывая тёплые ладони к глазам Актива, – Из-за того, что всё ещё не видишь? Тот зашмыгал носом и медленно закивал. Брок тяжело вздохнул и с какой-то жалостливой улыбкой перешёл к волосам. Он понимал, чего боится Актив и это было совершено нормально для него. – Возможно, медсестра ошиблась и придётся ещё немного подождать. – У-у-угу... – почти шёпотом, невнятно произнёс Зимний, – Через сколько я т-теперь увижу вас?.. Ч-через месяц?       От страха и ужаса Зимний начал спрашивать всякую ерунду, но Рамлоу совсем не злился на него за это. Он лишь засмеялся и нежно поцеловал Солдата в лоб, от чего тот мгновенно замолк. – Нет, думаю гораздо раньше. – Ласково поглаживая Зимнего по голове сказал Брок. – И не бойся, тебя тут никто не тронет и не найдёт тебе замену. Зрение обязательно к тебе вернётся.       Эти слова были тем, что так хотел услышать Зимний. Слова любви и поддержки, слова, что он действительно кому-то нужен. Солдат слабо улыбнулся и руками попытался нащупать плечи командира, но получилось лицо. Он ничего не сказал, просто застыл и осторожно гладил Брока по щеке, а тот гладил его.       Солдат немного успокоился и был благодарен куратору за то что он всё ещё с ним. Его слова были как яркий лучик света в этой темноте, как тепло, исходящее от лампы, висящей на потолке. Страхи теперь казались такими глупыми и мелочёвыми. Конечно зрение к нему вернётся и он снова увидит своего куратора. – Спасибо вам, командир... – тихо прошептал Актив, легонько подтягивая Брока к себе. Тот на это ничего не ответил, только послушно лёг рядом, разлахмачивая Солдату волосы. – Зрение обязательно к тебе вернётся. – Вновь повторил он.       Тот кивнул и крепко обнял командира, желая больше никогда не отпускать. Это действие было как благодарность за ту заботу, которую Брок сделал. Конечно, он хотел сделать куда больше, но пока в его силах было возможно только обнять близкого человека. Так они провели ночь. Вместе. В темноте и светлой надежде.