Рихард Круспе: Краткая автобиография

Рихард, где и в каких обстоятельствах ты вырос? До семи лет я жил в маленькой деревеньке под названием Вайзен. Мое детство было потрясающим. Я был окружен природой, кошками, собаками, и рос в большой семье с братом и сестрой. Потом, к сожалению, произошли большие перемены. Мои родители развелись. Отец перестал появляться дома, поэтому мы переехали к моему отчиму в Шверин. Это было ужасно, потому что мы совсем не ладили. Мы с ним часто ругались, и все заканчивалось тем, что я убегал из дома. Иногда я спал на лавочках в парке, а иногда в подвале у друга. Меня часто искали с полицией… Затем появился шанс начать стажировку в соседнем городе. Конечно, я сразу решил им воспользоваться и так оказался в Хагенау. Там почти ничего не было, только огромная армейская база, так что на протяжении двух с половиной лет я только и делал, что играл на гитаре. Оглядываясь назад, должен сказать, что мой отчим все же приучил меня хотя бы к дисциплине. Сейчас мне это очень пригодилось, потому что в работе с музыкой нет никакого расписания. Ты сам должен решать, когда садиться и начинать сочинять. Где бы ты хотел жить? В данный момент я живу и в Берлине, и в Нью-Йорке. Мне нравится такая двойственность. Нью-Йорк привлекает меня своей необычной энергией. Он вдохновляет меня. Берлин же до сих пор относится ко мне с прохладой. Когда я приехал туда впервые, меня поразило, с каким негативом общались люди. Мне постоянно отказывали. К тому же, погодные условия в Берлине отвратительные. В последнее время много что изменилось в лучшую сторону, особенно после того, как в Германию стали приезжать люди из разных культур. И я сейчас говорю не только про взаимодействие немцев и турок, но и про все другие национальности. Что касается жизни где-то помимо Германии, то я скорее всего жил бы где-то в Кейптауне. Горы с одной стороны, два океана с другой… Люди открытые и дружелюбные, и очень много солнца, что позитивно складывается на моем самочувствии . Я легко могу представить, как живу там, когда, наконец, выйду на пенсию. А что насчет школы? Ты был скорее задротом или задирой? Думаю, тут даже объяснять не надо — я отвратительно вел себя в школе. Стало быть, ты довольно часто встревал в разные ситуации? Не то слово. Где-то в 10-14 лет я постоянно попадал в передряги, и выпускал пар, так сказать, физическим путем. Но потом я начал увлекаться рестлингом, и там меня научили, как справляться с приступами агрессии. Я занимался пять раз в неделю, а на выходных у нас были соревнования. Но и там я вел себя отвратительно, и у меня не хватало терпения для того, чтобы стать настоящим борцом. Мне хотелось всего и сразу. Хотелось победы прямо сейчас. Твои родители гордятся тобой? Я думаю, что мой родной отец очень гордится мной. Что касается моей мамы: она всегда хотела, чтобы я занимался чем-то другим. Но сейчас, думаю, она смирилась с тем, что я стал музыкантом. В конце концов, думаю, для ее поколения совсем не важно, чем ты занимаешься. Главное — успех. Она родилась после войны, поэтому для нее материалистические ценности стоят превыше всего. А что деньги означают для тебя? В конечном итоге, всего лишь свободу делать то, что мне нравится делать. Деньги — это независимость. С другой стороны, деньги — это так же источник проблем. Дело в том, что ты довольно быстро привыкаешь к определенному уровню жизни и богатству. Когда я заработал первые деньги вместе с Раммштайн, я был на седьмом небе от счастья. Мне казалось, что больше ничего и не надо. А сейчас, когда у меня есть две квартиры — в Лондоне и в Берлине, и, соответственно, большие траты на путешествия, я живу с ощущением, что мне постоянно не хватает денег. Какое значение для тебя имеет успех? Успех — дело относительное. Например, Эмигрейт получила хорошие отзывы. Я продал неплохое количество копий альбомов по всему миру. Нас слушали и в Америке, и даже в Австралии. Так что я могу сказать, что мой сольный проект имел успех. Но, допустим, если его сравнить с миллионными продажами альбомов Раммштайн, Эмигрейт — всего лишь капля в море. Ты много где работал помимо музыкальной карьеры. Какая работа была самой отвратительной? Самой ужасной была работа мойщиком окон, потому что у меня небольшие проблемы с внутренним ухом (смеется) и головокружением. Вообще, я начинал работать водителем, но меня лишили прав после одного случая. Когда это произошло, то в компании, где я работал, меня перевели на должность мойщика окон. Это означало, что я должен был забираться на телевизионную башню Шверина…. Я посмотрел на нее и подумал: »Ни за что в жизни!». Так что я просто сложил лестницу и сказал: «See you later!». Но денег у меня все равно не было. Так что я стал делать обувь и продавать. Я делал эспадрильи и мокасины. Вообще, должен сказать, что у меня совсем нет таланта к работе руками. Но я довольно сообразителен, когда дело касается того, чтобы заработать на жизнь. А уж отмазки, которые я придумывал, когда ко мне приходили социальные работники…. В бытность подростком я стажировался на повара. Но мне не нравилась эта работа, потому что большую часть времени ты находишься один на один с собой. К тому же чаще всего приходится иметь дело с жаром от печи… Так вот откуда взялось пиротехническое шоу у Раммштайн? Получается, тебе не привыкать? Точно, ха-ха-ха! Вообще-то, я действительно думаю, что готовка и музыка очень похожи между собой. Когда я готовлю, то никогда не следую рецепту. Я просто использую то, что вижу, и у меня получается что-то потрясающе вкусное. Иногда может казаться, что какие-то ингредиенты никак не связаны между собой, но со временем понимаешь, что нужно делать. Появляется внутреннее ощущение того, что правильно. Когда сочиняешь музыку — то же самое. Если бы ты не был музыкантом, кем бы ты был? Хм… Хороший вопрос. Я бы попробовал быть продюсером. Получается, посмотрел бы на то, как все делается с другой стороны. А еще мне очень нравится писать. Так что думаю, я бы писал сценарии — мне очень нравится это делать. Кстати, о Голливуде. Думал ли ты о том, чтобы быть актером? Хотелось бы тебе играть кого-то в кино? Мне сразу приходят в голову два фильма: Таксист и Леон. Я обожаю главных героев откуда. Бешеные псы и Славные парни — тоже потрясающие фильмы. Стало быть, тебя больше интересуют роли аутсайдеров и злодеев? Герои тебе не нравятся? У аутсайдеров и злодеев намного больше потенциала. На днях я снимался в эротических сценах… Думаю, мне было бы интересно попробовать сняться в полнометражном фильме подобного характера. Вначале мне было довольно неловко, но со временем я понял, что наслаждаюсь тем, что делаю… Хочу отметить, что сцены были эротическими, НЕ порнографическими. А ты бы разделся для Playgirl? Уже нет (смеется). Хотя, раньше я бы тоже не стал. У меня с моим телом очень простые отношения. Когда я один дома, то хожу полностью голый, но я не настолько эксгибиционист, чтобы раздеться для какого-то гламурного журнала. Стало быть ты «домашний нудист»? Ага. Это вполне нормальная вещь для парней с востока. Как-то раз, когда я был в Нью-Йорке и лежал голый в постели со своей тогдашней женой, мне позвонили в дверь, и я пошел открывать, полностью обнаженный. Надо было видеть ее реакцию…. Столкнулись два мира — бесстыжий Осси и консервативная Американка. Мы были из разных миров (смеется). Ты тщеславный? К сожалению, да. Я бы хотел быть выше этого, поскольку считаю, что тщеславие — негативная характеристика, появляющаяся из-за неуверенности в себе и эгоцентризма. Я работаю над собой. С возрастом мне стало легче относиться ко многим вещам… В какой-то момент понимаешь, что тело деградирует. С другой стороны, ты же можешь сделать пластическую операцию. Ты думал об этом? Нет, операции не для меня. Хотя я не имею ничего против пластических операций. Если человек несчастен, и ему не нравится свое тело, и при этом есть возможность улучшить качество жизни и взрастить уважение к себе через операцию — нужно этим пользоваться. Конечно, есть риск и того, что может появиться некая зависимость от операций, как, например, когда делаешь слишком много татуировок…. Тело не резиновое, у него есть лимит. Например, клыки или рога… Есть в этом нотки сумасшествия. Говоря о сумасшествии. Какая самая сумасшедшая вещь, что ты делал в жизни? Это легко! Я познакомился с одной женщиной и через два дня позвал ее замуж. Она согласилась, а то, что было дальше — история. Что касается темы женщин, есть ли у тебя типаж? Как и у всех, конечно, у меня есть типаж. В первую очередь, мне нужны отношения, которые помогают увидеть себя со стороны и быть лучшей версией самого себя. Так что я ищу партнера, который бы помогал мне развиваться. Хорошие отношения для меня это поддержка баланса между страстью и дружбой. Если что-то из одного превалирует, то рано или поздно все разрушится. Как ты относишься к группи? Как к неизбежной частью всего этого. Симбиоз звезды и группи — это как представление в театре. Такие отношения не имеют ничего общего с реальностью, это иллюзия, но это приятная иллюзия, и она не должна нарушаться. Лично меня не привлекают группи, потому что мне больше нравится заслуживать внимание женщины. Но при этом я получаю наслаждение, находясь в компании красивых девушек. Веришь ли ты в Бога? Или в перерождение? Что насчет спиритизма? Я все больше и больше оказываюсь вовлечен в эту тему. Я не верю в Бога в том смысле, в котором церковь хочет, чтобы я верил. Спиритизм мне намного ближе. Я верю в справедливость, и что все, что мы привносим в этот мир, возвращается к нам так или иначе. Другими словами, Карма. У меня так же есть довольно феминная привычка: я использую астрологию для анализа поведения. Особенно если мне нужно что-то понять про человека. Как только ты понимаешь, к какому дому относится тот или иной человек, то становится намного легче объяснить его поведение. Тут я хочу уточнить. Я не имею в виду гороскопы и прочую белиберду. Астрология — точная наука, построенная на математике, ее нельзя сравнивать с тем бредом, что показывают по телевизору. Мог бы ты жить без телевизора? Не. У меня есть огромный проектор в моей спальне в Нью-Йорке. Я обожаю лежать на кровати с сигаретой в руке и смотреть какой-нибудь хороший фильм — это мое самое любимое занятие. Это единственное, чем я могу заниматься в спальне, если я не занимаюсь сексом. Мне нужно и то, и другое, и как можно больше, пожалуйста (смеется). То есть чтение тебе не нравится? Раньше я много читал, но сейчас я слишком ленивый для этого. Даже в самолете есть монитор и куча разных интересных фильмов. Но у меня все еще есть рекомендация хорошей книги: Трилогия Нью-Йорк от Пола Остера. Какое изобретение человечества самое важное? Каждый век характеризуется собственным изобретением. Двадцать первый век — я думаю, здесь речь пойдет об интернете. А в двадцатом — электричество. Благодаря электричеству у нас есть все, начиная от лампочки и заканчивая электро-гитарой. А если бы у тебя была машина времени, в какой эре ты бы предпочел жить? В эпоху мечей и рыцарей. Где-то в одиннадцатом веке. Мне даже не надо думать об этом, потому что я обожаю смотреть фильмы, связанные с этим периодом. Почему-то мне очень нравится именно это время, и я бы очень хотел посмотреть, каким был мир тогда. Есть ли у тебя какие-нибудь фобии? Кроме страха высоты, о котором я упоминал немного ранее, я так же очень боюсь змей. Когда ты плакал в последний раз? И вот тут ты меня подловил. Для меня это большая проблема, поскольку я просто не умею плакать. Это проблема, потому что плач помогает справиться с эмоциями, помогает пережить горе…. С другой стороны, может, именно поэтому для меня так важна музыка? Это моя третья слезная железа, которая помогает мне справиться с тем, что я чувствую.