То, что длится вечно

— Здравствуй, Кроули, — демон, увидев нежданного гостя, застыл с бутылкой молока и кастрюлей в руках. Он не заметил, как через несколько секунд молоко, которое продолжало вытекать из бутылки, начало медленно выливаться из ковшика, заливая дорогой паркет и некоторые книги, которые почему-то стояли на полу. Ни гость, ни демон, не обращали на это внимания. Они были очень заняты разглядыванием друг друга, пристально смотрели прямо в глаза, точнее, Кроули смотрел вошедшему человеку в глаза, а тот видел свое отражение в очках демона. Кроули наконец ожил, щелчком пальцев убрал молоко с пола, а пустую бутылку и кастрюльку отправил на ближайшую свободную полочку и, он сам не до конца понимал зачем, встал ровно на то же самое место, на котором стоял раньше. Хотелось держать дистанцию, не подходить слишком близко. — Верховный Архангел Азирафель, — прозвучало как проклятье на понос. Кроули сделал небольшой реверанс, прямо как в тот день, когда они спасали Землю четыре года назад, а на авиабазе вдруг появился Гавриил и Вельзевул. Эта фраза, как и в тот раз, была будто пропитана самым ужасным на земле ядом, Кроули ее почти выплюнул в сторону ангела, лицо которого, от услышанного немного исказилось, как от сильной боли. Ну вот зачем он вообще пришел? Демон тут пытается научиться как-то жить одному, помогать Мюриель, забыть про существование Азирафеля, Ада, Рая, и всего, что с этим связано. Однако, хоть демон и не собирался себе этого признавать, глубоко-глубоко в душе, он все-таки хотел его увидеть, и не для того, чтобы ударить или оскорбить. Он просто соскучился. Примерно четыре года они почти каждый день виделись, болтали, пили и просто проводили время вместе. Сейчас ему этого очень не хватало. — Пожалуйста, не надо… — ангел не договорил, но Кроули и так его прекрасно понял. Ему не нравилось то, что он для Кроули превратился в «Верховного Архангела». Он прекрасно понимал, что сделал ошибку, навредил, разбил сердце, и он действительно раскаивался. Наверное, поэтому он и пришел, а не за книгами и креслом. Он хотел поговорить, рассказать про свои переживания, про Второе Пришествие, попробовать попросить прощения, и просто понадеяться на то, что демон его поймет, и хотя бы поможет спасти мир. Как в прошлый раз. А дальше уже не важно. Если Кроули не сможет его простить, то значит, что так правильно. Азирафель этого заслужил. — Зачем ты спустился? Нужно что-то забрать в свой кабинет? — Кроули старался сделать интонацию максимально непринужденной и безучастной, но, как на зло, в конце фразы его голос предательски дрогнул, что ангел не мог не заметить. Он посмотрел на Кроули со смесью раскаяния и жалости, но быстро перевел взгляд в пол, после чего быстро осмотрел весь книжный. Неловкое молчание длинной, кажется, в целую вечность прервал звук открывающейся двери. Мюриель вернулась из кофейни, держа в руках поднос с аппетитно пахнущими небольшими печеньками. Она, как и Кроули с Азирафелем, застыла на месте, не зная, что и говорить. Наконец, Азирафель отмер и приветливо улыбнулся Мюриель. Она отзеркалила его улыбку и быстро помахала архангелу рукой. — Здравствуй, Азирафель! не ожидала, что ты так рано придешь, архангелы так редко спускаются на Землю. Как дела в Раю? Что нового? — Привет, Мюриель. Я пришел взять пару книг, чтобы отнести их в свой кабинет. Сам смогу почитать, и может даже ангелам понравится. Им полезно иногда мозги проветрить, — Азирафель старался делать вид, что ничего необычного сейчас не происходит, а также усердно игнорировал пристальный взгляд Кроули, которым он пилил ангела с того момента, как пришла Мюриель. — Знаете, не хочу вам мешать. Я, пожалуй, пойду обратно в комнату, посплю еще недельки две-три. Не хочу вам докучать своим присутствием, — демон медленным шагом вальяжно пошел к лестнице на второй этаж, но его остановил голос Азирафеля. — Подожди! Нам очень нужно поговорить, это дело жизни и смерти всей Земли, — Кроули его уже не слушал, продолжая идти к лестнице, но уже немного прибавив скорости, чтобы не выслушивать всю эту нудную речь, но за одну секунду остановился, как вкопанный, потому что почувствовал, как теплая и немного влажная ладонь обхватила его занятье, пытаясь удержать на месте. Демону показалось, будто сильный заряд тока прошелся по всему его телу, а само запястье немного покалывало. На пару секунд он замер, почти не дыша и не имея никаких мыслей, но после агрессивно выдернул свою руку из руки ангела, со смесью злости, удивления и растерянности посмотрел Азирафелю прямо в глаза и буквально взлетел по лестнице на второй этаж. Там он быстрым шагом дошел до той самой комнаты, в которой спал всю прошлую неделю, с остервенением открыл дверь, чуть не выдернув из нее ручку, после чего захлопнул ее так, что со стен посыпалось немного штукатурки, а звук точно был слышен на первом этаже, но Кроули не обратил на это внимания. Он просто вошел в комнату и встал спиной к холодной стене, запуская пальцы в свои волосы. Ему жутко не хватало воздуха, тяжело было сделать достаточно глубокий вдох. В этот момент он даже успел на секунду задуматься о том, насколько было бы нелепо потерять тело, просто из-за встречи с Азирафелем и какого-то мимолетного прикосновения к руке. Немного отдышавшись, он прикрыл глаза руками и будто в замедленной съемке начал стекать по стене на пол, отчего его пиджак немного задрался, принося сильный дискомфорт, но демону было все равно. Единственное, о чем он мог сейчас думать, это о том, как бы ему сдержать крик боли и разочарования, который все норовил вырваться. Кроули даже сейчас не мог позволить себе проявлять какие-либо чувства и жалость к себе, не мог разрешить выпустить из себя все эмоции. Вместо этого он прикусил костяшку пальца, а ногтями другой руки сильно вцепился в деревянный пол, практически его царапая. Он бы и хотел просто спокойно обдумать все произошедшее сейчас и неделей ранее, но спокойно не получалось. Внутри все переворачивалось, горело, разрывалось, а после навсегда исчезало в бездне. Это было как Падение. Больнее, чем Падение. В прошлый раз он был предан и брошен теми, на кого и так никогда не рассчитывал, кого не уважал. Теперь же, все то же самое сделал тот, кому он доверял, кого понимал и на кого всегда мог положиться, поэтому было в сотни, тысячи раз больнее.

I’ve spent all my years in believing you But I just can’t get no relief, Lord! Can anybody find me Somebody to love

В прошлый раз он справился. Ему помогли. Все демоны, которые буквально час назад еще были ангелами, сплотились и бросили все свои силы на то, чтобы построить свой дивный новый мир. Они все были просто выброшены Раем и отвергнуты Господом, они считались предателями, все ангелы, оставшиеся на Небесах их ненавидели, но даже при этом они смогли выкарабкаться и общими усилиями создали Ад. Они даже не были тогда такими ужасными, как их всегда описывали для ангелов, кто-то из них просто был излишне заинтересован, другие же спрашивали неудобные вопросы, или же всего лишь были чем-то неугодны. Только через тысячелетия, проведенные в темноте и сырости, в едком запахе серы, без доброты и понимания, многие из них стали озлобленными, жестокими и страшными, их душа стала изуродованной настолько, что нашла отражение в их телах. Да, в прошлый раз он справился. Но сейчас у него это точно не получиться. Уже нет рядом с ним тех демонов, которые не падали духом и воодушевляли, они буквально вытаскивали остальных из болота и помогали сделать первый вдох. Сейчас он наедине со своими проблемами, даже рассказать никому ничего не может, никто его не поймет. Разве что, можно пойти и поныть в трубку Вельзевул с Гавриилом, но он еще не был к этому готов, к тому же, он не хотел их отвлекать, они ведь, вроде, поселились в каком-то небольшом коттедже где-то далеко от всех городов, Мюриель что-то про них говорила, когда Кроули не особо слушал.

I try and I try and I try
 But everybody wants to put me down
They say I'm going crazy
 They say I got a lot of water in my brain 
I got no common sense 
I got nobody left to believe

Оставалось ему только сидеть вот так около стены, обняв свои колени и просто смотреть в пол, прокручивая у себя в голове тот проклятый день, когда Азирафель ушел в Рай, и пытаясь не закричать, сдерживая слезы. Ураган внутри закончился, оставив после себя одни обломки чувств, мыслей и эмоций, в груди была теперь просто огромная дыра, а в голове пустота, в ушах уже шумело от звенящей тишины. Он очень плохо слышал, что происходило в это время на первом этаже, но мог только разобрать интонации. Азирафель разговаривал с Мюриель очень вежливо и мягко, но не было того тепла, которое обычно предназначалось исключительно для Кроули. В груди что-то сильно закололо. Ангел всегда был с ним очень доброжелательным, всегда относился к нему как к близкому другу, доверял и помогал. Но, как оказалось, это все было ложью. Кроули почему-то думал, что ангел перестал разделять мир на черное и белое, что ему уже все равно, что он больше не обращал внимания на то, что его друг — демон, что ему важнее не его природа, а его душа, как бы сопливо это не звучало. Однако оказалось, что это все было просто дурацкой иллюзией. Ангела всегда напрягало то, что он дружит с демоном, он не готов был принять это, можно сказать, что все время, проведенное с ним за завтраками в Ритце, за бутылкой вина, за долгими ночными разговорами, Азирафель общался не с Кроули, а с его ангельской версией, которой уже давно не существует, но которую ангел всегда хотел вернуть. Кроули был ужасно измотан. Глаза закрывались от усталости, затекшие мышцы гудели, а голова как будто раскалывалась, но он продолжал сидеть, не имея никакого желания и сил, чтобы подняться и пройти пару метров до кровати. Он откинул голову назад, больно ударившись затылком о стену. Кроули сильно старался не думать, каждая мысль об ангеле доставляла такую боль, что казалось, будто ему изнутри разрывают грудную клетку огромными ножами, но совсем не получалось прогнать эти мысли куда подальше и просто пойти спать. Он не понимал, сколько времени сидит здесь, но ему было абсолютно все равно. Наконец, после того, как демон еще некоторое время посидел, спрятав лицо в ладонях, он сделал очень глубокий вдох и, собравшись с силами, осторожно встал, пытаясь поймать равновесие на трясущихся и ноющих ногах, придерживая рукой стену. Он прислонился спиной к двери, ведущей на лестницу, чтобы немного прийти в себя, но пока он стоял, из-за звенящей тишины, которая царила в его комнате и на улице, смог разобрать, что говорили внизу. — Мюриель, можно у тебя кое-что спросить? — голос ангела был очень неуверенным, будто ему было стыдно о чем-то говорить. После его фразы послышалось тихое копошение и бодрый ответ Мюриель: — Конечно, все что угодно! — Знаешь, мне кажется… нет, не так. Мне интересно знать, как… кхм… как дела у Кроули? — демон открыл рот от удивления. Он еще и спрашивает как у него дела?! То есть вообще не заметно, что дела у него ужасно? Да и зачем вообще Азирафелю это надо? Это не его дело, не теперь. Но ангел продолжал: — Я, конечно, заметил, что он не полностью в порядке, но хочу понимать, что он справляется… — в смысле справляется? Так сказал будто у него просто какой-то небольшой завал на работе или еще что-то, такой же степени значимости. Хотя, так и есть, он же всего лишь потерял смысл всей своей жизни, что парится-то? Конечно, он прекрасно с этим справляется и просто отлично себя чувствует, даже лучше, чем обычно, да-да. — Знаешь, мне кажется, что он совсем не справляется. Он, конечно никому ничего не говорит, но я же вижу. Я в одной книге такое читала: иногда люди говорят, что у них все хорошо просто чтобы их не жалели. Не знаю зачем, но, наверное, им так проще, — Кроули еще шире открыл рот, пребывая в полном недоумении, даже не так: он офигел. Это он-то не справляется? Да он вообще лучше всех справляется, ему же плевать. Тут Мюриель задала не самый ожидаемый вопрос: — А ты как справляешься в Раю? Тяжело наверное одному, ты же всегда с Кроули вместе работал, — тут демон прислушался. Нет, ему совсем не было интересно, что же ответит ангел, просто… захотелось ему так, и все. — Да так, все в целом не очень плохо. Пытаюсь заполучить доверие ангелов, графики уборки подписываю, ничего интересного, — по голосу было понятно, что ангел сильно заволновался. Кроули мимолетом подумал, что ангел сейчас, наверное, как обычно начал бегать глазами по всему книжному, ища, за что можно было бы зацепится взглядом, лишь бы не смотреть на собеседника, а еще нервно потирал свои рукава. — Нет, ты немного не понял меня. Как ты сам себя чувствуешь? — после этой фразы на несколько секунд повисло неловкое молчание, после чего Азирафель медленно и неохотно заговорил: — Я… нормально. Точнее, совсем не нормально. Если еще точнее — просто ужасно! И дело даже не в том, что работать сложно, или что я там умираю от однообразия, или что я сделал что-то не так. Наоборот, я понимаю, что выбора другого у меня нет и не было, я бы точно не смог оставаться в стороне, но… Меня просто будто пожирает изнутри вина, я уже не могу быть с этим на едине, это очень сложно. Я просто идиот. Я должен был понять его, встать на его сторону, или, хотя бы, преподнести все по-другому, решить все как два взрослых человека. Но теперь, мне кажется, что он меня ненавидит. Да я сам себя уже ненавижу, — Кроули уже устал удивляться всему происходящему, поэтому продолжал стоять с поднятыми бровями и приоткрытым ртом, внимательно слушая диалог. — Знаешь, я и про такое что-то видела в одной книге, — Мюриель сделала паузу, как будто вспоминая текст какого-то справочника или учебника по психологии, который до этого специально заучивала. Через пару секунд она, видимо, прозрела и начала возбужденно тараторить то, что ранее прочитала в каких-то своих любовных романчиках: — Вспомнила! Я читала, что когда люди очень сильно друг друга любят, они иногда могут из-за избытка своих чувств начать вести себя странно, будто с ума сходить. Эм… Иногда они могут так сильно хотеть сделать что-то для любимого человека, что забывают подумать о том, а надо ли другому это. Там что-то еще было… Точно! Они потом еще винят за это себя и чувствуют себя очень плохо. Я же права? Это то же, что у вас с Кроули? Казалось бы, куда еще сильнее, но демон опять поднял брови. Еще немного, и они сползут с лица и сольются с остальными волосами. Что они вообще говорит? Это они-то настолько сильно любят друг друга, что сходят с ума? Ха! Да они же просто два идиота: один идиот совершенно напрасно решил наконец доверится другому идиоту, который выбрал вместо него хороший карьерный рост. И ничего более. Да уж, Мюриель иногда умеет рассмешить. Теперь на лице кроули появилась грустная ухмылка, он с нетерпением и каким-то странным мазохистским удовольствием ожидал того, что ответит ей на это все Азирафель, который подозрительно затих. — Ну же, ангел. Скажи уже хоть что-нибудь, — шептал себе под нос Кроули. — А знаешь… — Ну! Давай, скажи это! — в те также шепотом «кричал» демон. — Мне кажется, что в чем-то ты права. Спасибо, — голос ангела содержал разом все возможные интонации: смирение, легкую грусть, улыбку, принятие и шок. А вот Кроули очень медленно отошел от двери в центр комнаты и со смесью ужаса и осознания. Он. Любит. Азирафеля. Мюриель права, он любит ангела. До сведенных мышц, до громкого крика, до боли от долгого расставания, до разбитых рук, до слез, до невозможности сильно любит. Кроули просто никогда не мог себе в этом признаться, до, кажется, прошлой недели. Однако, даже тогда не мог решиться и оформить это в полноценное предложение, а старался говорить максимально завуалировано, все-таки это неподобающее поведение для демона. А сейчас он, кажется, созрел. Осознание будто ударило его по голове сковородкой. Он не особо понимал, что теперь ему со всем этим делать, но видимо, уже ничего. Теперь уже поздно о чем-то думать, все бессмысленно. Они снова по разные стороны, и с этим больше ничего не сделаешь. В груди ощутимо жгло от осознания того, что он потерял не просто друга, не возлюбленного, а смысл всего его жалкого существования. Он раньше этого не понимал. Он не мог понять, что все время он пытался найти смысл во всем происходящем, но не находил его ни в Раю, ни в Аду, ни на Земле. А был он у него прямо перед носом. Азирафель был единственным, кто хоть что-то в этом мире для демона значил. На все остальное ему просто плевать, он готов был отказаться от всего, что имел на Земле только для того, чтобы быть ближе к ангелу. Как бы он не хотел сейчас побыть в тишине и не слышать ничего из того, что происходит на первом этаже, к его сожалению, в комнате было слишком тихо, отчего он не мог никак спрятаться в теплом коконе, желательно, с хорошей шумо изоляцией, и ему приходилось продолжать слушать диалог двух ангелов, который, к слову, уже подходил к концу. — То есть ты любишь Кроули? — интонация Мюриель была такой детской и наивной, это не было похоже на вопрос обычных ангелов: они все очерствели от тысяч лет работы в «офисе». Мюриель же удалось сохранить ту чистоту, которая была заложена в нее именно в момент создания. Ангел опять взял большую паузу, что доводило Кроули еще сильнее. Его руки все еще дрожали, ноги подкашивались, а голова кружилась. Ему не хотелось верить в реальность происходящего, он хотел просто все забыть, как страшный сон и жить дальше. Тем более, он точно не хотел, чтобы Азирафель произносил это вслух. Он просто не выдержит этого. Одно дело — догадываться, воображать и, иногда, даже мечтать, другое дело — понимать, что это все абсолютная правда, что все серьезно. Если ангел сейчас оформит это в слова, то значит, обратного пути нет, они потеряли все. Они своим неумением разговаривать как взрослые, своими недомолвками и спрятанными чувствами разрушили что-то очень хлипкое и слабое, что могло рассыпаться в любой момент, но при этом могло бы и стать чем-то крепким и дорогим им обоим. Поэтому Кроули сейчас и стоял посередине комнаты, почти молясь о том, чтобы ангел как-нибудь отмахнулся, сморозил что-то странное, сказал какие-нибудь неопределенные слова про непостижимость бытия, которые он так любил всегда и всем затирать. Это бы ему помогло. Он не выдержит эту ношу, просто не сможет нормально существовать в этом мире, понимая, что где-то в Раю сейчас находится ангел, который его… — Да… Да, наверное, — голос Азирафеля звучал неуверенно, очень тихо. Даже сейчас он не мог полностью для себя этого признать. Слишком сильна была в голове райская установка о том, что ангел не может даже дружить с демоном, а уж тем более… любить его? Все слишком сложно! Даже если Азирафель приложит все свои усилия и сможет все-таки сломать до конца этот дурацкий барьер у себя в голове, на это уйдет не один месяц, а может и год. — Наверное, я правда его люблю, — паузы между словами были длинными. Слишком длинными. В этот момент плотину, видимо, прорвало, потому что после глубокого шумного вдоха, ангел будто на одном дыхании сказал все, что копилось в нем всю неделю, проведенную в полупустом кабинете: — Я не знаю что с этим делать, честно. Мне нельзя об этом думать, я же теперь не просто какой-то ангел, а Верховный, мать его, Архангел. А я ведь действительно его люблю. Сильно. Не могу поверить, что мне придется еще очень долго существовать без него. Я правда хочу побыстрее со всем разобраться и вернуться обратно на землю, а потом уже пытаться что-то исправить, но я не представляю, что вообще смогу ему в глаза посмотреть. Но я его люблю… — хоть начало и было полно экспрессии, к концу своей недолгой речи его голос постепенно затихал и снова замедлялся, а на последней фразе заметно сорвался. Кроули смотрел затуманенным взглядом на пустую стену, а перед глазами было только одно слово, которое ангел за свой монолог повторил аж… три раза?! Ноги уже переставали его слушаться, кончики пальцев заметно дрожали. Дыхание перехватило, ему сложно было сделать глубокий вдох. Еще немного и сил хоть как-то стоять уже не будет. — Что-то я заговорился. Извини, я не должен тебе это рассказывать, это не твое дело, — ангел будто опомнился после странного транса и продолжил уже более спокойно, в рабочем стиле. Но очень серьезно: — Пообещай мне только одну вещь: все, что я тебе сегодня рассказал, останется строго между нами. Что ни одному демону, ангелу и человеку, и даже Кроули ты ничего не расскажешь. — Конечно, Азирафель. Никому. — Надеюсь на твое умение хранить секреты, — ангел грустно усмехнулся и зашагал к выходу, — Ладно, мне надо идти. Не знаю, когда спущусь в следующий раз, но надеюсь, что как можно скорее. Не скучайте тут без меня, — с теплом в голосе сказал Азирафель, уже закрывая дверь. И тишина. В глазах резко потемнело, а ноги подкосились. Кроули от бессилия опустился на колени и уперся ладонями в пол, чтобы хоть как-то сохранить связь с реальностью. Когда взгляд прояснился, он уселся на колени, пытаясь справится с болью в голове и груди. Глаза демона снова начали наполняться влагой, а ему было уже все равно. Мыслями он был не здесь. В его голове очень быстро пролетали обрывки воспоминаний, все из которых были так или иначе связаны с ангелом. Кроули хотелось кричать из-за того, что все шесть тысяч лет, что они знакомы, и те четыре года после апокалипсиса, ангел в глубине души хотел его изменить. Всегда хотел сделать его ангелом, чтобы их дружба была… нормальной. Все это время он не мог принять, что они могут просто приятно общаться, несмотря на статус. Установки в его голове слишком глубоко засели, кажется, их уже и клещами не вытянешь.

I get down on my knees And I start to pray 'Til the tears run down from my eyes, Lord

Кроули медленно закрыл глаза, отчего по его щекам скатились маленькие слезинки, оставившие после себя блестящие полоски. Кажется, стало легче. Демон положил руки на пол и устроил свой лоб на коленях. В этой неудобной позе он очень быстро забылся в беспокойном сне.

Somebody Oh, somebody Anybody find me Somebody to love Can anybody find me Someone to love?