«Basu&D»

      Деви не пишет Саре в течение недели, хотя она часто появляется в сети и не заблокировала её, так что у Деви есть возможность с ней поговорить. Но она не пытается с ней объясниться, потому что так нечестно. Они должны обсудить возникшее недопонимание лично.       Деви занята тем, что обдумывает своё поведение. Они с Сарой общались всё лето, и Деви не кажется, что она каким-то образом дала понять, будто заинтересована в таких отношениях. Она-то думала, они с Сарой подруги, но у Деви всю жизнь из друзей была только Амрита. Вдруг Деви сделала что-то не так?       Могла ли она ввести Сару в заблуждение?       В выходные она приезжает в студию и долго топчется на пороге, не решаясь зайти. Что, если Сара расплачется? А если накричит на Деви?       Но им нужно поговорить.       Однако Деви не позволяют войти в студию. Доран вдруг преграждает ей путь, и в этот момент она вспоминает, что вообще-то Доран — родственник Сары. А Деви её вроде как обидела. Если он тоже не захочет её видеть, Деви не переживёт.       Он останавливается, окидывая Деви долгим задумчивым взглядом, словно не ожидал её появления, оглядывается за спину, должно быть, проверяя, видит ли их кто-то из студии, а потом решительно приближается к Деви. Он хватает её за локоть и тащит вслед за собой, а Деви не находит в себе сил сопротивляться. Главным образом, потому что слишком шокирована его поведением, но, возможно, ещё причина в том, что следовать за Дораном, куда бы он ни повёл, теперь записано в её программе.       Его хватка слишком сильная, Деви немного больно, но даже мысли не возникает вырвать руку. Прохожие на них пялятся, и не похоже, чтобы Дорана это хоть сколько-то волновало. Он таранит толпу, как ледокол, а Деви семенит следом, едва поспевая за его широким агрессивным шагом.       Он точно зол.       А если не зол, то, как минимум, недоволен. Его зашкаливающие эмоции Деви воспринимает всей поверхностью кожи, но она не может сказать, гнев это или что-то другое. То, что он обеспокоен из-за Сары, Деви считает одновременно милым и раздражающим.       Доран затаскивает её в кафе в квартале от студии, где они никогда раньше не были. Они — это Деви, Сара и Рам, потому что Доран с ними вообще нигде не был. Он всё ещё молчит, и Деви тоже, потому что хочет немного отсрочить момент, когда он начнёт с ней серьёзный разговор.       А он точно начнёт, и говорить он будет о Саре.       Как будто Деви есть что сказать.       Честно — нет.       Они садятся за самый уединённый столик за ширмой подальше от окон, ограждённый от взглядов прочих людей в кафе. Доран раздражительным жестом подзывает официантку и заказывает чай — для себя и для Деви, не позволяя ей выбрать напиток самостоятельно.       Деви, решившая озвучить хоть одну свою мысль, закрывает рот.       Доран не говорит ей ни слова, пока официантка не приносит заказ. И смотрит при этом… Словом, Деви очень хочется научиться читать его мысли, потому что его лицо по-прежнему пугающе непроницаемо. Доран либо выглядит так, будто вообще не умеет испытывать эмоции, либо в его взгляде читается жажда убийства, и Деви совсем не хочет становиться объектом такого желания.       Деви не собирается его ни о чём спрашивать. Ну уж нет. Это он её сюда притащил, пусть начинает первым.       — Ты стояла под дверью почти полчаса.       Её уши определённо покраснели. Хорошо, что их не видно из-за волос.       — Сара ждала, пока ты свалишь. Прости, если был груб, я немного на взводе.       Деви кивает, принимая извинения.       — Я хотела с ней поговорить.       — Знаю. Вы поговорите. Просто Сара ещё не готова к этому разговору.       Деви так и думала. Она даст Саре ещё немного времени, но не слишком, потому что… На самом деле она не хочет терять эту их связь и надеется, что дружбу ещё можно спасти.       — Ты голодна?       Деви так сильно погружается в мысли о Саре, что забывает про Дорана, и это, если подумать, очень странно. Деви всегда помнит про Дорана, думать о нём постоянно так же естественно, как и дышать.       — Наверное. Не знаю.       — Не знаешь?       Деви вздыхает.       — Я не завтракала, но я слишком взволнована, чтобы есть.       Доран кивает и задумчиво смотрит на стол — наверное, изучая лежащее на нём меню.       Довольно внезапно Деви понимает, что впервые осталась с Дораном наедине с тех пор, как он делал ей тату в конце мая. И у неё есть возможность его рассмотреть. Не украдкой, опасаясь быть пойманной, как она всегда делает в студии, а в упор, и никто не сможет её ни в чем обвинить.       Он такой красивый.       У него вьющиеся волосы (Деви сходит с ума, когда он собирает их в забавный маленький хвост на затылке, чтобы они не лезли во время работы с клиентом), нос с горбинкой и большие мягкие губы, которые хочется целовать. А ещё шрам и прокол в ухе.       Деви обожает его серьгу. Ей хочется её облизать.       Его взгляд всегда прямой, нечитаемый, немного строгий, но удивительно тёплый — каждый раз, когда он смотрит на Сару. И даже на Рама.       Доран огромный, сильный и мужественный, и Деви испугалась его внушительной силы при первой встрече. Вот почему она почти завизжала от умиления, когда увидела, какой он снисходительный и нежный с семьёй. Всего один раз Деви видела Радху — близняшку Сары, и едва не схлопотала инфаркт в свои двадцать три, потому что Доран забрал её двухмесячную дочь и возился с ней всё то время, пока Радха была занята с Сарой.       Заботливые, любящие детей, шикарные мужчины вроде Дорана должны быть объявлены вне закона.       Вспомнив о дочери Радхи, Деви внезапно давится смехом, и Доран смотрит на неё, будто она его оскорбила.       — Я настолько забавен?       Деви не может прекратить улыбаться.       — Да. То есть, нет. Прости, я просто подумала об Индире. Похоже, что ты стал дедушкой раньше, чем отцом.       Доран смотрит на неё строго и хмуро, но следом его лицо светлеет, и он усмехается.       — Похоже, что так.       — Прости. Не знаю, почему вообще подумала об этом.       — Ничего. Рад, что это заставило тебя улыбнуться.       Молчание больше не кажется угнетающим. Доран ещё раз интересуется, сможет ли Деви что-нибудь съесть, и заказывает для неё блины, а потом наблюдает, как она завтракает — пусть даже время уже ближе к обеду. Деви успокаивается, потому что Доран не зол на неё из-за Сары. Но он всё же расстроен, так же как и сама Деви.       Ничего, если она использует это время, чтобы узнать его лучше?       — Ты не женат?       Это первое, что приходит ей в голову, потому что до этого они говорили о детях, и Деви жалеет о своём вопросе сразу же, как только слова срываются с языка. Она должна заткнуться. Должна. Обязана.       Но Доран расслаблен, будто его совсем не заботит вмешательство в личную жизнь.       — Разведён.       О?.. Оу…       Деви не ожидала. Надо же.       То есть, ничего удивительного. Ему ведь больше тридцати? На самом деле, большим шоком было бы узнать, что Доран никогда не был в браке. Для его возраста нормально иметь жену и детей. Деви раскатала губу, представляя, будто она могла бы быть его первой (главной? единственной?) любовью.       Но раз он так спокоен, возможно, она могла бы спросить ещё…       — И почему?       Доран просто смотрит на неё, а она уже готова просить прощение и извиняться за лишнее любопытство.       — То есть, я не могу представить, чтобы ты кого-то не устроил в жизни. Уверена, из тебя был бы… то есть… Уверена, ты был замечательным мужем, ты ведь такой… — заботливый, надёжный, верный своей семье. Она не произносит ничего из этого вслух. — Пожалуйста, убей меня.       Вместо того, чтобы закончить её страдания, Доран смеётся:       — Ты забавная. Я развёлся, потому что в браке больше не было необходимости. Я получил грин-карту, и мы разбежались.       Ох. Вот в чём дело.       Ну, это всё объясняет, кроме…       — А по-настоящему ты был женат?       Доран пожимает плечами.       — Как видишь.       Как только Деви расправляется с блинами, Доран заказывает ещё чай, и у Деви складывается ощущение, что он не хочет никуда уходить. Как будто он не хочет, чтобы уходила она. Глупости. Может, он просто хочет выпить весь чай в этом кафе, а поскольку это именно кафе, возможно, что у них ограниченный запас чая.       Несмотря на довольно напряжённое начало, тишина между ними становится почти уютной, и время от времени Доран задаёт ничего не значащие вопросы, в основном, связанные с её работой и татуировками. А ещё косвенно интересуется, как там дела у Рама с Амритой. Это настолько удивительно, что Деви упирается в него пристальным взглядом, и Доран под нос бормочет что-то, отдалённо напоминающее: из Рама нихрена не вытянешь, а я просто хочу знать, как у него дела.       Так что либо Доран любит держать под контролем всё своё окружение и быть в курсе событий, либо… Либо ничего. Похоже, Дорану необходимо знать всё обо всех.       Что наталкивает Деви на мысль…       — Почему ты никогда не тусовался с нами? Мы каждый раз звали тебя, и мне казалось, ты такой высокомерный, что тебе просто не по статусу быть рядом.       Доран поражённо выдыхает:       — Тусовался?       Деви подавляет порыв рассмеяться:       — О, прости. Я забыла, что ты дедушка.       — Смешно, да. Твои попытки меня поддеть очаровательны, Деви.       Ох, асуры… Нет, не произноси это имя таким голосом.       — На самом деле, мне хватает Рама в жизни. Если бы пришлось находиться рядом с ним и вне стен студии, возможно, тогда пришлось бы сесть за его убийство.       Деви прикрывает ладонью рот, потому что наружу просится смех — неприличный смех. Она искренне его понимает — у самой иногда возникает желание треснуть Рама чем-нибудь потяжелее, и лучше не один раз. Но Доран всегда казался ей непробиваемым. Впрочем, Рам умеет не только кокетничать и подлизываться, но и выводить из себя.       Деви отводит от Дорана взгляд, потому что следующий вопрос куда более неловкий. Но она не может его не задать.       — А когда Рама не было, только я и Сара, что тебя останавливало?       Ей жизненно необходимо узнать, почему Доран такой приятный с ней сейчас, но до этого ни разу не позволил им сблизиться. Не дал им ни единого шанса. Почему?       Почему?       Он молчит слишком долго, и Деви украдкой бросает на него дикий взгляд: Доран откидывается на спинку дивана, а его пальцы касаются губ, выдавая задумчивость. Прежде чем он ловит её за подглядыванием, Деви снова отворачивается.       — Посмотри на меня.       Она ждёт секунду, но… Помните? Подчиняться Дорану теперь у неё в подкорке.       — Я видел, что происходит между тобой и Сарой.       Деви набирает побольше воздуха, чтобы ему возразить, потому что (внимание!) между ними ничего не происходило, но Доран останавливает её резким взмахом руки, и Деви давится собственными словами.       — Я думал, что Сара тебе нравится. Ты всегда приходила в студию из-за неё.       Неправда! Ей хочется закричать, но она молчит.       — И я точно знал, что ты нравишься Саре. А Сара знала, что ты нравишься мне. Я не собирался вам мешать.       Ох, вот оно… Погоди, что?!       Деви тревожно вздыхает:       — Ты не мог бы повторить?       — Ты слышала, что я сказал, Деви. Каждое слово.       Она слышала. Она просто не очень верит тому, что слышала.       — Я хочу ещё раз.       Они сталкиваются взглядами, и Доран невероятно серьёзен. Хорошо, он только что сказал это, так что, возможно, очередь за Деви.       — Ладно. Можешь не повторять.       Она вскакивает из-за стола и уходит, а Доран, кажется, пытается поспешить за ней, но задерживается, чтобы бросить на стол несколько купюр. Она не собирается от него сбегать, вовсе нет, просто в помещении вдруг становится слишком душно и не хватает воздуха. Деви ждёт Дорана на улице и, когда он выходит к ней, признаётся, не обращая внимания на прохожих. (Какое им вообще дело до их разговора? Идите, куда шли!)       — Правда в том, что мне нравилась не Сара, а ты.       Она не смотрит на него, потому что так легче даётся признание. Доран останавливается в шаге от Деви.       — Я надеялась, что общение с Сарой позволит сблизиться с тобой. И мне стыдно за эти надежды, потому что Сара стала мне подругой, а с тобой у меня всё равно ничего не получилось.       Он молниеносно оказывается рядом, наклоняется и быстро целует её в губы. Деви слишком ошеломлена, чтобы среагировать, и следом Доран усмехается:       — Поспешные выводы, Деви.       Ох.       Блять.       Кайрасу не понравится, что она ругается, но…       Блять.       — Ого.       — Тоже так думаю.       Они не обсуждают происходящее… вообще. В тот день Доран сажает Деви в такси, целует её перед этим — блять, как же он целуется, у неё слабеют ноги, слабеет вообще всё, — потому что ему необходимо вернуться в студию. У него ненормированный график, поэтому он бывает в студии по выходным, если у него есть записи, но может устроить отдых среди недели. В отличие от Деви, которая работает строго с понедельника по пятницу с десяти до пяти вечера и при этом тратит не меньше трёх часов на дорогу от дома до работы и обратно. Деви любит свою работу, но не может не отметить то, что её график не слишком удобен, если хочешь устроить личную жизнь, а твой парень работает в выходные. И тебе даже нельзя к нему в студию, потому что там Сара. С которой Деви всё ещё не объяснилась, хотя должна. Обязана.       Доран не называет это отношениями, и Деви не осмеливается спрашивать, что между ними происходит. Но он пишет ей «доброе утро» за час до того, как она на самом деле просыпается, и желает спокойной ночи по вечерам, а в течение дня шлёт забавные видео. Он исподтишка фотографирует Сару и добавляет, что она всё ещё дуется, и почему-то Деви это иррационально успокаивает, как будто они с Сарой просто поссорились, как будто Деви не разбила ей сердце и не начала встречаться с её дядей у неё за спиной.       И всё это длится пару недель, прежде чем Деви пишет ему вечером в пятницу. D.S. Амрита у Рама на все выходные.       Доран читает сообщение, но оставляет его без ответа — как обычно — потому что Доран предпочитает, чтобы Деви закончила свою мысль, прежде чем он отреагирует на неё. Доран не терпит интриг, от него бесполезно ждать наводящих вопросов, так что Деви продолжает. Очевидно, он не будет ей подыгрывать. D.S. Я подумала, ты мог бы приехать? Можем что-нибудь посмотреть или заказать доставку.       Волнительно приглашать его в гости; Деви оглядывает гостиную и свою спальню, убеждаясь, что беспорядок в их доме комфортен. Пара разбросанных вещей Дорана не шокируют.       У неё слегка дрожат руки, потому что они ещё не были на свидании, а Деви уже приглашает его к себе. И при этом даже не уверена, что между ними что-то будет. Она бы хотела, но, возможно, ещё не готова. И она не ждёт, что Доран позовёт её на свидание. На самом деле, складывается ощущение, что они проскочили этот неловкий период.       Доран всё ещё молчит. D.S. Или мы можем ничего не делать. Я просто хотела увидеться.       В этот раз он коротко отвечает: «еду», и у Деви внутри всё переворачивается от волнения и восторга.       Однако, когда она открывает ему дверь, то вздрагивает, и в душе не остаётся даже намёка на сладостное томление, которое Деви испытывала ещё минуту назад. Доран выглядит… непрезентабельно.       На самом деле, он чертовски хорош, Деви не представляет, что должно с ним случиться, чтобы его красота померкла хотя бы немного. Но его нижняя губа вся в крови, а на челюсти Деви видит признаки наливающегося кровоподтёка, и это просто… Вы можете представить себе человека, который умудрился бы ударить Дорана? Вот Деви точно не может. В голове не умещается, что Доран мог с кем-то подраться, причём этот кто-то остался бы после драки в живых. Удивительно, что Доран вообще не сидит за убийство.       Доран следит за тем, как стремительно Деви бледнеет от его вида, и успокаивает:       — Выглядит хуже, чем на самом деле.       Деви определённо не так собиралась провести этот вечер. Не то, чтобы у неё были какие-то особенные ожидания, но она не думала, что будет оттирать лицо Дорана от его собственной крови.       Она тащит его на кухню, потому что там самый яркий свет, и заставляет не шевелиться, пока аккуратно промакивает губу пропитанной антисептиком салфеткой. И хотя Доран сидит, а Деви стоит над ним, даже так она едва-едва его выше. Но она крепко держит его подбородок, и Доран даже не дёргается, когда Деви безжалостно обрабатывает рану. Затем она оттирает засохшую кровь с кожи и наносит мазь, препятствующую появлению гематом, хотя уже поздно и, скорее всего, не поможет.       — Могу одолжить тональник.       Доран усмехается:       — Я почти всё время в маске, не утруждайся.       — Чувствую себя обязанной спросить: кто тебя так?       — Ты не поверишь.       — Постараюсь.       — Сара.       Деви молчит. Она нелепо открывает и закрывает рот, но не издаёт ни единого слова, кроме шокированного вскрика, потому что представить себе Сару, которая бьёт Дорана кулаком по лицу, она не может — эта картина превышает возможности её воображения. С другой стороны, кто ещё мог решить, что бить Дорана — хорошая идея?       Доран слегка наклоняет голову, словно реакция Деви его сильно позабавила.       — Я сказал, что мы встречаемся, и я еду к тебе.       Деви смотрит на его губы, видит, как они шевелятся; она слышит звуки, которые складываются в слова. Умом она понимает, что Доран говорит, но постичь смысл не в силах.       Она не догадывается, что так сильно шокирует в этот раз: то, что Доран легко и лениво признался, что они в отношениях, или то, что Сара врезала Дорану, когда узнала об этом.       — Для справки: Сару лучше не злить.       — Я хотела бы узнать об этом до того, как поссорилась с ней. Как ты вообще это допустил?       — Я не ожидал, и что я должен был сделать? Ударить в ответ?       — Уклониться?       Доран встаёт и посмеивается над ней:       — Ты пересмотрела сериалов. И я думаю, Саре это было нужно. Я не против походить потрёпанным, если это позволит ей быстрее остыть.       Деви смотрит на Дорана и отчего-то понимает: он сделал бы для Сары больше, намного больше, чем позволить ударить себя. Он готов был отказаться от Деви ради Сары. Он так и поступил вообще-то, просто это Деви не готова была отказаться от него.       — Ты так думаешь только потому, что Рам тебя ещё не видел. Но как только он узнает, кто тебя ударил…       Доран щурится и усмехается:       — Интере-е-есно, кто ему скажет?       Деви не говорит Дорану, что его манера растягивать гласные дико возбуждающая, но, вероятно, он и сам в курсе, какое влияние на неё имеет. Её взгляд падает на его рот — нижняя губа распухла и покраснела, и Деви не может сопротивляться желанию его целовать. Она придвигается вплотную, дотрагивается до груди — Доран содрогается под её ладонями — тянется к его лицу, потому что Доран огромный, как скала, но не целует его. Вместо этого Деви кусает собственную губу, сожалея, что уже обработала рану, и ей не хочется ощутить на языке горечь лекарств. Она дотрагивается до разбитой губы и слегка давит пальцем, а Доран издаёт болезненный стон и посмеивается:       — Какая жестокая.       Она собирает аптечку, которую выпотрошила ради Дорана, и возвращает на место в ванной, а когда возвращается — Доран уже в гостиной. Деви поверить не может в то, что видит перед собой, но даже через несколько секунд картина в общем-то не меняется. Доран стоит рядом с сипухой, и эта ненормальная по всем пунктам птица позволяет ему себя гладить — и, надо признать, Доран действует весьма профессионально.       Мало кто из тех, кто никогда не содержал птиц, в курсе, что нельзя гладить перья — в первую очередь такой тип контакта неприятен животному и уже потом банально вреден для оперения. Но Доран запускает пальцы между перьев и чешет сипуху, и она просто балдеет от его прикосновений, что Деви ещё может понять. Она бы тоже кайфовала, если бы Доран решил её погладить.       Она бормочет так тихо, что Доран просто не должен её услышать.       — Как она вообще тебя к себе пустила?       Доран, может, и не разбирает вопроса, но точно слышит, что Деви вернулась. Он поднимает на неё взгляд и слегка наклоняет голову, выражая любопытство — и этот жест, который вызывает ассоциацию со щенками, тоже по-своему очаровательный. Она интересуется:       — Нравится?       Доран смотрит на сипуху, не прекращая её почёсывать, и, кажется, задумывается над вопросом.       — Она... — он замолкает на краткий миг, будто подбирая формулировку. — ...милая.       Деви не говорит ему, что он единственный человек, который назвал птицу милой. Даже Деви, хоть и считает сипуху забавной, в основном не отрицает, что она исчадие ада, а существуют они в мире и гармонии в одной квартире только потому, что Деви не лезет к ней лишний раз.       — Может, хочешь её забрать?       Пожалуйста, скажи «да».       Доран хмурится:       — Спрашиваешь, хочу ли я забрать твою птицу?       — Она не моя. Я просто забрала её из центра, потому что она рассорилась со всеми сотрудниками и кроме меня никого к себе не пускает. Кроме меня и тебя, похоже. Она слепая, и у неё было сломано крыло, но с крылом уже всё в порядке. Хотя она всё равно не любит летать и вконец обленилась.       Доран натягивает на ладонь рукав рубашки и придерживает её пальцами, чтобы ткань не задралась выше. Он подносит руку к лапам сипухи и слегка давит, а сипуха без проблем перебирается с жерди на его руку, цепляясь за ткань — и кожу, наверняка — острыми когтями. Она расправляет крылья, помогая себе удерживать равновесие, пока Доран не фиксирует руку неподвижно почти у своего лица. Деви кривится, потому что точно знает — держать сипуху вот так больно, но Доран невозмутимо продолжает её чесать, похоже, оценивая как питомца.       — Почему у себя не оставишь?       У Деви получается не ощущать вину из-за того, что так просто ему лжёт:       — Амрита боится, что она однажды выклюет ей глаза. Я бы вернула её в центр, но ей там не рады.       Деви собирается использовать эффект неожиданности.       Когда Сара так и не выходит на связь, а Доран сообщает, что она с ним не разговаривает, Деви решает, что пора прекращать попытки «дать ей ещё немного времени». Если Сара больше не хочет видеть Деви, пусть имеет смелость сказать ей это в лицо.       Вот почему Деви убеждается, что Сара в студии, и приезжает туда. Доран выходной, и они могли бы провести время вместе, но ей жизненно необходимо разобраться с Сарой прежде, чем позволить отношениям с Дораном стать чем-то большим.       Она просит Рама вытащить Сару из студии под любым предлогом, и он выбирает перекур — хотя Сара не курит, она всегда сопровождает Рама. Когда Деви подходит к ним, он извиняется, стараясь не пересекаться с Сарой взглядом, и возвращается в студию, оставляя их наедине.       Деви не уверена, что понимает эмоции Сары. Она не выглядит ни злой, ни огорчённой, скорее… смирившейся. И, не позволяя Деви даже слова сказать, нападает первой, как настоящая львица. (Эта женщина ударила Дорана? Теперь Деви не кажется это странным).       — Ждала целый месяц?       Деви хмурится. Она не планировала защищаться, хотя понимала, что Сара имеет право на неё злиться.       — Я ждала, когда ты будешь готова к разговору.       — И как ты это поняла? Ты мне даже не написала, Деви.       Звучит… справедливо. Возможно, это Деви не была готова говорить, а не Сара, поэтому испытала облегчение, когда Доран сказал подождать, и даже не попыталась оспорить. У неё хватило совести пробормотать извинения, но Саре этого хватает. Она благодарно кивает, позволяя Деви продолжить.       — Прости, что повела себя… так, — Деви вздыхает, стараясь смотреть на Сару и не отводить взгляд. — На самом деле, я даже не знаю, как я себя вела и что сделала не так. Я не знала, что тебе нравятся девушки, и не знала, что тебе нравлюсь я. Прости, что обидела, я просто… — тебя не люблю.       Теперь Сара выглядит так, словно хочет её убить, и Деви снова не понимает.       — Да что не так? Я пытаюсь извиниться.       Сара не повышает голоса, но тон такой ледяной, что Деви задыхается.       — Пытаешься извиниться за то, что ничего ко мне не чувствуешь? Это же бред.       — Тогда почему ты злишься? Я хотела, чтобы мы остались подругами, но если ты даже видеть меня не хочешь…       — Если бы ты не использовала меня, чтобы подобраться к Дорану!..       — Что?       Деви замирает, шокированная таким откровением, а Сару потряхивает от эмоций, и это заметно настолько, что Деви делает шаг и берёт её за руку. Сара не вырывается, не пытается избежать касания — потому что это было бы слишком по-детски, а Сара не ведёт себя, как ребёнок, за исключением того раза, когда она расплакалась и убежала, потому что Деви не ответила на поцелуй. Деви говорит очень тихо:       — Ты так всё это видела, да?       Сара кивает. Она не плачет, но Деви кажется, что могла бы.       — Прости за то, что ты так подумала, я не… — Деви останавливается, набирая побольше воздуха. — Я думала о том, что начав общаться с тобой, я смогу общаться и с Дораном. Я думала так в самом начале, но я не знала тебя тогда. Мне понравилась ты, мы стали друзьями. Чёрт, Сара, у меня кроме Амриты подруг в жизни не было. Я бы никогда… Когда мы стали общаться ближе, я и не думала, что ты — просто способ подобраться к Дорану. Я никогда к тебе так не относилась. Прости.       Сара её обнимает, а Деви чувствует на щеке влагу, и это — не её слёзы.       Тем же вечером Деви звонит Кайрасу и говорит, что очень скучает.       Удивительно, что Доран здесь, хотя это абсолютно бессмысленно, ведь Деви сама зовёт его в центр для урегулирования некоторых бюрократических моментов: проще говоря, ему необходимо подписать пару важных бумаг, чтобы у центра не было проблем из-за того, что он забрал себе сипуху. А он забрал.       Доран расправляется с этим за десять минут, так что Деви даже не уверена, что он вчитывался в документы. Не то чтобы это было так важно: ничего дурного, честно. Но до конца её смены ещё час двадцать, а Дорана никто из центра не гонит. Она находит его у вольера с Манашем и нисколько не удивляется тому, что Доран и с тигром смог подружиться — это же Манаш.       Он переводит на неё свой совершенный, жёлтый взгляд, и Деви замирает, внутренне содрогаясь: она каждый раз так делает, когда он смотрит, потому что кажется, что любовь и восхищение, что она испытывает к этому мужчине, настолько велики, что удержать всё это в себе невозможно.       Его голос сухой и охрипший, будто это первые слова, произнесённые им за день:       — Есть планы на вечер?       Середина недели, и Деви следует отказаться от любого предложения, потому что утром ей снова на смену. Но правда в том, что она не может.       Она подходит ближе, обнимая его за талию, и смотрит вверх, упираясь острым подбородком в его грудь:       — У тебя есть идеи?       — Нет, просто хотел побыть с тобой.       Деви улыбается:       — Поедем ко мне?       Она не думает ни о чём таком, когда приглашает его: он уже был у неё дома однажды, но тогда Деви их отношения казались нереальными, неподтверждёнными, а ещё её тяготила ситуация с Сарой. Но теперь не было ничего, что могло ей мешать. Доран обозначил свои серьёзные намерения: сказал, что уже не юнец, и давно знает, что ему нужно. Так что, когда Деви проворачивает ключ в замке и пускает вперёд себя Дорана с пакетами всякой всячины из магазина, она понимает: сегодня это произойдёт.       Она просто не знает, как ей начать, как ему намекнуть, что хочет: у неё не было подобного опыта. А когда Деви попросила Амриту поделиться интимными подробностями, подруга, смущаясь, сказала, что у них с Рамом ещё не было ничего — а до Рама Амрита ни с кем не спала, хотя Деви и считала иначе всё это время.       Деви совершенно растеряна, когда Доран выгружает продукты, и когда он берёт на себя приготовление лёгкого и быстрого ужина, а ещё когда они смотрят какую-то ерунду по её подписке на нетфликс. Но Доран рядом, Деви жмётся к его тёплому боку и почти чувствует уют — если бы только не её нервозность от мысли, что она хочет, чтобы он лишил её девственности. Сегодня. Сейчас.       Четверть девятого, когда Доран ставит на паузу фильм и поворачивается к ней:       — Мне нужно ехать.       — Останься.       Доран внимательно смотрит, молчаливый, сосредоточенный: ему не нужно ничего объяснять, он хорошо её понял.       — Уверена?       — Да, — Деви кивает, надеясь, что не выглядит совсем отчаявшейся. — Да, пожалуйста, останься.       Доран уходит в прихожую, а Деви не следует за ним — неуверенная, считать ли этот жест с его стороны категоричным отказом. Но он возвращается почти сразу, подходит вплотную и решительно целует, обхватив большими ладонями её лицо и шею. Его губы мягкие и приятные, и Деви уже много раз его целовала, но никогда — вот так. Движения его рук, властный, почти грубый, захват, напористый поцелуй — всё в нём выдаёт намерение ей завладеть. И это заводит. Заводит так сильно, что Деви вздыхает, впуская в рот горячий дерзкий язык.       Он целует её твёрдо, самоуверенно, в нём ничего не остаётся от того человека, которым он был рядом с ней всё это время — невозмутимого и терпеливого. Ни разу Доран не совершил ничего, что Деви могла бы неправильно истолковать, счесть оскорбительным. Он не давил, не настаивал, дожидаясь, когда она будет готова.       А сейчас каждым жестом Доран заявляет свои права на неё, резко, порывисто прижимая к себе, и Деви чувствует, как возбуждается от его власти над ней, его покровительства и контроля. Не имея много опыта в таких развязных поцелуях, Деви старательно учится у него, дотрагиваясь своим языком до его нахального языка, посасывая губу, и ощущает, как он становится твёрд и несдержан. Доран горячо выдыхает ей в рот:       — Твоя подруга?       Деви не сразу осознаёт, о чём он спрашивает, да и ей, честно говоря, давно наплевать на Амриту, где бы она ни шаталась в позднее время.       — Гуляет с Рамом. Не знаю… Доран, я не хочу думать о ней.       Он согласно кивает и подхватывает её на руки свободно и запросто, не прикладывая усилий, и Деви просто ведёт от его мощи, твёрдых тренированных мышц. Всем телом она чувствует его напряжение, обхватывает ногами талию, впечатываясь в него так плотно, чтобы не было между ними ни миллиметра пространства. Она прикладывается ртом к его шее, целуя, облизывая, и трётся о него, желая хоть немного себя успокоить — такой взволнованной, жаждущей она не была никогда.       Доран уходит с ней на руках из гостиной и тормозит в коридоре — кажется, что ему совсем не мешают её неумелые, неловкие ласки, но, прижимаясь языком к горлу, Деви чувствует, как сбивается у него дыхание, и это вызывает улыбку.       — Куда? — его голос низкий и грубый, Деви слабеет с каждой секундой, и уже кажется, что она исчезнет, закончится прямо здесь, потому что терпеть не осталось сил.       — Моя комната справа.       А затем Доран делает то, от чего у неё останавливается дыхание: слегка подбрасывает, перехватывая под бёдрами одной рукой, освобождая другую, чтобы открыть дверь в спальню и запереть за ними.       Он держит её одной рукой.       Деви не замечала никогда за собой какой-то отличительной тяги к таким мужчинам, как Доран, но, чувствуя сейчас на себе его мощь, осознавая силу, которой он обладает, она не может сдержать возбуждённого стона. Она течёт; такая мокрая, что, возможно, уже испачкала Дорана смазкой, но продолжает тереться, ведь напряжение между бёдер почти болезненно, и ягодицами ощущает его твёрдый готовый член.       Доран скидывает её на кровать, совсем не нежный сейчас, и порывисто стягивает через голову верх, оставаясь в штанах, а Деви… Деви мучается от невыносимого возбуждения с примесью страха: это всё ещё её первый раз, а она даже Дорану не сказала об этом.       Наблюдая за его движениями, плавными, изящными, с грацией хищного зверя, Деви признаётся:       — У меня не было никогда.       Доран замедляется, бросая на неё молниеносный взгляд, становясь на мгновение очень серьёзным и собранным, но не удивлённым. Он кивает, обещая:       — Буду осторожен.       Он помогает ей раздеться, целиком, и нижнее бельё — тоже. Деви чувствует неловкость, но старается быть раскованной и борется с потребностью стыдливо прикрыться. Перехватывает взгляд Дорана — темнеющий, жаждущий, голодный — и, обретая уверенность, откидывается на подушки, разводя бёдра в приглашающем жесте. Мёд его глаз приобретает чёрный оттенок желания; Доран набрасывается, накрывая её своим огромным телом, и жадно, ненасытно целует.       Его руки ласкают всё её тело, кажется даже, что их решительно больше, чем две. Губами Доран исследует места, где только что касался ладонями, а Деви тихо постанывает от ощущения его напористой страсти и не успевает никак отвечать, только принимая от него ласку. Его рот на её шее, и это приятно, очень приятно; Деви и не догадывалась, что поцелуи в шею настолько ей нравятся, а теперь хочется, чтобы Доран не прекращал никогда.       Он спускается ниже, к груди, и долго массирует широкими ладонями, сжимая, проводя большим пальцем по возбуждённым соскам, а Деви вздрагивает всем телом от приятных ощущений. Но это не идёт ни в какое сравнение с его ртом — Деви задыхается, прерывая продолжительный стон, когда его губы смыкаются на соске, и Доран втягивает, посасывая, облизывая безупречным восхитительным языком. Она сжимает его волосы, стремясь или отодвинуть его от себя, или прижать ещё ближе.       Доран сползает по её телу, прижимаясь горячими губами к рёбрам, прямо под грудью, и взволнованно шепчет:       — Хочешь здесь тоже рисунок? Я сделаю.       Деви не представляет, почему Доран об этом задумался, но, возможно, всё дело в том, как они познакомились, и она солжёт, если скажет, что не задумалась в этот момент, каким интимным будет такой сеанс. Она выдыхает:       — Что ты мне нарисуешь?       Доран проводит языком под грудью, целует и снова вылизывает, а Деви не понимает, почему это так горячо — горячей, чем поцелуи в шею и даже ласка сосков.       — Твою сипуху.       Деви коротко смеётся: Доран со всей серьёзностью говорит забавные вещи, что так же очаровательно, как и многое в нём, но её смех обрывается, когда Доран переходит с поцелуями на живот, а потом ниже… И ещё ниже…       Она запрокидывает голову и стонет, когда его язык впервые касается интимных губ, но Доран не останавливается ни на мгновение: он обхватывает её бёдра и тянет к себе, а следом оставляет множество влажных бесстыдных поцелуев меж её ног. Он облизывает, глотая смазку — а Деви невероятно мокрая прямо сейчас — и втягивает в рот влажные складки, так что у Деви даже не получается запомнить момент, как она начинает развратно тереться о его жадный восхитительный рот.       Она всхлипывает, не умещая в голове всё, что он делает:       — Не противно разве?       Доран перестаёт лизать, приподнимая голову, и по его красноречивому в этот раз взгляду Деви соображает, какую глупость спросила, но он всё равно отвечает ей:       — Нет.       Доран снова опускается к её бёдрам и продолжает оставлять жаркие поцелуи, сосредотачивая внимание на клиторе. Он прижимает его языком, втягивает в рот и посасывает, приставляя два пальца ко входу. Деви замирает, испытывая колоссальное удовольствие, стараясь расслабиться, и чувствует, как Доран в неё проникает указательным и безымянным, а вскрик замирает на губах, неозвученный.       Это совершенно новое чувство. Она так заведена, что от его пальцев не чувствует боли — они скользят внутри, приятно растягивая, а его чувственный рот ласкает клитор, и всё это вместе заставляет Деви пылать от бесконтрольного возбуждения. Она не верит собственным ощущениям, но волнительное напряжение внутри разрастается, а Деви безошибочно угадывает приближающийся оргазм. Не меняя ритм, Доран сгибает внутри неё пальцы и попадает… куда-то… Асуры, Деви ещё никогда не испытывала такого блаженства, даже когда впервые открыла для себя самоудовлетворение — но то, что сделал с ней Доран, не поддается сравнению.       Он вытаскивает пальцы и облизывает их, а потом слизывает с её бёдер всю смазку, пока Деви мелко дрожит от его прикосновений и задушено стонет — настолько всё это развратно, горячо, порочно, неправильно и чрезвычайно приятно.       Доран поднимается к ней, укладываясь сверху так, чтобы не давить всем своим весом, и целует в губы, а Деви ощущает собственный вкус и всхлипывает.       — Ты вку-у-усная, — он шепчет ей на ухо, смущая подобными откровениями. — Я бы посвятил целый вечер тому, чтобы вылизать тебя. Ты могла бы заняться, чем угодно, смотреть свой нетфликс, а я бы просто лизал. Хочешь?       Она пихает его, смущённая тем, что у Дорана напрочь отсутствует чувство стыда, но не сомневается, что она бы хотела, и по взгляду его понимает — он тоже уверен, что его предложение принято.       Доран встаёт, снимает штаны вместе с бельём и, ненадолго задерживаясь, достаёт из кармана презерватив, а Деви, кажется, возбуждается с новой силой, потому что Доран готов к близости с ней, и это заводит. Она смотрит на его красивый член, большой даже в его немаленьких ладонях, и нервно вздыхает. Раскатывая презерватив, Доран смотрит на неё, должно быть, улавливая её страх — или просто догадывается, потому что странно, если бы Деви не беспокоилась.       — Не бойся.       Он ложится сбоку от неё и притягивает к себе, помогая закинуть одну её ногу себе на бедро — она так сильно раскрыта перед ним, так уязвима, целиком в его власти. Деви спорит, скорее, просто испытывая потребность что-то сказать:       — Я не боюсь.       — Хорошо. Потому что тебе не нужно меня бояться.       Доран опускает свою руку ей между ног, чтобы снова приласкать. Его сильные грубые пальцы массируют клитор, тяжёлый возбуждённый член прижимается между ног, а Деви немного ёрзает, чтобы потереться о него мокрыми складками. Она стонет, а Доран стонет вместе с ней, и его грубый голос сильнее её возбуждает, потому что это невероятно — слышать его желание, воплощённое в голосе.       Убедившись, что она готова к нему, Доран берёт член в руку и вторгается в неё плавным мягким движением — и это значительно отличается от того, что представляла Деви. Она немного болезненно стонет, потому что как бы он её ни ласкал, Доран слишком большой, но когда Деви чувствует, как он выходит, вцепляется в его бедро и почти приказывает:       — Продолжай!       Доран целует её плечи и шею, рукой, на которую не опирается, массирует клитор. Он осторожно, но неумолимо движется в ней, пока не вгоняет член целиком, и тогда останавливается. Деви старается не напрягаться, специально расслабиться для него; она глубоко дышит, а ещё касается себя между ног там, где уже её ласкает Доран.       Ощущение отличается от того, что Деви испытывает от внешних ласк, но это — тоже удовольствие, просто другое. Сильное, горячее тело Дорана сбоку от неё, его член в ней, между ног, пальцами Доран гладит между складок, и его неумолимые губы терзают шею. Близость — интимная, совершенная близость с любимым мужчиной — приятна. На ином, не только физическом уровне — Деви столько мечтала с ним соединиться, что теперь испытывает удовлетворение от его нахождения рядом.       Она двигает бёдрами, намекая, что готова продолжить, и Доран выходит, а потом подаётся вперёд, впечатываясь в её бёдра своими. Он действует аккуратно, настолько бережно, насколько позволяет его порывистый неистовый нрав, но Деви не испытывает боли — только восторг от того, как он вторгается в её тело, каждым движением приближая к блаженству. Доран нетороплив, но он выходит почти целиком, а затем загоняет член глубоко, и Деви заходится стоном на каждом толчке. Доран перемещает руку на бедро и, кажется, внимательно смотрит, как Деви продолжает себя ласкать, не прекращая ритмичных движений, а потом тяжело выдыхает:       — Правильно, милая, сделай себе приятно.       Его тяжёлая ладонь скользит по бедру на талию, а потом перемещается на живот. Доран давит, усиливая ощущение, и Деви вскрикивает от того, как движется внутри его член. Он ускоряется, не отнимая руки; её пальцы массируют клитор, и этих манипуляций достаточно, чтобы приблизить оргазм. Деви вздрагивает, совсем останавливаясь, и сдавленно стонет от удовольствия, распространяющегося по телу, а Доран тут же выходит, стягивая презерватив. Ошеломлённая, немного дурная, Деви наблюдает за тем, как он помогает себе рукой и кончает на её бёдра.       Отдохнув, Деви разворачивается к Дорану и, не заботясь о том, что они перепачкались, благодарно целует.       — Надо было тебя раньше позвать.       Доран усмехается:       — Вообще-то, это я напросился.       Утром Деви просыпается от громкого крика и не сразу распознаёт в истеричном паникующем тоне голос Рама:       — Я не хотел это видеть. Я не должен был это видеть! Ты в курсе, для чего на дверях замки, Доран?!