Длинною в жизнь

Машина остановилась напротив второго подъезда кирпичного цвета девятиэтажки. Я вышел с явной неохотой и огляделся. Чем-то было похоже на мой родной город: те же дома, только более цветастые, те же дети на площадках и много различной растительности. Будто никуда не уезжал, а так, чисто погостить приехал. Еще в машине мне сказали, что жить мы будем в квартире вместе с маминой подругой Наташей. Та сама пригласила маму, прямо говоря, что никакого нормального будущего у нее не будет, если она продолжить чахнуть в этом маленьком городке. А что мама хотела найти в большом — без понятия. Мое мнение никто не учитывал. Этаж второй. Что ж, неплохо. Внутри обстановка выглядела спокойно, прямо как в квартире крестной мамы. Был какой-то шарм в этих белых дверях с потрескавшейся краской и старых кроватях. Комнаты было две: большая с огромной секцией с ненужными вещами мне и маме, а маленькая в зеленых тонах для Наташи. Кухня была еще меньше, чем в частном доме, таких же белых оттенков. Когда все вещи были распакованы, то стало даже комфортнее. Сначала большая кровать стояла возле окна, но потом ее передвинули в противоположную сторону, а на ее место поставили тумбу с телевизором и DVD. Было одно но: все мои диски с мультиками зачем-то отдали сестрам. Смотреть было нечего поначалу, но потом на полочке стал лежать диск со «Скуби-ду». Все 13 серий я знал наизусть, ведь пересматривал их не один раз, а все крутил и крутил кассету по несколько кругов. Параллельно мультикам я находил себе другие занятия. Например, собирал пазлы. Один и тот же с героями мультфильма «Король лев», потому что другого не было. Правда, в какой-то момент я решил заклеить картинку скотчем и очень скоро об этом пожалел, ведь собрать по новой уже не мог. Позже мне перепали какие-то бусины с бус Наташи. Их я катал туда-сюда и пытался ловить руками, когда они скатывались с открытой вниз дверцы секции. Многим позже я стал часто засиживаться в комнате Наташи, когда ее не было дома. А это происходило очень часто, она могла не ночевать несколько дней подряд. У Наташи было все необходимое для моего развлечения: компьютер и телевизор с кабельным телевидением. На компе я играл в «Суперкорову» и «Веселую ферму», а когда надоедало, то включал мультики на телеке. Тогда еще можно было встретить любимый мной канал «Jetix». На улицу выходил достаточно редко. Все еще было не комфортно бродить по чужому городу, в котором я вынужден жить. Но, в какие-то дни меня можно было заметить гуляющим на площадке. Возле моего дома площадок не было, только пустырь, на котором зачастую играли в футбол, так что приходилось идти к дальнему дому и тусить там. Сам к детям никогда не подходил и не собирался в этот раз. Девочка, имя которой я так же не помню, сама подбежала ко мне после моих частых появлений. Дальше стали играть вместе, там уже и знакомство с другими детьми последовало само собой, но друзьями мы не были. Так, обычные дворовые знакомые, которые убивают время друг с другом. Вообще, мне было страшно заходить в свой подъезд одному. Не потому что там атмосфера такая, будто кто-то умер. Наш сосед с первого этажа был то ли с синдромом дауна, то ли просто с развитием имелись проблемы. Разговаривать он не умел, только мычал что-то не внятное, постоянно приоткрытый рот, глупая улыбочка не из-за чего. Вместо обычного «здравствуйте» он заведено махал руками и улыбался еще шире. Насколько я помню, на тот момент ему было уже больше двадцати лет, считался взрослым. Но мне было жутко не по себе, когда наши взгляды сталкивались, поэтому старался пробегать по лестнице на свой этаж как можно незаметнее. Когда август близился к концу, то появился новый страх. Школа. Она, кстати, находилась прямо за моим домом, нужно было всего лишь подняться по лестнице на пригорок и вот, ты уже на территории. Хоть здесь мне повезло с расстоянием и больше не приходилось ходить за несколько тысяч земель. За тетрадками и прочим мы шли на рынок, который находился так же через дорогу. Тогда-то я и увидел впервые шестнадцатиэтажный дом. С открытым ртом шел по разным палаткам и выбирал себе новую канцелярию. Всякие ручки, карандашики, новый пенал и портфель. Прошлый решили не брать, а отдать Никите. На том же рынке было много разных ларёчков со всякими вкусняшками, которые раньше не видел. К примеру, съедобные деньги. Не те шоколадные монетки, а по типу бумажных. На вкус прикольно, от осознания, что такое существует — вдвойне шокирующе. Так же прикупили мне новый костюм ярко-коричневого цвета и белый гольф к нему. Сказать, что выглядел я плохо — ничего не сказать, но раз мама сказала, то велено надеть и не возникать. Свой первый день, а точнее линейку на первое сентября помню плохо. Точно даже не скажу проходила она на улице или внутри школы. Но потом после всего мы поднимались на третий этаж, заходили в наш детский блок выкрашенный в голубой цвет и шли напрямик ко второму кабинету из четырех. Теперь я был учеником 2 «В» класса. Классная руководительница, Тамара Григорьевна, была очень милой женщиной. Чем-то очень похожей на мою самую первую классную лицом. Поначалу я подумал, что это один и тот же человек, но имена как никак были разные, да и города, чего уж там. Посадили меня за первую парту первого ряда прямо напротив учительского стола. Рядом со мной справа сидел мой новый одноклассник Влад, которого из-за фамилии остальные, да и я, дразнили его Танком. Меня представили классу и не передать словами какую панику я схватил в тот момент. Благо не заставили вставать и представляться самому. Оказалось, что вместе со мной должна была прийти еще одна девочка — Кристина, которая не пришла по причине болезни. Ее так же все дразнили из-за фамилии Носком. Были еще Ливерка Настя, Ширинка Алина, Петух Артур, Вишня Ваня, Зеленка Никита и Колесо Леша. Меня никак не обзывали, спасибо на этом. С одноклассниками сдружиться я не пытался. Мне не хотелось, плюс было и без этого слишком страшно. Все же новые люди, город, да и вообще все! Ко мне никто не лез со своей дружбой и знакомством, и я в ответ не проявлял никакой заинтересованности к ним. Только спустя время у нас начались небольшие перепалки с Владом. Мой сосед по парте был слишком нервным. Случайно пихну его, так он мне ручкой изрисует половину тетради, а я в ответ его. Учительница не раз упоминала наше отвратительное поведение вместе. Ну, а что. Не я первый это начал, но и не я первый собирался заканчивать нашу маленькую войну, которая только в будущем выйдет в другое русло. Уроки проходили спокойно. Я внимательно слушал, пытался уяснить и радовался тому, что у нас теперь есть дневники, где будут стоять оценки. Радовался до первой плохой, а потом понял, что дневник — не так уж и хорошо. Что в первом классе было получше, ведь там вообще дневников нет, как и каких-то оценок, за которыми будут смотреть родители. Учился я не плохо, но и не на отлично. Где-то средне. Что-то понимал, что-то понимать не получалось, из-за чего мама устраивала мне очередную взбучку. Каждая плохая оценка заканчивалась ударами ремнем и по губам, когда я кричал особо сильно от боли. Один раз я умудрился заснуть прямо на книге по русскому языку. Получил очередные удары и сидел пытался выучить правило, которое вообще никак не запоминалось. Уже утром проснулся на кровати, а не за столом. Любимыми уроками были труды и изо. Очень нравилось заниматься чем-то творческим и получать хоть за что-то оценки «отлично», а не что-то среднее. Конечно, мне дико не нравилось бродить за домом и собирать те же кленовые листья, желуди, каштаны, еще какую-нибудь муть, но приходилось, так как мама была допоздна на работе, а никто другой ходить вместо меня не собирался. Жаль. Многие подделки мы приносили домой. Я с лицом а-ля «великий скульптор» презентовал маме свои творения, которые отправлялись куда-нибудь на полки секции. Гордился ли я? Еще как! Школа тоже оказалась неплохой. Была построена квадратом, посредине которого можно увидеть небольшой садик с окон. Наш детский блок облепляли две двери. Одна выходила на лестницу и блок старшеклассников, вторая только для старших, которым запрещалось вообще совать свой нос к нам. На перемене все выбегали в огромный коридор и создавали настоящую шумиху. Я же просто смотрел в окно на садик или так и оставался на своем месте за партой. Стоило спуститься с лестницы на первый этаж, как мы попадали сначала ко входу в маленький спортзал, а после проходили мимо продленок для первоклассников. Дальше поворот на лево и вот он, выход на свободу! Если идти прямо, то можно выйти в большой спортивный зал, а справа находились умывальники и двери в столовую. Она была просто огромной и такой необычной. Хотя, нет, самой обычной. Но для меня, повидавшего столовую с алюминиевыми столами и тарелками, увидеть большое количество деревянных столов и больших стульев — вау. Еду подавали неплохую, но по большей части приходилось пихать в себя тот же омлет с мерзкой жижей на тарелке. А вот буфет — выше всяких похвал. Я был готов писать оды самой лучшей школьной пицце на планете! Стоила тогда не мало для тех лет, но мама не жалела мне одну купюру для похода в столовую. Чуть позже там появилось мороженое в рожке и это второй пункт, за который можно любить буфет. Что касается физкультуры, то я все так же не занимался. Но, благо был не самым низким в классе. Ниже меня оказался Влад на несколько сантиметров. Я мерзко хихикал у себя в голове, когда мы строились в ряд перед началом урока. Общую разминку делал со всеми, а когда начинался бег, то уходил в сторону и просто сидел на матах или прыгал на скакалке. Некоторые нормативы сдавал со всеми, некоторые мне сдавать было категорически нельзя. Вообще, во втором классе я больше занимался физкультурой, чем в первом. Является ли отсутствие физкультуры в раннем возрасте причиной того, что я не мог встать на мостик и выгнуть спину — не знаю, зато «березку» сдавал как всегда на отлично. На этом мои достижения заканчиваются. Продленка у второго класса никуда не делась. Но теперь это была не большая просторная комната с кроватями, а самый обычный кабинет по соседству, в который собирали всех тех, кого не могли забрать родители. И был там не только мой класс, но и параллельные. Там я и познакомился с Настей и Аней из 2 «Г» класса. И теперь сидеть на продленке было чуточку веселее. Обычно мы или делали уроки, как нам говорила воспитательница, или смотрели какие-то мультики. Я сидел на продленке зачастую до позднего вечера. Тогда никого из детей уже не оставалось, меня всегда забирали самым последним. И только единожды случилось так, что мне пришлось сидеть дома у воспитательницы и ждать, пока меня заберет мама с ее квартиры. Она тогда слишком сильно задержалась на работе, а воспитательнице самой пора было домой. С новым классом и вообще с новой жизни у меня появился первый мобильный телефон. Самый обычный кнопочный, с фотографией пальм на заставке. Я им толком не пользовался, да и служил он чисто для звонков. А уж когда мне приходило какое-то сообщение, и я не понимал, как выключить звук — случалась настоящая истерика, за которую было дико стыдно после. Кончилась осень, наступила зима, а с ней долгожданные зимние каникулы, на которые у меня были большие планы. Мама решила меня осчастливить и сказала, что на каникулы я еду обратно в свой город проводить там Новый год! Счастью не было предела. Письмо Деду Морозу написано, и вот я уже еду прямиком в родной город вместе с мамой. Сначала мы навестили бабушку Валю, потом пошли к дедушке и сестрам, а там спустя время меня забрал дедушка Витя — отчим моего папы. Он привез меня в деревню, где меня уже ждали и папа, и бабушка Надя, и Аня. Целые две недели я чувствовал себя самым счастливым человеком на планете! Один Новый Год чего стоит. Дед Мороз, как я и просил, подарил мне самокат. Тяжелый такой, металлический, выкрашенный в оранжевый цвет, с регулируемым рулем между прочим! Только вот за окном была куча снега, из-за чего обкат самоката пришлось отложить до появления сухого асфальта. Еще бабушка мне дала просто огромную сумму денег, говоря, что это мне на новые вещи и что-нибудь к школе. Их велено было передать маме, что я и сделал, как только встретился с ней. В свой новый дом возвращаться не хотелось. Не было ощущения чего-то родного в том месте. Если на чистоту, то родного, кроме мамы и Наташи, там и правда не было. До поры до времени, пока к нам не присоединился еще один мой «родственник» — крестная мама. Поселилась она к нам пока меня не было дома и стала жить с нами в комнате. Только второй кровати у нас не нашлось, поэтому она спала на матрасе на полу. Я был жуть как рад, что в мою жизнь вернулся еще один человек, которого люблю до безумия. Вечера стали скрашиваться играми с Викой и просмотром все тех же мультиков. Она, в отличии мамы и Наташи, уходила только утром на учебу, а потом проводила остаток дней со мной дома. Иногда, конечно, они втроем выбирались куда-нибудь выпить, и тогда приходилось снова развлекать себя самостоятельно. Но жизнь преподнесла еще один «сюрприз». Довольно-таки неприятный. Очередной непонятный мужик, который согнал Вику с пола ко мне на кровать, а к себе забрал маму. Мне было обидно, не передать словами как. Показывал слезами, но это не помогало, хотя очень хотелось, чтобы мама вернулась на свое законное место рядом со мной и крепко обнимала со спины, а не лежала возле этого… да я даже имени его не запомнил! Помню, что в горле был ком от обиды, как лежал и обнимал Вику, представляя на ее месте маму. Но этот человек принес нечто хорошее в мое бренное существование. А именно — новые диски. Только не с мультиками, а с сериалами. Смотрел я только один, который назывался «Интерны» и был про врачей. Смысла я почти не понимал, взрослых шуток тоже, но смотреть было интересно. Иногда смотрел один, когда делать было нечего и все вдруг становились занятыми, еще перед сном. А потом все пошло в какую-то неправильную степь. Началось все с маминого сенсорного телефона раскладушки красненького цвета. С него я часто слушал песни, когда ходил по дороге в школу в первом классе, играл в какого-то котика и коровку, которая скончалась из-за того, что я ее долго не кормил, поскольку мамин телефон сломался и очень долгое время находился в ремонте. И вот, с разрешения я взял посмотреть на всякие скаченные фотографии. И какие-то танцующие котики, смайлики, драконы и прочее. Мог смотреть и пересматривать несколько кругов подряд. Решил зайти в видео. Подумал, что у мамы, как и у Вики будут прикольные мини мультики. Мне очень нравилось про какого-то страуса и поросенка. Только у мамы оказались видео более… взрослого характера. Самые настоящие порно ролики. И если до этого у меня было смутное представление о сексе в целом, то тогда я окончательно понял, что куда и зачем. Смотреть было страшно — не хотелось бы попасться за просмотром видео, где творился настоящий хаос из огромного количества сплетенных тел. А временем позже среди дисков, что лежали все там же за стеклянной дверцей на полочке, нашел коробку, на которой были различного рода картинки из других порно роликов. Самого диска не было, может и к лучшему. Я старался много не думал об увиденном. Благо мне помогала отвлечься все та же школа. Стал чаще контактировать с одноклассниками и узнавал их поближе. Петух Артур и Влад — его лучший друг — были заядлыми хулиганами класса. Ну, скорее они были любителями натворить дел, особенно Артур. Он мне казался парнем очень странным. На моих глазах посреди урока ИЗО он додумался выпить тёмную воду из-за красок, а на уроках труда съесть кусок клея карандаша. Один раз отец Влада таскал Артура за ухо и кричал на него, чтобы тот больше не смел ни во что впутывать бедного Влада, который как бы и не против, если честно. Танк Влад и Колесо Лёша были такими же лучшими друзьями, но спокойными. Леша был выше всех в классе, да и крупнее по телосложению того же Артура. Влад натурой был творческой, постоянно что-то рисовал, даже как-то показывал свой комикс про супер-енота. Отношения у нас с ним стали складываться чуть получше, меня даже звали поиграть в догонялки на перемене. Мне дали какое-то прозвище и моей задачей было словить Лёшу и Влада, но те трусливо убегали в мужской туалет, который служил «домиком». Была еще Катя, сидевшая с Лёшей за одной партой. Сама высокая среди девочек, почти ростом с Лёшу. Ее очень часто дразнил Витя за ее светлые волосы. Называл их соломой и что она «тупая некрасивая блондинка». Такие моменты мне напоминали детский сад, где с таким же осуждением сталкивалась другая Катя. Витя вообще любитель подшучивать над всеми и как-то их обзывать. Взять ту же Соню — среди девочек у нее у одной были короткие волосы, «стрижка под мальчика», как говорил Витя и некоторые из парней. Но Соня была не робкой девочкой, а очень даже боевой. Ни одной слезинки не проронила, только гордо защищала свою честь и била Витю то учебником, то указкой, то вообще ногами пиналась и махала руками. М-да, чем больше узнавал своих одноклассников, тем сильнее поражался как же люди могут отличаться друг от друга. И как сильно в этот коллектив не вписываюсь я. Хотя, был еще Андрей, который вообще школьную программу не тянул и получал сплошные двойки. Продленка оставалась все такой же. Но бывали дни, когда нас вели на этаж ниже и мы сидели вообще с другими детьми. С ними я не контактировал от слова совсем, они мне казались дикими и чужими. Даже воспитательница казалась какой-то дикой, с другой планеты. Очень бесило, что при рисовании птиц с открытым клювом мне говорили, что у них не может быть два клюва. Я бесился. Очень. И уставал всем доказывать, что она говорит «кар», и это не два клюва, а гребанный один. Кто-то даже стереть умудрился по их мнению лишний клюв, из-за чего я взбесился еще больше, пририсовал обратно и большими буквами рядом написал «КАР-КАР». Тогда от меня отстали. Снега было навалом, хотелось кататься на санках, которых у меня не было. Мои красненькие остались в родном городе и привезти их сейчас не было возможным. Да и в целом покататься с горок я мог только в выходные от школы дни. Когда не нужно ждать прихода мамы, а просто остаться самому по себе. И только единственный раз мама отпросила меня с последних уроков для какого-то дела. Со школы я уходил счастливый, оставалось еще время до прихода мамы домой, и я решил покататься с горки. Возле лестницы поставил портфель, а сам пошел скатываться с крутой горки, забивая на жуткий холод и забравшийся снег в обувь. Спуск пришлось прекратить, когда я заметил, что мой портфель бессовестно уносят вниз по лестнице. И не кто-то, а тот самый мужчина с первого этажа, которого я жутко боялся. Я подбежал к нему и молча смотрел то на него, то на портфель. Не мог проронить ни слова. Только сердце бешено билось, отдаваясь гулом в голове. Он глупо улыбнулся и протянул портфель мне. Я его взял и тут же закинул лямки на плечи. Начал несмело ступать по лестнице вниз, он за мной. Потом поравнялся и шли так до подъезда. Стал подниматься на второй этаж и видел, как мужчина делает то же самое. Он проводил меня до самой двери, махнул на прощание и только после спустился к себе. Очень долгое время я не мог нормально выходить и заходить в подъезд пока не убеждался, что его нет нигде поблизости. Домой со школы шел с мамой и на душе было спокойнее, но все равно боязно. Зима закончилась и наступил долгожданный март, который принес еще одну весточку. А именно — новый мамин друг. Именно друг, а вот куда делся ее ухажер понятия не имею. Мне никогда не было интересно чем занимаются эти мужчины. Хватало того, что они забирали внимание моей мамы на себя. Но в этот раз все пошло немного по-другому, ведь я даже смог запомнить, что маминого друга зовут Ваня. Он оказался хорошим, более дружелюбным, часто интересовался как у меня проходит день, что нового, как на учебе. Бывали дни, когда я оставался с ним один на один на целый день, и мне это нравилось. Он не отталкивал и внимание мамы на себя не забирал, как делали другие. Один раз он вызвал мне такси и я, в один из своих выходных, ехал на темно-красной машине по городу к маме на работу. Голова моталась туда-сюда, было жуть как интересно посмотреть на город, который я толком и не видел. Большое впечатление оставила огромная мозаика на одном из многоэтажных домов. Такое я еще никогда не видел. Ехали мы долго, я даже успел устать рассматривать город, но в конце концов меня высадили и встретил меня Ваня возле какой-то остановки. Через дорогу был мини-рынок на который мы так и не заглянули, а пошли в другую сторону. Там, за деревьями, виднелось бетонное сооружение с окном и открытой дверью. Рядом сидела небольшая черная собачка, которую я тут же узнал. Как-то раз мама показывала мне ее фотографии, когда та была еще щенком. Мама, правда, была не очень рада, что меня одного, маленького, отправили на такси так далеко от дома. Она даже повздорила с Ваней на это почве, но разрешилось все быстро. Мама доделала свои дела, и мы позже уже все вместе поехали домой: мы с мамой к себе, а Ваня к себе. Оставалось всего ничего до весенних каникул, на которые я снова поеду гостить к бабушке в деревню. Стоило снегу растаять как я тут же пошел пробовать свой самокат и остался очень доволен. Вышло даже погулять вместе с дворовыми ребятами, которые гоняли туда-сюда кто на роликах, кто на велосипеде. На роликах прежде я не катался, а вот велосипед — настоящая трагедия. У меня никогда не было трехколесного, сразу появился красных двухколесный, который раньше принадлежал моей старшей сестре. И кататься, ну, я не умел от слова совсем. Еще в первом классе я пытался ехать самостоятельно, но только падал и падал. Маме приходилось меня катать за руль, поскольку я все же хотел хоть как-то научиться, да все никак. Тогда-то мне и приделали дополнительные колесики, но очень криво. Кататься было все так же страшно, но теперь возможно. Теперь же у меня был самокат, кататься на котором было раз плюнуть. Как и март, каникулы пролетели очень быстро. Последний день я проводил в гостях у младших сестер. Даша была дома, когда мы с Витой бегали по всему двору и играли в поваров. Рвали рябину, добавляли ее в месиво из песка и воды, после чего формировали что-то на подобие куличей. Деньгами были обычные листья с деревьев. Тогда-то мне и прилетело замечание от какой-то девочки: — Не рви листья, им же больно! Я рвал листочки дерева у подъезда. Этим же занималась Вита и еще один мальчик, но внимание почему-то привлек именно я. — Они не живые, почему им больно? — Бабушка говорит, что деревья живые и им больно, когда вы рвете листья! — кажется, она даже ногой топнула. Я ничего не ответил, просто продолжил рвать листочки на ее глазах. — Я все бабушке сейчас расскажу! — после она убежала в подъезд. Впрочем, никакой бабушки не обнаружилось, как и этой девочки. А уже вечером, когда мама приехала за мной, я поссорился с Витой. Все началось из-за игрушечного дракона, который светился при нажатии на кнопку. Красивый такой. Красный с желтыми рожками, мог махать крыльями, если нажать на вторую кнопку на его животе. Не знаю с чего вдруг, но Вита решила, что дракона я оставлю ей. Раз уж ей перепадают мои вещи, то почему бы и дракону не остаться у нее дома? Но отдавать его я не собирался. И когда наши бурные споры перешли на крик, Вита убежала плача домой, а я остался на площадке и ждал маму. На день отъезда мы не поговорили, и, честно, своей вины я не чувствовал. У меня итак слишком много отобрали, чтобы я захотел делиться чем-нибудь. Остаток весны я провел очень скучающе. Все так же ходил в школу, продленку, по вечерам смотрел мультики у Наташи, искал себе развлечения. В общем, обычная не интересная повседневность. Было настолько скучно, что я принимался лазить в различные уголки дома, в которые не залазил прежде. Находил какие-то бумажки, вещи. Все это было не интересным. Интересной находкой стала Наташина косметика. А так же вода в кружке. Началась игра в химика! Другой стороной какой-то кисточки выковыривал различные тени в воду и размешивал, ожидая какого-нибудь результата, то ничего не происходило. Просто вода красилась в другой цвет, поблескивая. В ход пошла помада, но и она не прибавила какой-то феерии моему творению. Тогда я просто вылил всю жижу, вернул косметику на место и пошел обратно в комнату залипать в телевизор. Уже с приходом мамы я понял, что мои проделки не останутся безнаказанными. Меня никогда так сильно не били как в тот день. Как сейчас помню хлесткие удары ремнем, как меня крепко держали за руку, сжимая ее. Это был первый раз, когда меня можно сказать избивали ремнем, и первый раз, когда я не проронил ни слезинки. Просто смотрел куда-то и даже не моргал, только кивал на какие-то мамины реплики. Во мне будто что-то надломилось в тот день. После этого я старался вести себя как можно примернее, чтобы не получить еще одну взбучку. Учился старательно остаток учебного года, и, вроде как, вышло очень даже не плохо. Если не брать в счет математику, которую я просто ненавидел. Уже в мае к нам приехал какой-то мужчина и принялся снимать видео про наш класс. Это было дико стыдно, хотя тогда казалось, что я снимаюсь в каком-то волшебном кино. Итоговый результат мы смотрели всем классом. Конечно, можно было купить диск с записанным ужасом, но моя мама почему-то не захотела. И хорошо. Начало таких видео было как всегда напичканным всевозможными эффектами. Вот здесь взрыв конфетти, чудесные всевозможные переходы при склейке видео и очумелый желтый шрифт под углом. Сначала показали школу снаружи, потом несколько кадров про столовую. Видимо, она играла значительно большую роль. А дальше музыка как из фильмов про викингов и текст: «Все сюжеты фильма основаны на реальных фактах. Все имена и фамилии полностью достоверны. Все трюки выполнены без помощи каскадеров.» А дальше показывали наши улыбчивые лица с фамилией и именем. Меня показали самым последним, ведь решили начать с третьего ряда возле двери. Я долго сидел в ожидании, но своего-таки дождался. После мы проводили разминку стоя возле своих парт. Наклоны туда-сюда, потом сидя то открывали глаза, то закрывали, вращали ими. Какое-то безумство, честное слово. Дальше снимали то, как мы пишем под какую-то старую детскую песенку «Учат в школе». Уже тогда я писал понятливее многих моих одноклассников, у которых буквы продолжали скакать из стороны в сторону. Про Влада, у которого «Ч» писалась как буква «У», я вообще молчу. После урока на перемене мы стали друг за другом, взялись за плечи и создали своеобразную гусеничку. Влада поставили в самое начало и по его лицу можно понять, что он весьма недоволен своим положением, зато остальным ребятам было весело. Даже мне, пусть я и пытался это скрыть, смотря только себе под ноги. А Катя, стоящая в самом конце, была с таким же недовольным лицом, как и Влад. Они друг друга однозначно стоили, но уже в то время я можно сказать ждал, когда же Катя и Лёша начнут встречаться, ведь почему-то был уверен, что они влюблены друг в друга. Как и второй наш Влад, который прямо заявил второй нашей Кате, что любит ее, но взаимности он не получил. Потом все девочки построились в ряд возле доски и начали танцевать под несуществующую музыку, которую играл Артур на гитаре в виде обычной желтой метелке. Потом его место занял Сорока Ваня и принялся показывать язык и всякие рожи в камеру. В следующей сценке участвовал я и Вишня Ваня. Пока он стоял у доски и что-то черкал мелом, я подметал возле него метелкой. После он развернулся, кинул мел, я кинул метлу, и мы принялись дрыгаться на одном месте. Танцем назвать у меня язык не повернется, ведь это больше походило на какие-то предсмертные конвульсии. Веселье кончилось и мы принялись читать на камеру. В этот раз начали с меня, и я показал настоящий мастер класс, пусть и без выражения. А дальше самый лучший момент этого шедевра — поход в столовую! Мы никогда строиться не умели с первого раза, в основном даже после строя кто-то умудрялся оставаться без пары и идти в гордом одиночестве. Но я был не из таких, поэтому крепко сжимал руку Влада и тащил вниз по лестнице, пока тот переговаривался с Лешей, который шел сзади нас, замыкая строй. После плотного обеда ячменной каши и сосисок, мы дружно двинули обратно в класс, где возле своих мест переоделись в физкультурную форму, после чего снова спустились вниз. Там уже нас ждали разминка и обручи, с которыми я вот вообще не дружил. Зато остальные крутили их вокруг себя как самые настоящие профессионалы. Были какие-то игры с мячом, показ «березки» от великолепного меня. Дальше просто показывали, как мы проводим свой обычный школьный день, до тех пор, пока не начались очередные сценки. Те самые, где мальчишки дергают девочек за хвостики, те поворачиваются и угрожают им, а потом после третьего предупреждения мальчикам прилетает по голове книжкой. Классика. Моя любимая часть была самой последней, где каждый рассказывал кем он хочет быть и почему. Моим кумиром навсегда останется Влад, который очень волновался и говорил с запинками. — Я… я… я хочу быть… я хочу быть… архитектором, потому что… потому… потому что… дома люблю, — после шла очень длинная пауза, — придумывать. Мой выход был следующим. Я запинался, но не так сильно, ведь на камеру мне еще не приходилось ничего говорить, только читать в слух, а это другое. — Я хочу стать учителем, потому что я всегда после школы и играю со своими друзьями в школу. А в свободное время я играю в компьютер, смотрю кино с мамой, — как же красиво я врал. Настолько красиво, что поверил и сам в такое. Ведь на самом деле друзей никаких у меня не было, но я всем говорил, что они были, чтобы не выделяться и быть каким-то изгоем. Что с мамой фильмы смотрю, хотя та приходит поздно и времени у нас почти не остается, зачастую я смотрел фильмы с Наташей или Викой. И в школу я никакую не играл. Вообще не понимаю откуда взялось такое вранье, и кто собственно врать меня научил. Кончился фильм, кончилась линейка, а там кончилась и сама школа. Уже счастливый я собирал все свои вещи, даже самокат, ведь впереди меня ждало целых три месяца лета в родном городе у бабушки в деревне. Я был в предвкушении лучшего лета за всю свою жизнь.