Наши дети будут лучше, чем мы

Сегодняшний вечер был теплее всех других, по той причине, что сегодня Арсений засыпал в объятиях любимого мужчины. Они лежали под теплым одеялом, Арсений положил голову на грудь Антона, а рука последнего покоилась на спине брюнета.   – Я чувствую, что ты напряжен. Что-то не так? – прервал тишину Шастун.   – Завтра отец на спектакле будет.   – Что? – удивленно выдал Антон. – Серьёзно? Ты из-за этого сам не свой?   – Да. Я переживаю.    – Ну что ты? – Антон начал успокаивающе гладить Арсения по спине. – Не стоит переживать. Ты самый талантливый актер из всех, кого я знаю, веришь?   – Антон, не в этом дело, – Арсений выбрался из объятий Антона и сел рядом. В свою очередь, Шастун так же приподнялся и выпрямился, бегая глазами по хмурому лицу Арса, – Я же рассказывал тебе ситуации из детства. Родители вроде приняли мою карьеру, но… у меня отложилось в голове, как отец яро был против театра. Отложились наши постоянные ссоры, а как он меня ремнем порол, я даже вспоминать не хочу. Блять, я взрослый мужик, мне 40 лет, у меня высокооплачиваемая работа, я разведен, у меня двое детей, в моей кровати лежит мужик, который втрахивал меня в кровать буквально час назад, а я боюсь какого-то осуждения со стороны отца. Я долбоеб, да?    Арсений тяжело вздохнул и от усталости потер переносицу. Некоторое время в воздухе повисла гнетущая тишина, но Антон не дал ей усилить тревогу внутри Арсения и тут же обнял его в знак искреннего сочувствия.   – Арсений, ты не долбоеб. Ты самый лучший, знаешь? В тебе просто сидит маленький ребенок, а именно маленький мальчик Сенька, который стремится получить похвалу от отца. Он ведь никогда не говорил, что гордится тобой?    – Нет. Понимаешь, я знаменитость, получаю высокую зарплату, но я все равно ни разу не слышал от него что-то приятное. И так всегда было, Антон. Я всегда пытался получить внимание от него, я хотел, чтобы он сказал: «Да, сынок, ты молодец, я горжусь тобой». Но вместо этого я всегда слышал угрюмое «Ты можешь лучше». Представляешь? Будучи подростком, я старался учиться на отлично, добивался хороших результатов на олимпиадах, но я все время оказывался на шаг позади. За плохую отметку – крики, ругань, иногда ремень. За отличную – «Ещё не повод для радости». –  закончив говорить, Арсений прижался к своему парню.   – У тебя незакрытый гештальт. И даже не спрашивай, откуда я это знаю, я не только про хуи шутить могу. Ты не получил нужное внимание от отца в детстве и сейчас, даже спустя время, боишься сделать что-то не так, боишься разочаровать отца. Но тебе нужно помнить, что ты взрослый человек и ты уже давно не зависим от родителей. Пусть думают, что хотят, как бы жестоко это ни звучало. Я вижу, как ты кайфуешь на сцене. Я вижу твои горящие глаза и то, как ты сияешь после спектакля. Поверь, я за тебя такого готов отдать все на свете. Я счастлив за тебя. И очень сильно тебя люблю. – закончив свою речь, Антон поцеловал мужчину в висок и обнял крепче.   – Да… ты прав. Спасибо тебе, Антош. Мне очень важна твоя поддержка. Я очень люблю тебя.   На следующий день Арсений отправился в театр, где шел генеральный пробег некоторых сцен перед финальным выступлением. Это помогло ему отвлечься на некоторое время, но к нему вновь возвращалось осознание, что до начала спектакля остается все меньше и меньше времени.    До выхода осталось всего ничего, и он каждой клеточкой тела ощущал присутствие в зале человека, перед которым он сильно боится облажаться. Но на сцене он перестает быть Арсением Поповым и ему необходимо сыграть свою роль так, чтобы от актера остался только его облик. Зрители должны проникнуться его игрой, и никого из присутствующих в зале не должно волновать его состояние. Он вспомнил слова Антона, уверенно сжал кулаки и вышел на сцену.   И всё таки сцена - это место, где Арсений заряжался и чувствовал себя в своей тарелке. Отключив тревожные мысли, он полностью посвятил себя игре, буквально освещая собою приглушенный свет в помещении. Зрители определенно заряжались энергией Арсения, которая выпрыгивала из него с каждым разом все сильнее.   По окончании спектакля Арсений был всегда удовлетворен своей игрой, и доказательство тому, что он сыграл на отлично, были сотни подаренных цветов. Он всегда собирал все до последнего и благодарил искренне каждого. Забрав последний букет, он кинул взгляд вдаль и увидел отца, который прожигал взглядом происходящее на сцене. Внутри брюнета что-то всколыхнулось, он опустил глаза и вместе с другими актерами покинул сцену.   В гримерной Арсений положил все цветы на диван и подошел к столу, оперевшись в него ладонями. Он посмотрел на свое отражение в зеркале и увидел заметную усталость на лице. Но такая измотанность была приятной для него, ведь он искренне горел своей профессией. Неожиданно послышался стук в дверь и Арсений сказал тихое: «Войдите». Попов смотрел в зеркало, ожидая появление гостя, и вдруг сзади него появилась фигура отца. Арсений вздрагивает и тут же разворачивается, удивленно глядя на Попова-старшего.   – Привет, Сень. – сказал Сергей и подошел к сыну, пожав ему руку в знак приветствия. – Здравствуй, отец. – Арсений ответил на рукопожатие отца и потупил взгляд, не желая встречаться с глазами Сергея.   – Уютно у тебя тут.   – Да. – тихо сказал он.   В комнате ощущалась неловкая тишина, которая давила со всех сторон, не давая сделать вдох. Неожиданно молчание прервал Сергей:   – Знаешь, – прохрипел отец от долгого молчания и тут же прокашлялся, – знаешь, я вдруг понял, что всю свою жизнь жил неправильно.   Арсений резко поднял взгляд и изогнул брови, недоуменно смотря на своего отца. Он не перебивал и ждал, когда Попов-старший продолжит свою речь.   – Я старался быть хорошим отцом. Думал, что если буду строгим, то ты и твоя сестра вырастете отличными людьми. Я правда старался быть хорошим. Но, видимо, не получилось. Я заблудился в лесу собственных страхов, ведь очень боялся воспитать тебя неправильно. Ты же единственный сын, продолжатель нашего рода Поповых, и отношение к тебе должно быть соответствующее. И знаешь, когда я понял, что я ужасный отец? Когда увидел, как ты относишься к своим дочкам. Ты так поддерживаешь их во всех начинаниях, оказываешь помощь, хвалишь, и я понял, что я все делал неправильно. Все твое детство я что-то требовал от тебя, даже не слушал, что хочешь и желаешь именно ты. Всегда думал, что если я буду тебя хвалить, то ты расслабишься и перестанешь что-то делать, поэтому я всегда так плохо относился к твоим успешным результатам. Представляешь, как я мечтал, чтобы у тебя была «нормальная» профессия? Считал, что твой театр - это брехня и ты перерастешь рано или поздно. Хотел, чтобы ты вырос человеком с отличной профессией, которая всегда будет приносить стабильный доход. Но пока я об этом грезил, не заметил, как ты вырос и добился успеха в другом деле. И это дело доставляет тебе удовольствие. А это и есть самое главное в жизни, – Попов-младший внимательно слушал своего отца, понимая, что в его глазах уже давно скопились слезы, которые норовят скатиться дорожкой по щекам, но он до последнего сдерживался и продолжал внимательно слушать. — Я забрал у тебя счастливое детство. Именно детство, а не вечная учеба, кружки, секции. Пускай ты для меня всегда будешь ребенком, но ты уже взрослый человек, Арсений. Ты уже сам отец, и фраза «Наши дети будут лучше чем мы» действительно правдивая. Ты во всем лучше меня. Пусть ты воспитывался строго, но я никогда не сомневался в тебе, знай это. Если бы я мог вернуться в прошлое, то точно изменил бы все. Сказал бы то, чего никогда не говорил. Сделал бы то, что не делал никогда. Но это невозможно. Я понимаю, что я говорю об этом очень поздно, но лучше так, чем никогда, – Сергей вздохнул и посмотрел в глаза сына, – Я горжусь тобой, сынок. Безмерно горжусь. Ты всегда был моей гордостью. И сегодня ты был невероятен. Я видел, как ты был счастлив, а для меня это главное. Чтобы мой сын был счастлив.    – Пап, – произнес тихо Арсений и слезы потекли по щекам. Он оторвался от стола и крепко обнял отца, будто бы Арсений совсем маленький мальчишка. Рука отца легла на голову сына и мягко погладила по волосам. Арсений сильно сжимал плечо мужчины, не стесняясь своих эмоций. Слезы лились без остановки, но двоим было абсолютно все равно на это. – Пап, я так долго ждал этих слов от тебя.   – Я люблю тебя, сын, пожалуйста, прости, если сможешь.   – Простил, пап. Простил давно. Я тоже очень сильно люблю тебя, – отрывается Арсений и смотрит в глаза отцу.   Внезапно в гримерную вбегают две девочки, а за ними входит женщина, и Арсений с отцом синхронно переводят взгляд на вошедших людей, и улыбки на лицах становятся еще шире.    – Папа, это тебе, ты самый лучший! – восклицает старшая девочка, вручая букет Арсению. Брюнет ярко улыбается и садится перед ними на корточки, заключая в объятия обеих дочек.    – А вы что тут делаете? – спрашивает Арсений.    – А мы с бабушкой и дедушкой пришли. Мы видели, как ты выступал! – сказала младшая дочка.   – Девочки мои, – улыбка с лица мужчины не сползала, и он поцеловал дочек в щечки, вновь заключая их в объятия. – Спасибо вам, что пришли. Вы мои самые желанные и любимые зрители. Люблю вас, малышки.   – А мы любим тебя, – прошептала Кьяра и поцеловала отца в щеку.   Арсений слегка отпрянул и вновь поглядел на девочек, а позже произнес:   – Не хотите ко мне на ночевку? У меня дома знаете кто? – девочки заинтересованно переглянулись и вновь посмотрели на папу. – Дядя Антон!   – Дядя Антон? – радостно воскликнула младшая. – А он поиграет со мной в куклы?    – Поиграет, солнышко. Пойдемте.    Арсений встал и подошел к матери, которая стояла с красивым букетом. Она вручила подарок сыну и прошептала:   – Ты был восхитителен. Мы тобой гордимся.    – Спасибо, мам, – сказал Арсений и поцеловал женщину в щеку.    Развернувшись, он улыбнулся отцу, который держал в руках букет девочек, и Арсений протянул ему мамин. Переведя взгляд на дочек, он сказал:   – Так, ну что, идем терроризировать дядю Антона? – обе девочки радостно крикнули: «Да», и Арсений, взяв обеих за руки, отправился на выход.   И всё же наши дети точно будут лучше, чем мы.