Вот и взошло солнце

— Я не понимаю, почему ты хочешь поехать туда, — сказал Жан, придерживая для него дверь. Джереми рассмеялся, улыбаясь Жану, когда они вышли на улицу: — Это могло бы быть весело! — Никто никогда не называл Канзас веселым. — Лайла называла! — сказал он. — Мы могли бы даже доехать до самого большого в мире клубка бечевки от ее дома. Ты не можешь сказать мне, что это не похоже на отличное двойное свидание. — Я абсолютно могу, — возразил Жан. Он собирался продолжить, когда голос позади них заставил Джереми резко остановиться. — Реми? Только один человек в его жизни когда-либо называл его так. Джереми оглянулся через плечо и увидел своего отца, сидящего на скамейке у входа в здание общежития. Рики Нокс кивнул в знак приветствия своему сыну, когда тот встал, чтобы подойти к ним, и Джереми перевел дыхание, чтобы успокоиться. Жан сжал его руку, и Джереми позволил их связи успокоить его, когда он сделал последние несколько шагов к другому мужчине. — О, э-э, — начал он, — Привет, папа. Рики перевел взгляд с него на Жана и протянул руку: — Рики Нокс, отец Джереми. Жан крепко пожал ему руку, его обычный хмурый взгляд застыл, как всегда, когда он здоровался с незнакомцем: — Жан Моро, парень Джереми. В любой другой момент этот обмен репликами позабавил бы Джереми, но он поймал себя на том, что жалеет, что не находится где-нибудь в другом месте. — Верно, — сказал Рики, — Рад познакомиться с тобой. Я много слышал о тебе. — Жан не ответил, поэтому Рики переключил внимание на своего сына. — Мы можем поговорить минутку?. — Слово «наедине» в конце заявления было опущено, но все они его услышали. Жан посмотрел на Джереми, ожидая его решения, и он кивнул ему, давая понять, что все в порядке. Затем Жан наклонился и поцеловала Джереми в щеку, снова сжав его руку: — Я буду ждать тебя. — Хорошо, — сказал Джереми, слегка улыбнувшись ему. Он знал, что, скорее всего, Жан незаметно будет следить, его режим по умолчанию уже склонялся к чрезмерной защите, даже когда Джереми был в лучшей форме. По правде говоря, Жану не о чем было беспокоиться. Рики был беззубым по сравнению с Мирандой, по крайней мере в эти дни. Жан кивнул Рики, прежде чем уйти, и оба мужчины некоторое время молчали, стоя рядом. Рики откашлялся. — Ты хорошо выглядишь, сынок, — сказал он, — Счастливо. Джереми слабо улыбнулся: — Да. — Он хорошо с тобой обращается? — Да. — Его улыбка стала искренней. — Жан замечательный. Мне действительно повезло. — Хорошо, — кивнул Рики, — Ты это заслужил. — Почему ты здесь, папа? — Медленно спросил Джереми. — Мы некоторое время не разговаривали, с тех пор как все случилось с твоей мамой. — Он опустил взгляд на свои рабочие ботинки, прежде чем снова перевести взгляд на сына. — У нас есть билеты на пятничную игру чемпионата, но я хотел убедиться, что ты не против нашего прихода. — О, — сказал Джереми, — Конечно. Я имею в виду, это прекрасно. Все остальные придут. Девочки и Нана по крайней мере. Рики кивнул: — Они так и сказали. Кстати, им действительно нравится твой парень. Я слышал только хорошее. — Он немного помолчал. — Я надеялся, что вы не будет возражать, если Лина пойдет со мной на матч. Это тоже нормально? — Конечно, тетя Лина может прийти, — сказал Джереми, затем поморщился. — Наверное, мне больше не стоит ее так называть. Трини сказала, что после всего, что случилось, она уволилась из салона. — Да, но ей больше нравится ее новое место, так что все получилось, — сказал Рики. — Я уверен, она сказала бы тебе называть ее как хочешь. Я не буду указывать тебе, что делать. — Ты никогда этого не делаешь. Он собирался извиниться за резкость в своем тоне, когда Рики поднял руку, обрывая его: — Нет, ты прав. Не забирай свои слова обратно. — Он бросил взгляд в сторону одного из баннеров, украшавших фонарные столбы вокруг кампуса в рамках подготовки к пятничной игре. На том, о котором шла речь, был изображен ухмыляющийся Патрик. — Будет приятно снова увидеть, как ты играешь, — сказал Рики, не отрывая глаз от баннера. — Я никогда раньше не пропускал столько игр за сезон. Джереми кивнул, печаль сжимала его изнутри. Миранда всегда рассматривала экси только как средство занять Джереми или, в лучшем случае, как способ поступить в хороший колледж, но Рики полностью поддерживал его с самого начала. Его отец приходил на каждую игру, какую только мог, и сам узнал достаточно об экси, чтобы практиковаться с Джереми, когда тот только начинал. Они смотрели его вместе, обменивались друг с другом мыслями об игроках и командах. Эта связующая нить была просто еще одной вещью, потерянной в конце, когда Рикки отошел от них всех. Между ними повисло долгое молчание, прежде чем Рики заговорил снова: — Я отправил документы твоей маме. Все должно быть завершено уже через пару месяцев. — Это хорошо, — сказал Джереми, на самом деле не зная, что на это ответить. «Поздравляю вас с разводом»? «Рад, что вы, ребята, наконец-то позволили нам всем уйти от этого»? — Ты счастлив с Линой? — Спросил Джереми, пытаясь найти тему, за которую можно зацепиться. Улыбка его отца была слабой, но яркой, нежное выражение на жестком лице говорило: — Да, Реми. Это здорово. — Что о ней думают девочки и Нана? Это была невысказанная тема между ними четырьмя, единственная, которая когда-либо была у Джереми, которая действительно была недоступна для его сестер. Он знал, что Рики разговаривал со своей бабушкой, Алекс и Эмми, но содержание их бесед было не тем, о чем он когда-либо спрашивал. Если бы они спросили, Джереми было бы трудно объяснить. Он пытался сделать это с Жаном, несколько раз. Его разозлило в Рики не само по себе мошенничество, хотя он никогда бы не потворствовал подобным вещам. Это была несправедливость всего этого, то, как потребовалось нечто подобное, чтобы его родители окончательно расстались, а не тот факт, что их разлука была лучше для всех. Было несправедливо, что они так долго тянули с этим, таща за собой его и близнецов. Это было несправедливо по отношению к Лине, по-настоящему замечательной женщине, которую Джереми уважал. Это было грязно, и это превратило его чувства по этому поводу в их собственный запутанный беспорядок. — Она им нравится, — сказал Рики. — Я имею в виду, девочки, конечно, всегда знали ее, раньше и все такое, но мама тоже твоя фанатка, что приятно меняет ситуацию. — Его глаза встретились с глазами Джереми с искренностью, от которой он почувствовал необходимость отвести взгляд. — Я думаю, ты тоже, если хочешь с ней познакомиться. Опять же, я имею в виду, что сейчас все по-другому. — Да, — сказал Джереми, — я бы с удовольствием. — Он потер затылок. — Правда, сейчас у меня много дел, так что дай мне несколько недель. Рики кивнул: — Имеет смысл. Девочки сказали, что ты еще ни с кем не подписал контракт. — Он поднял бровь, и старое выражение, когда-то такое знакомое, согрело Джереми. — Поздновато для этого, тебе не кажется? Джереми пожал плечами: — Я просто держу свои варианты открытыми. — Что означает, что ты тянешь время. — Рики ухмыльнулся удивленному выражению лица Джереми. — Тебя всегда было легко прочитать, сынок. Что удерживает тебя от выбора? Я уверен, что дело не в недостатке вариантов. Не в том, насколько ты хорош. — Я… — начал Джереми, сделав паузу, чтобы собраться с мыслями, — Я имею в виду, что Нью-Йорк и Сан-Антонио — самые выгодные предложения. Надежные программы, отличные льготы, высокие зарплаты. Мне повезло бы присоединиться к любому из них. Честно говоря, это, наверное, слишком большие деньги, чтобы от них отказываться. — Что бы ты со всем этим сделал? — Что? — Деньги, — пояснил Рики. Когда Джереми не ответил, он продолжил — Послушай, сынок. Ты всегда играл со страстью, потому что любишь игру. Для этого ты в ней и участвуешь. Ты был достаточно хорошим спортсменом, чтобы выбрать другой вид спорта, если тебе просто нужны были деньги, так что дело не в этом. Джереми пнул грязь кроссовкой: — Вегас — мой лучший выбор на данный момент. Единственный, который я рассматриваю всерьез. — Почему? — Потому что оно самое близкое. — Зачем быть рядом? Джереми слегка улыбнулся при этих словах. Он вспомнил множество подобных разговоров в детстве, быстрые перепалки между ними двумя, когда его отец помогал ему разобраться в мыслях. Время, когда его отец все еще был для него богом, до того, как этот человек исчез из их дома и стал работать в магазине все дольше и дольше. В конце концов, это было единственное место, где его отец казался самим собой. До этого момента Джереми не осознавал, как сильно ему этого не хватало. — Поскольку это мой дом, — сказал Джереми, — я не могу смириться с мыслью оказаться где-то еще. Выражение лица Рики смягчилось: — Я понимаю. Я имею в виду, я никогда не уезжал, и я вытащил вас троих из этого, так что у меня все получилось хорошо. — Он сделал паузу. — Но Вегас действительно то, чего ты хочешь? Ты бы сделал такой выбор, если бы у тебя все было на столе? — Это лучшее, что у меня есть. — Чушь собачья, — сказал Рики, скрестив руки на груди, — Ты лучший нападающий, выпускающийся в этом году. Лучший чертов игрок периода. Для тебя все уже на столе. Ты думаешь, я не следил за новостями? Ты победил, и эта команда выиграет в пятницу благодаря тебе. — Он серьезно посмотрел на своего сына. — Чего ты на самом деле хочешь, Реми? — Остаться, — ответил он так быстро, что сам удивился. Это был не вариант. Зачем вообще признавать это? — Тогда сделай это, — сказал Рики. Джереми нахмурился: — Не играть — это не вариант. — Кто сказал что-нибудь о том, чтобы не играть? — спросил он. — У Лос-Анджелеса есть команда. Глаза Джереми расширились, когда он понял, к чему клонит его отец: — Папа… — Послушай, — сказал Рики, — Не зря я учил тебя покеру, сынок. Ты знаешь, что должен разыгрывать ту комбинацию, которую тебе сдают. — Его губы слегка скривились. — Но не забывай о другой части: если тебе не нравятся твои карты, ты блефуешь. — Я думал, ты научил меня покеру, чтобы у вас, ребята, был кто-то, кто всегда проигрывал и должен был убирать после закрытия. — Это тоже было полезно. — Его улыбка была слабой, но она была на лице. — Все, что я говорю, это то, что если ты знаешь, чего хочешь, то надрывай задницу, пока не получишь это. Второго лучшего нет. Не для тебя. Все это время ты вышибал все двери на своем пути, чтобы попасть сюда. Никто не ставил на тебя, ни один ребенок из тех мест, где мы находимся, но ты заставил их заметить. Ты это заслужил. Рики протянул руку и положил ее на плечо Джереми: — У тебя есть еще один выстрел, чтобы вышибить еще одну дверь, прямо сейчас, когда все смотрят на нас. Делайте все возможное, чтобы получить как можно лучшие карты, а затем, если раздача окажется недостаточно хорошей, когда придут нужные люди с просьбой, ты блефуешь до тех пор, пока не соберешь все фишки. Ты не рассчитаешься. Не ты, Реми. Понимаешь? Джереми спокойно встретил взгляд своего отца. Он так ясно помнил, когда Рики был так далек, но теперь они были похожи. Это было и тревожно, и утешительно в равной степени. Он обдумал свои слова, прослеживая ход мыслей своего отца. Джереми мог видеть это. Тот флеш-рояль, который обещал ему все, что он хотел. Это было невозможно. Действительно так оно и было. Но что хорошего в его жизни хоть раз не было невозможным? — Спасибо, папа, — сказал Джереми, улыбаясь, — я понял. Рики похлопал его по плечу, прежде чем опустить руку: — Я знаю, чего ты хочешь. — Он взглянул на часы на запястье, прежде чем снова посмотреть на Джереми. — Мне нужно вернуться в магазин. Береги себя, хорошо? Мы болеем за тебя. — Спасибо, — снова сказал он. Там было небольшое колебание, момент, когда они обычно обнимались на прощание. Они этого не сделали. Рики кивнул и начал уходить, но Джереми смотрел ему в спину всего несколько шагов, прежде чем окликнуть. — Хэй, пап! — Рики обернулся, и Джереми ухмыльнулся ему в ответ. — Отдашь эти билеты кому-нибудь из парней? Я внесу вас с Линой в список членов семьи после сегодняшней тренировки, чтобы вы могли посидеть со всеми. Рики долго смотрел на него, прежде чем улыбнуться в ответ: — Спасибо, сынок. — Он ободряюще кивнул ему в последний раз. — Заставь их обратить на тебя внимание. Грудь Джереми вздулась от этой мысли, от возможности, охватившей его разум. — Я сделаю. __________ Джереми подпрыгивал на пятках, когда смотрел на их домашнюю площадку. Энергия толпы пульсировала через пол и проникала в его кости. Он впитал это, смаковал, запечатлел в памяти. Его последняя игра в качестве трояна. — Дыши, дорогой. Джереми поднял голову, глядя через плечо через лицевую пластину шлема на Жана. Он сделал огромный глоток воздуха, позволив ему надуть щеки, и Жан усмехнулся, закатив на него глаза. — Мы победим, — сказал ему Джереми. Жан коснулся рукой в перчатке руки Джереми: — Победим. — Совместно. — Oui. — А теперь! — прогремел диктор из динамиков стадиона. — Давайте послушаем ваших троянцев из USC! Поднимите шум! Их фанаты кричали достаточно громко, чтобы было больно, и Джереми ухмыльнулся, снова глядя вперед, когда тренер Реманн открыл дверь из плексигласа, ведущую на корт. Он кивнул Джереми с гордой улыбкой. — Первый, — продолжил диктор, — номер один! Ваш капитан! Джереми-и-и Нокс! Он выбежал на паркет счастливой трусцой, протягивая руку с ракеткой в другой к толпе, направляясь к центральному корту. Он знал, что ему будет этого не хватать. Его дом, его двор, его троянцы. Однако боль потери еще не поразила его. Сейчас он пылал. Это был тот самый момент. Ведущий продолжил перечислять состав хозяев поля, и каждый троянец остановился в центре площадки, чтобы обменяться клюшками со своим капитаном, прежде чем занять свои места. Жан подмигнул Джереми, когда он это сделал, и Джереми радостно рассмеялся. Он оглядел свою команду с такой гордостью, которая потрясла его до глубины души: Лайла стеной стояла у ворот, Жан и Патрик были полны решимости защищать линию, Тимоти стремился забить на своей стороне, а Ксавье присматривал за всеми ними. Они всегда были бы в некотором роде принадлежать Джереми, так же как и он им. Никто из них не добрался бы туда в одиночку. — А теперь команда гостей! — Лисы из Пальметто! Джереми был так горд за болельщиков «Троянцев», которые приветствовали их в ответ, может быть, не так громко, как за свою команду, но они определенно не освистывали, как это обычно делают многие болельщики. Он с улыбкой кивал каждому Лису, который проходил мимо него, и был встречен в ответ разными выражениями: мягкой улыбкой Рене и острой, как нож, улыбкой Нила, взволнованной улыбкой Дэн и легким кивком Кевина в знак признания, за которым следовал хмурый взгляд Аарона. Мэтт Бойд просиял, заняв свое место напротив Джереми в качестве метки на вечер. — Привет, чувак! — сказал Мэтт в приветствии. — Поздравляю с сезоном! — Взаимно! — Джереми крикнул в ответ. Это было так громко, что им обоим пришлось кричать, несмотря на то, что они находились всего в футе друг от друга. — Предвкушаешь сегодняшний вечер? — Больше, чем ты думаешь! — Сказал Джереми, прижимая ракетку к плечу. — Давай устроим хорошее шоу! — Ты это знаешь! Джереми занял свою позицию, когда двери в плексигласе закрылись и судьи заняли свои места. Он не потрудился взглянуть на Ксавье по другую сторону центральной линии. Они были готовы. За месяцы, прошедшие со Дня Святого Валентина, троянцы сделали все, что у них было, чтобы подготовиться к прибытию Лис. Они доминировали в каждой игре плей-офф, увеличивая разрыв в очках до такой степени, что ни один из их соперников не мог им сравняться. Они с рвением выходили на корт и в спортзал, заставляя себя и друг друга показывать свои лучшие результаты. Джереми потерял счет, сколько ночей они провели вместе, пока у него не подкосились ноги, и Жану практически пришлось тащить его домой. Но он был полон решимости. Он хотел этого. Он не оставил бы ни единого сожаления на этом корте, не сегодня вечером. Ему нужно было довести до совершенства победную комбинацию. Прозвучал свисток. Началось. __________ — Боже, Джостен так много болтает, — пожаловался Патрик со своей скамейки, все еще переводя дыхание и прислонив голову к шкафчику, — И он такой чертовски быстрый, Господи Иисусе. Откуда у него время дышать? Он слегка приподнял голову и посмотрел через пространство на Жана. — Поменяйся со мной. День не может быть таким уж плохим. Жан фыркнул: — Ты же не хочешь, чтобы я тебя поменял. — Не будь ребенком, Пэт, — сказала Каталина, растягиваясь на полу. — Я думаю, Джостен в некотором роде забавный. — Было бы смешнее, если бы не было ощущения, что я гоняюсь за болтливым карапузом, — сказал Патрик, снова запрокинув голову. — Убейте меня. Джереми ткнул Патрика в грудь бутылкой воды: — Выпей это. — Спасибо, Кэп, — вздохнул Патрик, беря ее. В перерыве Жан следил за Джереми, который ходил по залу, раздавая воду и общаясь со всеми по отдельности после того, как Реманн закончил свой краткий обзор первого тайма. Джереми уже отыграл всю игру, и ему нужно было сесть, но Жан подождал, чтобы обратить на это внимание. Последние пару дней после разговора с отцом он был немного не в себе. Хотя он рассказал Джереми об этом и, честно говоря, казался довольным результатом, у Джереми явно было что-то на уме, чего Жан не мог понять. Его это не беспокоило, но ему было любопытно. Когда Джереми снова кружил мимо, а остальные члены команды были увлечены своими разговорами, Жан протянул руку и потянул его за запястье. — Отдыхай, — сказал он. — Но я… — начал Джереми. Жан потянул еще раз, легко, но настойчиво, и его голос смягчился: — Джер. Джереми кивнул, соглашаясь, и сел рядом с ним. Он посмотрел на ноги Жана: — Колено? — спросил он. — Все хорошо, — сказал Жан, — не волнуйся. — Я не волнуюсь. Просто проверяю, — сказал он. Он на минуту закрыл глаза и медленно выдохнул. — Нам действительно нужно было увеличить отрыв, чтобы Эндрю снова вернулся. — Я знаю. — Фу, — простонал он, — И я клянусь, Мэтт в этом году лучше. Аарон тоже. Кто бы мог подумать об этом, верно? Может, встреча с Кевином дала мотивацию. — Мы не знаем, так ли это, — отметил Жан. Джереми встретил его взгляд с лукавой улыбкой: — Я бы поставил на это. Я кое-что знаю. Жан фыркнул, забавляясь, затем его тон стал жестче: — Я лучше справлюсь с Кевином во втором тайме. — На данный момент ты уже оцениваешь его значительно ниже среднего. — И все же, — сказал Жан, нахмурившись, — Он застал меня врасплох. Мне следовало лучше с этим справиться. Жан подавил желание заскрежетать зубами при этой мысли, зная, что Джереми отругает его за дурную привычку. Игра была ожесточенной, но управляемой в течение первых пятнадцати минут или около того. Обе команды жаждали победы и были хорошо подобраны с солидными составами. Во всяком случае, у USC было преимущество перед последней, поскольку большинство из них были ветеранами плей-офф, имеющими опыт игры друг с другом, в то время как «Лисы» добавили несколько новых игроков, чтобы усилить свой состав в межсезонье. Затем Кевин поменял руку на ракетке. Жан, как и все остальные, знал, что он может мастерски играть обеими руками, но Кевин обычно играл одной рукой весь тайм, переключаясь только в перерыве, если вообще переключался. Когда Кевин перешел с правой руки на левую в середине тайма, даже в середине игры, Жан от неожиданности споткнулся. Это была ошибка, которая дорого обошлась бы ему в игре с Воронами, но это только заставило троянцев кричать громче, подбадривая. Жан провел большую часть первого тайма постоянно настороже, играя сначала против правши Кевина Дэя, а затем против левши на следующей минуте. Это, в сочетании с почему-то большей скоростью Джостена в этом сезоне и яростным отклонением большинства попыток Миньярда нанести удар, отбросило «Троянцев» на два очка к перерыву. Джереми протянул руку и сжал колено Жана: — Никто не смог бы справиться с ним лучше, чем ты. Когда дойдет до этого, я просто должен добиться от Эндрю большего. — Тимоти тоже так думает. — Ну да, — согласился он, — но ты понимаешь, что я имею в виду. Жан кивнул. В конце концов, большая часть этого успеха легла на плечи Джереми. Он уже играл блестяще, сумев набрать четыре очка против одного Тимоти, но всем им нужно было отдать больше, если это должно было закончиться победой. — Пора идти! — крикнул их тренер через дверь. — Допивайте воду и выстраивайтесь обратно! Джереми вскочил на ноги, излучая энергию, и Жан увидел, как остальная команда воодушевлена его неизменным энтузиазмом, несмотря на трудности, с которыми они сталкивались до сих пор. Он тоже поднялся, полный решимости. В этом году он не отплатил бы им за доброту ничем, кроме самого лучшего. Джереми, например, не заслуживал меньшего. Толпа все еще гудела от возбуждения, когда «Трояны» вышли на корт одновременно с «Лисами». Жан наклонился к Каталине, говоря прямо в отверстие в шлеме рядом с ее ухом. — Когда Джостен пройдет мимо тебя, — сказал он, — Выбей мяч у него справа после второго шага. Он будет двигаться слишком быстро, чтобы заметить это. Каталина взглянула на него: — Почему тогда Пэт не воспользовался этим? — Он недостаточно быстр из-за разницы в размерах между ними, — сказал Жан, — а вот ты. Она ухмыльнулась, и это свирепое выражение заставило Жана ухмыльнуться в ответ: — Давай сделаем это. Жан кивнул в знак согласия, прежде чем подойти к Кевину. Нападающий понимающе посмотрел на него. — Твои ноги работают небрежнее, — сказал Кевин, когда они устроились. Жан усмехнулся: — Любой выстрел, сделанный под углом менее сорока пяти градусов, отклоняется на несколько дюймов. Кевин свирепо посмотрел на него, и Жан ответил ему таким же взглядом. Он не так сильно хотел победить Кевина, как хотел, чтобы победили Джереми и его (их) трояны. Это было настолько противоположно тому, как он играл в роли Ворона, всегда сосредоточенного на уничтожении другой команды, а победа «Воронов» служила лишь наказанием сопернику. Жан не ожидал, насколько другим может быть экси, когда играет с людьми, подобными тем, кого он сейчас называл своими товарищами по команде. Была гордость за то, как они играли, за сам номер и за то, кем они были, когда уходили с корта с высоко поднятой головой, потому что они сделали все возможное и при этом остались верны себе. Он слегка улыбнулся про себя осознанию этого. Жан почувствовал решимость своей команды за своей спиной. У них был еще один тайм, чтобы доказать это самим себе, тем, кто смотрит, всему миру. Это были троянцы, и им больше не отказывали. __________ Жан затаил дыхание, наблюдая, как мяч, описав невозможную дугу от ракетки Джереми, устремился к воротам. Он не мог отвести взгляд. Никто из них не мог. Казалось, что весь мир затаил дыхание, безмолвный и застывший в этот единственный момент. Оставалось так мало времени. Их оставалось так мало. Они были так близки, и им нечего было больше дать, если бы игра перешла во второй овертайм. Он и глазом не моргнул, когда ракетка Миньярда опустилась вниз. Угол был налицо. Вратарь собирался блокировать удар. Жан был настолько уверен в провале проекта, что поставил бы на это свою жизнь. Хорошо, что он этого не сделал. Стадион взорвался в ту же секунду, когда ворота загорелись красным. Спустя мгновение часы возвестили об окончании игры. Взгляд Жана метнулся к табло. 12-11. Победа Троянцев. Мир превратился в какофонию звуков, огней и красок, но Жан повернулся обратно к корту, который начал наполняться по мере того, как все больше тел вливалось в двери. Он поискал, но это заняло всего мгновение. Между ними было притяжение, постоянное уравновешивающее притяжение, которое всегда притягивало их друг к другу на любом расстоянии. Жан поймал взгляд Джереми на другой стороне корта и улыбнулся. Он улыбнулся, когда Джереми помчался к нему, его красивое лицо покраснело от напряжения, а улыбка была ярче самого солнца. Его любовь была кометой, падающей звездой, небесной и божественной в своей радости. Жан улыбнулся, сорвал шлем и, не раздумывая, отбросил его в сторону, его руки раскинулись, когда Джереми прыгнул в них. Он улыбнулся, подхватывая Джереми под ноги, чтобы прижать его к себе. Жан улыбнулся, откинув голову назад, чтобы поцеловать Джереми всем, что у него было, не обращая внимания на усталость в его теле и прерывистое дыхание, потому что ничего в этом мире он не хотел больше, чем этого. У него был бы этот момент только один раз с Джереми, и он бы его не упустил. Жан не думал ни о камерах, ни о толпе, ни о товарищах по команде, когда Джереми запустил пальцы в его волосы, а Жан обнял его крепче, решив держать их вертикально. Все, о чем он думал, это о том, как поцелуй Джереми был похож на первый момент восхода солнца, когда пылающая звезда заливала небо красками: все золотое и голубое, розовое и изумительное, такое красивое и такое теплое, что перехватывало дыхание. — Мы победили! — Джереми плакал, когда говорил в губы Жана, их лбы соприкасались. Он излучал, искрящийся и сияющий. Жан смеялся: — Tu étais magnifique, mon chér. Je suis si fier de toi. — Расскажешь мне, что это значит, позже, — сказал Джереми, крепко обнимая его за шею, — но ты должен опустить меня, пока мы не упали. Жан так и сделал, поцеловав его в щеку, а Джереми прижал его к себе, обняв за талию. Секундой позже товарищи по команде завалили их толпой, криками радости и таким безудержным смехом, что Жан подумал, что завтра они будут страдать от этого. — Господи Иисусе, найдите себе комнату, вы двое! — Крикнул Патрик, крепко обнимая их обоих. Джереми откинул голову назад и рассмеялся, глядя на дисплей. Это был единственный звук, который мог услышать Жан, и он улыбнулся ему в ответ, когда их взгляды встретились. Лайла присоединилась к его смеху, ее руки обвились вокруг талии Каталины, чтобы удержать ее в вертикальном положении, и их волосы прилипли к лицам от пота. Дерек и Тимоти прыгали вокруг них с неослабевающей энергией, из их глоток вырывались торжествующие крики, а Ксавье одарил их всех искренней лучезарной улыбкой. Жан раньше не знал такого счастья. Эта гордость и это удовлетворение. Казалось невозможным, что кто-то вроде него мог это испытать, так же маловероятно, как прикосновение к звездам. В жизни Жана было так мало хороших моментов до того, как он приехал в Лос-Анджелес, и он знал, что этот, когда Джереми тепло прижимался к нему, а их товарищи по команде окружали их, будет тем моментом, которым он будет дорожить всю жизнь. __________ Казалось, что им почти не разрешили уйти. Все троянцы махали толпе после нескольких минут аплодисментов. Они выслушали поздравительную речь от ректора и гордую, пролитую слезами речь от своего тренера. Трофей был вручен, и Джереми (по праву) получил трофей поменьше как MVP игры. Затем прибыла семья Нокс, многие из них разразились криками радости при виде Джереми, они вцепились друг в друга и втянули Жана в свой шум, обнимая и улыбаясь. Было сделано бесчисленное количество фотографий (так много фотографий), и Жан предположил, что они смогут обильно покрыть ими стены раздевалки. Он вздохнул с облегчением, когда они с Джереми, наконец, рука об руку переступили порог коридора, их команда уже покинула площадку, чтобы начать празднование. Жан знал, что сегодня вечером они будут на крыше общежития. Ни одна комната не смогла бы вместить столько счастья и гордости, которыми были переполнены троянцы в ту ночь. Жан отвел взгляд, когда они шли по тусклому коридору, когда Джереми поднял их соединенные руки и поцеловал шрамы на костяшках пальцев. Он остановился на полушаге и наклонился, чтобы поцеловать Джереми в губы в ответ, мягко улыбнувшись на хриплый вздох Джереми при соприкосновении. — Ты был неподрожаем, chéri, — прошептала Жан ему в губы, — Поистине захватывающим дух. Джереми промурлыкал, не отстраняясь, так как его глаза оставались закрытыми: — Хотя прямо сейчас я хотел бы, чтобы ко мне можно было прикоснуться. Жан усмехнулся: — Если я сейчас отвезу тебя домой, команда никогда мне этого не простит. Он вздохнул, кивнул, открыл глаза и посмотрел на Жана. — Ты прав, — сказал Джереми, — Сегодняшней ночью ничего не закончится. У нас есть все время мира. Жан улыбнулся, поцеловал его в лоб, прежде чем повести их дальше в раздевалку: — Oui, nous le faisons, mon amour. Джереми улыбался в ответ, пока они шли, тщательно повторяя слова. Жан усмехнулся этой попытке. Это все еще было тяжело воспринимать, но Джереми уже немного понимал французскую речь. — Жан. Они оба обернулись на знакомый голос. Кевин Дэй стоял по другую сторону коридора от входа в раздевалку, скрестив руки на груди, с влажными после душа волосами. Аарон Миньярд стоял рядом с ним с всегда осуждающим выражением лица. — Кевин! — Вскрикнул Джереми, шагнув к нему. Он крепко обнял Кевина за шею. — Ты был великолепен! Кевин слегка споткнулся, его глаза расширились от удивления, но он вежливо похлопал Джереми по спине. — Спасибо, — сказал он, — Ты тоже. Поздравляю. — Спасибо, — сказал Джереми с довольным вздохом, отпуская его. — Я абсолютно измотан! Жан отвел взгляд в сторону и увидел, что хмурый взгляд Аарона стал мрачнее, чем раньше, когда Лис наблюдал за перепалкой между ними. Он догадался, что его собственный взгляд был примерно таким же. — Но у тебя еще впереди следующий год, да? — Продолжил Джереми. Затем он с улыбкой оглянулся через плечо и отступил назад, чтобы игриво обхватить Жана за руку и прижаться к нему. — Ну, тебе, конечно, придется обойти этого парня. Троянцы все равно заставят тебя побегать за твоими деньгами и без меня. Он наблюдал, как глаза Кевина на мгновение перевели взгляд с них двоих, прежде чем он кивнул: — Не сомневаюсь. — Затем его взгляд остановился на Жане. — Можно тебя на минутку? — Конечно, — сказал Жан. Джереми сжал его руку один раз, прежде чем отпустить, удивив всех, когда он шагнул к Аарону. Он обнял невысокого мужчину за плечи, несмотря на откровенно встревоженный взгляд, который Аарон бросил в сторону Кевина, и повел его прочь, пока говорил. — Не думай, что я забыл о тебе, Аарон! — Джереми радостно сказал. — Ты должен рассказать мне все о… Болтовня Джереми затихла, когда они вдвоем отошли дальше по коридору, но внимание Жана и Кевина еще некоторое время оставалось приковано к их исчезающим фигурам. — Не волнуйся, — сказал Жан, — С ним все будет в порядке. — Я беспокоюсь не о Джереми. — Я говорил не о нем. Кевин оглянулся на Жана, приподняв бровь, но Жан сохранял невозмутимое выражение лица. Без теплоты Джереми между ними огромная пропасть, которая расширилась за эти годы, была более очевидной, чем когда-либо. На каждые тридцать сообщений, отправленных Кевином за последний год, Жан отвечал одним. Он знал, что Джереми регулярно разговаривал с ним, как и со многими Лисами, поэтому Жан не видел в этом смысла. Возможно, до сих пор. Ночь, подобная той, в окружении счастья товарищей по команде, напомнила Жану о том, чего он лишился, когда Кевин сбежал из Гнезда. Когда-то они были друзьями, эти двое, или что-то в этом роде. Что-то настолько близкое к дружбе, насколько позволяла жизнь в Эверморе. — Ты собираешься говорить? — Подсказал Жан. Кевин на мгновение опустил взгляд на свои ноги: — Э-э, да. Я просто хотел поздравить, конечно. — Он снова поднял глаза. — И что мне все еще жаль. Я всегда буду сожалеть. Ты заслуживаешь услышать это лично, а не по телефону. — Кевин… — начал Жан, но Кевин поднял руку. — Просто, — сказал он, — дай мне минуту, чтобы сказать это. — Он выдохнул. — Мне не следовало делать большую часть того, что я делал тогда, и мне следовало сделать гораздо больше того, чего я не делал. Я почти не помог тебе в Эверморе, несмотря на то, что, вероятно, был единственным, кто мог бы это сделать. Я…работаю над этим. Я начинаю понимать, как сильно я облажался. Я хочу, чтобы ты это знал. Я собираюсь продолжать работать над этим, потому что ты… Он продолжил после минутного молчания: — Вы с Нилом — единственные, кто это понимает. Мы не хотели этого, но это то, что у нас есть, и мы должны выяснить, как сделать это безопасно. Я хочу, чтобы мы сделали это вместе, если сможем. Теперь от нас зависят люди. — Нравится Аарон? — Спросил Жан. Кевин медленно кивнул: — И Джереми. И Эндрю. — Конечно. — Я не прошу у тебя прощения, Жан, — сказал Кевин со вздохом, — я этого не заслуживаю, но было бы здорово, если бы ты тоже полагался на нас. На меня и Нила. Или, по крайней мере, меня, я думаю. На этот раз я тебя не подведу. — Я уже простил тебя, Кевин, — просто сказал Жан, — Тебе не нужно просить об этом. Я сделал это несколько месяцев назад. Кевин резко поднял голову: — Что? Жан ухмыльнулся: — Я тоже работал. Они отняли у меня достаточно времени моей жизни. Я не позволю им разрушить то, что у меня есть сейчас. Кевин долго смотрел на него, как будто слова не имели смысла. — Но я, — сказал он, — я причинил тебе боль. Я позволил им причинить тебе боль. — Они и тебе причинили боль. — Это не то же самое. — Нет, это не так, — сказал Жан, — но я не виню тебя за это. Ты не причинил мне боли, так же как я не причинил боли Нилу, когда позволил Рико причинить ему боль. Бывают моменты, когда я все еще виню себя, и мне потребуется гораздо больше времени, чтобы забыть об этом, даже если он не держит на меня зла. Он встретился взглядом с Кевином: — Рико мертв, Кевин. Мы нет. Мы сделали все возможное, чтобы выжить. Есть части нас, которые останутся чудовищными из-за того, что произошло, но сейчас мы становимся людьми. Не тратьте время впустую и не позвольте им больше завладеть вами. Выражение лица Кевина было почти благоговейным, когда он молча слушал. Он медленно кивнул, когда Жан закончил. — Спасибо тебе, — тихо сказал он. — Я бы сказал тебе то же самое, — сказал Жан, — я должен поблагодарить тебя. Кевин в замешательстве склонил голову набок: — За что? — За то, что отправил меня сюда. Я счастлив, потому что ты попросил Джереми взять меня к себе, больше, чем когда-либо прежде. — Он улыбнулся и увидел, как на лице Кевина появилось удивление. — Спасибо тебе, Кевин. — Я… — начал он, прежде чем прочистить горло. Он улыбнулся в ответ, хотя это была слабая улыбка. — Не за что. Я действительно рад за вас. Я имею в виду за вас двоих. — Должен ли я сказать то же самое о тебе и Аароне? — спросил Жан с любопытством в голосе. — Джереми совершенно уверен в этом. — О, эм, — сказал Кевин, потирая затылок. Он посмотрел в конец коридора, туда, где исчезли двое мужчин, — Это неофициально или что-то в этом роде. — Тогда сделай это официальным. Ты тоже заслуживаешь счастья. — Спасибо. Я планировал. В любом случае, скоро. Как только я во всем разберусь. — Не трать время впустую, Кевин, — предупредил Жан. Кевин усмехнулся: — Не буду. Казалось, что все решено, что бы там ни было между ними, по крайней мере, настолько, насколько это возможно за один разговор. Жан посмотрел в конец коридора и, прижав пальцы ко рту, резко свистнул. Кевин приподнял бровь, услышав это, но Жан в ответ только пожал плечами. — Я не могу поверить! Мы говорили об этом! Голос Джереми донесся из глубины полутемного зала. Лишь мгновение спустя он появился снова с Аароном на шаг позади, руки бэклайнера были засунуты в карманы. — Я должен был как-то позвать тебя, — возразил Жан, когда к ним подошел его парень. — Тогда используй мое имя! Я не щенок! — Сказал Джереми. Жан улыбнулся, обняв его за плечи и уткнувшись носом в его ухо: — Non, tu es si sexy que tu ne peux pas te détendre, mon cher. Кевин весело рассмеялся, бровь Аарона приподнялась при этом звуке, и Жан увидел, как мужчина пониже ростом потянулся к Кевину. Широко раскрытые глаза Джереми переводились с Кевина на Жана. — О, так нечестно, — сказал Джереми, прежде чем сосредоточиться на Жане. — Я требую дополнительных уроков теперь, когда сезон закончен. Я больше не могу выносить незнания. — Жан — хороший учитель, — предположил Кевин. Джереми лучезарно улыбнулся, обнял Жана за талию и наклонился к нему: — Не так ли? — Он перевел взгляд с Кевина на Аарона. — Увидимся, завтра утром, ребята. В девять вас устроит? Мы можем и в десять, если так лучше. Я забыл спросить, когда вылетает ваш рейс. — Что? — Спросил Кевин. — Бранч, — сказал Аарон, не глядя на него. — Ты согласился на бранч? — Спросил Кевин, его потрясение было явно очевидным. Аарон встретил его вопросительный взгляд свирепым взглядом: — Нокс не принял бы отказа. — Я бы ни за что не принял отказ, — кивнул Джереми, — Давай, Кевин. Кто знает, когда мы снова сможем пообщаться с вами двоими? Абсолютного замешательства на лице Кевина было достаточно, чтобы заставить Жана рассмеяться. Было очевидно, что он согласится. Джереми просто так влиял на людей, включая Жана. — В девять было бы лучше, — сказал Кевин, переводя взгляд с Джереми на Аарона. — Если мы соберем вещи заранее, кто-нибудь сможет отвезти наши сумки в аэропорт за нас. Аарон пожал плечами. Казалось, что это самое большее согласие, которого кто-либо мог от него добиться. — Прекрасно, — сказал Джереми, — Мы знаем отличное местечко недалеко от Лос-Анджелеса. Пришлите мне адрес вашего отеля, и мы заедем за вами. Нет смысла тратить деньги на такси. Оно недешевое. Жан улыбнулся ему сверху вниз. Его парень был действительно неумолим. — Это было бы здорово, — сказал Кевин. Он взглянул на Аарона, затем быстро отвернулся. — Нам пора идти. Вам, ребята, спокойной ночи. — Вам тоже! — Прощебетал Джереми. — Увидимся утром, — сказал Жан. Кевин и Аарон кивнули на прощание, а Джереми и Жан смотрели им вслед, пока они не скрылись в конце коридора. Жан рассмеялся. — Что? — Спросил Джереми, улыбаясь ему. — Ты великолепен, — ответил Жан. — Я стараюсь. — Сомневаюсь, что Миньярд думает так же. Как долго ты его допрашивал? Джереми ухмыльнулся: — Мне едва пришлось. Это так очевидно, не так ли? То, как они смотрят друг на друга? Это только вопрос времени. — Он удовлетворенно вздохнул. — Они безнадежны. — Кажется, когда-то нас так называли, — сказал Жан. Улыбка Джереми стала мягкой. Он протянул руку и поцеловал Жана в щеку: — И посмотри, как хорошо все получилось. Жан провел пальцем под подбородком Джереми, чтобы удержать его ближе. Их взгляды встретились, когда Жан наклонился к нему. — Как во сне. — Oui, mon amour, — прошептал Джереми между их приоткрытыми губами, прежде чем соединить их в поцелуе. __________ Джереми сделал долгий, медленный вдох, уставившись на закрытую дверь. Он еще раз поправил рубашку, зная, что из-за нервозности тянет время. Не было времени нервничать в последнюю минуту, сказал он себе. Он собрал в свою руку лучшие карты, какие только мог, и они будут разыграны в течение следующего получаса. Если этого было недостаточно, он блефовал, пока не получал то, что хотел. Пока не выигрывал. В конце концов, он упорно трудился, чтобы привлечь их внимание, и они это сделали. Все, что он делал, привело его к этому моменту. Он не хотел упускать его сейчас. Его телефон зажужжал, и Джереми улыбнулся про себя, уже зная, от кого будет сообщение, когда он проверял его. 'Bonne chance.' Он отправил в ответ длинную череду поцелуев и сердечков, прежде чем замолчать и положить обратно в карман. Еще один вдох, выдох. Джереми изобразил на лице улыбку и толкнул дверь. Конференц-зал был ярко освещен послеполуденным солнцем, льющимся сквозь стену окон справа от него. В лучах солнца блеснуло золото недавно установленного чемпионского трофея, стоящего на почетном месте на задней стене, шкафчик из красного дерева поблескивал под его массивным основанием. Он взглянул на это всего на секунду, позволив напоминанию успокоить его. Он заслужил это, выложился до предела ради этого. Он заслуживал быть там. Тренер Реманн встал со своего места слева от стола, а три других человека сделали то же самое напротив него. — Вот он, — с улыбкой сказал Реманн, — Последний выпускной экзамен прошел нормально? — Отлично! — Ответил Джереми. — Но мы увидим, прав ли я, когда подсчитают результаты. Четверо игроков услужливо захихикали, и Джереми занял свое место рядом со своим тренером. Он протянул руку мужчине, сидевшему в центре двух других за столом. — Джереми Нокс, — представился он, — Так здорово познакомиться со всеми вами. Пожилой мужчина с волосами цвета соли с перцем, уложенными элегантной волной, пожал Джереми руку с вежливой улыбкой бизнесмена. — С удовольствием, — сказал он. — Я Райан Стивенс, президент по операциям. — Он кивнул двум другим присутствующим. — Это София Уайатт, наш директор по коммуникациям, и главный тренер Калеб Стивенс, о котором, я уверен, ты уже знаешь. Джереми пожал им руки, когда их представляли, еще раз пожав руку Калебу: — Трудно не узнать олимпийца. Калеб кивнул один раз с непроницаемым лицом: — Ты был бы удивлен. Реманн жестом указал им на места, и они все заняли их. Джереми небрежно сцепил пальцы на столе, чтобы не ерзать. — Мы ценим, что Вы нашли время встретиться с нами сегодня, мистер Нокс, — сказала София, — Мы знаем, что у Вас сейчас напряженное время. Он очаровательно улыбнулся: — Просто Джереми, пожалуйста. Сейчас, когда семестр подходит к концу, определенно много всего происходит, но как я мог не выкроить время, когда звонит моя любимая команда? — Любимая, да? — спросил Райан. — Не только потому, что это команда твоего родного города? Глаза Джереми расширились: — Нет, сэр. Я бы солгал, если бы сказал, что не слежу за всеми командами Лос-Анджелеса во всех видах спорта, но «Найтс» были для меня номером один с тех пор, как вы все приехали в город пятнадцать лет назад. — Он ухмыльнулся. — Мы с отцом смотрели каждый матч от начала и до конца. Я в значительной степени научился экси, наблюдая за игрой «Найтс». — Значит, вы фанат Мишель? спросил президент, имея в виду давнюю звездную нападающую франшизы. — Любой, кто не является ее фанатом, не является настоящим фанатом экси, — сказал Джереми с ухмылкой. Райан усмехнулся, а София улыбнулась, но Калеб оставался настороже, когда говорил: — Она собирается завершить карьеру после следующего сезона. Брови Джереми приподнялись, он был искренне удивлен: — Правда? Почему? — Она занимается этим тринадцать лет, — просто ответил тренер, — Готова к более спокойной жизни. — О, — сказал Джереми, — Мне жаль это слышать. — Не стоит. Она хочет уйти, пока еще здорова. — Калеб смерил Джереми твердым взглядом. — Она послала нас за тобой, чтобы ты стал ее вторым номером в следующем сезоне. Джереми изо всех сил старался сдержать выражение лица. Футболка Мишель Эспозито была первой, которую он когда-либо купил. Он видел все матчи, в которых она когда-либо играла. Назвать ее героиней его детства было бы неточно. — А как же Диккенс? — спросил он, с удовлетворением обнаружив, что его голос звучит ровно. — Его вращательная манжета удержит его вне игры по крайней мере до плей-оффа следующего года, — сказал главный тренер, — а ты уже талантливее, чем наша вторая команда. Джереми открыл рот, чтобы возразить, но Калеб покачал головой: — Не пытайся разыгрывать скромника и говорить мне, что я неправ. Это не так. София слегка наклонилась вперед, листая папку перед собой, прежде чем положить перед Джереми один лист бумаги: — Мы думаем, Мишель права, милый, именно поэтому мы здесь. На самом деле, мы знаем, что нам невероятно повезло, что ты еще не подписал контракт с другой командой. Я уверен, что у тебя были и другие щедрые предложения, но мы надеемся, что ты рассмотришь наше, прежде чем принять окончательное решение. — Она указала на страницу. — Пожалуйста. Джереми сделал, как она просила, и взял документ, просматривая краткое содержание. Его легкие затихли при виде списка зарплаты. Это было не то, что предлагал Нью-Йорк, но близко к этому. Очень близко. Когда вчера Реманн сказал ему, что «Найтс» хотят встретиться с ним лично, чтобы обсудить предложение, Джереми ожидал, что они разыщут его максимум на третье место и за гораздо меньшую плату. Он с трудом сдержал ухмылку. Они очень хотели его заполучить. Гораздо больше, чем он смел надеяться. Он подавил смех, который угрожал вырваться из его груди, по мере того как росла его уверенность. С такой позиции в их переговорах он, возможно, просто смог бы это осуществить. У него было много карт для игры. Джереми подумал о последнем сообщении и позволил себе легкую улыбку. Если бы только Жан знал. Он отложил страницу и отодвинул ее Реманну, чтобы его тренер мог сам изучить детали, когда Джереми заговорил: — Я хочу минимальную зарплату новичка. Он увидел, как на лицах всех троих промелькнуло замешательство. Даже выражение лица стоического тренера дрогнуло. — Прости? — Спросила София. — Именно так, — сказал Джереми, — но у меня есть условие. Если вы все примете его, вы можете составить контракт, и я подпишу его до конца дня. Он увидел возбужденный блеск в глазах президента, когда тот поставил локти на стол и оперся на них: — Мы слушаем. Джереми обратился к главному тренеру: — Родригес хочет уйти, не так ли? Калеб приподнял бровь, когда София спросила: — Откуда ты это знаешь? — Как я уже сказал, — начал Джереми, — я наблюдал за «Найтс» с самого начала, и Родригес, очевидно, единственное, что удерживает оборону вместе. Без него оборона рушится. — Он склонил голову набок, как будто впервые задумался об этом. — Но его контракт истекает в конце следующего сезона, и он уже играет так, словно его глаза устремлены куда-то в другое место. Он собирается уйти, не так ли? Главный тренер откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди: — Да. Он уже говорил со мной об этом. Хочет вернуться куда-нибудь на восток, чтобы быть рядом со своей мамой. — Он кивнул Джереми. — Какое это имеет отношение к тому, что я обзавелся новым нападающим? — Остальная часть вашей защиты слаба, — сказал Джереми. — Мне неприятно говорить это как ярому фанату, но это правда. Это был криптонит «Найтс» долгое время, потому что, какими бы потрясающими ни были Мишель и Диккенс, они не могут превзойти любого соперника, чтобы компенсировать это. Из-за этого вы, ребята, годами не попадали в плей-офф. У меня есть решение. Джереми почувствовал на себе взгляд Реманна, зная его слишком хорошо, чтобы не распознать грядущую атаку, подобную тем, которые его капитан так часто использовал на пресс-конференциях. Он был благодарен тренеру, что тот не вмешался. Джереми должен был оставаться сосредоточенным на трех людях перед ним. София начала говорить, но Райан поднял руку, не сводя глаз с лица Джереми: — Я хочу услышать предложение ребенка, Софи. — Она замолчала, и все они пристально смотрели на него. Разыгрывай карты и блефуй. — Жан Моро заканчивает университет в следующем году, — сказал Джереми, его уверенность росла под их пристальными взглядами. — Подпишите со мной минимальный контракт новичка с ограниченным сроком действия в этом году, и вы, ребята, будете иметь полное право решать, достаточно ли я хорош, чтобы остаться в конце еще на один сезон. — Он улыбнулся. — Кем я и буду. Я могу это обещать. Плюс, я буду заниматься столько работой со СМИ, сколько вы захотите. Я довольно хорош в этом. — Он откинулся назад, излучая уверенность. — Тогда вы можете взять то, что не платили мне, и предложить Жану максимальную зарплату новичка в следующем году. Он согласится. Джереми старался дышать спокойно, напоминая себе сохранять хладнокровие. У него был только один шанс. Один невозможный шанс. — В следующем году Мишель уходит на пенсию, — продолжил Джереми, — Диккенс возвращается здоровым, и мы с ним — линия нападения, которая может сразиться лицом к лицу с кем угодно прямо сейчас. Тардиф в воротах, Зарита сдает. Затем добавьте Жана в качестве бэклайнера, четырехкратного чемпиона, бэклайнера, которого захочет каждая команда, и у вас будет солидный стартовый состав, достаточно молодой, чтобы вести «Найтс» в течение десятилетия, и достаточно хороший для выхода в плей-офф в наш первый год совместной работы. Я бы поставил на это. — Почему Моро? — спросил президент. — Потому что это комплексное предложение, — ответил главный тренер раньше, чем успел Джереми. Калеб поднял бровь, глядя на него: — Не так ли, парень? Джереми проглотил удивление от прямого комментария и кивнул: — Да, это так. Было так трудно усидеть на месте, когда все трое долгое время молча смотрели на него. — Просто для ясности, — сказала София в конце концов, — ты согласишься на минимум, если мы предложим ему максимум, никаких других условий? Джереми кивнул: — Вы даже можете держать меня на минимуме, пока я тоже там, пока его контракт остается конкурентоспособным по сравнению с тем, что он получил бы в другом месте. Деньги для меня не имеют значения. — Он сосредоточил свой взгляд на главном тренере. — Люди так делают. Калеб на мгновение задержал взгляд на Джереми, прежде чем повернуться к Райану. Джереми наблюдал за их молчаливым обменом репликами. Все в городе знали, что двое мужчин были двоюродными братьями, и, несмотря на разницу в возрасте между ними в добрых десять лет, они выглядели удивительно похожими. Хотя во взгляде, которым они обменялись, было что-то похожее на, то что разделяют братья и сестры, хотя легко читалось, что эти люди знают друг друга вдоль и поперек. Это напомнило Джереми о его сестрах. Через минуту главный тренер откинулся на спинку стула, и Райан повернулся к Джереми. Он ожидал вопроса, но вместо этого президент обратился к директору по коммуникациям. — София, что ты думаешь? — Спросил Райан. Ее глаза заблестели, когда она посмотрела на Джереми, как будто рассматривала редкий приз, который она не ожидала найти: — Заголовки будут рекламировать честно. Джереми Нокс, капитан Sunshine и парень из LA hood, преуспел, оставаясь верным своим корням и играя за команду родного города рядом со своим кумиром детства. Добавьте высокого, темноволосого и красивого французского парня, и история спортивного романа напишется сама собой. Я читала об этом. — Она подмигнула ему. — Вы, ребята, уже привлекли много внимания этим финалом после игры чемпионата. — Джереми бросил на нее удивленный взгляд. — Я имею в виду, мы оба действительно хорошие игроки, несмотря на все это. — София махнула рукой. — Это Лос-Анджелес, милый. Ты знаешь, как это работает. Все знают, что ты хорош, статистика показывает это, но я продаю тебя широкой публике, а не фанатам экси. — Ее улыбка была хитрой и кошачьей. — И они съедят вас двоих, если я буду иметь к этому какое-то отношение. Такая история делает «Найтс» чем-то большим, чем просто спортивная команда, и делает имя нарицательным. — Калеб? — Спросил Райан, глядя на главного тренера. — В конце концов ты главный. Они того стоят? Его желудок хотел сжаться под тяжелым взглядом Калеба, но Джереми расправил плечи. Он имел в виду каждое слово из того, что сказал. Он отдавал все свое сердце Рыцарям, он делал это практически даром и давал им все, что они просили. Все это стоило того, чтобы Жан был рядом с ним, в безопасности и без упреков со стороны тех, кому он был должен. Тем не менее, его слова казались блефом. Тишина была мучительной, и Джереми почувствовал, что еще минута, и он сойдет с ума. Затем Калеб решительно кивнул. — Да, — сказала главный тренер, — они того стоят. Нокс и Моро — будущее корта США. Они с остальным составом выведут нас в финал конференции в первые три года. Может быть, два. Мне даже почти ничего не придется делать. Райан ухмыльнулся, снова поворачиваясь к Джереми: — Ты сказал, что подпишешь контракт до конца сегодняшнего дня? — Пока это условие есть в контракте, да, — ответил Джереми. — Это возможно? — Райан спросил Софию. Директор уже печатала на своем телефоне. — Получаю их сейчас, — сказала она, вставая на ноги и не отрывая глаз от экрана, — Извините меня. — Сделав шаг, она остановилась и, широко улыбнувшись, снова повернулась к Джереми, протягивая руку. — Я с нетерпением жду возможности поработать с тобой, Джереми. Это будет безумная поездка, и мы собираемся получить от нее массу удовольствия. — Я тоже с нетерпением жду этого, — сказал он, улыбаясь в ответ и пожимая ей руку, — Спасибо, София. — Конечно, милый. Она помахала рукой двум другим мужчинам, когда выходила, телефон уже был прижат к уху, и голос говорил на другом конце, когда дверь захлопнулась. — Итак, — сказал Реманн, откидываясь на спинку стула, — полагаю, вам, ребята, нужен номер моего факса? Джереми усмехнулся. Он не смог сдержаться, безумное облегчение начало расползаться по его коже. Реманн нежно улыбнулся ему. — Твой ассистент дал нам всю контактную информацию, — сказал Райан. Он посмотрел на Джереми. — Последний шанс передумать, Нокс. Джереми ухмыльнулся, переводя взгляд с президента на главного тренера: — С чего бы мне? Это все, чего я когда-либо хотел. Впервые с начала матча Калеб искренне улыбнулся. Главный тренер, казалось, расслабился теперь, когда колеса пришли в движение. Он встал, потянулся и похлопал кузена по плечу: — Ну, нет ничего лучше, чем получить два к одному, Рай. — Он посмотрел на Джереми. — Откуда ты знаешь, что Моро подпишет контракт? — Я для него такой же пакет услуг, как и он для меня, — сказал Джереми. — Разница лишь в том, что у него есть люди, о которых он должен заботиться. Вот почему зарплата имеет значение для него. Джереми был доволен своей формулировкой. Пусть они думают, что у Жана была большая семья, рассчитывающая на его зарплату. Это, безусловно, было более понятно и вызывало сочувствие, чем правда. Калеб пожал плечами: — Ну, в этом больше смысла, чем в том, что ты делаешь сам. Не многие люди хотят заниматься профессиональным спортом, не получая за это как можно больше денег, малыш. Джереми ухмыльнулся: — Я слышал, на Олимпийских играх много не платят. Главный тренер усмехнулся: — Да, что ж, приготовься к этому. Райан кивнул, вставая: — Но до тех пор не спускайте глаз с Лос-Анджелеса. Мы ожидаем великих свершений. Джереми тоже встал и протянул руку: — Мы справимся. Даю тебе слово. Президент пожал ему руку: — Приятно слышать. — Он посмотрел на Реманна. — Мы отправим контракт очень скоро. Юристы просто сидели и ждали от нас вестей. Мы не могли позволить им уйти. Реманн улыбнулся, положив руку на плечо Джереми: — Честно говоря, мне жаль расставаться с ним. Я бы оставил его у себя навсегда, если бы мог, но приятно знать, что он едет туда, где его будут ценить. Затем четверо мужчин попрощались, и Калеб сказал Джереми, чтобы тот на следующей неделе ждал дополнительной информации о тренировках и расписании. Дверь с последним мягким стуком закрылась за ними. Это звучало как будущее. Джереми развернулся и обнял своего тренера, они вдвоем громко рассмеялись в пустой комнате. — Ты, должно быть, самый сумасшедший ребенок из всех, кого я знаю, — сказал Реманн, все еще посмеиваясь, когда они отступили назад. — Ну и нервы у тебя! Я думал, у меня сердце не выдержит. — Вы всегда говорили мне оставлять все это на корте, тренер, — сказал Джереми, пожимая плечами, хотя и просиял. — Они могли бы сказать «нет», но я бы вечно ругал себя, если бы не попросил с самого начала. Реманн с улыбкой покачал головой, похлопав его по плечу: — Я горжусь тобой, капитан. Ты молодец. — Спасибо. Без тебя я бы сюда не добрался. Тренер слегка толкнул его в плечо, закатив глаза: — Не надо сейчас размякать. Я потратил на вас, ребята, все свои слезы на прошлой неделе. — Он поднял бровь. — Ты собираешься пойти и рассказать Моро сейчас? Джереми покачал головой: — После того, как я подпишу бумаги. Я собираюсь подождать здесь, пока они не пришлют их на всякий случай. — Они сейчас не отступятся, сынок. Ты только что заключил с ними сделку всей жизни. Джереми пожал плечами. Пока у него не были подписанные бумаги, часть его затаила дыхание. Реальность требовала от него многого. Романн вздохнул, слишком хорошо понимая его: — Тогда пошли. Давай посмотрим, что мы сможем раздобыть на кухне для персонала, пока ждем. — Спасибо, тренер, — сказал Джереми. И он говорил искренне, за все это. __________ Жан взглянул на часы на своем телефоне и постарался не беспокоиться из-за отсутствия ответных сообщений. Встреча Джереми с «Лос-Анджелес Найтс» началась почти три часа назад, и от него до сих пор не было ни слова о том, как все прошло. Жан был уверен, что он бы уже что-нибудь услышал, если бы это были хорошие новости, поэтому от отсутствия чего-либо у него сжался желудок. Джереми уехал несколько часов назад в порыве волнения и нервозности на встречу со своей любимой командой, и Жан знал, как много для него значит эта возможность. Если бы это не сработало, его парень был бы раздавлен. Он глубоко вздохнул и вернулся к своему блокноту. Что бы ни случилось, ему нужно быть стойким, чтобы помочь Джереми пройти через это, точно так же, как Джереми помогал ему, когда тот стоял на неустойчивой почве. Прошло еще немного времени, но Жан смог ненадолго погрузиться в свою работу, не обращая внимания на неудобные подушки ненавистного дивана под собой и сложенную стопку картонных коробок в углу. Большинство троянцев сегодня собирали вещи, чтобы съехать, поскольку выпускные экзамены подходили к концу. Он слышал, как они шаркают по коридору, сетуя на процесс и строя планы. Лето тянулось, чего Жан раньше не знал, но не так, как в прошлом году. На этот раз неизвестность была в основном хорошей. Были смутные планы посетить Канзас, чтобы повидаться с Лайлой и Каталиной где-то в мае, и возможные поездки во Флориду и Висконсин, чтобы помочь Ксавьеру и Патрику переехать в их новые профессиональные команды. В доме Кармеллы освободили комнату (Жан по-прежнему отказывался называть ее «Нана», как это делали братья и сестры Нокс.), чтобы они могли жить вдвоем, пока Джереми не уедет в свою новую команду. Последняя часть была единственной не очень хорошей частью неизвестности. Жан отложил блокнот для рисования, когда замок входной двери наконец щелкнул, и почти вздохнула с облегчением, что с этим покончено. Теперь он был уверен, что новости плохие, но был полон решимости справиться с ними как следует ради Джереми. Его глаза расширились, когда Джереми влетел в дверь, его карие глаза сияли, он ослепительно улыбался, в руке он сжимал пачку бумаг. Он с громким стуком захлопнул дверь и бросился к Жану. — Что…? — начал Жан. Он был прерван, когда Джереми бросился на Жана на диване, его ноги опустились по обе стороны от бедер Жана, когда он взял его лицо в ладони и поцеловал, затаив дыхание. Тогда это означало хорошие новости? У Жана не было времени задавать вопросы, поскольку он ответил на голод Джереми своим собственным, открываясь для него с тихим стоном, поскольку он всегда жаждал попробовать его на вкус. Когда они расстались, он уставился на Джереми с красными губами и пылающими щеками, ожидая объяснений, их груди вздымались. Джереми наклонился к столу, на который он бросил бумаги, и протянул их Жану: — Не пропусти последнюю страницу, — проинструктировал он. Жан поднял бровь, услышав это, но взял их, быстро прочитав слова. Он нахмурился. Зарплата была значительно меньше, чем стоил Джереми, оскорбительно, и Жан не понимал, почему Джереми вообще согласился на ограниченный контракт, который длился всего один год. Это было почти так, как если бы он бросал вызов Рыцарям избавиться от него с самого начала. Он поморщился, прочитав раздел, в котором описываются большие ожидания от работы со СМИ, начиная от определенного количества интервью и заканчивая благотворительными мероприятиями. Он знал, что его парень не возражал быть в центре внимания, но Жана напрягала сама мысль о таком количестве появлений. Он перешел к последней странице. Он прочитал первый абзац пять раз, прежде чем поднять глаза на Джереми. Он улыбнулся ему в ответ, но это была слабая и неуверенная улыбка. — Обязательно прочтите это целиком, — тихо сказал Джереми. Жан снова опустил взгляд. Он прочитал это один, два, три раза. Его глаза вернулись к лицу Джереми. — Зачем тебе это делать? — Спросил Жан. — Потому что ты того стоишь, — ответил он. — Это слишком рискованно, — настаивал он, — Ты этим ставишь под угрозу всю свою карьеру. Джереми говорил медленно, четко выговаривая каждое слово: — Ты-того-стоишь. Руки Жана дрожали, бумаги слегка дрожали в его руках: — Они могут не принять это, Джер. Мне придется отклонить это, если они так скажут. Они оба знали, кем были «они» в его заявлении. Джереми пожал плечами: — Это контракт на один год. Если ты не сможешь подписать с ними контракт, я уйду после окончания сезона. — Ты не можешь этого сделать. Другие команды усомнятся в твоей ценности, если вы это сделаешь. — Я собираюсь пойти туда, куда пойдешь ты, — сказал Джереми, — Конец истории. Чего бы это ни стоило, я это сделаю. — Но… Джереми твердо выдержал взгляд Жана: — Вместе, верно? Жан молчал. Это было слишком. Джереми слишком много делал, слишком от многого отказывался, слишком многим рисковал. Для него. В мире не было ничего, что могло бы сравниться с тем, что Джереми предложил ему этим. С тем, что Джереми всегда так свободно отдавал Жану: всего себя. Джереми протянул руку и нежным прикосновением пригладил волосы Жана, проведя пальцами по виску: — Я здесь, Жан. Я собираюсь быть здесь, где бы здесь ни находилось в будущем. Пока это рядом с тобой, я счастлив. Жан никогда раньше не был так близок к тому, чтобы расплакаться. Слезы были вызваны болью и отчаянием. Это не соответствовало волне счастья и облегчения, грозившей вырваться из его груди. — Я не хочу, чтобы тебе приходилось это делать, — слабо сказал Жан, его решимость рушилась, он падал в надежду и будущее, которых, как он не мог отрицать, хотел больше всего на свете. Джереми улыбнулся: — Я всегда буду выбирать тебя, любимый. Каждый день. Глаза Жана закрылись, когда он судорожно вздохнул. Когда он снова открыл, Джереми все еще смотрел на него, теплый, нежный и сияющий. Он обхватил ладонью щеку, на гладкой золотистой коже виднелись неровные бледные шрамы. — Вместе, — сказал Жан. Одного слова было достаточно, чтобы ответить на любой вопрос и развеять все сомнения. Улыбка Джереми стала шире, когда он выдохнул. Жан не осознавал, насколько напряженным он был, пока Джереми не опустился на него всем весом. — Хорошо, — сказал Джереми, — Что ж, тогда следующий вопрос становится проще. Жан поднял бровь. Что еще можно было обсудить? — Ты переедешь ко мне? Жан нахмурила брови: — Мы итак живем вместе. Джереми усмехнулся: — Нет, я не имею в виду это лето. — Он кивнул на газеты. — Минимума для новичков по-прежнему более чем достаточно для приличного места. Мы могли бы найти что-нибудь по душе и рядом с кампусом, чтобы было проще добираться на работу. — Он подумал. — Я имею в виду, тренер все равно внесет тебя в список гостей, но я не думаю, что Кэт была в ее комнате с первого курса, не то чтобы Шейн когда-либо жаловался. К тому же, ты знаешь, мы могли бы найти настоящий стол, за которым можно посидеть ужином. О! И где-нибудь с настоящим душем. Что-нибудь повыше, чтобы тебе не приходилось пригибаться. Он говорил бессвязно. Они оба поняли это по застенчивой улыбке Джереми и веселой ухмылке Жана. — Я прошу слишком многого? — Спросил Джереми. — Может быть. Ничего страшного. Очевидно, я дам тебе ключ от того места, где я буду жить. Но я все равно хочу быть рядом, если ты не против. Жан фыркнул, слегка покачав головой: — Иногда удивительно, насколько ты смешон. Он приподнялся на локте и скользнул рукой по затылку Джереми, притягивая его к себе, пока их не разделяло всего одно дыхание. — Я сказала «вместе», не так ли? — бросил вызов Жан. Джереми ухмыльнулся: — Да, думаю, ты сказал это. — Однако у меня есть одно условие, если мы собираемся это сделать. — Что за условие? Жан широко улыбнулся: — Я выберу новый диван. Джереми рассмеялся, когда Жан притянул его к себе для поцелуя. Это была радость и это была надежда. Это было обещание и будущее. Они были такими, какими будут всегда. Вместе.