Подработка

Последний урок тянулся медленно, как патока. Класс в подавляющем большинстве своем спал, причем буквально — часть школьников просто сопела, уткнувшись носом в парту. Выпускники, скоро экзамены, хули им. Сопел и Джейсон, даже не потрудившись прикрыть себя учебником, как это додумались сделать остальные одноклассники. Спина его тихонько приподнималась от размеренного дыхания, излюбленная и затасканная уже как тыщу лет шапка съехала вниз, из-за чего темные волосы чуть топорщились наружу. Прикоснуться и проверить, какие они наощупь, хотелось до одури, но Теркель побоялся, что может быть неправильно понят, поэтому пришлось довольствоваться периодическими бросками взглядов в сторону соседа по парте. Да, Джейсон опять подсел к другу, и Джоанна, казалось, была этому только рада. И что только за фигня между ними? Учитель монотонно зачитывал содержимое «Фауста» и сам, казалось, вот-вот уйдет в жесткий отруб вслед за классом. Теркель широко зевнул, для приличия прикрыв рот ладонью. — Что за блаженство вновь в груди моей Зажглось при этом виде, сердцу милом? Слух Теркеля из всего полусонного зачитывания преподом книги вычленил именно этот фрагмент. Взгляд невольно опустился на дрыхнущего соседа. — Как будто счастье жизни юных дней Вновь заструилось пламенно по жилам! В черепушке всплыли воспоминания о том, как Теркель впервые начал чувствовать, что тянет его к другу как-то не по-дружески. Это было, кажется, в классе восьмом, но он не уверен, может и раньше. Помнит только, что приспосабливаться смотреть тому в глаза и не краснеть было настоящей пыткой, однако, со временем пацан приноровился. В лоб Теркелю прилетела маленькая смятая бумажка. Он оторвался от созерцания парня и посмотрел на махающую ему Джоанну. «Теркель, милый, ты же его сейчас глазами сожрешь» — у школьника щеки порозовели мигом, сердце в пятки упало. Спалился. Он так и не понял статуса их отношений и расценил содержимое записки как не очень хороший знак. Не хотелось бы драконить свою подругу и по совместительству девушку его товарища. Но когда он снова посмотрел на нее, Джоанна хитро улыбалась, играя бровями. Чего? Парень оторвал кусочек бумаги от своей тетрадки и нацарапал «Тебя это напрягает?», кинув однокласснице. В ответ через минуту прилетело, случайно отскочив от спящего Джейсона, «Почему меня должно это напрягать?». Теркель поверить не мог, что ему приходится разжевывать подруге настолько очевидные вещи, поэтому закатил глаза и быстро настрочил «Потому что он твой парень!» и бросил в одноклассницу, случайно в размахе задев локтем соседа по парте. Выглядело все как-то странно нелепо, по мнению кучерявого. Все эти ее намеки, звонки Джейсона и неоднозначные разговоры о всякой пошлятине — это к чему вообще, если ты опять сошелся со своей бывшей? У них было частой практикой, вот это вот сходиться и расходиться, а потому здесь ничего удивительного пацану не виделось. Но вот все остальные неоднозначные моменты вызывали в мозгу ряд серьезных вопросов. За бедро ущипнули, да так неожиданно и больно, что Теркель подскочил на месте под вопросительным взглядом оторвавшегося от Гете учителя. Рука, внезапно атаковавшая ногу, как бы извиняясь, сначала накрыла место щипка, а затем провела чуть выше, отдаваясь россыпью мурашек во всем теле. Тепло чужой ладони, неспешно поглаживающей всю эту область до колена, стало адским жаром, как только до Теркеля дошло, что это рука Джейсона. — Дай поспать, штрих, — глухой бубнеж послышался из рукава толстовки, в которую уткнулся его друг всем лицом, пока дрых. Теркель застыл, все еще парализованный мириадом нескончаемо генерируемых всем его телом напряженным мурашек. В трусах начались нежелательные движения, и пацан мысленно сокрушался в молитвах всем ему известным богам, лишь бы друг этого не заметил. В лицо прилетела очередная записка. «Я не увожу чужих парней» Теркеля конкретно так повело. Ладонь Джейсона все еще осторожно водила по ноге, постепенно поднимаясь все выше, к паху. У Теркеля, кажется, началась асфиксия, когда горячая рука спокойно накрыла его полустояк. Пацан не мог взглянуть на Джоанну с этим ее всезнающим выражением лица, не мог опустить глаза на чужую руку, большой палец которой выводил невидимые узоры по его ширинке и заставлял грудную клетку разрываться от одичавших ударов сердца. Не мог смотреть на друга в полудреме и на препода, на фоне продолжающего читать «Фауста». Теркель в тот момент не мог, кажется, вообще ничего, поэтому просто еле заметно глотал ртом воздух, пока сходил с ума от легкого прикосновения и ощущал взмокшую ткань трусов. А затем все резко прекратилось, и он чуть не заскулил, неосознанно слегка потянувшись за удаляющейся рукой. Джейсон, все еще лежа на согнутой руке, смотрел на него нечитаемым взглядом, а потом повернул голову в противоположную сторону и снова засопел. Теркель в шоке смотрел перед собой, а потом на друга. Ну и какого хуя это было? До окончания урока они не сказали друг другу ни слова — Теркель приходил в себя, а Джейсон дремал.

***

Когда они вместе вышли из школы, на въезде уже поджидала полицейская машина. «Следственные действия-хуействия» развел руками Джейсон, виновато улыбнувшись, а после прыгнул в тачку и был увезен в неизвестном направлении. Ребята, конечно, расстроились, но больше всех обидно было Теркелю — только воссоединившись после долгой разлуки, его друг слился именно в тот момент, когда кучерявый собирался с ним серьезно поговорить. А им, как выяснилось, есть, о чем: ноги пацана до сих пор были ватными, и он не вдуплял, каким образом доковылял до выхода. — Тебе не показалось, что он какой-то ну слишком довольный для человека, которого увозят в обезьянник? — Джоанна задумалась, поправляя шапку. Снег хлопьями валил с серого неба, под вечер холодало. — М-мне показалось, что он чего-то недоговаривает, — пацан смотрел на пропадающую за поворотом машину. Джоанна понимающе похлопала его по плечу. — Он обязательно все тебе расскажет. — А ты? Ты же что-то точно знаешь, — он повернулся к ней. Девушка хихикнула. — Я знаю много, солнце, но не думаю, что правильно тебе обсуждать такое со мной, — и спустилась по лестнице вниз, направляясь в сторону своего дома, — К тому же, ты обещал мне, помнишь? Разобраться уже с вашим дерьмом. Давай, Теркель, не грусти, успеете еще в десна с ним подолбиться. Она рассмеялась и побежала, пока Теркель кричал ей вслед слабые невнятные отрицания. Выходит, есть шанс, что его чувства взаимны?

***

Малышка Дорис на его руках всегда вела себя спокойнее, чем с кем бы то ни было. Она росла громким ребенком, а со старшим братом почему-то хотела быть тише, будто прислушивалась к нему. И глаза свои такие большие и такие доверчивые вечно на него пучила, как будто он делал или говорил нечто захватывающее, а не пытался играть с ней в ладушки одной своей потной ладонью, пока вторая держала сестру на весу. — Давай, Дорис, дай мне пятюню по-братски. Ой, блин, то есть по-сестрински. Ну ты поняла, — Дорис не поняла, но радостно похлопала его по щекам. Что ж, почти пятюня. Теркель не был силен в воспитании детей, он вообще их не любил и даже в некоторых случаях боялся. Если бы он даже сейчас, с высоты своих почти половозрелых семнадцати, встретил Нигеля и Саки образца пятого-шестого класса, то они бы его просто размазали. Не физически, нет — морально. Зачморили бы так, что он до конца жизни б не отмылся. Некоторые дети и подростки реально казались ему страшными. Но маленькая Дорис его не пугала — как минимум, потому что пока не умела говорить, только лопотать что-то себе под нос, смеяться и кричать, когда требовалось внимание. Теркель искренне верил, что она вырастет нормальной вопреки всему их ебанутому семейству. Малышка вдруг потянулась к темному окну, лепеча и вытягивая пухлые руки. Пацан проследил за ее взглядом и вскрикнул. — Джейсон?! Джейсон в окне его комнаты и Дорис на руках вместе смеялись, пока Теркель сзади проверял рукой свои шорты на наличие неприятных результатов испуга. Вроде все было чисто. — Ты чего тут забыл? — Открывай давай, головастик, надо пару вопросиков обкашлять. Теркель впустил друга в комнату и побежал относить сестру кому-нибудь из родителей, а затем под протестующие крики Дорис метнулся обратно наверх, где его уже ждали, развалившись на кровати, как у себя дома. Теркель прикрыл за собой дверь и встал возле нее, не решаясь пройти в собственную комнату. Становилось супер неловко. — Так, — пацан прочистил горло, — Так зачем тебя сегодня забрали копы? Его друг, скучающе разглядывая потолок, закинул руки за голову. — Да всякая эта мутотень с бумагами и прочей дрочью, типа еще раз одно и то же перепроверяют по тыщу раз, а затем меня дергают, чтоб в тыщу первый перепроверить, будто там что-то может нафиг измениться за несколько часов. Бюрократы, на, — а затем повернулся к другу, — Сказали, что походу не будут меня судить, мол пиздюк и все такое. А если и будут, то дадут необходимую оборону, да и все. — То есть, тебя не посадят в тюрьму? — голос оживился в надежде. — Тип того. Теркель обрадовался, но промолчал, улыбаясь Джейсону в ответ. Тот поднял бровь. — А ты че, так и будешь стоять там как дебил, или может ну типа уже сюда жопу свою уронишь? — его друг постучал по месту на кровати возле себя. У Теркеля так невовремя шестеренки в голове закрутились. «В одну постель с Джейсоном, в одну постель с Джейсоном». Ведет себя как сучка течная, ей-богу. Будто шестиклассница, влюбленная в учителя или старшеклассника. Пацан плюхнулся рядом, и теперь оба смотрели в потолок. От Джейсона шло тепло, как от печки, он сам по себе весь был какой-то успокаивающе-теплый, местами даже горячий. Резко вспомнился сегодняшний школьный инцидент с его ладонью, и Теркель опять почувствовал, как наливаются кровью уши и лицо. — Н-да, а на звонилках ты вел себя увереннее, полосатик, — Теркеля немного задело. — Это была работа! Да и ты сам-то, думаешь я не слышу, как ты сглатываешь громко и рукой по одеялу шаришься? — Джейсон действительно вытирал вспотевшие ладони о кровать, надеясь, что остался незамеченным. Не вышло. — Окей, я блять нервничаю, на, доволен? — Да, наконец-то ты оказался в неудобном положении. — И это, блин, по-твоему неудобное положение? — Джейсон не по-доброму хохотнул, а затем резко оказался сверху, вжимая всем телом Теркеля в матрас. Тот только ойкнул и испуганно уставился на друга, — Вот неудобное положение, даун. Теркелю показалось, что он теряет сознание. Их дыхание смешалось, потому что лица находились как-то не по-дружески близко друг к другу. Если раньше обжигала одна ладонь Джейсона, то теперь пацан горел весь, от головы до пят. Джейсон зашептал: — И я тебя, тетерю кудрявую, и не в такое могу поставить, — а в знак доказательства протиснул колено между ног друга. Теркель округлил глаза и прерывисто выдохнул, когда чужая конечность надавила на его член. Джейсон выглядел крайне довольным собой. — А когда уже та часть, где я пихаю тебе по самые гланды? — тихо спросил кучерявый. Джейсон сначала не понял, а потом рассмеялся, чуть ослабив хватку. Отсылку он оценил и потерял бдительность. Была не была. Воспользовавшись моментом, Теркель быстро и неуклюже налетел на его рот, и оба замерли, как бараны уставившись друг на друга. Первым отмер Джейсон, вжавшись в парня и прикрыв глаза. Следом свои прикрыл и Теркель, это получилось как-то само собой, пока они привыкали к ощущениям. Лично для Теркеля — новым и необычным. Его друг был горячим, но мягким, немного неуклюжим, но напористым. Этого хватало, чтобы мир вокруг поплыл, а тело онемело, стало каким-то неподъемным. И дело даже не в Джейсоне, так тесно к нему прижатом. Голова немного ходуном шла, мыслей не было, просто вакуум и сухие губы напротив, влезающие в его пространство. Руки жили своей жизнью у обоих: елозили то по головам, путая волосы, то по шеям, плечам, спинам. Под одеждой. Неисследованных мест было много, а они только-только дорвались друг до друга и никак не могли вдоволь напитаться тем, какие ощущения испытывали. Весьма приятные, к слову. Настолько, что башку сносило конкретно с каждой секундой все больше и больше. Джейсон протолкнул язык, не встречая сопротивления, и оба замычали, стремительно куда-то плывя, хуй пойми, куда. Вообще уже ничего не было понятно и не воспринималось целостно. Были только эти крышесносные прикосновения на уровне плавления ста пятидесяти градусов по Цельсию или типа того и абсолютно бесповоротно опустевшие головы. Теркель потянулся к краю чужой толстовки и дрожащими пальцами начал тащить ткань наверх. — Теркель, зайчонок, ты сделал… Ой! — из-за слишком увлеченных лобызаний парни не услышали шагов матери. Пришлось с титаническим усилием отлепиться и отскочить друг от друга на несколько метров. Шейла стояла в проеме, прикрыв глаза ладонью, но все равно через щелки между пальцами подглядела и оценила, насколько оба были взъерошены и смущены. — Так, я, наверное, зайду позже, не буду отвлекать, мальчики. Теркель, презервативы в нижнем ящике тумбочки, не забудь использовать, мы же не хотим, чтобы у тебя отвалился твой стручок от сифилиса или чего похуже! — и удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь. Послышалось победное: «Леон, гони десятку, я была права!», а затем разочарованное протяжное «Нееееет». Теркель ушам своим поверить не мог. Они сидели так, в тишине, все еще с трудом дыша и посматривая друг на друга. Настрой, конечно, уже был сбит, зато прояснилась парочка моментов. Но не все. Кучерявый, почесав затылок, немного разбавил паузу: — Слуш… — он сам испугался от того, насколько охрип и упал в тональностях его голос. Прокашлявшись, продолжил, — Кхм, я тут кое-что хранил, в знак примирения, типа, все такое. Джейсон, взъерошенный, покрасневший, с опухшими губами и висящей на теле кое-как толстовке посмотрел на него с иронией. Можно подумать все, что было до этого, не символизировало их «примирение». Лично его примирение сейчас непримиримо рвалось через спортивки наружу, мешая сидеть и думать. Теркель полез под кровать и достал криво завернутую в подарочную упаковку небольшую коробку. — Я думаю, штрих, что с Рождеством ты немного поторопился, до него еще не скоро, — Джейсон недоверчиво принял презент, осматривая со всех сторон. А потом стал освобождать все это дело от лишней бумаги, просто разрывая ее. — Да, но это не на Рождество. У тебя же недавно прошел день рождения, — Джейсон на это угукнул. Было дело, только вот он не отмечал, потому что нахуй оно ему надо, — И сначала я на свои заработанные деньги хотел нам по приставке взять, ну, чтоб мы вместе играли, а потом мы с тобой поругались, и ты стал отдаляться, а к зарплате как раз была прибавка… Джейсон уже открыл коробку и неверяще вылупился на содержимое. — …И у тебя еще всегда с мобилкой проблемы были, то ломается, то с динамиками херня какая-то. Короче, я подумал, и вот. В руках у Джейсона лежал новенький айфон. — Напомни-ка, сколько ты там зарабатывал? — он честно старался сделать голос менее дрожаще-пищащим, выходило так себе. Теркель скромно мял в руках край своей футболки. — Все заработанное ушло на подарок. — От педаля! — Джейсон смачно влепил себе ладонь в лоб, все еще неверяще пуча глаза то на телефон, то на парня. Теркель заволновался: — Е-если не нравится, все можно вернуть, ничего страшного, я просто… Джейсон, с секунду раздумывая и обрабатывая информацию, все же налетел на него, крепко-крепко сжимая, до хруста в костях. — Какой же ты придурок, это просто пиздец, кудряха, я даже не знаю, что, блин, сказать. Я тебе теперь по гроб сосать обязан, — от медвежьих объятий Теркель закряхтел, но все равно был рад. Они вместе пережили очередного маньяка, Теркель ушел со своей конченной подработки, Джейсону понравился подарок и они помирились. Все закончилось благополучно, жизнь прекрасна. — Тут не только сосать, — с усмешкой начал кудрявый. — Продолжишь, и зубы твои гнилые повыбиваю, говнюк, — сказал так, а сжал-то его сильнее.

***

— Леон, сходи в магазин! — Нет. — Сходи, говорю! — Нет! Шейла трясла в руках хныкающую Дорис. Вот никак этого лентяя не оторвать с места. — Или ты идешь сейчас в магазин за молоком, или всю неделю нянчишь ребенка! — Нет… — сказал, но все равно отложил газету на диван и неохотно поплелся собираться. На всей странице разворота, который открыл Леон, была фотография пустого холодильного отсека в городском морге. Крупный заголовок вверху гласил: «Сегодня пропало тело недавно погибшего школьного уборщика, подозреваемого в растлении несовершеннолетних. Обстоятельства выясняются, полиция ведет активное расследование».