Баллада об учительнице, убивающей мужланов

Посвящается учителям, которым желали смерти ученики и их родители. Этой книгой я хочу оскорбить, задеть и опозорить людей, которых выставляю злодеями. При прочтении каждый читатель узнает хоть одного своего врага. Разделите гнев главной героини и разозлитесь. Не терпите. Взрывайтесь. И наслаждайтесь местью. ГЛАВА 1 — МАСИК Только патриархат способен обеспечить демократию, свободу и высокую рождаемость. True/False/Not stated Пацанам все нипочем. Свою невоспитанность они оправдывают знаком зодиака — мартовским Овном. У пацанов в крови заложена любовь к рыбалке, будто в магазинах вдруг кончились морепродукты, но тупым телкам не понять: у них головы забиты месячными да сериалами бабскими. Мечта любого ровного пацанчика — мотоцикл. Пацанята не идут в ПТУ после девятого, а бегут получать водительские права, чтобы ночью тайком садиться за руль батиной тачки и представлять, как просыпается полрайона от рева стирающихся об асфальт шин. Для пацанов самая любимая женщина — их мать; на втором месте стояла наиболее просматриваемая ими грудастая порноактриса, снимающаяся исключительно в роликах с групповым изнасилованием. Полураздетые они гоняют мячики на футбольных коробках, соблазняя девушек, охотящихся на спортсменов, помешанных на победах. Пацаны придерживаются мнения, что аборт — убийство и что врачи, осуществляющие аборт, — убийцы, и сливаются, увидев две полоски. Я перечислила лишь малую часть стереотипов про мужицких мужиков, королей тестостерона и добытчиков пищи. На самом деле штампов, ярлыков и клише больше. Успокаивает то, что образование новых стереотипов можно остановить. Если эти мужчины, застрявшие на уровне пацанов, изменятся либо исчезнут совсем. Все в их руках. Местный Бэнкси начитался учебников по биологии и разрисовал бетонный забор с ромбиками и колючей проволокой. Без цитат, выведенных корявым почерком, не обошлось. — Света Сердечная из семьдесят шестой квартиры дома номер двенадцать с Февральской улицы — дура тупая и шлю... — читала я на заборе. За что ее так? Что Света учудила? На тротуаре баллончиком написали: «Алена Дуракова, я не могу жить без тебя». Ей я тоже не завидовала. В смысле чья-то жизнь зависит от меня? Я своей распоряжаюсь с трудом. Алене, скорее всего, шестнадцать и она продолжительные отношения не планировала. Журчащий ручеек пересек слова «Алена» и «жить». На стену ссал обчекрыженный парень. Расставив ноги пошире, он достал сморщенный стручок и прицелился. Мерзость. Струя мочи, брызнув, запуталась в крайней плоти и попала ему на дебильные шорты — то ли короткие штаны, то ли длинные шорты. Парень и так низкий до безобразия, но в этих шортах он как карлик. Издав от наслаждения и облегчения протяжный стон, он встряхнул своего ассасина в капюшоне и застегнул ширинку. — Унитаза дома нет? — спросила я, брезгливо пнув урода в подколенную ямку. — Че как бродячий пес? — Собаки хотя бы за собой закапывают. — Памперс носи что ли. — Глянуть хочешь? Чего завелась? — Я блевануть хочу! Я, не выдержав, ударила его в выпученные глаза. Качнувшись, он попятился. — Это женское из-за любого шороха трагедию делать? — Поживи, как женщина, — потом посмотрим. — Деградировать до женщины? Не-а, спасибо. Не для того я двадцать один год назад мужчиной родился. Прогресс откатывать не хочу. — Умный какой. Тебя родила женщина. — Спокуха, уборщица. Я и правда умнее большинства женщин. — Он замахнулся. — Щас как!.. — Эу! — Закричали из шаурмичной. — Ты кому там угрожаешь?! Вышел бородатый мужчина в фартуке, закатав рукава. — Помогите! — обратилась я. — Бывший преследует меня. Мы давно расстались! — Идите по своим делам, девушка. Я разберусь. Всю дорогу до квартиры подруги я проигрывала в голове диалог с этим быдлом. Как родителю предотвратить превращение мальчика в мудака? Пропить курс витаминов? Есть ли в книгах о материнстве и отцовстве пункт в разделе воспитания о базовых правилах уважения? На серьезных щщах заявлять, что ты умнее большинства женщин, сильно, смело и тупо. Дверь открыл Тимоша. — Здравствуйте! — Приветик. Разувшись, я села на корточки, чтобы оказаться примерно одного роста, и сказала: — Поклянись, что никогда не будешь принижать женщин. — Клянусь, — послушался он. — Серьезно. Это отвратительно. Не забывай, кто тебя родил и вырастил. Тимошу зачали на спор где-то в шалаше под собачий лай и шум стрекоз. На супердорогой и суперкрутой игрушечной Тесле Кен вернулся с работы на час раньше и, заглянув в спальню, застал Барби лежащей в постели в обнимку с плюшевым медведем. Ее пластиковая кожа переливалась от пота; блондинистые взъерошенные волосы распластались по подушке; одежда валялась на полу. — Это еще что такое?! — рявкнул Тимоша, удерживая Кена за длинные ноги. — Э-это не то, о чем ты подумал! — Я прижала одеяло из кусочка ткани к оголенной груди Барби и подняла ее на ноги. — Я просто впустила его погреться. Кен пнул рядом стоящий торшер. — Не лжи мне! — Нет, Тима, правильнее «не лги мне», — поправила я. Тимоша закивал, и Кен яростно прорычал: — Не лги мне! Мне были знакомы боль и гнев Кена. *** Между стоматологом и учительницей английского я выбрала быть счастливой и ошиблась. Работа педагога не прекращалась за территорией школы — написание конспектов, подготовка к завтрашним урокам и разбор материала поджидали дома каждый вечер. Использовать готовые конспекты для занятий я не собиралась и не собираюсь. За халтуру казнила бы. В параллели у отдельных классов разные уровени знаний. С маленькой зарплатой англичанки без классного руководства и преподавания надомникам и детям с задержкой развития я идентифицировала себя как трансбогатую. Это значило, что я чувствовала себя богатой девочкой, застрявшей в теле бедной чушки. Мне приходилось с этим жить, и никто не представлял, как это было тяжело. Помочь могла только операция по переводу денежных средств или банковская карта. Я auntie-hero. Я не хотела мириться с тем, что не стану по-волшебству миллиардершей и мне нужно работать, потому что только я ответственна за свое будущее. Выяснив, что мой тупой бывший одноклассник с нулевым уровнем английского недавно переехал в США, я от зависти закатила истерику и разрыдалась прямо в маршрутке. И мне было ни капельки не стыдно. — Он живет моей мечтой! Я заслуживаю жить в США, гулять по Нью-Йорку и петь на концертах любимых исполнителей! — жаловалась я водителю маршрутки. — Ты что, не уважаешь свою родину?!?!?! — возмущался водитель. — Где родился, там и пригодился. К слову, он не походил на коренного москвича. — Где родился, там и нафиг никому не нужен, — отрезала я. — Я ненавижу русскую зиму. В конце октября у нас идет первый снег. Потом он лежит во дворах до середины апреля. Зима и в мае может напомнить о себе. На какие шиши смазливые парни и девушки с А0 колесят по Европе? Может, мне поехать работать русалкой в китайский океанариум? Или красить корейские многоэтажки? Или учить английскому тайских детей? Страх остаться без интернета, кондиционера и bubble tea не покидал меня. Вдруг я попаду в рабство? Пятилетний сопляк заглянул мне в глаза и спросил: — Ты плачешь, потому что у тебя пальца нет, да? Я сжала руку в кулак. Родители перестали учить своих детей уважению. Я давно поняла, что дети ненавидят несовершенство. «Почему тот мальчик так странно ходит? — допытывался молокосос, дергая маму за юбку. — Почему? Почему?! Почему!» «Не дружи с ней, — детсадовцы представляли новенькой группу. — Она косоглазая». «Не возьмем его в игру, — посоветовал сосунок, — у него глаза узкие». Но я-то никогда — ни до потери пальца и ни после — не обделяла и не унижала «несовершенных» ребят. Разве сложно иногда включать человечность? — Я возьму тебя за шиворот, — беззаботно проговорила я, будто песню напевала, — и сброшу с балкона двадцать пятого этажа. Нарисовалась хозяйка животного — бабушка. — Не трожь моего внука! — Уважать взрослых его почему не научила? — Скоро моя остановка, и я поднялась. Я оказалась выше старушки. — Нашел смелости задавать бестактные вопросы незнакомым людям! — Я показала ей четыре пальца. — Его волновать не должно, почему у меня нет пальца. — Но он ребенок! Ему интересно! — Не моя проблема. Мерзкий щенок испортил мне настроение. Представить не могу, как бы я пережила любопытность детей, если бы потеряла палец не во взрослом возрасте. Хоть и не у всех подростков хватает ума промолчать и не обращать внимание на отсутствующий палец, я редко сталкивалась с любознательными, приставучими уродами. Чтобы отвлечься, я должна что-нибудь прикупить себе. Я и четыре девушки ввалились в лифт, вытолкнув медленных малолеток-беспризорников. — У него слабый Меркурий? Я так же рассказываю, — рассуждала первая девушка. — У меня Меркурий в Раке. По астрологии сходится. — У меня Меркурий в Деве, но я тоже в подробности вдаюсь, — добавила вторая. — Может, что-то в Близнецах или Стрельце? — предположила третья. — Вообще нет. Солнце в Деве, Марс в Деве, Венера во Льве, — влезла четвертая. Мне поплохело. Они вдобавок, наверное, с факультета психологии при том, что астрология противоречит психологии. Скоро я привыкну ко всему в мире, где остались люди, на полном серьезе считающие, что шахматы — игра не для женщин. Я перепутала этажи и попала не в масс-маркет. С одеждой моей мечты не сочетались указанные цены. Я, собрав луки, отправилась в примерочные. Понравившиеся наряды сфотографирую и поищу по фото подешевле из Китая. Я искала примерочные, где шторки задергивались полностью. Неужели жаба душит установить двери? Здесь нет коврика — не то; изляпанное зеркало — мимо; отломались крючки — ни за что. Не заметив черных носков, я просачилась сквозь шторку. — Извращенка, — ухмыльнулся Масик, стоящий в одних трусах, и взъерошил растрепанные волосы, — мои глаза выше находятся. Я бы неловко скрылась, буркнув: «Простите», но он обранил лишнюю фразу. — Ни плеч, ни груди, — описывала я его. — О прессе молчу. — Говорить просто не о чем. — Не за что взглядом зацепиться. — Да что ты? — Он сложил руки на груди, прислонившись к стене. — Чего тогда снимаешь меня на камеру? Свет фонарика прорезал ткань. — Ой... Я случайно включила бедром, — оправдывалась я. — Да-да, поверил. Ты приедешь домой и будешь разглядывать меня на видео. Сделаешь и распечатаешь скрины. И повесишь фотки на стену или положишь под подушку. Самомнение выше Брудж-Халифы. — Ты не заслуживаешь такого хорошего отношения, — расхохоталась я. — Тянешь максимум на обложку журнала про садоводство с выпуском про аномальные формы овощей. Я развернулась и заняла кабинку напротив, не дав Масику договорить. На защиту диплома нужно нарядиться. Я комбинировала пиджаки и туфли, рубашки и корейские сарафаны. То, как я преподнесу себя, вполне отразится на оценке. Моя безупречная репутация не изумит комиссию. Я верила, что одеждой и мимикой закреплю образ грамотной специалистки, какой я и была. Проход между кабинками превратился в подиум. — Сколько-сколько? — удивилась я, сравнив цену сарафана в магазине и в интернете. Интернетный сарафан был even дороже магазинного, который тоже мне не по карману. И что делать? — Эй, — неловко окликнул меня Масик, топчущийся за шторкой, — у меня к тебе есть одно предложение. — Чего надо? — огрызнулась я, высунувшись. — Не снимала я тебя. — Да я не об этом! — разозлился он. — Мне на завтра необходимо купить что-нибудь официальное. — И? — Я не могу ничего себе подобрать. — Я тебя одену — ты оплатишь мою покупку в этом магазине. — По рукам. — Масик протянул руку, чтобы пожать мою, но я спрятала ладони за спиной. Как некоторые мужчины обожают рукопожатия и не задумываются о том, что трогали в течение дня? От объятий меня корежило реже. Я поиздевалась над Масиком на полную катушку: одевала в жаркую и обтягивающую одежду, несколько раз заставляла переодеваться, просила вставать в неловкие позы. — Как тебе эта? — Он протянул вешалку-плечики с обычной белой рубашкой. — Уродство, — хмыкнула я, выбросив рубашку. — А эти брюки? Они сужались к низу. — Не для тебя. — Я и их выкинула. Бегая с корзинами для белья, ассистенты ловили вещи. — Тебе ничего не нравится, — раздражался он. — У тебя нет вкуса. Я не виновата. Мой вид прекрасен с понедельника по пятницу. — Я брела по лабиринту из шмоток. Мужчины ограничены в выборе брюк и рубашек, однако футболок у них предостаточно. Я нырнула в скидочный отдел, куда вешали нераспроданные коллекции. — Нашла. Масик будто выбрался из игры, выживающей на фансервисе. Он казался мне сексуализированным волшебным принцем. Черные ремни на груди, правом бедре и талии. Белый пиджак с отрезанным левым рукавом. Никакой рубашки. Белые прямые брюки. Белые перчатки. И черные сапоги. Выделена грудь. Подчеркнуты плечи и талия. Видны длинные ноги. Восхитительно и возмутительно. Не хватало длинного меча. — Не слишком ли? — неуверенно промямлил он. — Что за встреча? — Нужно выбить скидку на акции у gamedev компании. — Сойдет. Теперь ты оплатишь мою покупку. Карточка в его руках была сундуком с сокровищами в лапах огнедышащего дракона. Будь я обладательницей этой карточки, я бы заточила ее в башню. Вдруг какая-нибудь Анфиса Хамловская захочет прибрать ее к рукам. Масик напрасно не видел во мне угрозы. Я подумывала столкнуть его с экскалатора и вырвать карточку. На кассе, получив цену покупки, Масик выдал: — Так мало? Не нужно лишних слов. — Ой, кажется, я забыла пару вещей. Я с любовью обнимала и трепетно несла пакеты с одеждой. — Помочь с сумками? — спросил Масик. Я прикинулась, словно мы незнакомы, и бросила его. * После защиты диплома выжившие праздновали в конвейерном кафе. Для дипломной работы я выбрала белую обложку и, не прогадав, получила пятерку. Красная обложка кричит, что ты как-то слишком уверена в своих знаниях и желаешь только отличную оценку. Синяя обложка пристыженно бормочет, что ты готова на троечку. Черная обложка молчалива. И без слов понятно какой ответ. Я намыливала руки, когда в уборную для женщин ворвался Масик. — Извращенец! — О-ой... перепутал... Непонятный знак на двери! Стильно оформлен, но не разберешься. Я думал, что изображен мужчина, — оправдывался он с закрытыми глазами. — Так я тебе и поверила. — Он вспомнил мой голос и распахнул eyes. — Я тебя засужу. — Мы квиты. — Смахнув смущение и сожаление, он обернулся наглостью. — Камеры в коридоре тебя засняли. — Камеры в магазине одежды тебя тоже запечатлели. — На шторках в примерочных не указывается, мужчина или женщина переодевается. Знак женского туалета у тебя перед носом. — Я подделаю справку о плохом зрении. — Очки для кого создали? Слышал о лазерной коррекции? Я не думала, что мы снова столкнемся. У меня на счету денег меньше, чем у него. Наши места обитания не пересекались. Мне не купить билета на поезд, самолет или корабль в его общество. Я не из бедной семьи, но средств по-любому не хватит — миллиардершей не стать за минуту. Либо ты тратишь годы и здоровье на карьеру, либо ты рождаешься с золотой ложкой во рту. Месторождение тоже играет роль. Обеспеченный в регионе — нищий в столице. — Эй, — позвал Масик, — спасибо за шмотки. Все получилось. Вечер испорчен. Я специально нарядила его так, чтобы люди решили, что он несерьезный зумер и испорченное поколение угробит gamedev компанию, целевая аудитория которой — молодежь. — Ты ожидал провала?! — взбешенно проговорила я, контролируя губы, расплывающиеся в улыбке. Масик испугался интонации. — Э-э-э, н-нет... В уборную вошла моя одногруппница и ахнула: — УРОД! Ты че тут забыл?! Извращуга! Анфиса, хватай его! * Я невольно засмотрелась на духи прикольных форм: каблук, медвежонок, роза, кристалл, бабочка. Моим парфюмом всегда был обычный дезодорант. Ядовитые ароматы, которыми пропитывались одногруппницы и одногруппники, удушали, и мне приходилось проветривать аудиторию либо отсаживаться. Я бы перебила вонь запахом компота, ностальгии, дождя или свежего белья. — Послушайте этот аромат, милочка. Разве люди нюхают запахи ушами? Или у них в носу есть слуховые рецепторы? Я чувствовала себя инопланетянкой. — Слушаю. — Я взяла пробник и приложила его к уху. — Чего-то он у вас неразговорчивый. Меня вытурнули. Продавцы посчитали, что я украду товар. Под осуждающие и подозрительные взгляды я добровольно ушла. Кончились бумажные полотенца, и я, напялив что под руку попалось, заскочила в магазин косметики. По одежде они опередили, что я попрошайка. Я прошла через подворотню. — Ты красивая, — сказал очевидный факт тридцатилетний конь. Я бы накинула ему лет семь точно. Из-за любви к пивасу стареют. Набранный вес не молодил его. —Можно познакомиться? — Я не знакомлюсь. Во-первых, он дряхлый. Зачем мне взрослый мужик? Пусть ищет ровесниц. Он мне неровня. Во-вторых, я не верю в его любовь. Он любит мое лицо, которое не вечно, а не меня. — Вас, шкур, не понять! То вы плачете, что к вам не подходят знакомиться, то жалуетесь, что подходят. Определись, корова. И так нормальных мужиков не осталось. — Веди себя не как свинья, идиот. Без тупых подкатов. И уходи сразу после отказа, а не продолжай лезть внаглую. Может, тогда дура какая-нибудь клюнет. Но я сомневаюсь. — Я уверен: вы гуляете, чтоб цепануть мужичка какого-нибудь, но обычные парнишки вас, телок, не зацепили, и вы выпендриваетесь почему-то))), — протянул он, смакуя каждое слово. — С тобой ни одна женщина вместе не будет. Ты женщин телками называешь! — Вы, зумеры, все такие обиженные. А если вас в школе обзовут, вы в окно сразу сегаете? Он думал, что я школьница. — Прикинь, это неприятно. Если б твою дочь на постоянной основе телкой называли, ты был бы рад? — Плевать, это не оскорбление. Поменьше этой западной культуры отмены, детишки. Вы не там — вы здесь, в России. В России. Русские женщины и дети не нуждаются в законе о домашнем насилии. Русских девушек не насилуют. А парней тем более. Шлюх (женщин, которые вышли на улицу в позднее время суток и которые непристойной одеждой спровоцировали невинных мужчин с инстинктами) в счет не берем. Сами виноваты. Русские пацаны разговаривают по-мужски. И увлечения у них мужские. И вкус в одежде, еде, музыке, фильмах. Только мужики, выращенные бабой, страдают от токсичной маскулинности (слов-то каких выдумали!). Зумеры, зумеры, зумеры!!! Раньше было лучше!!! Как потравить паразитов и не потерять урожай? Я бы обратилась за советом к бабушке, которая, как я подозревала, никогда не любила своего мужа, то есть отца моего отца или же, если короче, моего деда. Мой любимый папа родился с двумя срощенными пальцами на обеих ногах. Дед, увидев эту особенность, сказал, что притащит из гаража топор и разрубит кожу, скрепившую пальцы. Полагаю, многолетняя злость и обида на мужа у бабули зародилась где-то тогда. Она никогда не была ласкова к деду. У меня папина особенность сохранилась. Пальцы срощены совсем чуть-чуть. — Отвали от моей девушки, — рявкнул Масик, загородив меня собой. — Да че ты, приятель, все нормально. — Пошел отсюда. Ого. Он подкачался. — Да она сама! — Проваливай. Сейчас меня спас прохожий, которого могло и не оказаться завтра, послезавтра, в следующую пятницу, в 20:06, в июле, зимой. * Я была в любви. I was in love. I fell in love. I loved him. I had a crush on him. I was totally into him. Горделиво здрав подбородок и самодовольно улыбнувшись, Масик не спускал с меня взгляда. Зубчиками вилки я, поднимая листы салата, ловила вредную помидорку черри, катающуюся по тарелке. От напряжения и раздражения я осмотрелась. Сногсшибательные — для людей с боязнью высоты — виды на Москву цепляли и поражали. На входе я проверила навыки Масика в фотографиях и убедилась, что ему можно доверить мой профиль в инсте. Помимо пейзажа меня пробрало до мурашек то, что кругом все были немые. Музыка не журчала. Официантов подменял шведский стол. Голоса не разлетались по этажу, лишь звон столовых приборов прорезал тишину. Пальцы безмолвных посетителей изгибались, складывались, скрючивались, сплетались и растопыривались. Они никогда не услышат чужие голоса и никогда не заговорят на английском. Я бы не выдержала. — Пойду проветрюсь, — с трудом протолкнула я слова сквозь ком в горле, поднимаясь. Смотровую площадку от суицидников, портящих репутацию ресторана, ограждал сетчатый трехметровый забор, мешая помереть. Масик тайно последовал за мной. Ветер, сорвав его пиджак, расстегнул жилетку и растрепал волосы. Не очень романтично. — Давай общаться, — неожиданно предложил он, теребя пуговицы на рукаве. — Хмм, — задумчиво протянула я. Нельзя показывать радость, какую тупорылые, безмозглые футболисты проявляют, забив гол в ворота. Им победа — самое больше количество забитых мячей — ничего не принесет. Мне же выигрыш — квартира в какой-нибудь Швейцарии или Германии, вилла у моря и подчинение каждому моему слову — поднимут настроение. — Подпишись на все мои соцсети и пролайкай и прокомментируй каждый пост. Тогда поговорим. За ночь десять тысяч новых подписчиков присоединилось ко мне в инсте. Додумался накрутить. Мелочь, а приятно. * Наш первый поцелуй случился в бильярдном клубе, в 01:27, 14 июня. Теперь в этот день и в это время у меня минута молчания в память о похороненной любви. Посмотрев видеоролики с советами, как играть в бильярд, я согласилась на спор с Масиком. У папы и единоутробного старшего брата была традиция зимой ходить в определенный день зимы в бильярдный клуб. Мама выгоняла меня с ними, чтобы я дала ей отдохнуть. Брат жаловался, что я буду мешать им с отцом играть, поэтому я лежала на диванчиках и пила кокосовый сок, не принимая участие. Winner загадывал желание. Демонстрируя свою гибкость на зеленом шероховатом столе, он разнес меня в пух и прах. Дурачок не догадывался, что я ему поддалась. — Кис ми, — попросил он. Обычно я прекращала общение из-за русского акцента. «Деньги, Анфиса, деньги», — успокаивала я себя. Схватив за галстук, я приблизила лицо Масика и поцеловала. Под алкоголем мой английский повышался до D5. Попивая просекко и прижимая подушку к груди, я внимательно слушала историю о жизненном пути Масика. Он активно жестикулировал, развалившись на диване и вытянув ноги. — Вот моя бывшая. — Он показал ее профиль. Она делала отличные фотографии. Аккаунт эстетичный. — Она со мной ток из-за денег была! Я определенно в его вкусе. У нас с его бывшей девушкой общие интересы. — Через месяц после расставания она скончалась от рака. — ... Масик не давал мне и слова вставить, поэтому я была вынуждена послушно слушать его и покорно запоминать детали и подробности, чтобы, невольно вспомнив их в будущих разговорах, расположить к себе «банкомат». * Я копала глубже, чтобы обворожить и приворожить Масика. Он не задача, которую отчаянно хочешь решить. Его не нужно решать. Он выдаст тебе все. После капли алкоголя. Его не прочтешь, как раскрытую книгу. Он — страницы с ответами в конце учебника. Переверни, прелестни. И ты без труда найдешь необходимые решение и ответ. — Он заменил мне отца. Дверь в мир элиты Масику открыл его отчим. У моей двери ручка отломалась. Я всего лишь одолжу ее у Масика и верну. Обещаю. Просто я устала смотреть на богатства через отверстие, куда крепилась ручка. Зависть мотивирала меня. — От биологического бати я помощи и поддержки никогда не ждал. Биологический отец Масика строчил брошенному сыну сообщения: «Что за гомосятинская аватарка? Удали. Не позорься», «Твоя мать тебя нагуляла», «Скинь денег». Напоминая, что он не идеален, порой я царапала его по ранам. — Мужененавистница поганая! Инесса, бывшая девушка, не додумалась притвориться глупой и потеряла Масика. Мужчины, как он, не любят умных женщин. Они поднимают себе самооценку, придерживаясь мнения, что женщины глупы. Им, убежденным, что баба тупее и слабее мужчины, нравилось подбрадривать себя. Чтобы удержать Масика, я прикинулась безмозглой пустышкой. — Я потратила все твои деньги, чтобы тебе было легче носить карточку!!! — призналась я, гордо улыбаясь, и нежно обняла его. — Масик, а как зарядка понимает, что телефончик наелся??? — А LV на сумочке это Love You??? — спросила учительница английского. Я стремилась к деньгам, потому что хотела быть rich, wealthy и well-off, то есть богатой, богатой и еще раз богатой. Франция, Италия, Испания, Англия, Турция, Греция, Тайланд, Китай, Южная Корея, Бразилия, Канада и США. Столько стран посетила, что гожусь в ведущие «Орла и Решки». Но, чтобы дальше наслаждаться богатством, я постоянно поддакивала Масику и поддерживала его. — Верно-верно~~~ Он нес полную чушь. — Молодчина~~~~ С этой задачей справится даже мой малолетний племянник. — Ты лучший~~~~~ Я лучшая. Я лучше всех. Я обманула мажора. Обвела вокруг пальца. Заперевшись в ванной, я смеялась над своей гениальностью. Масик слепо верил в мою любовь. Я настолько хороша в актерской игре, что обдурила взрослого парня. Масик любил меня лениво. — Прикинь, а ведь мы тупо живем на летающем булыжнике в космосе. Я поняла это где-то лет в пять. — Ва-а-у, ты такой smart, bright, clever и intelligent, — промурчала я, — умный. Я создала таблицу в Excel и скопировала подписки Масика. Когда цифра менялась, я заново копировала список и отображала по алфавиту, отслеживая изменения — новые подписки. * Сколько себя помню, я рвалась в США с пятнадцати лет. Эта страна подарила мне кумиров, фильмы, сериалы, музыку, книги. Я мечтала погулять по Нью-Йорку, слушая Welcome To New York от Тейлор Свифт. Мои родители (они немного расисты и нацисты) всей душой ненавидили Америку и не одобряли мое заветное желание. Моя мать даже пыталась отобрать мой телефон и проверить, не зомбировали ли меня американские шпионы. Я злилась и плакала от зависти, когда видела видео очередной крепостной крестьянки, вырвавшейся в Америку с низким уровнем английского. Ступив на американскую землю и подышав американским воздухом, я осознала, что эта страна не выдуманная. Я была как рыба в воде. В своем море. Среди своих рыб. Я всех понимала. И меня все понимали. Что может быть круче? В солнцезащитных очках я лежала на шезлонге и грелась на солнце, когда мне позвонили: — Ало. — Привет, Анфис, это твоя бывшая однокла- — Подождешь. Я выбросила телефон в бассейн. Масик поцеловал меня в лоб. — Ты никогда не рассказывала, почему у тебя нет пальца. — Собака отгрызла. — Носи перчатки. У меня падает из-за девяти пальцев. Я стерпела и не простила. Ради денег Масика я забуду слова, но не обиду. * Поглаживая похрюкивающую свинку Шанель, я пробивала фамилии и имена одноклассников в ВК. Минипиг, сместив МакБук, разлеглась на коленях своей хозяйки. Вика Лютая, которая появлялась в школе по пятницам, когда не было уроков с математичкой, и которая была оффницей, сейчас замужем за айтишником и ждала пополнения... Не зная ни химии, ни биологии, она собиралась поступать в мед. И у нее это, к сожалению, получилось, благодаря ответам. Мои проклятия и молитвы сработали частично — не все задания сошлись. Ей влетело от мамочки за платку. Артем Безматерин — дединсайд, чью челку грозился отрезать физрук, — побрился налысо и работал машинистом электричек. Он был задротом по стрелялкам, и я подозревала его в возможном теракте из-за спрятанных кулаков под партой, когда он отвечал на вопросы учителей. От греха подальше на переменах и вне здания школы старалась не пересекаться. Полину Скоробогатую, мою любимую одноклассницу и отличницу с двумя красными аттестатами за девятый и одиннадцатый классы, исключили из престижного университета. Оказалось, что за нее профессию выбрали родители. Ей наскучила жизнь подстилки, и она, прекратив париться из-за оценок и образования, стала инфоцыганкой. Я хотела быть с ней лучшими подругами, но из-за ее красоты и сдержанности страдала от неловкости и смущения. Большинство моих одноклассников остались нереализовавшимися неудачниками. Кто-то ради традиций и устоев, пожертвовав блестящим умом и распрощавшись с потенциальным успешным будущим, вернулся к родственникам в Грузию, чтобы вступить в брак с мужчиной своей национальности и прожить жизнь без прав и уважения. Кто-то перепутал взрослость со вседозволенностью и аморальностью, спишись и сторчавшись. Кто-то разбился на мотоцикле. Но они все были счастливы. По-своему. Они были счастливы без квартиры в центре Москвы, айфона и богатого партнера. С поступления в пед я забыла, что счастье не в деньгах. Именно тогда меня не волновали ни цены, ни зарплаты, поскольку занималась тем, чем хотела. И тут я поняла, что допустила ошибку, что-то упустила. Будто забыла в неравенстве поменять знак на противоположный при делении на отрицательное число или перевести в другую единицу измерения, или уравнять кислород, или перепутать даты начала и конца войны. В моем случае все было намного хуже. Я словно не написала «o» в course (курс) и получила curse (проклятие). Притворяться инфантильной дурой трудно так же, как работникам общепита улыбаться на двенадцатом часу смены. В описании странички Полины мельтишила ссылка на ее сайт с курсами, обрамленная смайликами сердец, поцелуев, искр. Нажав на нее, я перешла на усыпанную золотыми, пурпурными и розовыми звездами вкладку и откопала курс на поиск счастья. Что Вас ждет: • Тест на счастье. • 6 вебинаров по 1,5 часа с доступом 3 месяца. • Проведу практики на позитив. • Выполню ритуалы и медитации, которые помогут распределить энергию на счастье. |Хочу стать счастливым(ой)| Приятно, что она позаботилась о роде потребителей. В английском языке отсутствие родов иногда играет им, носителям, на руку. Часто пол не имеет значения, и они употребляют множественное число. Например, в предложении «When your friend asks you for a picture but you like them for their personality» — «Когда друг просит тебя их сфотографировать, но ты любишь их за личность». Русские дизайнеры сайтов и реклам забывают, что вообще-то есть и женщины. Дабы Масику не было тяжело таскать карту, я сняла 20 000₽ и прошла тест «Счастлив(а) ли я?» Как много Вы спите? а) 12 часов в день б) 3 часа в день в) Сон для лохов г) Я студент(ка) д) У меня маленький ребенок е) 8 часов в день Я ответила вариант е), хотя не совсем честно. По вторникам с утра приходила старушка-китаянка из клинингового сервиса, поэтому лучше отказаться от сна до обеда, чем драить двухэтажные апартаменты. Какая Ваша любимая песня? а) За деньги за — Instasamka б) Attention — NewJeans в) Фемки — Нексюша г) Don't start now — Dua Lipa д) Посмотри в глаза — Луна, Эрика Лундмоен, Ева Гурари е) Я никогда не стану феминисткой — Nodasha ж) BABYBARS 2 — Мэйби Бэйби з) Кис кис кис — Монеточка и) Money Money Money — Abba Все песни из списка входили в мой плейлист. Закрыв глаза, я ткнула куда-то вниз. Ваш любимый цвет? а) Розовый б) Радостно-небесно-презрительный в) Черный г) Белый д) Зеленый е) Оранжевый ж) р@dужн9й з) Красный Шанель пятачком указала на а). Ваше любимое время года? а) зима б) весна в) лето г) осень Весна. Кончается учебный год, близится лето и школьники страдают от экзаменов. Тест из двадцати вопросов занял тридцать минут. Я нередко задумывалась над правильным ответом. Фото грустной капибары выскочило с выводом: «Вы в глубочайшей депрессии!» — Я провалила или прошла? Шанель презрительно хрюкнула. Отложив МакБук и поворочавшись в одеяле, я распласталась по постели. Слово «несчастлива» ассоциировалось у меня с людьми без денег, айфона, квартиры в двадцать, богатых родителей, большой зарплаты, машины, отношений, тонкой талии, вздернутого носа, безволосых ног и здоровых зубов. Пытаясь нащупать телефон, я повозила под подушкой и ухватила нечто длинное, маленькое и пластиковое. Дешманский накладной ноготь. Мой мир не рухнул, не раскололся и не взорвался. Сперва, как любой адекватный человек, я, естественно, купила расклад у знакомой гадалки и, удостоверившись, что Масик все-таки не пострашился предать меня, в заметках завела перечень подозреваемых, дерзнувших отобрать мой благотворительный фонд. Леди из клинингового сервиса (стара, у нее два взрослых ребенка, в Эмираты приехала на заработки) и ответственная за соцсети его кампании ассистентка (молода, красива; знает арабский, турецкий и английский; подписана в инсте на аккаунты с ноготочками на аватарках; иногда поет на мероприятиях), вертящаяся около Масика целыми днями. Задача: В списке было две подозреваемых. Я проследила за первой подозреваемой и выяснила, что она не делает себе ногти. Кто же любовница, грешная разбрасыванием когтей, если вторая подозреваемая лайкает обзоры на накладной маникюр с алика? В ГДЗ я правильный ответ на задачу не нашла. Через теоремы Пифагора и Виета вышло, что вторая подозреваемая — любовница. Моя самооценка рухнула ниже субмарины «Титан». Как мне можно изменить? Атомная бомба нанесла меньший ущерб Хиросиме и Нагасаки. — Она знает арабский и турецкий, дура! — прочитала я по глазам Шанель. Любовь к английскому родилась у меня не сразу. С 4 класса мама насильно заставляла ходить два раза в неделю в школу, специализирующуюся на языках: русский, английский, французский, немецкий и китайский. С новым учебным годом группы перемешивались и новеньких лиц было не избежать. В 8 классе со мной в группу попал парень, знающий пять языков: английский (B1+ на тот момент), французский и немецкий (B2-C1 оба), испанский (A0-A1) и нидерландский (A2). Встретив человека, разбирающегося в теме, которой симпатизировала, я проставила цель — превзойти его. Я ненавидела этого парня, желая обогнать, завидовала ему, желая первой ответить на вопрос: «Как переводится guts/to reckon/a trite/to wither/incommunicado/to amend/vehement/to quell/innuendos?», и обожала его, желая походить на него. Я жаждала быть лучше всех хотя бы в английском. Ревность к предмету взяла надо мной вверх и напоила ядом романтизации продуктивной учебы. Не буду обманывать: я благодарна своей гадкой натуре. Масик скрылся в душе, смывая морскую соль. Он раззадорился, думая, что я ребячусь, плеская ему в глаза соленую воду и залезая на плечи. Я пробовала его утопить. Могила в Дубае ему понравится. Разблокированный айфон жадно питался зарядкой под кроной светильника. Зеленый Ватсапп для деловых переговоров. Синий ВК для родственников. Телеграм для нюдсов и каналов с расчлененкой. Хорошо, что я не научила Масика ставить пароль на приложения. Сфокусировав камеру своего айфона на экране телефона Масика, я запротоколировала свидетельства о совершении измены — переписки в мессенджерах и фотки в галерее. — Что сегодня закажем? — кошелек, весьма быстро сполоснувшись, навис надо мной. — Что-нибудь домашнее, — устало вздохнула я. — Устрицы или лобстеры? — вопросительно выгнул бровь он. — Да. Через неделю личка Масика пополнилась чатом с собеседником с неизвестным номером. Он нервно вздрагивал на любое уведомление, даже если писали мне. Совесть отчасти мучила меня — я-то шантажом сделала его дерганым и неспокойным. Но каждодневное пополнение моего запасного счета подавляло побеги и проблески морали. Первые числа августа подпортило перекрытие снабжающего деньгами канала. Масик набрался смерти и — ставлю C1 по IELTS, что вертихвостка с работы способствовала внезапной храбрости, — перестал отщипывать пользователю @supercookie без аватарки неприличные суммы за молчание. Я и Шанель смотрели документалку про 11 сентября, обдумывая план эвакуации из нашего небоскреба. Карты Таро предупредили, что день будет убийственный. Шанель засорила Ютуб видео-эссе про маньяков. Фильм про теракт, выбранный мною, едва разбавлял потребляемый ею неподобающий контент. Я долго была удобной для Масика. С меня хватит. Пора возвращать себя настоящую. Я не показывала характер, потому что он мог выбросить меня на улицу, как какую-то блохастую кошку. Теперь, когда он изменил мне, я не намерена молчать или терпеть. Масик, принарядившийся в мешковатые бежевые брюки и коричневую свободную рубашку с закатанными рукавами, выключил документальный фильм. — Выгули Шанель пораньше, пожалуйста. У меня срочная конференция в зуме, — прогнал он нас. Минипиг пятачком пододвинула к моим туфлям сумочку из бусин и розовую расческу. Я поняла ее без слов. Безоблачное небо скрывалось за небоскребами. Машины, пролетающие по дороге, сливались в реки из переливающегося металла. Шанель копытцами топтала тень от пальмовых листьев, рвала шлейку и брезгливо хрюкала при псинах. — Расистка. Масику было известно, что я гуляю с ней по полтора часа, следовательно, чтобы перестраховаться, он выждал минут двадцать и связался с плутовской, пригласив в апартаменты. Наивный дурачок полагал, так я не прознаю о созвонах и занимательных конференциях. Прошмыгнув в коридор, я на мысочках засеменила на встречу к конным скачкам. Правда, не совсем поняла, почему кобыла обуздала наездника. — Если хотите покататься на лошадках, то вам в центр любого города Подмосковья. Там и ослы, и козлы. — Э-это не то, о чем ты подумала! — промямлил Масик, закрывая собой любовницу. Защищать ему нужно было в первую очередь себя. — Да-да, я это... как его, — мешкала она. Я будто спалила школьников за списыванием. Запыхавшиеся, потные, с выпученными глазами, растрепанными волосами они подбирали неубедительные, вымышленные оправдания для измены. Командная работа подразумевала совместное обсуждение заданного вопроса, а не гляделки. Question читался по моим искривленным губам и изломанным бровям: «Какого хрена?» — Сама виновата! — вдруг заорал Масик. — Стала инфантильной, как Инесса! Все вы, бабы, такие что ли? Инесса — его бывшая и любимая тема для обсуждений на пьянках. У него выработался условный рефлекс, и, напиваясь, он автоматически сворачивал разговор в обсирание бедной девушки, посмевшей возразить, что дружба между мужчиной и женщиной существует. Она была первооткрывательницей в некотором роде. Инесса подобрала Масика неуверенным в себе, замкнутым и, внушив ему, что он красив без волос на груди и ногах, поплатилась рождением наглой сущности. — Я зря притворялась инфантильной и меркантильной дурочкой?! Масик — как химический раствор. Не добавишь индикатор — точную среду не узнаешь. — Какие такие? — поздно очухавшись, проблеяла любовница. Получив полное право на владение кампанией отчима и влившись в мужской коллектив, Масик из доброго и милого паренька с обеспеченными родителями превратился в ублюдка. Окружение has affected him. — Тупые дуры, которым от нас, мужиков, нужно только бабло! Хочешь — соответствуй! Понадобился богатенький каблук? Будь добра кабину свою захлопывать, когда перегибаешь! Варенником торгуй и помалкивай. Я не понимала Масика. Мы будто говорили на разных языках. Его рот превратил русский язык, собранный из давно забытых и недавно найденных слов, в режущее слух кукареканье. Словом можно исцелить. Словом можно ранить. Его речь я не воспринимала совсем. Родной язык — бесценный сувенир, который ты никогда не потеряешь. — Какой же ты конченный, — констатировала опомнившаяся хахальница. Она, я и Шанель переглянулись. — Я с тобой еще не закончила, коза, — отрезала я и приказала Шанель: — Вали его на пол. Союз с врагом против общего врага не делает вас лучшими друзьями. — Я Яна, — недовольно цокнув языком, она перешагнула минипига. Моя приготовленная заранее речь для расставания не пригодилась: «Масик, мы не можем быть вместе. Понимаешь? Мы слишком разные. Я девушка, а ты парень. И я разная, и ты разный. У нас ничего нет общего». Я запрокинула голову назад и... со всей силы влетела лбом Масику в нос. Алые капли крови попали на воротник моей белой рубашки. Пятна легче было бы отстирать с черного пиджака. Даже кровь у Масика мерзкая и вредная. Яна удерживала брыкающегося Масика за ноги, вдавливая в паркет. Я приземлилась ему на грудь и, вломив посильнее, вырубила. Мы дотащили его тушку в ванную и приковали пушистыми наручниками к душевой кабине. Яна натянула на него нижнее белье и, замаскировав консилером синяки и ссадины, скрылась в гардеробе. Перебирая брендовые шмотки, она рассортировала для себя неплохие рубашки, достойные пиджаки и элегантные брюки. Я, собрав манатки, перекидывала деньги Масика на свои карточки и счета. На глазах разбогатела. Яна и я возместили нанесенный эмоциональный ущерб, ограбив Масика, и разошлись, пообещав никому не рассказывать и не хвастаться о том, что с нами обеими одновременно встречался малолетний миллионер. Такси, взбирающееся по склону, трясло. Водитель напряженно сжимал руль, регулируя радио. Черное закатное море, рассеченное золотым шлейфом солнца, выросло за окном. Я пододвинулась к таксисту и похлопала по спинке его сиденья. — Excuse me, can you drop me off for a minute here? Please! — протянула я, приторно улыбаясь. Таксист посмотрел на меня, как на умолишенную, и вернулся к дороге. — Таксовать в Дубае и нихрена не понимать по-английски... — проворчала я, ударившись локтем о салон. — Ти чо сразу па-руски ни абратилася?! — возмутился водитель, обернувшись. — Остановитесь на минуту, пожалуйста. — Те чо плоха?! Тирпи! Ни эспагань мне тут всьо! — Да нет же! Полюбоваться видом хочу... — А-а-а, ща устрою. Проследив, чтобы я не хлопала дверью, он высадил меня у обрыва и закурил, облокотившись о свою карету. — Сейчас или никогда, — сказала я, завязывая платок на голове, устланный цветами, и поправляя на переносице солнцезащитные очки в форме крыльев стрекозы. Луна привычно вытесняла Солнце, спихивая за горизонт звезду. Маленькой, я считала их парочкой. Взрослой, я понимаю, что одинокая Луна завидует власти Солнца. Вокруг Солнца вращаются целые планеты, а вокруг Луны — никто, она вообще в подчинении Земли. Солнце горячее и светящееся, Луна холодная и отражающая свет Солнца. На ее месте я бы врезалась в Землю и уничтожила человечество вместе с планетой, напакостив звезде. Таксист оглушительно освистывал меня. Пенящееся море проглатывало кусочки земли и травы, сыпавшиеся с обрыва. Неутихающие чайки кружили над скалами. — Ти чо, дура, пригать собралась?! Грех это! Грех! — водитель схватил меня, наверное, рассчитывая на чаевые за спасение. — Фу, нет! Слишком уважаю себя, чтобы умереть от суицида. Скучно, понимаете? Лучшая для меня смерть — крушение самолета. Эпично. На телевизоре засвечусь. — А на кой паплелась впиред? Из сумки из прозрачных бусин я достала расческу-гребень с ручкой с редкими зубьями. — Чтобы избавиться от подарка бывшего. Если выброшу расческу в море, я никогда не смогу ее вернуть. — Эх вы! С розбитым сердцем! Нильзя засорять окружающую сре́ду! — махнул он и залез в такси. Течениями оттаскивая расческу от побережья, море одобрило жертвоприношение. Всю дорогу Асыль, отменный предприниматель, хобби которого — таксование, изголодавшись по общению на русском, раскрыл мне свою душу и подробности о жизни. Я подробно слушала его автобиографию, сберегая зарядку на телефоне. Русский знает благодаря матери, сбежавшей из Саратова в Дубай. Она, три года отслужив в отечественных авиалиниях, устроилась стюардессой в арабские и подцепила отца Асыля. Налетавшись, огнездилась в Эмиратах, вышла замуж за араба и родила Асыля. Чтобы подбодрить, он поведал мне о шести отказах в отношениях от одной дамы. То ее не устраивал рост, то мохнатые брови, то оттопыренные уши. Мол ребенок от него на обезьяну будет похож. — Зато на сидьмой попитке получилось! — гордо заявил Асыль, жестикулируя. Придерживая руль, я активно кивала. — И доча моя получилась просто что-то с чем-то! Нет убоя от поцанов! Кросотка! Умная! В Австрии учится! Или в Австралии... Неважна. Жаль, русский учить не захатела. Кароче, плюй на этого придурка! Нармальные мушчины не кончелись на Земле. Асыль добился чаевых. Но не за спасение от прыжка с обрыва, а за психологическую консультацию. Расслабляющие звуки загорающихся кнопок, вызывающих бортпроводников, убаюкивали. Натянув маску для сна с ушками кота и нарисованными наглыми глазками, я молилась Иисусу, Аллаху и Будде, чтобы Масик никому не рассказал, что я с ним встречалась. Это моя самая большая ошибка. Даже неправильно заполненный бланк ответов на пробнике по математике и написание forty с «u» меньше корежили. *** — Давай Кен собьет Барби и ее любовника на машине, — предложил Тимоша, вырвав меня из раздумий. — Отличная идея, — согласилась я и потянула мальчишку за нос. У меня не было водительских прав в Дубае. Печально. — Анфиса, твоя очередь, — уведомила Катя, подметая пол в прихожей. Берцы предыдущей клиентки на целую песочницу притащили песка и пыли. — Мама! Мы не доиграли! Сгорбленная спина, широкие плечи, массивная шея, срастающиеся брови, которые сольются в одну, если я не соскучусь по поскуливанию подруги от выщипывания их, и темные волосы, узорами тянувшиеся по крепким рукам. — Придумывай сценарий для следующего эпизода, котенок, — прощебетала она, помогая мне подняться. — Увидитесь в среду. С Катей нас свела судьба семь лет назад. Мы, обе озлобленные и скалившиеся, протиснулись в лифт, торопясь на свои этажи. Консьержка как назло не устроила допрос банде офников и пропустила их. Лысеголовые пацаны, в старых спортивках и зипках, бренчали банками энергетиков, отвратительным смехом разражаясь; девки когтистыми лапами затягивались электронками. Я и Катя стали судорожно нажимать на кнопку закрытия дверей. Офники опоздали. — Когда я не продаю таким особам алкоголь, потому что они несовершеннолетние, эти имбецилы начинают качать права и цитировать юристов из ТикТока. — Когда я таким не ставлю пять за несделанное дз, они срывают мне урок, начиная выкобениваться. Ненавижу. — Катя. — Она протянула руку. — Анфиса. — Я пожала ее. Мы ненавидели, ненавидим и будем ненавидеть подростков несмотря на то, что я учительница, а она мать-одиночка. Катя приманивала клиенток инстой, где размещала дизайны ногтей, сделанные с наилучшего ракурса, на приятном фоне и при хорошем освещении. Лайки под постами мы накручивали с фейковых аккаунтов. В жизни она маникюр делала на гладильной доске, меняя чехлы. Сперва клиенты удивляются, но потом быстро свыкаются. Домашняя обстановка раскрепощала их, и они вываливали на Катю переживания и сплетни, опустошая чайные запасы. — Рассказывай давай, — приказала Катя, орудуя пилочкой и отодвигая кутикулу. Для меня огромная разница в возрасте что в дружбе, что в отношениях — табу. Пятнадцатилетний подросток не должен общаться и встречаться с восемнадцатилетним человеком. Тем более с двадцатиоднолетним. Задача родителей и лучших друзей — обезопасить ребенка и друга от ходячего красного флага, внушающего ему или ей, что он или она умнее сверстников. Разность моего и катиного возраста равнялась семнадцати годам. Наша дружба безопасна, потому что мы зрелые и взрослые. — Навестила сегодня свою любимую МБОУ СОШ №13 с УИОП. — Математичка заставляла полностью подписывать тетради для контрольных, иначе потраченные 18 рублей летели в помойку, и я приучилась с номером школы аббревиатуру говорить. — На собеседование приходила. Им срочно нужна учительница английского. Предыдущая в декрет ускакала. Я похвасталась IELTS, образованием и применением языка за границей. — Неудивительно. Как бы ты не залетела, дорогая. — Не неси чушь. — У англичанок никогда проблем с зачатием не было. Даже в СССР! Была бы я гинекологом, всех с трудностями с оплодотворением отправляла бы в школу преподавать языки. — Как хорошо, что ты не закончила мед. — Не груби старшим! Неизвестный набор цифр возник на экране моего айфона. Красный кружок сброса и зеленый кружок принятия звонка недолго ждали выбора. — Анфиса Владимировна Хамловская, верно? — Слушаю, — отчеканила я, поднеся к уху смартфон. — Это звонят вам из администрации МБОУ СОШ №13 с УИОП... Катя вернула кисточку во флакончик и отложила принадлежности. «Ну что там, ну что?» — шептала она, докучая. Тима заскочил на кухню, и его мама отвлеклась, достав сыну вишневого йогурта. Завершив трехминутный звонок, я обнаружила Катю за собой. — Меня приняли. Я поднялась, и мы обе запрыгали и завизжали, обнимаясь. Тимоша испугался и, оставив йогурт недоеденным, убежал в комнату. Я и Катя пищали, пока соседи снизу не забарабанили вилками по батареям. Терпеть не могу детей, но свой предмет обожаю. Копейки за любимое дело получать не проблема, когда ограбила бывшего. В заметках я приготовила фирменные фразочки: «Лес рук». «А голову ты дома не забыл?» «Чего смеемся? Может, всему классу расскажешь, и мы вместе похохочем?» «Оценку на двоих ставить?» «Кто дежурный? Почему доска грязная?» «Этой парочке вдвоем сидеть нельзя!» «Вы самый худший класс за мои сорок лет преподавания!» «Хочешь выйти и вести урок за меня что ли?» Вкладка с последними звонками спалила меня Кате. Она увидала контакт «Джессика и много смайликов ногтей с лаком». — Проститутка! Значит, ходила налево в Дубае?! Тут топографическим кретинизмом не оправдаешься! — Была экстренная ситуация! Я сопровождала Масика на закрытом предпоказе фильма! Заплачу тебе побольше и посижу с Тимошей! Лишь предупреди!