●●●
Когда глаза открываются в следующий раз, стрелка на стене указывает на десять – прошло чуть больше двух часов. Арсений зевает и тянется, неожиданно натыкаясь на что-то мягкое в ногах. Тут же приходит осознание, что теперь запах не просто насыщенный, а словно пропитывающий и его самого, и все помещение. Омега садится на кровати, оглядывая творящееся вокруг безумие. Антон. Построил. Для него. Гнездо. И функция у этого гнезда явно не та же, что у омежьего. Когда Арсений сооружал такое, вернувшись из отпуска, его главной заботой было ощущение безопасности и мнимого присутствия Антона. Здесь же что-то более животное, словно альфа пометил угол и затащил туда все, что ему принадлежит. В том, что Антон гнездо метил, сомнений нет – во-первых, такого запаха Арсений не чувствовал от него еще никогда, во-вторых, на стенках гнезда, то есть всевозможных одеялах, пледах и вещах альфы – кажется, он вытряхнул на кровать все из своего гардероба – видны белесые капли спермы. Сам виновник гремит чем-то на кухне, и стоило бы пойти к нему, но иррационально вылезать из своего "домика" не хочется. — Антон! – Крик выходит тихим, но шум за стенкой тут же прекращается, и альфа моментально появляется в проходе – со встрепанными волосами, ошалелым, потемневшим взглядом и так не сочетающейся с ними солнечной улыбкой. Его присутствие инстинктивно расценивается как безопасность, и Арсений полностью расслабляется, откидываясь на подушку. — И что ты тут творил, пока я спал? Антон заползает на кровать, ластясь, словно кот, и укладывается головой на колени, виском притираясь к животу. — Я хотел, чтобы у тебя было гнездо. — У меня или у тебя? – Омега запускает пальцы в отросшие кудряшки, начиная медленно перебирать их. — У тебя, но чтобы в нем пахло мной. Арсений тихо смеется, почесывая за ухом. — Как ты хорошо устроился, гнездо мое, но принадлежит тебе. — Не правда, если хочешь, можешь меня выгнать и не впускать, – Антон сейчас похож на щенка, который ничего не соображает, он следует только инстинктам, которые полностью нацелены на омегу, и если в самом начале главной задачей было удовлетворить желание и кончить, то сейчас, после, как очевидно, нескольких оргазмов, на первый план выходит именно Арсений с его комфортом, однако собственничество никуда не пропадает. — Как я тебя выгоню, ты же у меня такой хороший, – омега тянется поцеловать, но препятствие в виде живота не позволяет, заставляя недовольно выдохнуть, – хочу целоваться. Антон, словно только этого и ждал, подскакивает и прижимается к губам своими, не спеша углублять поцелуй, проходится языком по нижней, затем отстраняется и чмокает в уголок. — Я купил тебе креветки. — Мне? – Неожиданное заявление заставляет удивиться больше, чем при виде гнезда. — Ты, когда засыпал, прошептал, что хочешь креветок, – альфа выглядит довольным, словно ради удовлетворения омеги сам выловил их в море. Арсений задумывается, прислушиваясь к себе – просьбу он не помнит, но мысль о креветках заставляет рот наполняться слюной. К тому же, даже до беременности они были единственным морепродуктом, который он ел и любил. Смотрит на ожидающего ответа Антона, улыбается и коротко прижимается к губам. — Люблю тебя, пойдем есть, только сначала в ванную. Альфа спрыгивает с кровати, помогая выбраться из гнезда, и идет следом за Арсением. — Антош, я помыться хочу, – омега пытается прикрыть дверь, но Антон упорно стоит в проеме, не собираясь выходить. — Я с тобой. — Я же просто... – Арсений собирается убедить его, что все хорошо, и он будет здесь, но глядя на настороженный мечущийся по комнате взгляд альфы, бросает эту идею, – хорошо, побудь здесь. Все то время, пока омега занимается обычными утренними процедурами, Антон сидит на пуфике в стороне, тщательно следя за каждым его передвижением. На кухне он усаживает Арсения за стол, самостоятельно подавая все, что нужно, а затем убирает и моет посуду. — Пойдем в гнездо? — Антош, расскажешь, в чем дело? Я понимаю, что это все гон, но что ты сейчас чувствуешь? – Арсений обхватывает его руками, прижимаясь щекой к плечу и гладя по спине. — Хочу, чтобы ты был в безопасности, здесь много чужих запахов, – альфа морщит нос, тут же зарываясь им в темную макушку. — А я ничего не чувствую, только тебя. — У меня сейчас нюх сильно обострен – из подъезда тянет соседским омегой, а от пакета из магазина воняет кассиром. Арсений незаметно улыбается, потираясь щекой. — Не нравится? — Угу. — А от меня как, приятно пахнет? — Лучше всех. Твоя мята – самое вкусное, что я когда-либо нюхал, а сейчас она еще и с каждым днем становится только слаще. Арсений чмокает в плечо и тянет за собой в спальню. Там так и стоит удушливый запах яблок, но он дарит только спокойствие, заставляя вдыхать чаще и глубже – яблочная зависимость все еще не прошла, но давно уже перекинулась на запах альфы. Антон, оказавшись на помеченной территории с омегой в объятиях, становится более расслабленным, снова превращаясь в поплывшего от ласки котенка, и вскоре засыпает, продолжая крепко держать за руку.●●●
Три дня гона так и проходят – постоянное нахождение в гнезде с вылазками в туалет, ванную и на кухню под пристальным контролем альфы, но Арсений ни капли не жалуется – на его сроке это вполне комфортный режим. Иногда Антону приходится отвечать на рабочие звонки, и тут становится особенно заметна разница между им обыкновенным – спокойным, доброжелательным, вежливым – и альфой в гоне, говорящим отрывисто, вспыхивающим за считанные секунды и рычащим на каждое неосторожное слово. К четвертому дню его немного отпускает, поэтому на приглашение Димы отметить день рождения Тео Арсений соглашается, надеясь погулять напоследок перед родами. Праздник решено отмечать в квартире Позовых в близком кругу, включающем самих хозяев, Антона с Арсением и Матвиенко, который, как и ожидалось, поймал с Димкой один настрой и уверенно влился в его жизнь. По дороге до места назначения Шастун ведет себя, как ангел, сидя на заднем сидении такси и приобняв мужа. На водителя-альфу он только настороженно поглядывает, но вежливо благодарит и улыбается, когда поездка завершается. На пути к квартире им никто не встречается, и Арсений готовится выдохнуть, нажимая на кнопку звонка. — Здарова, Сережка, – Антон жмет руку открывшему дверь Матвиенко, похлопывая второй по плечу, – тебя консьержем оставили? — А ему больше ничего и не доверишь, – Арсений посмеивается, радуясь встрече с другом, которого не видел уже две недели. — Да я лучше дверь пооткрываю, чем буду выслушивать от Кати, что не туда поставил тарелку, – мужчина переводит взгляд на омегу, – Арсень Сергеич, сто лет не виделись, – расплывается в широкой улыбке и легко приобнимает за плечи, – смотрю, еще больше покруглел, ск... — Руку! – Несдерживаемое рычание Антона заставляет друга тут же инстинктивно отскочить, ошарашенно оборачиваясь. — О-о-о, понял-понял, – Сережа поднимает руки в защитном жесте, делая еще шаг от омеги, – не тупой, мы с Позом сегодня тусуемся в сторонке. — Серж, без обид? – Альфа виновато поджимает губы, снова прилипая к Арсению. — Да какие обиды, ты с ним главное понежнее, ему сейчас не все позы доступны, – Матвиенко посмеивается, ловя угрожающий взгляд зеленых глаз, – шучу-шучу. — Иди в жопу, только об одном и думаешь, – омега наигранно обижается, сдерживая улыбку. — Арс! – Катя появляется в прихожей, замечая, словно его одного, и заключая в объятия, на что Антон фыркает, морща нос – запах чужих омег ему все еще неприятен, но от них нет угрозы, как от альф, поэтому он немного расслабляется, – как вы с малышкой? — Кать, вы вчера час проговорили вечером. — Ну не виделись же, Шаст, отстань, идите вон Димке помогите, – омега отмахивается, снова возвращая внимание Арсению. — А где именинник-то? — С бабушкой по телефону говорит, она ему там уже на годы вперед нажелала, – девушка посмеивается и утягивает Арса на кухню. В течение вечера Поз, так же, как и Сережа, пару раз нарывается на Антоново помутнение, то сев рядом с Арсением, то подойдя слишком близко, на что каждый раз только закатывает глаза и ухмыляется – он-то знает его как никто из присутствующих, не раз сталкивался с его закидонами. — Арсень, устал? – Антон садится рядом на диван, приобнимая за талию и кидая взгляд на часы – почти одиннадцать вечера. Он только что еле ускользнул от детей, чтобы перевести дыхание, но заметил странное состояние омеги. — Поясница странно тянет, наверное, с непривычки после нашего лежачего образа жизни в последние дни. Арсений кладет голову на плечо альфы, потираясь виском, а рукой придерживает живот. Антон уже привык к его ноющей спине, но что-то не дает покоя, заставляя насторожиться. — Может домой? — Все нормально. Тот начинает ерзать по дивану только больше, съезжая ниже по сидению, все так же привалившись к боку мужа. Дыхание его становится тяжелее, заставляя альфу окончательно напрячься. — Арс? Хороший мой, не пугай так. — Нет-нет-нет, только не сейчас, – омега жмурится, цепляясь руками за Антона. — Начинается, да? Кать! Катя! – В его голосе все больше нарастает паника, передаваясь Арсению. — Антош, я не хочу, я не готов, – омега испуганно смотрит в его глаза, сжимая крепче руки, – поедем домой? Там гнездо. — Никакого гнезда, – Катя подбегает к ним, тут же понимая всю ситуацию, – Антон, вещи для роддома собраны? Антон! – Получает ответный кивок. – Арсюш, давай, надо встать и дойти до машины, так быстрее, чем на скорой. Арсений, окончательно потерявшийся, мычит от первых, пока слабых схваток, не отпуская руки альфы. — Так, пока сидим, как только отпускает – идем. Сереж! – Как только Матвиенко появляется в комнате, Антон ощетинивается, зло зыркая на него – если обычно он еще как-то держался, не видя прямой угрозы, то сейчас его омега уязвима, как никогда, и требует защиты от любого. – Шаст, этого еще не хватало! Ключи от квартиры где? – В сумке, – Антон, не отрываясь смотрит на Сережу, но от Арсения не отстраняется ни на миллиметр. — Сереж, иди, сам найди, езжай к ним, привезешь сумку с вещами, пока доедешь, напишу, где она – Арса только подотпустит. Матвиенко тут же кивает, приняв поручение, и скрывается в коридоре. Катя оставляет Диму с детьми, объясняя тем, что ему ехать уж точно нельзя – Антон "покусает". Девушка садится за руль сама, радуясь, что они не пили. По дороге, получив от Арсения нужную информацию, звонит Сереже и объясняет все про вещи, сообщая адрес больницы. В приемном отделении Арсения усаживают в коляску и отвозят в палату, под возмущенные порыкивания Антона, пока врач перехватывает его в коридоре. — Я муж! – Шастун обязан быть сейчас рядом, он обещал Арсу, к тому же, подхлестывают еще и инстинкты, кричащие, что он бросил омегу с будущим ребенком в окружении незнакомых людей, с которыми небезопасно. — Верю. Гон? Мужчина смотрит с напором, ожидая ответ, а получив кивок после недолгой паузы, качает головой. — Не могу пустить, – поднимает руку, останавливая уже открывшего рот Антона, – понимаю, как тяжело сейчас, но не могу, это будет сильно мешать. — Антош, давай тут побудем, – Катя оказывается рядом, цепляясь на всякий случай за сжатый кулак, – здесь безопасно, Арсению помогут, а потом тебя пустят, и ты увидишь уже их двоих. — Я обещал ему, – альфа смотрит неотрывно в глаза доктора, словно не замечая девушку. Пауза затягивается на долгие десятки секунд, пока врач что-то решает для себя. — Хоть слово или рык в сторону медперсонала – тут же выгоню. Антон кивает в благодарность, сжимает руку Кати и входит в палату.●●●
Роды затягиваются почти до вечера следующего дня. Антон все это время сидит рядом, стараясь не смотреть в сторону входящих в палату врачей и медсестер, а только шепчет поддерживающие и успокаивающие слова омеге. Арсений чувствует невероятную благодарность за то, что он рядом – дарит чувство защищенности и спокойствия, позволяя сосредоточиться на рекомендациях врача. Когда в палате слышится детский крик, хочется одновременно разрыдаться и рассмеяться – почти сутки мучений закончились, оставив его вымотанного, но счастливого, с маленьким комочком, лежащим на груди. Антон рядом стоит, замерев, с широко распахнутыми глазами, из которых бегут мокрые дорожки, и молча наблюдает, как малышка первый раз присасывается к груди. — Антош? Скажешь что-нибудь? – Омега, с трудом оторвав взгляд от дочки, переводит его на мужа, устало улыбаясь. — Я... Она правда наша, Арсень? Вот прям наша? Мы ее домой заберем? Арсений, не удержавшись, начинает смеяться из последних сил, запрокидывая голову назад. — Тихо ты, трясешь ведь, – Антон прихватывает его за плечи, фиксируя, а затем легонько проводит рукой по маленькой спинке, – такая крохотная. Арс. — М? — Я вас так люблю, никогда и никому не отдам, – альфа наклоняется и целует омегу в лоб, проводя рукой по волосам. И Арсений верит. Не просто верит, а видит это в любимых глазах, полных обожания и счастья. А еще знает, что и сам никогда Антона не отпустит, потому что так, как его, уже никого полюбить не сможет.