Are we lovers or are we roommates?

      Так семестр и продолжался, ничего не менялось. Кавех занимался в архитектурной библиотеке, строил макеты, плакал от недосыпа, избегал аль-Хайтама, а в промежутках встречался с друзьями.              Приглашение от Нилу пришло по смс.              «Всем привет! В эту пятницу у меня будет вечеринка в честь дня рождения, и для меня будет очень важно, если вы придете! Пожалуйста, дайте мне знать, если вы сможете :)»              Нилу! Архонты, Кавех почти не видел ее с начала семестра. Вскоре после этого сообщения, в групповом чате появились сообщения от всех желающих прийти. Приглашение пришло как нельзя кстати, поскольку на его ноутбуке только что произошел сбой «AutoCAD», и именно это сообщение удержало его от истерического смеха (а может, и слез) посреди библиотеки.              И вот перспектива вечеринки в честь дня рождения Нилу превратилась в тот самый клей, на котором он держался до конца недели. Когда ежедневные трудности колледжа становились слишком тяжелыми, он снова брал себя в руки и думал о том, как напьется вина, как его тетя в возрасте за сорок.              Нилу, будучи Нилу, дружила со всеми. К сожалению, в это число входил и аль-Хайтам, а значит, он тоже был приглашен на ее день рождения вместе с остальными друзьями.              – Мы не будем начинать пить тут, – сказал аль-Хайтам в ночь вечеринки.              – Я и не собирался предлагать, – Кавех закатил глаза. Точно уж не с аль-Хайтамом.              Выпить перед вечеринкой решили у Тигнари. Он жил немного дальше по улице от их жилого комплекса, так что в итоге Кавех и аль-Хайтам шли вместе. Они шли молча, что было немного неловко, но все же лучше, чем спорить всю дорогу.              – Добро пожаловать! – поприветствовал их Тигнари, открывая дверь.              Кавех улыбнулся и шагнул внутрь, аль-Хайтам лишь кивнул.              В квартире Тигнари обычно царили чистота и порядок, в ней никогда не находилось больше трех человек одновременно. Но сегодня здесь было полно людей, играющих в различные алкогольные игры, а на столешницах стояли бутылки с различными напитками. Сайно сидел на диване и говорил с Дэхьей. Дуньярзада учила Коллеи, первокурсницу, которую принял под свое крыло Тигнари, как держать свой напиток так, чтобы никто ничего в него не подсыпал. Кандакия пила виски прямо из бутылки. Атмосфера была такой оживленной и замечательной, что Кавех почувствовал, как напряжение дня словно стекает с его плеч.              – Есть ли вино?              – Специально для тебя, – Тигнари кивнул в сторону кухни.              – Расцеловал бы тебя! – объявил Кавех, уходя в сторону кухни.              Как тот и пообещал, на столе стояла бутылка вина – любимое дешевое вино Кавеха, которое стоило шесть долларов и было настолько сладким, что нравилось только ему одному. Он открутил крышку и прислонился к столешнице, делая глоток. Обернувшись, он увидел, что аль-Хайтам последовал за ним.              – Ты пьешь? – спросил он. Странно, что за все годы знакомства с аль-Хайтамом ему не пришло в голову спросить об этом.              – Иногда, – аль-Хайтам достал красный пластиковый стаканчик.              – Хм, – он смотрел, как аль-Хайтам наливает в стаканчик тревожное количество водки и немного апельсинового сока. Кавех представил себе, как это пахнет, когда аль-Хайтам сделал глоток, – Святые Семеро, ты что, на самом деле тайный алкоголик?              – Я не алкоголик. Просто я так быстро не пьянею, поэтому много наливаю, – аль-Хайтам даже не поморщился от вкуса напитка.              – Спорим, я выпью больше, чем ты, – Кавех делает еще глоток вина из бутылки.              Аль-Хайтам осуждающе прищурился в ответ.              – Мы не соревнуемся кто больше выпьет.              – Что? Я бы никогда не предложил нечто настолько безответственное... – шокировано вздохнул Кавех.              – Я говорю это потому, что, если тебя сегодня стошнит, я о тебе заботиться не буду.              – Я бы и не хотел, чтобы ты обо мне заботился, – отмахнулся от него Кавех и вернулся в гостиную.              Шум нарастал, он был настолько сильным, что на них могли подать жалобу. Но это было так прекрасно: все его друзья в одном месте, и смех клокочет в легких.              Напившись вдоволь, все приготовились к холодному воздуху и покинули квартиру Тигнари.              Это было именно то, что было нужно Кавеху после недели ада. Он так много времени провел в студии, что почти забыл, как выглядит его собственная комната, но прогулка с друзьями была именно тем, что ему было нужно. Смех, воздух и веселье.              Нилу жила в столетнем доме вместе с тремя другими студентами, занимающимися танцами, в двух улицах от кампуса. Когда они пришли, дверь была открыта, и из нее на лужайку лился грохочущий бас топ-100 поп-песен. Кавех шагнул внутрь, и, когда он поднял ногу, подошва его кроссовка с липким звуком отклеилась от пола. Архонты, он надеялся, что кто-нибудь поможет Нилу в уборке этого места после вечеринки.              – Привет! – Нилу появилась перед ними, – Я так рада, что вы пришли!              – Мы бы ни за что этого не пропустили, – улыбнулась Дуньярзада.              – Заходите, заходите, а то насекомые залетят, – завела их внутрь дома Нилу.              Когда они переступили порог, их группа разбежалась кто куда. Кавех направился к дивану, на котором сидела компания студентов Кшахревара, отдыхающих как кучка хипстеров, и уселся прямо посреди них.              Кавех обожал вечеринки. Он обожал общаться. Следующее неопределенное количество минут он провел, переходя из комнаты в комнату, встречаясь с друзьями, знакомыми и с теми, с кем как-то ходил на общий предмет, но все равно хотел поговорить. От выпитого вина он был словно на облаке: он успел пообщаться почти со всеми присутствующими, прежде чем он, наконец, успокоился настолько, чтобы осознать, где находится.              Кавех нашел аль-Хайтама стоящим в углу комнаты и смотрящим в свой телефон. Тот не выглядел так, будто ему некомфортно, но это было очень в его стиле – стоять в одиночестве, когда вокруг него в буквальном смысле бушует вечеринка. Может быть, вид его соседа по комнате, стоящего в одиночестве, показался ему слишком жалким, и Кавех подошел к нему.              – Привет, – Кавех прижался к стене, – Ты уже пьян?              Аль-Хайтам поднял на него глаза. Он моргнул, словно пытаясь понять, кто находится перед ним.              – Нет, – сказал он безо всяких эмоций.              – Почему нет? – ткнул его в грудь Кавех, – Мы же на вечеринке.              – Я же говорил, что не так легко напиваюсь.              Кавех схватил аль-Хайтама за запястье и потянул его руку вниз, заглядывая в его стакан.              – У тебя все закончилось.              – Так и есть, – аль-Хайтам без всякого удивления посмотрел на него сверху вниз.              – Выпей это, – Кавех протянул ему свою бутылку вина.              – Я не хочу твое вино.              – Но это же вино, – разозленный Кавех еще активнее сунул ему бутылку.              Аль-Хайтам закатил глаза и наконец убрал руку. Кавех не заметил, что забыл отпустить запястье аль-Хайтама.              – Почему тебе так нравится вино?              – А что в нем может не нравиться? – надулся Кавех и сделал глоток.              – Звучишь как моя тетя.              – Все остальное – отвратительное на вкус. Я люблю сладкое, – закатил глаза Кавех.              – Правда?              Кавех с энтузиазмом закивал головой.              – Я думал, ты предпочитаешь черный кофе.              – Да, – Кавех сделал неопределенный жест рукой, – Ради эффективности. И максимума кофеина. Знаешь... Я многослоен. Я люблю черный кофе и сладкое вино. Это делает меня интересным.              – Я думаю, чтобы сделать кого-то интересным, нужно нечто большее.              Кавех хмыкнул в ответ.              Мир вокруг них продолжал вращаться. Он едва слышал свой собственный голос над шумом вечеринки; и все же, стоя на задворках, прислонившись спиной к стене, он обнаружил, что в этом углу комнаты царит тишина. Когда они с аль-Хайтамом не спорили, находиться рядом с ним было вполне спокойно.              В конце концов в их уголок забрели старые одноклассники и знакомые. Кавех болтал с ними, смеялся, очаровывал их своей яркой улыбкой, но, когда они начали уходить, Кавех обнаружил, что ему не особенно хочется двигаться.              – Ты всех тут знаешь?              Кавех вздрогнул. Он повернулся и понял, что аль-Хайтам слышал все разговоры.              – В самом широком смысле этого слова, – он сделал еще глоток, – Я точно уже как минимум пообщался с каждым присутствующим.              – Понятно.              Кавех не сразу понял, что телефон аль-Хайтама выключился. Каким-то образом ему удалось завладеть вниманием аль-Хайтама настолько, что экран его телефона потух.              – Могу я все-таки попробовать? – глаза аль-Хайтама метнулись вниз.              – О, конечно, – улыбнулся Кавех, протягивая бутылку.              Он чувствовал себя более самодовольным, чем следовало, но удовлетворение от того, что аль-Хайтам все-таки сломался, не покидало его. Аль-Хайтам поднял бутылку и сделал глоток.              – И как тебе? – спросил Кавех.              – Слишком сладко, – ответил аль-Хайтам, отдавая бутылку обратно.              – Еще бы, – хмыкнул Кавех, – Посмотрим, дам ли я тебе еще раз выпить свое вино.              – Как будто после этого я стану доверять твоим вкусам.              – Кретин, – скорчил лицо Кавех.              Аль-Хайтам закатил глаза.              Пускай аль-Хайтам и дальше стоит один на вечеринке. Кавех вообще-то собирался пойти и развлечься.              Он в последний раз бросил жест среднего пальца в сторону аль-Хайтама, после чего отклеился от стены и вернулся в толпу в поисках своих друзей. Он увидел Дуньярзаду и Коллеи, танцующих под поп-песню о влюбленности. Когда они заметили его, Кавех ухмыльнулся и поспешил к ним.              – А вот и я! – объявил он, беря Коллеи за руки. Он попеременно тянул то одну, то другую руку, поворачиваясь в такт музыке. Сбоку раздался смех Дуньярзады. Коллеи с румянцем на щеках радостно улыбалась.              Когда песня закончилась, он поклонился Коллеи и отпустил ее обратно к Дуньярзаде. Затем он повернулся к остальным участникам вечеринки.              Кавех обошел всех, чувствуя себя живее, чем за всю неделю. Никакой студии, никаких моделей, никакого сбоя в «AutoCAD», он просто плыл по течению под влиянием вина и смеха.              Он нашел Сайно на кухне играющим в понг и присоединился к нему. Позже на крыльце он сплетничал с Кандакией и Тигнари о разных профессорах и студентах, изучающих бизнес (разумеется, исключая Дуньярзаду, потому что это же Дуньярзада). Он подобрал на земле потерявшуюся сережку и вместе с Кандакией отправился на поиски ее владельца.              На вечеринке у Нилу было непомерное количество вина. Кавех опустошил три бутылки. Наверное, он должен поблагодарить ее за это. Позже он нашел Нилу разговаривающей с Дэхьей и обнял, чтобы поблагодарить за вино, потому что уже потерял контроль над речью. Дэхья с удивлением за ним наблюдала, когда он вновь скрылся в доме. Ночь растворилась в шуме голосов и музыки. Было много тел и открытой кожи – очень много кожи. Это была часть эйфории, некое прекрасное забвение, уносящее за собой прошедший день.              Как весело ни кружился под ним мир, он так же внезапно и остановился.              Кавех схватился за ближайшее к нему плечо.              – Хэй, – это было плечо Сайно, – Я сейчас вернусь. Меня сейчас стошнит.              – Что... – вздрогнул Сайно.              Он попытался ухватиться за его руку, но Кавех уже отстранился и, спотыкаясь, направился в ванную.              Кавеха довольно некрасиво вырвало, горечь желудочной кислоты полностью заполнила его рот. Он сидел у унитаза, задыхаясь и чувствуя себя ужасно. По крайней мере, его волосы были убраны назад. Он смутно ощутил, как открывается дверь, но больше ничего не смог разглядеть за туманом в глазах.              – ...там.. отведи его домой...?              Кавех поднял голову.              Аль-Хайтам стоял у двери в ванную, а Нилу разговаривала с ним.              – Ладно. Отведу, – с протяжным вздохом произнес аль-Хайтам.              – А?              Нилу от неожиданности вздрогнула, а затем посмотрела на Кавеха. Она мягко улыбнулась ему.              – Привет, Кавех. Как ты себя чувствуешь?              Кавех ответил неопределенным взмахом руки.              Аль-Хайтам вздохнул и снова задвигался, подхватив Кавеха под руки.              – Давай, пошли отведем тебя домой...              Резкое движение оказалось слишком сильным. Он повалился вперед и врезался в плечо аль-Хайтама.              – Ау...              – Архонты, – пробормотал аль-Хайтам, сдвигаясь с места и обхватывая рукой его спину, – Ты можешь стоять?              – Я стою, – у него сразу закружилась голова, – Придурок. Я иду. Я... – он оттолкнулся от плеча аль-Хайтама и врезался в дверь, – Блять.              – Кавех! – вскрикнула Нилу, – Ты в порядке?              – Я в порядке, я нормально, я в порядке, – его левое плечо пиздец как болело, – Прости, что выпил все твое вино.              – Ничего страшного. В любом случае, почти все вино было для тебя, – улыбнулась Нилу.              Кавех простонал в косяк двери.              – Пойдем, – аль-Хайтам снова потащил его за руки и вывел в коридор.              – Что случилось с «я не буду о тебе заботиться»? – пробормотал Кавех.              – Не могу отказать имениннице в ее день рождения, – просто сказал тот.              – Мудак, – пробурчал Кавех.              Теперь, когда его уже стошнило и желудок был пуст, шум и жара в доме удушали. Ему потребовались все силы, чтобы не отставать от аль-Хайтама, пока его сосед выводил их обоих из дома.              Когда они вышли на улицу, холодный воздух обрушился на него, как волна. Его пробрала сильная дрожь.              – Аль-Хайтам, – прижался ближе Кавех, – мне холодно.              – И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?              – Аль-Хайтам, – простонал Кавех.              Аль-Хайтам вздохнул и отстранился. Холод пронзил его правый бок, теперь полностью открытый для воздуха. Кавех хотел было пожаловаться, но почувствовал, как что-то теплое накрыло его плечи.              – Вот, – сказал аль-Хайтам, – а теперь замолчи.              – Ох, – Кавех потянул за ткань, накрывшую его – это была зеленая куртка аль-Хайтама, все еще теплая от тепла его тела, – тебе не холодно?              На аль-Хайтаме была только черная футболка. Однако холодный ветер, казалось, не беспокоил его.              – Я лучше буду мерзнуть, чем слушать твои жалобы.              Типичный аль-Хайтам. Кавех проглотил все чувства благодарности и скорчил гримасу, после чего продолжил идти по дороге, аль-Хайтам таща его за собой.              Они прошли еще несколько шагов по улице, прежде чем поняли, что Кавех действительно не в состоянии идти. Архонты, он не мог вспомнить, когда в последний раз так напивался – голова кружилась даже после рвоты. Аль-Хайтам продолжал поднимать его, когда ему хотелось только одного – упасть.              – Архонты, – пробурчал аль-Хайтам, отстраняясь, – Все, хватит с меня.              Кавех закатил глаза.              – Ну прости, что...              Аль-Хайтам наклонился, когда Кавех упал вперед. Он ловко развернулся, и вдруг Кавех оказался на спине аль-Хайтама. Аль-Хайтам потянул его за руки так, что они обвились вокруг его шеи.              – Оу, – Кавех инстинктивно крепче сжал руки, стараясь не упасть.              – Полегче, – напряженным голосом сказал аль-Хайтам, – Ты хочешь задушить меня до смерти до того, как мы вернемся домой?              – Хватит ли у тебя сил донести меня до самого дома? – Кавех поддразнил его, но все равно ослабил хватку.              – Хватит.              Он сказал это так просто, что Кавех даже растерялся. Он искал, что ответить, но не нашел, поэтому просто промолчал.              Аль-Хайтам начал идти. Кавех вжался подбородком в плечо аль-Хайтама и закрыл глаза. Теперь, когда он не отвечал за свое передвижение, ему было не до бодрствования.              Шаги аль-Хайтама успокаивали, укачивая его, как в колыбели. Ровное биение сердца аль-Хайтама согревало грудь Кавеха, и единственным признаком его усилий было ритмичные выдохи.              Аль-Хайтам был одним из самых раздражающих людей, которых Кавех когда-либо встречал. И все же... он все равно отдал Кавеху свою куртку. Он все равно нес Кавеха домой.              – Спасибо... что ведешь меня домой... – Кавех поднял голову, стараясь говорить ему прямо в ухо.              – Опусти голову, – сказал аль-Хайтам, – Я не хочу чувствовать запах твоей рвоты.              Кавех снова опустил голову на плечо аль-Хайтама и рассмеялся, в груди у него что-то екнуло.              – Мудак, – в этот раз уже с улыбкой сказал он.              – Этот мудак сейчас везет тебя на себе домой, – напомнил ему аль-Хайтам.              – Я имел в виду это с любовью. Ласково.              Плечо аль-Хайтама было теплым и твердым. Прижавшись к нему так близко, Кавех чувствовал, как текстура его футболки трется о его кожу.              От алкоголя давило на легкие. Кавех снова выдохнул, чтобы не забывать дышать. Он поднял взгляд и увидел, что по шее аль-Хайтама побежали мурашки.              – Лжец, – рассмеялся Кавех, тыкая в мурашки, – Ты сказал, что тебе не холодно.              – Это не от холода.              – А от чего тогда еще? – недоуменно спросил Кавех.              Аль-Хайтам ему не ответил.              Он вздохнул и снова опустил голову. Плечо аль-Хайтама было теплым и твердым. Он чувствовал, как мышцы спины аль-Хайтама напрягаются при каждом движении.              – Ты принимаешь стероиды? – спросил Кавех.              – Что?              – Просто ты, мать твою, – он дважды ткнул аль-Хайтама в плечо, обнаружив, что оно слишком твердое, – слишком мускулистый. Но я никогда не видел, чтобы ты ходил в спортзал.              – Я не принимаю стероиды. Просто ты всегда спишь, когда я хожу в спортзал, – тихо усмехнулся аль-Хайтам.              – Не честно, – пробормотал Кавех, – У тебя бицепсы шире моих ляжек.              – Это не так.              – Я просто преувеличиваю для выразительности, – Кавех пробормотал ему в плечо, – Для комедии.              – Хм, – хмыкнул аль-Хайтам, – Не нахожу это смешным.              – Потому что у тебя чувство юмора как у… как... как у камня, – Кавеху было очень тяжело составлять предложения, – Как... У сухого камня. Или... сухой коряги. Или... Как... У камня, да.              – Неплохо сказал, Кавех.              – Я знаю.              Еще один смешок. Кавех ощутил, как смех прокатился в его груди. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел, чтобы аль-Хайтам так смеялся. Он ощутил странное чувство гордости за то, что это было благодаря ему, пусть даже Кавех и был просто глупым пьяницей.              Мягкое покачивание шагов аль-Хайтама убаюкивало его, пока он не потерял представление о том, где они находятся. Было все еще холодно, но, прижавшись со всех сторон к аль-Хайтаму, он забыл об этом.              Слишком скоро аль-Хайтам пробормотал «Я отпускаю тебя», после чего осторожно опустил его. Кавех едва успел открыть глаза, чтобы не упасть на землю.              Дверь открылась, и аль-Хайтам завел его внутрь.              Кавех дошел до дивана и рухнул на него.              – Эй, не ложись, – окликнул его аль-Хайтам.              Кавех промычал в ответ.              Чьи-то руки обхватили его за плечи и потянули вверх.              – Сиди, пока я не принесу тебе воды.              – Заче-е-ем? – простонал Кавех. Во рту оставался кислый привкус.              Аль-Хайтам не ответил, просто исчезнув на кухне. Кавех услышал, как на короткое время включился кран, после чего аль-Хайтам вернулся с чашкой воды и двумя таблетками ибупрофена на бумажном полотенце.              – Держи, – он протянул кружку Кавех, – Не пролей воду на диван.              – Я зна-а-аю.              Он поднес чашку к губам. Все вокруг было как в тумане, он едва мог различить собственные конечности. Какая-то неведомая сила пошевелила его руку, когда он пил, но, моргнув, он понял, что это была его собственная рука. Диван был таким мягким. Он мог бы просто... лечь. Правда. Кто ему помешает?              – Так, не засыпай, – аль-Хайтам выхватил чашку из его рук за мгновение до того, как голова Кавеха рухнула на подушку, – Кавех.              Ткань подушки грубо прижималась к его лицу, но он все равно погрузился в нее еще глубже.              Над ним вздохнул аль-Хайтам. Кавех смутно различил шаги, удаляющиеся от него, когда он улегся на диване. Хорошо. Наконец-то хоть немного покоя.              На него вдруг опустилась тяжесть.              Кавех приоткрыл один глаз и увидел, что аль-Хайтам набросил на него одеяло. Аль-Хайтам еще раз вздохнул, наклонился, и вдруг его руки оказались у него в волосах. Кавех попытался не дернуться, прежде чем понял, что тот расстегивает красные заколки на его волосах. Медленно. Бережно. Будто стараясь заглушить щелканье, чтобы не разбудить Кавеха. Затем его пальцы скользнули по косичкам, распутывая их прядь за прядью.              Кавех повернул голову и открыл оба глаза. Аль-Хайтам посмотрел на него одним зеленым глазом, виднеющимся из-под челки.              – Я думал, что ты уже заснул, – сказал аль-Хайтам.              – Нет, – сказал Кавех. Это было все, что он мог сказать.              Аль-Хайтам хмыкнул и опустил руки, когда волосы Кавеха были полностью распущены.              – Хэй.              – Что? – Аль-Хайтам положил последнюю заколку Кавеха на тумбочку.              – Почему ты предложил мне жить с тобой?              – Что ты имеешь ввиду? – вопросительно наклонил голову аль-Хайтам.              – Мы не друзья, – Кавех повернулся на бок, чтобы было легче говорить, – Мы постоянно ругались три года подряд. У тебя будто приступ начинается каждый раз, когда я не читаю твои мысли и делаю в квартире то, что тебе не нравится. Зная тебя... тебе нет смысла позволять мне жить здесь.              На этот раз аль-Хайтам не стал отвечать язвительным вопросом. Он просто спросил: «Разве мы не друзья?»              – У тебя очень странное определение понятия дружбы, если это так, – хмыкнул Кавех.              – Мы общаемся достаточно, чтобы быть друзьями.              – Потому что мы – академические соперники!              – Кавех, у нас две абсолютно разные специальности.              – Но тот вводный класс по философии! – запротестовал Кавех, – Ты постоянно опровергал все мои доводы и перебивал меня! Ты просто хотел показать всем, что ты был самым умным в своей школе, поэтому я взял на себя смелость осадить тебя, чтобы остальные в колледже не съели тебя живьем.              – Так вот то, что, по-твоему, ты делал? – Аль-Хайтам звучал почти... удивленно? Он зажал красную заколку между большим и указательным пальцами, – Я не перебивал тебя, я просто отвечал на твои высказывания, как это бывает во время философских дебатов. Твои споры со мной никак не повлияли на мою гордость. На самом деле...              Он прервал сам себя.              – Что? – спросил Кавех.              – Ничего, – Аль-Хайтам положил заколку, – Возможно, я все-таки немного пьян. Если тебе больше ничего не нужно, то я пойду...              – Аль-Хайтам, – Кавех схватил его за запястье, – Не заканчивай разговор так зловеще. Ты убьешь меня от напряжения.              Аль-Хайтам на мгновение замолчал, прежде чем все-таки сдался.              – Мне просто... нравилось вести дебаты с тобой. Ты очень умный, поэтому я ждал занятий по философии.              – Тебе нравилось вести дебаты, – рассмеялся Кавех и отпустил его запястье, – это касается споров? Поэтому ты предложил мне жить вместе?              Аль-Хайтам окинул его безразличным взглядом.              – Чувак, если ты хотел говорить со мной больше, ты мог бы просто попросить мой номер, – рассмеялся Кавех.              – И ты бы мне его дал?              Кавех мысленно вернулся во второй курс.              – Ладно, скорее всего нет.              – Тогда я останусь при своем мнении.              Кавех повернулся и увидел, что аль-Хайтам смотрит на его колени. По его тону Кавех не смог бы определить, что чувствует аль-Хайтам, если бы не увидел приподнятый уголок его рта.              Аль-Хайтам улыбался – должно быть, это была галлюцинация, вызванная переизбытком вина в его организме.              В груди заклокотало, и он не выдержал.              – Какого хрена ты улыбаешься? – Кавех пнул его через одеяло.              – А мне уже и улыбаться нельзя? – удивленно поднял бровь аль-Хайтам.              – Это странно, – Кавех опять его пнул, попав в бедро, – Прекрати.              Аль-Хайтам засмеялся полной грудью, звук гулко разнесся по комнате. Он положил руку на голень Кавеха через одеяло, вставая.              – Ты слишком уж разбушевался, так что я иду спать.              – Что? Эй, не уходи в середине разговора, ты, приду...              – Я оставлю свою дверь открытой, если тебе что-нибудь понадобится, – аль-Хайтам направился в коридор. Затем он остановился, оглянувшись назад, – Спокойной ночи, Кавех.              Кавех сглотнул.        – Ночи.       

***