***
Утром первым просыпается Скарамучча. Он лежит на спине, Эфир раскинулся на левой половине его груди, а нога закинута на ногу Скары. Он поднимает правую руку и проводит пальцами по волосам напарника, желая, чтобы это было нечто большее, чем просто взаимное удовлетворение похоти. Если бы Эфир позволил ему, он бы провел всю их бессмертную жизнь, давая блондину все, что он пожелает. Он любит его. Безмерно. Он готов был сделать все, что угодно, стать кем угодно, лишь бы его любимый нуждался в нем. Такова была природа этого чувства, которое он когда-то пытался (и не смог) убить. Это было глубоко пугающе, но в тоже время заряжало энергией. Гнозис, который он поместил обратно в свою грудь, пульсировал в такт с сердцем Эфира. Теперь они были связаны друг с другом: он получил силу от того же Гнозиса, и иногда, едва заметно, он мог чувствовать мысли, эмоции и чувства Эфира. Они были связаны друг с другом, и это бесспорно. Он слегка наклонил голову, чтобы поцеловать белокурые локоны, вдыхая сладкий весенний аромат своего напарника, запах мелкого дождя, пока на небе светит солнце, раскрашивая мир в яркие, фантастические цвета. Он отчаянно молится, чтобы мир не отнял у него это. Это самое большое счастье в его жизни, и потеря Соры сломает его сильнее, чем все предательства вместе взятые. Прошлой ночью Скара снова купал блондина, пока тот пытался не вырубиться от смеси сна, удовольствия и легкой боли. Он отключился почти сразу, как только Скара уложил их обоих на кровать, прижавшись к его любимому марионетке, чувствуя себя очень довольным и измученным. Скара готов был делать все это снова и снова, снова и снова, ради этой прекрасной звезды. Он не отходит от кровати, лаская талию и голову блондина, стараясь сделать так, чтобы его сон оставался сладким. Он позволяет себе наслаждаться теплом и сиянием, которые, как он уверен, он не заслужил, но будет наслаждаться так долго, как только сможет. Он будет любить Эфира столько, сколько позволит ему мир, и уничтожит все, когда тот решит забрать его.***
Когда они покидают корабль, Скара подает Соре руку, чтобы помочь спуститься по трапу. Его напарник выглядит неземным в своем полном облачении Предвестника, когда спускается по трапу на твердую землю Заполярного порта. Солдаты склоняются перед парой Предвестников, а горожане стоят и с благоговением наблюдают за Сорой. Он с улыбкой машет им рукой, получая в ответ несколько взмахов и приветственных возгласов. Они идут вместе, сопровождаемые двумя капитанами, и их встречает карета, чтобы доставить во дворец. Николаев идет впереди них, чтобы открыть дверь для своих предвестников, а Скара снова подает руку, чтобы помочь Соре войти. Но как только Сора заходит, он не отпускает руку марионетки. Он затаскивает его в карету, и в итоге они оказываются в объятиях друг друга. Скара вздрагивает, но быстро решает переломить ситуацию. Он толкает Сору, а сам садится на колени к блондину. Капитаны, услышав переполох, заглядывают в карету: Лана закатывает глаза, качая головой, а Адрик в шоке смотрит на происходящее (он, в отличие от его коллеги, еще ничего не понял про этих двоих). Лицо Соры быстро становится ярко-красным, а глаза расширяются. Повернувшись, он видит, как двое подчиненных смотрят на них, и в панике зарывается лицом в плечо своего напарника. Лана, хихикнув, успокаивает его: — Я уже догадалась, Лорд Сора. Не волнуйтесь, мы с Адриком не будем комментировать, это не наше дело. Он думает о том, чтобы со стыда уйти, но уже слишком поздно, чтобы избежать неловкости. Он смиряется с этим (хотя и не обязательно с радостью), устраивается поудобнее и кладет голову на плечо его марионетки. Карета трогается, и в воздухе повисает тишина, одновременно неловкая и в тоже время комфортная. Сора мог сказать, что неловкость испытывал только он один, так как оба капитана воспринимали все спокойно, похоже, уже привыкнув к эксцентричности Скарамуччи и Предвестников в целом. Он слегка поворачивает голову, чтобы заглянуть в лицо своему напарнику, и тот встречает его взгляд с нежной улыбкой. Рука Скары гладит его по спине, пытаясь помочь расслабиться, и он испускает дрожащий вздох. Сора закрывает глаза, пытаясь унять волнение. Он пытается почувствовать пульсацию Гнозиса Скары на своей груди, желая использовать его как якорь для опоры. Но вместо того чтобы ощутить его на своей груди, он обнаруживает, что чувствует его в своей душе, и энергия внутри него стремится соответствовать ритму. Он ухватывается за нее и чувствует, как ритм пульсирует в нем. Его сердце медленно расслабляется в такт ощущению, и тревога покидает его, позволяя ему еще больше раствориться в объятиях. Он теряет счет времени, сидя так, и вскоре карета останавливается. Когда Скара слегка потряс его, он неохотно встал и выпрыгнул из кареты. Он уже в который раз смотрит на дворец, сравнивая, насколько изменились обстоятельства по сравнению с первым визитом. Теперь он уверенно приближался к дворцу, его больше не мучили чувство вины, тревога и общая усталость. Он стал сильнее, как душевно, так и физически, и будет продолжать это делать, резонируя с каждым Гнозисом, пока не соберет всю свою силу. Сора стоит перед дверью в тронный зал, рядом с ним его напарник и два капитана, которые выслушали его историю и приняли его, пока прислуга открывает двери. Он проходит через проем, когда двери открываются, с новой уверенностью в себе после первой успешной миссии, помогающей ему снова сиять.***
Войдя в тронный зал, они видят, что Царица уже восседает на своем троне, а сбоку от нее стоит все еще очень рассерженный Дотторе. Сора бросает на него лишь беглый взгляд, не желая сейчас с ним разбираться, и встает перед Ее Величеством, преклонив колено. — Встань, Сора. — говорит она, и он встает. Он приветствует ее улыбкой, которую она с радостью возвращает, и продолжает. — А теперь, дитя мое, расскажи мне о своем путешествии в Сумеру. Он рассказывает историю со всеми подробностями, которые были бы важны для нее. Она хмурится, когда он говорит о том, что попал в Сансару Дотторе, но ее лицо снова смягчается, когда он говорит, что это помогло ему вступить в контакт с Нахидой. Он рассказывает ей о своих товарищах, о том, что доверил им знание о своей истинной миссии, и о том, как они все равно приняли его. Он рассказывает о своей битве с сегментом проекта Бога Дотторе. Об очищении Ирминсула. О восстании, чтобы спасти Сумеру от гнета Мудрецов. Об Увядании и Элеазаре. Однако подробности о Великой Властительнице Рукхадевате он оставляет при себе, считая, что теперь он единственный, кто ее помнит. Закончив рассказ, он вручает ей Дендро Гнозис и задает вопрос. — Ваше Величество, если у меня нет срочных заданий, могу ли я войти в резонанс с этим Гнозисом? Она чувствует его нетерпение и отвечает вопросом на вопрос. — Что же тебя так сильно заинтересовало, дорогой Сора? Я чувствую, что помощь Скарамуччиа очень помогла тебе с Электро Гнозисом, как и советовал Моракс: теперь ты обладаешь властью над Электро, равной власти Архонта. Я думаю, что для тебя будет лучше, если тебе будут помогать другие Архонты, а не вступать с ними в резонанс. Он слегка покачивается, неловко размышляя, как ответить, если остальные присутствующие в комнате будут в курсе разговора. В конце концов он решает просто ответить, решив, что рано или поздно они все равно узнают о его крыльях. — Когда я вошел в резонанс с Электро Гнозисом, у меня вновь начали слабо проявляться крылья. Если резонанс с Гнозисами - это то, что вернет мне крылья, то я хочу сделать это как можно скорее. Я очень долго скучал по свободе полета... Он опускает взгляд, постукивая носком сапога по полу и сжимая руки, явно опечаленный тем, что ему не хватает возможности летать среди птиц и облаков в небе. Царица смотрит на него с сочувствием, понимая боль, исходящую из его сердца. Она встает со своего трона и спускается по ступеням, чтобы встать перед ним. Она берет его лицо в свои руки и поднимает его голову так, чтобы его глаза встретились с ее. — Я считаю, что нам следует проявить терпение, дитя мое, и попросить других Архонтов помочь тебе в этом процессе. Прости, Сора, я чувствую, как сильно ты хочешь вернуть свободу. Почему бы нам не попробовать посмотреть, смогу ли я помочь тебе глубже войти в резонанс с моим Гнозисом. Это покажет нам, действительно ли возможно улучшить этот резонанс. Она обнажает свой Гнозис и просит Сору помочь ей повторить то, что сделал Скарамучча. Они вдвоем концентрируются на энергии, проходящей через Гнозис, и одним толчком Царицы в него вливается еще больше Крио энергии. Он чувствует, как его сила возрастает до уровня Гнозиса, а тело гудит, когда энергия оседает. Некий любопытный взгляд наблюдает за происходящим со своего места в стороне, очарованный совместимостью блондина с божественной силой. Царица мысленно отмечает, что это укрепило его положение как сильнейшего существа в комнате, а возможно, и во всей ее организации. Она забирает свой Гнозис и кладет его обратно в грудь, а Эфир начинает мягко излучать золотистый свет. Он с нетерпением оглядывается на себя и снова видит слабый образ своих потерянных крыльев. На этот раз, однако, они остались. Он еще не может летать с их помощью, но может двигать ими и возвращать их на свое место на коже. Он гадает, как отреагирует его напарник на новые отметины крыльев, которые появятся на его спине в следующий раз, когда они решат остаться на ночь друг с другом. Сора фиксирует состояние всех присутствующих в комнате. Царица смотрит на него с гордым взглядом и улыбкой, доверенные капитаны выражают восхищение, глядя на него, а Дотторе выглядит страшно заинтригованным. Скара, конечно, почти не реагирует на это зрелище, ведь он уже видел его однажды. Сжимая руки, он вступает в резонанс с Крио, чтобы посмотреть, что изменилось. К своему удивлению, он обнаруживает, что способен ощущать эмоции, исходящие от окружающих его людей. Гордость и радость Ее Величества, гордость и восхищение его солдат и неприятное, ненавистное любопытство Дотторе. Удивительно, но то, что он чувствует от Скарамуччи, исходит не от Электро Гнозиса, пульсирующего внутри него. Вместо этого все тело марионетки пылает гордостью и любовью к нему, что застает его врасплох. Он снова встречает взгляд Царицы, безмолвно спрашивая ее, правда ли это. Она понимает вопрос в его недоуменном взгляде и кивает, глядя на Скарамуччу и наблюдая те самые эмоции, которые заставили ее соединить их в пару. Она молча надеется, что это поможет одному из них признаться в своих чувствах, но в то же время не хочет разочаровываться. Этим двум мальчикам пришлось пережить столько боли, что они посчитали себя недостойными и не заслуживающими такой любви. — Ну что, Сора? Как ты себя чувствуешь? — спросила она его. — Честно, Ваше Величество? Взволнован... И счастлив. Надеюсь, скоро я полностью обрету свои крылья. Я бы хотел приступить к выполнению задания прямо сейчас, если это возможно. Она разочарована тем, что он не решил остаться во дворце на несколько дней, ведь ей действительно нравится общество дуэта Предвестников, но она не хочет удерживать его от исполнения его заветного желания. Официальное объявление тоже придется отложить. Возможно, будет лучше, если оно будет неофициальным. — Я бы с удовольствием снова попила чаю в моем саду с тобой и Скарамуччей, Сора, но я знаю, как это важно для тебя, и хочу, чтобы ты этого добился. Если вы оба последуете за мной, я отдам вам два других Гнозиса, которые мы приобрели. Остальные пока свободны. — радостно говорит она ему. Сора быстро привлекает внимание Ланы и Адрика и рассказывает им о том, как они сейчас проводят свободное время. — Подождите, Лана, Адрик! Не беспокойтесь о том, чтобы подготовить лодку к отплытию в ближайшее время. У меня есть более быстрый способ передвижения, и я могу взять с собой еще пару человек, так что я могу взять с собой Скару. Когда они спрашивают, не хочет ли он взять с собой и их, он просто отмахивается от них, призывая их просто с пользой провести свободное время. Он велит им просто быть готовыми к его возвращению и к тому, какое задание они получат в следующий раз. Они кивают и уходят, а Сора и Скарамучча следуют за своей королевой, пока она ведет их вглубь замка. Они попадают в сад, но проходят мимо него в один из других залов. В комнате в конце коридора Сора видит шахматную доску, на которой стоят оба Гнозиса. Царица подходит и берет их, затем убирает доску и возвращается к дуэту. — Я очень ценю твое согласие на эту должность, Эфир. Я верю, что ты будешь нашим козырем против Селестии в грядущей битве, и надеюсь, что моих Фатуи будет достаточно, чтобы помочь нам в этой битве. — она вручает ему Гнозисы, которые он убирает в свое пространство, и нежно обнимает его. — Прости меня за все, что этот мир сделал с тобой. Я обещаю тебе, что и впредь буду делать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, дитя мое. Он не решается на ответное объятие, пока не слышит ласковое обращение, и обнимает ее в ответ. Организация, которую он когда-то называл своими врагами, проявила к нему самую большую любовь, которую он испытывал за все время своего путешествия, нежели сестра-близнец. Он был благодарен за это: возможность почувствовать такую сильную родительскую любовь от Царицы и такую сильную интимную любовь от своего напарника. Это помогло ему снова почувствовать себя целым. Они медленно отстраняются друг от друга, и она нежно ерошит его волосы. — Ну что, Сора, куда вы двое отправитесь в первую очередь? — спросила она, убирая руку. — Думаю, мне пора вернуться в Мондштадт. Уверен, там уже знают о моем положении, и мои первые друзья в этом мире заслуживают того, чтобы лично услышать от меня причины. — отвечает он с торжественным видом. Она смотрит на него с минуту, чувствуя тревогу, исходящую из его сердца. Она снова берет его лицо в свои руки и успокаивает его. — Если они действительно любят и ценят тебя, то выслушают и сделают все возможное, чтобы понять твой выбор. Я чувствую, что Мондштадт занимает особое место в твоем сердце, больше, чем любой другой народ, поэтому я надеюсь, что они прислушаются. — она делает небольшую паузу, а затем легонько гладит его по щеке. — Даже если они этого не сделают, я всегда буду рада видеть тебя здесь. Я считаю всех Предвестников в какой-то мере своими отверженными детьми, но тебя, Скарамуччу и Тарталью - в еще большей степени. Я всегда буду гордиться тем, что могу назвать тебя своим сыном, если ты согласишься с этим. Его глаза слезятся от нахлынувших на него эмоций, а когда они наконец падают, она смахивает их, превращая в крошечные снежинки. Он быстро кивает, прикусив губу, чтобы не зарыдать, и она снова заключает его в объятия. — Тогда, во имя Брони, Богини Любви, Царицы Снежной и Крио Архонта, я обещаю тебе, что здесь у тебя всегда будет дом, Эфир, сын мой. Плотина, сдерживающая его рыдания, полностью разрушается, и она заключает его в свои объятия, когда он выпускает их наружу. Скарамучча подходит к нему, чтобы погладить по спине, и она протягивает руку, чтобы заключить его в объятия. — Все, что я только что сказала, относится и к тебе, Скарамучча. Здесь всегда будет дом и для тебя. Блондин полностью обнимает марионетку, и тот отвечает ему взаимностью, а Царица заключает их обоих в надежные, защитные объятия. Она чувствует, как энергия, бурлящая внутри Скарамуччи, наполняется любовью, и то же самое чувствует в Соре - Свет. На мгновение она забывает обо всей боли, которую причинил ей этот мир, в котором оказались все трое, и погружается в этот момент, заключая в свои объятия часть своей импровизированной семьи. В конце концов они отстраняются друг от друга (хотя Эфир все еще держится за руку Скары), и она с улыбкой желает Соре всего наилучшего, на что он с радостью отвечает. Он достает из сумки свой плащ и плащ Скары, передает его марионетке, а сам надевает свой, после чего берет марионетку за руку. Он смотрит на Царицу. Броня. Мама. — Я скоро вернусь домой, мама. — улыбается он, отчего ее улыбка становится еще шире, и они со Скарой исчезают из комнаты в мягком всплеске лейлиновой энергии. Она возвращается в свой сад, где все началось с Соры, и молится истинным Богам Тейвата, чтобы ее новый сын нашел в этом путешествии только радость и счастье.