Мачо и ботан

Сяо Чжань предупреждает из коридора: — Я сейчас, только переоденусь. А Ибо, который уже разлил чай по чашкам и гипнотизировал пару проскочивших фейс-контроль чаинок на самом дне, дергается, подсобирается и пытается вспомнить, что он там по итогу решил. Потому что дома он, конечно же, анализировал, что вообще происходит и почему. И та сцена на кухне, где Ибо сейчас вдупляет в чашку, когда Сяо Чжань вытащил на свет божий коробку с секс-игрушками, была настолько странной, что Ибо просто решил, что Сяо Чжань перенервничал, что кто-то узнал его секрет. Да и потом он же сказал, что и не думал, что Ибо может его предать или подставить. Просто… Вот это самое просто Ибо сейчас и предстоит узнать. Сяо Чжань почти вбегает на кухню в домашних штанишках и свободной майке. Ибо любуется им в целом и маленькими деталями в частности: босыми ногам, влажными после умывания прядками волос вокруг лица, тому, как Сяо Чжань сразу же почти садится в привычную позу, поставив одну ногу на стул перед собой и обхватив ее рукой. Хотя, возможно, это больше защитная поза, Ибо пока не знает, но верит, что уже скоро станет настолько близок с Сяо Чжанем, что будет знать ответ на этот вопрос и на многие другие. Сяо Чжань сминает ткань домашних брюк беспокойными пальцами и осторожно уточняет: — Если ты вдруг не хочешь, то мы можем ничего не обсуждать. Сяо Чжань это произносит так, что можно понять и как «не обсуждать сегодня» и как «не обсуждать вообще никогда». Ибо буквально на долю секунды чувствует внутри предательское желание слиться с темы, спрятаться хотя бы ненадолго. Как будто слинять с контроши в школе. Но он быстро сбрасывает этот морок, потому что оттого, что Ибо будет прятаться, проблема не уйдет, а проблема есть — и судя по нервозности Сяо Чжаня, довольно большая. Ибо отрицательно машет головой и для верности говорит вслух: — Нет, я готов. Расскажи… Ибо не заканчивает фразу, но в воздухе висит непроизнесенное «расскажи, что тебя мучает». Сяо Чжань поднимает голову вверх, к висящей под потолком лампе, а потом начинает рассказывать, как будто не совсем Ибо, а просто озвучивает мысли вслух: — Я долго представлял, как тебе все объясню, а на деле… Сяо Чжань кладет голову на коленку, подтягивает к себе чашку и начинает монотонный рассказ. Ибо слушает, не перебивая и почти не дыша. И если поначалу Ибо хочется только поддакивать, что, мол, да, он так себе все в целом и представлял, то по мере того, как Сяо Чжань все больше уходит в мысли и воспоминания, Ибо хочет сделать хоть что-то. Вот всем тем людям из прошлого Сяо Чжаня. — Как ты мог догадаться, в эту сферу я подался не от хорошей жизни. Хотя не могу сказать, что у меня была какая-то ужасная ситуация. Просто перестало хватать денег на необходимое, совпало сразу несколько моментов, которые навалились как снежный ком, знаешь, как бывает? И я когда искал видео для себя, увидел объявление, что компания ищет парней. И что надо записать пробный ролик, и если он наберет нужное количество просмотров, они возьмут тебя на постоянку. Я все думаю, что как же мне повезло, что та компания в итоге развалилась и разорилась, а ролики со мной никуда в итоге не ушли — не те просмотры были, да и в целом… Просто повезло. Я тогда впервые всерьез влюбился. И это не суть сейчас, прости, что вообще упоминаю, я до этого все в голове структурировал для рассказа, а сейчас все повылетало. В общем, я там прощупывал с тем парнем почву. Просто по чуть-чуть. Не придавая значения. То спрошу, какую порнушку он смотрит, то что он думает про девчонку с нашего факультета, которую выгнали, так как ролики с ней всплыли. Но он больше отнекивался, говорил, что с ней поступили незаконно, а оценки никакой не давал. И я, дурак такой, сам все додумал, решил, что он меня поддержит если что. Сяо Чжань бросает взгляд на напряженного Ибо и смеется невесело: — Нет, нет, ты не подумай, там ничего такого не было. Опять же, наверное, мне очень повезло. Если бы он тогда узнал, то, может, из принципа бы и сдал меня. Не знаю, я до сих пор не могу сказать, был ли он… Сяо Чжань задумывается, потом трясет головой и продолжает: — В общем, там все случилось до банального просто. Я вернулся с отмененной лекции и застал его, Ибо, Ибо, нет, все не так плохо было, не за изменой, честно, у меня эта история нормальная. Застал его за разговором с его другом. И там он такую грязь говорил про ту девушку… Мне аж дурно стало. Он при мне никогда себе такого не позволял. Уж не знаю почему. Хотя, наверное, меня бы он не заложил только потому, что оно могло плохо отразиться на его репутации. Спать с дешевкой — где такое видано. Он все повторял, что она, ну, все вот эти слова, проститутка, прошмандовка. Так упивался, когда ее ругал. Я тогда, помню, в моменте сначала замер, а потом незаметно собрал вещи, что еще оставались в его квартире — он-то на съемной жил, не как я, в общежитии — и слинял. Потом ему писал, что мне к родным надо съездить. Сливался, в общем. Хотя с одного факультета были. Он как-то легко сдался. Пару раз только звал потом куда, а потом я его увидел с парнем с первого курса. Он еще так прошел гордо мимо меня. Наверное, если бы мог, плечом бы задел, да я далеко стоял. В общем, да, это вот первая история. Сяо Чжань делает несколько глотков чая, механически, глядя куда-то за плечо Ибо, потом мягко ставит чашку на место и продолжает: — Я почему это рассказал. Я после этого с облегчением воспринял новость про закрытие того сайта. Взял паузу в этом. И было норм, но потом у мамы там проблемы начались со здоровьем. Опять же, ничего ужасного, просто везде хотелось, чтобы врача получше, анализы поподробнее, лекарства чтобы самые-самые. В общем, я нашел ту японскую компанию, она идеальная была. Регистрация только для японцев, реферальная система. Это админы моего первого сайта продали свою базу данных японцам и они выборочно потом связались с теми, кто показался им интересен. Там поначалу непонятки были, хах, но мы утрясли все. Это я к чему, к чему… В общем, я после этого никому не рассказывал про эту сторону жизни. Шифровался страшно. Если до этого видео снимал в дешевой гостинице сразу на месяц вперед, то тут уже мог позволить съемную квартиру. Сразу стало легче дышать. В универе ничего нельзя было такого использовать. Скучные видео были, если честно. До сих пор не понимаю, почему меня что на первое место взяли, что на второе позвали. Но платили и платят хорошо. Очень хорошо. Я мог спокойно жить и ни о чем не волноваться. Копил, как сумасшедший, потому что один раз оказавшись впритык без денег, как-то потом уже… Да. Сяо Чжань начинает теребить резинку штанов на приподнятой ноге, то запуская под нее палец, то растягивая ткань, то просто перебирая складочки у резинки. — Вот тогда я встретил второго чела. Ну, между ними всякие были, но вот этот… Да. Ох. В общем, вот этот второй он такой терпеливый был. Внимательный. Понимающий. Вообще во всем. Я думал — нашел идеал, так не бывает. Господи. Если бы знал. И он ведь только спустя полгода впервые вообще тему поднял. Я потом вспоминал и думал, вот каково ему было? Вот так планировать? В общем, я как обжегся на первом том, больше таких тем с парнями вообще не поднимал. Обходил стороной. У меня даже, представляешь, сейф был. Если кто вдруг спрашивал, говорил, что достался от арендодателя. Но в целом всем было все равно. В общем, второй стал темы заводить… Я не сразу понял. Стал расслабляться, доверять ему. Он там однажды, мы в одной фирме тогда работали, на себя мою ошибку взял техническую. Не страшную, но она бы могла мне в дело пойти, меня там начальник недолюбливал. Он бы придрался там по-страшному. А так… Он стал просто говорить, что какой я красивый и не хочу ли разок с ним записать видео. И я, конечно, не хотел. Ни с кем. Я вообще параноил на эту тему. И с японцами продолжаю сотрудничать, так как у них такая система защиты стоит, ну, теперь стоит — причем больше по проверке клиентов даже, чем еще что — что это даже немного пугает. Я это к чему? Черт, все путается, прости, что так долго. Сяо Чжань делает глоток чая, но морщится — тот, видимо, уже комнатной температуры и, возможно, невкусный. Ибо свой не пробовал, потому что он слушает Сяо Чжаня, лишь изредка хмыкая, угукая и показывая, что слушает. Потому что, боги, это же какой-то пиздец. И Ибо чувствует, что самая жесть еще впереди. Сяо Чжань немного массирует пальцы ноги, мнет их, потом обхватывает ногу покрепче и продолжает: — Ммм, что там важного было. В общем, он прям на контрасте случился с тем первым. Очень тепло отзывался о любых секс работниках, статьи какие-то находил, мне пересказывал. Я вот от того видео, естественно, отказался. Я к этому относился как к работе, да и сейчас тоже. Уже выработал схему, знаю, что и как хочу снять, делаю это и забываю еще на месяц. А он, нет, не отпускал эту тему. И оно ведь затяжное было. Не так в лоб. Это только когда я все вспоминал, восстанавливал события, оно очевидно стало. В общем, блин, даже сейчас противно вслух говорить, таким дураком себя чувствую. Мы там занимались системой важного клиента, и возникли проблемы, мне пришлось воспользоваться ноутбуком вот его, второго… Ох. И если бы не необходимость запускать все через другую ОС, я бы в жизни не увидел. Оказывается, он через отчима зарегистрировался на том японском сайте, фанатом моим был. А знаешь, что самое страшное? Сяо Чжань впервые за этот долгий, мучительный монолог смотрит Ибо в глаза: — Самое ужасное, что он вот нашу встречу, знакомство спланировал, срежиссировал. Он талантливый был хакер, можно его как-то иначе назвать, он за системы безопасности отвечал, но он был профи. Сначала вообще про этот сайт от отчима узнал, уговорил его дать попользоваться аккаунтом немного, они потом это технически сделали невозможным, но вот он успел. Я даже не понимаю, в голове не укладывается… Он… Просто, Ибо, понимаешь, он весь оказался ненастоящий. Его интересы, взгляды — все сфабрикованное. Только потому что ему захотелось заполучить мальчика с экрана. Он ведь настолько, сука, талантливый был, что смог проследить бумажный путь японской компании до китайского сайта. Напрямую взломать не мог, а тут придумал. Я так рад, что его посадили. Наверное, нельзя так говорить. И нет, не из-за моего дела. Там и дела-то не было. Он решил себе прикарманить государственные деньги. А на его хитрую жопу такие отмычки нашлись… Не знаю, может, он теперь на правительство работает, я даже думать не хочу. Просто в тот момент я почувствовал себя… Ибо, я не знаю, правда. Я давно это не вспоминал, а рассказывал только раз, да и то опосредованно психотерапевту, когда понял, что не вывожу. Сходил на несколько сеансов, не говорил про ролики, просто про выдуманную чужую личность, созданную, чтобы мне понравиться… Сяо Чжань обхватывает себя руками, и Ибо больше не может, но перетекает к нему, огибая стол, чтобы сесть в ногах на колени. Сяо Чжань удивляется, увидев Ибо перед собой, а потом оглаживает лицо и начинает перебирать прядки на голове, вот как мама иногда делала Ибо перед сном. Ибо сидит послушно, рядом, не перебивает, просто не хочет, чтобы Сяо Чжань думал, что он в этом один. — Ибо, Ибо. Какой ты… хороший, да. А вот я тогда. Не горжусь я тем периодом. Я на его ноутбуке стер все про меня. Мне плевать уже было, есть ли у него где-то копии на облаке или носителях. Я готов был, если честно, сжечь его ноутбук, если бы было можно. Но я такой трус, Ибо. Я испугался. Я испугался разоблачения. А еще больше — его гнева. У меня в голове не укладывалось, что такое бывает. Что я был настолько слеп. Я его стал игнорировать, вести отстраненно. Переехал обратно к себе на квартиру, хотя уже как пару месяцев жил у него и мы все шутили, что мою квартиру можно уже сдавать, хотя она и не моя. А потом, боги, Ибо, мне почему-то за это стыдно больше всего, но ты меня пойми, ладно? Я подстроил так, чтобы он застал меня на измене. Мне так тошно было, так противно от себя. Я до сих пор не могу… Это как будто не я был. Он ведь и тогда стал меня уговаривать на что-то, я уже не помню. Я ему стал говорить, что больше не люблю его, что он меня не привлекает. Вот такая вот грязь была, Ибо. Вот такой я человек, хотя сам про себя этого не знал. Ибо трется головой о приподнятую ногу Сяо Чжаня, гладит его по другой ноге и просто слушает. Сяо Чжань замедляет движения на его голове, просто держит там ладонь, почти не шевеля пальцами. — Я только потом понял, что мог его спровоцировать еще больше. Но я просто был напуган в моменте. У меня чувство тошноты не проходило. Я ел раз в день, похудел сначала красиво, а потом заметил, что на видео плохо получаюсь. Даже думал перестать их записывать — представлял себе, что он их смотрит. Так мерзко было. Но там и японцы отчима сразу вычислили и поменяли правила регистрации, еще сильнее ужесточив все, что было связано с IP, а потом, когда я думал, что сойду с ума, мне он везде мерещился, хотя я сумел перевестить в другое отделение нашей фирмы, потом его бац, и арестовали. Мне, ты будешь смеяться, мама про это рассказала. Она не знала, что я с ним встречаюсь, просто я иногда ей про работу рассказывал, и она в статье прочитала. Позвонила мне уточнить, не тот ли это парень, про которого я ей иногда говорил. Сяо Чжань убирает руку от Ибо, плавно опускает вторую ногу на пол, Ибо следит за каждым его движением, а Сяо Чжань тянется руками вверх, пытаясь размять спину: — Старость не в радость, да, диди? И звучит это так щемяще жалко, так очевидно в своей попытке после тяжелой темы притвориться, что ничего не было, что Ибо отказывает себе в первоначальном желании просто обнять Сяо Чжаня, а решает проговорить словами через рот, чтобы четко донести свою позицию, чтобы Сяо Чжань себе не успел ничего надумать: — Ты охуеный, ты лучший. Горжусь своим гэ. Нашел бы этих мудаков, избил бы. И ты бы мне потом передачки носил еще год. Слышишь? Понимаешь? Ты вообще ни в чем не виноват. Гэ. Ты что. Ты справился. Тебе просто не повезло, но уже все. Уже нормально ведь, да? Ибо сам не знает, что говорит. Он просто озвучивает свои мысли, глядя на Сяо Чжаня, пытаясь по его лицу понять, в правильном ли направлении он идет, те ли слова произносит. — Гэ, гэ, гэ. Иди сюда. Ибо позволяет себе поднять Сяо Чжаня на ноги, приобнять, тот послушно все делает, но как будто еще находится не здесь. И Ибо не знает, надо ли выводить его из этого состояния или дать ему спокойно прийти в себя, хотя бы выспаться, потому что утро вечера мудренее и вот это все. Решение приходит очевиднейшее, Ибо чуть по лбу себя не ударяет, что как он его раньше не придумал: — Сегодня я остаюсь у тебя. И прежде чем Сяо Чжань успеет начать протестовать, Ибо на всякий случай деловито, как будто у него есть лучший план на земле, рассказывает Сяо Чжаню, что сейчас будет происходить: — Мы сейчас почистим зубы, возьмем Орешек под бок, если ей можно спать на кровати… Сяо Чжань успевает удивленно ответить «ей можно», пока Ибо ведет его в ванную, гася на кухне свет. —… А потом мы с тобой ляжем спать, выспимся на неделю вперед и с утра я тебе еще раз повторю, какой ты у меня охуенный. Договорились? И Сяо Чжань, который только что получил от Ибо в руки зубную щетку и зубную пасту, жмурится, моргает, улыбается вот так подслеповато, а потом кулаком трет глаз — и Ибо с ужасом понимает, что это чтобы не заплакать. Ибо почему-то кажется, что Сяо Чжань вообще не из тех, кто много плачет, а за последнее время он явно отработал свою норму по слезам на год вперед. Ибо дает Сяо Чжаню хотя бы на мгновение прийти в себя, а потому больше чтобы того отвлечь и развеселить, начинает искать себе запасную зубную щетку там, где ее быть явно не может — под раковиной, где стоят моющие средства, какие-то пакетики, кремы, мыло. Сяо Чжань не сразу понимает, что происходит, а потом со смешком отодвигает Ибо от раковины и с ласковым и мягко-укоризненным «Ибо-о», выуживает запасную щетку из отсека под ванной. У Ибо такого нет. Даже немного завидно. О чем Ибо тут же и сообщает Сяо Чжаню. Они чистят зубы над одной раковиной, улыбаясь друг другу устало в отражении в зеркале, потом полощут рот — Ибо пропускает Сяо Чжаня вперед, отчего получает мягкий толчок в бок. Потом Ибо начинает деловито звать Орешек, на что Сяо Чжань дергает его за футболку и взволнованно сообщает: — Погоди, погоди. Ты и ее спугнешь, и соседей разбудишь. Ибо не верит в эту аргументацию и спорит: — Так я же тихо? Сяо Чжань только закатывает глаза и начинает обходить, видимо, места обитания Орешек, после чего выуживает ее с подоконника и торжественно несет на кровать: — Ты точно не будешь против? Ибо, который в этот момент стягивает футболку, замирает и потом просто пожимает плечами: — Не-а. Если тебе норм, то и мне норм. Сяо Чжань в ответ только поглаживает блаженствующую от внимания Орешек, а потом спохватывается и так и держа котейку на руках, выуживает на одной из полок мягкую, застиранную футболку для Ибо: — Вот, моя любимая. Приносит мне удачу. Ибо разглядывает застиранный комочек ткани и смущенно отвечает: — Спасибо. Футболка, как он и думал, пахнет наполовину стиральным порошком, а наполовину запахом, который он привык ассоциировать с Сяо Чжанем. Ибо быстро ее натягивает, потом стягивает джинсы и вспоминает про телефон: — Ща, телефон. Сяо Чжань понимающе кивает, а потом вспоминает про свой и идет его искать. Ибо забирается под одеяло, проверяет входящие, но там только уведомление про заканчивающиеся мегабайты интернета, потом на всякий случай ставит будильник, но на люто позднее время. Так, чисто на всякий случай. Передает телефон Сяо Чжаню, чтобы тот положил на тумбочку рядом с собой. Сяо Чжань кладет туда оба телефона, зовет к себе Орешек, которая во всей этой неопределенности замерла в ногах постели. А потом дотягивается, чтобы погасить свет. Ибо спать пока не хочет, вернее, чувствует, что его вот-вот вырубит, но пока все эмоции выкручены на максимум. — Чжань-гэ. Ибо зовет в полной темноте. Глаза еще не успели перестроиться, а свет с улицы не проникает через зашторенные окна. — Мгм? Ибо слышит, как Сяо Чжань ворочается рядом, наверное, поворачивается на бочок к нему лицом. — Я рад, что ты мне рассказал. Спасибо тебе. Сяо Чжань дышит громко, ничего не говорит, а потом шуршит, пододвигаясь к Ибо и кладя его руку себе на пояс. Ибо тоже ложится поудобнее, елозит поближе. Где-то вдоль изголовья идет Орешек и ложится со стороны Сяо Чжаня у подушки. — Спокойной ночи, гэ. Ибо через ткань одеяла оглаживает бок Сяо Чжаня. Тот отвечает уже тихо и сонно: — Спокойной ночи, Бо-ди. Ибо пытается удержаться в сознании, чтобы еще чуточку почувствовать Сяо Чжаня вот так, рядом с собой, но чувствует как пелена усталости наваливается, перенося его в дрему и потом сон, чтобы дать этому дню наконец-то завершиться и оставить все его события позади.