///
В тот день в парке стояла прекрасная погода. Впрочем, как и во все дни до этого. Кира неспешно прогуливалась по аллее, цепляясь взглядом за тот или иной памятник. В прошлом она назвала бы это место кладбищем, но не в традиционном понимании. Очень похожие памятники, но уже как бы и без могил — природе вредит. Сейчас такие места назывались мемориальными комплексами и были посвящены именитым историческим деятелям: почти что музеи, но на открытом воздухе. Не самое популярное место для прогулок — за всё время Кира успела увидеть только пару человек, точно так же, как и она, прогуливавшихся здесь в одиночестве. Одна… Давящее одиночество она сильнее всего чувствовала, когда стояла напротив памятника Весельчака У, оглаживая кончиками пальцев каменную плиту и голографическую табличку с информацией про пирата. У с голограммы щерился в ухмылке, и глаза у него были такие же голубые-голубые, как она запомнила в последний раз. Спустя пару минут разглядывания памятника Кира отошла в тень деревьев, где уселась на своеобразную скамейку, совсем непохожую на те, что она привыкла за те десять лет видеть в парках — этот диссонанс даже немного утомлял её. Она приходила сюда не в первый раз, но всегда с одной и той же целью — лицом к лицу столкнуться с болью, сделать её обыденной, привычной. Всё, что угодно, чтобы вновь вернуться в русло обычной жизни с мужем и дочерью. Пока она не выстрадает потерю У, дальше жить она не сможет. Она слабо верила, что у неё хоть что-то получится, план звучал ненадёжно, но другого у Киры не было. — Доволен? Теперь и впрямь скучаю, — грустно улыбнулась она в сторону памятника и запрокинула голову к небу, отчасти, чтобы успокоиться бесконечными голубыми просторами, отчасти, чтобы сдержать подступающие слёзы. — Доволен и не представляешь насколько, — раздался совсем рядом знакомый насмешливый голос. Кира так и застыла в этой позе. Сердце ухнуло вниз, а мозг отчаянно не хотел соображать. Сделав пару глубоких вдохов и убедив себя в том, что кто-то просто захотел неудачно пошутить, она повернулась на звук и вновь замерла на месте. — Привет, малышка, — оскалился У, стоящий рядом, на расстоянии вытянутой руки. Живой, совершенно здоровый. С лицом кота, напакостившего в доме и знающего, что ему за это ничего не будет. С трудом сдерживаемые слёзы бесконтрольно полились из глаз. — Ты подлец, — прошептала она сквозь всхлип и нервно рассмеялась. Получилось совсем в духе Весельчака. — Ты такой подлец, сколько ещё ты планировал скрываться?! Почему ты не рассказал? Где ты был всё это время? Что… что вообще происходит?.. Дальше сил говорить она уже не находила, к горлу подступали истерические рыдания, и Кира просто не справлялась с этой волной эмоций, вмиг на неё нахлынувшей. Облегчение, злость, радость, беспокойство, нежность, обида, возмущение и бесконечная, выпущенная наконец на волю любовь. Внезапно ей стало так хорошо… — Ты чего, я же не хотел… — У, как только увидел, что Кира почему-то вместо того, чтобы восторженно кинуться ему на шею, начала натуральным образом реветь, сам подорвался к ней. — Ну ты посмотри, вот он я живой! И всё со мной хорошо, и сырость тут разводить не надо, ну Кирочка, не плачь, мне самому аж плохо становится… У уселся рядом, потерянный и совсем погрустневший, боязливо положил руку Кире на плечо, помня, что в последний раз она явно не была воодушевлена его прикосновениями. Однако сейчас она бросилась в его объятия, как только почувствовала это осторожное касание. Весельчак тут совсем растерялся, не понимая, что он такого сделал, но стараясь не делать всё только хуже, аккуратно обнял её в ответ и позволил себе вольность зарыться носом в копну рыжих непослушных волос. — Идиот, — прошептала она, сильнее вцепившись в его плечи. — Ну зачем сразу ругаться… — А зачем было прятаться? Кира отстранилась, внимательно вглядываясь в лицо Весельчака и всё ещё не веря, что он жив. — Да там такая ситуация… — тут У замялся, смущённо отводя взгляд. — Какая? — беспокойство вновь охватило Киру, и она буквально заставила Весельчака посмотреть на себя. — Какая ситуация, У? — Я сбежал из тюрьмы, — на нервах он даже хотел рассмеяться, но хихиканье застряло у него в горле, когда он увидел расширившиеся от ужаса глаза Киры. — Всё не так плохо, как ты думаешь! А паниковать вообще рано! Там просто так всё сложилось… — Знаешь, у меня сейчас так много вопросов к тебе, но ни один я не могу сформулировать, — Кира наконец расслабилась, и тихо засмеялась, потому что уже ей самой всё происходящее начало казаться комичным. — Главное, что ты остался жив. Просто спасибо тебе за это. И она не думая потянула У на себя, ловя его непонимающий взгляд, и не сделала даже секундной заминки перед тем, как мягко прикоснуться к его губам своими. Вначале поцелуй вышел совсем невесомым, потому что ей казалось: сделай одно лишнее движение и У исчезнет. Но Весельчак не исчезал, а наоборот, ответил ей с такой горячностью, будто он только этого и ждал. И она тоже позволила выплеснуть себе всё, что копилось в ней эти несколько месяцев, позволила забыть о своём статусе жены и наконец пожить для себя в моменте, который делает её счастливой. Хотя бы несколько секунд. Жаль, что всё хорошее рано или поздно заканчивается. — Знаешь, почаще говори мне таким образом спасибо, — выдохнул ей в губы У и вновь потянулся за поцелуем, но Кира с лёгким смешком отстранилась. — Это было жестоко, — обиженно заметил он, глядя на её насмешливое выражение лица, — я думал, что заслуживаю большего! — Знаю, — она погладила его по щеке, и У в мгновение растаял, прикрыл глаза и чуть ли не замурлыкал от удовольствия. — Так что там с побегом из тюрьмы? Он внезапно замер, как нашкодивший щенок, но не отстранился, а лишь посмотрел на неё виновато. — Я не знаю, как это объяснить… Я вроде как умер, но потом очутился в тюрьме, у себя в камере. Голова болела, жуть, ты не представляешь. Но не суть, а потом я смотрю — а камера не заперта, а значит технически я из тюрьмы не сбегаю, а просто ухожу, никто же не знает, что меня туда занесло, ну вот я и воспользовался… шансом, — под конец истории У даже воодушевлённо хихикнул, радуясь, видимо, что всё так складно выходило, а Кира даже не злилась. — И тебя так просто отпустили? — недоверчиво протянула она. Весельчак вновь стушевался и даже отвернулся, у Киры же при этом зашевелилось внутри какое-то нехорошее предчувствие. Мало ли какие фокусы мог выкинуть У. — Ну прям задержать они меня не пытались… — У, — требовательно сказала Кира, — не смей мне говорить, что ты… — Нет! Я никого не убивал, если ты об этом! По крайней мере после того, как меня убили. Ну, чисто юридически убили, так-то я жив, — он вдруг поймал тяжёлый взгляд Киры и сбавил свой пыл. — В общем, мне пришлось их вырубить… Но никто не пострадал! Ну ладно, никто сильно не пострадал. Вот, а из-за того, что меня вроде как не должно было быть в камере, то никто и не ожидал, что я сбегу из тюрьмы, и вообще фактически я не сбегал, потому что на тот момент меня там и не было по идее… В какой-то момент этот эмоциональный рассказ, прерываемый хохотом и взмахами рук, превратился для Киры в один сплошной фоновый звук. Впервые за долгое время она расслабилась и окунулась в собственные чувства, что было до невозможности приятно. Каменная стена, выстраиваемая ею долгими годами из-за вечного ощущения опасности, по мере того, как У говорил, крошилась и трескалась. Всё, что для неё осталось важным в эти минуты — горящие шальным запалом глаза Весельчака, его заразительный смех и тот восторг, с которым он говорил. Хотелось вглядываться в давно знакомое лицо, изучать его заново, ловить взглядом каждое крошечное изменение в мимике. Наконец стало понятно значение выражения «жить здесь и сейчас». Она прервала его на середине какого-то предложения, поцеловав вновь. Просто потому что хотела и могла. Внезапное осознание прочно поселилось у неё в голове — У рядом и никуда не денется, его можно было целовать в любой момент. — Знаешь, мне определённо нравится, как на тебя подействовало то время, что мы не виделись, — проговорил У с насмешкой, когда она отстранилась. — Я начинаю жалеть о том, что тебя поцеловала, — прищурившись, ответила ему Кира. У вдруг вмиг погрустнел и посмотрел на неё этим невозможным щенячьим взглядом. — На самом деле этого и ожидаешь, когда целуешься с замужней женщиной, — он хихикнул, пытаясь скрыть за привычной весёлостью переживания. — Кира, Игорь же жив, я знаю. Скажи, зачем тогда это всё? Тут уже помрачнела Кира. Её, витавшую в облаках последние несколько минут, сейчас немилосердно сбросили на землю, в реальность, где у неё были муж с дочерью, где у неё была сформировавшаяся репутация и имя, известное едва ли не каждому. В этой реальности не было места любовнику и изменам. Она тяжело вздохнула, но нашла-таки в себе силы улыбнуться. — Я что-нибудь придумаю. Но знай, что теперь, когда я тебя нашла, ты от меня не отделаешься, — заключила Кира, сразу замечая, какой радостью озарилось лицо У. А реальность она сможет изменить под себя — у неё был в этом определённый опыт. — Игорь, я ухожу от тебя. Возможно, это прозвучало слишком грубо и резко, и её муж не был готов к этим словам, и была ещё куча причин, по которым ей не следовало говорить эти ранящие слова без подготовки в самый обычный вторник за завтраком, но... ей нужно было сообщить ему всё это как можно скорее. К её удивлению, Игорь не выглядел ошарашенным, лишь максимально подавленным. Он болезненно поморщился, пытаясь переварить сказанное, и не поднимал взгляд от тарелки. Кира продолжила трапезу, не внимая жалости и сочувствию, которые внезапно поднялись из глубин души. — Ты разбиваешь мне сердце, ты же понимаешь? Он наконец поднял на неё глаза, в которых плескалась боль от предстоящей разлуки, которую, он уже ощущал, ему придётся снова пережить. — В момент, когда твоя жизнь висит на волоске от смерти, ты становишься эгоистом, Игорь. Я больше не хочу составлять чьë-то счастье, я хочу быть счастлива сама. — А ты разве не счастлива рядом со мной и Алисой? — с нажимом спросил муж, не желая ставить точку в этом разговоре. Теперь настала очередь Киры болезненно морщиться. Но на самом деле у неё и в мыслях не было винить Игоря за то, что тот пытался надавить на её больные точки. Она прекрасно знала, что поступает просто отвратительно по отношению к нему. — Прости меня. Прости, если получится, — начала было она, но её перебили. — К кому ты уходишь? Киру как ведром холодной воды облили. — Что?.. — К кому ты уходишь? — терпеливо повторил Игорь. — Ты же не просто так решила всё закончить, так не бывает. — Ты прав, не бывает, — совсем тихо отозвалась она и замолчала. Рассказать про У она не находила в себе силы. Кира даже не смогла себе толком объяснить, почему. Возможно, боялась сделать Игорю ещё больнее, а может, опасалась говорить про У, пока они не решили, что делать с его побегом из тюрьмы. Может, ей было самой себе стыдно признаться, что она выбрала не человека, с которым прожила много лет, а этого непутëвого шалопая, который въелся ей в сердце всего за пару дней. Может, всё вместе. А Игорь всё ещё ждал ответа на свой вопрос, и как не старался, но скрыть боль в глазах не мог. У Киры сжалось сердце — совсем уж равнодушной к мужу она стать не смогла, и его страдания ранили и её. — Думаю, я пойду, извини. Как позорно было сбегать от открытого конфликта после всего, что с ней происходило… Она ведь правда хотела поговорить с Игорем, поблагодарить его за всё, что он сделал для неё и для их дочери, сказать, как ей жаль, что у неё не получилось сохранить семью, и ещё много, много всего. Раньше бы это её не испугало. Но не каждый может пережить ужасы вселенского масштаба стойко и непоколебимо. Кира мужественно справлялась со всеми жизненными сложностями, но последнее испытание её надломило. И теперь не получалось у неё так же храбро идти навстречу трудностям. Не получалось ставить судьбу окружающих выше собственной. И эмоции, которые она держала под замком столькие годы для того, чтобы сохранять разум холодным, внезапно хлынули наружу сбивающим с ног потоком. Она чувствовала себя до ужаса слабой, но ничего не могла с этим поделать. — Кира, — Игорь поймал её на выходе из кухни. Сжал её руку и заставил посмотреть на него. — Пообещай мне, что мы поговорим. Хотя бы через некоторое время, но поговорим. И будь на связи, прошу. Ей оставалось только кивнуть. Игорь ещё какое-то время смотрел на неё, пытаясь разглядеть что-то в её выражении лица, а потом вышел из кухни первым. Только в этот момент Кира поняла, насколько её вымотал этот короткий разговор. Ей срочно нужно было оказаться рядом с У. Немедленно.///
Квартира, в которой она теперь жила, была куда меньше её дома. Но именно тут она чувствовала себя на своём месте. Занятая приготовлением завтрака, который по сути не нужно было готовить, а лишь следить, чтобы автоматизированные приборы воссоздали всё, как нужно, она не заметила, как У подкрался сзади, чтобы поймать её в свои объятия. — Рядом с тобой я совсем растеряла бдительность, ужас какой… — недовольно проворчала Кира, шутливо пытаясь вывернуться из кольца рук. Это было сделать особенно проблематично, когда одна из них металлическая и фиксируется так, что насильно точно не разжать. — Ну что опять начинается, давай иди за стол. Что-то сонно пробурчав ей в затылок про то, что она просто очень вкусно пахнет, У прикоснулся в подобие поцелуя к шее Киры и послушно отошёл к столу, зевая и потягиваясь. И Кира теперь спиной чувствовала, как он открыто пялился на неё откровенно влюблённым и тоскливым взглядом. В очередной раз. И если первые несколько дней совместного проживания это вызывало у Киры только умиление и бесконечное желание зацеловать всю его бандитскую физиономию, то сейчас начало подбешивать. — Ну что ты смотришь на меня так? — она резко развернулась к нему, не выдерживая этого давления. — Как? — немного растеряно отозвался У, и его глаза испуганно забегали по её лицу. Она улыбнулась, не умея противостоять его искренности, подошла к нему вплотную, взяла его лицо в ладони и заставила посмотреть на себя. — Как будто я вот-вот исчезну. — Потому что я боюсь, что ты можешь вот-вот исчезнуть, — совершенно искренне ответил он и мягко прижался головой к её животу, обнимая. — Меня это до чёртиков пугает, — он издал смешок в своём собственном неповторимом стиле, — сильнее, чем всё, что со мной только случалось. — Ты невозможный… От прилива чувств Кира ничего больше и не смогла сказать. Ей оставалось только гладить его по голове, ероша волосы, и дивиться, как этот мужчина смог так прочно обосноваться в её сердце, и как она полностью завладела его. Совершенно странный, неуравновешенный, полный стольких противоречий. Он десятки, если не сотни раз нарушал закон, он убивал людей, но при этом обожал детей и любил готовить. А ещё она ощущала, что совершенно его не знает. Ей отчаянно не хватало тех воспоминаний о нём из того далёкого, почти стёртого из памяти времени, когда они встретились впервые, ей не хватало того, что она узнала о нём в те несколько дней, что они спасали Звёздную Федерацию, и ей было чертовски мало тех разговоров, в которых они проводили с ним последнюю неделю, что жили вместе. Казалось, само время сводило их снова и снова и, видимо, крепко-накрепко связало судьбу У с её судьбой. Что ж, времени она точно не могла противиться. — Не уходи, пожалуйста, — едва слышно произнёс он, становясь до боли серьёзным. — Не уйду, — пообещала Кира. — Правда не уйду. Только и ты тоже больше не умирай. — Постараюсь, — хохотнул он, снова становясь собой. Он взглянул на неё снизу вверх, и Киру порадовало, что из глаз пропала тоска и осталась только кристально чистая любовь. — Ну всё, теперь отпусти меня, мы ещё даже завтракать не начали, а я уже опаздываю. Не выпуская Киру ради приличия из объятий пару секунд и насладившись слабыми попытками вырваться, У наконец отпустил её, нормально садясь за стол и тут же утаскивая из вазочки с фруктами яблоко и кусая его. — Вредно есть яблоки на голодный желудок, — тут же заметила Кира, пытаясь отобрать его. — Нашему виду не вредно, — заявил У, защищая яблоко чуть ли не ценой жизни. — Ты же к Алисе сейчас идёшь? — вдруг резко он сменил тему разговора. — Да… — тяжело вздохнула Кира, садясь рядом с ним за стол. — Мы же с ней не виделись практически всю неделю из-за всех этих судебных и юридических процессов, только созванивались. А что такое? — Как она там хоть? Как отнеслась… ко всему вот этому? Ты меня сильно в подробности не посвящала, но я всё равно как бы причастность чувствую, — скомкано отозвался У. — Вначале трудно, конечно было, но открыто мы не конфликтовали по этому поводу. Она взрослая девочка, знает, как всё в жизни может складываться, и в конце концов, не в прошлое же я снова отправилась… Произнося всё это, Кира по-настоящему хотела верить сказанному, но ей всё равно было тяжело. С Игорем было легче — он взрослый человек, который вполне себе может найти кого-нибудь другого и быть счастливым. А вот Алиса вторую мать найти не сможет. Она её, Киру, столько лет пыталась вытащить из прошлого, не оглядываясь на препятствия, которые чинили вокруг неё. А теперь всё так закрутилось, что Кира снова от неё уходит. Не в прошлое, но к другому человеку, который между прочим раньше пытался убить её. Для Алисы всё это наверняка казалось просто предательством, и поэтому Кира поставила цель во что бы то ни стало убедить её, что всё совсем не так. — Малыш, эй, ты меня слышишь? Кира вскинулась и поняла, что слишком погрузилась в собственные мысли, а Весельчак уже некоторое время её звал. — Я говорю, приводи её к нам, если захочешь, всё-таки твоя дочь. Мы там с ней, не знаю… В игры порубимся. Не захочет — ещё чего-нибудь придумаем! То, как нервничал У, поднимая эту тему, умиляло. А то, что он хотел принимать участие в жизни её дочери умиляло вдвойне. Может, это и впрямь хорошая идея, и Алиса сможет лучше понять её, если проведёт хотя бы немного времени с У. — Спасибо, что проявляешь участие, это сейчас очень важно для меня, — она улыбнулась, взяв У за руку и слегка сжав его ладонь в своей. — Если это важно для тебя, это важно и для меня, ты же знаешь. В груди приятно потеплело от этих слов. Она чувствовала себя неимоверно счастливой рядом с ним, это стоило всех трудностей, с которыми они уже столкнулись и с которыми им только предстоит столкнуться. — Знаю.