А оно того стоило!

В первую ночь Цинсюаню позволили принять только одного клиента и за это право разгорелось нешуточное противостояние. Победили, конечно же, деньги — один чиновник выложил небольшое состояние за возможность первым распробовать новый цветочек. На вопрос Цинсюаня один из слуг ответил, что этот чиновник "не худший вариант". Душевного спокойствия это не добавило. Он ожидал клиента в своих роскошных апартаментах, где все предназначалось для услады глаз. Когда в комнату зашел молодой мужчина, первой мыслью Цинсюаня было: "Если это не худший, то какой же тогда лучший?" Высокий, стройный, изящно сложен, красивый даже на избалованный вкус Цинсюаня. Смоляные волосы уложены в незатейливую прическу, а темные одежды выгодно подчёркивают тонкую талию. Было в этом человеке что-то смутно знакомое. Цинсюань как-то неожиданно, даже для себя, расслабился. Взгляд его из загнанного сделался любопытным, а на губы скользнула робкая улыбка. Забавно, но похоже его посетитель и сам немного смущался. Мужчина оказался неразговорчивым и смотрел словно украдкой. Он не торопился приступать к делу и Цинсюань подумал, что им обоим стоит расслабиться. — Не желает ли господин вина? — Цинсюань разлил напиток в красивые чаши и предложил одну гостю. Тот принял чашу и осушил одним глотком, а после, не отрывая взгляда следил, как Цинсюань пригубил вино, как слизал кончиком языка рубиновую каплю. В его глазах Цинсюань заметил разгорающийся пожар, от такого взгляда бросало в дрожь, внизу живота все сладко сжималось от предвкушения. Что ж, возможно это действительно будет не худший опыт. Тем более, этот человек так похож на того, кого Цинсюань отчаянно представлял совсем недавно, подготавливая себя к встрече гостя. В своих слишком откровенных одеждах, Цинсюань знал, что представляет соблазнительную картину, но то, как на него сейчас смотрели, было чем-то за гранью простого вожделения. Его буквально пожирали глазами. Вино слегка вскружило голову и Цинсюань сам шагнул навстречу, коснулся тонкими пальчиками обтянутого темной тканью плеча, провёл линию вдоль ворота и слегка скользнул внутрь. Его запястье перехватили, в глаза посмотрели жадно, почти со звериным голодом. О, с этим можно работать! Цинсюань улыбнулся смелее, завлекательнее, свободной рукой коснулся щеки мужчины, склонился и легким дуновением убрал выбившуюся из прически клиента прядь. Реакция последовала незамедлительно: его дернули за запястье, обхватили за талию и почти уронили себе на колени. Цинсюань поерзал, устраиваясь поудобнее, ощущая пахом твердеющее возбуждение клиента. — Господину, кажется, все нравится? — Цинсюань подпустил в голос меду, сам начиная заводиться от собственной смелости. Его повело от того, как горячо стало внизу живота при взгляде в эти темные омуты глаз. Руки начали мелко дрожать, но эта дрожь рождалась от возбуждения — не от страха. Что-то томно-тягучее растекалось по венам и уже не алкоголь кружил голову. Мужчина все еще неотрывно смотрел в его глаза, словно гипнотизируя, или же ища какой-то, только ему ведомый ответ. Не выдержав этого взгляда, Цинсюань склонился и запечатлел невесомый поцелуй в уголке губ. Его тут же сжали сильнее, взгляд клиента сместился на его своевольные губы и Цинсюань почти физически ощутил, что сейчас его поцелуют по-настоящему. Но вместо этого услышал глухой, хриплый голос: — Ты делал это прежде? Цинсюань не сразу сообразил, о чем речь, а потом, к собственному удивлению понял, что его голос не менее сдавленный: — Господин будет у меня первым... В глазах напротив разгорелся настоящий пожар. Мужчина подхватил его под бедра и, удерживая навесу, направился к кровати. Цинсюань решил, что сейчас на него просто накинутся, как на добычу. Но вместо этого мужчина уложил его бережно, провёл по телу горячими, крепкими руками, сжал сильнее ягодицы. Цинсюань приподнял бедра, чтобы было удобнее снять штаны и остался только в верхней полупрозрачной кофте, сбившейся выше талии. Он сам не ожидал, что так быстро возбудится от одного только предвкушения. В этой комнате было все необходимое для предстоящей ночи, но клиент не торопился, пока ограничиваясь мягкими касаниями, поглаживаниями бедер, живота. Сильнее развел ноги Цинсюаня, нависая над ним. Склонился к шее запечатлеть обжигающий поцелуй на чувствительной коже, запустил руку под кофту, потирая напряженный сосок, сжал между пальцами и Цинсюань понял, что знал о своем теле далеко не все. Он выгнулся от пронзительно-сладкого разряда, отдавшегося в паху. А удовлетворенный его реакцией мужчина, прихватил второй сосок зубами сквозь ткань, подразнил языком и снова зубами. Цинсюань, не знавший таких граней наслаждения, сдавленно простонал. Его член прижался к животу, истекая смазкой. Когда одежда стала слишком мешать, мужчина, не жалея дорогую ткань, просто разорвал завязки, возвращаясь к увлеченному вылизыванию сосков. Бедра Цинсюаня непроизвольно дернулись вверх, прижимаясь к чужому паху, ощущая такое же твердое возбуждение. — Лежи смирно, — приказал мужчина. И Цинсюань покорно старался больше не дергаться. Но это было настоящим испытанием выдержки. Каждый цунь его кожи покрывали жадными поцелуями, оставляя в самых разных местах яркие отметины. Чужие руки блуждали по телу, вызывая волны мурашек, сжимали, гладили, дразнили. Когда поцелуи спустились к животу, к нежной коже на бедрах, у Цинсюаня закончилась способность соображать. На внутренней стороне бедра остался четкий след зубов, а мужчина подхватил его под колени, вынуждая обхватить их своими руками, почти складываясь пополам. В такой позе Цинсюань оказался полностью открыт перед своим ненасытным клиентом, и как будто этого было мало, мужчина развел его ягодицы руками. Цинсюань плохо понимал, что тот собирается делать, и вздрогнул, когда его сжатого входа коснулся влажный, горячий язык. Цинсюань никогда бы не подумал, что это может быть так, но сейчас его буквально трахали языком. Вылизывали тугое отверстие, проникая внутрь насколько было возможно. Внизу живота узлом скрутилось желание, член немилосердно ныл от возбуждения. Хотелось прикоснуться к себе, но он покорно держал свои ноги, позволяя сладко терзать самое чувствительное местечко. Когда показалось, что еще немного, и он кончит вот так, без дополнительной стимуляции, мужчина наконец перестал вылизывать его дырочку и позволил отпустить колени. Руки и ноги Цинсюаня дрожали, дыхание сбилось, а живот весь перепачкался в смазке. Мужчина взял со столика ароматическое масло и вернулся к своему занятию. Только теперь внимание, наконец, уделили возбужденному члену. Губы мягко сомкнулись на налитой головке, язык дразнящие ласкал маленькую дырочку и Цинсюань опять потерял контроль. Он толкнулся в горячую глубину рта, едва соображая, что это может вызвать неприятные ощущения. Тем не менее, мужчина с готовностью принял его, сам насаживаясь сильнее, заглатывая глубже, почти на всю длину. С губ Цинсюаня сорвались громкие стоны. Это было так невыносимо приятно, что сил сдерживаться не осталось. Он комкал руками простыни, вскидывал бедра, упираясь головкой в горло мужчине, который одновременно с этим ласкал пальцами сжатое колечко мышц. Когда удовольствие едва не накрыло с головой, мужчина внезапно отстранился, пережимая член у основания, и это почти заставило Цинсюаня зарыдать. — Нет, пожалуйста... Позвольте мне... — Тшш... Не торопись, мы только начали. Голос клиента царапнул соблазнительной хрипотцой и Цинсюань постарался справиться с волной разочарования от невозможности кончить. Он пытался выровнять дыхание, когда почувствовал, как в него медленно входит тонкий палец. Ему уже были знакомы эти ощущения, но одно дело холодный стержень в своих руках, и совсем другое — чужие горячие руки. Палец скользил медленно, старательно разрабатывая вход, скоро к нему присоединился второй. Это было еще не так много и Цинсюань старательно впитывал ощущения. Сейчас он действительно мог понять всю эту суету людей вокруг постельных утех. Если это всегда так сладко, то как не заниматься этим постоянно? Третий палец заставил Цинсюаня почувствовать новую грань растяжения. Стало менее комфортно и слегка неприятно, но мужчина быстро отвлёк его, принявшись дразнить языком головку члена, посасывать, вылизывать, не позволяя, при этом, уйти за грань. Цинсюань перестал сжиматься и пальцы входили в его дырочку уже свободнее. Легкое давление на точку удовольствия подстегивало возбуждение. Стоило пальцам покинуть его тело, и Цинсюань ощутил сожаление, но он понимал, что скоро получит гораздо больше. Когда его бедра приподняли, Цинсюань нетерпеливо завозился на постели. Влажный, горячий член несколько раз потерся о ложбинку между ягодиц, прежде чем медленно надавить на вход. Цинсюань задержал дыхание, чувствуя, как тугие стеночки растягиваются сильнее, чем он до этого даже представлял. Мужчина двигался очень бережно, давая время привыкнуть, но в какой-то момент Цинсюань всерьез подумал, что просто разорвется на чужом члене. Он зажмурился и до боли закусил губу — движение тотчас прекратилось? — Больно? — прошептали у самого уха, — Мне остановиться? От удивления Цинсюань распахнул глаза, уставившись в такие близкие темные омуты. Разве этот человек заплатил не за то, чтобы взять его так, как сам захочет? Так почему складывалось впечатление, что это Цинсюаня тут ублажают? Но мужчина над ним выглядел взволнованным, а тем временем, чувство чрезмерного растяжения поубавилось. Цинсюань отрицательно помотал головой: — Нет, господин... Пожалуйста, помогите мне, — Цинсюань скосил глаза на свой напряженный член, все еще жаждущий внимания. Голос его звучал моляще, почти жалко, и заботливый любовник не выдержал этого тона. Он склонился ниже, впиваясь Цинсюаню в губы. Это был их первый поцелуй и в нем сосредоточилось столько нежности, словно они давно разлученные возлюбленные, наконец дождавшиеся встречи. Ощутив чужой язык у себя во рту, Цинсюань не сразу сумел ответить, но очень быстро сориентировался, обвил чужую шею руками, а лодыжки скрестил на пояснице и попытался повторять ласковые движения губ. Получалось слегка неловко, но очень сладко. От этой неги он сумел расслабить свой вход, и мужчина толкнулся глубже. Уже скоро, не разрывая поцелуй, он вошел на всю длину. Цинсюань не представлял, что может быть так восхитительно горячо ощущать в себе чужой член. Его растянули до предела — клиент оказался не обделен по части размера, и теперь внутри все пульсировало, дырочка сжималась на чужом органе. Цинсюань дышал поверхностно и часто между поцелуями, его рот вылизывали с упоением, а по телу блуждали требовательные руки. Дискомфорт медленно растворился под умелыми ласками, и мужчина начал понемногу двигать бедрами, постепенно наращивая темп. Он не срывался на быстрые толчки, но Цинсюань все равно ощущал, как от движений внутри разгорается пожар желания. Головка члена задевала самое чувствительное место и Цинсюань стал выгибаться от удовольствия. Его бедра начали двигаться навстречу. Сперва медленно, аккуратно, но с каждым разом все несдержаннее и требовательнее. Цинсюань старался подстроиться так, чтобы удары в точку удовольствия стали жёстче, сильнее. С его губ срывались уже совсем пошлые стоны, но сам он это почти не замечал, сосредоточенно насаживаясь на твердый ствол. Внезапно мужчина прижал его талию руками к постели и начал буквально долбиться в податливое нутро. Он входил под идеальным углом, и стимуляция стала невыносимой. Цинсюань задохнулся, кровь разогнала по венам жидкий огонь, все мышцы свело судорогой и Цинсюань излился себе на живот, сжимаясь на члене сильнее. Мужчина замер, пережидая пик удовольствия Цинсюаня, а потом плавно вышел, обхватил член ладонью, и в несколько грубых движений излился Цинсюаню на ягодицы. Липкое, горячее семя скользило по влажной, раскрасневшейся коже, пока растраханая дырочка, еще не закрывшись, судорожно пульсировала. Мужчина жадно наблюдал это зрелище, не позволяя Цинсюаню свести бедра. Когда его любопытство было утолено, Цинсюаню позволили опустить ноги, и мужчина рухнул рядом, тяжело дыша. Какое-то время они просто расслабленно качались на волнах удовольствия, Цинсюань даже начал потихоньку проваливаться в дрёму, когда его талию обвила сильная рука, притягивая ближе в объятия. Касаться горячей, чуть влажной кожи, было приятно и как-то особенно интимно. Цинсюань понял, что сейчас немного нежности будет не лишней. Он провёл пальчиками вдоль подтянутого живота к груди, рисуя затейливые узоры, закинул ногу на чужое бедро, а голову устроил на плече, иногда лениво касаясь губами и языком открытой шеи. Ему было так спокойно, легко и приятно и задумываться о том, что эта ночь просто куплена, не хотелось. Тем более, что это о нем позаботились так усердно, доставляя удовольствие, уводя за грань наслаждения. Разве так ведут себя клиенты в домах утех? Ему рассказывали, что бывают нежные любовники, но они заботятся, в основном, только о своем удовольствии, а некоторые и вовсе предпочитают причинять боль и травмы. Похоже, Цинсюаню повезло с первой ночью, раз ему достался такой исключительный клиент. Засыпал он с ощущением полного удовлетворения и заботливых, нежных рук на своем теле. А утром Цинсюань узнал, что провёл ночь вовсе не с тем богатеньким чиновником, а с загадочным незнакомцем, перекупившим это право в последний момент. В душе его поселилась смутная тревога. Кем был этот человек и почему потратил такие богатства за ночь с Цинсюанем? А главное, почему он казался таким до боли знакомым и родным?