Искренность

Она ждала. Долго ждала. И наконец в замочной скважине слышится поворот ключа, а за ним едва слышный скрип открывающейся двери. Невысокая брюнетка встает со стула на кухне, бросает в пепельницу очередной еще тлеющий окурок и направляется в прихожую. - Я дома! - уже встречает ее явно пьяный голос Шепса. - Четыре утра и семнадцать минут, - постфактум сообщает Леся, - ты мог хотя бы позвонить, чтобы я спокойно ложилась спать? - Мог. Но не сделал этого, чего сейчас об этом говорить, Лесь? Я вообще душу лечил! - Ты просто наебенился, а не лечил душу. Почему ты стал убегать от меня куда-то и с кем-то? Разговоры со мной тебя больше не устраивают? - Лисенок, - Александр специально растягивает средний слог, делая на нем акцент, - не начинай. Просто ты многого не поймешь. - А ты попробуй объяснить. Люди говорят - это помогает, - язвит Попова и уходит в направлении кухни, повернувшись к мужчине спиной. Брюнет же делает глоток виски из открытой бутылки, которую держит в руках, и стаскивает с себя обувь, не нагибаясь, оставляя почти пустую бутылку на тумбочке с парфюмами. Следует за девушкой, что на полторы головы ниже его, и садится прямо напротив нее. Длинные пальцы без спроса вытаскивают из красной картонной коробочки сигарету и поджигают синей зажигалкой, что лежала рядом с пепельницей на столе. - Хотела искренности? Будет тебе искренность, - задерживая взгляд на девушке на несколько мгновений, произносит мужчина и выпускает первую порцию дыма из легких в сторону, не думая о том, что мебель и стены пропахнут стойким ароматом табака. - Удиви меня, - откладывая телефон из рук, произносит брюнетка, поставив правую руку локтем на стол и опершись на нее щекой. - Ты даже не представляешь, каким дерьмом я себя чувствую. Каким скотом ощущаю себя перед той же Мэри, - стряхивая пепел в стеклянную емкость, начинает Александр, - а я и являюсь для нее похотливым скотом, что сломал ее своим поведением, изменами. В ушах до сих пор звучит крик ее голоса: “Шепс, если бы ты изменил мне с бабой, я бы смирилась. Но с мужиком...” - Ты изменял ей с мужчиной? - перебивая собеседника и чувствуя в горле мешающий вдохнуть комок, произносит девушка, боясь даже самой себе задать вопрос: изменял ли он ей? - Один раз. После этого сам же и признался. Ты понимаешь, я продолжал любить ее, но в постели, - будто бы подбирая слова, Шепс замолкает на несколько мгновений, - она перестала меня устраивать. Не хотел я скучного секса в трех позах с выключенным светом до конца своей жизни. - Но почему именно с мужчиной? Рука Поповой тянется к пачке сигарет. Пальцы достают одну из оставшихся и механически ломают ту. Вначале на несколько небольших цилиндров, потом недлинные ногти подцепляют стык и безжалостно царапают тот, разрывая оболочку и высыпая внутренности на стол. Кажется, руки Леси живут отдельной жизнью - пока те уничтожают табачные скрутки, сама она смотрит в голубые глаза медиума. - Я не знаю, Лис. Захотелось так. Как будто это было то, что мне нужно было именно в тот момент, - кидая окурок первой сигареты тлеть в пепельнице, Александр достает вторую из той же пачки. - Изменял ли ты когда-то мне? - сглатывая ком в горле и пряча свой взгляд от глаз мужчины, спрашивает брюнетка. Голос звучит намного тише, чем когда произносил предыдущие фразы. Руки подрагивают, нервы натянуты как струна. - Нет. Это вообще был единственный случай в моей жизни. И о нем я до сих пор жалею. Когда мы с Мэри расстались - мне стало легче переживать это все. Но бывают дни, когда я вновь возвращаюсь в тот вечер августа и вновь ненавижу свое существование за эту ошибку. Я боялся создать отношения с тобой, боялся, что вновь пойду на поводу у секундной эмоции и разобью еще и тебя. Разобью как фарфоровую куклу, которую специально скинули с высокой полки. Чувство удушья в горле Поповой понемногу отступало - ей не изменяли. Даже если он соврал, то она была рада, что не обладает экстрасенсорными способностями, чтобы прочитать его истинные мысли по этому поводу. Но неприятное ощущение, что она узнала что-то такое, чего не хотела знать - прилипло к мыслям девушки, будто бы их сначала облили смолой, а потом стали клеить чужие грехи. - Лисенок, ты в порядке? - заканчивая говорить, аккуратно спрашивает Шепс. Он уже и сам понимает, что, наверное, не стоило вестись на ее провокацию и рассказывать то, что лежало у него на душе. Завтра бы его отпустило и он бы сказал, что отмечал день рождение кого-то из друзей. Но он уже рассказал все то, что было на его душе. Отказываться от собственных слов было поздно. - Да. Наверное да. Просто мне нужно время, чтобы все осмыслить, - на выдохе отвечает девушка. В темноволосой голове боролись ангел и демон. Один твердил, что каждый имеет право на ошибку в своем прошлом, а второй смеялся и приговаривал, что если он изменил раз, то изменит и второй, и третий. - Я понимаю. Если ты хочешь, то я останусь спать в гостиной. На удивление - мыслил Александр весьма трезво, несмотря на то, что успел выпить больше половины бутылки виски за сегодняшний вечер. На утро ему, несомненно, будет очень плохо. Но сейчас он мыслил так же как и трезвая его версия, за исключением того, что все же решил вскрыть перед ней еще одну часть своей души, чего не хотел делать раньше, чтобы она не подумала о нем лишнего. - Самое хуевое, что ты можешь сейчас сделать - это бросить меня наедине со всеми этими мыслями, - негромко отвечает Попова. Оставляя полную пепельницу на столе, не обращая внимания на табак на гладкой поверхности, девушка встает из-за стола и направляется в спальню. Холодный пол неприятно ощущается босыми стопами, но она слишком устала и физически, и морально, чтобы обращать на это внимание и пытаться как либо это исправить. Кровать она так и не застилала утром, поэтому сейчас ей нужно лишь залезть под теплое одеяло с головой, будто бы желая спрятаться от мира, где она услышала этот рассказ. Леся чувствует, как матрас рядом с ней прогибается. Через пару минут - в течении которых, как она могла догадаться, медиум раздевался - Александр ложится рядом с ней и обнимает, положив руку сверху на мягкое одеяло. Так они и засыпают: он под алкогольным опьянением, а она под тяжестью собственных мыслей.