Два капитана

По возвращении домой жизнь текла размеренно. Ну, не у всех, Соня вот уже третий месяц подряд скакала с дела на дело в приступе трудоголизма. Только закончилась миссия на Луне и капитан разобрала бумажки с командиром, как тут же у дружественного отряда выпал боец и нужна была замена. Соня вызвалась, всё равно ничего сложного, улетел, захватил цель, вернулся. Потом прислали новичков, которые по обыкновению обладали гонором до небес. Спускала их на Землю тоже Соня, как-то так повелось, что обнаглевших мужчин, которые будто женщин не видели, опиздюливала одна из немногочисленных офицеров-женщин. Зато потом все по струнке ходили. Нравилось ли это ей? Спорный вопрос, скорее нет, чем да, но выбора не было. К сожалению, дипломатия в здешних коридорах ничего не решала, только кулаки и точные удары. Однако даже эта неприятность не могла встать в один ряд с бумажной волокитой. Вот что Булычёва ненавидела всем сердцем. С концентрацией итак проблем было навалом, а тут рапорты строчить ещё приходится. После того злополучного разговора на балконе Булычёва чувствовала постоянное наблюдение со стороны командира. И ладно бы только Платов с ума сходил, парни тоже почуяли неладное и начали трястись над ней, как птицы Крок над яйцами. Постоянные расспросы, чего это майор так плотно в работу ушла и постоянная слежка за каждым её шагом злили до чертиков. Женщина отмахивалась и периодически гаркала на подчинённых, чтобы делом занялись, либо же спасал Клим, пресекавший подобные допросы и излишнюю опеку в сторону взрослой женщины. Вопросов у командира было явно не меньше, но из врожденной тактичности он молча наблюдал в попытках докопаться до сути. Соню он не тревожил расспросами о внезапном приступе трудоголизма и на том спасибо. И ладно бы уход в работу с головой опустошал мысли, но вот вам кукиш с маслом, Софья Андреевна, извольте получить. Хор голосов в бедовой головушке не смолкал ни на минуту, изводя ни на шутку. Ещё немного и она начнет сомневаться в собственной адекватности, а там и до мозгоправа недалеко. Была у неё в голове одна дурацкая мысль. Что если она придумала влечение У к Кире. Может она неправильно истолковала взгляды и флирт бывшего пирата в сторону сестры. Мысль эта преследовала её последние пару недель, и, как ни старалась Соня гнать нарушительницу психического состояния в шею, всё было тщетно. Мысль меняла форму, но суть оставалась прежней. И то ли на почве нервного перевозбуждения, то ли на фоне мыслей Булычёвой, даже во сне придурочный не давал жить спокойно. Он то умирал у её ног, то признавался в любви, то ещё какую-то дичь выкидывал. В общем, даже во снах капитана, Весельчак не изменял себе. Глаз дёргался без остановки, хотелось просто тишины хотя бы в рамках собственной головы. Поэтому Соня и завалилась в итоге к мозгоправу с просьбой выписать медикаменты для купирования СДВГ. Благо врач прекрасно представлял, что такое капитан Булычёва и с чем её есть, поэтому не стал настаивать на терапии, выписал таблетки и отправил на все четыре стороны работать. Таблетки оказались убойными, и вихрь мыслей стих в в считанные дни, но теперь Соня окончательно поверила в то, что сходит с ума. Даже медикаменты оказались бессильны перед образом Весельчака, неизменно посещавшим её каждую ночь. Дома Булычёва за эти три месяца не появилась ни разу, и не жалела. Бывшего пирата было слишком много даже во снах, а учитывая привычку мужчины заполнять всё пространство своим присутствием, это бы её довело до нервного срыва. С одной стороны, она явно неправильно истолковала внимание пирата к персоне Селезневой, с другой, а вдруг всё правильно она поняла? Ну какой идиот её полюбит? Она офицер-трудоголик, травмированная как ментально, так и физически, готовая убиться на работе. Так себе партия, одним словом. Соня вышла из космолёта, поправляя лямку вещмешка и щурясь от солнца. Позади слышались смешки ребят, и женщина улыбнулась. Поначалу команда встретила её насмешками, мол, женщинам в спецназе не место и всё в таком духе. Но стоило пару раз размазать придурков по полу во время тренировки и доказать свою компетентность делом, и, о чудо, смешки прекратились. Влиться было тяжело, да и Соня не прилагала особенных усилий в этом направлении. Но командир посоветовал сделать хотя бы шаг в направлении бойцов, и Булычёва прислушалась к нему. Дружеские отношения выстраивались по кирпичику, со скрипом, но в итоге людей ближе команды в штабе у неё не было. Были походы в бар, прикрывание задниц бойцов перед начальством, ведь она самая старшая в звании после командира, были ранения и тихие ночи у костра, когда миссия растягивалась. Команда была её опорой, в душу ребята не лезли, от обнаглевших ухажёров защищали по мере сил, исключительно когда Соня не видела, потому что «не маленькая я, парни, разберусь с этим козлом», любили и разве что на руках не носили. Булычёва была на вес золота: и поддержать может, и мозги если что на место поставит, раны перевяжет и прикроет в любое время дня и ночи. Когда у лейтенанта Хрусталёва трещал по швам брак, за советом он прибежал к Софье. Сопли ему она вытерла конечно, но и всыпала по самое не балуй, потому что «обнаглел ты, дружок, жену на руках свою носить должен, а ты ведёшь себя как пятиклассник». Со старлеем Войтовским — Пашкой то бишь — у них вообще команда была отличная. Спокойный, рассудительный сын профессора уравновешивал её, но, несмотря на интеллигентность, и прикалываться любил, на почве чего они и спелись. Ставя боевую задачу, Платов частенько определял их в пару, поначалу казалось будто командир в свахи заделался, но отношения у них сложились исключительно платонические. Пашка и анекдот мог рассказать, и по истории лекцию прочитать, и не возражал, если Соня засыпала в космолёте на его плече. Раненую Булычёву до медблока всегда тащил на себе тоже Войтовский, сдавал Доку и сидел рядом, пока проводились очередные медицинские манипуляции. Она почти дошла до входа в здание, когда ребята её догнали. Пашка положил ей руку на плечо и заставил обернуться. — Сонь, знаю, не моё дело, но ты дай знать, если совсем хреново будет, — мужчина сжал её плечо, не давая уйти, — Мы команда, не закрывайся от нас, мы поможем. Позади переминались с ноги на ногу её сокомандники и хлопали глазами в подтверждение всего, что было сказано. Вот взрослые мужики, шкафы поперёк себя шире, а ведут себя как дети. Булычёва хохотнула: — Спасибо, ребят, но я справлюсь. А работать мне сейчас необходимо, я за сто лет чуть не сдурела без работы. Пашу вроде удовлетворил такой ответ, их нагнал командир. По обыкновению он шёл отчитываться о результатах миссии, а Соня принималась удовлетворять бюрократическую машину бесконечными рапортами, чтобы хоть немного облегчить Платову задачу. В конце концов, ей было несложно, особенно сейчас, когда препараты возвращали концентрацию, и командиру легче. В кабинете стояла идеальная тишина. Периодически слышался топот за дверью, но женщина забила и кинула вещмешок под общий стол. Она взяла планшет и плюхнулась на стул. Работа была не в тягость, но требовала сосредоточенности, что было проблемой. В шкафчике в углу на привычном месте лежала коробка с капсулами, поэтому Соня приняла таблетки и приступила к работе. Бюрократическая волокита как-то удивительно быстро закончилась и к четырем часам дня она сдала всю эту богадельню Платову на подпись. И получила настойчивый совет удалиться домой впервые за три месяца. До КПП её провожал командир. Шли молча, слушая шелест ветра и доносящийся гул бурной жизни на территории штаба ГРУ и Института Времени, к нему прилегавшему. Было у женщины лёгкое ощущение, что её конвоируют, ведь Клим шёл чуть позади, будто отрезая пути отступления. У контрольно-пропускного пункта стоял Игорь Селезнев собственной персоной в повседневной одежде. Соня вздохнула, видимо командиру надоели её побеги от самой себя, вот и решил сдать зама сердобольному родственнику. — Игорь, ты чего здесь делаешь? — раздражённо выпалила женщина, хмуря брови. — По дороге поругаемся, поехали, дела не ждут, — спокойно объяснил мужчина, протягивая руку, чтобы забрать у неё вещмешок. — Командир, ну вы серьёзно? — протянула майор самым грустным тоном, который был у неё в запасе, и притягивая вещмешок поближе к себе, будто отнимет кто. — Месяц отпуска тебе дали, но зная размер шила в твоей жопе, я решил сопроводить тебя до КПП, — Платов увидел возражение на лице зама, и пресёк его на корню, — Будешь возмущаться — пойдёшь в отпуск на два месяца. Возражения не принимаются, капитан, ты сколько лет от отпуска увиливала? — Это предательство, Клим, — буркнула себе под нос женщина, но завидев недовольство командира, капитулировала, — Ладно, в отпуск так в отпуск. Береги себя, Клим. Лилину привет. Соня пересекла КПП и последовала за Игорем в беспилотное такси. Ехали в оглушительной тишине. Искусственный интеллект в флипе и без них справлялся с рулением, поэтому Булычёва стоически игнорировала космозоолога, демонстрируя недовольство, и даже не предприняла попытку сесть за руль под предлогом недоверия «всяким железякам». — Расскажешь может, зачем ты приехал? Думаешь я бы не доехала до дома сама, или случилось что-то? — буркнула женщина, глядя в окно. — Ничего не случилось, за исключением твоего приступа трудоголизма, — спокойно пояснил Игорь, смотря на неё в упор, — Я волнуюсь, Кира волнуется, Алиса с ума сходит и сводит с ума окружающих. Соня непонимающе нахмурилась. Допустим с Селезнёвым было всё понятно — этот товарищ волновался за неё больше, чем мать родная и трясся над каждой раной, которые Булычёва приносила с пугающим постоянством. С Алисой тоже всё было предельно понятно, всё же она пятнадцать лет заменяла девочке мать. С другой стороны, мама-то вернулась, больше суррогат в виде родной тёти не нужен, чего трястись, не отбросит же она коньки внезапно. Один раз уже сделала, даже вполне добровольно, больше пока желания не возникало. С Кирой градус непонимания был запредельным. Как казалось Соне, она вполне явно продемонстрировала, что ничем не лучше пиратов, и волноваться за неё смысла нет. Ну умрёт и умрёт, потери для общества никакой всё равно. Да и отношения у них были скорее дежурно семейными, чем искренне сестринскими. Открывать душу и рассказывать, что у неё там в черепной коробке настолько испортилось, что Соня даже отчество сменила, не хотелось. — Весельчак между прочим тоже с ума сходит, — подлил масла в огонь Игорь. Негодование на лице Булычёвой было очевиднее некуда, но объяснять было не время. Они прибыли к Сониному дому, и в горле встало комом неприятное предчувствие встречи с пиратом. Из такси она буквально вывалилась, и чуть не оставила вещмешок, потеряв концентрацию от напряжения. Благо ИИ нынче были шибко умными, поэтому оставить имущество не представлялось возможным. Флип умчался по своим важным делам, Игорь шёл к дому, а Соня стояла как вкопанная. — Ты чего замерла? Пойдём, я столик забронировал в баре на шесть, думаю тебе хочется помыться и привести себя в порядок. Ответа на вопрос не было, она повела плечами и оглядела территорию дома. За три месяца ничего не изменилось. Было по-январски холодно, но солнечно, на деревьях тут и там виднелись почки. Стабильная ситуация, если вы живете в 22 веке, где человечество контролирует климат. Возможно скоро даже опять распустится так любимая ею сирень. Она конечно застанет это мельком, потому что служба, но всё же насладится по максимуму, зарываясь лицом в кусты при любой возможности. Мотофлипа на привычном месте не оказалось. Значит Весельчак пользуется её разрешением на использование транспорта и дома его нет, поэтому волноваться незачем. — Да вот проверяю точно ли ты меня домой привёз, а то вдруг я тебе надоела, и ты решил сдать меня на опыты, — пошутила Соня, сглатывая противный ком, — А я уже итак шитая-перешитая, хватит с меня. Игорь ничего не ответил, только головой покачал и дождался, пока она нагонит его. Дома всё было не так. Пахло вкусно, мебели прибавилось и каких-то странного вида растений в горшках было навалом. Надо уточнить, что У притащил домой в таких объёмах, потому что быть сожранной невнятной флорой в планы Сони не входило. — Давай, приводи себя в порядок, нам идти скоро, — подгонял её Игорь. Женщина вздохнула, но спорить не стала. В комнате всё было по-старому, что радовало. Констант в жизни офицера спецназа мало, оставьте хоть обстановку привычную, будьте добры. Она наугад вытащила из комода вещи, скинув вещмешок и форменный бомбер на пол и удалилась в ванную. Вода немного помогла смыть усталость, но в целом Соня чувствовала себя так, будто на неё космолёт приземлился, не меньше. Мышцы болели, пулевое ранение, которое она удачно скрыла от командира и Дока, горело адским пламенем, голова гудела. Как в том допотопном анекдоте про спину ломит, рука ноет и дальше по списку. Чуть не поскользнувшись, она вылезла из ванной, добралась до шкафчика и вытащила анальгетик, перевязочные материалы и обеззараживающий спрей. Ранение было пустяковым, пуля прошла навылет, кость повредить ей не могло, потому что сплав был слишком прочным. Внутренний голос нудел о необходимости диагностики, что женщина и сделала: — Док, проведи диагностику ранения в области правого предплечья, — тихо скомандовала капитан, чтобы Игорь не услышал. А то ввалится в ванную и будет нервничать, а она, во-первых, голая, и он женат, а во-вторых, с подобными травмами ей было не впервой справляться, поскольку Док ей провёл полный инструктаж, объяснив это шилом в жопе Булычёвой и нелюбовью таскаться в медблок почем зря. — Жизненные показатели в норме, повышена концентрация кортизола и адреналина в крови, у вас болевой шок, есть риск заражения крови, поэтому советую провести доскональную обработку ранения и наложить окклюзионную повязку, — отрапортовал искусственный интеллект на минимальной громкости. Соня тут же приступила к дезинфекции раны, машинально повторяя действия, которые ей показывал реальный Док. Искусственный интеллект на базе его знаний делала не Булычёва. После одной из миссий, лет семь назад, мужчина дежурно кинул ей на колени устройство, похожее на чип, и популярно объяснил, что лучше бы Соне встроить его в протез. Мало ли его на месте не окажется, а женщина не пойдёт в медблок к роботизированным ассистентам. Подарок пришёлся ей по душе, железяки, которые помогали доктору Вяземскому, Булычёву доводили до ручки своим мерзким видом. Перед глазами исправно всплывали картинки, как её пилят на органы, что в целом было смешно, ведь эти же самые железяки ей пересаживали не раз те самые инопланетные органы по её личной инициативе в ходе врачебных экспериментов. Вряд-ли был роботам резон их вытаскивать, но это не могло убедить женщину, поэтому в протез ей внедрили ИИ местные инженеры-разработчики, и пользовалась она им, что показательно, с завидной регулярностью. Наложив повязку, женщина натянула футболку с длинным рукавом и свободные брюки карго, вытащила из кармана электронную сигарету, которую так и не вернула Вите и вышла из ванной на запах кофе. Игорь сидел за столом, вцепившись в чашку, и разглядывал стены. Тоже видимо заработался. А может гномиков космических мысленно гоняет, кто его разберёт. Соня плюхнулась на стул напротив и придвинула к себе кружку с кофе. После затяжки и первого глотка черного кофе жизнь казалась не такой противной. Селезнёв молчал как партизан, видимо у Киры набрался, поэтому на кухне стояла оглушительная тишина. «А вот Весельчак бы сейчас шутки шутил и скучать не давал, ” вякнул внутренний голос, чтоб он засох. Крыть свой собственный довод было нечем, поэтому женщина решила нарушить тишину: — Так что ты там говорил на счёт коллективного помешательства твоего семейства, ты точно проверял, может это какая-то болячка инопланетная, помнишь Алиска ягод каких-то инопланетных налопалась и только правду говорила пополам с бредом сумасшедшего, — подколола Игоря Булычёва, самой себе удивляясь. Если сумасшествие и было болячкой, то точно передалось ей воздушно-капельным путём от небезызвестного пирата, вот уже паясничает без повода. — Проверял, это действительно болезнь, — парировал Игорь с самым серьёзным видом, и почуяв напряжение Сони, пояснил, — Болезнь называется «мой член семьи — трудоголик». Женщина возмущённо вздохнула и выпустила струю дыма прицельно в лицо директора КосмоЗоо. Издевается ещё сидит, наглый какой. У и на него повлиять успел видимо, пока она отсутствовала. — А если серьёзно, то смешного мало. То что я волнуюсь уже норма жизни считай, но по Алисе твой побег в работу очень сильно ударил. — Поясни, может ты опять её стандартное поведение представляешь как нечто ужасное, а у неё просто проявления переходного возраста? — уточнила капитан, выдыхая дым в противоположную от свояка сторону. — Ни с кем не разговаривает, огрызается, либо вообще не выходит из комнаты, либо тренируется с Вертером. В последнее время хвостиком ходит за Весельчаком. В школу не ходит, перевели её на домашнее обучение. А вот это уже было интересно. Исходя из того, что Соня помнила, племянница к пирату относилась настороженно. Агрессии не проявляла, но и находиться рядом с ним лишний раз не стремилась, а тут хвостиком ходит. — Ты определись, Игорь, она ни с кем не общается, или хвостом за У ходит, в показаниях путаешься, родной, — Булычёва наклонилась к мужчине как можно ближе и состроила самое недовольное лицо, какое только могла рядом с ним. Игорь тяжко вздохнул и потёр переносицу: — Общается она только с Весельчаком, Вертера включать не будем, он в комплекте с ними. Спрашивает о вашей бурной юности, тренируется с ним, ассистирует ему с животными. С Кирой она ведёт себя вполне дружелюбно, но у меня складывается ощущение, что в твоей пропаже она винит её. Чем дальше в лес, тем выше ёлки. Кира-то тут каким боком? — Да мне почём знать, у тебя спросить надо каким боком тут замешана моя жена, — последнюю фразу Соня видимо сказала вслух, чем вызвала горький смешок у профессора. — Не знаю, что тебе сказать, родной, честно, — женщина в один глоток прикончила остатки кофе и сделала долгую затяжку. На часах было без двадцати шесть, надо выдвигаться, иначе бронь в баре коту под хвост. Она резко встала со стула, забрала опустевшую чашку из-под носа профессора и поставила в раковину. Женщина заскочила в комнату за черным бомбером и натянула ботинки на ходу, ожидая невольного компаньона в таком сложном деле, как поход в бар. Пока она ждала его, даже флип вызвать успела, не устанавливая конечный адрес. Мало ли куда их занесёт. Если в словаре найти слово неспешность, то вместо пояснения напротив должна красоваться фотография Селезнёва. Двигался в бытовых ситуациях он плавно, как грациозная большая птица с Альдебарана, Соня в упор не помнила как это создание адских размеров называется. Мужчина накинул пальто, завязал ботинки и выпустил её из дома первой. Джентльмен хренов. Такси уже ожидало их напротив выхода из гаражной пристройки рядом с дорожкой. Игорь даже тут дверь ей открыл, галантно пропуская вперед. Соня закатила глаза, не сумев подавить мягкую улыбку. Игорь неисправим в своих довольно старомодных манерах, и был в этом очарователен. Её сестре очень повезло, и это факт. * Последние пару часов, которые они пребывали в баре, Соню методично спаивали. Точнее пытались споить, но промахнулись и довольно сильно. Игорь изрядно опьянел, было видно по шальному блеску в глазах и активной жестикуляции, а у неё ни в одном глазу. Капитан прикончила бутылку коньяка и с легкой ухмылкой слушала невнятный рассказ свояка про жетон, который она передала племяннице. — Ну, Алиса ко мне пришла с ним, У, значит, за ней топает. Я голову ломал сначала, потом вспомнил про эксперимент. Начали соображать как его вскрыть, потому что она запаролен был, Весельчак в итоге взломал эту ерундистику и началось самое интересное, — проникновенно вещал профессор, склонившись поближе к женщине. — Ну вот видишь, и пират в хозяйстве сгодился, — хохотнула женщина и закашлялась, подавившись паром электронной сигареты. В баре царила полутьма и клубился дым, мешавший разглядеть хоть что-то обычным живым существам. Соня же прикрыла здоровый глаз и разглядывала пьяного профессора протезированным глазом, периодически проверяя обстановку. Профдеформация, что с неё взять. — Да подожди, пригодился конечно, мы эту штуку взломали, начали смотреть, как итог — Алиса в слезах, Весельчак в шоке, я в углу, — Игорь размахивал руками, видимо, чтобы добавить экспрессивности в рассказ, и столкнул пустую бутылку со стола. Булычёва машинально поймала её у пола, где и оставила, от греха подальше. — Алиса в слезах — это норма, Весельчак в шоке это конечно интересно, но у меня другой вопрос, — задумчиво протянула женщина, глядя на профессора с улыбкой, — Ты чего в углу забыл-то? — Да ну тебя, — разочарованно фыркнул мужчина, откидываясь на спинку стула, — Я с ней делюсь важными подробностями, а она шутит все. Это явно дурное влияние одного нашего общего знакомого. — Ага, как же. Я всегда такая была, ну, большую часть жизни. Ты этого не замечал, потому что весь в делах и заботах, — отмахнулась женщина от обвинения с легким смешком, — А что там на жетоне было-то? Хоть пристрели меня не помню в упор половину. Возмущение на лице опьяневшего профессора стоило всего. Бедняга аж пыхтеть начал, еще немного и пар из ушей повалит. — Ты серьезно сейчас спрашиваешь или шутишь? А то я окончательно утратил понимание ситуации, — поделился мужчина ошарашенно. Отвечать было, честно говоря, лень, поэтому Соня открыла второй глаз и лениво состроила самое искреннее выражение лица, на которое была способна. Возмущение Игоря резко сменилось шоком, отчего бедняга в два больших глотка осушил стакан с коньяком, и уставился на неё так, будто впервые увидел. Потом, все же сообразив, что женщина не шутит, пояснил: — Много воспоминаний про детство с Весельчаком, всякие ужасы, связанные с родителями, много воспоминаний про деда, еще, кажется, было что-то связанное с Академией. Последнее, к слову, так впечатлило Алису, что она наотрез отказывается туда поступать. Говорит, мол, ей твоих воспоминаний за глаза хватило, никакого желания туда идти, поэтому теперь она в растерянности по поводу поступления. Последнее обрадовало женщину. Академия проехалась по её психике, навсегда отвратив от официального образования, и теперь в перспективе, шанс не расстаться с кукушкой был и у племянницы. Хотя, зря она наверное вписала воспоминания о сведении шрамов после неудачной попытки суицида, жестковатая все же информация для хрупкой подростковой психики. Но, что сделано, то сделано. Кто ж знал, что её перемкнет отдать жетон Алисе, изначально целью было посмотреть со стороны на свою жизнь и, возможно, пересмотреть отношение к тому кошмару разного калибра, которого она получила сполна. Пересмотрела, как же. Оторвав пластырь с болезненных моментов из жизни, стало еще противнее. Родителей в последние пару лет она стала видеть только по праздникам по видеосвязи, и то каждый раз становилось мерзко от отношения с их стороны. Каким бы философским взглядом на мир вы не обладали, дерьмовое отношение оно и на Марсе — дерьмовое отношение. Поэтому она старательно ограждала племянницу от встреч со своими родителями, чему Игорь не препятствовал. Сам получил порцию грязи в свой адрес, когда Кира привела его знакомиться домой, поэтому сложил лапки и не мешал Соне защищать малышку всеми доступными способами. — Сонь, я задам тебе один вопрос, — за размышлениями капитан даже не заметила, как Игорь резко посерьезнел и нахмурился. — Валяй, родной, — рассудив, что лучше не язвить, ответила женщина. — Ты пыталась покончить с собой? Была запись, где ты приходишь в какой-то подпольный салон удалять шрамы на запястьях. Там не видно было толком их, но я предположил, что это нечто серьезное, раз ты решилась на удаление, — профессор выделил конец предложения тоном, выражающим удручение и безграничное сочувствие. Булычева вздохнула, глядя прямо на собеседника. Смысла врать не было, запись воспоминаний все сказала за неё. И дернул же ее пират космический за причинное место вставить этот мерзотный отрезок её жизни в накопитель. — Да, пыталась, Игорь, удалить шрамы было необходимо, потому что иначе меня бы не взяли в спецотряд, сам понимаешь, там больные на голову суицидники не нужны. А вот отчаянные личности с вечным стремлением прикрыть ближнего очень даже, — с горькой иронией в голосе пояснила капитан, глядя Селезневу в глаза. Мужчина обреченно вздохнул, потер лицо руками, собираясь с силами и тихо проговорил: — Ты не больная на голову, если я правильно понял хронологию, это было где-то после исчезновения Киры, ухода Весельчака и смерти Андрея Евгеньевича. Такое давление очень трудно выдержать, смерть дедушки тебя просто добила окончательно. В этом нет ничего постыдного, родная. От мягкости в голосе Игоря хотелось взвыть. Вот свалился же на её голову понимающий родственник. Где-то в районе сердца тянуло и, если честно, Соня надеялась на инфаркт. — Эх Игорь, родной, я именно что больная на голову. Ну сам посуди, как можно назвать здоровым адреналинового маньяка и медленного самоубийцу? Я бесчисленное количество раз подставлялась под пули, летевшие в моих ребяток из команды, я столько раз добровольно ложилась под нож, что здоровый человек покрутит пальцем у виска. Все для ГРУ, все для победы, мать его. Вместо новой руки я попросила протез, часть органов мне заменили на инопланетные в рамках эксперимента, на которые здоровый человек не подпишется. У меня, блять, матка удалена по моей просьбе после ранения, потому что неудобно, когда офицер спецназа внезапно истекает кровью посреди неизвестности. Я больна, Игорь, просто смирилась с этим и продолжила жить, точнее пытаться. Один толчок и я разобьюсь, как твои колбы в лаборатории, родной. Копаться в голове у меня я не позволю, даже наш ведомственный психотерапевт это понял и просто выписывает мне таблетки. Поэтому все, что я делаю, это бесконечно копаюсь в своей голове, в попытках выбраться из круговорота ненависти к себе, — после тирады женщина выдохнула, глядя на ужас в глазах профессора. От смеси сожаления, желания помочь и безграничной заботы, которую она принимала с переменным успехом, хотелось застрелиться прямо в углу бара. Машинально она ощупала шрам на виске. Док конечно постарался, приводя этот кошмар в божеский вид, но Соня получила порцию ора в свой адрес. Казалось, еще немного и от воплей дока Вяземского стекла полопаются, а стены сложатся как карточный домик. Но нет, и это она пережила, оставшись в итоге с небольшим шрамом размером с стеклянный шарик, которыми Алиса обожала играться в детстве. Игорь молча плеснул еще коньяка себе в бокал, старательно что-то обдумывая. Соня же почувствовала облегчение после выплеска. Жалеть себя она не умела, спецназ этому не учит, простите уж, беречь себя тоже. Спецназ научил пробивать двери лбом, чем она и занималась с завидной регулярностью, и не жалела об этом. Потому что пробивала она и двери внутри себя, открываясь близким с новых сторон. Да, может и не стоило говорить о попытках суицида, но, что было, то было и это стоило принять как факт. За этими размышлениями женщина не заметила, как Игорь осушил вторую бутылку коньяка и принялся за уничтожение третьей. Кажется пора по домам, а то цирроз печени конечно излечим при нынешней медицине, но приятнее от этого не становился. Встав из-за стола, она собрала бутылки и вручила роботу за барной стойкой. Селезнев пустым взглядом сверлил в стене дыру, и женщина решительно, но мягко, подняла мужчину из-за стола. Из бара они вышли на заполненную горожанами улицу. Они сновали туда-сюда и совершенно не обращали внимания на пьяного профессора и женщину, поддерживающую его под локоть. Закурить в такой позе сигарету не представлялось возможным, поэтому Соня разглядывала лица прохожих, пока ждала такси. Игорь стоял нарочито ровно, как оловянный солдатик, что очень забавляло женщину. Он напомнил ей этой манерой Алису, которая незадолго до всех событий с космионом напилась где-то с друзьями и завалилась в ночи к тете домой. Она также стояла по стойке смирно, и только запах алкоголя и стеклянные глаза выдавали её состояние. Помнится, Булычеву это так развеселило, что никаких лекций дите не получило, только совет отоспаться и угрозу разговора наутро. Утренний разговор был скорее попыткой оправдаться со стороны Алисы и гомерическим хохотом со стороны Сони, потому что ну умора же. В итоге капитан конечно провела названой дочери ликбез по алкоголю и его употреблению, была накормлена завтраком, который доставили тем же утром, и отправлена дальше спать, потому что кто-то полночи обнимался с фаянсовым другом. В такси погрузились без особых затруднений, разве что захмелевший Игорь стоически пытался открыть дверь в своей джентльменской манере, но был послан к космическим пиратам и затолкан в такси насильно и без всяких пиететов. Ехали в тишине, Соня периодически кидала взгляд на задремавшего мужчину и хмыкала одной ей известным шуткам на этот счет. К Космовету они прибыли через двадцать минут, и тут до капитана дошло, что Селезнева необходимо будить и тащить домой. Профессор так мирно спал, что будить его было явным преступлением, поэтому женщина вылезла из такси, вытащила из него горе собутыльника и взвалила на плечи, держа за руку и ногу. Голова мужчины болталась где-то в районе её плеча и смешно подпрыгивала от каждого шага. Пройдя в холл Космовета, необычный дуэт встретил сначала Вертер, а потом и Весельчак. Последний имел такой ошарашенный вид, и, кажется впервые за все их общение, промолчал, ошалело провожая взглядом капитана с тушей космозоолога на плечах. Из комнаты показалась Кира и, завидев сестру с мужем на плечах, по-девичьи хихикнула. — Извините, это случайно не ваше? — тихо поинтересовалась Соня, поправляя тушку на плечах. — Мое, чье же еще, в комнату его уложим давай, — хмыкнула Кира, показывая на дверь спальни. Сгрузив на кровать гениального космобиолога, Соня ретировалась из комнаты, пока старшая сестра стягивала с супруга ботинки и заботливо укрывала одеялом. Когда женщина вышла в холл к младшей сестре, они переглянулись и захихикали, сгибаясь от смеха, рвущегося наружу. Кира утерла выступившие слезы и обратилась к сестре: — Чай будешь? За доставку мужа на дом расплачусь. — Почему бы и да, чай дело отличное, хоть протрезвею окончательно, — на удивление легко согласилась Соня и последовала за старшей. Краем глаза она заметила силуэт У, стоявшего в той же позе, в которой наблюдал за ними, только теперь он о чем-то переговаривался с Вертером вполголоса. На кухне Космовета был приглушен свет и пахло чем-то съедобным. Желудок издал звук хора голодных китов, явно возмущаясь, что еду он получил порядка десяти часов назад и с тех пор его только исправно заливали алкоголем, кофе и водой в произвольном порядке. Кира на урчание в животе сестры хмыкнула и сгрузила на тарелку несколько картофельных пирожков с мясом, которые младшая просто обожала. Чай был выбран успокаивающий с травами, который отец семейства закупал в промышленных масштабах, видимо, чтобы быть в дзене. Не помогало конечно, но хотя бы иллюзия спокойствия была и на том спасибо большое. Придвинув к младшей чашку и тарелку, Кира села напротив и извиняюще улыбнулась капитану спецотряда. — Так, это что за взгляд, мадам, — прошамкала Соня с набитым ртом, поглощая пирожок. Селезнева на это только глаза закатила и фыркнула: — Жуй, а то подавишься, еще вот смерти от такой глупости нам не хватало. Булычева закатила глаза, но прожевала, прежде чем повторить вопрос. — Ты мне скажи, что произошло такого, что три месяца от тебя ни слуху, ни духу. Твой пират домашний всех с ума сводит на этом фоне. Предлагал даже штурмом брать штаб ГРУ, чтобы вернули капитана спецназа в родные пенаты. Я уже была готова его вырубить, но тут Игорь связался с твоим начальством по УМК, и Платов клятвенно пообещал выдворить тебя в отпуск, — тихо посетовала Кира, глядя на младшую с интересом. — Кто бы говорил, госпожа трудоголик. Сама по работе скакала без остановки, пока за Игоря замуж не вышла и Алису не родила. Это не ты сотню лет чепухой занималась, а я. Без работы думала кукухой двинусь, — съязвила младшая, глядя на сестру с ухмылкой. Кира лишь покачала головой и осторожно погладила младшую по руке, расстроенно нахмурившись, когда та рефлекторно отдернула руку. — Соф, ты в порядке? — с грустью в голосе тихо поинтересовалась Селезнева. Зеленые глаза смотрели прямо в душу, хотелось залезть под стол, чтобы избежать взгляда, но Соня лишь выпрямилась и посмотрела на сестру в ответ, четко проговаривая: — В полном, что со мной случится? Если кого она и могла обмануть своей напускной уверенностью, только не родную сестру. Может не было между ними крепкой связи, но Кира знала младшую как облупленную, да и служба в разведке это вам не двери лбом пробивать, поэтому и не обманулась. Кира мягко взяла здоровую руку Сони в свою руку и четким движением задрала рукав кофты. Повязка на руке съехала и нуждалась в замене. Женщина тяжело вздохнула, встала из-за стола и покинула кухню, чтобы взять материалы для перевязки. Соня же пила обжигающе горячий чай и размышляла как она докатилась до жизни такой, где не могла четко обозначить границы и выпустить иголки, демонстрируя, что её лучше не трогать. Кира вернулась с материалами для перевязки и скрупулезно наложила новую повязку, дуя на рану. Это стало последней каплей для Булычёвой, в горле встал мерзкий ком, из глаз полились слезы. Плакала она тихо, даже носом не шмыгала, и Кира бы не заметила тихой истерики, не подними глаза на сестру. Из-за пелены слез тяжело было понять, что Селезнева собирается делать, поэтому Соня съежилась, когда её внезапно сгребли в объятья. Кира гладила её по голове, как это делал дедушка, успокаивая младшую внучку, и покачивала её из стороны в сторону, бормоча всякие успокаивающие глупости. Где-то там, на фоне, возникла отрешенная мысль о том, до чего же Софья Андреевна докатилась, раз её — офицера спецназа — приходится успокаивать в истерике, потому что нахлынули воспоминания о покойном дедушке Андрее. Она вцепилась в пижамную рубашку старшей сестры до треска ткани и тихо сотрясалась в рыданиях. На кухню вошел Весельчак, но, завидев сцену, спешно ретировался с круглыми глазами. Успокоившись через силу, Соня отпустила несчастную пижамную рубашку старшей и небрежно вытерла слезы. Кира села на корточки, и положила руки на колени сестры, глядя прямо в душу. Соня же истерически хихикнула: — Вот и на кой черт в искусственный глаз добавили функцию слезоотделения? Надо к инженерам наведаться, пусть уберут её к чертям космическим. Селезнева фыркнула и поинтересовалась: — Полегчало, маленькая? — Ну где ж я маленькая, поделись? Вешу на десять кило больше тебя, только в росте проигрываю, модель ты наша, — отмахнулась женщина, но, завидев серьезный взгляд старшей, уточнила, — Полегчало, спасибо, систр. — Ну вот и славно, ты не против выслушать мои жалобы на одного космического смутьяна, потому что они связаны с тобой, — спросила Кира, вставая на ноги. — Слушаю тебя внимательно, дорогая, — хмыкнула капитан и склонилась к сестре, севшей напротив. * — То есть ты хочешь сказать, что У приперся к Игорю с коньяком и сетовал на то, что ко мне подкатывает, а я его, цитирую, «морозила сотню лет». Звучит как бред сумасшедшего, извини меня конечно, — неверяще выпалила Соня, стараясь делать это как можно тише. — Именно это я и сказала, на вопрос Игоря, чего это У к нему приперся с таким вопросом, тот огрызнулся, мол, не к Кире же мне идти, ты её лучше знаешь, — поделилась старшая сестра, склонившись к младшей как можно ближе и шепотом озвучила, — Так вот, вопрос, ты чего его морозишь? Он все уши прожужжал всему живому в Космовете, что его, великого космического пирата, игнорируют внаглую, а он впервые в жизни хрен его знает, что делать. Соня присвистнула, вот те нате, хер в томате. Ей же очень скучно жилось, вот тебе еще приколов от жизни. Пребывая в прострации, она достала из кармана электронную сигарету и затянулась, думая, чего бы такого ответить. — Никого я не морозила, я тебе больше скажу, впервые слышу о том, что ко мне кто-то подкатывает. Он же так со всеми общается, я откуда знать должна? — оправдалась Булычева, выдыхая пар. Кира вздохнула и вдруг напомнила ситуацию из детства Сони: — Помнишь, тебя пацан в школе задирал? А У подрался с ним, и тот больше тебя не трогал? Влетело ему тогда жутко, дед в школу пошел защищать рыцаря этого? — Ну помню допустим, и какой вывод? Влюбленность из детства и проблемы оттуда же? Не, все это дичь какая-то и шутка несмешная, просто ты решила надо мной пошутить, — отнекивалась Соня, и вдруг заметила как на кухню вплыл Игорь. Выглядел бедняга побледневшим, явно тошнило от выпитого до этого, но, собравшись с силами, тот выпалил: — Не шутка это, он правда ко мне пришел. Еще и коньяк принес тот, что ты мне даришь обычно. В конце того разговора даже спросил, как ему к тебе подойти, чтобы ты точно все поняла. — И чего ты сказал? Да, пока ты не ответил, таблеточку может тебе, а то бледный вид у тебя, Игорь, того и гляди сейчас тапки отбросишь, — хмыкнула Соня сочувственно. — Сказал в лоб тебе говорить, иначе не поймешь ничего как обычно, ты как табуретка старая в вопросах любовных, — съязвил профессор, пошатнулся и добавил, — От таблетки не откажусь, больше спаивать тебя не буду, вечно сам страдаю. Капитан хохотнула, но достала из рюкзака таблетки от алкогольного опьянения и капсулы с водой, которые и кинула в Игоря. Тот поймал пластинку с таблетками и капсулу с водой, закинул в рот и удалился так же внезапно с пластинкой таблеток, как и пришел на кухню. Кира вздохнула и потерла глаза, Соня встала и отнесла посуду в раковину. — Я пойду, иди спать, уставшая же, товарищ разведчик, — тихо сказала женщина, бочком пробираясь к выходу из кухни. Селезнева душераздирающе зевнула в ответ и пошла за сестрой, чтобы проводить. * До дома Соня решила добраться на своих двоих. Ей не помешает проветрить голову, прежде чем она поговорит с Весельчаком. В неизбежности разговора сомневаться не приходилось, потому что мотофлипа у Космовета не было, значит и бывший пират смылся домой, ошарашенный увиденным. Шла Булычева машинально, ноги сами несли по давно известному маршруту, поэтому капитан напряженно думала. То есть получалось, что все это время У флиртовал намеренно, то есть пытался обратить на себя внимание, то есть… Да хрен его знает, что вставить в последнее то есть. Порывы пирата были для женщины загадкой, начиная с 2109, когда тот ушел за сигаретами, а стал одним из самых разыскиваемых космических пиратов. И ни словом же не обмолвился, что уже было странным, ведь трепался он по любому поводу. Но не об этом надо было думать. Мужчина флиртовал с ней не просто так, из привычки, а нарочно, стараясь намекнуть о каких-то там чувствах. Допустим, она правда ошиблась, заподозрив влечение пирата к Кире, но каким идиотом нужно быть, чтобы влюбиться в нее? Идиотом Весельчак не был, откровенно говоря, а вот отчаянным настолько, чтобы иметь чувства к ней — вполне был. А что до неё самой, она не знала, что и думать. С одной стороны, с У было комфортно как ни с кем другим, даже команда проигрывала в данном бою. Спину ему она подставляла с завидной регулярностью, копалась в допотопных технологиях, чтобы собрать ему протез, зная как неудобно жить с одной рукой, училась готовить, во всяком случае пыталась готовить под его присмотром. И далее по списку, таким образом вывод напрашивался один. Ей комфортно с ним, это точно. Да и все же не просто так она столько лет оберегала дурного от тюрьмы, подставляясь ни раз и ни два под удар. Даже у ГРУ из лап буквально выдрала, подключив Алису и Киру к даче показаний в пользу пирата. Говнюк был красив, объективно говоря. Ну или субъективно, опрос она не проводила, знаете ли, не до этого было последние пятнадцать лет в 22 веке. Таким образом, выходило, что она к нему точно привязана. Ноги принесли Соню к дому и она бы вписалась лбом в дверь, если бы не молниеносная реакция. Стоя перед дверью, она вдруг почувствовала острую потребность убежать прочь и продолжить ночные похождения. Выдохнув, женщина села на ступеньку дома и достала сигареты. Выбив одну из пачки, она подкурила и начала отрешенно разглядывать знакомые пейзажи. Тьма опустилась на идеальную Москву будущего. Этот город было непривычно приятно созерцать, после столетнего проживания в пиратской Москве. Раньше этот суетливый город она ненавидела, теперь же относилась с толикой ностальгии и пониманием, что лучше уж такая вылизанная картинка, чем разруха и мрак. Докурив сигарету, она выкинула окурок в стоящую у двери банку и решительно поднялась. Вошла в дом она стремительно, как будто ливанул дождь, а она старалась от него убежать. На кухне горел приглушенный свет, Весельчак сидел за столом, спиной к коридору, в наушниках и что-то смотрел, параллельно рисуя на планшете. Скинув бомбер на вешалку, и быстро избавившись от ботинок, Соня подошла к У и положила руку ему на плечо. Мужчина выдернул наушник, схватил лежащую на столе вилку и решительно повернулся к ней, готовый защищаться. Поняв, кто перед ним стоит, мужчина расслабился так же быстро, как и напрягся и отложил вилку. — Явление спецназа народу, я уж думал никогда тебя не увижу. Так и остался бы здесь, одинокий одиночка, — посетовал бывший пират с видом оскорбленного достоинства, но улыбку скрыть так и не смог. Сгреб женщину в объятья он стремительно, отрезая пути отступления, и добавил: — Бросила меня одного, ни стыда, ни совести. — Да уж, бедный ты несчастный, — задушено хмыкнула Соня в шею возмутителю своего спокойствия. — Вот именно, стыдно тебе, надеюсь, малышка, — фыркнул пират, но сжал её ещё сильнее, будто ребра ей ломать собрался. — Пустишь может, поговорить надо, — сообщила женщина пирату, но оттолкнуть, что характерно, не пыталась, потому что привыкла к повышенной тактильности ближнего. Весельчак нехотя разжал объятия, давая женщине вдохнуть по-человечески, и присел на стол. — Слушаю тебя внимательно. — Что ты имел ввиду, говоря, что я тебя морозила сотню лет, поясни, — рубить, так уж сразу с плеча и чтоб наверняка. — Типичный спецназ, ни спасибо, ни пожалуйста, кошмар какой, — паясничал пират, но по глазам было видно, что нервничает, и дышать начал чаще, прежде чем ответить, — То и значит, я к тебе и так и эдак, а ты снежная королева натуральная. Как в сказке той. — Так и эдак это ты точно сказал, мне добавить нечего даже, — съязвила женщина и пригрозила пирату, — Либо говори как есть, либо я спать иду. — Ну говорю, как есть, чувства у меня к тебе, а ты меня злостно игнорируешь. Не нравлюсь — так и скажи, мол, так и так, иди-ка ты, Весельчак, в жопу, — истерично хихикнул бывший пират и уставился на Соню будто увидел впервые. Сказать по правде, Соня сама от себя не ожидала, что поцелует придурочного. Ничего специфичного, простой чмок в губы, но У быстро сориентировался, притянул женщину к себе за талию и углубил поцелуй. Было забавно видеть, как удивленное выражение лица мужчины сменилось на довольное, как заблестели голубые глаза. Губы пирата были шершавыми, борода слегка кололась, но не раздражала. Когда он притянул её к себе — они столкнулись лбами и оба ухмыльнулись в поцелуй, Соня стояла между ног пирата и опиралась на стол позади него, чтобы не упасть. С нее станется. Чтобы выместить обиду, У прикусил её нижнюю губу, и она ткнула его в бок, в итоге оба неловко завалились на стол. Соня уронила голову на грудь мужчины и расхохоталась, пират подхватил и вот картина маслом. Весельчак лежит на столе, где-то под лопаткой у него валяется планшет, а Булычева лежит сверху, чувствуя как разъезжаются ноги на скользком полу. Закончив смеяться, Соня вдруг заметила: — Интересно, а у той песни про душную девушку и тупого парня есть продолжение, где тупят оба? Ну или хотя бы перепевка, я категорически не согласна с тупостью парня, тут девушка явно не лучше. — Не знаю, но одно точно ясно, мы с тобой оба космически тупые в вопросах признаний в чувствах, малышка, — хохотнул пират, перебирая волосы женщины, — Ты что, подстриглась? — Внимательный какой, — хмыкнула женщина, — Да, месяц назад еще, оказалось сослуживец между делом выучился на парикмахера, потому что ему некогда стричься было, вот и попросила отрезать все к черту, неудобно вообще-то. — Красиво получилось, только челка твоя мешается, резинкой буду хвостик тебе собирать, — хихикнул пират и чмокнул женщину в макушку, — Давай вставать, а то спина не резиновая, завтра не встану, ты опять на работу ускачешь на три месяца, а я тут помирай. — Не ускачу, королева драмы, отпуск мне дали, насильно конечно, но это дело десятое, — Соня поднялась с Весельчака и отошла от стола на пару шагов, чтобы пират тоже встал. — Ну, держись, — У резво вскочил на ноги, будто не он только что ныл о боли в спине, и подхватил женщину под бедра, — Я люблю тебя, сумасшедшая. — Молодец, тупица космический, — фыркнула капитан. — А ты? — хитро уточнил мужчина, склонив голову набок. — И я молодец, — подытожила Соня, но завидев напускную грусть на лице У, исправилась, — Я тебя тоже люблю, тупица ты мой. Пират состроил самую довольную моську и потащил женщину в сторону своей спальни.