Давний друг

На улице вновь холодно и ветрено. Ходить без куртки теперь опасно не только потому, что можно отхватить люлей от матери, а еще и заболеть. Первый, еще теплый снег падает на сухой асфальт. Противный ветер буквально режет губы с глазами. Воздушные порывы становятся острыми. Проходясь по улице домой, невольно вспоминаешь о произошедшем так давно. Те вещи можно было бы сравнить с сегодняшним ветром. Брюнет не спешит. Шагает умеренными шагами. Кампусы звучно шаркают , чем не мало раздражают своего хозяина. Осадок остался. Окружение бесит, наплывшие вновь чувства тоже. Хочется просто исчезнуть, и даже не наблюдать за оставшимся миром. Нахуя? Человек, к которому Ли так усердно тянулся отдалился от него, как физически, так и духовно…Не говоря уже о столь коротком времени, что он посвятил на это "прощанье" … Ли отпустил. Ему так казалось. Простил все былые обиды, закрыл глаза на такой резкий разрыв в общении. Уничтожил все свои чувства к этому человеку. Или не все..? Какую роль это играет сейчас? Ведь тогда никто даже не спросил Феликса о его чувствах ,переживаниях, возможных обидах и тому подобное. Никто не поинтересовался, каково ему тут? Собственно, никто и не узнал о влюбленности. Возможно, старший даже и не вспоминает о нем. О старом, рыжеволосом друге… Ли вновь не понимает. Почему он вспоминает это до жути любимое "лисёна"..? Почему снова думает о Хване? Мальчик пушит черные как смоль волосы. Его руки невольно захватывает пучину волос и сжимают до невыносимой боли. Нервы. Парень пускает слезу. Также невольно, как сжал перекрашенные из-за старшего волосы. Все тревоги и неизвестные чувства не могли быть незначимыми. Как минимум потому, что сейчас его робко тронули за плечо… *** - Рассказывай, дорогой, как твои дела? - суетливо расспрашивала мать, накрывая на стол. Хван отвечал. Рассказывал о проведенном за учебой времени. Младший сидел как в тильте… Хоть он и был на другой стороне этого самого стола, старший прожигал его нетерпеливым взглядом. Угольные глаза ощущаемо скользили по всему телу. Там же, следом, появлялись мурашки. Ли вновь сдерживает себя. Сам себе обещал, что больше и видеть Хвана не сможет, а теперь просто удовлетворяет себя одним его видом. Хочется кричать и очень громко рыдать. Навзрыд, позорно, но хочется. Младший понимает, что его первая любовь вернулась. Вот только зачем? Хван не говорил о возвращении. Ну и собственно где ему это сказать, если они прекратили общение. Брюнету до ужаса больно смотреть на чужие руки, которые он так тепло представлял на своей талии, чужие пухлые губы, ощутить на своих которые хотелось не меньше… Тогда все произошло слишком быстро, и парни даже не сумели расставить все точки над i . Вопрос нужно ли это было второму?.. Это кажется не справедливым. Ликс убивался ночами напролет, отмазывался от мамы как только мог, следил за чужими соц-сетями столько же времени, сколько рыдал в подушку. Почему Хёнджин теперь так спокойно сидит перед ним в его же доме..? На лице его не было не единого следа от какой-либо боли или чего-то подобного. Это добивало. Общение нужно было только младшему?Почему у него нет никакого интереса и элементарного уважения? Ли больше не хотел разбираться. Брюнет уж было вставал из-за стола, в попытках удрать в свою комнату, но тут мать подогнала новую тему для разговора… Зачем он только остался?.. - А как у тебя с невесткой? Уже есть кто-нибудь на примете? Ликс изумляется. Покачивает головой , как бы приходя в себя и в миг поворачивает ее на Джина, дабы увидеть его реакцию. - За ним и приехал. Мальчишку вдарило. Мало того, что эта тварь до сих пор мучает его в глубине души, буквально раздирая сердце до крови. Оно прорывает себе самые разные тоннели , даже не задумываясь о том, где роют. Ежедневно это стадо острющих когтей вырезало себе ходы . Они буквально проедали Ли.А теперь окончательно сожрали. Джин приехал за НИМ… Не за какой-нибудь девушкой, а именно парнем. Вот так брюнет и понял, что проебал свое счастье. Это было самой последней каплей терпения, что не удержалась и все таки капнула на оголенные провода… Мальчишка вздымает грудь, вдыхая по максимуму. Он встает для более сильного эффекта, но получается лишь нервно-истерически фыркнуть… Поняв, что здесь покончено и исправить ситуацию уже навряд ли получится, он покидает зал под нагнетающие вопросы матери. Ли срывается на бег. По его веснушчатой щеке вновь течет обжигающая слеза. К сожалению она не мешает ему заметить чужого, довольного взгляда… Дверь в комнату с силой захлопывается. Слезы вновь текут ручьем. Уже усталые от соленой воды глаза схлопываются. Из рта вылетает еле слышный, но такой болезненный стон… Он снова вредит, даже не понимая. К чему все эти выходки?.. Неужели так приятно сбивать с пути? Феликс в ярости и истерике… Прямо сейчас в нем бушует абсолютно разные потоки. Кровь в жилках закипает и откровенно бурлит. Хвана хочется разорвать на части и в это же время заставить полюбить только себя. Прижаться и заоблачно кланяться в самые ступни. Поддаваться всем движениям и желаниям. Сделать все, чтоб он не ушел вновь… Медведь,подаренный Хёнджином прижимается к груди сильнее, когда с другого конца комнаты раздается тихий стук. Парень обнимает игрушку еще сильнее, представляя старшего, но вот только успокоиться не выходит… А если он откроет? Старший ведь ничего не поймет… Всех этих странных выходок с поведением. Быть может, только посмеется. Да и для чего разъяснять что-то трижды? Феликсу и с двух первых раз понятно, больше он страдать не хочет. Нашел другого, так нашел. Проебал, так проебал… Был бы Хван чуть менее сильным, то тогда, он бы не смог открыть эту злосчастную дверь на замочке. Младший уступать не собирается. Взлетает с спального места и прямиком к выходу. Парни буквально сталкиваются. Только вот один лбом, а другой грудью. Разница в росте… Феликс поднимает своё покрасневшее от слёз личико, а после хлопает мокрыми ресничками еще долю секунды. Джин в прямом смысле любуется. Не долго, ведь сейчас его отталкивает хрупкая , бледная рука младшего… - Уходи! - свести взгляд с предмета вожделения не выходит… - Я не разрешал тебе заходить… - Лисё… - Хван только открывает свой рот, лицом выражая сожаление, но его тут же затыкает вторая рука…Снова это его родное "лисёнок"… - Закрой свой гребаный рот! - Феликс до боли сжимает пухлые, давно желанные губы.Их обладатель неприятно морщится. Джин перехватывает обе руки. Как только совершить этот оборот удается, он тут же напирает. Ли по нужде отступает. Деваться ему больше некуда… Парни останавливаются подле кровати. Голени противно впиваются в деревянный край, а сверху еще и этот блудник дышит… Феликса это заводит. Конечно, не удивительно, что Хёнджин расспрашивает его, но разве нельзя сделать это мягче..? Ах да, это же именно этот садист оставил его в неизвестности. - Не уж то ли ты ревнуешь? - на его лице мельком сверкает поганая ухмылка. Самая последняя песчинка, что падает в песочных часах… Феликс взвывает. Но лишь в душе. Он кричит одним своим лицом. Если все таки знаешь, то зачем ты, сука, продолжаешь? Горячо любит, и также горячо ненавидит… Парень не такой уж и хрупкий, а поэтому тут же, молча, выпинывает старшего из комнаты. Захлопнув за наглецом дверь, Ли словил себя на мысли… *Раньше, он бы не позволил себе такого…* Это правда. Ранее его отношение к старшему было куда уважительней. Неужели это все сделала обида и ревность? Вообщем, так ему и надо. Пускай сам додумывает, что да как случилось. Конечно шутки шутками, а Феликсу безумно обидно. Заявился тут, а теперь еще и нагнетает бессовестно. Что теперь говорить о предыдущих поступках? Пошел нахуй. Нервные всхлипы не уходят. Хотяб Слезы больше не текут. Не из чего… Брюнет вроде и пытается забыть,но внутри что-то больно колит… - Ну и пускай пиздует к своему суженому ряженому! - Ли кричит на всю комнату, даже не задумываясь о том, что за ее дверью все еще сидит Хван, который охраняет ее как сторожевой пёс… *** Время на часах позднее. Былые слезы, как и ощущения, высохли. Брюнет лежит в своей теплой кроватке. Легкий ветерок с открытого окна порой щекочет лицо. Ликс снимает один наушник, встает с спального места, направляется к окну.В комнате уже прохладно, а это уже звоночек о том, что пора закрывать сезон проветривания. Младший понимает, что спать лечь должен в кофте, которую подхватил буквально секунду назад. Больно уж проветрилось помещение… Застегнув замок черной зипки, парень подходит к столу. Облокачивается на него. Ликс проверяет все свои светильники и их цельность, ставит телефон на зарядку, а сам невольно слышит звуки с улицы… Видимо, на улице поднялся слишком сильный ветер, что аж появился свист. Да и к тому же сетку Феликс снимал чтоб помыть, а вставить не вставил. Может из-за нее? Тельце наклоняется к ручке. Глаза расширяются пуще прежнего. Руки немеют. - Лисёна, ну сколько тебя звать еще? Никакой это, нахуй, не ветер… *Только отвлекся от тебя, ублюдок бессовестный* - Ли скалится, и раскрывает окно обратно, но уже сильнее. Там, в темном дворе, что освещают лишь пара ночных, еле рабочих фонарей стоит ОН. Никто иной, как Хван. Вот только, что старший мог забыть у чужих окон в пол второго? Игнорировать будет слишком грубо, даже если это идеальная месть… - Ну, что тебе нужно? - Феликс высовывает голову в окно. Тот ёрничает и кажется собирается съязвить. - Вылезай с норы, Лис. - Хван снова смеется. А вот парню не смешно вовсе. Вылезай блять…?На улице буквально ночь… - Ты идиот?.. Хенджин странно улыбается. Улыбка его больше походит на оскал, что не предвещает ничего хорошего. Ли хорошо знал предмет вожделения, а поэтому может смело заявить, что это пиздец. Чаще всего, подобная гримаса появлялась появлялась на его лице при какой-либо ссоре, или чего хуже. - Ну.. Полегче, маленький. Надеюсь ты помнишь, что у меня тоже есть ключики. - парень достает с кармана ключи, что принадлежат его матери. Он рассматривает связку на манер драгоценности, звучно позвякивая. Ли на удивление быстро кидается в коридор, когда старший начал приближаться к входной двери… И сейчас он жалеет обо всем. О том, что что-то чувствовал, о том, что не закрыл дверь на ночник и даже о том, что вообще что-то вякнул ему с окна. Ноги быстро перебираются по лестнице, спеша вниз. Выражение - « Пятки сверкают» здесь подошло бы отлично. Еще и эта сраная ночь. Не видно ровным счетом ни черта, так тебе еще и умудриться дверь закрыть надо, а не то проберется монстр хренов… Не успел… Былая светлая щель прохода пропадает. Чужие руки тянутся к его телу. Кроссовки снимаются на ходу, свет все еще не включен, а Фел, кажись, вовсе потерял пульс. Хван окольцовывает тонкую талию, обнимает. Вроде и приятно, но это лишь до первого шёпота. - Слишком давно хочу этого…Прости меня, Лисёна.. - Старший шепчет как в бреду. Не слишком то это походе на чистосердечное признание. Вопрос встает колом. Ты чего, пьян? Ли готов постучать себе по голове, дабы очнуться от подобных мыслей. Но к счастью, или сожалению это происходит наяву. Зубы впиваются в белоснежную шею, жадно глотая витающий возле аромат. Феликс пах заваренной лечебной ромашкой. Целует, прикусывает, а после так нежно зализывает свои следы… И Ликс понимает, что это не правильно, он понимает, что сам бы не хотел этого, но разве отказать так долго обожаемому хёну возможно?.. Его, как и ранее, окрыляет чувство этой ебаной близости… Человек, который нам серьезно понравился, не выйдет из головы насовсем. Это можно считать фактом. И будь то кто-то другой, Ли бы тут же оттолкнул мудака прочь, но обиду на старшего вновь сменяет горячее желание. Жаркие тела, что так родно льнут к друг другу, кажется сейчас вовсе воедино слепятся. Холодными ударами бьет пульс в самый мозг. Тот смекает на немедленную остановку всего этого цирка. Пытается достучаться до хозяина, напомнить сколько слез было пролито, вызвать отвращение, но все напрасно. Может быть он и против, но разве сейчас хоть что-то еще сможет помочь? Омут вновь затягивает собой все просветы, которые так отчаянно посылали здравые мысли. Ли больше не елозит, подхватывает чужие губы своими и нежно целует. И все же горечь чувствуется? Вот только понять от чего она сейчас трудно. Трудно было бы любому, кто оказался бы на месте младшего… И ведь он так давно мечтал. Почему бы прямо сейчас не выкинуть все стереотипы, понятия и прочие нудные вещи? В принципе, волноваться не о чем, ведь это делают за него. Видимо блуднику надоели обычные поцелую и поглаживания, из-за чего он взял его на руки. Степень "нравится" приумножается в трое. Старший окутывает тонкими ногами свой крепкий торс и фиксирует хватку своими крупными ладонями. Те идеально легли на чужие ягодицы. Разминали до накаления, Исполняли свою мечту… Чужак вновь становится родным. Джин несёт его в комнату не отрываясь от идеальных ключиц. Участок шеи поалел. Бутонами роз расцвели яркие засосы и укусы. Приятно пощипывали следы от выделяющихся клыков… Младший летит на заскучавшую, уже холодную кровать. Дверь в комнату захлопывается, а после закрывается на щеколду. Именно в этом маленьком звуке Феликс услышал всю пролетевшую перед глазами жизнь… Осознание пришло мгновенно. "За ним и приехал" Ли торкнуло… Возможно, какой-то паренек, что также безрассудно влюбился в Хвана сейчас сидит в одинокой и холодной квартире, ожидая своего парня. Фел ставит себя на его место, вспоминает все обиды, переживания и ссоры. Жгучая ревность обливает его кипятком, заставляя закричать: - Не трожь, ублюдок! Прибывая в ахуе от того, что сморозил брюнет хлопает глазами, смотря прямо в чужую душу. Бывшая уверенность старшего спала, и теперь он ведет себя на манер отруганного ни за что ребёнка. Наконец оторвавшись от данной ранее сладости, Хёнджин удивленно вопрошает: - Ну, что случилось, лисён? - Рука его ложится на чужое бедро, аккуратно поглаживая. А Феликсу теперь еще противнее… Мысли про парня накидывают обороты гоняя по трассам в голове. Пульс учащается, а все потому, что страх потери вновь встает перед ним. Младший очень совестен, а поэтому поддаваться на встречу своим хотелкам не смеет. - Забирай себе того, за кем приехал изначально! И уже позабылась та мысль о чужом сне. Парень будто не боится разбудить мать, кричит во все горло. Болезненно. Так, что по сердцу неприятно скребет. Нависший сверху Хён удивленно лупит в ответ. Бровь его изгибается вверх, а руки крепятся за ноги крепче. - А я по твоему, что делаю? Конечная фраза. Конечная не только потому, что Ликс все понял , а еще и потому, что его уже перевернули спиной вверх. Уткнувшись носом в подушку Ликс лишь мечтает расслабиться, пока чужие руки блуждают под кофтой и задирают ее. Тяжелый булыжник за неизвестного, оказывается даже не существующего парня, спадает с души. Поверить в то, что Хван все это время любил и мог ответить взаимностью будоражит и местами вызывает недоверие. Развить все сомнения помогает решительность и юркий язык. Поскольку Ли ничего не видит, его осязание обострилось…Не почувствовать горячащий язык на своей спине было бы крайне странно. Старший с издевкой выводит узоры на холодной коже. Руками вновь сжимает задницу, а после поднимает ее за бедра. Младший буквально стоит раком, благо смущения его не видать. Джин трется запретным местом, все еще прощупывая чужую шею и спину.Руками перебирается с голени до ступни. Просовывает свои огромные лапти, стягивая штаны спереди. И вот, Феликс позорно стонет, как в своих самых мокрых и сокровенных снах. Стыд испанский.. Хван высвобождает чужой, вставший колом член. Обхватывает его ладонью и начинает скользить по стволу . Головке выделяет особое внимание, обтирает, тыкаясь пальцем в самую уретру. От удовольствия младший льнет ближе. Прижимается задом к паху, возбуждая второго парня пуще. Вторая широкая ладонь продолжает держать его под углом. Как котенка тыкает в уже мокрую подушку, а после проводит по обнаженной части спины. Парень под ним содрогается от удовольствия. Нежно мурлычет, хоть этого и услышать почти невозможно. Феликс вновь доверяется этому парню. Отдается в крепкие и сильные руки, но теперь уже не с "будь, что будет", а точной уверенностью в заботе и взаимности. Иначе, он бы не озвучивал следующего. - Лисёна, ты точно не против? Лучше скажи мне об этом сейчас, иначе потом, ты навряд ли сможешь меня отцепить… Джин прерывает все наслаждения. Ему важно его мнение…Он переворачивает младшего на спину , ожидая ответа. Ли мнется в немом удовольствии. Сказать, что он счастлив - промолчать. Ему безумно приятны подобные вопросы. Так сладки на звук тяжелые, возбужденные вздохи. Не уж то ли и его мечта сбудется?.. - Продолжай. Я прошу тебя, Джин-ни И это его проклятое "Джинни". Ведет не то, что от вида, элементарный запах делает воздух тяжелее. Дыма нет, да ему и взяться неоткуда, но дышать все равно трудно. В глазах все плывет. Тело пьянеет от касаний, хоть и градуса не было. И вот, в этом беспросветном тумане загораются зелёные лучи, разрешающие действовать. Недопониманий, вроде как, не осталось, а поэтому Хван вновь припадает к своей, так давно желанной сладости. Ладони устанавливает на точеной талии. Губами тянется к бантику на штанах. Медленно тянет за шнурок. Руками не прикасается. Резинка, что ослабла, была потянута зубами вниз. Значительно открыть желаемую зону не вышло, а поэтому он помогает себе пальцами.Вместе с домашними штанами сползают и влажные боксеры. Избавившись от ненужной ткани, Хван ведет языком чуть ниже пупка. Местами оставляет чмоки, но с толку не сбивается. Жадно сжимает талию, кажется выжимает печень с кишками, но на большее пока не посягает. Старший умещается меж чужих ног, руки свои спускает ниже, на бедра. Ладонью обхватывает ягодицу, чуть приподнимая . Поцелуями ведет по внутренней части бедра, пробираясь к паху. Наслаждается в полной мере.Опускается к возбужденной плоти. Оставляет конечные поцелуй на головке, а после вбирает на всю длину.Хенджин борется с рвотным рефлексом, языком обводит каждую пульсирующую венку.И Феликс не выдерживает… Его самым натуральным образом ведёт от такого друга. Сон наяву.И кажется, что Ли сахарный, а Хван, зараза, самая настоящая зажигалка, что плавит младшего своим огнем, но не тут то было.Тоненькие пальчики зарываются в копне темных волос. Феликс заставляет брать глубже, толкаясь своими бедрами.А Джин и не думал противиться.Всасывает на всю длину, пошло хлюпая пухлыми губами.Тело под ним извивается, сжимает ручонкой клок его волос, беспамятно стонет, что приходится удерживать.Старший понимает, что разрядка лишь близится, но разрешать делать этого категорически не хочется . Партнер выпускает член изо рта, и Феликс было думает, что его наконец оставят, дадут отдохнуть и мирно уложат спать, но видно не судьба.Хван мало того, что не дает и притронуться к стоящему происшествию, так он еще и ноги чужие охватывает насильно.И вот тут уже Ли понимает, что наврал сам себе. Да, он хочет остановиться. Ну а кого это волнует сейчас? Хван переворачивает младшего в момент. Вновь устанавливает в эксплуатированную ранее позу.Своей крупной ладонью он обхватывает тело, как бы придерживая.Своим коленом раздвигает чужие, что так легко разъезжаются, и кажется даже содрогаются от близящегося оргазма. Хван заставляет наклонить торс вперед, что даёт ему полный доступ к сжавшемуся колечку мышц. Сначала кусает за загривок, а затем приходится поцелуями по всей тонкой спине. При всем этом Хенджин успевает удерживать младшего за талию, чтобы тот сохранял равновесие и не менял позу. Язык Хвана останавливается в непосредственной близости от входа и собирает пару капель. Он дразнит Ли специально и несколько мучительных минут ничего не делает, лишь поглаживает ладонью красные от температуры тела ягодицы. Затем старший слегка хрипло усмехается и разводит ладонями половинки, сразу погружая язык в младшего. Не услышать жалобный писк, что идеально подходил былому прозвищу, было бы его самой обидной неудачей. Промахом в жизни. Оба парня и не представляли, что когда-нибудь смогу дойти до такого и в реальной жизни, а не только в своих сокровенных сновидениях. Стоны волнами разлетались по комнате, соблазняли старшего , что могло привести к худшему исходу, но тот умело держится. Держится, ведь не хочет навредить только только расцветшему бутону. Плавно движется внутри младшего, языком нарочно задевая комок нервов. А у Феликса уже слезы от стыда с счастьем текут. Было бы странно, будь оно иначе. До безумия приятное ощущение не дает никакого покоя. Оно и без того приятное, а когда ты понимаешь, кто вызывает это самое ощущение, то тут уже серьезно звезды перед глазами мельтешат. Ли чувствует накатывающий самой настоящей волной челюсти оргазм. Не сдерживается и тянется ладошками к плоти, принимаясь "спасать ситуацию" Быть может, и стыдно, но сдерживать себя - не всегда хорошо. Иначе бы он просто не смог так возбуждающе выдохнуть ослабшее "Хёнджин…" , изливаясь себе в руку… И Хван бы продолжил. Лишил пацаненка девственности, довел до белого каления и дрожащих ног, но фраза, что открыто посягала на его разум напрочь запретила желать подобного. Очаровательный зов заставил прекратить все былые пошлости, вытереть, уложить младшего и просто замотать тёплым пледом, любуясь алыми щечками… Короткий чмок в край губ, и тот в момент проваливается в сон.Теплый и довольный…С закрытыми глазами Ли улыбается, пока заботливый старший кружит над постелью, пытаясь убраться. Когда все наконец " в порядке" Тот пристраивается к кокону совсем рядом, не оставляет и сантиметра между. Чуть позже окончательно обхватывает ногами и руками, прижимая к себе крепче. Дарит еще пару нежных поцелуев в разные места тела и засыпает рядом.