Баллада об учительнице, убивающей мужланов

Глава 9 Хим/био, физ/мат и Вик/тория. Вика купила три саженца. True/False/Not stated Учебники обществознания повествуют о пяти способах устранения конфликта: уклонении, уступке, принуждении, компромиссе и сотрудничестве. Но нигде не упоминается шестой способ — убийство. Раз нет человека, доставляющего проблему, то нет и проблемы. Вика, не вчера родившаяся, сообразила, что развода от барашка не дождется, и молча приняла его приглашение на ужин при свечах, организованный на разгромленной кухне. Она накрасилась для мужа, принарядилась для него и припасла снотворное... тоже для барашка. От пустых обещаний вяли уши. «Я исправился. Я буду лучшим отцом для наших детей». Пока он собирал, как пазл, по кусочкам разорванные семейные фотографии и захлебывался слезами и соплями, Вика ему на дегустацию в бокал вина добавила снотворного. Она с трудом поставила его на ноги, зафиксировав в стоячем положении стремянкой, табуреткой, шваброй и тумбочкой. Просунула голову в петлю, привязанную к люстре, и снесла «строительные леса». Из-за немалого веса люстра не удержала барашка и рухнула вместе с ним на пол, приземлившись ему на голову. Лужа крови растеклась по белоснежному ковру. — Зачем прятать труп? — я, спросив, пнула копыто барана. — Играй вдову, убитую горем. Смерть нежданно навестила тебя и забрала любимого мужа. Звони его родственникам и приглашай в гости. Пусть поглядят на разгромленную квартиру. Скажешь, что он с ума сошел и покончил с жизнью самоубийством. Тебе все сойдет с рук. Здоровый человек квартиру не разнесет. — Как я раньше не додумалась! Лютая вызвала семью Барановых на званый ужин. Полина сообщения не читала. Мы предположили, что она снималась в реалити-шоу либо спала. Свекровь и свекр прибыли полчаса спустя звонка, с подозрением перешагивая порог. Родственники со стороны мужа не жаловали Вику, как и она их. Шумные, горлопанистые, конфликтные. Сжечь дом — малое, на что пойдет Вика, чтобы унять эту ненормальную семейку. Свекровь упустила из рук медовик, лицезрев сына в луже крови на полу. Схватившись за сердце, свекр снял очки. — Переводом или наличкой за ковер вернете? — Вика продемонстрировала неотстирываемое пятнище. — Ты! — Тыкнула свекровь искривленным пальцем с черным синяком под ногтевой пластиной. Слезы заструились по обвисшим щекам. — Со свету его, сыночка моего, сжила! Сука! Никому он ничего плохого никогда не сделал! С тобой связался и... — Дорогая, не наговаривай... — Свекр приблизился, прижавшись к жене. — Вика — славная девушка. — Если бы ты предохранялась! — всплеснула свекровь. — Ты бы не залетела, и он бы порвал с тобой быстро. Понял бы, что ты не для него. Недоразумения бы не было! — Недоразумение? Это про что вы? — Про кого, — поправила свекровь. — Пойдемте на кухню. — Свекр, зазывая, помахал электрическим чайником. Предупредив, я отлучилась в уборную. Их собрание хорошим не кончится, но лицо горело, голова кипела и горло болело. Подставив сложенные чашечкой ладони под включенный кран, я омочила face. Челка прилипла ко лбу и щекам, узорами из волос покрывая кожу. Сперва я убила Соловья, затем Вика убила барашка. Два убийства. Две жертвы. Две убийцы. Вика свернула на дорожку, ведущую прямиком в тюрьму. Обратного пути она не найдет. На кого останется Стейси? Кто ее возьмет под опеку? Я Ева. Вика Психея. Кто жена Синей Бороды? Где она? Кого она прикончит? Так, спокойно, Анфиса. Не загоняйся. Есть Иван. Я переживу. Вика переживет. Мы переживем. Переживет ли Стейси? Отчима потерпит? Или Вика и его уб..? Внеплановый грохот вырвал меня из раздумий, развеяв переживания. Вика прижала свекровь к стене, кухонным ножом заскользив по ободранным обоям. Под учащенное и тяжелое дыхание их пальцы сжимались и разжимались. Разъяренная Лютая отражалась в лезвии оружия: брови сдвинулись, губы кровоточили, ноздри раздулись. Свекровь безрезультатно нащупывала опору. Не вырвется. Не умчится. Заколет Вика животину. Из шерсти пряжу спрядет, из пряжи ковер соткет. В детскую дочери постелит. Свекр, поднимаясь с пола, потирал ушибленный локоть и замахивался чайником на сноху. Вика, заметив его, пригнулась, и свекр загубил свою жену. — Д-ду... рак! — прокряхтела старуха, всхлипывая под столом. Вика пырнула старика в грудную клетку, и дед, пошатнувшись, свалился — сноха сердце растрогала. Вика перевернула стол и набросилась на полумертвую свекровь. — Ты убила их. — А я не помешала. — Задолбали. Оба. Одна назвала мою дочь недоразумением. Другой молчал. Внучке он, кстати, сильнее всех радовался. И вдруг затих. Слюнтяй. — Вика стряхнула агрессию и расцвела. — Спихнем убийство Барановых на барашка. — Широкой и лучезарной, обаятельной и дивной улыбкой обернулась она, обнаружив отсутствие пульса у родственников. — Скажем полиции, если заинтересуются, что он в начале сентября серьезно поругался с родителями и что они после ссоры не выходили на связь. — Нельзя убивать людей направо и налево! Это безрассудно! Я плохо на тебя влияю. — Ты катализатор, — сказала Вика, перед тем как обнять. — Ускоряешь реакцию. Благодаря тебе я поняла, что нечего терпеть. В браке она подавляла стервозный и неуравновешенный характер, чтобы муж не выдворил с дочерью на улицу, и запустила непокорность. Нелюбимый человек отравляет сознание, и твоя личность чахнет. Вика, запятнав меня кровью, скомандовала: — В клетчатые сумки их спрячем. В детстве я, играя с папой в прятки, залезала в клетчатую сумку, вмещающую трех маленьких Анфис. Полина не брала трубку. Упаковав сумки и погрузив их в коляску новорожденной Стейси, мы оттерли кровь от кухонной плитки. Я докатила коляску до такси и вернула в квартиру без груза; Вика попросила водителя утрамбовать bags в багажник. — У вас там что, кирпичи? — Таксист поправил шапку. — Трупы. Моей сверкови и свекра. — Понимаю! У меня теща та еще дракониха! Машаллах, коронавирус забрал. Если б не ковид, я бы за топор схватился. По нашей просьбе — и за чаевые с высокой оценкой — он сделал остановку у цветочного магазина. Флористка составляла композицию из цветов, купаясь в растениях. — Вам букетик на день рождения? — Не-а, на похороны. — Я вдохнула аромат пышных роз цвета щек рассерженного историка. Они пахли ностальгическим страхом перед контрольной по геометрии. Неприятная взволнованность бодрила похлеще энергетиков, хоть я и не пила их никогда. — Будьте добры два саженца деревьев. — Три. — Три? — Вика ахнула, догадавшись. — Три-три. Как твоя оценка по математике. — Я-то на пятерку вытянула. — Еще одно слово — я покупаю четыре саженца, — пригрозила она. Таксист легонько напевал песне с тихо играющего радио. Собачка, сидящая на панели, кивала головой. Ароматизатор-елочка покачивалась, свисая с зеркала. — Лопаты забыли. — Вика хлопнула по ляжке. — Они у Полины остались. Точнее, у Влада в машине. Я зашла в набор вызовов, и сверху на экране, под фронтальной камерой, выскочило сообщение от неизвестного номера. — Это Полина? — Вика пододвинулась. +7 (ХХХ) ХХХ-ХХ-ХХ *Индейка*, *сердце*, *черепаха*, *единорог*, *зонт*, *нож*, *индейка*. В сообщении не было ничего, кроме рандомного набора смайликов. — Индюг встречается с черепахой, которая замужем за единорогом. Единорог узнает по дорогому зонту, что жена ему изменяет, и убивает ее любовника? — расшифровала я. — Ошиблись? Мне так десять тысяч перевели. Или телефон включился в кармане, и нога во время ходьбы открыла чат. Школьницей я сталкерила профили учителей в соцсетях, наводила сглаз на их детей и внуков и сохраняла семейные фотографии в отдельную папку, предназначенную для сбора информации об этих странных созданиях дикой природы — педагогах. Карма не освободит меня, пока я не познаю одержимость учеников преподавательницей. Заслужила. — Вам лопаты нужны? — Таксист пристегнулся, заприметив гаишников. — У меня в багажнике одна была, вроде. Пассажир оставил. Он ферму держал и рассказал о своей гулящей свинье. Она в лес убежала на два дня и родила поросят полосатых, кабанят. — Бэд боя ухватила. — Ага, неотесанного, — поддержала я. — Она его исправит любовью. — Приручит. — Подчинит. — Приучит к культуре. Таксист довез до поляны, высадил под елью, достал сумки и подарил лопату. Листья не шелестели. Птицы не пели. Лес молчал, вслушиваясь в нашу тревогу. Лунный свет насмехался над нами и намеренно озарял кровь под ногтями. Выключись, потухни. Не выдавай причастность к убийствам. Спрячь нас, природа. Прошу. Молю. Я воткнула лопату в землю, выбрав место для третьей могилы, и вложила свои ладони в ладони Вики. «Тварь людскую в себя прими И дорогу в ад ей проложи. Раз гнить суждено среди растений, Так пусть войдет в состав удобрений. Взамен обеспечим тебя плодородием, Едва избавишь нас от отродья. Новой жизнью однажды наполним лес, Лишь бы не разгневать существ с небес». Лопата соскользнула глубже в землю с завершением заклинания. Мы копали по очереди, отдыхая по пять минут. — Кто был вторым? — Человек, который травил меня в школе. Счастье опьяняло. Невероятное блаженство и безумная свежесть мести взбудораживали. Я сделала это. Я освободилась, убив Соловья. Обида стекла с души. Растаяла злость. Взошла непринужденность, и распустилась умиротворенность. Я и Вика очистили планету от уродов. Барановы погубили бы и Стейси, и нерожденного внука. Я из прошлого столкнула бы с лестницы себя из настоящего, услышав, что мы с Лютой подружимся. Удивительно, что у нас нашлось что-то общее — проблемы с матерями и любимыми. Лучшими друзьями становятся неожиданные люди. Важно не упустить их. Я перенесла разрыв отношений с Масиком легче, чем конец дружбы с бывшим лучшим другом. Он был моей конечной остановкой. Я не верила, что отыщу кого-нибудь, кто будет так же мне подходить, как он. Цепляясь за один цветной фломастер, я не замечала разноцветных фломастеров, фломастеров с запахами и фломастеров с блестками. В школе я, Вика и Полина не были закадычными, но сейчас мы ближе к статусу не разлей вода и нам есть к чему стремиться. Почва охотно принимала саженцы. Чат «Ковен шавок» пополнился сообщением от Полины. Полина: Я убила человека Вика переименовала «Ковен шавок» в «Ковен убийц».