О лампочке

— Что-то с этой лампочкой не так, — мудро изрек Луи, пялясь на висевшую под потолком люстру. — Она не работает, — услужливо подсказал Ришелье. На обычно солидного заместителя директора был накинут черный халат с рюшками, к тому же, едва достающий ему до колен — к сожалению, это было единственное, во что он влез, находясь дома у своего начальника. — Тьфу ты, это я вижу! Вопрос в том, почему она вдруг перестала гореть… — Потому что погасла? — Ну спасибо, капитан очевидность! Может, щиток выбило? Покряхтев и лениво потянувшись, Луи выполз в служебное помещение и уставился на видавший виды прибор управления электричеством в старинном особняке, который он недавно приобрел в качестве загородного дома. В Версале махина находилось чисто условно — до знаменитого дворцового комплекса было километров пятьдесят езды по дорогам ну очень сомнительного качества, проходящих через лес, в котором вообще черт знает кто мог обитать. По словам риелтора, зданию было больше четырехсот лет, и когда-то тут жил какой-то нелюдимый монарх, номер которого он даже не удосужился упомянуть. Что было на самом деле, никто не знал, однако на древность жилища явно указывали местами хорошо видные разного рода казусы вроде погрызенной крысами проводки (её, видимо, установили сразу после появления электричества, и с тех пор и не меняли), побитые стены (такое ощущение, будто о них долбились всеми частями тела и домашней утварью), скрипучие полы и сюрпризы по типу, например, отсутствующей ступеньки у лестницы. Щиток с открытым недружелюбием молчал и не отреагировал даже тогда, когда Луи угрюмо стукнул по нему кулаком. Мышь в углу кладовки пискнула и с трагичным видом сбежала в беспросветную тьму. Обыкновенно привередливый мужчина фыркнул, даже не обратив на это внимание, и глянул в окно. За стеклом сверкнула молния. Ливень не прекращался со вчерашнего вечера. — Наверное, провода оборвало, — пробормотал он себе под нос, пытаясь включить телефон. Нет, заряд у него не кончился, как это обычно бывает в подобных ситуациях, зато иконка интернета была тишайше пуста. — Черт, а ведь без света тут ни связи, ни вай-фая! — Доедем до города? — приподняв одну бровь, спросил Ришелье. Его извечно спокойный тон знатно раздражал начинавшего нервничать Луи. — А твой любимый «экологический транспорт» хоть заряжен? — саркастично приподняв одну бровь, спросил он. — Электромобиль — очень удобная и практичная вещь, — отрезал заместитель, с холодным блеском в глазах уставившись на босса. — А насчет заряда я не уверен, но стоит проверить. Что ж, на этот раз умница-фортуна решила капитально их подвести, и потому новенький симпатичный автомобиль безжизненно стоял под струями холодного летнего дождя, никак не реагируя на попытки его открыть, не то что завести. Что до Луи, то он вообще приехал сюда пару дней назад на такси, намереваясь провести эдак с недельку наедине с ружьем, книгами и прелестями местной флоры и фауны. Как вы уже, наверное, поняли, сделать ему это не удалось: вчера вечером, как назло, завалился очень ответственный заместитель, Ришелье, потому что надо было подписать какие-то документы. Дело в том, что довольно долго у них шел суд с иностранным предпринимателем, Бэкингемом, которому бывшая Луи, Анна, сливала данные компании. Тот предприимчиво плагиатил их еще даже не вышедшие проекты. К счастью, им удалось восстановить справедливость, и обоих оштрафовали. Вчера надо было разобраться с последними деталями, закончили они глубокой ночью и, отправив копии нотариусу, решили, что уже слишком поздно, чтобы ехать обратно в город. Было и еще одно интересное обстоятельство. Его звали Рошфор, он был секретарем Ришелье, и его тоже пришлось оставить в особняке. Правда, он до сих дрых в святом незнании того, что в ближайшее время он застрял в одном доме с двумя людьми, которые вроде бы дружат, а вроде и готовы друг на друга наброситься при первой возможности. Что еще они могли друг с другом сделать, история умалчивает, потому что отношения между этими двумя накалялись наистраннейшим образом. Ну, хоть спален в этом древнем архитектурном памятнике было предостаточно, и уложить всех удалось в разные комнаты. Впрочем, это не умаляло напряжения, начавшегося еще со вчерашнего вечера и постепенно только накапливающегося. На данный момент эти личности мокли под дождем в пижамах. Луи смотрел на электромобиль так, будто готов был выгрызть ручку. Ришелье же все еще сохранял каменное выражение лица. Начальник испытывал непреодолимое желание швырнуть в него кирпич. — И что делать? — с ноткой истеричности спросил, принимая защитную позу «руки-в-боки». — Во-первых, войти в дом. Во-вторых, проверить, работает ли какой-нибудь проводной телефон. Или телеграф. Кто знает, какие тут технологии сохранились… Быть может, и голубятню обнаружим. Луи стоически проигнорировал ядовитую иронию заместителя и молча развернулся, уплывая по многочисленным лужам в дом. Арман хмыкнул и проследовал за ним. Луи обнаружился на кухне. Холодильник ожидаемо не работал, но продуктам хоть бы хны: температура внутри агрегата позволяла им не портиться. К тому же особняк отвратительно держал тепло, и непривычный холод летнего дня довольно быстро проник внутрь, заставляя и без того мокрых обитателей ежиться и дрожать. — Я переоденусь, — предупредил Ришелье, направляясь к лестнице. — Угу, — буркнул Людовик откуда-то из шкафчика с хлопьями. — А во что? — Ну есть же у меня костюм, в котором я вчера приехал. — А, точно. Не слишком ли официально для стихийного бедствия, которое мы тут переживаем? — уточнил начальник, с необычайной радостью натыкаясь на банку заготовленного им летом абрикосового варенья. — Выбора у меня нет. Конечно, у Вас полно вещей, но как мы выяснили, Ваш рост, извините за прямоту, мешает мне их носить, — в голосе Ришелье не было и не намека на такт, только изощренное ехидство. — Пошел ты, — шикнул Людовик, когда его заместитель уже скрылся на втором этаже. Пока Луи жадно высасывал варенье, на кухне появилась заспанная и дезориентированная фигура, закутанная в одеяло. Рошфор по очереди мигнул глазами и уставился на сидящего на полу мокрого босса с ложкой во рту, нервно кашлянул и наконец вспомнил, как он здесь очутился. — Доброе утро, э-э-э, сир? — Ага, доброе… Рошфор снова замолчал. Вот и поговорили. — Кхм, отопление, кажись, накрылось. — И не только оно, мой дорогой, — с кислой улыбочкой произнес мужчина, поднимаясь и ставя наполовину опустошенную банку на стол. — Я, пожалуй, переоденусь. — Ладна, — промямлил Шарль-Сезар. Куда он попал?.. — А где Арман? — Тоже переодевается, — крикнул Луи уже с лестницы. Рошфор пожал плечами и уселся за стол. Попробовал варенье. Вкусное, черт возьми… После нескольких минут, в течение которых он пытался осознать ситуацию и найти смысл жизни, со второго этажа раздались крики, шум и неопознанная возня. Подумав, что его товарищи решили друга друга поубивать, Рошфор кинулся наверх и, к собственному удивлению, обнаружил этот дуэт ползающим по полу в раскоряку около какого-то дореволюционного камина. Судя по визгам вечно боящегося грязи Людовика, за то время, что он стоял в забытьи, внутри обосновалось целое солидное семейство пауков, передававшее навыки пугания из поколение в поколение. Ришелье с видом храброго рыцаря в офисном пиджаке пытался защитить своего начальника от таких бессовестных нападок, с холодной жестокостью шмаляясь в букашек бархатной тягой, снятой с собственной ноги. К счастью для любителей животных, он только распугивал мелких сожителей, никого толком не убивая. Все эти трюки выполнялись, напомню, не вставая из коленно-локтевой позы: в общем, картина маслом. Рошфор очень, очень сильно старался не заржать. В конце концов Ришелье все же одержал победу над пауками, гордо выдохнул, вернул башмак на ногу и вытер руки о штаны от Гуччи. Луи состроил такое лицо, будто к только что прозвучавшим крикам он даже косвенно отношения не имеет, и подобрал спичечный коробок, который он в испуге зашвырнул куда-то под кровать. — Камин зажигаете? — на всякий случай вежливо спросил Рошфор, кутаясь плотнее в плед. — Нет, блин, инквизицию возрождаем, — цыкнул Луи, в позе гопника чиркая спичкой над чудом найденными в доме сухими поленьями. — Да тьфу, каналья, ну давай… — Вам помочь? — А ты умеешь? — Конечно, — обиделся Шарль-Сезар, принимая коробок из рук Луи. В его жизни присутствовали интересные моменты вроде жизни с цыганским табором, благодаря которым он освоил все навыки выживания в дикой природе. Спичка мгновенно зажглась, и в камине начало потрескивать веселенькое пламя. Обрадованный Луи убежал вниз за едой, а Ришелье с очень сосредоточенным видом перетащил три кресла поближе к огню. — А что делать-то будем? — наконец осмелился уточнить Рошфор. — Ну, уехать мы не можем, — совершенно спокойно объяснил Ришелье. — Позвонить кому-то — тоже. Уйти пешком — идея сомнительная, там грязь, дождь и лес, в котором хрен знает кто живет. Выходит, будем просто ждать, пока ремонтники поймут, что провода порвало. — И долго так?.. — обреченно пискнул секретарь. — Один Бог знает. — Нечего сказать, вышел на каникулы, — проворчал себе под нос Рошфор, присаживаясь на выделенный ему стул. В дверях показался Луи, сгребший с кухни все, что можно было грызть, не готовя. К тому же, где-то в опасном подвале, в котором, по легендам, муровали неугодных прошлые владельцы особняка, он нашел добротное вино. — Арман, найди бокалы, — бросил он, притираясь к теплому камину и водружая продукты на столик. — Ничего себе, какие мы веселые стали, как только бутылки обнаружили, — еле слышно прошептал заместитель, удаляясь в сторону винтажного серванта. Чудом не разбив стекло и выбрав чаши с наименьшем количеством пыли, он вытер их о многострадальческий костюм и подал усевшимся перед очагом товарищам. — Ну, раз уж мы тут так внепланово застряли, предлагаю узнать друг друга получше, — предложил Людовик, делая глоток ароматного напитка. — Арман-то мне прекрасно известен, а вот мы с тобой, Рошфор, уже давно коллеги, но толком не знакомы! Давай, расскажи о себе. — Э-э-э, — неловко протянул Шарль-Сезар, мысленно прокручивая в голове свою жизнь и понимая, что большую часть всего этого его боссу лучше не знать. — Ну, меня Ришелье нанял… До этого я работал, м-м-м, скажем так, фрилансером. С цыганами. Ришелье демонстративно фыркнул и заткнул себя бокалом. — Интересный опыт! — продолжил диалог Луи. — А что насчет личной жизни? — Эм?.. У меня девушка есть, вроде бы… — Рошфор вспомнил о Миледи и содрогнулся. То ли от нежности, то ли от страха. — Очень милая леди… — Очаровательно! А кем она работает? — Тайным агентом DGSE. — Очаровательно, — промычал Луи, сразу насторожившись. Повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь проливным дождем за окном.

***

      К вечеру погода прояснилась, а вино кончилось. Приободренный Луи натянул сапоги прелестной модели «Говнодавы» и вышел месить грязь на участке около особняка. На электричество пока что не было и намека, но хоть солнце вышло. Отоплению это не сильно помогло, так как температура нестабильным летом именно на этой неделе решила не превышать градусов эдак тринадцати. Именно поэтому Рошфор приватизировал все одеяла (даже те, в которых жили разных форм и размеров существа) и поселился у камина, отвлекаясь только на подбрасывание в огонь свежих бревен. Ришелье же, как бы он не утверждал, что ему совершенно безразлично, куда Луи направляется и во что он там может вляпаться, пошел с ним, и теперь бродил по очень заросшим грядкам. — А здесь я посажу клубнику, — воодушевленный действием этилового спирта, щебетал Луи, бегая с одного места на другое. — Ты не пробовал мой омлет с клубникой? Тю, конечно, не пробовал, кто б тебе дал… А жаль, должен заметить, это мой собственный рецепт! Ришелье многозначительно промолчал, так как не был уверен, что ему есть, что ответить. Он вообще почти целиком ушел в свои мысли и теперь почесывал свою смешную бородку. Усики, которые он носил, были давно не в моде, о чем ему любезно на постоянной основе напоминал босс, странно хихикая. Сам Луи носил длинные черные волосы, обычно заплетенные для удобства в хвостик, но сейчас они были распущены. Не очень ласковый ветер несчадно заставлял их метаться из стороны в сторону, однако выло в этом что-то завораживающее: ухоженные кудри волшебно развивались, спадая на бледное аристократичное лицо своего хозяина. Вообще, заместитель искренне считал своего директора красивым, однако никогда не сообщал ему об этом, оберегая собственную гордость. У него были большие карие глаза, глубокие, обрамленные длинными ресницами, вытянутый овал лица с совсем маленьким ртом, но пухлыми губами, и несколько гротескный прямой нос с небольшой горбинкой. Вообще-то, бородка и усики бы наверняка ему пошли, или, хотя бы, скрыли бы его видимую женственность. Луи никогда не было все равно на свою внешность. Он одевался просто, но в дорогие ткани, постоянно следил за гигиеной и модой. А еще Луи был просто-напросто милым, даже когда дулся или злился (а делал он это часто). — Ты вообще слушаешь? — раздалось откуда-то из-за спины, и застигнутый врасплох Ришелье резко обернулся, обескураженно смерив босса глазами. — Я говорю, пошли в лес гулять! Тут недалеко речка есть, у нее берег крутой, красиво очень. — Ну пойдемте, — пожал плечами Арман, окончательно смирившись с тем, что его любимый алый костюм уже ничего не спасет, а белая рубашка скоро приобретет пятна всех цветов радуги. Без ливня и в свете солнца лес был и правда невыразимо красив. Капли застыли на молодых зеленых листочках, переливались и играли в лучах, а тихие шаги заглушало пение птиц. Луи прихватил с собой ружье, и Ришелье предпочел не спрашивать, зачем; место казалось совсем глухим, однако начальник прекрасно его знал и ловко сновал между деревьями, будто инстинктивно выискивая правильный путь. — Смотрите, белка, — сообщил Арман, заметив в ветвях рыжий хвост. — Ну и тьфу на нее, мяса слишком мало, — откликнулся откуда-то спереди Луи. — Пришли! Взгляду открылся крутой берег. Внизу живо шумела довольно широкая река, чистая и быстрая. — В самом Версале крупных рек нет, — задумчиво заявил Луи зачем-то, присаживаясь на более-менее сухой корень дуба, удобно торчащий из почвы. — А здесь, далеко в лесу, есть. Не думаю, что её хватило бы для водоснабжения целого дворца, но это, пожалуй, и к лучшему. Высосали бы из нее все соки, сделали бы грязной, мертвой… Знаешь, я иногда фантазирую, а что было бы, если бы я был королем. Звучит очень самонадеянно, но мне просто интересно… дворцовая жизнь — это не про меня. Нет, я бы с радостью дал парочку балов, даже музыку к танцам бы писал, но все же это как-то не так. Я явно не был бы каким-нибудь королем-Солнцем. Мне слишком дорого уединение, понимаешь? Но совсем одному тоже не особо хорошо. Люди — они странные создания… Вроде и хочешь доверять, но боишься, что опять предадут. — Хм, — выдавил Ришелье, опуская взгляд. Какой-то очень странный момент вышел, внезапный. Резко их настроение поменялось от шутливо-задолбанного до философского, и ощущалось это специфично, но почему-то даже немного хорошо. Луи так и не рассказал ему про то, как печально прошло его детство, но он все выяснил сам: холодная мать, мертвый отец и жестокие друзья. Луи радовался, что он сам все понял — не приходилось объяснять, из-за чего он просит поддержки, просит и всегда ее получает. — Я бы Вас не предал. Я бы, пожалуй, был каким-нибудь Вашим советником… — А почему ты до сих пор со мной на «Вы»? — вдруг спросил босс, уставившись на заместителя. — Не знаю, привык, наверное. — Давай все-таки отвыкай, ладно? — …я постараюсь. — Ты и здесь, считай, мой первый министр, кстати. Ну, полагаю, что это так, — в глазах Луи вдруг зажегся какой-то странный огонек, и он, наполненный решимостью, подвинулся к Ришелье, теперь тоже сидящему на дереве рядом с ним, и заговорщически шепнул: — А знаешь, кем бы еще ты был, будь я королем? — Кем? — постарался спокойно спросить Арман, хоть покрасневшие щеки и раскрывали неожиданно появившееся смущение. — Любовником, — уверенно изрек Людовик, пытаясь не отвести глаза и наконец закончить то, что он начал. — Даже если ты не любишь меня, я бы мог, к примеру, просто приказать тебе. Или ты был бы со мной ради власти — ты умный, ты мог бы… — Но я люблю Вас, — исступленно прервал его Ришелье, вполне зрелый мужчина, чувствующий себя сейчас каким-то подростком, не до конца разобравшимся в своих чувствах, но твердо верящим во влюбленность. — Не «Вас», а «тебя», — поправил Луи и засмеялся, прикрывая рот рукой. Громко, заливисто, немного несуразно. — Прости, ха-ха, это всё так смято получилось! — Угу, — буркнул Арман, краснея, словно мелкий, пацан, и отворачиваясь. — Обернись обратно! — Зачем?.. Луи закатил глаза с видом «всё приходиться делать самому», дотянулся рукой до лица Ришелье, повернул его на себя и легонько чмокнул в губы, слегка пробуя его на вкус. Кажется, понравилось им обоим, и вскоре заместитель перетянул инициативу (и Луи) на себя, крепко и уютно обнимая того. — Наконец-то я вас нашел! ОЙ! — раздался вопль Рошфора сзади. — Простите-я-просто-хотел-сказать-что-дрова-закончились… Пропищав скороговорку, секретарь скрылся за деревьями и очень быстро убежал, шурша сосновыми иглами и показывая чудеса физической подготовки. — Чур, психолога ему ты оплачиваешь, — не отлипая от Ришелье, буркнул Луи. — Кстати, как он вообще нас унюхал?