Мачо и ботан

Ибо фантазировал и представлял, как сразу подхватит Сяо Чжаня, зацелует и потащит в спальню, но в реальности они здороваются, Ибо даже спрашивает как Орешек и Сяо Чжань, который, видимо, тоже готов подключиться к этой светской беседе, рассказывает, что она опять вылила всю воду из плошки и что он думает купить автопоилку. Пока Ибо моет руки под убаюкивающий голос Сяо Чжаня, рассказывающий о плюсах и минусах данного девайса для кошек, в голове звенит полнейшая пустота. Реальность немного не соответствует мечтам и планам, а начинать зацеловывать Сяо Чжаня посреди фразы «и ведь не угадаешь, будет ли кошка в целом из такой поилки пить или нет» — ну, Ибо к такому не готов. Вернее, ему казалось, что он готов будет наброситься на Сяо Чжаня еще с порога, но вот он уже вытирает руки полотенцем и идет на кухню. Когда Сяо Чжань ласково спрашивает «Будешь белый чай?», Ибо сначала кивает, а потом подрывается в коридор, к рюкзаку. Возвращается с маленьким пакетиком и протягивает его Сяо Чжаню. Почему-то когда Ибо покупал его в книжном, он казался таким классным и симпатичным, но сейчас, когда Сяо Чжань осторожно тянется к нему и задумчиво вертит в руках, Ибо думает, что, наверное, надо было в какой-то другой момент подарить. Или вообще оставить до лучших времен. Сяо Чжань открывает бумажный конверт, а Ибо хочет оправдаться, пояснить, что это вообще такое, потому недовольно бубнит: — Я просто увидел в книжном и подумал, что она очень похожа на Орешек. Сяо Чжань вертит в руках пин с умильнейшим котиком, который, и правда, как будто был вылеплен с Орешек, как будто она нашла время в занятом расписании, чтобы попозировать. Сяо Чжань открывает рот, закрывает, потом выдает только «о», и Ибо готов чуть ли не назад забрать подарок, когда Сяо Чжань сначала обнимает его крепко и коротко, а потом бежит в спальню, поясняя: — Я сейчас на лацкан пиджака повешу! Чтобы не забыть. Секундочку. Ибо осоловело идет следом. Нет, он надеялся, что Сяо Чжань оценит жест и сходство с Орешек, но не думал, что тот реально будет носить этот пин. Хотя, если учесть, что у него и на ноутбуке наклейка с котиком, а у айтишников вообще-то нет строго дресс-кода, то все выглядит вполне логично. И еще очень, очень льстяще. Ибо довольно прислоняется к косяку двери в спальне, наблюдая за тем, как Сяо Чжань, открывший шкаф, примеряется, куда лучше воткнуть булавку пина. — Вот! Сяо Чжань горделиво проводит рукой по лацкану пиджака — и выглядит на удивление гармонично. С одной стороны умильно, а с другой — даже подходит по цветовой гамме, не выделяется аляповатостью. Ибо собирается спросить что-то простое, очевидное, типа «понравилось?», но потом видит, как Сяо Чжань мимолетно морщится и пытается это скрыть за улыбкой. — Что такое, гэ? В чем дело? Тот неестественно отмахивается: — Ничего страшного, Ибо, идем пить чай. И Ибо понимает, что это не ответ. Что что-то произошло. И блин, он, может, еще и очень зеленый бойфренд, может, и не самый лучший, но уж точно не позволит Сяо Чжаню мучиться в одиночестве. Ибо идет за Сяо Чжанем на кухню, почти касаясь его спины и дыша в затылок: — Гэ, гэ, ты мне можешь рассказать. Правда. Сяо Чжань разливает чай по чашкам, он сегодня, видимо, тоже решил попить белый чай, но Ибо переживает, что вообще происходит. Потому что улыбка у Сяо Чжаня немного неестественная, как у людей, которые на публике не хотят показывать, что им дискомфортно. Ибо разворачивает Сяо Чжаня на себя за локоть и ласково обхватывает лицо: — Гэ, пожалуйста. Я помогу, если смогу. И Ибо не смеет давить, настаивать, но и не хочет, чтобы Сяо Чжаню было плохо. Тот как-то странно смеется, потом трет ладонью лицо и издает звук, средний между стоном отчаяния и смехом: — Ибо, боги, это так неловко. Все в порядке. Просто… Сяо Чжань смотрит куда-то поверх Ибо, почти на потолок, а потом кладет Ибо на футболку в районе груди обе ладони и, прижимаясь близко-близко, говорит тихо и доверительно: — Боже, так глупо себя чувствую. Хотя, казалось бы. Ибо, что ты со мной делаешь? Тут Сяо Чжань немного повышает голос, но потом поднимается руками выше, кладя руки на плечи Ибо и скрепляя их у того за затылком: — Просто я решил подготовиться. И, видимо, ошибся с размером. Ибо взволнованно уточняет, хотя в голове мельтешит куча мыслей: — Подготовиться? Размером чего? Сяо Чжань, которому, видно, не хочется сознаваться в своем просчете, окончательно вжимается в Ибо, трется пахом о пах, и отвечает: — Пробки, милый. А потом, пока Ибо переваривает информацию, начинает целовать Ибо, но тот все еще мысленно соединяет данные воедино. И вот если в отделе логистики он звезда, то в том, чтобы представить, что все это время Сяо Чжань ходил со слишком большой пробкой, которая, возможно, отдается ему во время ходьбы или неудачных движений, и прямо сейчас, когда он трется о возбуждение Ибо своим членом, то и сейчас в нем движется пробка… Ибо рычит, и вместо того, чтобы отвечать на поцелуй, сграбастывает Сяо Чжаня, который ни капли не против, и ведет спиной в спальню, зачарованно смотря на сначала удивленное, а потом смеющееся лицо Сяо Чжаня. Ибо залезает ладонями под домашнюю майку Сяо Чжаня, кожа горячая и гладкая. Ибо никогда не думал о гладкости кожи партнеров, но Сяо Чжань весь такой нереальный, как будто полубог, с его шелковой кожей, огромными глазами, этой очаровательной улыбкой и губами, которые хочется зацеловывать, пока у них обоих не закончится кислород. Ибо тянется, чтобы стащить майку Сяо Чжаня, но тот вдруг цокает отрицательно, мол, «не-а», и прежде чем Ибо успевает удивиться, начинает планомерно того раздевать. И Ибо думает — отлично, здорово, не важно, с кого начинать, главное, чтобы побыстрее оказаться голыми. Но у Сяо Чжаня явно другие планы, потому что он как бы и раздевает Ибо, но делает это так медленно и мучительно, касаясь кончиками пальцев открывающихся участков кожи, прикрывая их снова, касаясь ладонью, проводя то крепким, почти собственническим жестом, то почти убирая руки или слегка щекоча ногтями. Ибо не торопит Сяо Чжаня, только завороженно рассматривает его перед собой, следит за его частым дыханием, отмечает родинки на лице и шее, теряется в ощущениях вездесущих рук Сяо Чжаня на себе. Тот даже джинсы снимает так долго, что к моменту, когда он перестает дразниться и просто немного запускать пальцы под пояс или «случайно» оглаживать бугорок стояка мимолетным движением, а наконец-то расстегивает молнию, Ибо готов застонать от облегчения. Сяо Чжань деловито и коротко сжимает стояк через трусы и, как ни в чем не бывало, уводит руки назад, начиная стягивать джинсы вниз, почти не касаясь кожи Ибо. Тот стоит, замерев, не смея касаться Сяо Чжаня в ответ, потому что знает, что если он начнет, то не даст Сяо Чжаню довести до конца то, что тот хочет сделать с раздеваением. Погонится за своим удовольствием и не позволит Сяо Чжаню показать ему то, что того возбуждает. И Ибо возбужден! У него трусы дыбятся, когда Сяо Чжань обходит его со спины и мимолетно прижимается сзади, немного щекоча волосами плечо и щеку. Ибо дышит тяжело, грудная клетка вздымается как после тяжелого танца. Сяо Чжань шепчет невинно: — Ох, что это у нас тут? И проведя ладонью по полуголому животу, потому что Ибо все еще мучается в футболке, в которой очень, очень жарко, опускается ладонью под резинку трусов, а потом обхватывает член и просто держит, контролируя давление. У Ибо чувство, что его ударили в поддых, настолько острым наслаждением его прознает. Он боится шевельнуться, потому что не дай бог Сяо Чжань сейчас уберет руку и лишит его этого прекрасного, восхитительного давления. Но Сяо Чжань, видимо, не собирается его мучить, потому что просто проводит несколько раз по члену, зажав нежную кожицу так, чтобы она плавно двигалась по стволу, а потом под недовольный стон Ибо, убирает руку, но тут же оказывается спереди, причем одним плавным движением опускается на колени: — Так, так, так. И Сяо Чжань как будто специально говорит это прямо в чувствительный член Ибо, опаляя теплым дыханием сквозь ткань трусов, а потом наконец-то достягивает джинсы вниз, пока Ибо на автомате вынимает ноги по одной из брючин. Сяо Чжань смотрит снизу вверх на Ибо — и тот держится, смотрит пристально в ответ, когда Сяо Чжань кладет руки на живот Ибо, подцепляет большими пальцами низ футболки и тянет ее вверх, поднимаясь во весь рост. Ибо послушно и спешно помогает Сяо Чжаню избавиться от ненужной вещи, роняет руки. Ибо и хорошо, и плохо одновременно. Ибо не замечает, как начинает цепляться за Сяо Чжаня, просто касаться его везде, где получается в ответ. Сяо Чжань раздевается самостоятельно, очень быстро, под мягкими касаниями Ибо: плавным движением стягивает майку, вылезает из домашних штанов и не менее плавно и быстро стягивает трусы. Ибо залипает на открывшийся вид, на пружинящий при движениях член Сяо Чжаня — и он кажется даже еще более красивым, чем Ибо его помнил. Ибо, вообще не задумываясь о том, что делает, механически стягивает свои трусы, продолжая рассматривать Сяо Чжаня, который, о боги, касается собственного члена и начинает водить по нему рукой, явно наслаждаясь видом перед собой. Ибо запутывается в трусах, потому что пытается смотреть перед собой и как можно быстрее поднять голову, а ткань обвивается вокруг пятки, словно хитрый замочный механизм. Судя по тому, что Ибо замечает блеск на головке члена Сяо Чжаня, его нелепая заминка не повлияла на оценку Сяо Чжанем крутости или красоты Ибо. Ибо стонет и, отказываясь думать или что-либо планировать и осознавать, на коленях доползает до Сяо Чжаня и обхватывает губами эту самую влажную головку, слизывая капельку смазки. Сяо Чжань немного пошатывается, но остается на месте, кладя руки на плечи Ибо. И где-то там на отдалении, не пойми когда, Ибо планировал, как он сначала завалит Сяо Чжаня на кровать, потом подготовит его, войдет в него плавно, и это почему-то, вот глупости-то, казалось таким важным и ключевым. А сейчас Ибо не может перестать насасывать влажный от слюны член, впитывать каждой клеточкой кожи стоны Сяо Чжаня, его сбитое дыхание, мягкие, нежные, неповторимые надломленные звуки, которые тот издает, когда Ибо втягивает щеки и ведет шершавой поверхностью языка по чувствительной коже члена. У Ибо немного кружится голова — может, от того, что он рвано дышит через нос, может, потому что ощущать возбуждение Сяо Чжаня у себя буквально на языке, чувствовать каждое подрагивание налившегося члена — это крышесносно. Ибо не знает, он просто игнорирует слегка немеющую челюсть, то, как иногда больно цепляется ему за плечи Сяо Чжань, и не собирается останавливаться. Сяо Чжань начинает подаваться вперед маленькими толчками, Ибо пытается найти ритм в ответ, держась за бедра Сяо Чжаня и подстраиваясь под ускоряющийся ритм. Под конец Ибо сначала слышит болезненный стон Сяо Чжаня, а потом уже чувствует, как ему в горло ударяют струйки спермы, вызывая желание сглонуть, прокашляться, но Ибо заземляет эти чувства, мягко обхватывая пульсирующую головку и позволяя ей изливаться под другим углом сразу на язык, а не в глотку. Сяо Чжань над ним немного сгибается, перенеся почти весь свой вес на Ибо, и тот упирается крепче, плавно выпуская член изо рта и проводя по нему нежно рукой, словно смягчая переход от горячего рта к прохладной комнате. Сяо Чжань над ним почти скулит, обнимая Ибо сверху, что-то бормоча и замедляясь. Ибо проводит еще пару раз по члену Сяо Чжаня перед тем, как тот выпрямляется и отступает назад, чтобы потянуть Ибо за собой. Ибо, натренированный танцами, встает прям-таки почти даже с грацией из позиции, в которой неподвижно провел какое-то время, а потом Сяо Чжань целует Ибо как будто сонно, как будто не до конца проснувшись. Ибо только успевает сглотнуть сперму, не сказать, что он фанат, но и чего-то ужасного в ней не видит. И, судя по тому, как сейчас Сяо Чжань вылизывает его рот — тот тоже не считает это проблемой. Они стоят рядом с кроватью — Сяо Чжань хотя и немного замедленный, но полный энтузиазма, и Ибо, у которого член сейчас почти болезненно упирается в живот и оказывается прижат туда телом Сяо Чжаня, который, судя по мелким движениям навстречу, как будто хочет, чтобы Ибо кончил вот прям так. И нет, Ибо кладет руки на бедра Сяо Чжаня, приостанавливая эту сладкую пытку, тот понимает и просто целует, целует Ибо, самозабвенно зарываясь пальцами в короткую стрижку Ибо. — Гэ, гэ… Ибо успевает это прошептать в жадный рот, а руки его в это же время добираются до попы Сяо Чжаня, раздвигая половинки и нащупывая кончик пробки. Ибо думал, что доберется до нее раньше, разглядит, будет дразнить Сяо Чжаня, вынимать ее медленно и вставлять обратно, пока Сяо Чжань под ним не будет стонать нон-стоп. Но в реальности то, как доверчиво Сяо Чжань прекращает поцелуй и начинает сопеть Ибо куда-то в район плеча, когда Ибо просто на пробу слегка нажимает на кончик пробки, а потом тянет на себя — это в разы лучше фантазий. — Кровать? Ибо спрашивает тихо, словно чтобы не спугнуть это состояние и настроение, что сейчас витает между ними, но Сяо Чжань только непонимающе постанывает и выдает: — М-м-м? Ибо плавно, не разрывая контакта, доводит их до края кровати, это буквально полтора шага в нужном направлении, и укладывает послушного, но тянущегося к нему за лаской и поцелуями Сяо Чжаня, на живот, оглаживая его по спине, плечам, придерживая пятерню на затылке и немного вдавливая его в кровать, потому что это кажется правильным, заземляющим в моменте. И глубинный, протяжный стон Сяо Чжаня в ответ говорит Ибо, что тот все правильно чувствует и считывает. Ибо залезает на кровать, усаживается рядом с Сяо Чжанем, наклоняется, чтобы сначала поцеловать его поясницу, потом прикусить одну из лопаток и потом немного хлопнуть по половинке попы, ощущая, как в ответ на это движение Сяо Чжань с рваным вздохом подается бедрами вперед, как будто пытаясь найти еще больше соприкосновения с матрасом. Ибо на пробу почти вынимает пробку, но позволяет ей вернуться на место, любуясь тем, как она скрывается за колечком мышц и закрывается сверху ограничителем — на нем нет никаких камушков. Простая черная силиконовая поверхность. Ибо сглатывает, представляя, как сможет наиграться с пробкой, касаясь ее зубами, помогая себе пальцами, целуя вокруг, заменяя пробку языком и возвращая ее потом на место. Ибо чувствует, что когда-нибудь, не сейчас, но потом, он еще помучает Сяо Чжаня, сделает все, что, как ему сейчас кажется, Сяо Чжаню должно понравиться. Но еще он понимает, знает даже лучше, чем может сейчас сказать за себя, что в данный момент Сяо Чжаня категорически нельзя заставлять ждать больше ни секундой больше. Ибо беспомощно оглядывается, пытается сориентироваться, а потом, чмокнув Сяо Чжаня в половинку попы, срывается в коридор, спугнув дремавшую рядом с кухней Орешек, которая с перепугу подрывается с належанного места и громко и быстро цокая лапами по полу, уносится сначала в один угол коридора, а потом мчит куда-то на кухню и там затихает. Ибо роется в одном единственном большом кармашке рюкзака, куда он положил все необходимое, но руки все равно слишком долго не могут нащупать заветные презерватив и смазку. И хотя еще дома Ибо понимал, что у Сяо Чжаня стопудово тут будут запасы смазки, но прийти без нее казалось почему-то свинством. Ибо мчит обратно и чувствует иррациональное облегчение, что Сяо Чжань дожидается его в той же позе, упираясь лбом на сложенные руки. Сяо Чжань немного поворачивает голову в сторону Ибо, дышит через рот, а потом немного приподнимает попу, буквально на пару сантиметров, но этого хватает для того, чтобы Ибо представил, как сейчас он сможет обхватить эту идеальную задницу и заменить пробку собственными членом. Тот от этой мысли дергается, выделяя еще немного смазки. Ибо проводит пару раз по члену — больше чтобы прийти в себя от привычности жеста, чем, не дай бог, приблизить разрядку, потом отрывает зубами уголок упаковки презерватива и не сразу разбирает, что ему бормочет Сяо Чжань. Ибо замирает с колечком презерватива в руке, а потом подходит сбоку кровати к Сяо Чжаню, наклоняясь, чтобы лучше услышать. Сяо Чжань повторяет, но видно, что ему неловко, потому что он даже не поворачивает головы: — Пожалуйста, положи пакетик от презерватива в полку, вот особенно уголок. Чтобы Орешек случайно не съела. И Ибо видит, как у Сяо Чжаня по шее, вот серьезно, в режиме реального времени, идет румянец. Ибо, который даже не совсем сразу понял, что от него хотят, часто кивает, находит уголок, который до этого приземлился на кровать, и, собрав два фрагмента, кладет их в прикроватную тумбочку, а потом, не совсем зная, зачем, поглаживает Сяо Чжаня по спине, целует в покрасневшие лопатки — сначала в одну, потом в другую — и шепчет в ответ: — Все что угодно для моего гэ. И нашей Орешек. Ибо видит, как Сяо Чжань сначала замирает на мгновение, а потом весь как будто расслабляется так, как не был расслаблен раньше. Как будто ему обрезали все ниточки, за которые держалось его тело. — Спасибо… Сяо Чжань произносит это на выдохе, очень тихо. Но Ибо слышит в этом простом слове столько благодарности, сколько он явно, по его мнению, категорически не заслужил. Ибо для надежности целует позвоночник Сяо Чжаня, нависая над ним сбоку от кровати — и это оказывается на удивление увлекательное занятие, потому что помимо прочего Сяо Чжань еще и пахнет потрясающе. И когда-нибудь потом, не когда у Ибо будут руки заняты презервативом, а мысли тем, что будет вот-вот, он узнает, какой туалетной водой Сяо Чжань пользуется. Потому что — вау. Ибо сжимает половинку попы в ладони, мнет ее, зажмуривается, потом привычным движением раскатывает презерватив по члену и тянется за пакетиком смазки, который до этого бросил на пол. Тот, падла, плохо открывается, несмотря на линию для отрыва. И Ибо чертыхается, потом выдавливает себе все содержимое в ладонь и потом, вспомнив, что надо сделать, убирает и этот квадратик в тумбочку, а потом наконец-то возвращается на кровать, устраиваясь рядом с Сяо Чжанем, и, предупредительно положив сначала чистую руку ему на поясницу, потом ведет ей ниже и ею же вынимает пробку. Смазки оказывается слишком много, когда Ибо сгружает ее на открывшуюся дырочку, но Ибо просто водит ею вокруг, смазывает себя поверх презерватива и спрашивает почти с вопросом в голосе: — Гэ? Сяо Чжань мычит в ответ и ведет попой в зазывном жесте, мол, ну что же ты, давай. Ибо мягко хлопает Сяо Чжаня по второй половинке попы, которая еще не получала таких шлепков, замечает, как Сяо Чжань еще выше поднимает попу. Ибо уточняет: — Гэ, можешь подняться на колени? И то, с какой скоростью Сяо Чжань занимает нужную позу, было бы забавно, если бы Ибо не пришлось пережать член у основания от того, как это охренительно выглядит: Сяо Чжань с его красивейшей задницей, линией спины, опущенной головой, стоящий на четвереньках перед Ибо. Немыслимо. Слишком идеально. Ибо на пробу вводит сначала один палец, потом сразу два, оглаживает мягкую поверхность, добавляет на пробу третий палец. Сяо Чжань опускает голову низко-низко и ждет. Ибо делает еще несколько движений и знает, что дальше тянуть просто нельзя. Ибо шепчет: — Слишком идеальный. И он не знает, слышит ли его Сяо Чжань, но потом, в следующую же секунду, Ибо приставляет головку ко входу и Сяо Чжань выдыхает как будто от облегчения. Сяо Чжань подается назад, плавно, изгибаясь в пояснице, как будто пытаясь сам насадиться на член Ибо. И вот первые мгновения, когда Ибо вводит мясистую голову в блестящее от переизбытка смазки колечко, видит, как то обхватывает плоть, как будто решая, пустить или нет — Ибо не уверен, что когда-нибудь еще в жизни увидит что-то более красивое. У Ибо не получается растянуть процесс вхождения в Сяо Чжаня, потому что как только головка оказывается внутри, они оба сначала замирают, тяжело дыша, а потом начинают двигаться навстречу друг другу — Ибо пытается плавно замедлить проникновение, но Сяо Чжань так жадно подается назад, что Ибо, скорее послушно и подстраиваясь, обхватывает Сяо Чжаня за бедра и входит до конца. Сяо Чжань издает нежный, мягкий звук, от которого, если бы у Ибо член сейчас не стоял бы колом, он бы встал снова и снова. Ибо дает себе секунду передышки, а потом начинает входить в Сяо Чжаня, плавно набирая скорость и пытаясь найти нужный ритм. У Сяо Чжаня от интенсивности движений Ибо немного проскальзывают локти вперед, но он возвращает их на прежнюю позицию, держится за простыни, упирается в подушку, и просто дышит в унисон с Ибо. Они оба запыхавшиеся, с гудящими мышцами и таким удовольствием от физиологичности происходящего, что нет мыслей, а есть просто пребывание в такой зоне сознания, где есть только удовольствие и ощущение единства с партнером. Ибо быстро понимает, от какого движения — с легким подъемом вверх, как бы приподнимающим, дающим Сяо Чжаню замереть на мгновение в высшей точке — Сяо Чжань начинает постанывать нон-стоп, теряясь в пространстве. Ибо повторяет это движение снова и снова. Это становится его религией: получить от Сяо Чжаня как можно больше таких звуков, такого беспомощного желания, такого восхитительного единения, когда уже нет разницы между собственным удовольствием и удовольствием партнера. Ибо чувствует, что кончит слишком скоро. И ему хочется продлить это ощущение, но Сяо Чжань, кажется, тоже уже на грани, а потому Ибо позволяет себе увеличить интенсивность движений, он немного сбивается с ритма, но судя по тому, как Сяо Чжань вцепился в простыню и полностью лег грудью на кровать, выдвигаясь попой навстречу толчкам Ибо, он тоже готов поймать за хвост пик удовольствия, который пока только манит своей вершиной. Ибо входит в Сяо Чжаня снова и снова, не зная, в какой момент достигнет финиша. А потом Сяо Чжань немного заваливается на бок, и Ибо понимает, что тот улегся на плечо, протянув руку к собственному члену, чтобы водить по нему резкими, быстрыми движениями, которыми ты удовлетворяешь себя, когда никто не видит. В этом нет изящества или особой красоты, все происходит быстро и функционально, но у Ибо от этих простых движений окончательно сносит крышу и он толкается в Сяо Чжаня еще несколько раз, а потом замирает, пережидая такой острый и горячий оргазм, что, кажется, можно заплакать. Сяо Чжань под ним рвано водит рукой, тем самым немного двигаясь на сверхчувствительном и все еще изливающемся члене Ибо. Ибо стонет громко, низко от такой стимуляции, сжимает талию Сяо Чжаня, возможно, слишком сильно, но, похоже, именно это и помогает Сяо Чжаню кончить в ответ. Сяо Чжань почти полностью останавливает движения руки на члене, а потом, убедившись, что Ибо уже медленно из него выходит, плавно слезает с его члена и разваливается на спине, прикрыв локтем глаза. Ибо тяжело дышит, смотрит на Сяо Чжаня перед собой с капельками спермы на животе, смотрит на еще напряженный член, на закусанные Сяо Чжанем губы, и не знает, что с собой делать в моменте. Приходится отмереть, стянуть наполненный спермой презерватив, завязать его узелком, а потом, и черт, это так глупо, Ибо осторожно тыкает Сяо Чжаня в ногу перед тем, как спросить: — А это тоже в полку? И Сяо Чжань, который не совсем понимает, о чем речь, сначала отводит локоть от лица, потом переводит взгляд на протянутый Ибо презерватив, и расплывается в самой счастливой и лучезарной улыбке, что Ибо видел за всю свою жизнь. Сяо Чжань тянется за презервативом и говорит: — Давай сюда. А потом, не обращая внимания на удивленный взгляд Ибо, немного разминает мышцы и вываливается с кровати, захватив квадратики от презерватива и смазки из полочки, и идет на кухню. Ибо, который, даже если ему сейчас заплатить, не хочет двигаться категорически, дожидается возвращения Сяо Чжаня с кухни, который задержался там на целую минуту. Ибо на коленях придвигается к краю кровати, так что Сяо Чжань сразу поняв, что тот хочет, нависает над ним и затягивает в ленивый, мягкий поцелуй, на которых у них обоих не сказать, что есть силы, но есть желание. Ибо никогда не признается, но он испытывает облегчение, когда Сяо Чжань забирается на кровать и даже выдергивает из-под Ибо легкое одеяло, чтобы им укрыться, а потом приоткрывает краешек, зазывая Ибо к себе. Тот послушно укладывается рядом и, бездумно водя круги на животе Сяо Чжаня, вздыхает: — Я могу к такому и привыкнуть. Вот приеду к тебе, поселюсь у тебя. Придется тебе кормить не только Орешек, но и меня. И хотя в голове Ибо это звучало просто как похвала, хотя и, конечно, констатация факта, но очень абстрактная, без какого либо веса или серьезности. И только когда Ибо произносит это вслух, понимает, что, во-первых, он и правда был бы рад так поступить, а, во-вторых, такое категорически нельзя вываливать человеку, с которым ты встречаешься меньше недели. Но Сяо Чжань только сильнее притягивает к себе Ибо за плечи, устраивается рядом с ним поудобнее и говорит задумчиво: — Ну, это смотря как ты будешь себя вести. И мы с Орешек тогда решим, пускать ли тебя в наш роско-о-ошный дом! Ибо слышит немного самоуничижительных ноток в последних словах Сяо Чжаня, но и слышит, что тот за шуткой, за одобрением Орешка скрывает и свои мысли. Что да, ему тоже этого хочется, но возможно, попозже. Ибо удовлетворенно кивает. Он не против подождать. — Гэ, а ты знаешь, что наш начальник разводится? Сяо Чжань притирается щекой к плечу Ибо и уточняет: — Твой непосредственный или мой и твой? — Ну, который господин Ли. Сяо Чжань аж приподнимается с нагретого места: — Да ты шутишь? Серьезно? И Ибо, довольный произведенным эффектом, пускается в пересказ главной сплетни офиса, которую ему успели сегодня рассказать на работе. Сяо Чжань ложится обратно на место, изредка удивленно или возмущенно реагируя, а Ибо просто чувствует себя на своем месте. И хотя он не знает, как ему так повезло, он точно знает, что все, что было до этого в жизни — оказалось не зря. И Сяо Чжань под боком, задумчиво поглаживающий его руку, тому подтверждение.

***БОНУС***

— Ибо, ты точно уверен, что готов к этому? Сяо Чжань стоит на кухне, одетый так же, как и обычно. И Ибо бы соврал, если бы сказал, что не нервничает. Ибо втягивает воздух, как перед прыжком, и говорит то, что между ними стало уже почти шуткой или скорее кодовой фразой: — Ну, мы не узнаем, пока не попробуем, да? Сяо Чжань склоняет голову, словно пытаясь решить, отговаривать ли Ибо дальше или согласиться на давно обговоренный план: — Хорошо, но если тебе будет хоть чуточку дискомфортно, или неприятно, или странно… Ибо обхватывает Сяо Чжаня за плечи и ведет в спальню, заканчивая за него: — То я обязательно сразу же тебе об этом скажу и мы прекратим. Я помню. Гэ, мы же это уже обсуждали. Они оба знают, что уже проговорили абсолютно все, что можно и даже то, что они сами о себе не подозревали. И Ибо понимал, что Сяо Чжань, хотя и понимал разумом, что Ибо не против его «подработки», но до конца все равно не верил. Да и, черт, Ибо сам хотя и готов был за Сяо Чжаня отдать руку, печень и любимый скейт в придачу, сам понимал, что одно дело понимание и принятие такой специфической деятельности, а другое — реальность того, каково ему будет видеть не какого-то абстрактного Сяо Чжаня из прошлого, а его, родного, записывающего порно ролики для анонимных пользователей. Ибо огладил напряженные плечи Сяо Чжаня и зашел с ним в спальню, где уже все было готово для записи. Ибо даже купил Сяо Чжаню новую подсветку, что, как ни странно, вызывало у них первую ссору, потому что Сяо Чжань не понимал, чего Ибо добивается и увидел в этом почти издевку, а Ибо обиделся на то, что его оливковую ветвь приняли за троянского коня — как и итальянского, так и компьютерного. В общем, почти плюнули в душу. Они тогда по итогу выясняли отношения на повышенных тонах, пока каждый из них не услышал то, что второй пытался донести. После этого из них обоих как стержень вытянули и они уже оба сидели на кухне, пили кофе, потому что им нужны были силы, а Сяо Чжань приучил Ибо к американо, хотя тот и добавлял дикое количество сахара, к огромному удивлению Сяо Чжаня. Ибо по итогу того разговора понял, что какое бы решение Сяо Чжань не принял, то он его поддержит. Сяо Чжань тогда пил кофе со льдом и рассказывал тихо-тихо, что думал бросить это дело, но что не хотел этого делать только из-за стыда, что он какой-то не такой. Что до того, как он встретил Ибо, он хотел доработать на японцев до конца года, ровно по договору, а потом оставить это в прошлом. И что если он это бросит сейчас, то подтвердит, что это зазорное, ужасное. Но при этом он понимает, что теперь, когда у него есть парень, то они должны это обсуждать вдвоем. И Ибо, который и сам то пребывал на дзене относительно этих порно роликов, то ревновал к ним и безличным зрителям, просто сгреб в охапку Сяо Чжаня, и пообещал ему, держа крепко-крепко: — Мы со всем разберемся, гэ. Мы со всем разберемся. И вот по итогу, Ибо сам не знает, что на него нашло, они решили снять один ролик с участием Ибо — вернее, только его рук. Сяо Чжань сначала отказывался и все повторял «Ибо, ты не должен», пока Ибо не сорвался и сказал честное «Гэ, я просто хочу попробовать, понимаешь?». И они оба знали, что тут речь шла не о самом ролике, а о том, что если Ибо сможет записать это видео, то как будто избавится от чего-то, что хотя и незаметно, но висело тенью в их отношениях. Маячило где-то на периферии. — Ну вот. Сяо Чжань жестом показывает на установленную камеру, показывает Ибо картинку в видоискателе и то, как она дублируется на не самый новый ноутбук. — Я буду здесь, в кадр попаду я вот отсюда до сюда, а если ты сядешь вот тут, то будут видны только твои руки и, возможно, часть спины. Ибо оглядывает все и кивает. Дожидается, пока Сяо Чжань разденется догола — для этого видео они решили все сделать максимально просто — забирает со стола смазку и садится на нужное место. Сяо Чжань обходит кровать, включает запись и ложится на обозначенное место. Ибо замирает, глядя на такую родную спину, на линию плеч, шею, которую так хочется погладить. И вдруг понимает, что Сяо Чжань в этот момент пустил его в святая святых. Не просто близко к сердцу — как когда якобы невзначай вручил Ибо дубликат ключа от своей квартиры — а еще ближе, к своей постыдной, теневой стороне. И Ибо видит, как напряжен Сяо Чжань, как он лежит, замерев, будто ждет не удара, нет, а того, что Ибо сейчас скажет, что он не может, что кровать спружинит, когда Ибо встанет и выйдет. И Ибо знает, что Сяо Чжань поймет, не обидится. Что он даже ожидает этого. Но потом Ибо растирает смазку между пальцев, чтобы она согрелась, и максимально мягким, легким как пушинка движением, касается половинок попы Сяо Чжаня. Ибо слышит, как тот резко втягивает воздух, ждет, натянутый, как пружина, но Ибо, уже что-то решивший внутри — в первую очередь про себя, простивший себя за то, что ему нормально, что это, наверное, не то, что его возбуждает, но что бесконечно важно ему, как часть жизни Сяо Чжаня — и продолжает массирующие движения, пробираясь к дырочке. Сяо Чжань ведет себя молчаливо, не издает ни звука — он рассказывал Ибо, что никогда на камеру не звучит так, как в реальной жизни, что ему важно это разделять. Что он всегда включает свою вторую личность, как будто выходит на сцену. И Ибо, когда начинает проникать пальцами внутрь, тоже подключается к этой игре. Не вкручивает пальцы так, как Сяо Чжань обожает и отчего превращается в лужицу удовольствия и блаженства, а просто делает это, возможно, эффектно, но иначе. И, с легкой заминкой, Сяо Чжань это понимает, а потом начинает постанывать абсолютно поддельным, почти смешным тоном. И Ибо даже слегка фыркает, надеясь, что получилось тихо, а Сяо Чжань, который это заметил, начинает стонать еще громче. И Ибо отпускает. Он как будто принимает участие в самой авангардной пьесе на свете. Но его сердце так же щемит от любви и захлестывающей нежности к Сяо Чжаню. Ему все так же хочется сегодня вечером пойти погулять в их парк, куда Ибо обязательно возьмет скейт, а Сяо Чжань будет записывать самые охуенные видео с этим на свете, благодаря которым у Ибо сейчас больше фолловеров, чем он когда-либо мечтал. И все это не противоречит тому, что Ибо начинает отыгрывать отведенную ему роль, реагируя на то, как себя ведет Сяо Чжань, импровизируя и подыгрывая. Когда спустя долгие, но обговоренные заранее десять минут Сяо Чжань кончает, Ибо испытывает облегчение и какое-то запредельное спокойствие, которое до этого от него ускользало, несмотря на все рациональные мысли и выводы. Сяо Чжань вытирается заготовленным бумажным полотенцем, идет выключить видео, а потом обнимает со спины сидящего на кровати Ибо сзади и, положив голову ему на плечо, а руки сцепив на животе, спрашивает, зная ответ: — Мы это не будем выкладывать, да? Ибо со смешком кивает: — Не-а. Сяо Чжань разворачивает его на себя и говорит Ибо серьезно и медленно, причем Ибо вдруг понимает, что сейчас услышит, просто по взгляду, чувствует всем своим существом: — Ибо, я люблю тебя. И Ибо целует его в ответ, и так неудобно это делать под таким углом, но так важно, так нужно ощутить губы Сяо Чжаня на себе, как печать, как обещание, как самое заветное знание. Ибо отстраняется и говорит: — Угу. А потом под возмущенный и при этом смеющийся взгляд Сяо Чжаня спешно уточняет, потому что это же очевидно: — И я тебя тоже, гэ. Сяо Чжань шутливо хлопает его по плечу и идет переодеваться перед выходом в парк: — Ну не знаю, не знаю, Ибо. Ты как-то задумался, как будто и не был уверен вовсе. И Ибо, лавируя между расставленными штативами с камерой и светом, подхватывает смеющегося Сяо Чжаня, не давая тому влезть в штаны, зацеловывает лицо, больше щекоча, чем лаская, а потом замирает и, дождавшись внимательного взгляда от все еще улыбающегося Сяо Чжаня, говорит: — Люблю тебя, гэ. Очень-очень. Сяо Чжань захватывает его лицо в ладони, трется лбом — Ибо узнал, что Сяо Чжань почему-то любит этот жест, Ибо все шутит, что подсмотрел его у кошек — и, отстранившись отвечает: — Я знаю, Ибо. И почему-то в этом сквозит капелька горечи, как будто даже спустя эти чудесные несколько месяцев Сяо Чжань не до конца верит в серьезность в Ибо, что тот может его любить вот так, всего и полностью, а потому Ибо обнимает его мягко и обещает на ушко: — Обещаю доказывать это сегодня, завтра и до конца. Сяо Чжань как-то странно всхлипывает у него в руках, а потом вырывается, хлопает по плечу и говорит: — Ибо, прекрати. Я рядом с тобой совсем расслаблюсь и что тогда будет? И встань с моей брючины. Ибо послушно встает с лежащих на полу брюк, следит за немного дергаными движениями одевающегося Сяо Чжаня, а потом добавляет, потому что это важно. Потому что это ключевое: — Я серьезно, гэ. Сяо Чжань перестает застегивать рубашку и Ибо накрывает его руки своими, не давая тому закрыться: — Сегодня и каждый день после, ладно? Сяо Чжань вздыхает и говорит: — Ибо. Ибо слышит в этом просьбу: дать немного времени принять эту реальность. Поверить в нее. До конца. Не только разумом, но и разбитым до этого сердцем. А потому Ибо хлопает в ладоши и объявляет: — Так, давай я тут все соберу, а ты пока покормишь Орешек, идет? Сяо Чжань дозастегивает рубашку, смотрит на Ибо пристально, кивает, а потом, что-то свое решив, подходит, чтобы поцеловать Ибо в губы — легко, невинно. Как обычно они целуются, если кто-то из них куда-то опаздывает и нет времени на страстные поцелуи. Только почему-то от этого простого поцелуя у Ибо что-то тепло распускается внутри. Ибо притягивает к себе Сяо Чжаня, и, не углубляя поцелуй, просто тоже касается его губ, но держа Сяо Чжаня крепко-крепко. А потом дерзко хлопает его по попе, Сяо Чжань неверяще смотрит в ответ, а потом смеется. — Ибо, я терплю тебя только за красивые глаза, так и знай! Ибо высовывает язык и отвечает: — Аналогично, гэгэ. Аналогично. Сяо Чжань только больше смеется в ответ и, оставив Ибо разбираться с техникой, идет кормить Орешек. Они оба знают, что и любят, и терпят друг друга с такой силой и мощью, что уже не разъединить, не расцепить. И что рядом счастья становится в два раза больше, а боли и страха — в два раза меньше. Ибо счастливо вздыхает и начинает упаковывать оборудование. Сегодня вечером он расскажет Сяо Чжаню, что, кажется, нашел для них идеальную квартиру, как раз как они обсуждали и мечтали. А если по пути у них что-то пойдет не по плану, то они придумают следующий и следующий. Главное — что они будут делать это вместе. Сегодня, завтра и до конца.