Малиновый раф

      Мактавиш совершенно не хотел переходить в филиал кофейни, в которой он работал. Здесь были его коллеги, ставшие друзьями за несколько лет, хорошая транспортная развязка и знакомые места. Но Джон в очередной раз залил соседей, поэтому арендодатель, намучившись с ним, попросил его съехать. Целый месяц Мактавиш искал новую квартиру и нашел. На другом конце города. Первое время он стойко принимал судьбу и ездил по два часа на работу и обратно, но когда это стало невыносимо, решил перевестись поближе к новому дому. Благо их заведение имело множество точек по всему городу.       В первый же день он осознал всю важность своего переезда. Коллеги были очень милые, особенно один из них. Кайл старался ему все рассказать и объяснить, а потом Джон поведал, что он давно не новичок в этом деле и учиться пришлось уже ему. Парень с огромным интересом прислушивался к его советам. Джон показывал ему одну из тонкостей, когда открылась дверь в кофейню. Мужчина прошел к барной стойке, и Кайл подбежал к нему, натянув улыбку, как было принято в заведении. Мактавиш со стороны наблюдал, как он принимает у него заказ, и разглядывал посетителя. Тот был, наверное, на полторы головы выше самого Джона. Его широкие плечи наверняка помещались не в каждый дверной проем. Он точно ходил в зал и подолгу. Уж слишком хорошая фигура. А потом Джон посмотрел на его лицо. На нем была маска, которую он почему-то не сразу заметил, хотя черный цвет очень контрастировал с его светлым лицом. На голову натянут капюшон, но из-под него виднелись светлые волнистые пряди. Он был уставшим, и даже были едва заметны темные круги под глазами. От его взгляда хотелось спрятаться. Он словно сканировал то, на что смотрел.       Джон поймал себя на мысли, что неприлично долго пялится на незнакомца, но не мог от него отвернуться, что-то в нем цепляло, хотелось поглядеть подольше, рассмотреть каждый его сантиметр. Это напугало, и он дернулся, направившись в комнату для персонала. Мактавиш сел на стул и попытался себя оправдать.       «Я не гей!» — Была первая мысль. — «Просто он необычный.»       Когда в помещение вошел Кайл, Джон уже успокоился. Тот с улыбкой сел напротив и даже не поинтересовался, почему ушел, рассказывая про этого гостя. Он приходит каждое утро, берет двойной эспрессо, потом возвращается после обеда и заказывает американо. Без добавок, без сиропов, без сахара. За последнее Джон даже начал уважать его, еще не познакомившись.       Посетитель был хоть и постоянный, но совершенно немногословный. За несколько месяцев его хождений в это заведение удалось выяснить, что его зовут Саймон и что работает где-то в университете. Может, был профессором, а, может, и директором. По нему трудно было угадать возраст. Джон делал разброс от двадцати пяти, как ему самому, до сорока. Если бы можно было увидеть его лицо без маски, то наверняка смог бы сказать поточнее.       Джон сам не понимал, почему продолжал думать о нем, даже после закрытия смены. Это было что-то нетипичное для него. Если он и интересовался парнями, то по какой-то конкретной причине, а здесь… Просто хотелось его узнать.       Как Кайл и сказал, посетитель пришел утром на следующий день. Джон был один, когда он появился. Тот придерживал спортивную сумку, висящую на его плече, и спокойным шагом подошел к барной стойке.       — Доброе утро. Двойной эспрессо с собой, пожалуйста. Оплата картой.       Парень не дал шанс зацепиться за что-то, чтобы начать разговор. Когда Джон начал варить кофе, повернулся на него. Через каждые несколько секунд ему приходили сообщения, которые он читал на часах и хмурился. С одной стороны, можно было заговорить, для Джона это не было проблемой, он любил поболтать, а с другой, тот парень был, вроде как, занят. На чуть открытом предплечье виднелась татуировка. Захотелось взглянуть на нее полностью.       Поставив кофе на стойку, Джон улыбнулся и протянул терминал для оплаты.       — Вы тут частый гость? — и, дождавшись кивка, продолжил: — меня Джон зовут, я новенький.       Парень угукнул, приложил телефон к терминалу и, сунув руку в карман, достал несколько купюр и положил их в баночку для чаевых. Он взял кофе и развернулся.       — Хорошего дня, — сказал Саймон уже на выходе.       Немного разочаровала его неразговорчивость. Джон сам не знал, почему ожидал от него чего-то большего, и неоправданные желания как-то резанули по сердцу, и он почувствовал себя глупо.       Пришел Кайл и подержал его словами, что он в принципе никогда не общался ни с одним из бариста. Только по делу, отвечая на поставленные вопросы. Так, у Гэри получилось узнать его имя и примерную деятельность. Не то чтобы это было важно, просто когда ты долгое время видишь человека, поневоле считаешь его уже кем-то не совсем чужим. Вроде как знакомы. А Джону так вообще всегда было в радость пообщаться с постоянными посетителями, среди которых у него даже появились друзья.       Парень вновь пришел после обеда, как и говорил Кайл. Все тот же усталый вид, будто его все и всё задолбало.       — Добрый день, вы вернулись, — попытался начать разговор Джон, с улыбкой глядя ему в глаза.       Красивые. В эту же секунду захотелось дать себе пощечину за свои мысли. Но под пронзительным присмотром парня напротив он не мог. Тот смотрел на него прямо, и взгляд его заставил почувствовать себя обнаженным.       — Добрый день. Американо без сахара, пожалуйста. С собой. Оплата картой.       Улыбка хотела спасть с лица, но Джон задержал ее по привычке. Их так учили. С клиентом всегда нужно быть дружелюбным. Он развернулся и принялся делать напиток, думая о том, что слишком часто ему приходят сообщения. Наверняка работал не просто преподавателем, а, может, у него была своя группа, и они ему писали?       Когда кофе был готов, Джон вновь натянул улыбку и повернулся, чтобы отдать заказ. Этот Саймон смотрел в телефон, набирая какой-то текст, наверное, отвечая на сообщения. Точно не преподаватель, видимо, кто-то поглавнее.       — Прошу. — Джон протянул напиток и терминал для оплаты.       Саймон, приложив телефон, тут же сунул руку в карман и, достав несколько купюр, снова положил их в стакан для чаевых. Джон удивился: нечасто даже постоянные посетители так оставляли на чай. Два раза за день.       — Хорошего дня, — произнес Мактавиш вдогонку, когда тот отошел от барной стойки.       — И вам. — Парень не обернулся, уходя.       Кайл, сидящий все это время рядом, подошел к Джону и пихнул его в плечо. Он сразу показался человеком нестеснительным, несмотря на это, его вопрос удивил.       — Ты что, влюбился? — спросил он с усмешкой.       — Тебе всечь? — тут же резко ответил Джон, — Я нормальный.       — Ага, понял. Только не думай, что получилось болтать с ним, как с подружкой, попивая малиновый раф. Все пытались. — Кайл махнул рукой и отошел в сторону, принявшись протирать полку, — Спасибо, что хотя бы приходит и чаевые оставляет.       Джон нахмурился. Прозвучало как вызов, а он их воспринимал всегда, как красную тряпку. Мактавиш поставил себе задание — разболтать Саймона. И дать попробовать новый вкус. Учитывая, что тот пил только черный кофе, задача казалась нереальной, но Джон любил испытания. Так, он оправдывал самому себе желание узнать этого парня получше, не понимая даже, зачем. Что-то в нем было такое притягивающее, что он не мог объяснить.       Этим же вечером он перевелся на пятидневку, чтобы точно каждый день его видеть. Джон был уверен, что у него все получится. И не таких разбалтывал.       Утром его уверенность растворилась в двойном эспрессо вместо сахара, когда он своей дружелюбной улыбкой наткнулся на непробиваемую стену. Нет, Саймон не был грубым или недовольным, он был скорее… никаким. Также немногословно заказал кофе, расплатился и ушел. После обеда вернулся за американо и также без лишних телодвижений забрал свой заказ.       Джон раздражался, разочаровывался в своей общительности, когда на протяжении двух недель так и не смог с ним поговорить. Удалось лишь спросить его имя, будто бы не знал. Зато подмечал мелкие детали, зачем бы они были ему нужны? Но Мактавиш увидел, что татуировка у него и на шее, один раз он пришел, прихрамывая, может, мышцу потянул в зале? Потом услышал, как он на кого-то ругается по телефону, когда тот уже выходил из заведения. Почувствовал запах его парфюма. Заметил, что у него всегда аккуратно подстрижены ногти. Походка его была легкой, а спина прямой, словно он военный на команде «смирно».       Другие гости хотя бы открыты были к общению, и не составляло труда разговорить их, а этот отвечал немногосложно.       — Работаете здесь недалеко?       — Да.       — Может, попробуете что-то другое?       — Нет.       — Я могу сделать самый незабываемый раф в вашей жизни.       — Не нужно.       Джон решил, что продолжит пытаться, но не с таким напором, как хотел. Может, тому нужно было время, чтобы привыкнуть к новому человеку в привычной кофейне. Можно было дожать прямыми вопросами, но этого Джон сделать не смог. Почему-то было очень неловко задавать, а тот не делал шаг вперед. Мактавиш ругался на себя. Каждый раз, когда он видел Саймона, смущался, и не получалось говорить с ним, как с другими гостями. Дело было в его взгляде. Тот словно обладал каким-то рентгеновским зрением, и каждый раз, когда он смотрел на Джона, ему хотелось спрятаться, закрыться руками, чтобы Саймон не видел его внутренности.       Две недели Мактавиш пытался задать ему прямые вопросы, но получалось чёрт-те как. Он начал плохо спать. Ему снились сны с участием Саймона, о которых Джон старался забыть днем. Вся его уверенность в том, что он уже состоялся по всем параметрам, пропала. Джон грыз себя изнутри за то, что думает о каком-то парне. Смотрел в зеркало и говорил себе, что он ненормальный.       Идя в кофейню с утра, Мактавиш думал: может, сменить работу? Она делает его слишком неправильным, выносит мозг и выворачивает душу. Льющийся дождь подстроился под его настроение, скатываясь холодными капельками по лицу. Он поежился, заходя в кофейню. Хорошо, что было довольно близко от дома до работы. Но и даже с таким коротким путем Джон смог испортить себе утро. Машина окатила его из лужи, попав по джинсам, сам он наступил в грязь, промочив кроссовки, к тому же еще и проспал. В кофейне уже был Кайл, когда он пришел. Тот поприветствовал его и сказал, что заболел и ему нужно к врачу. Это означало, что Джон должен был проработать в одиночку до следующей смены. Хоть он был уже довольно профессиональным и вывозил такие запары, что Кайлу и не снились, его все равно это не радовало. Все-таки это тяжело.       Когда напарник ушел, Джон спокойно готовился к открытию смены, но и тут все пошло через одно место: он рассыпал целую пачку кофейных зерен, ему пришлось отмывать кофемашину, которую почему-то вчера не помыли, у него несколько раз отключался свет, да и в целом все раздражало и расстраивало одновременно.       Люди начали потихоньку приходить. Джон ожидал, что их будет куда больше, но, видимо, те не хотели идти куда-то в такую погоду. Он протирал стол, стоя спиной к входу, когда открылась дверь. Сердце застучало быстрее, когда Джон обернулся. Саймон. Все такая же черная толстовка, спортивная сумка, капюшон и маска. Может, у него были проблемы на лице? Мактавиш часто задавался этим вопросом, но в глубине души хотелось верить, что все у него в порядке, просто он очень стеснительный.       — Доброе утро! — поприветствовал его Джон с улыбкой.       — Доброе утро. Дво…       — Двойной эспрессо без сахара и оплата картой, — перебил его Мактавиш, стараясь быть позитивным.       Саймон кивнул, доставая телефон. Джон отвернулся и принялся готовить кофе. Как бы он ни старался, плохое настроение все равно перевешивало дружелюбие. Может бросить все и уехать в другой город? Что его держало здесь? Он отвлекся от своих мыслей, когда Саймону позвонили. Вполуха слушая разговор, Джон старался делать все максимально медленно, чтобы хоть на несколько секунд подольше мог на него посмотреть. Гость спокойным тоном тихо отвечал на вопросы, но по его ответам невозможно было узнать о нем немного больше. Когда он отключился, повернул голову. Джон тут же поставил стаканчик на стойку и протянул терминал. Привычные действия, которые доведены до автоматизма. Мактавиш смотрел, как тот достает несколько купюр, кладет в баночку, благодарит и уходит.       — Хорошего дня, Джон, — сказал Саймон, уже открывая дверь.       Улыбка вновь появилась на лице. Он помнил его имя? Мактавиш почувствовал такое тепло, словно после холодного и тяжелого рабочего дня завалился в горячую ванну. Саймон будто почувствовал его плохое настроение и решил подбодрить, и у него это отлично получилось. Следующие несколько часов Джон работал как заведенный.       После обеда вернулся напарник. Кайл сказал, что останется, чтобы помочь, но лишний раз шевелиться не будет. Несмотря на протесты Джона, он не ушел домой — сидел тихо в углу и помогал, лишь когда было нужно. Все остальное время даже не говорил особо.       День постепенно добивал Джона. Кофемашина решила дать ему несколько часов перерыва. Она сломалась, и он ничего не мог с этим сделать, лишь ожидать техника. Это нервировало. Помимо того, что они из-за этого потеряли много гостей, так еще и Саймон скоро должен был прийти. Не хотелось оставлять его без привычного кофе. Мактавиш ходил туда-сюда, стучал по барной стойке, глядя на то, как работает техник. Время приближалось… Джон ждал его, очень ждал и сам себя ненавидел за это. Он считал, что это неправильно, но каждый раз, когда Саймон входил в помещение, на душе становилось светлее.       Мактавиш заметил его из окна, когда тот еще не вошел. Ладони вспотели.       — Сколько еще? — тут же спросил он у техника.       Тот недовольно на него повернулся и сказал: еще минут пятнадцать подождать. Совсем не радовало, ведь Саймон мог просто уйти в другую кофейню. А что, если ему бы понравилось там сильнее?       — Добрый день! — произнес Джон, когда Саймон вошел, — у нас, к сожалению, сломалась кофемашина. Минут через пятнадцать смогу сделать вам вкуснейший кофе.       Джон улыбался во все зубы и надеялся, что ближайшая кофейня не привлечет внимание постоянного гостя. Саймон, не меняясь в лице, посмотрел на часы, а потом поднял голову и кивнул. Мактавиш выдохнул. Вообще, он думал, что тот выйдет и погуляет где-то все это время, но Саймон остался возле барной стойки. Это шанс. Обстановка позволяла без спешки с ним поболтать. Джон подошел поближе к нему.       — Вы… работаете в университете? — Он вложил в свой голос как можно больше спокойствия.       — В академии.       — О, в какой? — Джон проигнорировал сухой тон и продолжил, поставив локти на барную стойку, изображая интерес, но не притворялся: его и правда это волновало до дрожи в коленках.       — В военной.       Мактавиш вздернул брови вверх, удивившись. Теперь стало понятно, откуда у него такая прямая осанка и ровная, уверенная походка. Наверняка профессия обязывала.       — Вы… преподаватель? — Тяжело общаться, когда собеседник представляет собой стену, но Джон уже шагнул в это, и назад пути не было.       — Инструктор. У меня нет педагогического образования.       Джон улыбнулся и хотел спросить, что он там инструктирует, но его перебил техник, который сообщил, что кофемашина теперь работает. Мактавиш грустно вздохнул и пошел делать привычный американо, потом смотрел, как карта прикладывается к терминалу, а в баночку для чаевых летят купюры.       — Это что за нахрен сейчас произошло? — Когда Саймон ушел, подал голос Кайл, который до этого сидел в углу и копался в телефоне, делая продукции на завтра.       Джон непонимающе на него посмотрел, ожидая, что ему пояснят. Вроде он не сделал ничего такого.       — Саймон с тобой говорил! — чуть ли не воскликнул напарник, — шок, я думал, он не умеет вести нормальную беседу.       Если, по мнению Кайла, тупо отвечать на вопросы считалось беседой, то да, они неплохо поговорили. Только напарник пытался убедить его, что это был полноценный разговор, по сравнению с тем, что происходит обычно. Джон задумался. Это и правда было хоть какое-то продвижение, он надеялся, что дальше их общение пойдет в гору.       Но на следующий день им совсем не удалось поговорить. С самого утра у Джона была такая запара, что он не мог даже попить воды, хотя очень хотел. Кайл разболелся окончательно и не вышел на работу, а замену не нашел. У Мактавиша болела голова из-за смены погоды, он не выспался, и в целом настроение было не позитивное, чего он старался не показывать гостям. Когда Саймон пришел, за ним следом вошли еще несколько человек, и образовалась очередь. Джон лишь смог спросить, как у него дела, и получить ответ: «неплохо», а на прощание услышать: «Хорошего дня, Джон». Головная боль не прошла, запара не рассосалась, но настроение повысилось так сильно, что все неприятности совсем не напрягали.       Уже вечером, сидя дома, он ругал себя за свои эмоции, как и в любой другой день, но стоило Саймону появиться в кофейне, все эти мысли куда-то пропадали, и он чувствовал себя нормальным.