Зарисовки по ЯЗТС

- Леша хороший, - в очередной раз передразнила мать Ксюша, забираясь под одеяло. Знала бы мама, как этот хороший тиранил ее дочь, тут же прибила бы. Но мама не знала и была по уши влюблена материнской любовью в милого, похожено на недавно потеряного сына мальчика, которым Агапов умело прикидывался. Но она-то знала его истинную натуру. Чертов садист и манипулятор! Ксения не могла понять, чем так разгневала Вселенную, что та послала ей наказание в виде Агапова, причем уже второй раз. Лагерь она как-то пережила, хотя там был сущий ад. Но теперь Алексей снова появился в ее жизни и снова ее донимает. Почему ее? Почему бы не выбрать кого-то другого, хотя бы для разнообразия? Почему он в принципе не перерос все это за шесть лет становления и взросления? Ксения поежилась под одеялом, еще раз прокручивая в голове, как повернула ключ и заперла дверь. Одной в этой комнате ей теперь было неуютно и страшно ночью. А мысли о ненавистном и непонятном Агапове отвлекали и хоть как-то помогали гасить цветущую в темноте буйным цветом тревогу. Вообще с переездом в этот дом все стало только больше запутанным, или же все перепуталось только в ее голове? Раньше все было ясно и понятно. Агапов – тиран, которому жить скучно и он нашел себе развлечение в ее лице. Сам признался. И, хотя Ксюша была ему искренне благодарна за историю с аукционом (бррр, даже представить страшно, если в том номере оказался бы не он), то, что он устроил ей после, не лезло ни в какие рамки. Она и тогда его не очень-то понимала. То на глазах у всех заставляет себе прислуживать, но в медпункт на плече тащит. То выдает дурацкий плакат всем на посмешище, то кормит в дорогущем ресторане. Но в этом доме привычная картина мира и понимание, что Агапов – богатый скучающий идиот, вдруг пошла трещиной по всей длине и начала терять кусочки своей составляющей. Во-первых, он соврал своему отцу и ее матери, что они не знакомы. Это-то Ксюша как раз могла понять, хоть и с трудом. «Тетя Лена» создала в своей голове образ благородного молодого человека, который отвозит ее дочь по утрам в университет и рассыпается в комплиментах относительно ее стряпни, что даже рекомендовала его Ксюше. В качестве кого, интересно знать? Во-вторых, он зачем-то ее поцеловал. Спонтанно и совершенно неожиданно для нее. Она, Ксюша, мечтала совершенно не об этом. Где же задержавшийся взгляд глаза в глаза? Где легкий приглашающий наклон головы? Где первое трепетное касание к губам, запускающее бабочек в животе? Интеллигентный, чувственный и безопасный Валера понял бы интимность момента и поцеловал бы ее именно так. Поэтому она так мечтала о первом поцелуе именно с ним, Валера бы ее не обидел. А Агапов мало того что разбил вдрызг ее девичьи грезы, так и сделал все не так. Впился в ее губы посреди ругани, она и понять толком ничего не успела. А когда пришла в себя, он уже непозволительно отпускал шуточки про то, что она не умеет целоваться. Ксюше потом долго еще было стыдно за себя и за свое неумение, и за то, что Агапов все понял как-то сразу, и никакие оправдания, что он застал ее врасплох, она была уверена, явно не могли его ни в чем переубедить. И долбанные бабочки, которые почему-то появились с опозданием. Почему они вообще рождались в ней каждый раз, когда она вспоминала тот неловкий момент осознания, что на ее губах чужие горячие губы? Что ее губы пытается разомкнуть умелыми движениями влажный настойчивый язык? Что она стоит, как окаменевшая, и Агапов, не сумев пробить ее оборону, проводит кончиком языка там, где заканчивается кожа ее верхней губы и начинается слизистая? Не поцеловав ее в засос, этот надменный парень все же ухитрился вложить трепетность момента в ее память. Почему он? Нет, не так. Почему он посчитал себя вправе прописаться в ее воспоминаниях? В-третьих, он не испугался отбить ее у двоих, ДВОИХ! уродов. И, хотя в том, что Алексей вполне может навалять и троим, Ксюша не сомневалась, тем не менее этот же самый Алексей как огня боялся реакции ее мамы на свои подвиги. В-четвертых, она подумала и даже почти привыкла к тому, что они могут быть друзьями. Именно под его ровное дыхание она смогла уснуть после нападения. Именно в его комнате, в его кровате она нашла покой, когда тревога, вот прям как сейчас, начала окутывать ее с головы до ног. Именно с ним они рубились в игрушку и, как оказалось, они вполне могут слажено работать в команде. Именно в его грудь она уткнулась, роняя слезы, когда узнала, что ее мама и для нее «тетя Лена». И именно он выставил ее сегодня из своей комнаты ни с того, ни с сего, отправив к Валере. Что на него нашло? Почему опять все так резко поменялось? Почему он заставил ее лежать в этой комнате, закрытой на ключ, ежиться под одеялом и отбиваться от липкого страха мыслями об их запутанных взаимоотношениях? «Леша хороший», - голос матери прошел по краю сознания, разрывая ее собственные мысли, скручивая их сжимая до размера игольного ушка. Ксюша потихоньку проваливалась в сон, пелена перед глазами сменялась звездными вспышками, которые тоже таяли и за ними... За ними в размытых стенах проглядывалась комната напротив, и стоящий у кровати парень, и футболка в руках, и сильные плечи, и косые мышцы пресса... «Хороший»... Голос матери слился с ее собственным, и бабочки будто снова затрепетали внутри, но уже не в животе, а где-то ниже, значительно ниже.