𝓵𝓸𝓷𝓰 𝔀𝓪𝔂.

брезжил тусклый рассвет, когда путники, уставшие после тяжелого ночного перехода через каменистые склоны эред – ветрина, наконец увидели перед собой долину, откуда доселе бурным потоком выбегал нарог – и воронве застыл, поражённый горем и ужасом, не веря своим глазам: там, где некогда в огромной каменной чаше, выточенной струями вод, блистало меж крутых лесистых берегов прекрасное озеро иврин, ныне все было опустошено и разорено. величественные деревья повалены и сожжены, некогда прочные каменные берега разбиты, а сами воды озера растеклись и стояли безжизненным болотом. на месте иврина была теперь лишь грязная замёрзшая лужа, и над землёй, точно липкий туман, висел смрад разложения. – о горе! – прошептал объятый щемящей тоской воронве.– неужели и сюда пробралось зло? некогда это место было недосягаемо для ангбанда – но лапы моргота тянутся все дальше. – это то, о чем говорил улмо,– пробормотал туор.– «источники отравлены, и сила моя уходит из вод этого края». – здесь побывала тварь пострашнее орков,– заметил эльф.– страх тяготеет над этим местом. он вгляделся в землю у края лужи и с горечью воскликнул: – да, великое зло! он подозвал туора к себе лёгким мановением руки и указал на следы: глубокую борозду, уходящую на юг, и по краям ее, местами расплывшиеся, местами скованные морозом, отпечатки огромных когтистых лап. – видишь? –лицо эльфа побледнело от страха.– тут недавно побывал великий змей ангбанда, самая ужасная из всех тварей врага! мы уже опоздали с нашим посланием к тургону. надо спешить. едва он произнёс это, как в лесу послышались чьи-то крики, и спутники застыли, точно серые камни, прислушиваясь. но в голосе не было злобы, только горе звенело в нём – казалось, он повторял одно и тоже имя, словно звал заблудившегося друга. вскоре промеж деревьев появился высокий человек в доспехе и чёрных одеждах, с длинным мечом в руке. меч тот показался друзьям большим дивом, ибо он тоже был чёрным – лишь края клинка сияли холодным блеском. лицо человека было искажено ужасом, и увидев разорённый иврин, он горестно вскричал: – иврин, фаэливрин! гвиндор и белег! некогда исцелили меня эти воды, но отныне не вкусить мне покоя. и незнакомец поспешно зашагал на север, словно очень спешил или гнался за кем-то. наполненное отчаянием гулкое эхо голоса неизвестного – «фаэливрин, финдуилас!» – ещё раздавалось среди голых деревьев, когда воронве с туором, обречённо переглянувшись, продолжили свой путь. они не знали, что нарготронд пал, и встреченный ими человек – турин, сын хурина, чёрный меч. так, первый и последний раз в недолгой человеческой жизни сошлись пути двух родичей – турина и туора, и то лишь на мгновение. горе незнакомца омрачило души путников, и они не могли оставаться более рядом с оскверненным иврином. вид некогда прекрасного целебного источника ныне же вызывал лишь отвращение к жутким деяниям порождений моргота, и потому эльф, стараясь не оглядываться на затянутый илом и покрытый грязью водоём, поспешил вперёд, чутко прислушиваясь к звукам затихающего крика. *** спустя несколько часов безостановочного пути друзья наконец отыскали себе укрытие на ночь. уютная, закрытая со всех сторон ветвистыми деревьями поляна на опушке леса у подножий эред – ветрина идеально подходила на роль временного пристанища. воронве, тщательно осмотревшись вокруг, вздохнул с облегчением и аккуратно сел в уже начавшую увядать траву, прижимаясь спиной к шершавой, грубой коре толстого, невысокого деревца. туор, со сдавленным стоном рухнув на мягкую землю рядом с ним, устало выдохнул, зажмурившись. эльф проследил взглядом слегка прищуренных глаз за вырывающимся из чужих потрескавшихся губ белесым, почти незаметным в прохладном воздухе облачком пара, и, поддавшись какому-то внутреннему порыву, положил ладонь на нахмуренный лоб парня, сочувственно поглаживая. перебирая длинные золотистые пряди его волос меж своих пальцев, путник заметил, что туор, распахнув в изумлении светлые глаза, лишь несколько мгновений следил взглядом за незамысловатыми движениями чужой руки. пару секунд спустя он, видимо, смирившись с весьма необычным для него положением дел, вновь смежил веки, слегка толкаясь головой навстречу ладони эльфа и устраиваясь поудобнее на мягкой траве. воронве, лукаво усмехнувшись, спустился пальцами чуть ниже, к немного впалым щекам и худой шее, через мягкую кожу которой явственно ощущались мышцы. сквозь зубы туора вырвался прерывистый вздох, и тот, окончательно расслабившись, откинул голову на немного промëрзшую землю. вновь возвращаясь мягкими движениями к светлым волосам парня, эльф ненароком коснулся подушечкой пальца мягких губ, со странным чувством некоего триумфа вслушиваясь в быстро учащающееся биение человеческого сердца. нарочито медленно высвобождая руку из мягкого плена золотистых прядей, воронве наматывает одну из них на аккуратный палец, нежно поглаживая её, и лишь после отпускает. *** звёздный свет мягкими прохладными лучами пронизывает плотный бархат ночной темноты. почти все нолдор всегда предпочитали яркому солнцу сумрачный лунный полумрак, и потому сейчас, даже лёжа на промерзшей земле, воронве по – настоящему счастлив. безмолвной, но оттого не менее тёплой радости способствует ещё и тяжесть небрежно положенной спящим туором ладони на собственном обтянутом тёмным плащом торсе. устало смежив веки и отбросив в сторону мысли и тяжкие рассуждения о сверкающем где – то вдали гондолине, он просто тихо наслаждается таким редким в мире средиземья чувством безопасности и комфорта под мерцающей в темном ночном небе светлой луной, словно укрытый мягким, сотканным самой вардой из бесчисленных огоньков звёзд одеялом. *** все тело туора сковал холод, и не спасал от жёсткого мороза даже плащ одного из великих валар. поднявшись на ноги и потягиваясь в попытках разогнать по продрогшим конечностям кровь, он с тяжким предчувствием видит на земле вокруг тихо дремлющего воронве белые хлопья прохладного снега. слегка затуманенный неспокойным сном и продолжительным голодом взгляд цепляется за чужие чуть хмурящиеся брови и подергивающиеся кончики аккуратных пальцев. медленно присев на сверкающую инеем траву, туор в очередной раз заметил, как же невыразимо красив эльф – начиная с будто выточенных профессионалом – скульптором из ровного, бледного мрамора девственно – чистых черт окружённого ореолом темных прядей длинных волос лица, и вплоть до прикрытых в теплой, наперекор всем морозам, неге сна медово – карих глаз, в коих сиял чистый, мягкий свет амана и валинора. яркие лучи этого света будто просачивались во всем его облике – свет кровопролитною войною добываемых сыновьями феанора прекрасных, сияющих сильмариллей. ослепительной вспышкой в разуме пронеслась мысль о далеком тургоне – цели их изнуряющего пути. несмело протянув ладонь к тёмным волосам, туор едва не отдернул её, услышав неожиданно раздавшийся в морозном воздухе прерывистый вздох, больше походивший на стон. порозовевшие на холоде кончики пальцев обожгло чужим горячим дыханием, и путник, поддавшись неведомому искушению, легко коснулся ими хмурящегося лба. нежно поглаживая мягкую кожу скул, туор чувствует под ней кипящее напряжение, нарастающее с каждым мгновением. биение сердечного ритма оглушающим грохотом отдаётся в ушах, когда юноша медленно склоняется к чужим чуть приоткрытым губам. невесомый поцелуй электрическим разрядом прошивает все тело туора, быстро разгоняя по нему кровь гулкими ударами сердца. он никогда раньше не целовал никого по своей воле, и потому сейчас он словно попробовал запретный плод из тенистого, залитого прохладным звёздным светом сада валар – он знает, что позже пожалеет о содеянном, но оттого нежные прикосновения к чужим губам становятся ещё слаще, стремительно наливаясь силой и чувствами. всепоглощающее осознание абсурдности происходящего орочьей стрелой настигло юношу, и тот, словно обжëгшись о бушующее совсем рядом пламя, поспешно отстранился. и вовремя – спустя несколько мгновений веки эльфа затрепетали, быстро распахнувшись в весьма понятном туору удивлении. по бледным щекам воронве, наверняка ещё чувствующим прикосновения туора, медленно разползся румянец. он, охваченный пунцовым пламенем смущения, приоткрыл было ещё поблескивающие влагой губы в немом протесте, но тут же замолчал, так и не начав говорить. чуть пошатываясь, эльф встал на ноги и еле слышно пробормотал что – то, вглядываясь на северо – восток сквозь белую пелену неспешно опадающего с затянутого мрачными, низко висящими над промерзшей землёй облаками серого неба прохладного снега. внутренне содрогнувшись от непонятной тревоги, туор поднялся следом за ним и с трудом услышал сквозь свист внезапно налетевшего порыва ветра обрывок мягкой фразы. холод пронзил юношу, подрагивающими, неровными волнами разливаясь по телу, когда до затуманенного странным наваждением смутного сознания не сразу дошёл смысл тихих слов.