***
Хенджин не знал, что именно руководило им в столь глупый и легкомысленный момент, вот только подобными чертами он точно не мог похвастаться. Любопытство? Беспокойство? Скука? Заинтересованность? Фактом являлось лишь то, что в конце дня он все пошел на этот нелепый шаг. Хван решил проведать этого парня, найдя по духовной силе чужую квартиру. Что определенно расценивалось бы как незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица, как он успел недавно вычитать в книжке под интересным названием «Уголовный кодекс». Брюнет чувствовал себя недалеким преступником, решившимся на мелкий грабеж, но все же упорно гнал от себя подобные мысли. — Я просто хочу проведать этого человека. Просто хочу проведать, — говорил шинигами сам себе, проникая через стену здания на примерно восьмом этаже и… оказываясь в небольшой однокомнатной квартире, где посреди помещения на кровати на животе лежал тот самый парень. Хенджин невольно огляделся, подмечая минимум удобств, но, тем не менее, это местечко было очень уютненьким и обставленным со вкусом. Хозяин квартиры будто не заметил проникновения на свою частную собственность, что было неудивительно, ведь простые смертные не могли его чувствовать. Парень продолжил неподвижно лежать, периодически что-то тихо бормоча в подушку, и шинигами облегченно вздохнул, проведя ладонью по распушившимся волосам, которые уже давно успели вылезти из хвостика, напоминая собой воронье гнездо. — Что же, слава богу, он цел, — под нос пробубнил Хван и тут же замер, потому что тот смертный неожиданно повернулся на спину и уставился в потолок немигающим взглядом. Это длилось на протяжении полутора минут, и, поняв, что его работа на этом закончена, Хенджин развернулся, сделал пару шагов в сторону окна и тут же услышал хриплый голос. — Ты ангел, да? На секунду ему показалось, что он ослышался, и обращались не к нему, а на второй секунде брюнет точно понял, что говорили не с ним, потому что этот миловидный парень продолжал смотреть в потолок, видимо, толкуя сам с собой. Хван, отмахнувшись, сделал еще один шаг и снова услышал чужой голос. — Видимо, ты действительно ангел, потому что люди не могут быть такими красивыми. Хенджин, не в силах преодолеть любопытство, снова посмотрел на этого человека, чтобы в ту же секунду замереть на месте от ужаса, словно его окатили ледяной водой. Потому что тот смотрел прямо на него. Прямо на него. В глаза. — Ты меня видишь? — нелепо вырвалось у брюнета, который поспешил неловко прикрыть свой рот ладошкой, — но ты не можешь меня видеть. Не можешь же… Хотя, если ты видел того мальчика… Юноша на этих словах присел на кровати, опустив ноги на пол, из-за чего Хван невольно сделал шаг назад, и выпрямился. — Я вижу тебя. Так ты действительно ангел? — Я не ангел. Я… немного другое существо. Совсем… Шинигами искренне не понимал, зачем он начал пытаться объяснять истинную природу своей сущности, но первые слова уже были произнесены. — Но я видел, как ты что-то сделал с душой того мальчика, — парень сел в позу лотоса и немного придвинулся к краю кровати, — ты говорил ему, что отправляешь его в нужное место. Тогда… кто ты? Хенджин искренне чувствовал, что ему, возможно, не следовало вступать в этот диалог, который не принесет ничего хорошего, но не смог удержаться. — Я бог смерти. — О. Тогда здравствуйте, господин шинигами. А меня зовут Феликс! — этот человек внезапно повеселел, что выглядело немного жутко ввиду обстоятельств, и резво вскочил с кровати с вытянутой ладонью, из-за чего Хван растерянно отскочил прямо к стене, — эй, не бойтесь, я просто хотел пожать вам руку в качестве знакомства! При этих словах брюнет искренне поразился наглости своего нового знакомого, который как ни в чем не бывало улыбался ему прямо в лицо. — Это не испуг, — строго выговорил он, — просто я впервые говорю со смертным, который, к тому же, меня видит. — О. Так я первый, кто вас увидел? — На моей практике да. Что с остальными шинигами, я не знаю. — О, так вы не один такой! — неожиданно воскликнул Феликс восторженно, — но почему я никогда не видел вам подобных ранее? Только души мертвых. На этих словах Хенджин заинтересованно дернулся. — Так ты действительно видишь души… Значит, мне не показалось. Как давно? — Настолько давно, насколько я себя помню, — с ухмылкой проговорил Феликс. — А пустых? — Пустых? Вы про ту жуткую громилу с уродливой маской на лице? Эту тварь я увидел впервые лишь сегодня вместе с вами, хотя раньше, кажется, периодически слышал похожие вопли, которые издавали ее сородичи. А что это вообще было? Хвану следовало догадаться, что, ответив на пару вопросов этого любопытного человека, у того возникнут еще несколько сотен, но он не чувствовал за собой права спокойно сбежать от него, как ни в чем не бывало. Брюнет действительно вмешался в его жизнь своим спасением и вторжением в его квартиру, так что Феликс, возможно, действительно заслуживал ответов на свои вопросы. — Это тоже была душа. Просто… не много другая, — за шинигами как нельзя кстати оказался стул, на который он устало плюхнулся, запрокинув голову наверх, — боже, как же я облажался. — Почему вы облажались? — не понял Феликс, — спасение живых не входит в число ваших обязанностей? — Входит, — устало подтвердил Хенджин, постепенно выпрямляясь и вставая на ноги, — но я выполнил сверх-меры того, что следовало. Залез на чужую частную собственность из-за глупого беспокойства и оказался вовлечен в нежелательный диалог. Послушай, ты меня не видел, и мне очень жаль, что все так… — Погоди, ты уходишь?! Прикосновение к коже ощущалось подобно биению током, ведь Хван не успел среагировать, когда этот смертный резво схватил его ладони и сильно сжал их, потянув к себе. Он с легкостью мог бы вырвать их, но замешкался, потому что все его внимание внезапно пало на это веснушчатое лицо парня, чьи глаза сияли странным блеском. — Конечно, ухожу, — с каким-то вызовом бросил Хенджин, — в мою работу входит следить за всеми смертными и уничтожать пустых, отправлять души в Общество душ, а не караулить одного единственного ребенка в твоем лице. — Мне двадцать два вообще-то, — проворчал Феликс, не отпуская чужих рук, — ты говорил, что эти твари тоже души, просто иные? И, погоди-погоди, ты сказал Общество душ? Брюнет закатил глаза, мысленно проклиная свой глупый длинный язык. Ему следовало давно прикусить его. — Тебе двадцать два, а мне в два раза больше. Мне нужно идти, отпусти мои руки, Феликс. Смертный немного замешкался, будто не зная, стоит ли ему отпускать ладони шинигами, словно тот не мог вырваться самостоятельно. Он опустил глаза вниз и вдруг восторженно прошептал: — У тебя такой красивый меч… Вам там всем такие выдают? — Нам выдают другие, — нехотя ответил Хенджин, — а потом они сами превращаются в соответствующие нашим душам духовные мечи. — То есть у каждого шинигами свой особый меч? А ваше Общество душ… это подобие наших легенд о чистилище? — Слушай, — Хвана уже начинало бесить это теребение его пальцев, так что он, наконец, вырвал свои руки и, будучи выше, грозно склонился над этим человеком, — я не нанимался отвечать на вопросы смертного, которому, к тому же, о таком знать что немного рановато. — Откуда ты знаешь? — удивился Феликс, — может, я смертельно болен, и поэтому подобный вопрос для меня очень важен? Услышав подобное, брюнет немного растерялся. — Но я, к счастью, полностью жив и здоров. Человеческая жизнь наверняка очень короткая не только по вашим меркам, но и по нашим. Время летит очень быстро, даже не успеваешь моргнуть. Это естественно, что меня интересует мое дальнейшее существование. — Так, все, — Хенджин раздраженно развернулся и пошел к окну, — мне нужно идти. — Так ты не ответил про Общество душ! Это как наше чистилище?! — Феликс побежал за ним, более не решаясь хвататься за потустороннее существо в своей квартире. — Что ты вкладываешь в смысл слова «чистилище»? — Ну, — человек задумался, — это состояние, в котором пребывают души людей, которые умерли, но нуждаются в очищении от последствий совершенных при жизни грехов. Так считается. — Подобное определение больше подходит для пустых. Для тех чудищ с масками. Вот только в их случае виновны не грехи, а эмоции. В Общество душ попадает любой умерший человек, не ставший пустым, и это место не более справедливое, чем то, где ты живешь сейчас, — Хван развернулся к парню, который внимательно слушал его, — там происходит сплошное выживание. И технический прогресс очень сильно уступает земному. Сила решает все. Какого вообще черта я рассказываю это все смертному? Именно поэтому люди и не должны знать о жизни после смерти. — Значит… — Феликс задумался, — после смерти в этом мире вы отправляете нас в другой мир, который ничем не отличается от этого, и мы снова должны бороться за жизнь?! Мне уже совсем не хочется умирать. Из ада в ад какой-то. — Никто не хочет. Даже шинигами, — со смешком выдавил Хенджин. — А вы тоже можете умереть? — удивился человек. — Да. Мы можем жить сотни, тысячи лет, совсем не меняясь, иногда даже не старея, что зависит больше от самосознания души, но даже мы смертны. Например, можем легко скончаться от смертельного ранения или болезни, но обычно наша ускоренная регенерация решает все проблемы, если у тебя есть духовная сила. Или от обезглавливания. Ну, просто идеальный способ. Можно даже дать пустому сожрать тебя. Они любят есть шинигами. — А зачем ты мне все это рассказываешь? О способах твоего убийства. — Потому что ты никогда не сможешь тронуть меня даже пальцем. Внезапно оба парня услышали мелодию. Феликс удивленно прислушался, не узнавая рингтон, а Хван потянулся к карман, вытаскивая из него телефон и с интересом смотря на экран. — Замечательно. Из гарганты вылезло сразу шесть пустых. Они что, группами тусуются? Это опять твоя вина, да? — Что там? — Феликс с интересом уставился на карту Сеула, где на отмеченной территории было шесть красных точек, это те самые пустые? А что с телефоном? А я тут причем? — Духовный телефон является модификацией обычного телефона. Его основная функция — связь с Обществом душ. На устройство можно принимать информацию о времени появления и местоположении пустого. Мне пора идти, не очень был рад с тобой познакомиться, — брюнет залез на подоконник и был готов выпрыгнуть, но его спины предсказуемо дотронулись. — А что такое гарганта? И что это вообще за пустые такие?! — Гарганта — это способ перемещения пустых из Уэко Мундо и обратно. Можно сказать портал. Предвижу вопрос о том, что такое Уэко Мундо. Это измерение, где живут пустые, а они, в свою очередь, существа, в которое превращается человеческая душа, если она по тем или иным причинам не отправилась после смерти в Общество Душ и слишком долго, до полного разрушения цепи судьбы, оставалась в мире живых. Они сильные и питаются душами умерших и живых людей. А теперь мне пора. Он не стал дожидаться повторных вопросов и резво спрыгнул в пустоту, уносясь при помощи мгновенной поступи. Ему предстояло о многом подумать.***
Наступил пятый день его командировки, но по какой-то мистической причине Хенджин чувствовал себя более изнеможденным, чем во время патруля в Руконгае, где ему постоянно приходилось вмешиваться в разборки убийц и бандитов, некоторые из которых даже имели духовные мечи. Возможно, причина крылась в моральной усталости и вчерашних проблемах, но парень предпочел забыть о своей опасной ошибке, которая постоянно напоминала о себе. Выкинуть из головы произошедшее не получалось, хотя Хван усердно пытался. Пробежавшись по своей территории и убедившись, что ничего не произошло, он уселся на скамейку и вытащил книжку, стараясь себя немного отвлечь. — Так вот ты где, мой ангел! Если бы Хенджин не съел яблоко две минуты назад, то определенно подавился бы им сейчас. И умер. Шинигами бы умер на посту, потому что кусок яблока попало не в то горло. Вот это была бы нелепица. Ему не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кто именно так фамильярно разговаривал с ним. К тому же, обращение «ангел» было достаточно знакомо еще со вчерашнего вечера. Он с хлопком прикрыл книгу и недовольно поджал губы. Не стоило столь глупо надеяться, что Хван больше никогда не встретит Феликса, в черт побери, том самом парке, где тот любил гулять и где произошла их самая первая встреча. Тем более, что теперь он мог его видеть. Шинигами встал со скамьи и поспешил скрыться в неизвестном направлении. — Погоди, почему ты снова убегаешь от меня? Эй, але. — Отстань от меня, пожалуйста, — ответил брюнет, быстро шагая, в то время как Феликс прилагал усилия, чтобы догнать его. — Я всего лишь хочу поговорить с ангелом, спасшим мне жизнь. — Хватит звать меня ангелом. Разве что ангелом смерти. Ты вообще понимаешь, — Хенджин остановился и развернулся, из-за чего этот смертный едва не врезался в его грудь, — как странно выглядишь сейчас, разговаривая с воздухом? Он совсем не преувеличивал, потому что некоторые гуляющие уже напряженно смотрели на парня, не видя самого шинигами, но Феликсу, казалось, было совершенно на это плевать. — Да пофиг. Для меня самое главное, чтобы ты не сбежал от меня снова, потому что у меня осталась еще парочка вопросов. — Ты же понимаешь, что любой другой шинигами на моем месте просто проигнорировал бы тебя и не церемонился? Зачем я вообще с тобой разговариваю? — Хван скрестил руки на груди, смотря сверху вниз на вспотевшего парня, который восстанавливал дыхание после бега. — Но ты ведь не сделал этого, — довольно прохрипел смертный, с трудом выпрямляясь, после чего вытянул вперед свою ладонь. Совсем как вчера, — давай знакомиться заново. Меня зовут Ли Феликс. Можешь звать меня Енбок, если тебе так привычнее. Это мое второе имя. — Будешь Феликсом, — угрюмо пробормотал Хенджин, пожимая протянутую руку, — хотя я предпочел бы никак тебя не называть. Я Хван Хенджин. — Хорошо, Хенджин-хен. — Только не надо никаких хенов. Хоть я и гораздо старше тебя, но мы существа разных видов. Мне будет неуютно. — Хорошо, Хенджин. Я тебя понял. — А теперь может пройдемся в другую сторону, потому что то, как на тебя пялятся эта кучка смертных, меня немного раздражает. — Конечно, — Енбок внезапно залез в карман, вытаскивая оттуда странную коробочку. Позже он засунул в уши непонятные штуковины и с довольным видом улыбнулся шинигами, — ну, что, пошли в обратно туда, откуда пришли? — Что это? — Хван показал пальцем на чужие уши. — Ты никогда не видел наушников? Боже, вы в своем Обществе душ действительно такие древние? Просто я не хочу, точно так же, как и ты, чтобы на меня странно пялились, а так все решат, что я говорю с кем-то по телефону. Понять принцип этого устройства под названием наушники брюнету не составило труда, в то время как сам Ли хорошо объяснял такие простейшие вещи. — Почему я вижу души мертвых, хотя никто больше не может, Хенджин? — когда тот задал этот вопрос, его голос перестал быть беспечным и легкомысленным, — благодаря твоему появлению я наконец-то понял, что не являюсь ненормальным. — На самом деле ты такой не единственный, хоть вас и мало. Есть еще другие, как ты, но это зависит от количества твоей духовной силы. У тебя ее, как выяснилось, раз ты можешь меня видеть… Очень даже много. — Духовная сила? — слух Феликса зацепился за новое понятие, — что это? — Она есть практически у каждой души, — добавил Хван, стараясь игнорировать пожирающие его взгляды. Это в большей степени смущало, чем напрягало его, потому что он не привык к такому явному вниманию, — у всех в разной степени. У тебя ее много, и поэтому ты можешь видеть мертвых. А сейчас даже пустых и шинигами, потому что душа того мальчика, похоже, спровоцировала твою силу. — И мне придется теперь всю жизнь… видеть их? Потому что у меня по какой-то неведомой причине много духовной силы? — Енбок недоуменно почесал висок, наконец, отвлекаясь от созерцания лица Хенджина, — а от чего зависит ее количество? — Ни от чего. Это то, с чем ты рождаешься. Индивидуально. Ты можешь лишь немного увеличить ее резерв и научиться управлять благодаря тренировкам. Это одно из того немалого, что должны уметь шинигами. Пустые, к слову, любят охотиться на души с большой духовной силой, если они ее, например, не контролируют. — А что вообще представляет собой эта духовная сила? У тебя же она есть? — Ли внезапно встал напротив брюнета и начал его разглядывать. Опять, — я ничего не чувствую. Хван не удержался и громко прыснул. — Конечно, есть, и не мало. Но шинигами никогда не разбрасывают ее по пространству хаотично. Это никогда не было показателем силы. Умный противник никогда не даст знать врагу о своей истинной силе. — Такое чувство, что ваша жизнь — сплошная война. — Есть такое, — уклончиво пробормотал Хенджин, аккуратно хватая парня за рукав и ведя по изначальному маршруту, потому что, стоя на одном месте, они привлекали явное внимание. Феликс привлекал явное внимание. — С кем кроме пустых вы воюете в своем мире? — Точно так же, как и в вашем, у нас бывают преступники. От самых слабых до самых изощренных. — И вы их убиваете? — О, нет, у нас есть своя судебная система. Война, то есть битвы и убийства, в основном происходят в Руконгае. — Руконгай? Феликс снова замер посреди тротуара, не мигающим взглядом смотря на шинигами. Сейчас он представлялся явным олицетворением кошачьего любопытства. И на них снова начали обращать внимание, что стало для Хвана последней каплей. Он требовательно схватил Енбока за локоть: — Где здесь у вас общественный туалет? — Да… тут неподалеку. Я тебя поведу. Ого, так вы ходите в туалет. — Мы не ходим. Оказавшись через несколько минут в уличной кабинке, Хенджин открыл свой рюкзак, в котором хранился весь тот товар и стал в нем ковыряться. — Где, черт побери, этот гигай. Это? — копошение заняло около пяти минут, после чего Хван стал пытаться влезть в свой первый в жизни гигай. Он невольно кряхтел от напряжения, из-за чего беспокоящийся снаружи Енбок искренне переживал. — У тебя там все хорошо? Но брюнету было не до него. Гигай, искусственное тело, позволяющее шинигами находиться в мире живых и взаимодействовать с людьми, был крайне неудобным с непривычки приспособлением, напоминая собой эластичную искусственную кожу. Или даже куклу. Когда шинигами занимал гигай, он принимал форму своего хозяина, которого могли увидеть обычные люди. Гигай не принимал одежды, которую носил шинигами-хозяин, и поэтому Хенджину пришлось предсказуемо одеть современную одежду. Узкие высокие джинсы легко налезли на его талию, идеально обхватывая ноги, и парень даже потратил несколько десятков секунд на то, чтобы полюбоваться своей нижней частью тела. Одежда простых смертных ему очень даже нравилась. — Хенджин, если ты не отзовешься, я буду вынужден выломать дверь! — впервые грозно прозвучал голос Феликса, но это только заставило Хвана рассмеяться. — Я сейчас выйду, — ответил он, складывая все ненужное в сумку, — не стоит заниматься порчей общественного имущества. Перед выходом он завязал свои длинные до лопаток волосы в высокий хвост, оставив несколько коротких передних прядей распущенными. Брюнет подозревал, что его новый внешний вид будет воспринят как минимум с удивлением, в то время как Енбок при виде него приоткрыл свой рот и стал его внимательно разглядывать с ног до головы. Опять. Как и мимо проходящая девушка, которая шла под ручку со своим парнем, что тут же заметил сам Ли. — Т-тебя видят? — Это гигай, — пояснил Хенджин, ясно видя, что его новый приятель ничего не понял, — хорошо, я поясню. Лекция заняла около двух минут, учитывая то, что у Феликса вечно возникали вопросы, на которые приходилось отвечать. Хван делал это без раздражения; любопытство парня начинало его лишь забавлять, потому что на его месте он определенно чувствовал бы тоже самое. — Кстати говоря, ты так и не рассказал мне, что такое Руконгай. Одна из самых неприятных тем для разговора свалилась на голову Хенджина совершенно неожиданно. Ему определенно не хотелось рассказывать о Руконгае, но, глядя в эти искренне горящие глаза, шинигами не смог заставить себя солгать, так что он прямо выложил все то, что прекрасно знал. Руконгай был самой большой и густонаселенной частью Общества душ, разделенной в сумме на триста двадцать районов. Восемьдесят находилось на севере, западе, юге и востоке соответственно, каждый из которых был пронумерован в порядке убывания в зависимости от удаленности от центра. Чем дальше район находился от первого района и чем больше его номер, тем хуже были условия проживания. Первые районы были красивым и мирным местом, где соблюдался закон, в то время как восьмидесятый был бедной, жестокой и кишащей преступностью областью, превращенной в трущобы, где процветало насилие. Уровень жизни в Руконгае за пределом пятидесятого района резко снижался. Хван старался не смотреть на лицо Енбока, рассказывая о Руконгае, потому что чувствовал внутри себя потаенный стыд за то, на какую жизнь были обречены души живых людей после смерти. Даже если он был не при чем. — В обязанности шинигами так же входит защита распределенных между отрядами районов Руконгая. Я родился в третьем благополучном районе, но это просто отвратительное место. Особенно для слабых и тех, кто не умеет сражаться. Для людей, умерших в разное время и в разных местах, найти своих настоящих родственников в огромном Руконгае практически невозможно, так что он полон семей, не связанных по крови. Я… совершенно не хотел рассказывать тебе о подобном, Феликс. Такое не следует знать живым людям. Все живые существа в конечном счете попадали из ада в ад. — Я прекрасно тебя понимаю. Спасибо за честность, — по лицу Енбока было сложно понять его эмоции, но брюнет прекрасно видел, насколько тот был загружен, — ты только что упомянул о том, что среди шинигами есть отряды. — Я так то вообще не имею особого права рассказывать тебе подобное, — Хенджин в один момент просто замер на месте, смотря на него прищуренными глазами. — Боже, да кто мне поверит? — Ли неожиданно повысил голос, — мне никто никогда не верил и лишь считали сумасшедшим, потому что… видите ли, вижу «призраков». Что мне дадут эти знания? Они утолят мое любопытство, и я буду морально готов к смерти, зная, что после нее я попаду в аналогичный ад. Меня хотя бы радует, что я был живым, то есть, я живой сейчас, и моя высокая духовная сила в будущем поможет мне выжить в этом Руконгае. Этот парень был определенно напуган, но не желал этого показывать. Не то, чтобы Хван испытывал чувство вины, ведь именно его принудили к столь долгому рассказу, но это все равно было достаточно неприятно. — Ладно, ты же не виноват во всем этом. Пошли, сходим поесть? — Енбок быстро взял себя в руки и нацепил прежнюю улыбку, которая теперь казалась менее искренней, — тут неподалеку есть КФС. У шинигами назрел всего один вопрос. — Что такое КФС? — Это место, где люди и, в нашем случае, шинигами становятся счастливее. Место, где мы можем поесть курочки. Ты же ешь мясо? — Я ем мясо. — Тогда пошли, — Ли приглашающе вытянул дугой свою руку, видимо, ожидая, что Хенджин схватится за нее, — ну же, давай. Я впервые в жизни собираюсь угостить сверхъестественное существо едой из КФС. Мне будет чем похвалиться перед смертью. Брюнет не особо одобрял шутки, связанные со смертью, — даже души были смертными, а слабые вообще могли умереть от болезни, — но не смог удержаться от низкого смешка. Он схватился за руку нового друга и просто позволил вести себя туда, куда тот пожелает. Хван был против того, чтобы тот тратил свои деньги на него, но Феликс не обращал внимания на его возражения. — Все хорошо. Я угощаю. Ты в этом мире гость, так что тебя, мой ангел, вообще надо было встречать здесь с почестями. — Зачем ты зовешь меня ангелом? Они сели за одно из освободившихся мест и начали кушать. Хенджин не мог сказать, что ему очень понравилась здешняя еда, так как она была менее натуральной, чем в Обществе душ, куда еще не успел полностью добраться земной капитализм, но многие дельцы из Сейрейтея точно воспользовались бы новеньким рецептиком. — Просто я увидел тебя таким. Подобный ответ не удовлетворил шинигами, который продолжал ждать пояснений. Феликс слабо вздохнул и повел ладонью в воздухе. — Ты показался мне ангелом, спустившимся с небес, когда спас меня тогда от того пустого. Я думал, что успел умереть, когда ты, такой неземно-красивый, появился передо мной и уничтожил ту тварь. Ты отправил малыша Чимина в Общество душ, а сам скрылся. Я даже слова не успел тебе сказать. Хван был благодарен себе за то, что не успел глотнуть пепси-колы, и посмотрел на довольного Енбока, похожего на объевшегося сметаны кота. — Знаешь, если судить по внешности, из нас двоих на ангела больше похож именно ты, Феликс. — О, ты наконец-то начал флиртовать со мной в ответ? — смертный подался вперед, улыбаясь еще ярче. Брюнет практически почувствовал витавший в воздухе оттенок сюрреализма. Живой человек, которого ему по воле случая пришлось спасти, строил ему глазки. — Это был не флирт, Феликс, я говорил на полном серьезе. — Не соглашусь с этим, но сочту за комплимент, — тот пожал плечами и вернулся к уплетанию куриной ножки, продолжая говорить с набитым ртом, — за тобой там в твоем отряде много шинигами бегает? Сколько у вас там вообще отрядов? Хенджин искренне хотел сменить тему, и поэтому с готовностью уцепился за подвернувшуюся тему для разговора. — Если коротко, во главе всей организации из тринадцати отрядов стоит командир, который также является капитаном первого отряда. У каждого отряда есть капитан, — он самый главный в нем шинигами, — его заместитель лейтенант, восемнадцать офицеров с третьего по двадцатого, потому что первыми двумя офицерами являются капитан с лейтенантом, и около нескольких сотен рядовых. — Хм, — Ли запил съеденное колой и задумался, — сколько там сотен человек в каждом отряде? — Как минимум четыре сотни. — Значит, всего шинигами в вашем Обществе душ… как минимум пять тысяч. И кто-то из них постоянно находится на земле или в вашем этом Руконгае в качестве патрульного? — Правильно. В этом месяце в Сеул спустился я, — утвердительно кивнул Хван. — Ты один… на всю столицу? — Нас пятеро. Мы разбросаны по своим районам, уничтожаем пустых и отправляем души-плюс, вроде того мальчика, в Общество душ, хотя оба эти процесса крайне схожи. Обычно мы просто разрубаем их маски. Если все это сделано мечом шинигами, пустой очищается и отправляется в Общество душ. — Все по стандартной схеме, как я понимаю. Почему ты не ешь свое банановое мороженное? — Феликс, сдерживая смех, смотрел на то, как Хенджин недоуменно ковырялся ложной в бело-желтой жиже. — Мороженное? Банановое? Что такое банан? — Ну, дела, — Енбок ошарашенно отодвинулся и прислонился к спинке своего стула, — знаешь, после такого заявления я от тебя сейчас точно не отстану. Ты когда-нибудь смотрел фильмы? — Фильмы? Я слышал, что это такое, но никогда нет… — Боже, да у нас с тобой работы непочатый край! Ты же, кстати, не на улице ночуешь? — Нет, место для ночлега мне предоставляют в магазинчике для шинигами неподалеку. Их хозяин один из наших. — Так! С этих пор ты будешь этот оставшийся месяц жить у меня. Я устрою тебе освещение матчасти… и заодно экскурс по миру живых. — Феликс! Ты увлекся. Не забывай, что у меня есть своя собственная работа, — ситуация в глазах Хвана начинала становиться далекой от реальности, — что вообще происходит? — но Ли выглядел искренне озабоченным этим. — Да эти твои пустые появляются минимум раз в пять часов. Идти и отправлять души умерших ты можешь два раза в день. Сам говорил, они не могут стать пустыми за пару часиков. Там нужны дни, недели…месяцы., и сильные эмоции. Пока их цепь, как там его… Не помню точностей твоего рассказа. Не бойся, я лично прослежу за тем, чтобы ты все сделал. — В чем для тебя выгода всего этого? — брюнет оторвался от созерцания мороженного и серьезно посмотрел на Ли, который замолчал, стоило ему заметить на себе чужой взгляд. — Поясни. — Ты по доброте душевной решил накормить меня, рассказать о своем мире, тратя личное время, и дать переночевать у себя дома? Таким так просто не занимаются. Енбок хмыкнул и задумался. Буквально на несколько секунд. — Мне ничего от тебя не нужно, Мистер шинигами, — процедил он и приблизился, нагибаясь через стол, — я буду это делать, потому что хочу это делать, и ничего не жду взамен. Тем более, что у меня сейчас летние каникулы перед последним годом в университете, и мне нечем заняться. Для тебя в этом нет никакой опасности, потому что ты гораздо сильнее и опытнее меня, когда это касается ваших битв и выживания, так что мое присутствие не принесет проблем. А если тебе нужна еще одна причина… Кажется, Хенджин знал, что именно услышит в качестве ответа. — Ты спас мою жалкую человеческую жизнь, и я бы не просто умер и попал в ваш Руконгай после смерти. Я бы вовсе исчез, погрязнув в небытие, потому что пустой съел бы мою душу. Надеюсь, для тебя это достаточная причина? Хван сделал вид, что глубоко задумался, внимательно рассматривая смертного, чье веснушчатое лицо сияло уверенностью. — Тобой движет чувство благодарности, значит? И ничего более? — Я уже озвучил все свои причины. — Желание избавиться от скуки, конечно, хороший повод приглашать к себе домой под крышу чувака на двадцать пять дней. — Просто я доверяю тебе. — Знаешь, мало кто готов лишиться личного пространства на такой срок. — Но ты же у меня будешь не круглые сутки. У тебя есть своя собственная работа, — продолжал упорствовать Феликс, — и это действительно интересно. Когда еще я смогу так тесно пообщаться с настоящим шинигами? Даже если я буду периодически замечать кого-то из ваших в Сеуле, это не значит, что я смогу наладить с ними контакт. — Согласен, — кивнул брюнет, — повторюсь, что мало кто на моем месте пошел бы у тебя на поводу. Спасли бы и забыли, а я еще и пришел в чужую квартиру, чтобы проведать. Н-да. — Ты жалеешь об этом? — живо спросил Енбок, склонив голову на бок. — Пока не знаю. Все твое упорство слишком… активное. — Я тебя напугал, да? — понял Ли, цыкая языком, и крайне тихо и невнятно пробормотал, — Уен всегда говорил мне, что я слишком настойчивый. — Насторожил. Я еще в Обществе душ научился тому, что никому нельзя верить. Хотя, с моей стороны сравнивать две совершенно разные ситуации… — Ладно, я не буду тебя уговаривать, — Феликс определенно расстроился, но постарался не подавать виду, — самостоятельно решишь. Тебе все равно нечего терять. Просто, знай, что… ты мне очень понравился. Вот. А вот этого шинигами действительно не ожидал услышать. По крайней мере напрямую. Он приоткрыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но его собеседник продолжил говорить сам. — Ты, пожалуйста, не подумай ни о чем плохом, хорошо? Я не извращенец, и эти чувства очень искренни. Просто мне хочется что-нибудь сделать для тебя, чтобы не пожалеть об этом, когда тебя здесь больше не будет. Мои намерения чисты, и я не обижусь, если ты откажешься проводить со мной все это время. Хенджин прекрасно осознавал, что ходит по острию ножа. Это был действительно опасный момент, над которым следовало тщательно подумать, но его тронутое сердце решило все самостоятельно, когда парень посмотрел в трогательно чистые глаза напротив. Енбоку было крайне сложно отказать. — Хорошо, я не против, — сдался Хван, улыбаясь в ответ, — делай со мной все, что пожелаешь. Я действительно хочу окунуться в вашу жизнь. И заодно дашь мне список самых лучших книг, которые ты знаешь. Я сейчас собираю себе библиотеку, чтобы мне было, что читать в Обществе душ. — Конечно, — счастливо улыбнулся Ли во все тридцать три зуба и неловко взял брюнета за ладони, — хочешь, покатаемся на аттракционах?***
Теперь Феликс был рядом с ним почти каждый последующий день, и это очень сильно влияло на Хенджина. Быстрее, чем казалось. Не то, чтобы он до этого мучался от скуки, патрулируя свою часть города те четыре дня, но присутствие рядом этого человека делало все гораздо лучше. Теплее. Приятнее. Интереснее. Днем они несколько часов гуляли по всей доступной Хвану территории и по пути отправляли души мертвых в Общество душ, периодически встречая несколько пустых, гуляющих по улицам Сеула. Присутствие Енбока даже оказалось полезным, потому что пустые теперь намеренно шли к этой парочке, как к источнику могущественной духовной силы. Их больше не приходилось искать, потому что те находили их сами. — Тебе было бы неплохо научиться управлять своей духовной силой. Однажды придет тот момент, когда рядом с тобой не будет никакого шинигами, и придется спасаться самому. Хенджин хотел сказать «когда рядом с тобой больше не будет меня», но так и не смог произнести этих слов, проглатывая их. — Думаю, тебе стоит мне объяснить самые базовые правила, потому что я ни капли не понимаю, что такое эта духовная сила. Она же со мной всю мою жизнь. Брюнета не приходилось упрашивать несколько раз. Он показательно высвободил небольшую часть своей силы для практической демонстрации на Ли, и последний, испытав на себе духовное давление, с интересом хмыкнул, чему-то усмехаясь. — Интересненько. Когда на меня в тот раз почти напал тот пустой, ощущения были похожими, но куда более… неприятными? А от твоей у меня мурашки немного по коже. Это была вся твоя сила? — Даже не десятая часть, — чутка гордо сказал Хенджин, на что услышал ахи и охи. — О, ты такой крутой. Мне тоже нужно научиться. — Для тебя самое главное уметь ее прятать, Феликс. Иначе станешь легкой закуской. Ли был прекрасным учеником с хорошей интуицией, так что Хван смог преподать ему несколько дельных советов по управлению духовной силой. Их общее времяпровождение напоминало собой не какие-то уроки, а, скорее, веселую прогулку, пока время от времени внезапно не звенел телефон брюнета, напоминая о работе. — О, этот пустой находится в двух километрах от нас. Пойдем его искать, Хенджин? — Попробуй сейчас выпустить побольше духовной силы. Если он развернется и пойдет в нашу сторону, останемся на месте, и я убью его здесь. — Я для тебя теперь приманка, да? — Из тебя получается очень симпатичная приманка, тебе не стоит жаловаться. — Эй. Стоило Хвану самому начать флиртовать с ним, — даже если в шутку, — Феликс неожиданно смущался, что было достаточно забавно. Тот мог говорить комплименты, хвалить за любую мелочь, — так было, когда Хенджин догадался, кто является главным злодеем в одном американском фильме, — восхвалять чужие качества, но, когда получал подобное в ответ, сразу тушевался и пытался перевести тему на что-то постороннее. — О, явился! — Енбок потрепал шинигами за плечо и показал в сторону гипермаркета, из-за угла которого внезапно возник огромный пустой, — смотри, какой красавчик. Огромный и сильный. — В этом деле размер не имеет значения, — серьезно возразил брюнет, мгновенно глотая пилюлю и тут же вылетая из гигая, в котором тут же появилась искусственная модифицированная душа. — А где он имеет? — шутливо поинтересовался Ли с глупой улыбкой. — Точно не тогда, когда это касается силы. Знаешь, бывают пустые, похожие телосложением на людей, не считая наличия маски и специальной брони. И они гораздо, гора-а-аздо сильнее подобных громил. Я бы не хотел снова встретить Васто лорде. Потом объясню. У пустых тоже есть классификация. Хван изящно вытащил свой меч из ножен и посмотрел на свое отражение на сверкающей поверхности. — Прости, но я пока не собираюсь высвобождать тебя, Джинирет. Противник слишком слаб и зауряден. Я смогу удовлетворить твою жажду боя лишь в Обществе душ, когда ты сможешь скреститься с себе подобными во время тренировки. Он не стал дожидаться, когда пустой приблизится к ним сам, и при помощи мгновенной поступи оказался прямо напротив него, одним ударом меча уничтожая маску. Через секунду он вернулся обратно, не обращая внимание на рассыпавшегося в воздухе гиганта, и стал залезать обратно в свой гигай. — Ты такой быстрый! — восхищенно прошептал Феликс, который все это время боялся моргнуть, — как называется эта техника? — Поступь. Одна из четырех базовых боевых навыков шинигами. Искусство быстрого перемещения, у которого есть еще несколько техник. Но я еще не настолько быстрый, хоть и тренируюсь. Вот капитан второго отряда Ли Минхо… Он действительно очень быстрый. — Поступь? Это что, подобие быстрого шага? И есть еще три навыка? Расскажи мне, пожалуйста! — умолял Енбок, в буквальном смысле этого слова хватаясь за шинигами и начиная его трясти, — мне очень интересно. — Хорошо, только отпусти меня. Я не могу влезать в гигай. — Но я не хочу тебя отпускать! Ты слишком привлекательный. — Кхе-кхе, прекрати этот неуместный флирт, кхе-кхе! — Ой, ты поперхнулся? Дай я постучу тебе по спине! Так же Хенджин постепенно рассказал ему и о магии, когда они досмотрели первого Шрека, вместе развалившись на его кровати и планируя включить вторую часть. — Демонический путь тоже является одним из четырех боевых искусств шинигами. Он основывается на фокусировании духовной силы с помощью заклинаний, как правило, произносимых вслух. Иногда они подкрепляются определенными жестами или положением ладоней для указания направления действия заклинания. Сам демонический путь делится на три направления. На заклинания для нанесения урона, на заклинания для ограничения подвижности противника и на исцеляющие заклинания. Еще, к тому же, есть запрещенные заклинания. Их всех о-о-очень много. В сумме чуть меньше трехсот. — И ты умеешь использовать каждое? — Я испытывал самые сильные заклинания на пробу, но не пытался доводить их до идеала. У меня не на столько великие амбиции, чтобы лезть в дальнейшем на пост капитана. Так… еще есть искусство боя на мечах, которое тоже входит в список четырех боевых искусств шинигами. — Где вы всему этому учитесь? — Что же, для этого у нас есть Академия шинигами. Как же я рад, что она находится вне юрисдикции Совета сорока шести. — А его с чем едят? Хван задумчиво посмотрел на Феликса, чье лицо находилось совсем рядом от его. Тот факт, что они вместе лежали на чужой кровати, уже должен был смущать, но сейчас шинигами был больше поглощенным заданным вопросом. — Его ни с чем не едят? Им давятся, и очень-очень жестко. Это особый орган управления, которому беспрекословно подчиняется все Общество душ. Эти люди ответственны за расследование всех преступлений шинигами, были ли они совершены в Обществе душ или в человеческом мире. И однажды принятое решение отменяется у них очень редко. У них слишком много власти, хотя там заседают сплошные консервативные придурки. — Ты ненавидишь их? — Из-за их приговора моему предку нашу семью вычеркнули из списка пяти великих благородных семей Общества душ, потому что испортилась наша репутация. Я не считаю, что они тем самым нанесли оскорбление лично мне, ведь я не рос в полной бедности, даже если не купался в роскоши. Но, когда случайно выяснилось, что мой дед был невиновен, он уже успел умереть в тюрьме из-за плохого здоровья. Не было никакой апелляции, да и вообще история очень мутная. Дедушка просто стал козлом отпущения, чтобы прикрыть преступление кого-то из вышестоящих. Я не хочу об этом говорить. — И не нужно! — Енбок поддерживающе обнял его за руку и ласково погладил по коже, — ты тоже учился в этой академии? — Да. Я поступил туда, когда мне было тридцать лет. Не смотри так на меня, в Обществе душ это небольшой возраст. Я еще долго тянул с этим. Поступающие в Академию должны сдать вступительные экзамены и продемонстрировать, что у них есть духовная сила. По результатам успешно поступивших делят на различные классы, тех, кто получил самые высокие оценки, формируют класс под номером «1». Туда я, кстати, и попал. Но у меня была хорошая фора. Я изначально многое знал о шинигами, в то время как в Академию часто идут многие из Руконгая, которые когда-то были живыми людьми наподобие тебя. В Академии учат совершенно всем базовым навыкам с нуля. — Сколько лет там учатся? — Около шести, но многие проходят весь этот курс быстрее, — уклончиво ответил Хенджин. — Сколько учился ты? На десять секунд между ними воцарилось молчание. — Два года. — Два года?! — Ли вскочил на кровати и навис над Хваном, забыв о всяком смущении, — прошел за два года шестилетний курс? Ты такой потрясающий! — Боже, — шинигами отвел глаза, — просто в отличие от многих я старался. И у меня была хорошая база. В общем, в Академии всем новичкам выдают безымянный меч. В основном их носят те шинигами, которым еще не удалось узнать имя своего собственного меча. — У ваших мечей есть имя? — чуть не подпрыгнул на кровати, — и на Хенджине, — Ли, так что брюнет осторожно спихнул с себя тяжелое тело. — Думаю, надо начать с самого начала. Духовный меч — это главное оружие шинигами. Я уже говорил тебе, что у каждого из нас свой уникальный духовный меч. И он не только является отражением сил и способностей шинигами, но и имеет собственную неповторимую индивидуальность. Дух меча дает шинигами силу и имеет собственное имя. Шинигами, знающий имя своего меча, может общаться с ним и дальше развивать их общие возможности. Для достижения шикая шинигами должен еще и попасть в его внутренний мир и достичь взаимопонимания с духом меча. Про банкай вообще молчу. — Шикай… банкай… что вообще все это такое? — Ой, Феликс, спроси что-нибудь попроще, — Хван повернулся и улегся на живот, — там слишком сложно рассказывать. Чтобы лучше понять это, нужен собственный духовный меч. Но, если проще выразиться, у каждого меча шинигами свои особые способности. Иллюзии там, вода, огонь, да что-угодно. Духовный меч — это часть тебя с собственной личностью. Мой Джинирет, например, очень капризный и порой очень кровожадный. Неужели и я такой же?.. Несмотря на то, что брюнету периодически задавали вопросы, касающиеся Общества душ и шинигами, именно Енбок в их парочке был тем, кто говорил больше всего. Он успел поведать всю свою биографию от начала до конца, и в его жизнь тоже была полна бед и невзгод. Три года назад его родители и две сестры погибли в авиакатастрофе, оставив его практически одного. Слушая то, каким твердым голосом Ли пересказывал события минувших лет, Хенджин не мог не гадать, действительно ли парень успокоился после их смерти. Но его горечь явно выдавали пустые глаза, несмотря на то, что ни одна мышца лица не дрогнула во время перечисления тех трагических событий. — Ну, потом у меня около года была депрессия, из-за которой меня чуть не отчислили из университета, и… — Не говори ничего, — Хван судорожно обнял его и просто прижал лицом к своей груди, — просто ничего не говори. Не вспоминай и не возвращайся в те события. Ты ничего не мог изменить. Феликс же выполнил свое обещание. На брюнета за эти двадцать пять дней действительно свалилась просто огромная куча разной информации. — Так, вставай! Пошли умываться и гулять! Нас ждет очень много-много дел! — теребил его по утрам смертный, пытаясь, как истинный жаворонок, разбудить его. Они вместе спали на одной кровати и укрывались одним одеялом, по поводу чего Хенджин уже успел несколько раз пошутить, на что Енбок только отвечал с милейшей улыбкой: «Не бойся, я не буду к тебе приставать». Он действительно держал свои руки при себе, при этом определенно не отказывая во взглядах. Шинигами постоянно ловил их на себе. И всегда отвечал взаимностью. Понимание того, что их симпатия является абсолютно полностью двухсторонней, пришло к Хвану спустя семь дней, когда он залип на том, как Ли готовил свое коронное блюдо, шоколадные брауни, при этом громко болтая. Этот выявившийся факт не являлся новостью, потому Хенджин прекрасно помнил все свои переживания, связанные с этим смертным. Феликс понравился ему еще до того, как он спас его и ту душу-плюс от пустого, и его очень начинали пугать последствия. Такие чувства не имели перед собой никакого продолжения при всей их взаимности. Енбок, казалось, преисполнился решимости устроить Хвану дегустацию всего того, чего он, будучи обитателем Общества душ, никогда не пробовал. Последний не понимал, откуда у того столько денег, но Ли отмахивался, говоря о каких-то семейных акциях, в чем шинигами совсем не соображал. Еда в земном мире была действительно гораздо разнообразнее, и Хенджин пользовался этим на полную. За эти три недели он успел перепробовать многие виды фастфуда и всякие сладости, внутри себя радуясь отсутствию сильной любви к еде, которая обычно служила для его души вынужденным топливом. Если бы не чувство голода из-за высокой духовной энергии, он, возможно, даже ничего не ел бы. — То есть в вашем мире от голода могут умереть лишь души с высокой духовной энергией? А остальные? — Остальные просто не хотят есть. В туалет все равно никто из нас не ходит. — А куда тогда девается еда? — Рассасывается в пространстве? Наши тела материальны, мы при желании вполне можем сойти за обычных людей. — И вы же размножаетесь? — красноречиво смотрел Феликс на Хвана, вызывая в животе последнего странные колики. — Глупый вопрос. Ты прямо сейчас смотришь на ребенка, зачатого в процессе сношения двух душ. — Извини. Я свой язык при виде тебя удержать не могу. Что уж говорить об остальном. В такие редкие моменты Енбок внезапно вставал и уходил в уборную, и брюнету совершенно не хотелось думать о причинно-следственной связи подобного действия. Ванная ему, кстати, невероятно нравилась, и он считал это самой приятной частью земной жизни. Лежать в ванной. Желательно, около часа. Их отношения становились лишь теснее как минимум в силу того, что с каждым часом они узнавали друг друга гораздо лучше. У Ли был идеальный характер, и этого у него нельзя было отнять. Парень был очень милым, заботливым, совершенно не конфликтным и крайне тактильным, к чему сам Хенджин очень быстро привык, легко позволяя тому обнять себя, когда они вместе смотрели очередной фильм, который смертному очень хотелось ему показать. — Так, Матрица — это классика. Я не особо люблю ее, но ты обязан с ней ознакомиться! [1] — Нам точно и обязательно нужно посмотреть Эффект бабочки! При его просмотре в детстве мне показалось, что мой мозг взорвется. [2] — Знаешь, кто такие супергерои? Мы точно должны окунуться в произведения Марвел. Начнем с Железного человека! О, лучше со старого Человека-паука с Тоби. Это прямо классика-классика. [3] — Я обожаю актера по имени Джонни Депп. Хоть английский для меня и является первым родным языком, я не всегда понимаю его речь, так что, блин, приходится включать субтитры. Он буквально недавно выиграл в суде против бывшей жены! Можно в честь этого даже пересмотреть Пиратов Карибского моря. Очень зачетный фильм, но только первые три части. Дальше начинается какой-то шлак. А какой там классный саундтрек! [4] — Ты не любишь плакать из-за чего-то грустного? Давай тогда включим Зеленую милю! Или, нет. Нам просто обязательно нужно посмотреть Титаник! Черт, мы же собирались включить Остров проклятых. Ой, Дикаприо же и там, и там снимается! Я люблю эти оба фильма с ним. Как же выбрать?! Я и Зеленую милю хочу посмотреть! Хорошо, будем вместе плакать! Даешь Титаник. [5] Хенджин действительно жутко плакал, наблюдая за сценой осознания Розой смерти Джека. Но он еще сильнее заревел, когда Доусон стал погружаться под воду. Плакал и прятал мокрое лицо за рукавами кофты, в то время как Феликс, чьи глаза просто заслезились, — видимо, смотрел не в первый раз, — тихо напевал мотив этой мелодии, благодаря которой Хван влился уже в другую часть земной культуры. В музыку. Заинтересовавшись столь красивой песней Celine Dion, брюнет начал яро слушать все саундтреки, которые меломан-Енбок предоставил ему в качестве плейлиста. Это стало еще одним из их любимых занятий. Хенджин брал его на руки и поднимался вместе с ним на крышу их двадцатиэтажной высотки прямо перед восходом солнца, встречая вместе рассвет. Это было очень романтичным жестом и опасным шагом в запретную сторону, но шинигами под влиянием чувств было плевать. Они просто сидели вместе в обнимку, болтая ногами в воздухе, где перед ними разверстывалась огромная пропасть. Ли, ярый акрофоб, в такие моменты хватался за Хвана еще крепче, тесно прижимаясь к нему. — Не бойся. Со мной ты ни за что не упадешь. — С тобой я ничего не боюсь. Подобный обмен репликами очень напоминал момент из любимой дорамы Феликса, для полноты которого им не хватало поцелуя. Но Хенджин был не настолько погружен в эти сантименты, чтобы поддаться им и притянуть этого замечательного смертного, резко ворвавшегося в его жизнь, к себе. Пока он был сильнее этого, ограничившись чувственным взглядом и своей ладонью на чужих губах, когда их владелец был готов потянуться к нему. — Сам понимаешь, что нельзя, Феликс. — Я понимаю. Я все понимаю… Одним из самых ярких моментов их времяпровождения был поход в парк аттракционов. — Ты не боишься высоты? — спросил Ли, когда они стали гулять по нему в поисках развлечения, и Хенджин посмотрел на него, как на наивного придурка. — Один раз… примерно девятнадцать лет назад меня изо всей силы швырнули с высокой башни посреди Сейрейтея, когда мы пытались задержать одного преступника, сбежавшего из Гнезда личинок и спрятавшегося там. — Гнездо личинок? — Феликс скривился при названии, — что это вообще? Тюрьма такая? — Именно, ты угадал. Она находится в ведении и на территории Второго отряда. Эта тюрьма предназначена для тех шинигами, которые представляют собой потенциальную опасность для других шинигами или Общества Душ. Тот типчик был совершенно сумасшедшим, а я неопытным офицером, который только-только попал в отряд, так что ему не составило труда со всей дури швырнуть меня, застав врасплох, на землю. При падении я специально окружил себя духовной силой, уплотнив ее, и тем самым пробил огромную дыру в крыше того здания, на которое свалился. — Боже. Как же жутко. Я бы наверное просто умер. — Вовсе нет. Тебе так кажется только сейчас, потому что ты не можешь представить всей мощи шинигами. Даже своей собственной. Когда ты сильная и натренированная душа, все ощущается несколько иначе. Сейчас, в гигае, у меня такое чувство, будто мне перекрыли кислород. Я чувствую себя примерно так же, как обычный человек, но та невероятная сила… без нее очень сложно. Умение ломать стены духовной энергией или пересекать сотни метров за шаг в повседневной жизни, конечно, не очень нужно, но к хорошему быстро привыкаешь. — Тут я с тобой поспорил бы. Мне бы хотелось иметь такую скорость. Не пришлось бы париться с транспортом. Везет, что университет неподалеку. Я специально ради этого и покупал свою студию. Они остановились перед колесом обозрения, и брюнет насмешливо фыркнул. — Возвращаясь к твоему вопросу… Нет, я не боюсь высоты. — А я боюсь! — Я помню. А еще ужасов. Это единственный жанр фильмов, который ты отказался со мной смотреть, хотя мне было очень интересно. Сильно ли эти эффекты отличаются от моей реальности?.. — Но это же так страшно! — Сомневаюсь, что вся эта резня, снятая людьми, сильно отличается от последствий настоящей резни. Енбок с некоторым ужасом уставился на шинигами и сжал его руку крепче. — Много ли ты крови видел за свою жизнь? — Достаточно. К этому сложно привыкнуть. Но, как бы ужасно это не звучало, возможно. Ли сглотнул и выдохнул. — Сам бы я никогда не пошел сюда, но твое присутствие внушает мне уверенность. Тебе придется прокатиться со мной. — На этой медленной штуке? — брюнет скептически показал на колесо обозрения перед ними. — Не-е-е-ет! — тот отвел его немного в сторону и показал на совершенно другой аттракцион, — вон на той. Это была большая американская горка, со стороны которой были отчетливо слышны громкие человеческие визги. Для Хвана она выглядела достаточно внушительной, но все равно сильно уступала той памятной башне, которую он, наверное, так никогда и не забудет. Он глупо хихикнул и, не удержавшись провел по волосам Феликса своей большой ладонью. — Тогда пошли! Самое страшное в ней лишь скорость, но от этого же только потряснее. — Меня твой энтузиазм совсем не вдохновляет, — пробурчал тот, шагая к горке и оказываясь впереди Хенджина, который шел неторопливой походкой. — Я же буду рядом держать тебя за руку и поддерживать. Куда ты так бежишь? Я все равно догоню тебя! — Не в гигае! В итоге они прокатились на горке вдвоем всего один раз. Феликс, удивительно, не визжал, но крепко держал чужую ладонь, зажмурившись. Остальные четыре были щедро прокачены Хенджином, который, войдя во вкус, пошел на другие заходы, пока смертный верно ждал его, сидя на скамейке и залипая в телефон. — Накатался, Мистер адреналинщик? — Она очень классная, — начал хвалить шинигами аттракцион, когда понял, что с него хватит, и спустился к другу, — мне, конечно, есть с чем сравнить в этой жизни, но это действительно прикольно. Куда теперь? Есть что-то пострашнее? — К сожалению, в этой части Сеула ничего страшнее нет. Пошли, — Енбок встал на ноги, — купим сахарную вату. Ты ее еще не пробовал. — Это та пушистая разноцветная фигня. — Да, она самая. Заодно заскочим в 9D кинотеатр со спецэффектами. — А что это? — Сам увидишь, но это тоже прикольно. Помимо всяких интересных фильмов и известных мультфильмов, Феликс также попытался познакомить Хенджина с миром аниме, популярной японской мультипликацией. — Черт, даже не знаю, что нам с тобой посмотреть. В последнее время выпускают сплошной шлак, а мои любимые годные тайтлы — многосерийники, — он открыл список аниме на ноутбуке и листал их рейтинг, вспоминая их сюжеты, в то время как Хван сидел рядом, положив голову ему на плечо. — Такие интересные названия. Ван пис… Тетрадь смерти… Токийский гуль… Блич… Атака титанов… — Чтобы посмотреть первое, нам с тобой пришлось бы сидеть за ноутбуком около четырнадцати суток безвылазно, не отходя в туалет или поесть. — Я не хожу в туалет, — хихикнул Хенджин, зарываясь носом в чужую кофту. — Зато я хожу, — Енбок, не глядя, шутливо растрепал его волосы, — но мы с тобой оба едим и спим, так что это тоже считается. Там очень много серий. Тетрадь смерти… Нет, я не хочу туда возвращаться. Тетрадь смерти… она вдребезги разбила мне сердце. — Грустное аниме? — В каком-то плане, да. Насколько я знаю, мангаки поддались наущениям редакторов и испортили весь сюжет. В общем говоря, там убили самого классного героя, сделали мудака-протагониста до безобразия везучим, а еще ввели очень много нелогичных поворотов. Не хочу даже вспоминать об этом тайтле. Так, токийский гуль, боже упаси, свят-свят-свят, хотя первый сезон еще не настолько испортили. Там очень классный опенинг. — Я вообще ни черта не понимаю из того, что ты говоришь, — лениво проворчал брюнет, — мангаки, опенинг. Улавливаю лишь общий смысл. — Так каков общий смысл? — Что все плохо. — Умничка, — Ли снова растрепал его волосы, однако на этот раз немного повернулся и чмокнул чужую голову, тут же снова возвращаясь к списку и не обращая внимания на ошарашенное лицо Хенджина, чьи ладони покоились на чужой талии, — так, Блич… Работа достойная, особенно до шестидесятых серий, но, черт побери, это слишком долго. Атака титанов… Атака титанов! Вот ее мы можем посмотреть! Для просмотра первого сезона нам хватит девяти часов. Черт! Феликс отодвинулся от шинигами и осторожно убрал ноутбук в сторону на прикроватный столик. — Сейчас даже посмотреть нечего. Везде сплошные исекаи. — Что такое исекай? Странное слово. — Это аниме, которые вращаются вокруг человека или людей, перенесенных и вынужденных выжить в другом мире. Если выразиться более культурно. — Хм, — Хван задумался, — тогда что, сейчас моя жизнь — это исекай? Я вынужден жить в другом мире и адаптироваться к нему. — Ее можно назвать только очень слабой или мягкой версией, — усмехнулся Енбок и сделал серьезное лицо, — представь Джека Доусона, который умер, а потом внезапно очнулся и оказался во вселенной Железного человека. В теле… Тони Старка! — Звучит не очень, — выдавил он спустя минуту раздумий, — как там ты говорил? Логика покинула чат. — Вот и я о том же, — Ли прикрыл ноутбук, — сейчас этих исекаев… куры не клюют. Появляется из ниоткуда Грузовик-сан, сшибает героя насмерть, и он просыпается в ином мире в теле способного человека, который при этом спустя время собирает вокруг себя гарем. Эх, Грузовик-сан… Ладно. Потом будем смотреть Атаку титанов, но перед этим тебе нужно будет пройтись по округе. Вдруг кто-нибудь за это время успел… умереть. Кушать хочешь? — Хочу. Накорми меня! То внимание, с которым Феликс носился с ним, как курица-наседка, невольно заставляло Хенджина расслабиться и забыть о том, что он сильный и прошедший битвы шинигами, который должен защищать людей от пустых, а не позволять им возиться с ним, как с хрустальным яйцом. Этот человек почти в фигуральном смысле сдувал с него пылинки, выполняя все его прихоти, даже если Хван вел себя крайним образом скромно и непритязательно. Пристально следивший за ним Енбок моментально угадывал его желания и даже составил целый список книг мировой известности и классики, которые шинигами следует когда-нибудь прочесть. Брюнет в первые дни честно боролся с собой, пытаясь относиться к чувствам этого легкомысленного ребенка снисходительно. Но на долго его не хватило. Его собственная влюбленность, родившаяся еще до первого разговора и спасения от пустого, вылезла из-под обломков разрушенной неуверенности и расцвела красивым цветком. Хенджин принял свои чувства, проглотив горечь из-за невозможности реализовать их, и начал стараться держать их на приемлемом уровне. Не давая Феликсу особого повода думать, что это взаимно. Вот только ему казалось, что у него это не особо получалось. Нежное отношение все равно то и дело проскальзывало в его действиях и взглядах, даже если именно Енбок был тем, чье поведение в первую очередь вопило о любви. Даже ночью, когда Хван не мог уснуть, он ясно ощущал, как парень дырявил взглядом его затылок, тем не менее, не нарушая свое обещание не приставать. Многие люди не смогли провести три недели с одним человеком бок о бок, совсем не устав от него, но Хенджин, видимо, был исключением из правил, потому что присутствие Феликса в его жизни стало настолько привычным и необходимым, что он больше не мог представить, что им через некоторое придется… … расстаться. — А давай сегодня сходим в боулинг! — Что такое боулинг? — Хенджин оторвался от экрана ноутбука, на котором была включена игра. Он отвлекся, и из-за этого его игрока тут же ранили, — ой, черт. — А-ха-ха, а ты быстро проходишь уровни для нуба. Ты… пойдешь со мной? Мы сегодня с друзьями просто встречаемся. На последних словах Хван вздрогнул и посмотрел на него с испугом. — Ты хочешь, чтобы я присоединился к вашей компании? Я? — Ну, кто еще? Ты здесь один. — Я не знаю. — Скажешь, что тебе неловко и боязно? — Скажу, что не уверен, что мое присутствие будет уместно. Ведь это твои друзья. А я не человек. — Слушай, во-первых, о твоем происхождении я вполне могу соврать. Познакомились… например, в Интернете? Как будто они увидят твой гигай и сразу решат, что что-то здесь не так. Во-вторых… ну, и что, что они мои друзья? Я и так виделся с ними два дня назад, когда тебе приспичило уйти на несколько часов в ту лавку-шинигами. Мне их компании в универе во-о-о-от так, — Феликс провел ладонью по шее, — хватает. А я хочу, чтобы твое общение не ограничилось лишь одним человеком этим вечером. Они же не знают, кто ты такой. Сдался Хван очень быстро, даже слишком, стоило Енбоку сесть рядом с ним на кровати, сложить ладони в умоляющем жесте и трогательно состроить глазки. Шинигами с обреченностью осознал, — уже в который раз, — что не может отказать этому парню, и не собирался ничего с этим делать. Он просто скептически смотрел, как смертный бегал по всей комнате и думал, что надеть. — Какая футболка будет лучше? — Ты слишком заморачиваешься, знаешь? — фыркнул Хенджин, тем не менее, показывая ногой на красную футболку в левой руке Ли, — шинигами вечно ходят в одних и тех же одеждах и не умирают. — Тебе не понять, — Феликс убрал вторую в шкаф, — сейчас ты мне напомнил о важной вещи, которую я позабыл. Нам с тобой нужно будет сходить в торговый центр! — Куда-а-а? — Это огромный магазин, если быть проще. Там мы сможем прикупить тебе шмоток. — Боже, я знаю, что такое торговый центр, — брюнет отвел взгляд, когда тот начал снимать с себя верх, — просто, куда я все это одену? — У вас в вашем мире есть фобия людей? — В плане? — Ну, ненависть к людям, живущим на земле, и к их культуре? — В огромных масштабах? Такого нет, потому что это наша работа. — Тогда нет проблем? Я уже испугался, что у вас есть движение за чистоту крови и что-то подобное. — Чистота крови? — Да. Был в Германии один такой типчик около ста лет назад. Я тебе по дороге расскажу. — Я, кажется, понимаю, о ком ты. Во время войны людей у шинигами был просто непочатый край работы. Меня самого тогда еще не было и в планах. Мне лишь в следующем году стукнет пятьдесят. Хван умело скрывал свои эмоции, так что по нему не было видно, что он совсем немного нервничал перед встречей. Их было пять человек, и они сразу же показались ему слишком шумными и активными, каким, впрочем, был и сам Феликс. — Я Уен! — Я Сонхва. — А я Сан! — Хонджун. — Минги. Когда Феликс погладил его по напряженному плечу, брюнет перевел на него свой взгляд и тут же успокоился. Это же друзья Енбока, и он не стал бы дружить с какими-то отморозками. — А я Хенджин! Приятно с вами всеми познакомиться, ребята. — А сколько тебе… — Я здесь самый старый, поверьте. — Тебе больше двадцати трех? Значит, будешь нашим хеном. Боулинг оказался нетипичным времяпровождением, но, как оказалось, для приятелей Ли он был в большей степени поводом собраться вместе, а уже потом кричать свои долбанутые шутки. Целью игры было помощью как можно меньшего количества пускаемых руками шаров сбить кегли, установленные особым образом в конце безбортовой дорожки. Ничего сложного. Но Хван еле сдерживал свой истерический хохот, когда чужие мячи съезжали на края дорожки, и утыкался в плечо Феликса. — Так, Хенджин-хен, я вижу, ты очень веселишься там, да? — Сан был типичным громким заводилой, который никогда не отмалчивался. Даже если у него на уме была самая глупая мысль. И это заслуживало уважения, — твоя очередь. — Хорошо, — Хван встал с диванчика, — я попробую. Он подошел небрежной походкой к стойке для шаров, взял один в руку, погружая в него пальцы, и приблизился к дорожке. — Главное, линию не переступай! — выкрикнул позади заботливый Феликс, который тоже встал с места, чтобы посмотреть на игру шинигами. — Понял, — ответил тот и, на секунду сконцентрировавшись на движениях, сразу же бросил, мгновенно выпрямляясь. — ВАУ! СТРАЙК! — ХЕНДЖИН-ХЕН, ТЫ ТАКОЙ КРУТОЙ! — Он даже не раскачивался. Просто взял и бросил. Сан и Уен были в этой компании самыми шумными, так что остальные просто уважительно похлопали. — Молодец, — Енбок обнял его со спины, — это был твой первый в жизни страйк. — Так что он что, в первый раз играет? — Усаны тут же притихли, — говорят, новичкам везет. Хен, давай еще раз! — Ну, ладно, — Хенджин пожал плечами и взял другой мяч, перед этим внимательно рассмотрев ее, — прикольная штука. И кинул. А потом опять. — Снова страйк! Черт, ты такой крутой! Давай еще. Хван выбил еще три страйка, пока остальные, включая Енбока, смотрели на это явление с широко раскрытыми глазами. — Черт, я устал. После каждого броска Ли обнимал его еще теснее, радуясь ярче всех. — Да. Ты бог боулинга. Феликс, прекрати уже так сильно обнимать своего парня, — смеялся Минги, — ты его сейчас задушишь. Хенджин тут же почувствовал, как на его голову в фигуральном смысле этого слова свалился кирпичик. — Нет, — Енбок стушевался и отошел от него, — он не мой п-парень. Это мой друг. — А, — Минги многозначительно посмотрел на него и кивнул, — ну, ладно. Друг так друг. — Каков ваш секрет, повелитель боулинга? — Сан невольно разбавил возникшее напряжение, подходя к Хвану и комически-проникновенно смотря в его глаза, — как ты вообще это делаешь? — Просто нужно правильно кидать, — брюнет пожал плечами. Кому, как не ему, натренированному шинигами, было знать о тонкостях движения тела. Он прекрасно видел чужие ошибки и делал правильные выводы. — Покажи, а. — Боже… Четыре часа, проведенные среди этих смертных, пролетели крайне быстро и легко. Хенджину не приходилось много говорить и как-то обманывать, что делал в основном Феликс, отвечая за него такие каверзные вопросы… …и буквально подтверждая звание его парня. Он буквально успел придумать для него легенду. Не особо подробную, но вполне правдоподобную, так что Хвану оставалось только кивать и соглашаться. Что, в прочем, не касалось каких-то обсуждений, когда он сам подключался к диалогу. Темы, к счастью, возникали не самые незнакомые, и парень легко ориентировался, не выдавая своего незнания определенных тонкостей. Дружелюбно расставшись с этими ребятами и обещав, что через какое-то время они погуляют снова, Хенджин и Феликс отправились домой. — Знаешь, твоя бесконечная линия страйков сделала тебя в их глазах большим божеством, чем смогла бы сделать какая-то духовная сила и крутой меч. Интересно, ты бы смог забить трехочковый со штрафной? — Что это вообще? — Забей. Пошли на остановку? — шутливо предложил последний. — Ой, давай лучше своим ходом? Брюнет прекрасно помнил свой единичный опыт пользования общественным транспортом, когда Енбок еще в самом начале их знакомства внезапно преисполнился желанием прокатить его на метро в час-пик. Подобный опыт навсегда перечеркнул в нем желание добираться до пункта назначения столь изощренным путем, так что Хван предсказуемо зароптал. — Ты же знаешь, что я пошутил. Шинигами на этот раз вылез из гигая без замещающей модифицированной души, взял его на руки вместе с доверительно прижавшимся к нему Феликсом, и медленно побежал в сторону его дома, стараясь двигаться закоулками, чтобы никто не видел летающее в воздухе тело человека. — Давай, ляжем спать? — предложил Енбок, когда он отворил дверь в квартиру, — я что-то устал. — Согласен, я тоже что-то устал. После этого раза они еще дважды собирались всемером, посетив караоке-бар и McDonalds, где Хенджин уже успел побывать с Феликсом. Друзья же у него были действительно замечательными. Он очень надеялся, что тот забудет о своем обещании сводить его в торговый центр, но оказался позорно не прав. Енбок потащил его туда с собой прямо на следующий день, когда шинигами уничтожил троих пустых и отправил шестеро душ в Общество душ. Ли вообще полюбил потустороннюю тему, о чем искренне беспокоился Хван. Парень щедро выпускал духовную энергию в самой квартире, чтобы появившиеся в Сеуле пустые сами приходили к ним, так что Хенджину даже не приходилось никуда идти. Из-за этого, бывает, открывалась гарганта, и в мир живых залезали еще несколько новых пустых, так что шинигами строго настрого запретил ему делать это самостоятельно в одиночестве. Феликс даже рисовал их, если они обладали достаточно интересным внешним видом или вычурной маской. Идея сфотографировать обернулась предсказуемой неудачей, потому что души не отображались на камере. Лишь их некоторые незначительные части тела. — Даже если вам, шинигами, в Обществе душ не нужна никакая другая одежда, кроме этих ваших кимоно или как их там, ты же наверняка хочешь в качестве сувенира забрать себе на тот свет несколько комплектов современной одежды смертных? Мы же гораздо больше вашего понимаем в моде, просто признай это. — Я никогда и не отрицал… — Тогда возьми вот это и иди в примерочную. Не торопись и спокойно одевайся. Феликс в итоге постепенно всучил ему через шторку около девяти разных костюмов, определив размер Хвана на глаз, несколько десятков рубашек-футболок-кофточек, четверо худи, восемь спортивных брюк и шесть пар джинсов, из-за чего шинигами, задавая вопрос «Уже все?», получал «Еще немного осталось, потерпи». Хенджин никогда бы не подумал, что будет однажды этим заниматься, и двухчасовая примерка оказалась очень утомительным делом. Почти всякий раз, когда он оказывался перед Енбоком в новом прикиде, тот на несколько секунд задумывался и показывал большой палец. — Супер. Берем. Дай мне сюда, чтобы не загромождать примерочную. [1] — О, как круто на тебе сидит, тоже берем. [2] — Ох, это… кхм-кхм, в общем, берем, — сказал смертный, пряча глаза, когда увидел того в черной облегающей кофточке и такого же цвета узких джинсах. [3] — Черт, я бы тебя съел, — пробормотал Ли, когда Хван показался в темно-синем костюме с брюками-клеш и длинным пиджаком, под которым была белая рубашка, — тоже берем. [4] Брюнет скептически осмотрел себя, пропустив шутку мимо ушей. — Ну, и где я буду ходить так? — Да хоть по вашему Руконгаю. Меч только не забудь взять, чтобы эти ваши сорвиголовы не решили заехать по твоей красивой морде. Когда-нибудь точно пригодится. — Они могут, — согласился Хенджин, — ладно, оставлю. В итоге из всего, выбранного Феликсом, ему подошло… абсолютно все. — А теперь пошли за обувью. Мы еще не были там. Он пытался сопротивляться чужому напору, но быстро сдался, когда понял, что его возражения проходят мимо ушей. В этом отделе они взяли четыре пары кроссовок и шесть пар ботинок. — Черт, у меня с собой не так много ваших денег, чтобы все это купить, — ужаснулся шинигами, разглядывая ценники, пока Енбок спокойно катил тележку в сторону кассы. — У меня есть деньги. Я довольно богатый, так что за это можешь не переживать, — заверил он. — Феликс, не переходи рамки, — Хван недовольно посмотрел на друга, — послушай меня, я понимаю, что для тебя это может ничего не значить, но посмотри на ситуацию с моей стороны. Я не могу… — А ты посмотри на ситуацию с моей стороны, — серьезно возразил Енбок прямо перед тем, как они остановились рядом с кассой и встали в очередь, — я совершенно один. Из близких родственников, с которыми я поддерживаю связь, у меня остались лишь дядя и тетя, с которыми я почти не общаюсь, а до этого были две сестры и богатые родители, оставившие в качестве незапланированного наследства контрольный пакет акций в огромной нефтяной компании. Как ты думаешь, куда мне девать эти деньги? У меня есть потребность отдавать, и я хочу потратить на тебя, потому что у меня у самого уже все есть. Хенджин ясно понимал чужую позицию, но все же кое-что осталось для него загадкой. — Ты уже не в первый раз говоришь это слово. Что такое акции? — Акции? — смертный ворчливо фыркнул, — нужно будет купить тебе в качестве подарка книжек по экономике. В книжный заглянем завтра, хорошо? Магазины меня самого немного утомляют. Очередь сдвинулась, и настал их черед расплачиваться. Кассир ловко суммировала все в общую стоимость, что все равно занимало очень много времени, и брюнет в это время думал обо всем ему сказанном. Ли же взял с прилавка красивый шарфик ярко-алого цвета с золотыми узорами и обернулся к шинигами. — Не хочешь такой? — Красивый… Шарф ему действительно очень понравился, так что это слово было первым, что вырвалось у него при виде этой красоты. — Тогда берем, — Феликс ожидаемо сложил его к просто огромной куче одежды, — посчитайте и это, пожалуйста. — Конечно! С вас к оплате… три миллиона триста сорок две тысячи шестьсот тринадцать вон. — Сколько?! — воскликнул Хван, едва дыша и ловя сердечный приступ. — Молчи. Я тут плачу́, а не ты. И можно также оплатить доставку на дом? Ох, всегда мечтал стать чьим-нибудь шугар дэдди. Брюнет услышал новое незнакомое слово и заметил неловкость, с которой кассир осмотрела парочку. — Что такое шугар дэдди? — не преминул спросить он, когда они с довольным Енбоком вышли из магазина. — Как бы тебе объяснить… — Это тот, кто покупает красивые вещи? — Ох, нет. — Или любит делать подарки? — Можно я промолчу? Хенджин загуглил этот термин дома, когда Ли мылся в душе, и подавил горестный смешок. Шугар дэдди? Действительно, он на него очень похож. На следующий день они отправились, как Феликс и планировал, в книжный магазин. И вот уже здесь Хенджин понял, где грозилось навсегда остаться его сердце. Это было сродни попаданию в рай. Художественная литература разных жанров, научная, юрисдикция мира живых, экономика, психология, право, иностранные языки, — его глаза разбегались, из-за чего у Хвана почти началась паника. — Бери, что хочешь, Хенджин. Я даю тебе добро. — Но ты ведь и так много для меня сделал, — дрожащими руками гладил брюнет одну из книг по обложке, — они же не дешевле одежды. — Боже, когда-нибудь сочтемся. Бери все, что интересно. Чтение действительно находится в большем приоритете, чем какие-то тряпки. Это разрывало его натуру изнутри. Как бы яро Енбок не повторял, что он не потратил и десятой части своих денег, шинигами чувствовал, что это увеличивает его чувство обязанности. — Черт побери, ты мне ничего не должен. Ты поделился со мной информацией, которую не знают простые смертные, и спас мою жизнь. Это разве не равносильная оплата? Да и спорить с ним было очень бесполезно, так что, выходя из книжного магазина, — Ли снова заказал доставку, — и смотря на чек с суммой в примерно пять миллионов вон, Хван понял, что ему срочно нужно поговорить со своей обнаглевшей совестью, которая молчала, что было в корне неправильно. — Я когда-нибудь отплачу тебе за это, Феликс. Я не могу этого не сделать. — Тогда, может мне потратить на тебя еще больше денег, чтобы у меня был больший шанс, чтобы ты ко мне однажды вернешься? — пошутил тот, но, поймав смурной взгляд шинигами, застыдился, — прости меня за эту шутку. Ты ничего мне не должен. Подобные шутки всегда били в самое сердце, даже если проговаривались без каких-либо на это намерений. — Я придумал, как ты можешь мне отплатить. После книжного магазина они решили заняться готовкой домашней пиццы, что было одним из их самых популярных занятий. Хенджин с Феликсом часто готовили под руководством последнего, и это было действительно весело. По крайней мере до тех пор, пока на горизонте не появлялся очередной пустой. Они закупили продукты и разложили их на столе. — И как? — Енбок заметно напрягся, — натурой спросишь? — Нет, — спокойно возразил Хван, пристально вглядываясь в чужую смущенную физиономию, и подошел к нему поближе. Встав лицом к лицу, — натурой я у тебя ничего спрашивать не буду. Нам с тобой не нужна лишняя боль, ты не считаешь? — шинигами громко выдохнул и отстранился, — ты посмотришь со мной фильм ужасов. Ли пару раз моргнул и склонил голову на бок. — Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?! Изыди, нечисть! — Я шинигами, а не нечисть. Мы подберем с тобой что-нибудь наименее страшное и захватывающее. — Нет-нет-нет! — Я буду держать тебя за руку весь фильм. — Да хоть натурой предложи отплатить, я не буду смотреть! Хенджин с ужасом хлопнул себя по лбу. — Раз даже натурой не принимаешь, то значит дело гиблое. — Хотя… — смертный будто задумался, но было уже поздно, — натурой… — Нет-нет, ты сам сказал. Первое слово дороже второго, — Хван пожал плечами и начал собирать свои обычно распущенные волосы в высокий хвост, так как они собирались готовить, — но мне бы действительно хотелось, чтобы ты посмотрел со мной что-нибудь. Но раз уж ты не хочешь. Хенджин за эти дни успел неплохо узнать Феликса. В его голове наверняка поселился активный мыслительный процесс, которому брюнет не собирался препятствовать. Он был практически уверен, что ближе к вечеру тот сдастся и согласится посмотреть фильм жанра ужасов, но все же немного ошибся. Енбок согласился на это через десять минут. — Ладно, ладно, хорошо! Только фильм выбираю я! И мы посмотрим не сегодня, а… ну, хотя бы завтра! Мне нужно собраться смелостью. — Как пожелаешь! — развеселился довольный шинигами и неожиданно поцеловал того в щеку, возвращаясь к терке сыра, — я тебя не тороплю. Мне что-то так есть захотелось. — Согласен, — тихо прошептал Феликс, опуская взгляд, — согласен. На следующий день они действительно посмотрели фильм. Целых два. Первую часть Пилы и Заклятие, ради чего Хвану пришлось немного изощриться и даже шутливо обнять того за колени, корча слезливое лицо, из-за чего смертный совсем не смог отказать. Хенджин понимал, что играет по-черному и пользуется чужими чувствами, но ничего не мог с собой поделать. Ему очень хотелось ознакомиться с этим жанром и заценить весь тот ужас, испытанный большинством людей, так что неискушенный брюнет остался вполне довольным просмотренным. В отличие от Енбока, который преимущественно весь фильм прятал свое лицо у него на груди и, пользуясь случаем, постоянно его лапал, на что Хван был готов закрыть глаза. Творящиеся на экране сцены интересовали его гораздо больше. Время, проведенное вместе, летело слишком быстро, так что на утро своего двадцать девятого дня пребывания в мире живых Хенджин неожиданно осознал, что до его возвращения в Общество душ остались считанные сутки. Несмотря на то, что ему было тяжело из-за грядущего ухода, он прекрасно видел, что Феликс переносил это чуть ли не хуже него. На двадцать восьмой день он постепенно стал совсем тихим и более взвинченным, избегая любой темы, связанной с их расставанием. Хван действительно хотел поговорить с ним и нормально попрощаться, но не мог. Язык едва ли поворачивался на подобное, когда его глаза видели Ли, смотрящего куда-то вперед на протяжении десяти минут. Тот даже перестал ходить с ним на уничтожение пустых и чаще запирался в ванной, в то время как сам брюнет слышал лишь шум воды. Хенджину было больно от понимания, что у них так и не получается сказать друг другу заветные слова прощания. Из-за этого он не мог сейчас уснуть, смотря на спину перед собой, хотя обычно спал, повернувшись лицом к краю кровати. Совсем наоборот к тому, что происходило у них сейчас. Шинигами предсказуемо не удержался и лег ближе к середине, длинными руками притягивая не спящего Феликса к себе и крепко обнимая. Тот сразу же затрясся, пытаясь приглушить свой плач одеялом, но Хван не позволил ему это сделать. — Это не прощание, Феликс, — через силу выдавил он, — не прощание. Я еще приду к тебе. Помнишь, что я должен отплатить тебе за все хорошее, что ты показал мне и сделал для меня. Помнишь? — М-г-м, — очень тихо шмыгнул тот. — Мы с тобой еще увидимся, и очень скоро. Я тебе обещаю. — Правда обещаешь? — Енбок развернулся в его объятиях к нему передом, и при свете луны Хенджин разглядел его опухшее и мокрое от плача лицо, — ты обещаешь? — Обещаю. Слово шинигами. А теперь спи, — Хван мягко надавил на его затылок, прижимая к своей груди и укрывая их обоих одеялом, — а теперь спи. Все будет хорошо… Все будет хорошо… Ли заснул не сразу, и брюнет чутко прислушивался к его дыханию, чтобы понять, что тот впал в глубокий и крепкий сон. Он был очень осторожным, выбираясь из чужих цепких рук и укладывая смертного на кровать, после чего укрыл одеялом и напоследок внимательно посмотрел на него, стараясь вобрать в памяти весь его светлый и нежный образ, который никогда не забудет. Хенджин скрылся через стену при помощи поступи, чувствуя, что оставил в этой скромной квартире самое главное. Свое влюбленное сердце.***
Хенджин, несмотря на то, что после выпуска из Академии он пробыл в седьмом отряде всего семь лет, был достаточно опытным шинигами. Он не только старался учиться и стремительно продвигался во всех необходимых техниках, но также, к счастью для себя, имел неплохие связи. Ли Минхо, капитан второго отряда и отряда тайных операций по совместительству, был неплохим другом его сестры Йеджи и Бан Чана, что дало Хвану неплохую возможность учиться у самых лучших. Минхо был известен на все Общество душ своим громким званием Молнии Ли и являлся самым быстрым шинигами, который многому научил самого Хенджина, впитывавшего знания, как губка. С лейтенантом Минхо, Хан Джисоном, он познакомился еще в Академии, потому что тот часто любил захаживать на ее территорию и посматривать на новичков. Он имел полезную черту заранее искать талантливых личностей, чтобы рекрутировать их во второй отряд, и в большинстве своем именно Джисон поспособствовал сближению своего капитана и Хвана, который с тех самых пор раз в неделю захаживал в бараки второго отряда и пил с ними чай во время перерыва. По меркам шинигами брюнет прожил совсем недолгую жизнь, тем не менее побывав в Уэко мундо несколько раз и спустившись в мир живых всего один, — не говоря уже о вечных патрулях в семидесятых районах Руконгая, — благодаря чему его можно было назвать достаточно опытным. Однако сейчас, думая об этом, Хенджин чувствовал себя не воином с сильным духовным мечом, близким к достижению банкая, а настоящим трусом, который сбежал на день раньше, потому что был не в силах по-человечески проститься с любимым человеком, поступая, как эгоист. Хван никогда бы не подумал, что сумеет настолько сильно привязаться к кому-то за целый месяц. Тем более к человеку из мира живых. До такой степени, что печальное лицо Феликса все еще стояло перед его глазами, какими бы делами отряда он не занимался. Оно преследовало его во снах, из-за чего парень пытался загрузить себя как можно большим количеством работы, буквально выпрашивая у товарищей выполнение их собственных заданий. Они, конечно, оценили его рвение, но покрутили пальцем у виска, отправляя отдыхать. Или напиться. Хван боялся силы своих чувств и понимал их обреченность, не желая, чтобы две половины его сознания боролись друг с другом. Какой бы сильной не была между ним и Енбоком симпатия, им не следовало позволять чувствам становиться еще сильнее. Зачем потворствовать тому, что не имеет никакого смысла? Не проще ли обрезать все связи и просто более не наступать на эти грабли? Хенджин никогда не сможет быть с Феликсом. Только если после его смерти. Но это не мешало периодически мечтать об их совместной земной жизни и тут же одергивать себя. В такие моменты брюнет приходил в ужас от того, насколько далеко было готово его сознание окунуться в нереальный мир, где ничто не мешало им быть вместе. Вернувшись в Общество душ спустя месяц отсутствия, он почувствовал, будто не был там несколько лет. Через две недели после возвращения из мира живых Хван начал делать мысленные ставки на то, как быстро он сдастся и попросится у капитана Кима в очередную командировку в мир живых на то же самое место. Шинигами хотелось верить в собственные силы, но он проиграл уже через три месяца. — Ты хочешь обратно на патруль в Сеул? — Ким Намджун, казалось, не был удивлен подобной просьбе, — тебе так понравилось в мире живых? — Да, Капитан. Это… достаточно интересно, — Хенджин был лаконичен. — Ну, хорошо. Отправишься в следующем месяце. Прекрасно вижу, что тебе очень нужно. Ждать следующего месяца было сродни адской пытке, но Хван с этим справлялся. Правда, постоянно приходилось заглушать желание рвануть из Общества душ на землю, но и это у него получалось достаточно неплохо. Он загружал себя работой и, если оставалось свободное время, постоянно читал подаренные ему Феликсом книги. Тот красный шарфик он носил на своей шее и никогда с ним не расставался, даже боясь, что тот может испортиться, и понимая, что это никак не повлияет на его ношение. Он напоминал ему о Енбоке, так что главная цель была достигнута. Оказавшись, наконец, снова посреди Сеула, растерянный и счастливый Хенджин тут же рванул к Феликсу. Он ворвался в его квартиру через стены, заочно ожидая его присутствия, но того не было. Кровать была застелена, комната убрана, а хозяин отсутствовал, и Хван неожиданно вспомнил. — Вроде бы учебный год начался, верно? Значит, он на учебе. Шинигами решил не наводить беспорядок в доме без Енбока и просто присел на кровать, осматриваясь по сторонам. Что-то изменилось. Но парень никак не мог понять, что именно. Словно сам воздух стал немного тяжелее, и, вдохнув поглубже, Хенджин шмыгнул носом, сдерживая желание чихнуть. — Пыльно здесь слишком что ли? Он вскочил на ноги, подошел к ближайшей тумбочке, на которой был огромный слой пыли, и дунул на нее. Возникла мысль, что Ли переехал, и Хван тут же подскочил к шкафу, распахивая его. Практически вся одежда и обувь модника-смертного была на месте. Его любимые костюмы и джинсы. Красивые кожаные ботинки. Брюнет успел запомнить все его шмотье и косметику наизусть, потому что тот любил наряжаться и краситься. Была ли причина в круглосуточном нахождении рядом Хенджина? Он не знал и только посмеивался, позволяя себе незаметно любоваться. Пыль оказалась не только на тумбочке, но и на телевизоре, — на котором они смотрели все, что смотрели, — и на любых других поверхностях. Словно никто не жил в этой квартире уже как минимум месяц, что ввергло Хвана в состояние слабого ужаса, смешанного с переживаниями. — М-может он поехал в гости к дяде с тетей? — спросил сам себя он, сгорбившись и зарывшись руками в распущенные волосы, — на месяц с лишним… во время учебы… Хенджин прекрасно знал, что те остались единственными близкими родственниками Феликса, но их отношения не были такими тесными, чтобы ездить к ним на такие сроки. И он не мог насовсем переехать, потому что большинство вещей, практически абсолютно все, было на месте. Даже его очки для чтения! Может он просто забил на уборку в квартире и перестал вытирать пыль? Пол тоже оказался грязным, и Хван, смекнув, решил метнуться на кухню. Прямо к холодильнику. Холодильнику, который оказался полупустым, а несколько помидоров, несмотря на холод, стали очень мягкими. Молочные продукты вышли из срока годности, а фрукты, которые Хенджин нашел на столе, были почти сгнившими. И теперь он впал в самое настоящее замешательство. Если бы Феликс решил куда-то уехать, он бы убрал все за собой и не оставлял ничего в таком беспорядке, в котором находилась кухня. Несколько немытых тарелок лежало на раковине, отлично завершая образ. Хван больше собирался ждать. Енбока не было в его квартире очень долгое время, и поэтому он понял, что это место ему больше не помощник. Шинигами быстро отправился к университету, где тот учился на экономическом факультете, и начал концентрироваться на духовной силе Феликса, которой нигде не было, из-за чего на место замешательства теперь пришла настоящая паника. Несмотря на то, что Ли был великолепным учеником и быстро научился контролировать свою духовную силу, он не умел прятать ее насовсем. Опытный шинигами смог бы найти его по небольшим отголоскам силы, но Хенджин не чувствовал ее от силы вообще. И это говорило в большей степени в сторону того, что этот смертный не находился сейчас в университете, чем в сторону внезапного прозрения Феликса, который научился прятать свою духовную силу. Хван не хотел опускать руки. Сидя на крыше университета, он думал о дальнейших вариантах, мысленно радуясь, что тот все же уговорил его познакомиться с его друзьями, потому что те пятеро парней внезапно оказались единственными, кто бы смог помочь Хенджину. Он не знал, где их сейчас искать, потому что университет был слишком огромным, а ребята наверняка учились, но прекрасно знал, где мог их найти вечером. По крайней мере Сана и Уена, которые вместе работали в одном гей-клубе. Хвану повезло, что их смены пришлись именно на этот вечер. Так как те обладали слабой духовной силой, этот бар он нашел лишь по памяти, потому что они однажды прогуливались мимо него с Феликсом, который, хватаясь за его руку, устраивал ему экскурсию. Шинигами подавил свою ностальгию, связанную с этим приятным воспоминанием, и зашел в этот гей-клуб. Енбок рассказывал, что тоже работал здесь барменом на полставки, потому что ему хотелось отвлечь себя от траурных мыслей. Именно он устроил сюда своих друзей, Уена и Сана, которых Хенджин быстро нашел за барной стойкой. Брюнет сначала хотел зайти туда в виде шинигами, но внезапно передумал. Личная встреча, при которой эти двое смогли бы с ним говорить, оказалась предпочтительнее. Он одел самую подходящую для клуба одежду и проник в здание, озаряясь по сторонам. Его руки почему-то подрагивали, а внутри что-то сильно тянуло. Хван глубоко вздохнул и пошел прямиком к ним. К Сану и Уену, которые наливали напитки каким-то мужчинам. Брюнет подождал, пока те немного освободятся, и присел прямо за барную стойку, мгновенно привлекая их внимание. — Привет. Давно не виделись ребят. Как у вас дела? Он прекрасно помнил, что достаточно понравился этим парням, которые были с ним очень дружелюбными. Картина того, как они вместе пели в караоке-баре, дружно обнимаясь, до сих пор крепко держалась за его память, но то, как Сан осмотрел его нервным взглядом, совсем не вписывалось в нее. — Хм, привет, Хенджин-хен. У нас с Уеном все вполне неплохо. Работаем. А ты какими судьбами в наших краях? — По работе, — уклончиво ответил Хван, совсем не обманывая, — я постоянно мотаюсь туда-сюда из-за этого. Сейчас снова приехал в Сеул. Вспомнил, как Феликс говорил мне, что вы здесь… а? — Держи, — Уен, на лице которого не было привычной улыбки, внезапно поставил перед ним бокал с чем-то приятно пахнущим, — выпей. Полегчает. — Полегчает? — удивился брюнет, на что взгляд Уена потемнел еще сильнее. — А, точно… ты же… Все равно выпей. Лишним не будет. Сан, успокойся. — Я спокоен. Абсолютно спокоен, — Чхве провел рукой по голове и глубоко выдохнул, пристально смотря на Хенджина, — а к нам ты зачем пришел? Внезапно недружелюбное и даже враждебное отношение к нему со стороны Сана расстраивало и вводило в недоумение. Хван отодвинул от себя бокал с коктейлем и задал свой вопрос прямо. — Где Феликс? В квартире его нет, а еще везде очень пыльно. Я… — Как ты черт побери пробрался в нашу квартиру? — тут же ужаснулся Сан, приблизившись, — даже если ты знал старый пароль, я же сменил его. — Ну, — Хенджин вдруг понял, что спалился, но его слух зацепился за другое, — погоди, в вашу квартиру? — Да, — хмыкнул Сан, — в нашу. Это наша квартира. — Феликс впустил тебя пожить? Или подарил ее? — не понимал Хван, — да она даже выглядела не жилой. Гнилые фрукты на столе. — Да, подарил. Вернее, завещал. Хенджин тут же вздрогнул, осознавая значение этого слова. — Феликс у нас был парнем богатым и поэтому очень предусмотрительным. Он еще после смерти родителей с сестрами составил завещание, записав свою квартиру на нас с Уеном. — Завещал? Был? — шинигами в ужасе прикрыл рот ладонью, — погоди, ты что, хочешь сказать, что… — Знаешь, я понятия не имею, каким именно образом ты проник в нашу квартиру, но советую больше этого не делать. Мы с Уеном пока не готовы жить там, где все напоминает о нашем лучшем друге. Хван слышал лишь через слово, потому что его сознание было почти готово сформировать один единственный вывод, который он не был готов принять. Слезы одна за другой текли из его глаз, и Хенджину хотелось воскликнуть, что это какая-то ошибка, что он неправильно понял этих ребят, но последнее предложение, сказанное Саном, вбило гвоздь в гроб его разбитого сердца. — Феликс погиб, Хенджин-хен. Мне очень жаль. Хван согнулся, как восклицательный знак, обхватив мокрое лицо руками. — Как же так? — еле слышно прошептал он, до сих пор не веря в произошедшее. Умер? Феликс умер? — Как же так? — Мы тоже до сих пор задаемся этим вопросом, — Уен снова пододвинул к нему коктейль, — а ты лучше выпей. Я, конечно, понимаю, что тебе тоже сейчас больно об этом узнать. — Только не спихивай с него его долю ответственности, ладно? — Я такого не говорил! Но полностью перекладывать на него вину не собираюсь! Ты же понимаешь, что Хенджин-хен не виноват, что наш Ликси любил его? — Тогда какого черта он привязал его к себе и жил с ним целый месяц, если собирался оставить его?! Он же не мог не замечать, как сильно нравился Феликсу! Там бы даже слепой заметил. Он впервые после авиакатастрофы был такой счастливый. — Они не встречались, Сан! Просто познакомились в Интернете, и Феликс согласился его приютить на некоторое время. У них даже ничего такого не было. Мне вот он нравился на первом курсе, помнишь? Но Феликс же не был обязан отвечать мне взаимностью. Никто не обязан. Это все была лишь трагическая случайность. — Что с ним произошло? И когда? У Хвана не было сил расспрашивать. Его голова невольно думала о том, где теперь тот может быть. Попал в Общество душ? Был съеден пустым? Стал пустым? Но из-за всей этой паники и неразберихи Хенджин чувствовал, что ему было больно даже физически. Духовная сила колебалась и хотела вырваться, но ее обладатель не желал вредить окружающим его людям. — Его сбил грузовик, — кратко и лаконично ответил Сан, отобрал у него его бокал с коктейлем и присосался к нему. — Насмерть, — добавил Уен, — два месяца назад. Он быстро мчался и возник из ниоткуда, а Феликс внезапно пошел на красный свет, когда мы с Саном о чем-то спорили совсем рядом. Так что вина лежит и на нас. — Я никогда этого не отрицал, — Сан заметно расслабился после выпивки, — просто если бы не этот, — он показал пальцем на Хенджина, который слушал чисто краем уха, — он не был бы таким разбитым и подавленным, как будто у него кто-то умер. И он бы не стал идти на красный свет из-за невнимательности, вызванной разбитым сердцем. — А может он специ… — Ты же понимаешь, что это невозможно, Уен? Феликс не самоубийца. Он просто был настолько подавлен, что забыл посмотреть на светофор. Я сейчас заплачу, — Чхве снова вернулся к поглощению коктейля. — Ты как? — Уен отвлекся на шинигами, — может, выговориться хочешь? — Хочу, — подтвердил он, смотря куда-то перед собой, и перевел взгляд на смертного, на чьем лице была понимающая улыбка, — но не могу… Не могу. «Потому что вы не шинигами, а я уже тем самым своим откровением прервал жизнь любимому человеку. И теперь даже не знаю, где он и что с ним». Хван все-таки немного выпил, но ни слова откровения не было сказано его устами. Сан действительно винил во всем именно его, но брюнет его понимал. Он тоже винил сам себя. — Вспоминаю сейчас, как мы втроем собрались у него дома и посмотрели один глупый исекай, названия которого я даже не помню, — начал рассказывать Уен, — и он пошутил, что его тоже мог бы сбить японский Грузовик-сан и отправить в совершенно другой мир. Ха-ха. Дошутился. — Видимо, проблема в том, что грузовик был корейским, — вяло поддержал шутку Сан, радуясь, что посетителей практически нет. — Нет, он был японского производства, — фыркнул Чон, возражая, — я по приколу проверял, когда были разборки и мы сидели в полиции. Хван горько рассмеялся.***
Внезапно все стало таким тоскливым и тусклым. Хенджин чувствовал себя одним из роботов наподобие тех, которые он встречал с Феликсом в торговом центре. Внутри него была сплошная пустота и отсутствие стремления к чему-либо. Что ему делать? Как теперь быть? Как заполнить ту дыру внутри себя и отпустить это горе вместе с чувством вины? Сначала он много раз порывался отправиться в Руконгай и потом даже делал это в свободное время, что каждый раз оборачивалось неудачей. Хван прекрасно понимал, что перед ним было всего три варианта. Либо Енбок стал пустым, либо его съел пустой, либо он просто не смог его найти в этом огромном Руконгае, где постоянно кто-то умирал. Хенджину хотелось искренне верить, что тот выжил, но эта вера разбивалась об осознание, что, даже имея огромную духовную силу, Ли не имел при себе оружия и был способен испытывать чувство голода, что знатно помешало бы ему в приспособлении. Брюнету лишь оставалось молиться на чужую живучесть, потому что за две недели щедро предоставленного капитаном отпуска он так и не смог найти одну определенную душу там, где никто не задерживается на более, чем сутки в одном месте. Естественный отбор царил в триста двадцати районах Руконгая, и именно это душило надежду на корню, олицетворяя поиск иголки в стогу сена. Хван даже не имел представления, попал ли вообще Феликс в Общество душ, а не стал пустым, потому что пустыми всегда становились души-плюс, которые потеряли свои сердца из-за отчаяния или слишком долгого пребывания в реальном мире. Даже если этот парень благодаря дружбе с шинигами знал о загробной жизни гораздо больше, чем другие люди, и был в какой-то степени готов к подобному исходу событий, это не умаляло переживаний Хенджина по этому поводу. Тоска, снедавшая его сердце, не облегчала каждодневной рутины и заставляла время течь еще медленнее. Хван множество раз переиграл в голове весь сценарий того, как именно могло бы все сложиться, если бы он поступил несколько иначе, вот только каждый предполагаемый исход совсем не отличался от предыдущего и последующего. Чувство вины, обуревавшее брюнета, притуплялось работой, которая предсказуемо возросла, когда в отряде грянули изменения. Изменения, к которым никто морально не был готов. — Наш капитан что?! — воскликнул седьмой офицер отряда прямо в ухо Хенджину, из-за чего последнему, так же пребывавшему в шоке, пришлось прикрыть уши и недовольно покоситься на товарища, — извини, Хван. Так вы серьезно, Лейтенант Бан? — Абсолютно серьезно, — спокойно кивнул Бан Чан, разглядывая усевшихся на траве младших товарищей, которые дружно трапезничали в свое свободное время, — наш капитан получил повышение и скоро станет членом Нулевого отряда. — Ого, — выдавил кто-то, чуть не поперхнувшись куском мяса, и тут же прокашлялся, — ай да капитан Ким Намджун! — А чего вы удивляетесь? Он один из самых старших капитанов Готея! Это неудивительно, что его повысили. Он же столько шел к этому. — Не совсем согласен. Я не думаю, что он намеренно планировал оказаться в Королевской охране. Просто он достоин этого, вот и оказался выбран… — А как нам теперь быть без Капитана? Сейчас нового какого-нибудь поставят, а нам с новым начальством свыкаться придется. — Да-а-а, Капитан Ким был просто святейшим шинигами. — Ага, святейшим шинигами с аурой убийства всех тех, кто его не слушает. — Ты сейчас на Капитана гнать пытаешься, что ли, эй, ты… — Что ты несешь? Соджу напился на рабочем месте? Я сам не хочу, чтобы Капитан нас оставил. Я вообще не представляю, как он с такой оравой справлялся вместе с Лейтенантом Баном. — Да он… Хенджин, немного рассмотрев товарищей, перевел взгляд на Бан Чана, чьи плечи показались ему немного сгорбленными, словно шинигами думал о чем-то неприятном. Неприятном и крайне значительном. — Лейтенант, — подал голос Хван, привлекая к себе внимание, — уже решено, кто будет новым Капитаном? Бан Чан отвлекся от раздумий на Хенджина и остальных офицеров, которые внезапно стихли и прислушались. Мужчина поджал губы и стал лениво разминать плечи, словно ему не хотелось говорить о том, о чем следовало. — Как оказалось, капитан Ким несколько недель назад сразу после новости о своем повышении оставил обо мне личную рекомендацию Командиру Пак Джинену. Многие капитаны его поддержали, так что мое назначение совсем не за горами. — О-о-о-о-о!!! Ошарашенный Хенджин снова прикрыл свои уши и недовольно посмотрел на орущих товарищей, которые уже не обращали на него никакого внимания. — Вас повысили, Лейтенант! — Ого, вы лучшая кандидатура на эту должность! — Значит и должность лейтенанта тоже освободится! Кого-то из нас повысят! — Так, стоп! — спокойный Бан Чан превратился в серьезного Бан Чана диктатора, которого боялись все новички, — только никаких «Выберите меня» и прочего, потому что уже все для себя давно решил. Я объявлю всем об этой новости завтра утром на собрании отряда вместе с Капитаном, так что я сообщил вам об этом заранее. Мне прекрасно известно, что подобная новость не будет завтра новостью ни для кого, потому что к утру вы все всем прекрасно сами растреплите. Как я вижу, вы поели, так что идите работать. — Так точно, Капитан! — Поняли, Капитан! Офицеры дружно встали и стали оттряхиваться, готовые уйти и начать обсуждать возникшие новости. Хван хотел последовать за ними, как только внезапно услышал, как его позвали. — Хенджин, можешь немного задержаться? Брюнет удивленно посмотрел на Бан Чана, а потом на товарищей, которые, понятливо переглянувшись, поспешили ретироваться. Происходящее начинало его напрягать, но парень не подал виду и принял серьезное выражение лица. — Да, Лейтенант Бан? — Я хотел с тобой поговорить? Место, наверное, не самое подходящее, как и время, но лучше сейчас, чем никогда. Хван поджал губы, гоня от себя самое неприятное подозрение, которое неизбежно свалилось на его голову. — Я хотел бы, чтобы ты стал моим Лейтенантом в отряде. — Я? — брюнет искренне верил, что ошибается в своем предположении, но оказался прав. Ему действительно предложили стать лейтенантом, — почему я? — Да, я хочу, чтобы именно ты стал моим Лейтенантом. Ты ответственный и сильный офицер, который как никто подходит на эту должность. К тому же, тебе осталось всего несколько шагов, чтобы достичь банкая. Хенджин скептически хмыкнул, потому что последние полгода занятия с мечом были последним в списке того, что он делал в первую очередь. Достижение банкая за это время было смещено среди приоритетов, из-за чего брюнет впервые за это время почувствовал некоторый стыд. Ему следовало в ближайшее время вернуться к старым тренировкам вместо того, чтобы топить себя в ненужной и бесполезной скорби. — До банкая мне еще идти и идти, Лейтенант, — Хван уважительно поклонился, — и я искренне благодарен за оказанное доверие, но я не хочу, чтобы наша дружба… — Наша давняя дружба не является причиной того, почему именно тебя я выбираю в качестве своего Лейтенанта, Хенджин. Если бы не твои способности и подходящие качества, я бы не стал делать такой выбор. — Ну, ты захвалил меня, Чан-хен, — Хван по-доброму усмехнулся, — думаю, я скоро сдамся под твоим напором. Но, господи, это же такой геморой, — парень провел рукой по волосам. — Да-а, тебе придется готовить мне отчеты… заниматься тренировками отряда… Но все не так плохо. Плюшек гораздо больше. Так что, согласен? Я не буду давить на тебя. — Да, — Хенджин усмехнулся и перевел взгляд на протянутую руку, перед тем как пожать ее, — я согласен, Капитан. Хотя бы ради плюшек. Перед его прикрытыми глазами по-прежнему стоял образ Феликса, смотрящего вместе с ним на закат.***
Хенджин занимал пост лейтенанта уже чуть больше года, который пролетел настолько быстро, что парень даже удивился, когда заметил, что его любимые братишки доросли почти до его подбородка. — Вот вы вытянулись, божечки, — не уставал поражаться шинигами, обнимая одновременно обоих братьев, которые тут же налетели на него, когда Хван впервые за девять месяцев навестил поместье, — я так по вам скучал, вы не представляете, как. — Что, лейтенантские обязанности настолько поглотили тебя, что ты почти на год утонул в бумажках и не нашел времени навестить семью? — ехидным женским голосом поинтересовались неподалеку, и брюнет оторвался от тискания братьев. — Я тоже скучал по тебе. Йеджи стояла в своей фирменной позе, упираясь руками об поясницу, и презрительно разглядывала брата ехидным взглядом. — Ну? — Что, ну? — не понял парень, вместе с братьями смотря на сестру. — Как ты посмел явиться? — Хороший вопрос, — шинигами задумчиво нахмурился и прикусил губу, — просто подумал, что уже на протяжении долгого времени не примерял твоей юбки. — Черт, я не об этом, ты уже не ребенок, — Йеджи ворчливо сдула нависающую над лицом прядь, которая тут же вернулась на место, — где твоя форма шинигами с лейтенантским шевроном и значком? Почему ты не при параде?! И что это за странная одежда. — Я не хотел приходить домой в рабочей униформе! Я так давно не носил обычные штаны с рубашкой. Они, кстати, с мира живых. Йеджи, сжалься надо мной. — Ай, ладно, — в одну секунду девушка при помощи поступи оказалась напротив брата и тут же крепко обняла, нависая на нем, — рада видеть тебя в добром здравии. Я уже начинала скучать. Ты должен все рассказать. — Конечно, — Хенджин ласково положил руки на чужую спину, — посидим и поболтаем как в старые добрые. Так как перед отбытием он за три дня до этого отправил сестре адскую бабочку, чтобы сообщить о долгожданном визите, к его приходу был щедрый стол с едой. — Вы меня откормить собираетесь? Я… — Не будешь есть ты, мы сожрем, — тут же прервал старшего брата Енджун и первым уселся за стол под недовольный взгляд сестры. — А ну-ка, куда так быстро?! — Не хватай меня за ухо! — Субин же не торопится впереди старшего брата. — Он просто уже ел несколько часов назад, а я голодный. Привыкший к подобным сценам Хван потрепал стоящего неподалеку Субина за плечо и подтолкнул к столу. — Садись, я тебе разрешаю. Йеджи, успокойся и перестань мучить Енджуна. — Я уже давно его не трогала, так что он почувствовал свою безнаказанность. Думаешь, это его первая подобная выходка? Общий семейный обед начался через десять минут, когда все четверо наконец-то уселись за стол. — Как тебе работка лейтенантом? Должно быть, это очень сложно? — Ну, как тебе сказать, — Хенджин немного задумался перед тем, как начать рассказывать. Лейтенант по своей должности являлся первым заместителем Капитана и вторым офицером в отряде, что накладывало огромную ответственность. Они, не считая адской бумажной работы, обычно занимались надзором за исполнением каждодневных операций и тренировками в отряде. В случае смерти Капитана отряда, его отъезда или при других обстоятельствах его отсутствия или неспособности исполнять свои обязанности, Лейтенант становился исполняющим обязанности, «временным капитаном», что, к огромному счастью Хвана, с ним еще не приключалось, так как Бан Чан был еще более ответственным шинигами и Капитаном, чем он Лейтенантом, выполняя все свои обязанности и сверх того вовремя. — В общем, все несладко, — начал подводить итоги Хенджин, не замечая раскрытых ртов братьев и угрюмой мины сестры, — мне почти некогда просто сесть и отдохнуть. Радует, что наш седьмой отряд в целом мирный и беспроблемный, в отличие от того же одиннадцатого. Групповые тренировки протекают вполне спокойно, ребята неслабые, небуйные. — Из Чана вышел хороший капитан, да? — мечтательно протянула Йеджи, смотря куда-то в потолок. — Да, — Хван усмехнулся, прекрасно помня о детской влюбленности сестры, — он в этом никогда не признается, вечно жалуется мне наедине, что у него что-то не получается, но из него вышел отличный Капитан. Я сблизился со многими другими Лейтенантами. Вполне приятные простые ребятки. — Это хорошо, — выдавила девушка. — Слушай, ты же помнишь мою старую просьбу, — неуверенно начал брюнет, подбирая слова, — про того парня… — Ты про то, есть ли где-нибудь в Руконгае некто Ли Феликс? — Йеджи сделала глоток соджу, — нет. Мои люди никого такого не нашли. Либо он не светит своим именем, либо такого типа просто нет. Полный потаенной надежды Хенджин тут же спустился с небес на землю. — Очень жаль, — шинигами горестно вздохнул, — мне пора бы уже успокоиться. — А кто это такой? — Йеджи вдруг подалась вперед, серьезно смотря на брата, — ты уже не в первый раз этим интересуешься. Хван прикинул в голове, стоит ли рассказывать сестре о произошедшем с ним на земле, и невольно наткнулся взглядом на притихшие мордочки младших братьев, которые пытались сделать вид, что их здесь нет. — Что же, — Хенджин решился не делать из этого великую тайну и поделиться горечью, столь долго точившей его сердце, — ты же помнишь мою командировку на землю? Тогда я.... Он тепло распрощался со своей семьей через неделю отпуска и с чистой душой вернулся обратно в Сейрейтей. Жизнь шинигами была достаточно цикличной и рутинной, из-за чего время тянулось крайне хаотично и незаметно. Хенджину казалось, что с момента его назначения Лейтенантом седьмого отряда прошло уже несколько десятилетий, а не год и три четыре месяца, в течение которых он все-таки сумел договориться со своей капризной Джиннирет и достичь Банкая. Парень очень боялся, что назначение его, пятого офицера, на пост Лейтенанта, будет воспринято в штыки, и даже был готов отстаивать свою позицию и обратиться к суровой и строгой стороне своего характера, но все обошлось гораздо лучше. Никто из офицеров не возражал против его назначения и был только рад, потому что Хван был очень ответственным и исполнительным шинигами, что было только на пользу отряда. Все прекрасно знали горячий нрав капитана Бана, чей характер смог бы вытерпеть лишь такой терпеливый и суровый человек, как Хенджин, который, к счастью, являлся его другом. Благодаря тому, что он стал больше времени проводить с другими Лейтенантами, он нашел себе хороших друзей в лице Сынмина, который являлся Лейтенантом пятого отряда, и Чонином, Лейтенантом девятого отряда, которые оказались такими же простыми руконгайскими ребятами, как и он. — Мой Капитан опять сегодня все утро ворчал, как ненормальный, — сетовал в один день Чонин, когда они втроем собрались во время свободного промежутка в одной из таверн для шинигами, — в такие моменты я стараюсь не попадаться на его глаза. — Твой Капитан тебя обожает и относится, как к младшему братишке. Чем он тебе не угодил? — шутливо проворчал Сынмин, наворачивая рис. — Не угодил? Нет, Капитан Со просто замечательный. Просто вчера он поругался со своим духовным мечом. Он у него очень своенравный, под стать хозяину. — И поэтому он ворчал тебе все утро? — скептически хмыкнул Сынмина, — не верю. Как хорошо, что у моего Капитана духовный меч такой же меланхоличный, как и он сам. У них с этим гармония. — Могу подтвердить, — подал голос Хенджин, отрываясь от чая, — капитан Со сегодня заскакивал в мой отряд к Чан-хену. Обсирал бедную Падакукири. — Из-за этой бедной Падакукири у нас весь отряд на ушах, — фыркнул Чонин, — но да ладно. Не хочу о плохом. У нас и так не так много свободного от работы время, и даже сейчас мы обсуждаем эту работу. — А что ты хочешь? — Хван закатил глаза, — наша жизнь — это сплошная работа. Мы шинигами, а это самая хорошая профессия, к которой есть доступ. Спасибо, что хотя бы Академия шинигами принимает к себе руконгайцев, иначе мы бы все сдохли от голода и нищеты. А что, например, те, у кого нет духовной силы? Даже после смерти в земном мире всех ждет еще больший ужас. Не мне, конечно, об этом говорить, так как мне повезло при рождении. — Давайте не будем о наболевшем, — проворчал Сынмин, — нам нужно найти какую-то более веселую тему для разговора, чем то, на что мы не можем повлиять. — О! — Чонин будто что-то вспомнил, — говорят, в этом году у Академии шинигами очень хороший выпуск талантливых рекрутов. Я, конечно, не верю, что кто-то мог закончить шестилетний курс за год, но даже такое возможно. При этих словах Хенджин неизбежно поперхнулся чаем и ошалело посмотрел на друга, который невозмутимо продолжил говорить. — Боже. Боюсь, что обладатель таких способностей может оказаться зажравшимся возгордившимся уродом, которого кому-то, может даже из нас, придется ставить на место, когда он попадет в чей-нибудь отряд, — прокомментировал Сынмин. — Да не, — возразили ему, — говорят, он очень милый и приятный парнишка, который очень безобидно выглядит, хоть и силен, как черт какой-то. Еще и руконгаец. — Курс… за год… — Хван громко прокашлялся и прочистил горло, — я его за два года еле прошел, прилагая ужасные усилия, но, если бы мне пришлось делать это за год, мой мозг точно взорвался бы. — А ты бы смог за год? — по-доброму усмехнулся Сынмин. — Не знаю, — Хенджин снова прокашлялся, — но, если бы того требовали обстоятельства, возможно, я не поленился бы вложить все свои ресурсы. Он там единственный, кто смог установить подобный рекорд? — Честно? Я без понятия, — Чонин хихикнул, — это всего лишь слухи, которые мне вчера донесла наш третий офицер, чья подружка в этом году выпускается из Академии. Я пока не вникал в достоверность этой информации. Еще два человека прошли шестилетний курс за четыре года, что тоже достаточно похвально. Я еле-еле за шесть лет все одолел. — Просто ты ленивый, как черт, — возразил Сынмин, — сам бы вполне уложился в четыре года. Хван меланхолично смотрел на перепалку этих двоих, которые в свое время вместе выпускались из Академии шинигами, и сейчас вместе сидели за одним столом, как коллеги одного звания, повысившись тоже практически вместе. Впервые на душе у него почему-то было настолько спокойно. Встречаться с друзьями из разных отрядов в силу загруженности получалось не так часто, но Хенджин старался уделять им внимание, хотя в большинстве случаев те приходили в бараки именно к нему, когда дотошный шинигами был слишком сфокусирован на отчетах. В такие моменты даже Бан Чан, навещая своего заместителя, начинал сетовать и возмущаться. «Ты что, хочешь на несколько лет вперед все расписать?! Я ценю твое рвение, но не мог бы ты на какое-то время выйти наружу и подышать свежим воздухом, потому что мне становится страшно на тебя смотреть. Ты живым мне тут нужен, эй». На самом деле, работы у него, как у Лейтенанта, было не так много, но Хван внутри себя ясно осознавал, что просто пытается закопать себя в делах, чтобы у него не было сил и времени думать о том, из-за чего по-прежнему давило в груди и возникал ком в горле. Работа хорошо спасала от лишних мыслей, но брюнет ничего не мог поделать с тем, что перед его глазами периодически возникали те самые счастливые сцены, когда они с Феликсом вместе гуляли, а тот знакомил его с жизнью простых смертных. Возможно, это были его самые счастливые воспоминания. Через примерно месяц шинигами, будучи немного не в духе, затеял у отряда очередную тренировку, на которую некоторых рядовых пришлось гнать буквально палками. В этот день они почему-то внезапно оказались слишком ленивыми и обессиленными, что донельзя бесило обычно спокойного Хенджина. — Рядовой Кан, у тебя слишком открытая стойка. Таким образом ты буквально приглашаешь пустого со словами «Съешь меня, я очень вкусный». Он построил всех по парам и теперь ходил и следил буквально за каждым. — Рядовой Шин, ты слишком зажат и неповоротлив, как будто что-то мешает тебе двигаться. В ином случае тобой закусят сразу после рядового Кана, — брюнет тут же обратился к его противнику, который начал гоготать, — а если бы ты, рядовой Чон, стоял напротив опытного противника, твое превосходство именно на фоне рядового Шина обнулилось бы и рассыпалось в порошок. Почему вы все сегодня такие ленивые? Вы хотите, чтобы вас съел какой-нибудь менос? — Я никогда не видел меноса, — тихо прошептал кто-то из отряда, — чем он вообще отличается? Но Хван его прекрасно услышал. — Для тех, кто пропустил Академию шинигами, есть особая группа пустых. Она называется меносы. Они состоят из сотен обычных пустых, соединенных в одно существо, обладающее силой гораздо большей, чем любой обыкновенный пустой. Менос образуется, когда ощущение пустоты в сердце обычного пустого становится столь существенным, что человеческие души неспособны даже временно заполнить ее, в результате чего пустой начинает пожирать других пустых. Хенджин ходил туда-сюда между рядами, пока отряд его внимательно слушал. — Эти пустые-каннибалы постепенно собираются в одном месте, и эта сама себя пожирающая масса объединяется и превращается в гиллиана. Это самый слабый вид меносов. После этого гиллиан может при определенных условиях развиться еще на две стадии. Сначала в адьюкаса и затем в васто лорда, которые гораздо опаснее. Чтобы эволюционировать, меносу нужно пожирать других пустых и при этом самому не стать чьим-нибудь обедом. Если другой пустой сумеет съесть даже часть тела меноса, то его дальнейшее развитие станет невозможным. Пустые класса менос считаются столь опасными, что Общество Душ посылает на их уничтожение только хорошо подготовленные команды шинигами. Вторжения меносов в мир людей редки, поскольку они покидают Уэко Мундо, только если они привлечены очень большими источниками духовной энергии или были призваны другими силами. Последнее я повторяю для тех, кто может подумать, что вероятность встречи с меносами для них очень низка, и поэтому информацию о них можно пропустить мимо ушей. Хван вскочил на ветку одного из единственных деревьев на тренировочном полигоне и внимательно всех оглядел. — Все поняли? Что же, раз вы молчите, теперь каждый мне перескажет рассказанную мною информацию? — О, нет! — Лейтенант Хван, это слишком жестоко! — Я вас буду дрючить, пока подобная элементарная информация не будет вылетать из ваших зубов, — почти мстительно проговорил Хенджин, сузившимися глазами проглядев несколько десятков новеньких шинигами, — я не хочу, чтобы вы… — Лейтенант Хван? — А? — брюнет тут же отвлекся, когда услышал рядом с собой знакомый голос третьего офицера своего отряда, который выглядел немного помятым, — что-то случилось? А с тобой то что? Факт того, что кто-то прервал его во время воспитательного процесса стал новой ступенькой для повода дрючить всех еще сильнее, но парень сдержался и проглотил все готовые вырваться слова. — Случилось? — тот удивленно осмотрел себя и ойкнул, — извините, меня просто недавно с дерева скинули. Капитан вас звал к себе. Сказал, чтобы вы прекратили мучать бедных новичков и все вместе отправились в бараки. И еще у нашего отряда пополнение новичками. — Этот капитан сам гонял нас чуть ли не хуже меня, — беззлобно проворчал Хенджин, но не стал расслабляться, — пополнение, уже? Я как-то упустил из внимания момент конца учебного года в Академии. Что же, молокососы. Вам очень повезло. Отправляемся в отряд. Но перед этим хочу предупредить о цели вашей тренировки на следующий раз. Мы будем играть в кошки-мышки. Вы будете убегать от меня и прятаться по все-е-ей территории Сейрейтея, только если это не помешает другим отрядам. Не справитесь, будет наказание. — Но Лейтенант Хван! — Лейтенант, вы слишком жестоки! Несмотря на то, что он не скупался на нелестные отзывы, парень успел отметить среди этих рядовых, которые служили в отряде около нескольких лет, достаточное количество не безнадежных шинигами, которым не хватало работы над собой. Хван с сожалением понимал, что подобные ребята получали не так много хороших заданий и не набирались практического опыта, и поэтому пытался дать им таковой хотя бы во время тренировок, чтобы у тех появился хоть какой-то стимул начать заниматься собой. Очень много шинигами погибало во время неожиданного нападения пустых, и Хенджин надеялся в дальнейшем избежать подобных случаев. Они добрались до бараков за полчаса, потому что поступью, одной из четырех базовых боевых навыков шинигами, владели единицы, из-за чего Хвану пришлось подстраиваться под отряд, чтобы не упускать их из виду. Многие глупейшие происшествия возникали именно из-за отсутствия наблюдения старшим по званию, и брюнет не собирался допускать подобной ошибки. Скорость и ловкость в поступи могли быть улучшены с ростом мастерства в них, концентрацией и тренировкой, на что Хенджин пока даже не смел надеяться. Оказавшись на месте, он направился прямиком к Бан Чану, который, как выяснилось, спокойно распивал кофе, принесенный из мира живых. — О, вы уже вернулись? Как тренировка? Хван скептически оглядел Капитана, который выглядел совершенно спокойно. — Мне сказали, что ты звал меня к себе, — он уселся прямо напротив Бан Чана, чье внимание безраздельно принадлежало какой-то бумажке, — так что я здесь. — Ага, это хорошо. В общем, в отряде пополнение. Двадцать два выпускника изъявили желание попасть к нам, так что сейчас я разбираюсь с их бумажками. А мне еще и на собрание Капитанов нужно отлучиться. И мне, конечно же, стало жалко тех ребят, которых ты гонял уже… сколько же… четыре часа. — Всего четыре часа, капитан, — проворчал Хенджин и поджал губы, — не стоит их жалеть. — Все так безнадежно? — Не очень плохо, но эти придурки либо слабы и ленивы, либо лишены какой-либо мотивации. — Или же и то, и другое. Многие идут в Академию шинигами, чтобы сбежать из нищеты Руконгая, так что мне сложно их в чем-то винить. Я сам такой же, — Чан сложил несколько бумаг вместе и подравнял их, постучав по столику, — я ухожу на собрание. А ты пока разберись с делами отряда. У нас, кстати, особенный новичок. Ты наверняка слышал о том гении, который прошел Академию за год? — Так слухи не врали, — усмехнулся Хван, — он зачислен в наш отряд? — Да. Многие капитаны хотели пригласить его к себе. По словам преподавателей, несмотря на весь свой талант шинигами, он парень очень милый и скромный и уже овладел шикаем. — То есть ты тоже его пригласил в седьмой? — Нет, — усмехнулся Чан и медленно встал с места, в то время как Хенджин продолжал сидеть, — он сам попросился к нам, хотя ему уже одобрили шесть отрядов. Остальное оставляю на тебя, а мне нужно идти. Новички уже здесь и ждут твоего внимания. Через секунду капитана уже не было в помещении, и Хван остался совсем один. У него не было подходящего настроения, чтобы ковыряться в бумажках, но он не был привыкшим к тому, чтобы откладывать дела на потом. Даже если ему очень не хотелось. Тем более, что его уже ждали. — Ну что, посмотрим? — начал он говорить сам с собой, хрустнув пальцами, и потянулся к листочкам, — кто тут у нас? Чон Юнхо… Чхве Чонхо… Ли… За прошедшие два года Хенджин много раз испытывал на себе обман органов чувств, которые периодически подводили его, видимо, под влиянием душевной боли. Он предсказуемо не поверил своим глазам и прочел написанное имя не менее пятнадцати раз, после чего произнес пересохшим голосом. — Ли Феликс? Какое болезненное совпадение. Хван, которому не хотелось в очередной раз впускать в себя веру и снова расставаться с ней, не имел желания наступать на одни и те же грабли, однако надежда без всякого разрешения расцвела в его груди красивым пышным бутоном, которому наверняка было суждено зачахнуть впоследствии. — Ли… Феликс… Феликс… Брюнет с громким шорохом кинул листы на столик и прикрыл лицо ладонями. Ему хотелось спрятаться и избавиться от шума в ушах, но теперь даже органы слуха решили поиздеваться над ним. — Давно не виделись, Хенджин, — произнесли за его спиной глубоким, низким, очень знакомым голосом, который он не слышал целых два года. Хван едва заметно вздрогнул, покрывшись мурашками, и медленно обернулся, мгновенно вставая на ноги и тем самым встречая новичка, чьего присутствия он так беспечно умудрился не заметить. Тот очень успешно спрятал свою духовную силу, что заслуживало искренней похвалы, на которую Хенджин пока не был способен. Этот парень, будучи одетым в стандартную форму шинигами, расслабленно стоял, скрестив руки на груди и опираясь плечом об дверной косяк, в то время как на его поясе явным образом выделялся длинный, красивый духовный меч. Хван громко выдохнул и сделал дрожащий шаг, невольно хватаясь за область груди. Феликс… совсем не изменившийся, прекрасный Феликс солнечно улыбался ему, огревая теплотой, и Хенджин впервые за долгое время почувствовал себя по-настоящему счастливым. Ведь они снова встретились. Но теперь уже в этом, его родном мире. В Обществе душ.