Ёжики в Тумане

      И снова вечер. Тяжёлый, мрачный, полный тяжких раздумий и воспоминаний о былом. Но это такой же вечер, как множество других идущих один за другим на протяжении вот уже двух лет… Наполненный тоской, безысходностью и липким страхом.       Невольно вспоминается песня про проклятый старый дом. Я сейчас как никто похож на этого деда, который жил да помер. Пока не слепой, не жутко злой, да и похоронят меня когда зажмурюсь. Ну и, я только внешне как старый дед, по паспорту мне всего тридцать восемь.       Эх, а раньше… Всегда на позитиве, всегда душа компании. Честный работяга, по выходным пьяница и бабник. Ценитель женской красоты, как меня называли друзья. Раньше, сейчас я больше напоминаю иссохшую мумию. Упыря восставшего из могилы. Тощий, лысый, сероватого цвета, с огромными синими кругами вокруг глаз.       Стою у окна, с высоты четвёртого этажа смотрю. За окном вьюга, прохожие закрываются руками и поднимают воротники. Машины с трудом пробираются сквозь снежные заносы. И холод… Холод на улице, в квартире, в груди. Холод от которого давно уже не спасают ни свитера, ни обогреватели, ни даже алкоголь. На улице же…       Протерев глаза вглядываюсь в завихрения снега. Смотрю и вижу… Эх, молодёжь. На улице под тридцатку, вьюга, а один из прохожих, всего лишь в оранжевой футболке. Слишком спокойно, но в тоже время быстро шествует по улице. Молодой совсем, простудится весь в такую погоду. О чём он вообще думает? У него же вся жизнь впереди. В отличии от некоторых. Мне бы открыть окно, сказать ему что так делать не стоит. Но… Сил не хватит даже на это. — Парень! — помахав ему рукой хриплю. — Одумайся! Застудишься. Не слышит. И не замечает.       Свет в квартире мигает. Качая головой от всего этого безобразия, опираясь на трость и тихо ругаясь от не самых приятных ощущений шаркаю к дивану. Со стоном сажусь, немного отдыхаю и тяну руку к пульту от телевизора, моему единственному развлечению.       Вставать с каждым днём всё труднее и труднее. Поход до туалета превращается в незабываемое, наполненное болью и страданиями приключение. Болеутоляющие уже не помогают. Лишь временно и не полностью избавляют от боли. Химиотерапия, от которой я отказался, делает только хуже. Едва отросшие жиденькие волосы выпадают, на этом всё, вся помощь. Болезнь несмотря на щедро вливаемые в меня порции яда, отступать или хотя бы на время ослабить хватку не хочет.       Быстро я сгорел, всего два года и вместо крепкого никогда не унывающего мужика, дряхлый старик. А скоро станет ещё хуже, врачи так сказали. А как только вставать не смогу, родственники уложат меня в больницу. Где я доживу оставшиеся дни под капельницами.       А вот хрен им с телячью ногу! Завещание у меня написано. Квартира, дача и машина отходят товарищу. Родственники, брат с женой, которые вспомнили обо мне только сейчас, когда узнали что мне недолго осталось, обрыбятся. И я бы им что-нибудь оставил. Дачу или деньги, мне не жалко… Но нет. За мной ухаживает чужой человек, друг, который знать не знает о завещании. Ему надо помочь. У него жена просто ангел. Дочки как цветы. Не стоит ему по съёмным квартирам мотаться. Моя трёшка, в надёжные руки попадёт. И машина, будет дочек в детский сад возить. А на даче овощи вырастят. Им поможет… Им нужнее…       А эти, родственнички, ни стакан воды, ни таблетку не подадут, только ноют что им жить негде. Ну и недвусмысленно намекают, что от наследства не откажутся. — Так, новости, — переключая каналы киваю. — Что в мире творится? Как обычно ничего интересного. Революционного лекарства от рака всё ещё не изобрели. К дьяволу. Надоело!       Включаю свои любимые мультфильмы, на случайной серии, улыбаюсь от начальной песни, повожу плечами. Из-под подушки извлекаю баночку таблеток, оттуда же бутылку водки. Ставлю всё это на столик перед диваном. Наливаю полный гранёный стакан, отсчитываю десять таблеток. Чтоб наверняка добавляю ещё десять. В три захода проглатываю и опустошаю стакан. Пока есть время закуриваю, затягиваюсь и откинувшись на спинку дивана выдыхаю дым вверх. — Хорошо пошла, зараза. Повторю. Жаль о закуске не позаботился. Сейчас точно до холодильника не дойду. — Так я помогу, — звучит рядом весёлый как будто детский голос. — Кто здесь? — Сидите-сидите, Василий Иваныч, — как из воздуха появляется у дивана парнишка лет пятнадцати. — Вам отдыхать нужно. Так что принести?       Обычный мальчишка. Одет в белые шорты и оранжевую футболку. На ногах белые кроссовки. Светленький. С виду ничем не примечательный. Но от его присутствия… Я видел его. Это он шёл по улице. А как он вошёл? У меня заперто. Бандит? Будет убивать? Да хоть бы. Но нет… Его глаза. В них сочувствие, интерес и что-то ещё. Да и сам он… Необычный? Да… От того что он рядом, мурашки на руках бегают.       От него веет как адской жарой, так и могильным холодом. Кто бы он ни был, он не человек… А может мне кажется? Двадцать таблеток сильного снотворного и стакан водки… Или… — Васий Иваныч, — улыбается незваный гость. — Вы здесь? Что вам принести? — Огурчики, — не понимая кажется мне или нет киваю.       Парень, которого здесь быть ну никак не должно, пожав плечами уходит на кухню. Гремит посудой, хлопает дверкой холодильника. Возвращается с двумя тарелками. На одной маринованные огурцы, на другой нарезанная колбаса и хлеб. Взглядом гость притягивает стул, ставит тарелки на столик. Присаживается напротив меня. Щелчком пальцев создаёт ещё один стакан и наливает в него. Наполняет мой и улыбаясь пододвигает. — За вас, Ёжиков Василий Иваныч. Не хочу огорчать, но ваш жизненный путь окончен. — А ты получается… Смерть? — Не совсем, — улыбается парень. — Хотя меня и так называют. Выпьем? — Выпьем.       Чокаемся, выпиваем. Закусываю огурчиком, предлагаю гостю закурить. На что он кивает, берёт сигарету и прикурив от вспыхнувшего пальца протягивает его мне. — Спасибо… — Эх, хорошо, — потягиваясь кивает гость. — И вы, Василий Иваныч, человек интересный. Не скажу что хороший. Совсем нет. Но и плохим вас назвать не получается. Хотя, если подумать, вы всё же хороший. Да… — Позволь узнать чем? — Ну как же. Меня многие ждут, зовут, некоторые умоляют, некоторые даже со слезами. Всячески приближают моё пришествие. А когда я прихожу… Ух, такое начинается. Вы только представьте. Сидит в углу покойник, в висок он значит застрелился, и уговаривает меня уйти и дать ему ещё время. Одной рукой мозги со стены собирает, второй крестится, как будто на меня это подействует. А висельники? А утопленники? Жесть… — Тяжёлая у тебя работа. — Да она не моя. Я не Смерть. Я немного выше её. Смерть, Время, Судьба, они чуть ниже в нашей системе рангов. Я же… — Дьявол? — С одной стороны как бы да, но с другой лишь отчасти. Меня и так называют, довольно часто, — смеясь разводит руками парень. — Бог, Дьявол, Ангел, Демон. Зависит от человека и обстоятельств. Для одних я бог, для других дьявол. — Хм… Интересно… — Именно, Вася, именно. Тебе интересно. Ты не дрожишь от ужаса, не кричишь как истеричка. Смешно вспоминать, но мне иногда даже угрожают. Связями. Ха! Но самое нелепое, когда меня пытаются подкупить деньгами. Аха-ха! Представляешь? Меня, подкупить. — Люди, что с нас взять. — Соглашусь. Делаете зло друг другу, а прощение просите у меня или подобным мнение. Ну или ради меня. Иногда меня же и вините. В основном всегда. Мол не я это, бес попутал. Ты прости, ради бога. Эх… Иногда так смешно, что плакать хочется. Они не понимают что единовременно и винят меня и ради меня просят простить. — Но это же ты нас такими сотворил. — А вот тут, небольшая неувязочка, — наливая водки качает головой парень. — Это вы меня сотворили. Ага, я не шучу. Ваша вера сделала меня и таких же как я. Вы творцы, а не мы. Вы умеете создавать и научили этому нас. Богов, дьяволов, демонов, ангелов, миры. Да, не удивляйся, люди могут собирать целые вселенные. — Ещё интереснее. Как тогда… То есть вас породила вера людей? — Да, — подавая мне стакан и поднимая свой улыбается парень. — Породила это громко сказано. Скорее… Где-то есть оригинальный мир людей. И вот там всё и придумывают. Так был создан ваш мир и бесконечное множество других. А уже вы, ваша вера воплотила и в последствии обезобразила меня и таких как я. Верований очень много. Соответственно много таких как я, и не совсем как я. Вот взять например Смерть. Раньше её не было. И все справлялись. Рождались, умирали. Но это же слишком просто. Зачем? Зачем объяснять смерть закономерным для всех живых существ прекращением биологических процессов? Пусть будет старуха в балахоне с косой. А там и загробную жизнь придумали. Ад, рай, чистилище. Много чего. Но это всё лирика. Давай по тебе… — Не слишком ли много для меня чести? Сам… Ты. Пришёл и разговариваешь со мной. — А почему нет? Для существа, кому нипочём время и пространство, тому кто выше логического понимания, можно и в гости сходить. Выпить, покурить, поговорить. Особенно с таким интересным человеком. Да, выделяешься, я видел всяких. Иногда таких, что вспоминать страшно. Держи стакан, Вася.       Выпиваем, закусываем, закуриваем ещё по одной. Сижу, смотрю на гостя. Гость улыбаясь и хихикая смотрит на меня. В комнате виснет неловкая, для меня, тишина. — Трудно быть богом? — Иногда, — качает головой собеседник. — Иногда, от глупости происходящего в отпуск сбежать хочется. Все: просят, жалуются, молитвы собственного сочинения читают. Считают себя праведниками, мечтают о том как попадут в рай и не попадут в ад которые сами для себя придумали. И знаешь что они для этого делают? Сейчас только не смейся. Ничего. — Так по человечески… Сидеть и уповать на высшие силы. — Ага, — поднимает он палец. — Достали уже. А я вообще атеистов люблю. Не всех, но… — Почему? Они же в тебя не верят. — Поэтому и люблю. Работают люди, не боятся. Встали перед вопросом, подумали, объяснили. Не объяснили, решили что пока не время и взялись искать новые решения. Они не молятся, не благодарят, не винят, не убивают в нашу честь с нашими именами на устах. Не приносят нам жертвы и не пытаются призвать. Не приписывают то, чего мы, я и такие как я не делали и никогда бы не сделали. Они, эти люди, делают то, что им и положено. Они живут. Они… Вот ты. Тебе любопытно. Это… — Извини, перебью… Но что дальше? — затягиваясь всё же спрашиваю интересующий меня вопрос. — А что ты хочешь? Скажу сразу, Вася, смерть это давно уже не забвение, это начало нового пути. Не для всех, некоторых субъектов лучше уничтожить. Но вот такие как ты… Не буду тянуть кота за хвост. Говори, чего желаешь? Почти всё могу, почти всё выполню. — Желаю? А что я могу пожелать? — Всё что захочешь, — разводит руками гость. — Любую жизнь. Кроме разумеется этой. Итак, я весь внимание. Кем ты хочешь стать в другой жизни? Не стесняйся, у меня после общения с тобой прекрасное настроение, я сделаю почти всё что попросишь. — Как-то неудобно. У тебя своих дел полно, а тут я со своими хотелками. Может… Хватит с меня? — Ну, так не интересно. Однако меня это радует. — Почему? — Ты не кинулся желать деньги, лёгкую жизнь. Ты даже услышав о желании, остаёшься скромным. Давай, говори. Я хоть и вижу тебя насквозь, не поверю чтобы у тебя не было желаний. И? — Хочу… Хочу… Я… — Ну? — часто кивает гость. — Чтобы меня любили. По настоящему. — Отлично, — записывая в появившемся блокноте улыбается гость. — А ещё? — Надо ещё? — Ну да. Ты же со мной разговариваешь. Не думаешь, что я, на самом деле какой-нибудь из этих? Выполню твоё желание по своему усмотрению? Обреку на страдания? Буду издеваться? — У тебя глаза добрые. Улыбка правда гаденькая, но это… Наверное из-за улыбки тебя лукавым обзывают. — В точку, — тыча в меня указательным пальцем щурится гость. — Продолжай. — Продолжать… Я не думаю, что ты задался целью навредить мне. А заставлять меня страдать… Так я уже страдаю. Куда сильнее? — Хм, — чешет затылок гость. — Что с тобой делать? Как мне интерпретировать твоё желание. Ты хочешь чтобы тебя любили, но никакой конкретики не даёшь. Может подумаешь, я не тороплюсь. — Да я, собственно тоже. — Я тебя наградить хочу, — глядя на меня встаёт гость. — Спасибо. — Да что с тобой делать? Награда, понимаешь? Любое желание. Только скажи и переродишься там где захочешь и кем захочешь. Ну? — А за что награда? Я же ничего не сделал. Грешил при жизни. Много. Прелюбодействовал, часто. Дрался, пил, курил… — Не убивал, не воровал, жизни не ломал, — сложив руки на груди кивает гость. — Друзьям помогал. Вот и сейчас, стоя одной ногой в могиле, думаешь не о себе, а о хорошем человеке. Молодец. Так куда и чего ты хочешь. Чтобы тебя любили, мы с трудом, но выяснили. Едем дальше. — Давай на твоё усмотрение. — Перекладываешь ответственность? — Я простой человек. Назагадываю чего-нибудь не того. Другие пострадают. А ты… Я уверен, ты знаешь как лучше. — Хорошо, — став серьёзным ворчит гость., поворачивается и посмотрев на экран телевизора кивает. — Может туда? — Да что я там делать буду? — Не знаю, но что-то точно сделаешь. Историю ты знаешь, персонажей помнишь. Сюжет… Согласен? — У меня сил нет. — Будут! Я выделю. Какие хочешь? Хм! Первый раз мне так интересно. Я не отбиваюсь от вороха желаний, не объясняю нюансы, а сам уговариваю. Так значит мы решили. Ты идёшь туда и хочешь чтобы там тебя любили. Силы? Перечисляй, не стесняйся. — Давай на твой выбор. Ты прости, устал я что-то. В голове шумит, в глазах расплывается. Делай как знаешь. А я прилягу… На пять минут глаза закрою. — Ладно, интересный человек. Ты хочешь чтобы тебя любили. Да будет так. Любить тебя будут так, что сравнений не будет. Остальное, я решу сам. Есть у меня вариант. — Я заинтригован. Не поделишься какой? — Миры бывают разными, — сняв с меня тапочки и помогая улечься кивает на телевизор гость. — Есть похожие на вот этот, что по телевизору, можно сказать не отличимые. А есть другие, которые с виду похожи, а на самом деле отличаются. В один из таких я тебя и отправлю. Там, в результате одного дурацкого случая, сейчас умирает один человек. Умирает и смертью своей принесёт много боли другому. Ты займёшь его место. — Разве это правильно? — Нет, — укрывая меня одеялом и садясь на край дивана мотает головой гость. — Но, человека любят. А раз ты хочешь чтобы тебя любили, а ещё думаешь о других подчас больше чем о себе, это самый подходящий вариант. Ты умный, гибкий, приспособляемый. Адекватный. Тебя полюбят сильнее чем оригинала. Ты справишься. Тебе пора. Но прежде чем уйдёшь, есть у меня маленькое условие. То есть даже не одно, а два. — Их просто не могло не быть. — Это не то о чём ты думаешь, Вася. Никаких подводных камней. Просто, я кое-что доделаю. Ты хочешь чтобы тебя любили? Тебя будут любить. Но сам понимаешь, если любовь будет безответной, принесёт она только страдания. Ты тоже полюбишь по-настоящему. Тебе кажется это невозможным, за свою жизнь, настоящей любви ты так и не испытал. Скажу больше, заставлять я тебя не буду. Это невозможно, просто так заставить одного человека полюбить другого. Однако, как в любом правиле, в этом случае есть лазейки и обходные пути. Готовься к взаимным чувствам. Ну и через некоторое время твоего пребывания в том безумии, я приду к тебе и спрошу доволен ли ты. Если ты захочешь уйти, всё закончится. Если всё что я для тебя подобрал и подберу тебе понравится и ты решишь остаться — останешься. Не волнуйся, сделаю всё красиво. — Спасибо… — За что? — удивляется гость. — Пока ты был здесь, со мной. Я не чувствовал боли. Спасибо за это. — Хех, странный ты всё же. Иди, — закрывая мне глаза усмехается гость. — Тебе пора. Увидимся…       Света в конце тоннеля или других спецэффектов, не было. Просто… Я засыпаю. Проваливаюсь в сон. Тёплый, приятный сон без боли… И всё кажется таким… Чувство полёта. Сила в теле. Мне хочется… Непонятное чувство. Но я…       Голос? Меня кто-то зовёт? Наверное гость забыл о чем-то предупредить. Надо открыть глаза. Надо узнать. Я… — Ох, вы проснулись… — Я?! Ох ты ж мать твою! Ты? Как? Эм… Да… Блядь! Это… Ох и олень же я. — Вы о чём? Вам что-то приснилось? — Да. Кошмар. Ужас. Мне страшно. — Ложитесь, — аккуратно толкают меня в плечи. — Вам пока ещё рано вставать. Я принесу лекарство. — Зеркало! Мне нужно зеркало! — Сейчас всё будет, — отвечают мне. — Вот, пожалуйста. — Да твою мать! — разглядывая свою новую рожу кричу. — Вот ведь неожиданность. Это же… Это всё! — Забуза-сан, не надо так нервничать, — улыбается Хаку. — Вы в безопасности. Я позаботилась. Ложитесь. — Да блядь! Что? Позаботилась?