Прекрати.

Он признался ему в любви примерно летом. Даня тогда был вусмерть пьян, а Руслан просто наблюдал за этим дураком, пытаясь не начать ржать во весь голос со всей ситуации. Правда, все хорошее настроение исчезло после того, как Данила сказал: «ты бы знал» — неразборчивое бурчание — «я очень сильно тебя люблю, правда». Рус тогда подумал, что Даня говорит это несерьезно. Просто пьяный бред, ничего важного, поэтому ответил, что тоже его любит. Потом, конечно, все раскрылось. Младший рассказал всю правду, пряча взгляд, хмуря брови и ломая свои пальцы. Ему тогда было важно услышать взаимность, но Руслан просто кивнул, улыбнувшись многозначительно. Общение на месяц превратилось в пустоту. Им двоим нужно было время. *** После начала учебы кое-что изменилось. Данила сам не знает, что именно, но что-то определенно пошло не так. Рус стал каким-то другим, и парень бы этого вообще не заметил, если бы не тот самый перерыв. Они не общались месяц, и этого времени хватило на то, чтобы переосмыслить все фрагменты их общения. Появились новые моменты, и либо это влюблённость так играет, либо Руслан и вправду начал проявлять больше внимания. Даня не понимает, и от этого крышак едет, заставляя устало вздыхать и умирать морально. Или все же физически? *** Он подрывается с кровати резко. Дыхание тяжёлое, сбитое, а вся одежда вспотела. Ему снился разврат, — ужасный разврат — заставляющий покраснеть и спрятать свое лицо в ладони. Как же стыдно. От этого ныть навзрыд хочется, и желание исчезнуть все увеличивается. Уже невозможно любить и невозможно страдать. Невозможно терпеть все эти касания и жить спокойно. Н е в о з м о ж н о. Чувствуется стояк, и Даня позорно отстраняет свои руки от лица, делает глубокий вдох, а после выдыхает, сплевывая себе на ладонь. В голове обрывки сна, а в закрытых глазах картинки витают. Руслан его целует, припадает своими пухлыми губами к его собственным, и трогаеттрогаеттрогает, трогает везде. Пальцы обхватывают вставший орган, опуская крайнюю плоть. Его язык скользит по языку Данилы, отчего вздохи со рта слетают. У него крышу снесло, потому что Рус не останавливается, спускаясь вниз своими охуенными руками. Ладонь на пробу двигается, заставляя всхлипнуть и вздрогнуть. Смотрит по-блядски, оставляя поцелуи и засосы на бледном теле Дани, а от этого только сильнее член кровью наливается. — С-сука, Русь. Зубы соединяются на бедре в самом скрытом месте, где никто никогда не увидит. Только врачи и мама, которая зайдет в ванную со словами «да что я там не видела?» узнают об этом. Темп ускорился, а другая ладонь рот прикрывает, потому что стоны рвутся. Рвутся наружу от мыслей и действий похабных. Рвутся наружу, потому что руки Руслана бы сейчас были как раз кстати, потому что Руслан был бы как раз кстати. Потому что только Руслан и в голове. — Попроси меня, — голос с хрипотцой, с той самой, которая у него с утра, еще и вздрогнуть заставляющая, покрывая кожу мурашками. — Русь, Русь, Русь… Пожалуйста. Он встает поудобнее, опаляет своим горячим дыханием орган и прикасается совсем невесомо. Его кончик языка слизывает каплю предэкулята, а ладонь проводит по члену. Глухие стоны, а в голове только его образ. Даня дрочит, хотя только вчера перед сном ревел из-за него. Ревел, захлёбываясь от досады. Горячая полость рта и язык сводит с ума. Даниле плохо от того, что ему так хорошо. Парень задыхается в своих чувствах и не знает, куда деться. Его так много и это именно то, чего ему не хватало. Руслан все делает мастерски, прям как в тех ебанных порнухах. Как во снах. Рука переносится с лица на шею, потому что не хватает ощущений. Не хватает правды. Язык мажет по уздечке, обводя головку по кругу. Рус прикрывает свои карие щенячьи глаза, толкается ртом навстречу члену, а по подбородку течёт слюна. Даня воздух себе перекрыть пытается, при этом стараясь не сбиться с ритма. Получается охуеть как плохо, но сейчас не до этого. Руслан берет в рот по-киношному, мастерски, притягивая к себе ближе партнера. Доставляет удовольствие им двоим, сводя с ума. Скоро пик. Пик ощущений и стыда. Он поднимает на него взгляд, вынимает орган и надрачивает себе на лицо. Даня кончает крупно и стонет громко, потому что перед глазами только Рус и его смазливо-манящее лицо в сперме. Для того, чтобы прийти в себя нужно небольшое количество времени. Для того, чтобы осознать все произошедшее — нужно несколько минут. А для того, чтобы словить ебаный стыд из-за всего — нужно лишь пять секунд. Данила натягивает трусы обратно, грязную ладонь об них же вытирает, направляясь в душ, стараясь не думать об этом. К сожалению, горячая вода не помогает забыть те вещи, а только наоборот: будит мозг, заставляя еще больше вспоминать картинки. Даня смотрит на себя в зеркало, старается стереть со своего лица остатки сна и стыда, но выходит крайне плохо. Сколько он здесь уже проторчал? Сколько времени он себя убивает стыдом? Сколько вообще времени? — До чего ты докатился? Что у тебя в голове? — журчание льющийся воды из крана глушит голос, который хрипит. — О чем ты думаешь? Данила ругает себя и старается ничего не расхуярить здесь. Нужно завершать этот цикл пиздеца, иначе он никогда с такими снами не выспится. Даня зачесывает волосы назад, проводит по ним мокрой ладонью, испытывая отвращение к своей же руке. Вот к чему все это привело. — Выкинь уже его хуй из своих мыслей. Если бы все было так просто. Кран перекрывается, лицо вытирается, а сам парень выходит из комнаты. Хочется просто перестать мучаться, перестать мыслить и ходить в эту треклятую шарагу. Босые ноги шлепают по полу, а пальцы печатают сообщение в беседу. Ему это не так важно, но забываться как-то надо. Вы. 6:34 Во сколько первая пара Владимир Семенюк. 6:35. Первая пара в восемь, расписание в закрепе. «Времени еще куча». Данила смотрит на ответ несколько секунд, а после, никак не реагируя на еще одно пришедшее сообщение, выключает телефон. Голова гудит, тело ломит, а желание что-либо делать — нет. На плиту ставится чайник, а из холодильника же достается только один единственный йогурт. Перекусит и на учебу себе что-нибудь возьмет. Аппетита абсолютно нет. Простынь меняется, как и, в общем, комплект белья. Данила нашел только с розами, насрать на чем спать. Лишь бы не на том. *** Даня прется до автобусной остановки в районе десяти минут. Все из-за того, что все залило водой и надо обходить этот пиздец через другой район. Он в рот шатал эту осень и дожди, как и Руслана. Конечно, парень зациклен не только на нем, но это все равно не дает покоя. Невозможно просто взять и выкинуть из головы все моменты, связанные с ним. Как бы ему не хотелось, но такова жизнь. Нужно доучиваться, а потом валить на все четыре стороны от него подальше. Так нельзя, это ни к чему не приведет. Ебло грустное, мрачное и задумчивое, отчего ни одна бабка не решается требовать уступать ей место в общественном транспорте. Ему пришлось бежать до автобуса, ведь тот уже собирался отъезжать. Физминутка радости никогда не прибавляла. Особенно в такой момент жизни, когда настолько все заебало, что ничего не радует. На часах без пятнадцати минут восемь, когда Данила заходит в учебное заведение. Сегодня даже с охранником не поздоровался, настолько настроение упало, как и кейс наушников в лужу. Слава богу, она не глубокая была и все продолжило работать. Повезло. Парень проходит дальше, направляясь к скамейке, как его тормозят, хватая за плечи неожиданно. — Доброе утро, ты как? — Руслан обнимает его крепко, прижимая к себе поближе. Даня же мнётся немного, но отвечает на объятия, почти сразу же отстраняясь. Шум коридора колледжа чуть сбивает мысли, но на ум приходит лишь самое обычное «все в порядке». — В норме, а ты? Как утро? — Отходит на шаг да сменку достает, ведь в прошлый раз уборщица пизды вставила за грязь. Старается делать все быстро, чтобы не задерживать ни себя, ни его. — Да все утро икал, заебался, так ещё и не выспался. Хуйня какая-то снилась… — Руслан начинает рассказывать историю, а Даня умирает со стыда, — Мама еще такая: «Значит кто-то вспоминает». Признавайся — ты? Видимо, сегодня пожить спокойно не удастся. — Пошел в жопу, — Руслан подмигивает, когда Данила посылает его, стараясь как можно быстрее уйти. Шнурки красные, как назло, не завязываются, а бантик то и дело расплетается, действуя на нервы. Сердце колотится безумно, а к щекам приливает кровь, пока ладошки от нервов потеют. Как только получается на вансах закрепить все, то быстро уходит, смотря в пол. Рус заливается хохотом где-то сзади. Его смех выделяется на фоне шума. Даня старается не думать об этом. Вещи оказываются на вешалке, а сам парень идет за рюкзаком, где его ждет Руслан с хитрыми глазами. — Пошли покурим? До начала пары еще время есть, как раз успеваем, — Рукой за плечи Данилы притягивает, приобнимая, а тот отстраняется, уходя вперед. — Пошли. Они могли пойти на улицу, но там слишком холодно и мразотно. В отличие от туалета. Он хороший, ведь его только недавно переделывали, но вонь от курилок разных стоит ужасная. Руслан затягивается своими сигаретами, смотрит в одну точку, да размышляет о чем-то, кажется. Даня же перешёл на электронки, теперь только их и посасывает, радуясь тому, что можно свалить все на жвачку или же духи какие-нибудь. Хотя, ни один преподаватель не поверит в это. Никто не поверит. — А ты… — Руслана перебивает звук открытия двери. Тот, конечно, ожидал увидеть кого угодно, но явно не местного прогульщика Колю. Одногруппник их. — Опа, привет, — Парень улыбается во всю, здороваясь с каждым. Даня не сильно с ним знаком, да и вообще как-то не общался, как Руслан тот же самый, но знает его и то хорошо. Пожимает руку в ответ, улыбаясь уголком губ, чтобы хотя бы выглядеть дружелюбно. — Здарова, чего решил на учебу явиться? — Руслан полностью переключается на нового собеседника, выдыхая едкий дым. Данила же молчит, уже даже не курит, а просто смотрит. Некомфортно здесь все равно, хоть и светло, хоть и хорошая компания, хоть и не случилось ничего. Они общаются, громко смеются, а Даня слушает, лишь изредка поддакивая. У них разговоры не самые интересные, хотя сам он даже толком и не вслушивается. С Русланом будто какое-то напряжение есть, словно они снова в том дне. — А ты чего молчишь? Хоть бы покурил с нами, — Когда тишина начала давить, то Коля вспомнил о еще одном человеке в помещении. Кудрявые волосы свои поправляет и смотрит так, словно ему и вправду интересно. Правда, Дане и ответить не дают, ведь перебивают. — Не обращай внимание. Он пидор просто у нас, — Данила резко голову поднимает, смотрит непонимающе на Руслана, пока сердце в ту же секунду начинает биться об грудную клетку. Рус же замечает чужое волнение и, чуть подождав, улыбаясь, заканчивает смысл сказанного, — Парилку свою купил и радуется жизни. — Ну и чего он сразу пидор? Под —полезная штука. Да и по удобству явно обгоняет сигареты, — Коля явно не разделяет мнение собеседника и вступает в дискуссию. Даня же все еще отходит от слов Руслана, поэтому ощущает себя не в своей тарелке. Рус впервые поступил именно так. Он вызывал у него панику. Не бабочек в животе, а именно панику, и… и он издевался? Замешательство накрывает с головой, отчего Даня вновь зависает ненадолго. Что за хуйня? Что сегодня за день приколов? — Нам на пару пора, — Резко так произносит, когда на телефоне время смотрит. Все еще отвратительные ощущения крутятся внутри, а сделать с этим он будто ничего не может. Чувство безысходности остается на душе неприятным осадком. Пары идут мучительно долго, да и мозг абсолютно не варит. Слова преподавателя проходят мимо ушей, пока сам Даня чуть ли не засыпает. Рядом сидит Руслан вместе с Колей. Последний, кстати, единственный, кто записывает из них. Сил на это нет, хотя утро получилось… явно сумасшедшим и активным. Щеки покрываются лёгким румянцем, а сердце вновь колотится. Все мысли опять о нем. Чувства грызут душу и что-то определённо не так — это понятно. Все из-за того, что Руслан спизданул не самую лучшую вещь. Данила до последнего не понимает, почему его это так волнует. В этом же нет ничего такого, да? Он всего лишь неудачно пошутил. Кашин не должен был так реагировать. Противоречивые чувства и мысли съедают голову настолько, что подросток даже и не замечает, как Рус укладывает голову на его плечо. Данила вздрагивает, но отстраниться не решается, бросая непонимающий взгляд на Колю, а тот лишь пожимает плечами, продолжая записывать лекцию. День проходит не совсем плохо, а Руслан будто стал ближе. Ему опять это все кажется? *** За окном уже полностью потемнело, а батареи почти не греют. Согревает лишь один дурацкий приторный чай с тремя ложками сахара. Отвратительный на вкус, когда холодный, но заебись как вкусно, когда горячий. Даня весь занят уроками, ведь конспекты сами себя не напишут, тем более Руслан обязательно попросит скатать все. — Дань? — Перед тем как в его комнату зашла мама был, слышен характерный стук, который предупреждал о желании войти, — Ты не вышел поздороваться, вот я и решила проверить тебя. — Привет, прости. Сегодня дел много, опять кучу всего задали, устал до жути, — Данила виновато смотрит, прикрывая тетрадь. Стоит взять перерыв. — Может чай попьем? Я там сладкого купила, — Женщина улыбается, стараясь подбодрить своего сына, правда тот все равно выглядит слишком измученно. — Да, давай. Чайник закипел, но настроение так и не улучшилось. Он подливает кипяток к себе в кружку, решая не заваривать новый. Мама пока переодевается да смывает макияж с лица. Даня в это время открывает коробку печенья, высыпая в вазочку. — Ты, я видела, постельное белье поменял. Надо было взять обычное, а не мое с розами, — Мама смеется, проходя на кухню, а Даня напрягается резко, кивая. — Прости, просто времени не было, взял, что первое под руку попалось, — Почти не врет, но времени все равно было завались. — Ну тогда ладно, уже не будем дергать туда сюда все, — Женщина усаживается за стол напротив сына и начинает размешивать сахар. — Ага, — Данила правда не хочет дергать туда сюда, но мысли о Руслане считают по другому. Подергать придется. — Кстати, я уже давненько не слышала ничего о Русе. Вы поссорились? — Женщина серпает чай, произнося эту фразу довольно резко и неожиданно. — Нет, просто он занят там, все дела, — Волнение чутка охватывает, но парень старается не показывать этого. Ей не обязательно знать все. — Странно, Галя наоборот говорит о том, что он постоянно дома сидит, — Она чуть придвигается заглядывая в родные глаза и тяжело вздыхает, — Не хочешь говорить — не говори. Даня кивает, благодаря маму за возможность ничего не рассказывать и за чай. После же он уходит в комнату с напитком, а в голове все мысли только о том, что надо что-то делать с этими всеми мыслями и ситуацией. *** Руслан дотрагивается слишком пошло до его щеки. Поглаживает и тянет на себя, смотря своими ебучими карими глазками. Даня задыхается, рот приоткрывая в удивлении. Вокруг душно и мутно, словно он находится где-то не в этом пространстве. Ему здесь невыносимо жарко и не ясно, от чего именно: то ли от того, что он находится хрен знает где, то ли от того, что Руслан слишком близко. Даня смотрит на него, не знает что делать, а Рус устает ждать и давит ему на плечо, чтобы тот наклонился и позволил поцеловать. До сих пор непонятно, что происходит, но раз дают значит надо брать. Брать сполна. Данила зарывается в чужие волосы ладонью, прижимая к себе еще ближе. Горячо и мокро. Язык скользит по обкусанным губам, дотрагиваясь до каждой трещинки, а после проталкивается в рот. Руслан управляет поцелуем умело. Он проходится по зубам, обводя каждый миллиметр, заставляя сбито дышать. Даня отвечает активно, поддается и выдыхает рвано. Ладони мнут бока, ползут под рубашку, а дыхание учащается. Чувства такие смешанные, такие приторные и такие скомканные. В моменте не получается раствориться, что-то держит разум, не позволяя расслабиться. Он жмурится, ведь хочет больше всех этих касаний и ощущений. Руслан дает это ему. Позволяет жаться ближе и стонать в поцелуй. Даня отстраняется, затылком прижимаясь к стене. Парень смотрит в потолок, ведь все кружится, а пыль неизвестной коморки, маячит перед глазами. Отвлекает от тупых раздумий только поцелуй мокрых губ в шею. Данила вздрагивает, чувствуя как Рус дрожащими руками ведёт почти неощутимо вдоль тела. Ему хорошо, хоть и все это ощущается каким-то безжизненным и животным. Поебать. Поебать на то, где он, когда он и что вообще происходит. Главное, что здесь есть Рус и этот момент. Остальное неважно. Тонкие губы приоткрываются в болезненном вздохе. Его кусают, оставляя следы от зубов на бледной веснушчатой шее. Даня стоит как каменный и позволяет совершать это с собой. Не то чтобы ему прям сильно не нравилось, просто мало приятного, но боль слизывают. Забирают также быстро, как и принесли. Горячий язык широко мажет по лебединой шее, словно съедая мелкие веснушки. Он съедает его целиком и полностью. Данила всё-таки растворился. Растворился в нём, в этом моменте, в этой каморке. Он стал единым целым с ним. Стал его частью. После некоторого прелюдия и обсасывания, его вновь целуют. Целуют требовательно, почти сразу же толкаясь своим блядским языком в полость рта. Ладони же исчезают с тела, начиная расстёгивать и рвать ткань рубашки, которая так мешается. Даня не против. Он в ответ на эти касания цепляется ладонями за широкие плечи, мнет их и просто наслаждается. Пухлые губы вновь выцеловывают все линии, дотрагиваясь до каждой части чужого тела. Руки лапают бедра, сжимая как можно сильнее и развратнее. Кончик языка ведет по ключицам, а горячее дыхание опаляет кожу. Руслан олицетворение слово издевательства, и это неспроста. Пальцы его словно на каждом участке тела. Они сводят с ума, дотрагиваясь до чувствительных точек так развратно-приятно, что все сознание уползает. Откуда он знает все это? Откуда знает, как ему приятно? Даня стонет в полный голос и видит то, как Руслан ухмыляется с этого, расстёгивая застёжку на ремне. Пряжка звонко гремит, когда штаны падают на пол и то, как сердце после этого начинает биться об грудную клетку, наверное, даже Рус услышал. Он лапает его за ноги, дотрагивается до ягодиц и смотрит. Смотритсмотритсмотрит. Улыбается хищно, стягивая боксеры до колен, и касается. Касается так, что током прошибает и вздох срывается с губ тонких и мокрых. Что же ты делаешь, Руслан? Что же ты, мать твою, делаешь? А Руслан делает все, чтобы довести Даню до оргазма. Он целует грубо, начиная медленно надрачивать парню. Данила подскакивает с кровати, словно ему приснился самый страшный кошмар из всех кошмаров. Все тело вспотевшее, а перед глазами только один сплошной сон. Ему опять это приснилось, до ужаса подробно и до ужаса правильно. Они, сны, словно каждый раз все становятся хуже и хуже. Подробности и все касания отпечатываются в голове, не позволяя забыть и выкинуть из мыслей. События заставляют тяжело выдохнуть и закрыть подрагивающими пальцами красное лицо. Как так можно? Сердце бешено колотится, а где-то за дверью слышны шаги и голос матери. Она сегодня дома, что значит, что подрочить у себя в комнате, где картонные стены, не самый лучший вариант. Нужно идти в душ, желательно быстро, очень аккуратно и прямо сейчас. Даня встает с кровати, дрожащими ногами передвигая как можно быстрее. Он из шкафа достаёт какую-то рандомную одежду и направляется в ванную. Сильные руки проводят по его шеи слишком нежно и приторно, а после сжимают ее. Блять, опять эти мысли. Нет доступа к кислороду, но на это плевать. Пальцы обхватывающие член — вот что самое главное. Уже перед самой ванной комнатой, примерно в двух-четырех шагах, его останавливает мама. Его тяжелое дыхание опаляет ухо, но Даня уже и сам не знает, как он все это запомнил. — Доброе утро, Дань. Как ты? Выспался? — Ага, вполне, — голос предательски дрожит, а щеки чуть сильнее покрываются румянцем. Перед глазами все окончательно плывет, а из него уже выходят не стоны, а хрипы. Он не собирается его останавливать, ведь это пик удовольствия. — Это самое главное, — Неловкое молчание повисает между ними и Данила не знает, как сбежать и куда деться. Господи, это пиздец. — Ты сейчас в душ идешь? — Женщина чуть голову поднимает, чтобы в глаза сыну посмотреть, а Данила взгляд отводит, ведь там все читается. — Хоть бы сказал, что сейчас отключишься, — Руслан шепчет в самое ухо, разжимая пальцы на лебединой шее. Он оставляет смазанный поцелуй на скуле, возобновляя движения на органе. — А? Да, да, — повторяет для собственной уверенности в своих же словах и мнется. Как же эта женщина не во время. В районе паха уже палатка ебаная стоит. Хриплые стоны срываются с губ, а Рус этим наслаждается, кусая бледную шею слишком сильно. Фантомные касания до сих пор остаются на теле. — Дорогой, там счета за воду огромные пришли. Ты, когда моешься, поэкономней будь и не находись там долго, — Она улыбается, ожидая ответа, а Даня со стыда сгорает. Знает же почему все так выходит. — Мгм, я пойду, — Быстрей проходит в ванную и закрывается, выдыхая облегчённо, — пиздец. Даня жмется ближе к Руслану, желая ощутить его тепло всем телом. Просто хочется, чтобы он был рядом и продолжал начатое. Одежда снимается и швыряется на стиральную машину. Он тратит некоторое время на настройку температуры, а после встает под теплые струи, вздрагивая от удовольствия. Подушечки пальцев обхватывают плоть, и тихий стон растворяется в шуме воды. И Даня снова умирает со стыда. Снова смотрит на себя с отвращением и вздыхает тяжело, намыливая руки мылом уже раз десятый. Снова и снова. Снова. Снова. Снова. Сно-ва. С н о в а. *** — Дань, у тебя там телефон звонил, — Мама сидит за столом и попивает кофе, ожидая реакции Данилы. Правда, тот только угукает, усаживаясь рядом, — Какой-то контакт под названием «е666ик». Женщина хихикает с реакции сына, удивляясь фантазии парня. — Ага, спасибо мам, — Он быстро встаёт и направляется в комнату. Что этому придурку надо? Смартфон валяется на кровати с парочкой пропущенных от Руслана. Теперь он на все сто процентов уверен, что это название контакта ему подходит. Даня перезванивает ему, и Рус тут же отвечает, после двух-трех гудков. «— Поехали сегодня вместе?» «— Поехали». *** Они встретились у подъезда Данилы. Руслан его обнял крепко и у него были мысли о том, что хотелось остаться в этом моменте на подольше, но, пересилив себя, он отстраняется. Надо держать в руках, желательно не хуй, а себя. Рус рассказывает как началось его утро, а Даня внимательно слушает, наблюдая за ним. Музыку в наушниках ради него выключил даже. Вот он — героический поступок, а не вот это ваше все. Остановка уже в нескольких шагах и парни замечают, что подъезжает их автобус. Ускорив шаг, получилось разглядеть, что транспорт полностью забит. Их это не остановило. Вернее, не их, а Руслана. Он хватает Даню за ладонь и затаскивает в автобус на заднюю площадку, где народу заметно дохуя, но им как-то удаётся протиснуться в угол, так еще и не оплатить проезд. Данила становится у стенки, а Рус прижимается к нему. Флешбеки голову ебут, и щеки от этого начинают краснеть. — Ебать тут народу, — Руслану приходится чуть наклониться, чтобы прошептать эту фразу, а Даня убить себя мысленно пытается. — И не говори, — Данила достает телефон, смотрит на время и понимает, что на первую пару они не успевают. Водитель явно не собирается ехать быстрее, тем более пробки сейчас громадные. Как бы не хотелось попасть на всеми любимую физкультуру, у них это не выйдет. Он не сильно от этого и расстраивается, хотя, навряд ли бы в его случае кто-то на серьёзных щах был бы этому недоволен. — Ты, кстати, чего не отвечал с утра? — Руслан спустя время начинает по новой диалог, и Даня несильно то и против. — Да я в душе был н… — И без меня? — Пиздец бля. — Да ладно тебе! — Ему смешно, и Данила думает о том, что смех у него заразительный и приятный, а еще что в душе бы его хотелось. — Короче, не слышал я. Потом уже мне мать сказала, что ты звонил. Бля, она же ещё и увидела, как ты у меня записан. — О, и как же? — Ебик, но вместо буквы «б» шестьсот шестьдесят шесть, — Даня смотрит на него, ожидая реакцию. — Надеюсь, у нее не испортилось мнение обо мне. — Ты что! Руслан же самый лучший мальчик на свете. — Это твои или ее слова? — Придурок, — После некоторого неловкого, для Данилы, молчания продолжает, — ее, конечно. *** Парни оказываются у шараги за пять минут до окончания первой пары, а значит, что Руслан потащит курить Данилу в туалет. Почему он не закурил на улице, пока они шли от остановки? Хороший вопрос, на которой Даня не знает ответ. Да и похуй, покурят в тепле хоть. — Дай пососать, — Руслан закрывает дверь и сразу же обращается к своему другу. — Че? — Вейп свой дай, у меня сигарет нет, — Рус подходит ближе, протягивая ладонь. — Ох, это что получается, ты тоже пидорас? — Данила лезет в карман и отдает под. — На ровне с тобой, — Рус не отходит, лишь приближается. — То есть, ты тогда меня задеть хотел? — Раз есть такой момент, то стоит узнать, нахуя те слова были сказаны. — С чего ты это решил? — Руслан встает почти в плотную, как в автобусе и словно ждет чего-то. — Не знаю? — Хочется поддаться вперёд, как тогда, во сне. Сон вещий? Это и была та каморка? Щеки Данилы в эту же секунду заливаются краской, а чувства обостряются. — Как так, — чувствуется чужое дыхание, а после и руки, которые еще чуть-чуть и возьмут Даню за талию. Что происходит? Это именно тот момент, который все изменит? Вибрация в кармане штанов рушит все, и Руслан почти тут же отстраняется, отворачивается и затягивается. Что это было? *** Пара по философии длится до жути медлительно и сонно. Старый мужчина прогоняет очередную неинтересную херню, которую никто не слушает до момента фразы «Ваша задача сделать презентацию. Темы сейчас раздам». — Извините? — Даня, видимо, единственный решил поинтересоваться, какого хуя все так резко. — Что за реакция? Я вас предупреждал об этом, — Он не предупреждал, — Поделитесь на пары и принесите мне все на следующей неделе. — Дань, мы будем лучшей парой, — Руслан, кажется, тоже опомнился. Лучше бы, конечно, продолжал хуи пинать, а не решил, что можно его трогать. Руки чужие разминают плечи, но Даня этому не сильно рад. Пальцы ведут по спине, и дрожь пробивает тело, отчего парень вздрагивает. — Ага, — Данила уходит из-под касаний, испытывая неясное отвращение. *** — К тебе или ко мне? — Рус прощается с Колей и обращается к Дане, который куртку застегивает да шапку натягивает. — В смысле? — У кого будем хуйню эту делать по философии? — Пиздец, ни одно, так второе. — Давай у меня тогда, — Зря он на это согласился. И вправду — зря, ведь Данила вообще не планировал сегодня кого-то тащить сюда. Нет, конечно, с Русланом хочется поразговаривать подольше, побыть с ним рядом, но словно с этим нужно подождать. Все события в голове до сих пор не усвоились, а хочется поскорее с этим разобраться и прийти в норму. Ведь он устал. Просто устал от всех этих мыслей, неоднозначных касаний, двусмысленных предложений и слов. Ему явно нужен отдых и время. Видимо, мама всё-таки куда-то свалила, иначе никак по другому нельзя объяснить то, что дверь закрыта на замок. Данила открывает квартиру, пропускаю гостя внутрь. — Чая нет, пошли писать проект, — Гостеприимность уровень сто. — Ебать ты классный, — Руслан, кажется, даже и не реагирует сильно. Он быстрей самого Дани стягивает кроссовки с курткой и ебашит в его комнату. — Руки хоть помой, выблядок. — Да щас-щас, подожди, любимый, — Рус разворачивается, отправляя воздушный поцелуй. *** — А он хоть об этом предупреждал? — Даня решает оставить этот вопрос без ответа, поэтому просто пожимает плечами. Он уже наговорился на всю жизнь, но от этого легче не становится. Раньше хотелось болтать без умолку, особенно с ним. С ним вообще много чего хотелось, даже охуеть, как много. Например, как вариант, было желание съездить за три пизды на поле и орать как резаный, устроить там пикник и танцевать. Сейчас же эта идея кажется какой-то слишком сопливой и приторной, а еще совсем не реалистичной. Из самого адекватного там только пикник, но Руслан бы все равно не захотел этим заниматься. Он мальчик холодный, с Сибири все-таки приехал. У них не было бы романтических вечеров: не было бы обнимашек, тупорылых прозвищ и ебливых поцелуев — не было бы всего этого. Это просто логическая цепочка, которая выстроилась в какой-то определённый момент, правда хуй его знает, в какой именно. — Ты хоть что-нибудь там понимаешь? — Руслан отчаянно пытается разговорить Данилу, но, признаться честно, выходит прискорбно. — Да, прикинь, — необъяснимое раздражение расплывается горючим в груди Дани, доставляя дискомфорт, но как-то убрать это не получается. Он скидывает это на усталость. — Чудеса какие, — Рус чуть придвигается, что можно почувствовать по тому, как их локти соприкасаются. Со временем внимательность на такие касания обострилась, и либо Данила скоро станет супергероем, либо же он скоро ослепнет. — И не говори, — Руслан не продолжает диалог дальше, что естественно заставляет напрячься. Обычно парень не затыкается, а тут — вот это. Даня боковым зрением лишь замечает то, как на самом деле Рус близко. Все эти копошения привели его к тому, что он оказывается практически у его лица, — Что ты делаешь? Сядь нормально. — Тебе не нравится, что я так близко? — Парень ухмыляется противно, укладывая свою голову на плечо. — Мне похуй, просто… зачем? — Теперь уже очередь Руслана не отвечать и пожимать плечами. Бумеранг ебучий. Дрожь бежит по телу неприятными волнами, а касания все заставляют брови хмурить, ведь Рус не отстает. Он рукой проводит по его щеке и тянет на себя, тогда то сердце и замирает. Все вокруг не привлекает внимания, только лишь его губы. Его пухлые, в некоторых местах потресканные, губы. Даня тупит, теряется совсем, ведь все это словно очередной сон, но Руслан продолжает, проявляя инициативу. Чужой язык хочет почти сразу же протолкнуться в рот, но Даня этого не даёт. Парень резко отстраняется, поднимается с места и на ватных ногах уходит из комнаты в ванную. В ушах звенит, руки дрожат, сердце вот-вот выскочит из груди, а щеки горят ярко-красным. Почему Рус так поступил? Почему не остался? Почему он вызывает такое отвращение? Почему? П о ч е м у? Хочется понять и разобраться, хочется узнать, что от него хотят, но словно сейчас не время. Сейчас надо просто попросить его уйти и уже потом все обдумать. Не надо решать все на эмоциях — это ни к чему не приведет. Все на таких же дрожащих ногах, с мокрой мордой, с которой стекает холодная вода, он выходит из комнаты. Пройдя в спальню, смотрит на Руслана, который развалился на кровати, как ни в чем не бывало. — Ты даму ждешь? — Рус улыбается гадко, зубы неровные обнажая слегка, и ждет ответа. — В смысле? — У тебя просто такое пиздатое белье, — Он прикасается к постели, проводя пальцами по ткани, — с розочками. — Ты сейчас серьёзно? — Данила не выдерживает, ему хочется либо въебать Русу, либо обматерить, либо же просто выгнать из квартиры. — А почему я должен быть несерьёзным? — Кажется, в голосе его проскакивают насмешливые нотки. — Уебывай, — Чтобы не показаться слишком обиженным, он продолжает, — я устал от этого проекта, поэтому давай. — Как скажешь. *** Сейчас они в спальне: в его квартире, на его кровати, на этих ебучих простынях с розами. Руки ползут вниз, касаются везде, и Данила плавится, отдаваясь полностью ему, моменту и желанию. Мыслей нет, есть только звенящая пошлость, спёртый воздух и сводящий с ума аромат парфюма. Язык касается мочки уха, а зубы смыкаются так, что срывается всхлип. Небольшая боль мешается с возбуждением, создавая отвратительно-приятные ощущения. Молчание между ними нарушается лишь только тогда, когда Даня стонет тихо, да ерзает на кровати. Руслан же, заместо слов, прикасается к нему и смотрит двумя омутами в душу. Осталась ли у него душа? Этот вопрос растворяется, ведь Данила вновь отвлекается на все действия парня. Рус опаляет дыханием кожу на шее, и от этого мурашки бегут, а желание нарастает. Язык широко мажет по чувствительной части тела и сдержаться от вздоха невозможно. Он сжимает пухлые бока совсем не аккуратно и как-то по-собственнически, а после стягивает с него нижнее белье. Вокруг нет ничего, кроме него, все кружится и дрожит. Сконцентрироваться на чем-то другом просто напросто не выходит, и Даня этому не сильно расстраивается. Руслан ухмыляется, ведь довести до такого не каждый сможет. Данила тянет ладонь к его лицу, хочет поцеловать и оставить свой след на нем, ведь не каждый день выпадает такая возможность. Они целуются. Плетутся языками, смешивая слюни и свою жизнь. Рус кусает розовые губы, особенно часто дотрагиваясь до нижней. Даня только рад, поэтому прижимает к себе ближе за щеку и затылок. Пальцы массируют кожу головы, и Руслан тает от таких ласк, подставляясь больше под касания. Данила улыбается, привставая с кровати, чтобы парня уложить на спину и самому проявить инициативу. Старший от этого лишь удивлённо выдыхает, но позволяет совершить задуманное. Татуированная рука с черепом проводит по чужой шее невесомо, после спускаясь ниже, дотрагиваясь до крепких плеч. Даня устраивает свой зад на бедрах и чувствует то, как Руслан сдерживается, выдыхая. Желание поиздеваться над парнем все больше появляется, и Данила решает, что ему нечего терять. Пальцы дотрагиваются до груди, а поцелуи осыпают смуглый торс. Зубы в некоторых местах особенно сильно смыкаются, образовывая своеобразный след. Рус обводит его тело руками, сжимая порой плечи сильно, чтобы Даня понимал, что делает больно. В некоторых местах, более скрытых, он решается оставить засосы: кожу засасывает легонько, но иногда всё-таки не сдерживается. Красные отметины почти сразу же образовываются, но в темноте это не так сильно заметно. — Отсосешь? — Хриплый голос раздается неожиданно, заставляя вздрогнуть. — Не много ли просишь? — Даня ерзает, и Руслан от этого прикрывает глаза, выдыхая резко. — Хочу увидеть тебя с хуем за щекой всего лишь, — Данила хмыкает на это, колени чуть больше раздвигая, — Не ломайся. — Если бы я ломался, то сейчас бы не сидел перед тобой, — Ему приходится наклониться, чтобы эта фраза звучала гораздо сексуальнее. — Может не перед, а на мне? — В доказательство проводит своей широкой ладонью по ягодице, сжимая ее легонько. — Может, а может и нет, — Даня проводит большим пальцем по пухлой губе, — Я всегда могу слезть с тебя. — Уверен? — Мгм, — Они смотрят друг на друга, и дыхание от этого замирает, как и сердце. Руслан хмыкает, а после Даню от себя отстраняет, меняясь с ним местами. Его глаза уже рассмотреть нельзя, и от этого грустно становится, ведь хочется наслаждаться его красотой. — Перевернись, — Он выполняет это действие так спокойно, что аж сам удивляется. По его телу бредут ладони, так бережно и аккуратно, что можно прямо тут растечься от нежности. Становится в коленно-локтевую, упираясь лбом в руки. Даня чувствует, как между его лопаток ложиться ладонь, а после она же и жмет туда. Парень выгибается, от чего спина хрустит, и ноги пошире расставляет. Данила слышит шорохи, но точно не видит, что именно делает Рус. Дождаться всех действий невозможно, и от этого только сильней хочется все ощутить. Ожидание съедает голову, ему хочется повернуться, посмотреть, что сзади него происходит, но он себе этого не позволяет. Это все сделано для него, чтобы как можно больше получить удовольствия. Тогда стоит потерпеть. Наконец, до него дотрагиваются. Ладонь ведёт вдоль позвоночника, объединяя это со сжатием мягкого туловища, которое так просит всех касаний и ласк. Даня хочет большего, хочет почувствовать его в себе. Руслан прикасается к ягодицам очень трепетно, оглаживает их некоторое время, а после его терпение заканчивается. Руки от него отстраняются, а затем холодные мокрые пальцы касаются слишком неожиданно, что заставляет зажаться. Даня выдыхает прерывисто, пытаясь сосредоточиться и расслабиться, но даже этого ему не дают сделать. Фаланги толкаются внутрь, выбивая всхлип, который больше схож со скулежом. Грубыми и неравномерными движениями его растягивают достаточно долго, но Даня все равно получает удовольствие. Все касания выбивают сладкие стоны, которые растворяются в атмосфере этой комнаты. Простынь сжата в ладони, а лицо уткнуто в сгибе руки. Два пальца массируют простату, дотрагиваются слишком часто, заставляя коленки разъезжаться в разные стороны. Устоять невозможно, и грудь то и дело трется об кровать. Руслан сам долго ждать не может, поэтому после нескольких минут растяжки отстраняется, вытирая руку. Эти секунды бездействия от него длятся так долго, что Даня просто теряется, стараясь восстановить сбитое дыхание. Тело подрагивает и горит огнем от жары с духотой, мурашки пару раз успевают пробежать, когда шорохи за спиной то и дело становятся слышны. Еще несколько минут ожидания, и член входит внутрь. Данила рот в немом стоне открывает, сжимая простынь так сильно, что аж белеют костяшки. Орган не останавливается ни на секунду и продолжает двигаться дальше, заполняя его. Какие парень ощущения сейчас испытывает — просто не описать словами. Хочется прикоснуться к себе, доставить удовольствие по максимуму и кончить наконец-то, ведь эмоций куча и как с ними справляться сейчас — неизвестно. Руслан хрипло стонет, входя до конца, останавливается ненадолго, давая ощутить все эмоции в достатке. Парни дышат тяжело в унисон, а после Рус, не предупреждая, начинает двигаться. Голова кружится, и Данила стонет в голос от фрикций. Одна рука на бедре сжимает плоть, отчего после этого явно будет синяк, но на это похуй, ведь другая обхватывает его поперек туловища. Даню поднимают, и теперь они почти полностью сливаются воедино. Горячее дыхание опаляет кожу, и подросток окончательно плавится. Кадык дергается туда-сюда, а глаза закатываются от опаляющих прикосновений. Ладони Руслана ласкают тело. Они оказываются абсолютно везде, дотрагиваясь чуть ли не до самой души. Хочется просто отпечатать этот момент в голове, оставить его в закромах сознания и не убирать. Член внутри идеально проходится по простате, задевает ее практически постоянно, выбивая уже хриплые стоны. Как давно его рука сжимает шею, перекрывая кислород? Даня хочет убрать или же просто ослабить пальцы на шее, чтобы соединить ладони в замке. Хочется быть максимально близко, но ему этого не дают сделать. Тушенцов не отпускает и даже никак не реагирует на попытки Данилы выбраться. Толчки становятся более резкими, глубокими и грубыми, отчего становится плохо. Даню кусают за загривок, что добавляет еще больше отвращения. Увидеть это со стороны, наверное, было неожиданно. В какой-то момент камера словно переключилась, теперь Даня видит все от третьего лица. Руслан не жалеет его, позволяя себе слишком много. Сам же разрешил делать это все, теперь прекратить это невозможно. Он пытается подорваться, чтобы уйти и не глазеть, но у него не выходит. Тела соединяются воедино раз за разом. Парни трахаются так, что у Данилы из глаз слезы льются от того, что грубые руки сжимают мягкое туловище. Рыжую голову поворачивают, а после его целуют. Руслан жадно впивается в тонкие губы, съедая младшего целиком и полностью. Шлепки, хлюпанье, вздохи и стоны. Все это отпечатывается в сознании. Как и момент того, как Руслан заканчивает прямо в него. Данила остается без внимания. Доброе утро, блять. Он распахивает глаза, чувствует стекающую жидкость по ногам и не понимает, что происходит. В голове словно туман, когда парень смотрит вниз. У него были до последнего мысли о том, что он просто обоссался, но нет — везение никогда не было на его стороне. Отмываться от этого ужаса было гораздо противнее, чем от всего остального. Хотелось забраться под собственную кожу, убрать, смыть, содрать эту мерзость. Хотелось убить не себя, нет, хотелось убить свою внутреннюю тварь. Парень садится, сгибаясь пополам и царапает тело до крови. Это пик отвращения к себе самому и Руслану. Это пик всего на свете. *** Сам Даня и не успел заметить, как неделя пролетела. Все дни были довольно-таки однотипны и ничем не примечательны, да и он успел заболеть, что позволило не ходить в колледж целых три дня. Данила не общался с Русланом, пресекал любой контакт с ним, сказав матери о том, что просто устал от общения с людьми. Он врал не только маме, но и самому себе. Ему безумно хотелось с ним поговорить, все обсудить, разъяснить ситуацию, но Даня просто уже понял, что ничего из этого не выйдет. С ним ничего не выйдет. За ту неделю, что была до больничного, происходили свои какие-то ситуации, от которых было плохо, но все остальное было в порядке, даже, можно сказать, стабильно. Например, сны перестали сниться ежедневно, а появлялись раз в два дня. Все встает на круги своя, и понимание того, что Рус явно не самый лучший вариант, все чаще посещает голову. Кажется, этот небольшой промежуток времени помог осознать и переосмыслить ситуацию. — Заебал уже не брать трубку, — Он не говорит «привет» и чуть ли не влетает в него. Даня же хмыкает на это и приобнимает за плечи парня. Теплые объятия и приятный аромат парфюма влечет, но уже не так, как раньше. Между ними весит неловкое молчание, но это от долгой разлуки, наверное, — Почему решил скрыться от меня на несколько дней? Мама твоя говорила, что ты чувствуешь себя не хорошо, а мне даже ничего и не сказал. — Да я приболел, решил не трогать тебя в лишний раз, — враньё с долей правды. — Я же всегда не против, чтобы ты меня потрогал, — Руслан улыбается похабно, а Даня кивает лишь, неловко почесывая затылок. — Учту. Дальше ничего примечательного. Рус не спрашивает, как тот провел свой день, лишь говорит о себе и событиях в колледже. Коля дополняет рассказ в туалете, ржет ещё с самого тупого «короче», а после начинает все пояснять, не забывая спросить, как же Даня провел эти дни. Руслан послушно затыкается, когда Данила начинает говорить, но вечно открывает рот в попытке перебить и сказать какое-нибудь едкое словечко. Это ощущается так хорошо, что ему аж не по себе. Парень все смотрит на эти старания и хмурится. Почему Коля не чувствует всю эту напряжённость? *** — Группа, сегодня смотрим все презентации, поэтому готовьтесь! — Преподаватель громко проговаривает слова, привлекая внимание учащихся, — Пойдем по списку. Дальше начинается подготовка. Даня осматривает карманы портфеля, ищет флешку, а потом вспоминает, что ее должен был взять Руслан. — Ты доделал свою часть? — Он спрашивает тихо, дотрагиваясь до друга невесомо. Тот же оборачивается и растягивается в тупой улыбке. — Ну… Там на половине остановился, — Данила вскидывает бровь и вздыхает. — Какого хуя? — Да ладно, выкрутимся. — Моя часть есть, я не собираюсь тебя спасать. — Ой, успокойся, ничего страшного в этом нет, — Руслан подмигивает и отдает флешку младшему, проводя большим пальцем по сухой коже руки. Кашин на это лишь отворачивается, пока легкое воодушевление разрастается в груди, — Ты сегодня отлично выглядишь. Бабочки в животе словно просыпаются. *** От начала пары прошло уже около получаса, все вокруг напряжены, ведь этот дед валит, задавая тупые вопросы, которые никак не относятся к презентации. Даня уже на грани того, чтобы взять у одногруппницы Леры канцелярский ножик в виде лапки и вскрыть себе вены. Тишины нет ни в одной секунде, от чего голова болит, особенно, когда рядом все кашляют, шмыгают и стучат по партам. Руслан рядом сидит, укладывая голову на его плечо, да тоже смотрит на все это с отвращением. У Дани смешанные ощущения ко всей ситуации. Вроде его и тошнит от всех вокруг, включая Руса, а вроде и Тушенцов здесь не причём. Почему же он вызывает такие противоречивые чувства? — Кузьмин и Чумакова — три, — Старый кашляет, смотря в компьютер для того, чтобы вызвать следующих к доске. Он там как-то рандомно выбирает пары, что предугадать, кто следующим пойдет невозможно, — Зотова, в паре с Нихтеншваг, выходите уже, сколько вас ждать-то можно. Дальше Кашин с Тушенцовым пойдут, — Даня почти моментально начинает нервничать, но старается успокоить себя тем, что он будет хотя бы не один, а с Русланом, который не доделал свою часть. Вот тебе и успокоился, пришёл в норму называется, блять. Данила прикрывает глаза, стараясь сконцентрироваться на дыхании и перестать волноваться, но этому начинает мешать копошение Руслана. Парень рядом укладывается на плече поудобнее, а после опускает свою руку на колено Дани. Ему уже хотелось бы спросить, что этот мудак себе позволяет, но в голову приходит мысль того, что Рус не делает ничего такого. Тушенцов просто положил ладонь ему на ногу, это обычная ситуация. Это нормально. Он никак на ситуацию толком и не реагирует, пока обычные касания не превращаются в сжатия. Оцепенение наступает моментально. Данила не знает, куда себя деть, взгляд бросает на старшего, но тот даже на него и не смотрит. Сердце бешено колотится, пальцы обхватывают ногу у колена достаточно ощутимо, чтобы Даня почувствовал и понял все. Ему не показалось, что Руслан целенаправленно до него дотрагивается, и от этого только хуже становится. Хочется что-то сказать, закончить это, но резкая тишина в кабинете не позволяет этого сделать. Тем временем татуированная ладонь ползет выше, сжимая уже куда сильнее мягкую часть тела. Данила не может успокоиться, это все вызывает отвращение, которое даже не описать словами. Собственные руки мелко трясутся, дыхание учащается, а слюна становится гуще. Он нервно сглатывает, когда ладонь уже находится, считай, у паха. — Что… ты делаешь? — Даня спрашивает не так уж и тихо, отчего половина группы на него оборачивается, сердце уходит в пятки. Они все смотрят сюда и они могут узнать и понять, что происходит под партой. — Данила, вы что-то хотели спросить по поводу презентации? — Преподаватель смотрит точно на него, прямо в глаза, то ли издеваясь, то ли и вправду интересуясь. — Нет, ничего, — Уже тише говорит тот, и Руслан от этого усмехается, касаясь члена через ткань брюк. Нужно взять себя в руки, прекратить это все, завершить, закончить… Нужно сказать свое твёрдое нет, ведь это ненормально. Холодные пальцы ползут под рубашку черную, касаясь бледной кожи, что вызывает мурашки страха. Парень открывает рот, желая сказать драгоценные слова, но выходит лишь жалкий вздох. По спине скатываются холодные капли пота, что еще больше хочется убежать. Наконец, пересилив себя и животный страх, Даня произносит негромко и совсем неуверенно: — Прекрати, — Мурашки бегут по телу, а пальцы останавливаются у края штанов. Рус делает вид, что не услышал, но младший не сдается. — Прекрати. — Ну так, если тебе не нравится, то убери мою руку, — Руслан до последнего уверен, что Даня этого не сделает, но как же он ошибается. Хлесткий удар пощёчины раздается на всю аудиторию. Данила встает резко, дрожит весь от страха, но не останавливается и скидывает все канцелярские принадлежности в портфель, быстро направляясь на выход. *** Даня курит на остановке и не может поверить в то, что произошло десять минут назад. В голове туман, а тело пробивает холод от ледяного, уже зимнего ветра. Пошел первый снег. Руслан успешно валяется в черном списке, и Данила не собирается разбирать эту ситуацию. Последняя капля всё-таки упала, разбившись вместе с теми розовыми очками, которые назывались "Влюбленность". В пизду этого мудака. *** Сейчас все хорошо, но чувства так никуда и не ушли. Он его все также сильно любит, правда, но это ужасно. Даня смотрит на Руса по другому. Долго, пристально и с долей обиды, пока сам Руслан старается не замечать. Они оба не хотят этого замечать. Они оба пытаются этого не замечать