» — Я знаю, что могу это сделать, — сказал Тод Трупер и взял початок из миски, над которой поднимался пар. — Я уверен, что со временем она полностью исчезнет и её гибель станет загадкой даже для меня.» © Фильм «Тайное окно»
Когда полицейский автомобиль остановился на поляне перед домом девушка, сидящая на крыльце, даже не встала. С холодным спокойствием она пронаблюдала, как мужчина в форме закрыл дверцу машины, подтянул сползающие брюки — новый ремень, как оказалось, не имел нужного отверстия и либо пытался выдавить из него завтрак, либо заставлял при каждом движении хвататься за утяжелённые кобурой брюки — и, бросив взгляд на хозяйку дома направился к ней. Его звали Себастьян Мёрфи и по жизни он часто являлся подтверждением закона, придуманного знакомым однофамильцем: если что-то могло пойти не так, то оно обязательно пойдёт не так. К примеру, сегодня он приехал пообщаться с новой владелицей «Багровой Малышки» — дальнего дома у реки. Такое задание пришло из соседнего округа, связанное с поиском пропавшей. Никто всерьёз не думал что девушка (теперь он видел что ей едва ли есть двадцать) сидя за лёгким плетёным столиком с небольшим ноутбуком, хмуро наблюдавшая за Себастьяном, как-то причастна к исчезновению… Но интуиция копа, повидавшего немалую долю дерьма, утверждала что тут всё не так просто. — Вы, Кэссэди Кловерфилд? — наработанным официальным тоном осведомился Себастьян. — Она самая. — сухо, но без особой враждебности отозвалась девушка. Сквозь стёкла очков для зрения прямоугольной формы она пристально смотрела на незваного гостя. — Я офицер Себастьян Мёрфи. — представился мужчина, демонстрируя свой значок и передал ей в руку документ, когда она её протянула. Сначала Себастьян подумал, что она хочет его повнимательней рассмотреть — не зря же она носит очки — но затем ему пришлось ждать пока мисс Кловерфилд позвонит в его участок, спросит есть ли у них на службе офицер с таким номером жетона и даже попросит его словесное описание, слушая ответ и рассматривая гостя. Из-за того что он так и оставался стоять на земле у ступеней — его так и не пригласили подняться даже на веранду, не говоря уже о предложении выпить стакан лимонада — девушка смотрела на него сверху вниз. «Словно снова перед учительницей в школе оказался» — про себя усмехнулся Себастьян — «Может это профессиональная деформация?» — предположил про себя он. Хотя теория тут же показалась сомнительной — будь она учителем или госслужащей в городе уже бы знали. Может какой-нибудь бухгалтер на удалёнке? Гадая, мужчина меланхолично наблюдал как ветер перебирает сиреневые прядки, выбившиеся из небрежного пучка на голове новой жительницы их тихого города. Эта эксцентричность и ушлость видимо были свойственны жителям больших городов откуда она приехала, чтобы занять дом своей покойной бабушки. Такого поведения Себастьян не одобрял, но долгие годы работы полицейским небольшого городка научили его терпеливо относиться ко всяким странностям людей, пока они не нарушали закона. Он просто позволял событиям протекать мимо с потоками реки времени и не позволял себе тратить силы на раздражение. — …Спасибо. Простите за беспокойство. — наконец попрощалась она, протягивая Себастьяну его документ и откладывая мобильный на стол, экраном вниз. — Вы можете спросить у любого из соседних домов, я со всеми в городе знаком. — как-то запоздало предложил он, чувствуя себя неуклюже в непривычной ситуации. — Я ещё не знакома с соседями. — коротко отозвалась она, всё тем же сдержанным нейтральным тоном. — Вы бывали здесь прежде? — Жила несколько лет, когда была маленькой. — снова ответ был короток и прост, но без намёка на раздражение. Похоже, эта девушка могла бы посоревноваться с ним в игнорировании раздражителей, но светская беседа явно не склеится. — Прошу, присядьте. — наконец предложила хозяйка дома, указывая на стул прислонённый спинкой к стене, на котором мужчина опять будет полностью на виду. — Вы же не по-соседски поздороваться приехали? «Не по-соседски» — мысленно ответил гость — «Мой дом в другой части города, к счастью… И мои дети не нахватаются у вас всяких новомодных штучек». Ему хватило той истории с татуировкой над задницей! Если Сара — его пятнадцатилетняя дочь — заикнётся ещё и о пирсинге, он точно схватит инфаркт. Как можно так безбожно дырявить лицо? Нижняя губа постоянно привлекала взгляд серебряным блеском колечка в правой части. Как она только ест с таким грузом? Изо рта ничего не вываливается? Как только Себастьян сел, его мысли заняли совсем другие вещи. День выдался душным после ночного дождя, и вечером предсказывали бурю. — Хотите что-нибудь выпить? — предложила мисс Кловерфилд, видимо правильно истолковав его взгляд, брошенный на спортивную бутылку воды, стоявшую на столике перед девушкой, рядом с термосом. Девушка наклонилась к ящику стоящему у её ног и когда крышка была откинута, он понял что это сумка-холодильник, какие многие в городе берут с собой в парк на семейный пикник. Внутри приветливо поблёскивали несколько стеклянных бутылок газировки рядом с заполненными замороженной водой пластиковыми полторашками. — Спасибо. — коротко поблагодарил Себастьян, когда хозяйка дома передала ему выбранный напиток. — Душный выдался денёк. — Это всё из-за дождей. Но мне нравится такая погода. — поддержала беседу девушка. — Мисс Кловерфилд… — Себастьян сделал паузу, чтобы собеседница успела вставить предложение просто называть её по имени, но она промолчала. — Я приехал не просто с визитом вежливости, а с поручением от шерифа соседнего округа. — Чем же я могу ему помочь? — аккуратные полоски бровей чуть изогнулись в озадаченности. «Она хотя бы их не укладывает в форме лохматой гусеницы, как Сара» — отстранённо подумал офицер. Сколько раз в этом месяце он был вынужден подвозить её до школы потому что она слишком долго собиралась и опоздала на автобус? — Я должен спросить, что вам известно о местонахождении Джеремии Роуз? И только произнося это имя Себастьян увидел в глазах мисс Кловерфилд живые эмоции — это был страх. Предчувствие беды шевельнулось где-то внутри. — Я давно не хочу ничего о ней знать. — тон девушки остался прежним, разве что стал чуть холодней. — А почему вы спрашиваете у меня? Её за что-то судят? Себастьян чуть помедлил, всматриваясь в лицо хозяйки дома. Её реакции не переставали его удивлять. — Она пропала. — наконец сообщил мужчина. Эту новость встретило всё то же спокойствие сиреневых глаз. Через секунду Себастьян понял что это не редкий для людей фиалковый цвет радужки, а отражение сиреневого, спадающего с плеча свитера, в серых глазах. Как это называется? Флюоресценция? — Я бы могла соврать что мне очень жаль, но мне всё равно. Я ничем не могу вам помочь. — Её сожитель утверждает что вы её долго преследовали в школе и после много появлялись в её жизни. Он ведь прежде состоял в отношениях с вами? — выложил последний козырь офицер. На этот раз холодные глаза с эффектом хамелеона открылись куда шире. Девушка смотрела на него, как на только что материализовавшегося из воздуха и Себастьян ощутил немного садистское удовольствие от того, что смог таки выдавить настоящие эмоции из этой бесчувственной особы. — Вообще-то всё было абсолютно, наоборот. — с явной растерянностью в голосе возразила мисс Кловерфилд. Этот тон сделал её более уязвимой, живой, и пробудил в Мёрфи отцовские чувства. — Мисс Роуз довольно подробно описывает свои переживания в своём видеоблоге, в сети… — Я ведь сказала, что за ней не слежу. — прервала его хозяйка дома. — Мне всё равно что она и кому говорит. И я не собираюсь в это вникать. — её тон становился всё категоричней и вообще скатился к язвительности. — Вы хотите спросить о чём-то ещё? — Пожалуй, нет. — легко сдался мужчина, не желая устраивать конфликтов без веской причины. — Есть только один момент… Он уточнил где была мисс Кловерфилд в даты, которые полиция соседнего округа считала важными в истории исчезновения мисс Роуз, но получил простой ответ — здесь. Раздражать девушку своим присутствием и дальше у Себастьяна не оставалось никаких причин.* * *
В памяти смешалось как Кэсс занесла предметы, которые нельзя было оставлять снаружи, в дом чтобы запереться изнутри и почувствовать себя в безопасности. «Он не может знать! Не может знать! Не может знать!» — твердила она себе в процессе как мантру. Пусть Кэссэди дала слабину, но если полицейских не учат читать мысли или видеть прошлое, он не мог ни о чём догадаться. А ведь физически находился так близко к тому что ищет… Проходя по гостиной с ноутбуком подмышкой, Кэсс невольно направила взгляд через стеклянную часть двери во двор. Отсюда можно было увидеть только край любимой бабушкиной клумбы, но для внутреннего взора девушки она пылала как костёр в кромешной тьме. «Он не может догадаться!» — снова повторила про себя Кэсс и прибавила шагу, чтобы вернуть ноутбук в кабинет. Мощный поток вдохновения, что нёс её до приезда полицейского, на удивление не иссяк. Хотя для неё самой это не было чем-то новым. Сколько себя помнила, Кэссэди всегда находила убежище в историях, а после того как стала писать сама, этот эффект только усилился. Вступая в роль автора, она словно делала шаг в сторону от реальной жизни и её эмоционального восприятия, смотрела на все события бесстрастно, словно бесстрастный комментатор. И в этот момент девушка чувствовала потребность в таком отречении особенно остро. Поэтому вместо отдыха она спешно расположилась за письменным столом и нырнула в мир книги. Так глубоко, чтобы в голове не хватало места ни для чего другого, чтобы не чувствовать как тело немеет в тисках паники, а сердце заходится в предчувствии беды. Земля стала мягче после дождя, как и предполагала Кэссэди. Зато возникли другие проблемы — теперь каждый комок почвы, вынутый из клумбы, слипался в лопатке и приходилось каждый раз её вытряхивать. Но в принципе, для первого поползновения в область садоводства, эта посадка цветов проходила довольно неплохо. Вообще Кэсс не чувствовала никакого желания заниматься садом, собираясь позволить ему расти как растёт, дать природе взять своё, но эта клумба была главной бабушкиной любимицей. Ради памяти о ней и тех годах, что Кэссэди здесь прожила в детстве, она решила сохранить хотя бы этот островок ухоженности на заднем дворе. Не факт что у неё получится, но бабушка наверняка оценила бы саму попытку. Хорошо хоть девушка не решила сразу всю клумбу облагородить, а взялась посадить только один цветок на пробу. Это оказалось не столько сложно, сколько тяжело физически: сидеть на коленях, копаться в вязкой земле, рыхлить, добавлять удобрения… А потом ещё надо будет постоянно следить за своевременным поливом и ростом, если оно вообще взрастёт. Утомившись, Кэссэди всё-таки не стала делать выводы до того, как отдохнёт. Усталость часто омрачала ход её мыслей, но после отдыха оптимизм почти всегда возвращался в мысли. Лучше отчистить инструменты и вернуться в дом. Внезапно в отчищаемой никелированной лопатке промелькнуло искажённое презрением лицо той, которую Кэссэди мечтала больше никогда не видеть, словно она как демоническое явление выросла за спиной. Чтобы думать нужны были мгновения, но тело, ощутившее угрозу от знакомого агрессора, среагировало само. Руки разжались, выпуская маленькую лопатку, не годную как оружие, и мгновенно схватили вилы, которые пришлось использовать вместо ненайденных грабель. Кэссэди уткнула черенок в землю под острым углом, а сама уклонилась в сторону. И вовремя. Налетевшая с разгону на остриё вил, Джеремия всё-таки успела махнуть маленькими граблями и они прочертили четыре хищных линии на плече Кэсс, раздирая футболку, а за ней и кожу. На болезненный стон Кэссэди злобное лицо внезапной гости скривилось в довольной улыбке. Но затем Джеремия кашлянула, словно подавившись триумфальным вдохом, и из её рта прыснула красная пена. Злость сошла возвращая лицу девушки модельную красоту и Джеремия поражённо опустила взгляд на три железных штыря проткнувших её живот. Она натужно выдохнула, может хотела что-то сказать, но звук получился болезненно булькающий. Вместо слов синие глаза уставились на Кэсс с триумфом, окровавленные губы растянулись в зловещей клоунской улыбке. — Я наконец тебя достала! Теперь-то ты поплатишься! — говорила умирающая девушка без слов… Кэссэди панически подскочила в постели от бьющего по ушам вопля и только через секунду поняла, что кричала она сама. Тело покрывал липкий холодный пот, пропитав футболку пижамы под грудью, подмышками и на спине. Сердце загнанно билось. Глубоко вздохнув чтобы восстановить дыхание, Кэсс упала обратно головой на подушку. Да, Джеремия, ты всё-таки до меня добралась! Может быть сон бы всё-таки вернулся, может убаюкивающий стук дождя по подоконнику смог бы отогнать кошмары, но из вязкой дремоты снова вытянуло неприятное чувство. Что-то было не так. И пока Кэссэди щурилась в тусклом свете раннего утра, она осознала что послужило причиной — странное скрежетание с первого этажа. Кэссэди прожила в этом доме уже несколько месяцев, но он всё ещё умел удивлять скрипами и шорохами, непривычными для городской жительницы. Протяжное низкое «м-м-м» в стенах, внезапное бурчание воды в трубах, «фурх-фурх» шторы умудрившейся поймать сквозняк, и стук выпавшей из шкафа швабры в тихую ночь слышный в любой части дома. Порой казалось стоит затаить дыхание и можно услышать как сам дом продолжает дышать за тебя, размеренно и без спешки втягивая прохладный ночной воздух. Но всё-таки Кэсс привыкла к здешним звукам достаточно, чтобы понять что к нарастающему шуму дождя примешивается что-то инородное дому, что-то снаружи. Воображение тут же красочно вырисовало склонённое непогодой дерево, ветвью скребущее стену. Такое уже бывало. Без одеяла оказалось совсем зябко, словно после холодного душа и Кэссэди спустилась на первый этаж, кутаясь в тёплый бабушкин халат, сиротливо дожидавшийся подобного случая на крючке, прикрученном изнутри к двери спальни. В нём на секунду девушка почувствовала себя словно в тёплых объятьях бабушки и тоска по ней всколыхнулась с новой силой. Ох, если бы Кэссэди сейчас могла поговорить с ней, бабушка наверняка дала бы верный совет или хотя бы поддержала, положила руку на плечо и сказала бы «Ты всё делаешь правильно». На секунду в голове прозвучал её хриплый задиристый голос, всплыло округлое лицо с мягкой кожей и улыбчивыми морщинками вокруг глаз, и девушка почувствовала как влага выступила на глаза. Утираясь рукавом бабушкиного халата, всё ещё пахнущего её кремом и пряностями, Кэссэди подошла к заляпанному дождём окну, смотрящему на задний двор. Ветви явно были слишком близко к нему, несколько листьев и какая-то грязная жижа даже прилипли к стеклу. Девушка подошла к окну поближе, почти прижалась лбом к холодному стеклу стараясь рассмотреть происходящее снаружи чтобы убедиться не упало ли ближайшее дерево уперевшись ветвями в стену дома. Взгляд утыкался в мутное искажённое изображение двора в дождевых струях. Порывистый ветер заставлял шум дождя нарастать и утихать в ритме морского прибоя, и убаюкивая «шууурх-шууурх» Бамс! Резкий шлепок заставил Кэсс отскочить от окна прежде чем она увидела за ним грязное лицо, покрытое коричневатой жижей, стекающей с потоками дождя. Пустые, словно кукольные, глаза уставились на Кэссэди и она вскрикнула от ужаса. Во рту стало настолько сухо, что было трудно дышать, желудок скрутило так, словно он хотел стать жёсткой опорой для болезненно разогнавшегося сердца. Кэсс узнала её, это точно была она! Девушка, что все школьные годы преследовала её, высмеивала, издевалась и устраивала разные подлости. Девушка, которая ненавидела Кэссэди до такой степени, что подговорила своего парня притворяться влюблённым, ухаживать за Кэсс и втереться ей в доверие. Девушка, которая так желала отобрать у Кэссэди всё, что тайком приехала к ней домой, собираясь забить её, её же граблями для клумбы. Джеремия стукнула обоими ладонями по стеклу, так сильно, что рама затрещала и Кэссэди очнулась от оцепенения. Мысли заметались в голове: неужели она всё-таки осталась жива? Что делать? Вызвать скорую? И как им потом всё это объяснить?.. Но нельзя же оставить живого человека без помощи! Сейчас ведь уже другой случай, Джеремие ещё можно помочь. Девушка снаружи снова ударила ладонями по окну и Кэсс дёрнулась, сразу начав искать глазами трубку стационарного телефона. — Джеремия! Джереми! — закричала она. — Сейчас… Я вызову скорую… Они тебе помогут! Видимо телефонная трубка стояла на своей подставке у главного входа и Кэссэди уже развернулась чтобы побежать туда, но новый удар по окну напомнил что Джеремия там одна, под холодным дождём, с тремя колотыми ранами в животе. Нужно впустить её, уложить и остановить чем-нибудь кровь, а затем уже вызывать помощь. Снова развернувшись, Кэсс метнулась к двери в сад, в верхней части которой тоже было окно, и завозилась с слегка заедающим замком. С ним приходилось обращаться как с ремнём безопасности в машине — если резко дёрнуть, хоть стойку погни, а результата не добьёшься, но если действовать нежно и плавно он прекрасно работает. Самая неприятная особенность когда руки трясутся от волнения. Или же самая удачная, ведь стоило Кэссэди завозиться с замком, как Джеремия с тихим «ы-ы-ы» кинулась к двери и налетела с другой стороны с такой силой, что не ожидавшая подобного хозяйка дома отступила, запнулась за край коврика для ног и словно героиня старого ужастика упала назад, больно стукнувшись копчиком и локтем. К счастью, в отличие от тех самых героинь, у Кэсс было время чтобы пошипеть от боли и попытаться посмотреть на повреждённый локоть. Если бы не бабушкин халат, была бы ссадина. А дверь тем временем трещала и скрипела под непрекращающимися ударами. Через окно в двери было видно что Джеремия бьётся о дверь всем телом, втянув голову в плечи и чуть нагнувшись так, что лоб ударял прямо по стеклу. Оно было укреплённым и быстро покрылось паутиной трещин. Осколки повредили кожу Джеремии и теперь по её лицу текли не только грязные но и кровавые ручейки. — Джеремия! Джем! — попыталась образумить безумную воскресшую девушку Кэссэди, но та никак не отреагировала. — Джейми! Джеремия, прекрати! Ты поранишься! Кэсс уже кричала, но девушка по ту сторону двери никак не реагировала. Только коричневато-красный силуэт маячил за растрескавшимся и выгнутым внутрь окном. Джеремия не могла притворяться: слишком сильными были удары, слишком холодно в мокрой одежде под таким ветром, а ещё разбитый лоб и… несколько дней назад её тело было проколото вилами. Она не из тех, кто стал бы терпеть хоть какой-нибудь дискомфорт. И ещё эти пустые глаза… Что же с ней? Может пока она лежала под землёй, мозгу не хватало кислорода… и она теперь… не в себе? В этот момент раздалось рычание, низкое, совсем животное, и Джеремия, прижавшись лицом к растрескавшемуся окну, пристально уставилась на Кэссэди. Осколки стекла, шурша, отпадали и глухо стукались об пол застеленный ковриком. Клац! Клац! — заработали челюсти обезумившей девушки. «Словно зомби» — мелькнуло в голове Кэссэди и дрожь ледяным слизняком проползла по её плечам. «Глупости! Это всё чушь!» — уговаривала себя девушка — «Такого не бывает! Она просто больна». « Угу. И эта болезнь заставила её несколько дней пролежать под полуметром земли с проколотым желудком…» — тут же оспорила саму себя другая, язвительная, скабрезная часть Кэссэди, которая обычно давала голос злодеям в её книгах. «Может и не проткнутым!» — поспешила возразить Кэсс — «Я же не врач, откуда мне знать…». «Не обманывай себя» — не унимался язвительный голос — «Ты видела кровь на её губах». Из спора с самой собой Кэссэди вывела подозрительная тишина. Джеремия перестала биться о дверь и смотрела на неё словно пытаясь понять, что перед ней, словно в ней проснулся разум, но теперь Кэсс затаила дыхание, боясь привлечь её внимание. С уровня пола, на котором продолжала сидеть хозяйка дома, ей было плохо видно что происходит за растрескавшимся стеклом, только контур грязной головы и она повернула лицо глядя куда-то влево и вниз… Дверная ручка! В ту же секунду как Кэссэди о ней подумала, ручка дёрнулась. — Нет! — вскрикнула девушка, резко вскакивая и бросаясь к двери, совсем забыв что она всё ещё заперта. И опять это походило на фильм ужасов: некто чужой и враждебный дёргает дверную ручку стремясь попасть внутрь и что-то ужасное сделать с жертвой, а она панически сжимает ручку внутри, молясь чтобы дверь выдержала. Господи, да что же это такое здесь происходит?! Почему именно с ней? Кэссэди была уверена что навсегда распрощалась и с этой безумной девушкой и с её подлым парнем, когда застала их вдвоём в спальне. Шок от увиденного стал веской причиной, подтолкнувшей Кэсс к переезду из родных мест, наполненных дурными воспоминаниями. Но, похоже, прошлое не желало её отпускать…