Ёжики в Тумане

      Совсем нехорошие события разворачивались метрах в двухстах от нас, на поляне. Там… Восемь тел лежали под деревом. Избитые до состояния отбивной, так что живого места нет. Утыканные кунаями и сюрикенами. У двоих кишки выпущенны. Особенно досталось, вот неожиданность, парочке шиноби с протекторами Травы. У одного челюсть оторвана, лицо второго представляет из себя сожжённую в уголь подушечку для иголок, вот только вместо иголок кунаи.       Ещё пятеро в состоянии чуть лучше. Едва живые, перевязанные тряпками сидят у костра. Остальные, целых десять, стоят и смеясь пьют из бутылок. Среди них, личные телохранители Гато, наёмники-самураи Зоури и Вараджи. Оба хорошо побитые, в некоторых местах подгоревшие, но на ногах. Не на ногах, привязанный к дереву мелкий Учиха, в состоянии нестояния. Лицо представляет из себя кровавое месиво. Одежда превращена в лохмотья, на теле кровоточащие колотые и резаные раны. Также здесь Харуно Сакура. Связана хитрым образом. Скручена так, что голова на земле, попа задрана вверх. Пошевелиться или хотя бы упасть на бок, не даёт высокий пень под ней, к которому она привязана. — Забуза… — сжав мою руку шепчет Юки. — Тише, Хаку, не шуми. По моей команде. Пока жди.       Видимо ребята попали в засаду. Саске смог одолеть парочку шиноби и толпу отбросов, но дальше не потянул. Нда… Не аниме. Суровая реальность. Даже немного пугает с какой жестокостью бился двенадцатилетний пацан. Но если вспомнить мой экзамен на генина… От Сакуры как обычно толку ноль. В каноне такого не было. Видимо на службу к Гато, тянутся все кто может. Даже шиноби… — Твари, — выпив из бутылки кривится Вараджи. — Шиноби хреновы, с детьми разобраться не смогли. Слушаем сюда. Девчонка ваша, можете приступать. Гадёныша в расход. Её как закончите тоже. — Не надо! — пищит Сакура. — Пожалуйста…       Бандосы забыв обо всём, подходят к девушке, не обращая внимания на её писк начинают гладить там где не надо. Один чтобы прекратить писк пробивает ей в бок и добавляет кулаком в лицо. Как только Сакура закрывает глаза и начинает плакать… Ещё один, не теряя времени стягивает с неё штаны, с размаху шлёпнув пытается раздеться сам. Всё внимание переключается на них… Бандосы собираются в кучу и подбадривают товарища. Этот хрен наконец-то справляется с одеждой, плюёт себе на пальцы… — Пошли! — прыгая вперёд кричу.       На бегу снимаю меч, взмахиваю и выдаю волну Ки. Замахиваюсь и разрубаю на пополам ближайшего урода. Выставив меч кручусь и разделяю на пополам троих сразу. С боку летят сенбоны и вонзаются в лицо Вараджи. Остальным попадают прицельно в глаза и глубоко входят в голову. Закричав повторяю фокус.       От моего крика и более мощного давления Ки, отбросы окончательно замирают. Некоторые падают… Зарычав нагло улыбаюсь и начинаю кромсать врагов. Хаку, уже с дерева добивает пытающихся сбежать своими сенбонами.       Всё заканчивается также быстро, как и начинается. Сам не понимаю как, но я стою среди кусков тел. Весь в крови. Единственный выживший, Зоури, трясущимися, руками поднимает свой меч. Кричит и бежит на меня. — Стоять! — поймав его руки своей правой и крепко сжав кричу.       Вырываю оружие, ногой отталкиваю. Бросив меч выхватываю кунай и вонзаю в живот противника. Поворачиваю оружие, дёргаю вверх и разрезав от низа живота до груди отталкиваю тело. — Гато убьёт тебя, — руками пытаясь собрать вываливающиеся кишки стонет Зоури и падает на колени. — Ты мне вот что скажи, — вытащив из лежащего рядом трупа сенбон подхожу к Зоури и присаживаюсь перед ним на корточки. — Какой мразью надо быть, чтобы вот так с ребёнком? — Я к ней не прикасался. Ты сам должен был убить их. — Это да. Но… То есть, ты бы спокойно стоял и смотрел, как над девочкой эти отбросы надругаются? Зоури, ты хуже чем я думал. Знаешь, ты мне чем-то не нравишься. Неприятен глазу. Сейчас исправлю.       Хватаю его за волосы, тяну назад. Сенбон в глаза, ковыряю, проворачиваю, под хриплые крики Зоури достаю его глазное яблоко и разглядываю. — Так лучше. Ты всё равно умрёшь, если хочешь прекратить страдания скажи мне. Зачем? Будешь молчать, достану второй глаз. А потом отрежу вон тому уроду член и забью его тебе в глотку — Гато приказал. Этих двоих заметили в городе. Мы собрали народ, подкараулили. Убей меня… — Шиноби здесь откуда? — Сбежали… Прибились к нам. Два чунина… — Как чунины не справились с генином? Говори! Иначе такое устрою, умолять о смерти будешь. — Проиграли тому мелкому. Ничего не смогли… Навалились толпой. Вараджи проткнул мечом. Неопытный. Добей меня…       Удар кунаем в висок. Зоури падает на бок. Поднимаюсь, подбираю меч. Ставлю его к дереву. — Хаку, помоги вот этому вот чуду. Что-то он совсем неважно выглядит. А я пока с девчонкой разберусь.       Глядя на меня и, видимо, представляя что-нибудь нехорошее, Сакура начинает визжать. Дёргается, просит отпустить её. Обещает что они сразу уйдут. — Вот так, — натянув её штаны на место качаю головой. — Может хватит верещать? Я же оглохну. — Вы… Вы… Вы не станете… Меня… — Я убийца, а не насильник. Я сейчас верёвки разрежу и освобожу тебя, не дёргайся, а то поранишься. Вот, готово. Ну видишь, не хотел я… Эм…       Всхлипывая и бормоча что-то бессвязное, Сакура вцепляется в меня. Обнимает, отстраняясь размахивает руками и снова обнимает.       Как дурак стою на коленях, слушаю поток бессвязных и исковерканных слов. Смотрю на Хаку, которая осматривая Учиха, бросает на меня взгляды и смеётся. — Ой! — видимо понимая кого обнимала бледнеет Харуно. — Извините. А вы… — Сильно больно? — касаясь синяка на её лице спрашиваю. — Присядь, сейчас Хаку осмотрит тебя. — Но вы! Вы хотели нас убить! — Не вас, а Тадзуну. Вы просто мешали. Хаку, что с ним? — Сильные ушибы. Два ребра сломаны. Раны глубокие, кровопотеря. Не критично. Отлежится и всё будет нормально. Хи-хи… — Что смешного? — Да так, ничего. Кстати, Вараджи жив, но парализован. Если куноичи из Конохи хочет ему что-нибудь отрезать… — Не хочу! — пищит Сакура. — Ну и ладно, — встав отряхивает руки Хаку и метает сенбон в висок Вараджи. — Что дальше? Этот сам ходить не может. А эта его не донесёт и не защитит. — Вы где остановились? Сакура, ты меня слышишь? — Я не могу сказать. Там Какаши-сенсей… Он… — В доме Тадзуны значит. Хорошо. Ну что, Хаку, поможем мелким играющим в шиноби ребятишкам? — Можно, — разводит руками Хаку. — Одних их оставлять, хуже чем убить. Вдруг звери или чего хуже — люди. — А вы Какаши-сенсея не убьёте? — А это зависит от того, как он себя вести будет. Если чаем не угостите, то да. Шучу!       Поворачиваюсь к Сакуре, клацаю перед её лицом зубами, и имею честь лицезреть как она закатив глаза пластом падает на спину. — Нда, шутка не зашла, — вешая меч на спину и поднимая на руки мелкого Учиха киваю. — Хаку, а ты чего смеялась? — Да так, себя вспомнила. Много лет назад, я также плакала и к тебе жалась. Правда меня ты отталкивал. Грубо… — Зато теперь я буду тебя держать. Всегда. Держать нежно. Буди это недоразумение и пойдём. Хочу с Какаши поздороваться. — Убьёшь? — Не, попрошу чтобы не лез. — А Тадзуну? — На чёрта он мне сдался? Ещё бы я, Демон Кровавого Тумана, тратил время на таких алкашей. Не смейся, у меня приоритеты поменялись. Теперь на первом месте у меня ты. Да хватит хихикать! — Романтик, — хлопая Сакуру по щекам краснеет Хаку. — Чего ещё я о тебе не знаю? Ты случайно стихи не пишешь? — Пока нет, но кто его знает. Может быть, когда-нибудь и попробую. Читать не дам, я стесняюсь. Она там живая? — Да вроде бы. Эй! Куноичи! Просыпайся, на нас напали! — Кто? — вскакивает Сакура. — Где? — Отсюда не видно. Выходим.       Выходим, идём. Идём и на ходу понимаю что мир не слегка мрачноватый. Он непроглядно тёмный. В каноне этого точно не было. Никакой засады, Саске никто не избивал, Сакуру… А что если бы я был не я? Их бы убили? Однозначно да, если бы меня в город не потащило, то… А потащило меня, только потому что я на самом деле не я. Так что получается? Всё не просто так? Случайности не случайны, как сказал один мудрый черепах. Интересно… Хотя, у меня же память есть. А там хранятся совсем ужасные воспоминания. Один мой экзамен на генина чего стоит. Да и вообще весь мир не такой. Жестокий, беспринципный. Нда… Там же. Юки Хаку.       Идём, Забуза с раненным впереди, Сакура рядом со мной. Голодными глазами смотрит на то как я ем конфеты и бросает опасливые взгляды на заляпанного кровью Момочи. Особенно на его Обезглавливатель. Он стал сильнее, быстрее, свирепее и судя по тому как не морщась вырвал человеку глаз — безжалостнее. Но в тоже время, со мной он добрее. Когда говорит понижает голос и всё время улыбается.       Сейчас он такой, каким я всегда хотела его видеть. Не безэмоциональный и беспринципный убийца никого и ничего не замечающий, а такой… Настоящий? Неужели, чтобы правильно принять меня ему понадобилось посмотреть смерти в глаза? Боюсь представить что он там увидел раз так изменился. Наверное… — А можно мне конфету? — всё-таки не выдержав спрашивает Сакура. — Одну. Выглядят очень вкусно. — Держи. Можешь и не одну. Расскажешь что вы делали одни в лесу? — За едой и лекарствами в город ходили. Ничего не нашли, помогли двум попрошайкам. У меня украли деньги. Получила нагоняй от Саске-куна. Пошли обратно и вот… Они появились как из ниоткуда. Саске бился, я помогала! — Ага. И скольких ты убила? — Ни одного. Это Саске. А я… Можно ещё?       Сунув руку в пакет, Сакура берёт конфету, закидывает её в рот и кивает на Забузу. — А он нас точно не убьёт? Он страшный… А зубы… И глаза бешеные. А улыбка… — Кому страшный, а кому очень даже симпатичный. И зубы у него нормальные. А улыбка очень даже добрая. И вообще, повежливее с тем, кто тебя спас. Если бы не Забуза, тебя, наверное, по второму кругу имели. — Прости… — бледнеет Сакура. — Я не хотела оскорбить. Мне просто очень страшно. Если бы не вы… Они бы меня… — Не реви. Всё в прошлом. Ты куноичи, в академии тебя должны были предупредить. Только не говори что не знала на что шла. Такое сплошь и рядом происходит. Уходя на задание, каждая куноичи знает, что может не только погибнуть, но и… — Может хватит о грустном? — оглядываясь и улыбаясь мне спрашивает Забуза. — Хаку, ты совсем девочку запугала. А она ещё ребёнок. — Я не ребёнок! — Да? — удивляется Забуза. — Значит это не ты попалась и на весь лес пищала? Старею, кажется всякое такое. — А вы всегда такой вредный? — Иногда. В основном злой. Хобби у меня, увлечение. Мотаюсь по свету, нахожу малолетних шиноби и ем их. Сырых. Желательно живых. Сейчас отведём тебя к твоим, сяду поужинаю. Страшно? — О-о-очень, — прячась за меня мямлит Сакура и тут же шепчет мне. — А ты можешь попросить его прекратить пугать меня? Я и так на ногах еле стою. А он… — Ты первая начинаешь. Надоело бояться, просто помолчи. Съешь конфету.       Помогает, Сакура затыкается. Я же не могу понять что задумал Забуза. Зачем ему к Какаши? Что он собирается делать? А может на самом деле, просто помогает? Не похоже на него. Ещё совсем недавно, увидев такую ситуацию, он бы не вмешался. Теперь же… О Ками, пусть он не меняется. Пусть будет таким как сегодня. Пусть возьмёт мой поцелуй. Пусть…       В молчании приходим к дому Тадзуны. Спокойно подходим. Забуза укладывает раненого на крыльцо. Кхекает и стучит в дверь. — К-кто там? — спрашивает детский голос.       Забуза внимательно смотрит на Сакуру, шутливо кланяется и выдаёт неопределённый жест рукой. — Наруто, это я, Сакура, — сглотнув начиет девушка. — Открывай. — Сакура-тян!       Слышится топот, дверь открывается. На крыльцо выбегает тот крикливый блондинчик. Увидев нас икает, выкатывает глаза. — Здрасте, — каверкая слово широко улыбается Забуза. — А теперь с дороги, мне надоело этого вашего таскать.       Отодвинув растерянного и до смерти перепуганного блондина, Забуза хватает раненого за ногу и заваливается внутрь. Здоровается с выкатившим глаза Тадзуной. Кивает сидящей рядом с ним женщине. Улыбается маленькому мальчику. Потягиваясь зевает…       Наруто складывает крестообразную печать. С хлопками рядом с ним появляется десять его копий. Все готовятся к бою… — Р-р-р, — выдавая чудовищную волну Ки рычит Забуза.       От такого Наруто падает. Клоны с хлопками развеиваются. Забуза внимательно смотрит на перепуганного пытающегося встать генина. Машет руками, складывает печать… — Теневое клонирование, — выдаёт Забуза глядя на свою появившуюся копию улыбается ещё шире. — Забавно. И не так сложно как я думал. Сакура, сделай чаю. А мы пока со взрослыми поговорим. Извините за вторжение… — Не при детях, — сглотнув мотает головой архитектор. — Пожалуйста. — Я не хочу вредить тебе, Тадзуна, — кривится Забуза. — Раньше хотел. Сейчас передумал. Мы тут раненому помогли. Девушка, как вас там, не знаю, вы бы проявили сострадание и уложили вот эту отбивную куда-нибудь на мягкое, ему неудобно на полу. — Ты… — Не вру, — выдаёт Забуза, проходит и садится за стол. Жестом подзывает меня и как только подхожу обнимает: — Обстоятельства изменились. Сакура, где мой чай? Я в следующий раз спасать тебя также долго буду. — Несу! Уже несу. Вот, держите, Забуза-сан. Горячий, зелёный чай, — притаскивая чашку тараторит Сакура. — Так мы… — мямлит трясущийся от страха Тадзуна. — Мы решим всё миром? — Да! — заставляя все, и даже меня вздрогнуть восклицает Забуза. — Я вас не трону. Что касается подыхающего здесь у вас Какаши, то всё зависит от него. М-м-м, какой вкусный чай. Хаку, попробуй. А ты, мелкий. Как зовут? — Инари, — кивает мальчик. — Красиво. Конфеты любишь? Хаку, угости ребёнка. Сакура, так и будешь стоять над душой? Присаживайся. Ну и ты, Наруто, не стесняйся. Сходи позови наставника, пусть выползает, и падай к нам. Чего вы бледные такие? Как будто приведение увидели. Говорю же, не трону я вас.       Открывается дверь, едва переставляя ноги, к нам заходит…       Нда, выглядит совсем плохо. Чакроистощение на лицо. Если Забуза задумал убить его, то лучше момента не найти. Он слаб, однако… В руке кунай, взгляд злой, сражаться будет до последнего несмотря на то, что понимает и оценивает свои нулевые шансы. — Нда, неважно выглядишь, Какаши, — качает головой Забуза. — Как унылое дерьмо. Ползи сюда, дело есть. — Нукенин желает поговорить о делах? — держась за косяк хмурится Какаши. — Так и скажи что ходить не можешь, — отворачиваясь и поднимая чашку пожимает плечами Забуза. — Тогда просто слушай. Значит так, у меня появились срочные дела к Гато. Мой контракт на Тадзуну отменяется. Ваши дела меня больше не трогают. — Даже так? — сжимая кунай ворчит Какаши. — Какаши, если ты кунай не уберёшь, я тебе его туда засуну, куда ничего засовывать не стоит. И засуну так глубоко, что он тебе язык колоть будет. Короче, ваши дела меня не касаются. Сунетесь в мои, которые с вами теперь не пересекаются, сильно пожалеете. Спасибо за чай. Хаку, нам пора.       Встав из-за стола, Забуза кивает и взяв меня за руку идёт к выходу. Останавливается рядом с Какаши, улыбаясь смотрит на него. — А круто я тебя отделал, Копирующий нидзя. — И сам отделался, — пытается язвить Какаши. — Но я восстановился, а ты нет. Может тебе шаринган мешает? — Что ты хочешь, Забуза? — Чтобы ты получше за своим выводком следил. Не буду вдаваться в подробности, но отправив этих двоих в город, ты едва не обрёк их на смерть. В случае Сакуры смерть страшную. И да, чуть не забыл. Возможно, Гато отправит к вам людей. Будь готов. Жалеть они никого не станут. Я предупредил. — Зачем? — Детей жалко, — кивает Забуза. — А тебя нет. Так что если за вами придут и попытаются отдрючить… Поступи правильно, прикажи детям уходить и отвлеки врагов на себя. Хотя, не мои проблемы.       Забуза взяв меня за руку выходит на улицу. Тут же закидывает меня на плечо, разбегается и запрыгнув на дерево идёт верхними путями. При этом… Перепрыгивая с ветки на ветку… Не могу поверить, но он радуется как ребёнок.       Почему? Потому что спас этих двоих? Потому что не стал убивать? Ну не прыжки же его так радуют? Ничего не понимаю. Там же. Момочи Забуза.       Останавливаюсь на дереве. Встаю на толстую ветку. Спускаю Хаку, сажусь и приглашаю её присесть рядом. Как только садится обнимаю и прижимаю к себе. — Зачем мы здесь? — Надо. Хочу кое-что показать. Кое-что особенное. — Сгораю от нетерпения, — прижав ладонь к моему животу улыбается Хаку, закрывает глаза и вытягивает губы. — Луна восходит. Смотри как красиво.       На секунду, в глазах Хаку читается вселенское разочарование. Она, стараясь не кривиться и судя по всему не материть, поворачивает голову и вздыхает. Смотрит на меня и начинает хихикать. — Что? — Да так. У тебя на лице… — Что там? — проведя ладонью по своей роже спрашиваю. — Убрал? — Нет. Давай я. Наклонись. — Ага.       Хаку гладит меня по лицу, щипает за щёку, сдувает что-то с пальцев. Присматриваясь снова щипает, ещё раз. Хмурясь приближается, разглядывает меня. Как вдруг целует. По-настоящему… — Ну вот. Не умер? Всё нормально? — краснея спрашивает она. — Но я сам хотел… — Украсть мой первый поцелуй? Не успел. Я украла твой. Понравилось? — Очень, но… Разве он у меня первый? Я… Да, ты права. Ах ты! Похитительница! Да я тебя за такое! А ну иди сюда! — Я здесь. Ещё хочешь? Я с радостью. Ну…       Ещё поцелуй. Более настоящий, более долгий, более осторожный. Зубы у меня острые, приходится держать себя в руках, чтобы ей что-нибудь не откусить. Но блин, как же это здорово. — Хаку… — Тс-с-с, — прижав пальчик к моим губам мотает она головой. — Понимаю, слова… — Я не об этом. Кто-то идёт. Внизу, их много. Наверное, головорезы Гато. — То же мне головорезы, — понимая что романтика второй раз подряд разрушена ворчу. — Какого чёрта… — Вопрос в другом. Что будем делать мы? Если они идут к дому Тадзуны, то будут смерти. Там двое на ногах не стоят. Наруто, тот крикливый блондинчик, один даже со своими клонами может не вытянуть. Большая вероятность что шиноби Конохи погибнут. Тадзуна и Инари тоже. Что будет с девушкой и Сакурой… — Хм… Хаку, ты не только моя любимая. Ты ещё и моя совесть. — Раньше её у тебя не было. Прости, но я рада тому что ты теперь такой. — А я хочу извиниться… — Не надо, — улыбается Хаку. — Я не слепая и не слабоумная. Я всё знаю и понимаю. Ты воспитывал меня как оружие. Не скрывал этого. Никаких чувств, никакой ласки, заботы, внимания. Я была для тебя просто инструментом. Это ты показывал. — Хаку… — Ты показывал это, — улыбаясь продолжает девушка. — И у тебя получалось. Но я всегда знала, что в душе ты любишь меня. Что у нас всё взаимно. И я не ошиблась. — Ты у меня очень умная, — взяв её за подбородок киваю. — И красивая. Спасибо тебе. — За что? — За то что ты есть. Пошли. Вперёд не лезь. Проводим их до дома Тадзуны, там я устрою резню. Хочу повыпендриваться перед Какаши и показать детям что жизнь шиноби далеко не сказка. Идём. — Вам джонинам, только бы повыпендриваться, — хихикает Хаку. — Встреча, представления, обмен оскорблениями и самовосхвалениями. Я буду на безопасном расстоянии. Пошли…       Ну да. Не знаю почему, но встреча двух шиноби, со стороны смотрится как встреча на ринге двух именитых рестлеров. Ещё бы бои по сценарию как у них проходили…