***
Гарри, Рон, Гермиона и Сьюзен сидели в купе Хогвартс-Экспресса. Внезапно дверь купе открылась и внутрь вошёл Невилл. В руках у него был горшок, в котором рос небольшой кустик, на котором были пульсирующие продолговатые красные ягоды. Невилл сорвал одну и запихнул себе в рот, тут же выросла новая ягода. — Ребят, хотите анекдот? — спросил Невилл и вдруг засмеялся. Не дожидаясь ответа он начал рассказывать свой анекдот: — Короче… Ха-ха-ха… Зельевар спрашивает… ой не могу… зельевара. Какова твоя профессия, ты аврор? — Невилл ловит очередной приступ смеха, и продолжает: — Неееет, отвечает зельевар, моя главная профессия… Ха-ха-ха… зельевааааар… А твоя, наверное, целитель? Нет, я зельевааааар! Рон сам начал обхохатываться. Нет, не из-за смысла анекдота, если его вообще таковым можно назвать, а из-за того, с какими интонациями это рассказывал Невилл. Гермиона и Гарри ошарашено смотрели на однокурсника. — Это что сейчас было? — спросил Гарри. — Интересные ягодки у тебя, Невилл. Дашь одну? — сориентировалась Сьюзен. Невилл оторвал от куста ягодку и протянул Сью. Сьюзен съела кисловатую ягоду. После этого она выбежала из купе и понеслась в неизвестном направлении. — Что это за ягоды такие? — возмутилась Гермионы. — Это глюкоягоды. Съешь одну и накроет, как именно заранее не скажешь, но отпускает быстро, — ответил Невилл, который был уже в нормальном состоянии. — Что, они так и называются «Глюкоягоды»? — с подозрением спросила Гермиона. — Ну да… Арчер их вывел и так назвал, — пожал плечами Невилл, — Рон, Гермиона, не хотите? — Вали уже к своему Арчеру! — воскликнула Гермиона, не дав Рону ответить. — А мне одному интересно, куда убежала Сьюзен? — спросил Гарри Поттер. Во время каждой поездки Хогвартс-Экспресса, на поезде дежурил как минимум один преподаватель. Неужели кто-то мог подумать, что целый поезд малолетних магов оставят без присмотра на много часов? В этот раз это сомнительное удовольствие досталось Снейпу. Съевшая ягоду Сьюзен вдруг испытала озарение. Всё вдруг оказалось невероятно логично — куски паззла сложились. Профессор Снейп явно ненавидит Поттера. Но так ли это? Скорее… Он присматривает за ним. Относится к нему строже чем к другим, чтобы тот взялся за ум, ругает за нарушения правил, надеясь, что Поттер возьмётся за ум. Сью видела фотографию родителей Гарри — шатен Джеймс, рыжая Лили и… брюнет Гарри. Его родители учились примерно в одно время со Снейпом… Скорее всего, Снейп и был отцом Гарри! И Сьюзен понимала, что ей просто необходимо поделиться своей догадкой с самим Снейпом… Вдруг послышался какой-то шум. Было совершенно очевидно, что кто-то в коридоре кидается заклинаниями. Старосты моментально выбежали в коридор и застали такую картину: разъярённый Снейп бегает за счастливой смеющейся Сьюзен и кидает в неё жалящие чары. Пару раз он даже попал, но Сьюзен на это не обратила никакого внимания. — МИСС РОУЗ! ВЫПОРЮ! ПРОКЛЯНУ! УБЬЮ! — ревел профессор. Увидев старост, он, тяжело дыша, опустил палочку. Один из старост уже хотел спросить, что происходит, тут заговорила Сьюзен: — Профессор, сэр, но разве я не права? Мама Гарри была рыжей, папа шатен, сам Гарри, как и вы, брюнет, тем более, судя по вашему возрасту, вы с его родителями учились примерно в одно время… — Охренеть! — сказал староста Слизерина, — Она ему это в лицо сказала и ещё жива?! — Всмысссссле в лицо сказала? — с угрозой спросил профессор Снейп. — Упс… — произнёс староста Слизерина и скрылся в неизвестном направлении. — Ой, простите профессор, что ваш секрет раскрыла! Просто ягодки очень забористыми оказались, я и забыла что вы скрываете, — Сьюзен звонко рассмеялась. — Ягоды? — сообразил профессор, — Я добьюсь исключения мистера Арчера! И твоего! И Поттера! И всех кто здесь присутствовал. — Профессор, ягодку? — спросил появившийся непонятно откуда Алан Арчер. — Да, спасибо, мистер Арчер, — Снейп машинально съел глюкоягоду, — Сьюзен! Я вижу у тебя какое-то затемнение в ауре. У тебя сущность в виде гномика! Сейчас почистю!***
Конечно, профессор Снейп любил Лили Эванс, но никогда с ней не спал, и Поттер никак не мог быть его сыном. Сьюзен, находившаяся под влиянием глюкоягоды, в принципе, деликатно спросила его, мол не является ли Поттер его сыном — и уже сам профессор устроил прилюдное разбирательство. Оказалось, не одна Сьюзен строила подобные теории. Допросив с пристрастием старосту его факультета, Снейп понял, что такие догадки строил только сам староста Слизерина и, судя по всему, Сьюзен Роуз. Алан Арчер же был уверен, что Поттер внебрачный сын Беллатрисы Лестрейндж и Волдеморта, впрочем, чего ещё ожидать от травника, который постоянно выводит нечто вроде «глюкоягод»? Арчеру было плевать на Гарри и его родственные связи, он что-то там бормотал насчёт некой точки сборки и великого Орла, а с остальных профессор Снейп взял твёрдое слово не распространять нелепые слухи и заверил их, что точно не является отцом Гарри.***
В результате Сьюзен осела в купе, в котором ехали Джинни Уизли и Луна Лавгуд. — Ты Сьюзен Роуз! — произнесла Луна, загадочно глядя на Сью. — Ты ошибаешься, — серьёзным тоном ответила Сьюзен, — На самом деле, я Сейлор-мун, луна в матроске! — Нет, ты Сьюзен Роуз, — возразила Луна. — Ладно, тогда ты луна в матроске, — согласилась Сью. — У тебя странные мозгошмыги, — загадочно произнесла Луна. — У меня нет мозгошмыгов, у меня сущность в виде гномика, — ничтоже сумняшеся ответила Сьюзен, — Мне так профессор Снейп сказал! — Ты привлекаешь гелиофагов, — не обратив внимание на слова Сьюзен, сказала Луна. — Не обращай на неё внимание, — весело протараторила Джинни, — она немного с приветом. Луна, кажется, не обиделась на слова подруги, но тем не менее замолчала. — А я умею разговаривать со змеями, — нарушила тишину Сьюзен. — Ты владеешь парселтангом? — с удивлением спросила Луна. Джинни с опаской взглянула на Сью. — Ну с тобой же как-то говорю, — отмахнулась Сью. Луна засмеялась. — Нет, подожди. Ты серьёзно? Это же умеют только тёмные волшебники! — воскликнула Джинни. — Ну да! Я жуткая тёмная волшебница! Всех заколдую! — согласилась Сьюзен. — Это неправда, — возразила Луна, — Парселтанг на самом деле не имеет никакого отношения к Тёмным Искусствам. — Вот именно! — согласилась Сьюзен, — Им владеют и светлые маги. Могу и вас научить. — Научишь меня, Сьюзен Роуз? — спросила Луна. — Конечно! — Ради Мерлина всемогущего, не говорите что вы спелись, — простонала Джинни.***
Началось распределение. Джинни и Колин Криви попали на Гриффиндор, Луна на Равенкло. К табурету подошёл некто Кристиан Лайтвелл. — Слизерин! — выдала свой вердикт Шляпа. — Йа, йа, Ктулху фхтанг! — поприветствовали нового студента слизеринцы. По какой-то причине, все слизеринцы обожали Лавкрафта. Точнее, начали обожать его, после того, как Сьюзен, сначала, подарила книги этого автора Квирреллу, а затем Драко. Обычно презирающее всё, связанное с маглами слизеринцы, по какой-то причине полюбили творчество магловского писателя, при этом понимая, что Лавкрафт магл. Кроме того, слизеринцы негласно решили, что Гигантский Кальмар — это сам Ктулху. Снейп лишь закатил глаза, а Кристиану предстояло многое узнать о змеином факультете… Пир закончился и студенты отправились спать. Не спала только Джинни, которая обнаружила у себя неприметную чёрную тетрадку. По какой-то причине, у неё возникло непреодолимое желание написать в неё…***
В далёком 1938 году в Хогвартс поступил Том Реддл. Он был амбициозным ребёнком, и с каждым годом его амбиции росли. Том считал себя не таким как все, он был уверен, что его никто не понимает и на самом деле… Конечно, Том был очень талантливым студентом, которому в последствии удалось стать сильнейшим чёрным магом Англии. Но, с другой стороны, пока он был подростком, у него шло не всё так гладко, как ему хотелось бы. Слизеринцы смотрели на него слегка снисходительно, из-за того, что он был полукровкой, не все заклинания получались с первого раза, Вальбурга отказалась с ним встречаться… Тому приходилось лебезить, притворяться, порой унижаться, чтобы в конце концов добиться всеобщего уважения. Он преодолевал трудности, терпел некоторые унижения от софакультетчиков и так далее. Кроме того, он был беден как церковная мышь. Том был терпелив, холоден и расчётлив. Он преодолевал все невзгоды и постепенно из обычного, пусть и одарённого, подростка превращался в того самого Волдеморта, перед которым ползали на коленях аристократы и чьё имя боялись произносить большинство британских магов. Но подростку, который в полной мере был подвержен юношескому максимализму, этого было мало — он хотел всего и сразу. Так как реальность расходилась с его ожиданиями, он начал фантазировать. А затем, когда у него появился личный дневник, который он зачаровал, и записывать. Конечно, Том записывал в дневник важные события, мысли, конспекты, но прежде всего, он писал туда свои собственные фантазии об идеальном себе. В своих фантазиях Том был наследником не только Слизерина, но и всех четырёх факультетов. У него оказывалось огромное количество сейфов, в которых лежали миллионы галлеонов, а также куча мэноров по всему свету. Узнавал он обо всём этом от гоблинов, которые проводили проверку крови. Пускай в реальности гоблины ничем таким не занимались, но почему-то в фантазиях Тома гоблины были мудрым волшебным народом, который посвящал его в таинства родовой магии. Кстати, благодаря некому «принятию рода» Том, в своём воображении, становился намного сильнее. Во всех историях Тому мешал коварный Дамблдор — преподаватель трансфигурации, с которой у Тома были проблемы. Дамблдор ставил на него ограничители магии, опаивал зельями и строил против Реддла прочие козни. Разумеется, Реддл всегда разоблачал коварного Дамблдора и выходил победителем, жестоко наказывая его. Ещё у Тома была Истинная Любовь. В каждом рассказе была разная — и Вальбурга, и прочие симпатичные студентки, но иногда это были оригинальные женские персонажи. Порой, у Тома был целый гарем. Безусловно, сама Мать Магия и Бледная Госпожа всегда благоволили Тому. Ещё довольно часто Том бывал переродившимся архимагом или демоном из другого мира. Тёмные Искусства, к которым тяготел реальный Том, в его рассказах всегда были самым благородным видом магии, к которому способны лишь избранные. Действия «идеального» Тома не всегда были логичны и прагматичны. Чаще всего, он действовал таким образом, чтобы произвести на окружение как можно большее впечатление. Он мог использовать на магической дуэли какое-нибудь невероятно сложно заклинание, в то время как в реальности легче бы победил самыми простыми чарами. Или, например, желая напугать своих врагов, «идеальный» том мог натравить на них Василиска (которым он и правда мог управлять). Порой решения «идеального» Тома и вовсе были абсурдными — например, он мог быть сразу сильнее зловредного Дамблдора, но вместо того, чтобы подкараулить того в тёмном коридоре Хогвартса и спокойно заавадить, Том годами разрушал репутацию нелюбимого преподавателя и втихую гадил ему, и лишь в конце истории уничтожал того в пафосной магической дуэли. «Идеальный» Том был груб, надменен, обладал невероятной (даже по меркам Волдеморта) магической силой и знаниями. Уже если в реальности что-то произошло, то в фантазиях Том знал всё наперёд и мог любые события обернуть к собственной выгоде. В какой-то момент Том сделал из дневника Крестраж, и даже отдал его Малфою (в тайне надеясь, что тот прочитает его рассказы и восхитится). Все Крестражи были связаны между собой и также с основной частью. Таким образом, Том-Из-Дневника знал обо всём, что происходило с оригинальным Волдемортом, знал он, что его развоплотил Гарри Поттер, а также знал, что его разоблачила Сьюзен Роуз. Но когда реальный Том описывал в своём дневнике идеального себя, он вкладывал в это слишком много чувств и эмоций. Так что, пускай знания Тома-Из-Дневника соответствовали знаниям реального Волдеморта, его характер и мировоззрение полностью соответствовали характеру и мировоззрению «идеального» Тома.