Ma Cherie

      О Сандее когда-то, кроме родной сестры и погибшей матери, никто не заботился. Слуги и служанки лишь выполняли свою работу, в них мало было какой-то искренности. А сестра находилась далеко. Сандей впервые за долгое время хочет, чтобы кто-то о нём искренне позаботился, он бы хотел написать своему партнёру, но, учитывая то, что тот имеет статус галактического рейнджера, парень не хотел его отвлекать.       Он отложил свой телефон в сторону, недолго подглядев на чат с Бутхиллом. Последнее сообщение было отправлено вчера, когда парень пожелал спокойной ночи. Может быть, такое отношение и вправду приторно-сладкое, но было в этом нечто очаровательное. Глава Дубов сильно кашляет, шмыгнув носом, и сильнее укутывается в одеяло. Пока он тут болеет, всеми его обязанностями занимается его правая рука, и можно было бы немного полежать, но мысль о том, что он просто бездельничает, жутко раздражает.       Они с сестрой добились этого уровня кое-как, и он не хотел, чтобы Семья выкинула их, как бродяжек. Галовианец громко чихнул, чувствуя сильное головокружение и дикую боль в горле. Сейчас он бы с радостью вернулся в детство, где мама рядом и заботится о них, любит их, потому что они есть, а не за какие-либо заслуги. Сандей грустно выдыхает, пока не слышит, как кто-то открывает дверь.       — Поглядите-ка! Пернатый, ты вообще себя толком не ценишь, — сказал мужчина, глубоко вздохнув. Сандей удивился, услышав родной голос, и принял сидячее положение, пока металлические руки не уложили его обратно.       — Лежи, тебе нужен отдых, пернатый. Видишь, как ты себя довёл? — проговорил с лёгким недовольством Бутхилл. Даже если Сандей не рассказал ему, то рассказал Зарянке, которая поделилась со своим «зятем», как она любит его называть.       — Не стоит беспокоиться, я в порядке. Почему ты ушёл с миссии, тебя же могут наказать? — сказал Сандей хриплым голосом, кашля. Киборг покачал головой и сел на край кровати, взяв своими руками лицо галовианца.       — Пернатый, просто помни, у меня не осталось никого, дороже тебя. И меня не накажут, ведь я уже закончил миссию, но даже если бы так и было, то пусть, я не могу нормально жить, пока тут одна птичка умирает и не собирается просить о помощи, — сказал тот с нежной улыбкой и погладил его волосы. Сандей глубоко вздохнул и поджал губы. Его партнёра, увы, никак не переубедить. Так что он позволяет уложить себя обратно в кровать.       Бутхилл укутывает его ещё больше в одеяло, приносит горячий острый суп и кормит с ложечки; пускай Сандей и был против такого, но внутри он был даже рад. Рад тому, что всё-таки о нём заботятся. Тому, что его не боятся или же не «заботятся» только из уважения, а делают это искренне, от чистого сердца. Вроде бы, остальное тело Бутхилла — метал, но почему-то именно он согревает его и даёт тепло.       Киборг ложится на его грудь, слушая его сердцебиение. И пусть у него уже нет своего сердца (да и много чего ещё), он рад слышать это стучание в своём любимом человеке. И раз сердце Сандея ещё бьётся, он будет жить ради него, ради их счастья.       — Бутхилл, я тебя люблю, — шепчет Сандей. Обычно он никогда не говорил это вслух, предпочитая доказывать свою любовь действиями, считая, что слова ничего не дадут. Киборг улыбнулся краем губ.       — И я тебя, Сандей.