***
Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Казалось, что каждый человек во дворце был задействован в приготовлениях и делал что-то по поручению управляющего, ответственного за организацию церемонии. Шехзаде подгонял с подготовкой и при этом требовал устроить достойный праздник величайшего размаха. У Антона было лишь две заботы: мерить у портних подготовленные для церемонии наряды и морально готовить себя к замужеству. Всё остальное за него делали слуги. Во дворце принцу выделили целое крыло с обширными покоями, личной купальней и отдельными комнатами для нарядов и для его прислужниц, куда никого больше не пускали. При дворе Антон был знаком только с верными друзьями Шехзаде, его эмирами Сержем и Димой, которые, лишь недавно, являлись его похитителями. Но с ними Антон не мог общаться, пока не получит метку от мужа, а потому, большее время, он довольствовался лишь компанией своих прислужниц, которых привёз с собой из Аламута. Ира и Оксана повсюду сопровождали принца и старались не оставлять его одного. Они развлекали своего господина как могли, но они не всегда справлялись. По истечению двух дней принц утомился от их постоянных разговоров о свадьбе и пожелал прогуляться по саду в одиночестве, наслаждаясь тишиной. Страшась чужих взглядов, он укутался в зелёный изар из нежнейшего шёлка и направился во внутренний дворик. Взмокнув от жары, омега нашёл укрытие в тени раскидистых пальм и решил остудить руки в прохладных водах фонтана. Внезапно, он услышал шорох кустов неподалёку. До принца стал доноситься знакомый аромат горячего песка. Крепкие руки обняли его со спины, и он развернулся навстречу нарушителю своего спокойствия. Антон встретился с глазами цвета аквамарина и альфа приник к нему нежным поцелуем. — Твои губы сладкие как щербет и нежные как лепестки роз, мой принц, — зашептал в его уста перс. Омега таял в крепких объятьях, ощущая желание и восхищение альфы. Он, застигнутый врасплох, не мог ему противиться. — Они просто соскучились по твоим поцелуям, мой повелитель. Наследник притянул возлюбленного ближе к себе и огладил его стройное тело. Он вдыхал аромат пустынной розы полной грудью и чувствовал, как нарастает его возбуждение. По традиции ему не позволялось до свадьбы входить в покои своего жениха, им предписывалось общаться лишь при свидетелях и не переходить черту приличий. А альфа, уже познавший вкус своего избранного омеги, стремился к другой близости, что предаются в дали от посторонних глаз. Наследник не желал посещать свой гарем, ему не нужны были другие омеги, его тянуло лишь к принцу. Всё то время, что они провели в пути к столице, прислужницы принца не оставляли его ни на минуту. Альфа общался с принцем только при них. Третий день, здесь во дворце, он искал возможность остаться наедине со своим омегой. В тени деревьев, скрытый от посторонних глаз пышными кустами, жаркими поцелуями он покрывал длинную шею, лизал и покусывал загорелую кожу. И гладил, и щипал, и хватал нежные бока и попку, задрав шёлковый изар. Разум у Антона помутился, и всё его нутро откликалось на развратные ласки. — Как же я хочу тебя, жемчужина моего сердца, — альфа потирался о бедро своим твёрдым членом, — хочу взять тебя прямо здесь и сейчас. Омега чувствовал, как намокает промеж его ягодиц и тело готовится принять такую желанную плоть. Арс уже развернул омегу задом к себе и готов был приспустить широкие шальвары, как в отдалении послышались чьи-то шаги. Любовники замерли, надеясь, что незваные гости не заметят их и пройдут мимо, но их смешанный запах слишком явно говорил об их намерениях. Шаги приближались и ускорились, было ясно что бегут два человека. С недовольным рыком альфа опустил на омеге изар и развернулся навстречу бежавшим. Ими оказались верные прислужницы Антона, решившие приглядеть за своим господином и забеспокоившиеся учуяв непозволительный запах. Оказавшись перед глазами, омеги склонились перед принцами и засеменили ближе к Антону. — Повелитель, вам нельзя оставаться наедине, — Ира пыталась встать между женихами, но от альфы послышался угрожающий рык. — Не гневайтесь на нас, эфенди, но вам нельзя, — Оксана помогала отгородить омегу, хоть и страшилась гнева Шехзаде, — нельзя, никак нельзя. Наследник был зол, что их прервали в такой момент, но понимал, что он не может просто прогнать слуг. Омеги внутренне тряслись от страха, но упорно оберегали честь своего принца, порученную им королём, не зная, что оберегать уже нечего. Осознавая своё бессилие, Шехзаде зыркнул на прислужниц в последний раз и скрылся с глаз.***
На следующий день после обеда Оксана отправилась к москательщику за цветочной водой и маслами, а Ира затеяла спор с придворным ювелиром из-за свадебных украшений для Антона. Оставшись, один принц заскучал и решил прогуляться по дворцу и осмотреть его красоты. Блуждая по коридорам, он снова вышел во внутренний дворик, но с другой стороны. В этой части сада ему открылось буйство зелени, роскошные фонтаны и диковинные птицы, что гуляли среди этого. Из глубины сада до принца стали доносится голоса оживлённой беседы. Он подобрался поближе и решил спрятаться за раскидистыми деревьями, что могли скрыть его от чужих глаз. Всё ближе слышался громкий смех, и принц увидел, как по дорожке плывёт стайка омег. Все они были очень разными: юноши и девушки, с тёмными и светлыми волосами и кожей, в ярких разноцветных одеждах. Видно было, что они свободно чувствовали себя во дворце и не смотря на их различия, каждая омега была по-своему прекрасна. Их окружали евнухи и рабы с опахалами, которыми их прикрывали от палящего солнца. Следом в отдалении шла пара слуг, готовые в случае чего выполнить любой их приказ. — Я до сих пор не могу поверить, что это правда! — Произнёс красивый блондин, возмущённо вскидывая руки. — Я тоже, но это так, — отвечала ему кудрявая рыженькая омега. — Наш Шехзаде берёт себе мужа! — Не успокаивался блондин. — А что тут удивительного? Ему пора обзавестись законным наследником, а для этого нужна хасеки. Это произошло бы рано или поздно, — возражала статная брюнетка. — Лучше поздно, чем рано, — хмуро заметила рыжая. — Да и омега из дальней провинции… Звучит сомнительно, — нашёлся блондин. — Наверняка это было нужно для политики. Наследник очень умён и расчётлив, и он не стал бы совершать необдуманных поступков, — уверенно говорил парень-омега с тёмными волосами и смуглой кожей. — Ради политики? Но ведь свадебный обряд — это так важно, брачный союз создаётся по велению сердца. Любовь должна вести людей к алтарю, — вклинилась в разговор миниатюрная омега с русыми косами. — Эти глупости для простолюдинов, а не для будущего правителя империи, — настаивал брюнет. — А я слышала, что Шехзаде влюбился! Принц Аламута пленил его своими умом и стихами, — не унималась русоволосая девушка. — Скорей своей упругой попкой и длинными ногами! — сострила брюнетка. — А что тогда будет с нами? — блондин кажется был обеспокоен. — Ничего особенного, мы омеги наследника и ими и останемся, гаремы не распускают после свадьбы, — успокоила его рыжая омега. — Но вам не кажется странным, что повелитель четыре дня как вернулся во дворец и до сих пор не пригласил в свои покои ни одного из нас? — сказал блондин. — Наверно у него просто много дел, он ведь долго отсутствовал в военном походе. К тому же идёт подготовка к свадьбе. Может ему не до плотских утех? — в слух рассуждала русоволосая. — Не смеши меня, Сафия̀. Да, чтобы Арсу ибн Серѐг было не до плотских утех? Да на Персеполь должно напасть полчище ма́ридов, чтобы отвлечь его от похотливых мыслей. Наверняка, это молодой жених развлекает наследника не только сказками по ночам, — язвила брюнетка. — Что ты говоришь Умм! Связь до свадьбы с женихом, это же блуд! — Воскликнула русоволосая девушка. — У нас тоже свадьбы не было, и что? — Напомнила брюнетка. — Мы наложницы повелителя, это другое, — смутилась омега. — Значит, если владыка предпочитает общество своего мужа, то мы станем не нужны? — Блондин уже был на взводе. Из-за волнения его иностранный акцент слышался сильнее. — Я думаю это не на долго. Дай срок и ему надоест. Все альфы одинаковые, особенно в гон. — спокойно подметил брюнет. — А я слышал, что в Аламуте у правителей нет гаремов, — рыжая спешила поделиться сплетнями. — Это всё сказки от слуг, — похоже брюнет ей не верил. Группа наложниц удалялась всё дальше, и Антон уже не мог расслышать, о чем они говорят. Но ему хватило того, что он услышал и увидел. Принц знал, что у его будущего мужа есть гарем, но тот клялся ему, что кроме Антона ему никто не нужен. Похоже пока альфа держит своё слово, но долго ли это продлиться? Он так и не распустил своих наложниц и сейчас, когда Антон увидел этих прекрасных юношей и девушек, он сомневался, что Шехзаде это сделает. Омеги были такими разными, что было понятно, что их специально так подбирали. Видимо альфа отличался разнообразными вкусами и каждый день он мог выбирать кого-то по настроению. Сердце Антона терзала ревность к этим омегам, он боялся представить своего жениха в чужих объятьях и от этого злился на него. Еще омеге стало неприятно, что кто-то думал, будто он проводит ночи с альфой. Ему хотелось быть чистым и непорочным, а первую их ночь, которой не должно было быть, он хотел и вовсе вычеркнуть из памяти. Пока принц возвращался в свои покои в его голове укоренилась одна мысль.***
Вечером после трапезы омега устроился с книгой в своих покоях. Ужинать здесь было принято за большим столом, в кругу семьи и Антона всегда приглашали присоединиться к правящей чете и их сыну. Султан расспрашивал принца о жизни в Аламуте и беседовал с ним о прочитанных книгах, интересуясь его мнением. Ни с одной омегой султан так не беседовал, кроме своей жены, которая была женщиной мудрой и образованной. Мать Арса сразу как пообщалась с Антоном, одобрила выбор сына и с радушием отнеслась к юному омеге. Во время всей трапезы наследник не сводил с него глаз. Если бы взглядом можно было раздеть, принц оказался бы нагим прямо за столом. Он чувствовал феромон, который альфа прицельно к нему выпускал, но старался не подать виду и, что важнее, не намокнуть как тогда в саду. Оказавшись у себя в покоях, Антон умылся и успокоился. Решив побыть наедине, он отпустил слуг отдыхать. Принц уютно устроился на мягких подушках, чтобы почитать перед сном свои любимые стихи, когда в дверь тихо постучали. — Войдите, — дверь открылась и в покои заглянул невысокий бета. По одежде Антон понял, что тот был одним из евнухов, что прислуживают в гареме. — Простите, ваше высочество, я принёс вам записку, — бета вошёл в комнату, но без разрешения не решался подходить ближе. Антон махнул рукой, чтобы тот приблизился и взял конверт из его рук. — Странно, от кого она? — в слух задал вопрос принц. — Не могу сказать, господин, — бета попятился назад и спешно покинул покои. Антон распечатал конверт и почувствовал знакомый запах феромонов. «Теперь понятно» В записке красивым почерком было выведено лишь несколько слов. «Роза моей пустыни, жду тебя сегодня ночью в своих покоях. А.» Антон лишь хмыкнул и спрятал записку пока её никто не увидел.***
Пол ночи благородный перс прождал омегу в своих покоях, но уснул так и не дождавшись. Лишь только наступило утро и засияло светом солнце, наследник отправился узнать, что же помешало его жениху посетить его. Но не дойдя до нужно крыла, его перехватил один из визирей и попросил пройти с ним к султану, для обсуждения каких-то важных дел. Разговор пришлось отложить. После позднего завтрака Шехзаде направился в библиотеку, где по обыкновению нашёл омегу, удобно устроившегося с книгой. В углу сидела Оксана со своим вязаньем. При виде перса, она встала и низко поклонилась ему, а потом снова вернулась к своему занятию. Со стороны казалось, что она полностью поглощена им, но альфа знал, что девушка зорко наблюдала за принцем, готовая в любой момент вмешаться. Но при Оксане, он хотя бы мог подойти к Антону близко и поговорить так, чтобы прислужница не слышала. Если бы тут была Ира, она бы обязательно встала и села подле Антона. — Приветствую тебя, мой принц, — Антон отложил книгу и сел прямо, увидев Арса. Альфа присел рядом с ним на диванчик и приблизившись, прошептал, — я ждал тебя в своих покоях прошлой ночью, но ты так и не пришёл, что тебя остановило? — Простите, мой повелитель, но я не думаю, что мне стоит пока входить в ваши покои. — От чего же, любовь моя? — Наша свадьба только через три дня, обычаи не велят, сходиться до свадьбы, я хочу сохранить свою невинность. Шехзаде посмотрел на омегу удивлённо. О какой невинности принц говорил? — Мне помниться, я уже забрал её, — альфа подсел ещё ближе, на что омега лишь обворожительно улыбнулся. — Не понимаю о чём вы, Шехзаде, — омега отвёл взгляд и закусил свою пухлую алую губу. — Видимо с развязанными руками, тебя подводит память, цветок моего сердца, — наследник завёл свою руку за спину принцу и ласково поглаживал большим пальцем его спину. — О блуде не стоит помнить, о нём стоит лишь помолиться о прощении и больше не повторять, ибо Аллах всё видит — принц прикрыл глаза, вдыхая родной запах. — Аллах уже однажды закрыл глаза на нашу близость, неужели он не сможет прикрыть их еще разок? — Феромоны альфы начинали давить, и Антон стал сдерживать дыхание, чтобы они не туманили его разум. — Аллах даже с закрытыми глазами всё видит. Даже самого маленького жучка на самой чёрной стене в самую тёмную ночь, — альфа недовольно мотал головой на эти слова. — Что похоть зря хулить, когда она Самой природой в тело вплетена? Лишь не давать ей власти над душою, - У всадников равны ведь стремена! Омега поднял на перса свои глаза и вскинул брови от удивления. — Ты же не думал, что ты один проводишь свой досуг с книгой в руке? Только альфа хотел, ещё что-то сказать как в библиотеку вошёл слуга: — Повелитель, ваши эмиры уже ожидают вас. — О Аллах, я совсем забыл о них, — Шехзаде обернулся к слуге, — скажи им, что я скоро буду. Арс посмотрел на Антона, давая понять, что их разговор не окончен. Покинув библиотеку, он шёл по коридорам дворца и ему вспомнились слова, которые любил повторять его отец: «Запомни, сынок, Всевышний посылает нам омег в наказание за наши грехи.» — За какие грехи Всевышний послал мне тебя?***
Под покровом ночи мужчина в чалме, закрывающей лицо, пробирался в покои своего жениха, как какой-то вор или разбойник. Какой же бред. Альфа подошёл к двери в покои и попытался тихо её толкнуть. Она не поддалась. Он нажал на ручку сильнее, но результат тот же. Заперто. Ему хочется скулить от разочарования. Он так соскучился, ему хочется увидеть своего нежного омегу, прижать к груди, вдохнуть его запах. Можно поскрестись в дверь как кот, чтобы хозяин её открыл, но боюсь никто не откроет.***
Сейчас послеполуденное время, дворец затих, все придворные прячутся от жары, а наследник решил предпринять ещё одну вылазку. Сегодня на собрании, он был рассеян и не сосредоточен, пропускал доклады вельмож мимо ушей и отвечал невпопад. Все его мысли занимал юный принц. Прекрасный омега поселился в его голове и не давал ему спокойно работать. Он тихо отворил дверь и увидел, что принц один в своих покоях. Тот стоял к нему спиной и мерил перед зеркалом красивый шифоновый платок. Альфа бесшумно подобрался к Антону с боку и приобнял за плечи. Омега совсем не ожидал этого, и от того сильного вздрогнул в руках Арса, но, когда понял, что это его жених, то заметно расслабился. Наследник втянул носом его запах, он невероятно притягивал его к себе. — Сладость моего сердца, я так соскучился по твоему теплу, — платок скрывал лицо принца и это будоражило и дразнило альфу сильнее. Омега напрягся всем телом и выпутался из объятий наследника. Тот не смел удерживать его против воли, и омега отдалился от него. — Что случилось? Тебе нездоровится, любовь моя? — Арс волновался и не отставал от принца ни на шаг, двигаясь за ним тенью, пытался заглянуть в лицо омеги, но тот всё время отворачивался. — Нет, мой повелитель, я здоров, — кажется, что голос Антона дрожал. Шехзаде в недоумении, неужели его жених не желает его? Может он сделал ему больно в их первую ночь и теперь омега страшится близости с ним? — Почему тогда ты избегаешь меня? Омега отводил взгляд, не решаясь смотреть прямо. Шехзаде пытался зайти, с другой стороны, но принц снова отворачивал от него голову. Платок спал с его головы, открывая доступ и альфа склонился ближе, опаляя ухо жарким шёпотом. — Прошу, услада души моей, не отворачивайся от меня, не закрывайся от меня, — голос звучал так ласково, что невозможно не обернуться на него. Голубые глаза такие чистые, что невозможно не поверить им. Но нужно держаться. Нельзя смотреть. Антон зажмурился, не давая заглянуть себе в душу. Наследник не понимал, что происходит. Он в растерянности. Альфа подошёл ближе, заставляя омегу прижаться спиной к стене, но всё так же не дотрагивался. — Я чувствую твой запах, и он зовёт меня к себе, — руки упираются в стену по бокам от головы Антона, не оставляя путей к отступлению. — Но традиции, — омега качает головой, — традиции не велят нам сближаться. Альфа отнял одну руку от стены и нежно провёл ей по румяной щеке. Принц не выдержал и заглянул в родные глаза. В них сквозила такая нежность и мольба, что ещё чуть-чуть и его сердце растает. — Я так соскучился по тебе, свет моих очей, по твоим глазам, напоминающим серн и газелей, и бровям, подобными луку новой луны, — альфа говорил все эти красивые слова и оглаживал прекрасное лицо перед собой. Антон понимал, как сильно желает его альфа и его сердце ликовало от этого. Шехзаде не смел взять его силой и ждал его разрешения. Омега вновь вспомнил про гарем и понял, что ему нравится мучить альфу, не давая ему, то, что он хочет. Но его плоть слаба, и он боялся сорваться. Принц сжимал веки до боли, чтобы не видеть этой нежности, жажды, этой любви. Но тут в комнате появилось его спасение Ира и Оксана, они склонились при виде наследника, но снова отгораживают Антона своими телами. — Простите нас господин, но вы не можете здесь находиться, — они начали оттеснять альфу к выходу, суетясь. Боялись чужого гнева, но предназначение своё выполняли. — Прошу вас, прошу, принцу нужно готовиться к свадьбе и примерить церемониальный наряд, — лепетала Оксана. — Портной сказал, что ваше облачение тоже готово, можете осмотреть его, если вам будет угодно, — поспешила сказать Ира. Альфа сдался и смиренно пошёл к двери. Если его жених отказывается, наверно он должен дать ему время, он не хочет пугать его. В последний момент у самой двери Арс обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на него. Принц стоял к нему лицом и смотрел как слуги уводят Шехзаде. Он прикрывался прозрачным платком, который снова накинул на голову, но альфа точно рассмотрел… улыбку. Глаза блестели озорством, а на лице сияла лукавая улыбка. «Да он смеётся надо мной! Его забавляет, что я желаю его и не могу заполучить! А я-то, глупец! Волновался, что испугал, его, хотя явно чувствовал его манящий запах. Он намеренно привлекал меня, а после оттолкнул! Хитрый лис, он ещё пожалеет!» — Повелитель, ваш свадебный наряд готов, портной ожидает, когда вы сможете подойти на финальную примерку, — к наследнику в коридоре подбежал слуга. — Я знаю! — рявкнул на него альфа. Слуга, не ожидавший такой реакции на извещение о наряде, сжался в страхе и упал ниц. — Простите повелитель, простите, я разгневал вас? Шехзаде сделал глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться. «За какие грехи Всевышний послал мне этого строптивца? Я не должен срываться на слуг из-за него.» — Всё в порядке, меня расстроил не ты. Можешь передать портному, что я скоро к нему зайду. Слуга спешно поднялся и ушёл прочь, а Арс направился в сад. Вид пышной растительности и цветущей зелени его успокаивал, и он попытался мыслить здраво. «Ты хочешь, чтобы всё было в соответствии с традициями и обрядами наших предков? Хорошо, раз так, будь, по-твоему. Арс ибн Серѐг, наследник престола великой Персии умеет играть по правилам. Один раз я тебя уже приструнил, видимо придётся повторить. На грубость я отвечаю грубостью, на хитрость хитростью. Тебе придётся отведать собственную пилюлю, посмотрим, придётся ли она тебе по вкусу. Если омега смеет брыкаться, альфа ставит её на место.» Сколь ни целуй ты милые уста, Они всё дальше и душа пуста. Любовь — лишь хвост, что век виляет кошкой. А кто здесь видел кошку без хвоста?***
Наконец настал благословенный день свадьбы. Столы ломились от угощений: мясо ягнёнка на вертеле с овощами, специями и зеленью, десяток видов плова и шурпы из баранины и телятины, сирийские яблоки, турецкая айва, персики из Омана, египетские лимоны, султанийские апельсины, плоды граната и очищенные фисташки, тихамский изюм, и очищенный миндаль, плетеные пирожные и пряженцы, начиненные ягодами, пастила, и пряники с лимоном, и марципаном, гребешки Зейнаб, и глотки кади, и всякого рода сладости. Главный зал дворца был наполнен знатными гостями, что стояли в предвкушении праздника. В специальной нише стояли придворные музыканты, наполняя всё пространство музыкой. До гостей доносились ласкающие слух звуки лютни, и арфы, цитры, и флейты. В назначенный час заиграла торжественная музыка, и все разговоры стихли. В главный зал внесли красный парадный паланкин, разукрашенный вензелями и на расстеленную до алтаря дорожку из него, вышел омега. Древний обычай строго запрещал невесте или жениху омеге идти в эту минуту по земле, она не должна была принести грязь в дом будущего мужа. Принц предстал во всей своей красе, прошедший перед церемонией обрядовые омовения в главной купели. Его всего облили раствором с добавлением померанцевой воды, волосы омыли соком кувшинок, тело обрызгали розовой водой с мускусом, и крупинками ладана, обмазали маслами с алоэ, амброй, и жасмином. Все присутствующие смотрели на Антона с восхищением, омега был нежен очертаниями и совершенен по красоте. Омега затмевал всех своим облачением. Сверху на принца надели плотно облегающий фигуру бордовый энтари без рукавов, что был расшит драгоценными камнями и застёгнут в талии на три жемчужные пуговицы. Из-под него развивались полы длинной белёсо-прозрачной сорочки — гёмелек. Длинные рукава, почти до пола были до локтя узкие, а ниже локтя шов заканчивался, открывая изящные запястья, украшенные золотыми браслетами. В ухе блестела золотая серёжка с жемчугом, а глаза были подведены сурьмой. Длинные ноги были скрыты под парчовыми шальварами, а лицо его закрывала прозрачная вуаль, расшитая золотой вязью. На ступнях его были расшитые туфли, отороченные золотым шитьём и с развевающимися атласными лентами. Антон степенно вышагивал перед гостями, будто плыл к алтарю. Каждый шаг, приближающий его к браку, отдавался в его сердце, ведь там его уже ждали. Верховный служитель, что заключал брак между альфой и омегой стоял рядом султаном, что готов был дать своё благословение. Впереди них стоял его альфа. Он нарядился в расшитый серебром кафтан, подпоясанный кушаком и высокие кожаные сапоги. На голову ему водрузили тюрбан с ярким рубином, что был камнем оберегом его рода. Альфа ждал его. Ждал, когда его рука ляжет в руку альфы, ждал, когда сможет подвести его к алтарю,ждал и смотрел уверенно в его зелёные, как молодая листва глаза, своими глазами цвета аквамарина. Султан Серѐг хан хазрет лери благословил на брак своего единственного сына и сына короля Аламута перед лицом своих подданных, и Верховный служитель начал свой обряд. — Во славу Аллаха, что создал всё сущее, перед лицом двух благонадёжных свидетелей, — Дима и Серж стояли с двух сторон от брачующихся, — я связываю узами священного брака омегу Антона Абдуррахмана ибн Хоттаба и альфу Арса ибн Сер̀ега Шехзаде Персидской империи. Кому Всевышний даст возможность найти благочестивого спутника жизни, воспитанного и благонравного, тому поможет в половине его жизненных трудностей. Но обязан будет альфа проявить силу воли, стойкость характера и верность своему омеге, вести его за собой по жизненному пути и оберегать от невзгод. Служитель подал брачующимся знак и те преклонили свои колени на бархатные подушки перед ними. — О Всевышний! Сделай этот брак счастливым и благословенным. Объедини сердца их, как объединил сердца Адама и Евы. Господи, даруй им благочестивых, благонравных детей, изобилие благ и продолжительную жизнь. О, Господи! Ниспошли им во всем Божественную благодать. Дай благословение Свое в их делах, богатствах. Ведь Ты в состоянии сделать все, что пожелаешь! И связались судьбы альфы и омеги до конца их жизней и встали они на ноги уже мужьями. Сразу заиграла музыка, послышались возгласы и свист и к ним начали подходить гости чтобы поздравить их. Первым подошёл султан, он поздравил сына и омегу и по глазам его было видно, что суровый правитель растрогался и вот-вот по его щеке скатиться скупая альфья слеза. За ним подошла мать Арса, женщина крепко обняла их и прошептала им что-то в сердцах. Следом подошли родители Антона, что приехали в столицу специально на свадьбу сына. И наконец друзья Шехзаде и остальные. Все кланялись наследнику и его омеге, желали им счастливой семейной жизни, и чтобы Аллах поскорее послал им детей. Далее был пир. Никто не ушёл с него голодным или грустным. Музыка и веселье лилось рекой, танцоры и факиры развлекали гостей без устали и не было среди них ни одного недовольного.***
— Эфенди, не хочешь поблагодарить нас? — завели разговор с Шехзаде его свидетели, когда вышли втроём на улицу, чтобы остудиться в вечерней прохладе. — За что же вы ждёте от меня благодарности, друзья мои? — с улыбкой спросил наследник. — Как за что? — удивился Дима, — за то, что тогда привели в твой шатёр такое сокровище, конечно! — Ааа! Это тогда, когда вы чуть не нарушили мои планы по мирному присоединению Аламута и чуть не опорочили честь знатного принца? — В твоих словах нет никакой благодарности, Арс, — расстроено сказал Серж, — если бы ни мы, ты бы не смог рассмотреть поближе эту розу и не увидел бы из-за шипов нежных лепестков. — Точно-точно, — подхватил Дима, — теперь и ты обременён узами брака, друг. Нужно будет познакомить принца с моей Катиф. Может быть они подружатся. — Обязательно познакомим, скоро у Антона появится метка и мы сможем собираться все вместе. Только один Серж ходит холостяком. — Будете теперь меня вдвоём донимать? — Конечно, — хором произнесли альфы и засмеялись. — «Любовь, любить» — твердят век все вокруг, И попадают с ней в порочный круг: Коль всё — любовь, то где же остальное, А если всё она — куда ты, милый друг? — Ооо, Серж, неужто искуство стихосложения и тебе не чуждо! А я, спасибо, что напомнил, ухожу в свои покои. Мне пора уединиться со своим супругом. Сегодня особенная ночь! Мне нужно соблюсти все традиции. — Особенная, но не первая, да? — понимающе улыбался Дима. — Не понимаю о чём вы, — альфа старался сохранять непринуждённый вид. — Мы уже догадались, что ты не только посмотреть, но и успел сорвать тогда этот цветок, Арс, — хитро глядел на него Серж. — Сорвать цветок — пол дела. Главное суметь донести его до вазы. — Не переживай, Шехзаде, — похлопал Арса по спине Дима. — Ты не только донёс, но и поставил цветок в вазу, — положив руку на плечо сказал Серж. — В любом случае, сегодня все обычаи будут соблюдены отыдо! — и с этими словами, альфа махнул своим друзьям и направился к своим покоям.***
Антон тихо вошёл в спальню своего мужа, что разделит с ним в эту ночь. Комната не ярко освещалась масляными лампадками в изящных узорчатых подставках. В воздухе витал аромат дамасских кувшинок, благовонной мирты, ромашек, анемонов и фиалок. Через открытые окна веял свежий ветерок, что слегка колыхал подвязанный полог кровати, и долетали звуки музыки из главного зала, где гости продолжали своё веселье. Принц увидел, что слуги уже всё подготовили для их первой брачной ночи. В соответствии с традициями у постели стоял таз, с цветами на дне и медный кувшин с тёплой водой, рядом лежало белое полотенце. На подносе подле кровати были приготовлены угощения для омеги, которыми альфа должен его поприветствовать. Принц уже успел сменить свой свадебный наряд на шёлковую белую сорочку с широким воротом, что открывала его длинную шею и острые ключицы, а сверху накинул лишь лёгкий длинный халат, оставив пояс не завязанным. Антону сказали, что его муж ожидает его в своих покоях, но вначале он его не заметил. Пока омега осматривался за ширмой в углу послышался шорох и из-за неё вышел Арс. Тот тоже сменил свой наряд на ночную сорочку из хлопка и халат. Альфа подошёл к омеге, неся в своих руках кубок. — Я ждал тебя, мой принц, — наследник взял Антона за руку и усадил на кровать, — я угощаю тебя этим напитком из молока и мёда, в знак того, что наша жизнь будет такой же нежной и сладкой как он. Он поднёс кубок к губам омеги и дал испить из него сладкий напиток. Антон пил и чувствовал, как от теплого молока смягчается горло, он облизал сладкие губы и посмотрел на своего мужа с предвкушением. Он знал как давно альфа искал возможности остаться с ним наедине, как сильно он желал близости с ним. И теперь этот момент настал. Никто больше их не потревожит, никто не посмеет войти в эти покои. Сегодня их покой охраняли слуги и стражники. И по правде, Антон ждал этого момента ничуть не меньше. Альфа наклонился ближе, и принц подумал, что тот его поцелует, но наследник потянулся к подносу с угощениями и взял миску с засахаренными фруктами. — Сначала, по традиции, я должен покормить тебя, отрада глаз моих, — Шехзаде приблизил кусочек фрукта к губам принца и стал кормить его с рук, — я наблюдал за тобой и сегодня ты едва ли проглотил больше трёх кусочков еды. Действительно, Антон так разволновался на своей свадьбе, что у него пропал всякий аппетит. Он лишь иногда отщипывал маленькие кусочки лаваша и макал их в соус, запивая всё это морсом из ягод, так как вино им с мужем было пить сегодня запрещено. Принц ел сладкие фрукты с рук наследника и под конец, когда миска опустела, он облизал его пальцы от сахара, смотря прямо ему в глаза. Альфа шумно вдыхал воздух, ловя призывные феромоны, что уже выпустил омега. Он ласково провёл пальцем по алым губам, оттягивая нижнюю и принц податливо раскрыл свой рот, испуская тихий стон. — Мой принц, ты прекрасен словно гурия, дыхание твоё благоухает амброй, а коралловые уста так сладостны, — альфа ласкал словами, но губы его по-прежнему были далеки, — позволь мне омыть твои ноги. Принц млел от изысканных комплиментов и не мог произнести и слово в ответ. Альфа опустился на пол и придвинул к ногам мужа таз, предварительно наполнив его тёплой водой. Он аккуратно взял ступни омеги и погрузил их в воду. Полы длинной сорочки он задрал чуть наверх, чтобы не намочить и открыл взору изящные голени. Наследник взял в руки кувшин с розовой водой и начал омывать ноги. Вода стекала по гладким ногам обволакивая их и расслабляя. Умелые руки оглаживали омежьи щиколотки, разминали мышцы, обхватывали каждый пальчик. Антон любовался тем, как бережно альфа обходился с ним, и с нетерпением ждал того что будет дальше. Закончив с омовением, Арс взял подготовленное полотенце и тщательно обтёр от воды обе ножки и поставил на, расстеленный рядом, чистый коврик. После наследник обтёр и свои руки и вновь сел на кровать подле своего омеги. Антон уже хотел снять с себя халат, но Шехзаде его остановил и завёл беседу. — Как чувствуешь ты себя, мой новоиспечённый муж? Всем ли ты доволен? Ничего ли не волнует тебя? — альфа взял руки принца в свои и нежно сжимал их. — Я доволен всем вполне, мой повелитель, моё сердце наполняет трепет и любовь к тебе, а недоволен я лишь тем, что до сих пор твои губы слишком далеки от моих, — омега надул губы и нахмурил лоб. — Не хмурься, любовь моя, я лишь хочу, чтобы мой муж ни в чём не знал недостатка. Милостью Аллаха ты дарован мне в мужья и нашу первую ночь наедине я проведу так, как велит традиция. Священный обряд связал наши души и жизни и отныне и до конца наших дней, я буду вести тебя за собой, — Арс, не переставая поглаживать и сжимать любимые ладони, ласково улыбался своему омеге. — Ты встретил меня с кубком в руках, накормил сладостями и омыл мои ноги, все традиции соблюдены и мне слишком тяжко вдали от тебя, — Антон приблизился к лицу мужа, но тот снова остановил его, взяв его лицо в свои руки. — Альфе не стоит торопиться в такую ночь, спешка лишь всё испортит. В наставлениях сказано, что в начале нужно распалить своего омегу, расслабить, — наследник опустился руками ниже, прошёлся по шее и сам раскрыв полы его халата, стянул его с плеч, — и быть с ним нежным и осторожным. В ответ принц потянулся к поясу на халате альфы. Он развязал узел и стянул с него одежду. Шехзаде помог мужу раздеть его, и убрал их подальше ненужные вещи, оставшись лишь в одной сорочке, что доставала ему лишь до середины бедра. Антон тянулся к своему возлюбленному, он вожделел его поцелуев и объятий и как только альфа повернулся к нему, он сам обнял мужа. Наследник улыбнулся и наконец прильнул к омеге в поцелуе. Он нежно прихватывал пухлые губы, не торопясь, сделать его более страстным. Арс оглаживал бока поверх сорочки, не залезая под одежду, проводил ладонью по спине, сжимал тонкую шею, вырывая тихие поскуливания из принца. Почувствовав, как напирает на него Антон, альфа подхватил его и уложил на кровать повыше, укладывая головой на подушки. Арс устроился на боку рядом с мужем и оглядел его с высоты. — Когда бы тебя сравнил я с веткой зеленою, Взвалил бы на сердце я и горе, и тяжесть. Ведь ветку находим мы прекрасней одетою, Тебя же находим мы прекрасней нагою. Омега смотрел на него с желанием, он кокетливо согнул свою ножку в колене, задирая длинную сорочку выше. Альфа прильнул к его оголённой шее, вдыхая аромат пустынной розы у пахучих желёз. Изящные пальцы вплетались в чёрные волосы, алые губы просили прижаться ближе, длинные ноги стремились опутать альфу как виноградные лозы. Длинная сорочка задиралась всё выше и невозможно было не заметить, как сильно она намокла сзади. — Прикоснись ко мне там, моё тело тоскует по твоим рукам, мои губы умирают без твоих губ, моя душа плачет без твоего тепла. Перс оторвался от тонкой шейки и впился страстным поцелуем в желанные уста, языком вылизывал рот омеги, подчинял его себе и заставляет стонать от этого напора. — Твой запах такой манящий и сладкий, как нектар на лепестках розы, как сок самого вкусного фрукта, как роса на спелых плодах, — альфа целовал и облизывал податливые губы, а руками пробирался под сорочку, проходясь от бёдер выше по рёбрам и к чувствительным соскам. Он касался их, стараясь не причинить боли, а лишь больше раззадорить возбуждённое тело. Коралловые губы шевелились в тихих мольбах, глубокое дыхание слало в воздух аромат цветущей розы. Нагое тело извивалось в сильных руках, а альфа с удовольствием осматривал трепещущий стан и подрагивающие бёдра. Омега мычал и скулил, он выгибался, стараясь поймать больше касаний, он прижимал альфу ближе к себе за шею и не желал отпускать его ни на миг. Одной рукой Арс спустился к промежности принца и огладил вход, слегка касаясь его пальцами. Он чувствовал, как уже увлажнился его муж, как он был готов принять его, но он не спешил. Альфа решил начать издалека и то поднимался к пояснице разминая её, то принимался массировать аппетитные ягодицы. — Любовь моя, не медли, дай мне почувствовать тебя внутри, — глаза омеги заволокло желание, и он готов был уже умолять мужа не медлить больше. — Перед тем как покрыть тебя я должен хорошо тебя подготовить, по всем заветам пророка, — наследник осадил Антона но всё же спустился вниз. Он нырнул под задранную сорочку, он прошёлся языком по омежему члену, обводя кончиком каждую венку. Спустился ниже и прильнул к небольшим омежим яичкам. Принц не находил себе место от новых ощущений и цепляясь руками за широкие плечи, тихо стонал и извивался. Наигравшись с мошонкой, Шехзаде спустился ниже и начал интенсивно потирать проход подушечкой пальца, чуть надавливал похлопывал, но не углублялся ни на фалангу. Антон хрипло стонал, предчувствуя долгожданное проникновение. Арс огладил влажный вход и остановился чуть надавив на него. Омега в нетерпении вильнул бёдрами желая насадиться глубже, но альфа не позволил и сразу вытащил палец. — Прости, любовь моя, я сделал тебе больно, ещё рано тебя растягивать. — Нет, нет, нет, — омега чуть не плакал от этих слов, — мне совсем не больно, мой повелитель, прошу проникни в меня своими длинными пальцами, моё нутро уже изнывает от желания. — Ты уверен? Ты так дёрнулся, может быть тебе было неприятно? — Твои пальцы такие ласковые, они дарят мне лишь наслаждение, позволь мне ощутить их внутри себя. Альфа приблизился к его лицу посмотрел на него с сомнением, но всё же протолкнул внутрь палец, погружая лишь наполовину. Омега издал звук удовлетворения, раздвигая ножки и широко раскрыл ротик. Арс видел нетерпение омеги и решил чуть сжалиться. Он протолкнул палец до конца и начал растягивать податливые мышцы. Смазка текла уже так сильно, что альфа удивился как же его муж его хочет. Два пальца уже легко скользили внутри и на глубоком толчке альфа сумел попасть по волшебной точке. Антон громко застонал и откинул голову назад. Он раскрывался перед альфой так страстно, крутил своими упругими бёдрами, стараясь насадиться сильнее и резче. Арсений долго готовил Антона растягивал и нежничал, словно тот и правда был девственником. Он горячо дышал и вылизывал нежную кожу за ушком, слушая уговоры мужа. — Молю, возьми меня, я больше не вынесу, — омега смотрел в глаза с мольбой и так просяще вертел тазом, но альфа стоял на своём. — Что ты говоришь, свет моих очей, я не могу брать своего мужа без должной подготовки. Ты ещё так неопытен. Чуткий нос альфы давно учуял нарастающее возбуждение мужа, сладкий аромат омежей смазки манил и завлекал. Но Шехзаде не собирался сдаваться так быстро. — Ты можешь покрыть меня, повелитель, я готов. Антон пытался удержать мужа в своих объятиях, но тот отстранился и поднялся на колени, прямо на кровати подле омеги. — Посмотри сюда, мой дорогой муж, — альфа приподнимает свою белоснежную сорочку, под ней так же нет никакого белья, и берёт в руку свой увесистый член, — разве твоё лоно сможет так сразу принять мой орган? Антон уверен, что сможет. Он жадно смотрит на стоящий член и чувствует, как его промежность увлажняется ещё больше, как растёт его собственное возбуждение. — От вас я приму всё, мой господин. — Ты так невинен, ещё, рассвет моего сада, — Шехзаде смотрит в глаза и его голос понижается, когда он шепчет, — только представь, — он подходит ближе, давая рассмотреть себя лучше, — как я буду толкаться в твою узость, — он ведёт вперед, бёдрами толкаясь в свой кулак, — как буду брать тебя грубо, словно животное, — голос альфы рычит, — как подомну тебя под себя словно дикий зверь, — наследник размазывает выступившую каплю по головке, — разве такого первого раза достоин благочестивый муж наследника империи? — Его голос смягчается и становиться обманчиво ласковым, — неет, родник моего оазиса, ты достоин всей нежности мира, я не хочу навредить тебе. Антон уже не может воспринимать елейные речи своего мужа, он вспоминает как хорошо было в их первый раз, когда его брали сзади связанным в шатре. Он представляет, как хорошо будет наседать на него альфа сейчас, когда он может полностью присвоить его себе. — К тому же, тебе нужно будет принять мой узел, — альфа гладит ещё не набухшее место, — а для этого тебе понадобиться еще большая растяжка. При мысли о вязке мышцы ануса сжимаются и расслабляются в предвкушении, выдавливаю еще порцию смазки, а из груди вырывается сладкий стон. Альфа как будто над ним издевается, дразнит, изводит его, удлиняя подготовку. Все движения томительно медленные, муж как будто растягивает не его оголодавший анус, а время. Озарение настигает Антона в этот момент. Альфа и в правду дразнит и изводит его, называет невинным и неопытным. Омегу накрывает чувство вины, за своё глупое поведение. — Прости меня, мой господин, я не должен был отказывать, тебе перед свадьбой. — Ну, что ты, алмаз моего сердца, тебе не нужно просить прощения за это. Ты не хотел, чтобы наша близость проходила до свадьбы, это твоё законное право. Ни один человек не должен идти против веления своего сердца, тем более что ты хранил свою честь до замужества. И омега понимает, что это его наказание, и даже не, за отказ жениху, а за притворство, напускной вид недотроги, за глупое лукавство, за наигранный отказ. — Пощади меня, мой повелитель, я признаю свою вину. Каюсь я был не искренен в своих чувствах. — Ты правда раскаиваешься? — Да, Шехзаде, я готов всю ночь молить у тебя прощение на коленях, пока ты не простишь меня и не войдёшь в меня. — На коленях? — Да, мой повелитель, — омега, ухватывается за эту возможность и встаёт на четвереньки лицом к альфе. Опускает низко голову, чтобы показать ему свою покорность, — столько сколько пожелаете. Взгляд всё так же притягивает крупный член с блестящей от смазки головкой, что альфа продолжает держать в руках. Антон поддаётся порыву и без какого-либо слова альфы поднимает голову и тянется к возбуждённой плоти. Он вытаскивает язык и на пробу мажет по головке, пробует на вкус горьковатую смазку и облизывается. Омега начинает ласкать член своим ртом, стараясь доставить альфе как можно больше удовольствия, вспоминает, как только недавно альфа оглаживал его член языком и пытается повторить. От первого же прикосновения языка Антона, альфа начинает дышать тяжелее, а когда омега начинает посасывать его головку, он вовсе не выдерживает и с утробным рыком толкается бёдрами глубже. Неопытный, но такой желанный рот доставляет столь сильное удовольствие, что наследник решает прервать его, не желая заканчивать сейчас. Антона отрывают от дела бережно сжимая его волосы и Шехзаде тянет его выше, чтобы впиться в истерзанные губы. Руки блуждают по сорочке и это невыносимо. — Прошу, мой повелитель, сними её с меня, я хочу, чтобы между нами не было ни кусочка ткани. Арс стягивает неугодную ткань и снова укладывает принца на подушки. Он впервые видит мужа нагим перед собой. Он лежит такой раскрытый и уязвимый перед альфой, отдаёт себя всего и ждёт что его примут таким какой он есть. Бледная, не тронутая палящим солнцем грудь, возбуждённо вздымается, от пристального взгляда ноги всё же сжимаются, но они не могу скрыть возбуждённого омежего члена, что истекает сладчайшим соком. И Шехзаде проводит рукой своей по нему желая впитать его в себя. От нахлынувшего возбуждения альфа может лишь сжимать покатые бёдра и шептать на ухо нежные слова. — Ты грациозен как лань, а твой стан походит на букву алиф. Ты словно одна из вышних звезд, а лицо твоё своим светом смущает сияющее солнце. Твои щеки как анемоны, и рот как соломонова печать, и алые губки как коралл, и зубки как стройно нанизанный жемчуг, а шея как у газели, и грудь словно мрамор с сосками точно гранат, и прекрасный живот, и пупок, вмещающий унцию орехового масла. Сразу три пальца снова вторгается в растянутый вход и удостоверившись, что никакого сопротивления нет, альфа размазывает естественную смазку по своему стволу и толкается в изнывающее лоно сразу глубоко, заполняя и растягивая его ещё больше. Долгая подготовка дала свои плоды, и Антон не чувствует ни толики дискомфорта, а только лишь долгожданное единение с любимым. Он принимает мужа жадно и глубоко, обхватывает его своими ногами и стонет так громко и протяжно, что кажется, что все во дворце слышат, какое удовольствие приносит ему сношение с альфой. Ни одной связной мысли нет в его голове, ни одного постороннего чувства, лишь мольбы к наследнику не останавливаться и позволить ему ощутить оргазм. В какой-то момент Антон чувствует особенно резкий толчок. Альфа над ним замирает и проталкивает в него набухающий узел. С каждым движением он проходит всё глубже и глубже и в комнате слышится действительно животный рык. Омега откидывает голову и стонет на одной ноте когда узел наконец-то оказывается в нём полностью, так правильно распирая его. — Изумруд моей сокровищницы, ощути глубину моей любви на себе, — и в тот момент как омега издаёт свой оргазменный стон, дрожит и задыхается, пачкая их животы, семя альфы изливается глубоко внутри омеги. Узел в основании набухает окончательно, запечатывая всё внутри и острые клыки пронзают тонкую кожу в основании шеи, оставляя знак принадлежности омеги к альфе.***
После того как узел спал и альфа прекратил вылизывать своего мужа, он устроился удобно на подушках и уложил омегу себе на грудь. — Поведай мне, о мятежный дух, что всё-таки побудило тебя отталкивать меня столько дней? Не думаю, что ты отказывал мне лишь из вредности. — Я… ревновал тебя, мой повелитель. — Ревновал? К кому? — К твоим наложницам, конечно! Я видел омег из твоего гарема, когда они прогуливались по саду. — Ох, радость моей жизни, запомни: ты источник моего счастья и единственная любовь в мое душе. Ни один омега не сравнится тобой и нет для тебя соперников нигде с мире, — альфа целовал раскрасневшиеся уста и убеждал мужа в своих словах, — я не могу распустить свой гарем, так они не смогут найти себе мужа, и не могут вернуться в свои семьи, но я обещаю тебе, что отошлю их подальше от дворца, в тихое место, чтобы они не тревожили тебя своим видом. — Благодарю тебя, владыка моего сердца, я люблю тебя! И звёзды горели в небе, Но тут сорвалась одна. И можно желать в этом мире Всегда быть подле тебя.