Даже во время войны люди влюбляются. (Кроссовер со вселенной аватара)
***
— Ты же знаешь, как сильно нравишься мне? Этот вопрос я слышу почти каждую ночь. И каждую ночь не могу ответить, как бы не пытался. Потому что я не знаю, как сильно ему нравлюсь, не вижу этого. И пусть маг огня продолжает смотреть на меня в ожидании, я всегда отворачиваюсь. У нас с ним запретные отношения. Он маг огня, солдат и захватчик. Войны захватили нашу деревню сразу, установили свою диктатуру и поймали всех магов, чтобы те работали на их заводах. Но я сумел скрыть свои навыки. Земля правда была мне неподвластна, мой дар — управлять водой. Да и та подчинялась мне не очень охотно. Чонгук узнал мою тайну. Одна неосторожность, и меня могли убить, но он не стал этого делать. Мы продолжили встречаться по ночам. Поначалу просто сидели рядом, потом разговаривали, а вскоре… Наши разговоры уступили место поцелуям и страстным объятьями. — Завтра у меня не получится прийти. Сиди дома и не высовывайся, — Чонгук всегда указывает мне, что делать. Он никогда не считает нужным объяснить, почему я должен его слушать. Но его так воспитали, с детства внушили, что народ огня — высшая нация, а другие созданы лишь для работы на них. Он уходит и оставляет меня одного. Я не могу уйти сразу, после секса мне нужно время, чтобы прийти в себя и отправиться в путь. Мне бы очень хотелось, чтобы Чонгук побыл рядом ещё немного, но он всегда уходит, не дождавшись меня. В такие моменты я чувствую себя особенно одиноким. С ним странно. Мне не нравится, что он порой говорит. Слова его бьют больно, и забыть их бывает сложно. Но мне нравится в нём всё остальное: то, как он смотрит на меня, когда я опаздываю на встречу, как будто очень боялся, что я не приду; то, как он касается меня во время близости, очень нежно и осторожно. С ним я не знаю, что чувствовать. А если и чувствую, то не знаю, убегать ли от этих чувств или нет. Пусть с Чонгуком я чувствую себя в безопасности, другие солдаты огня вызывают у меня страх. Моя семья держит небольшой магазин одежды, где все мы работаем, и когда к нам заходят четверо людей в форме, я жутко пугаюсь. Каждый раз, когда я их вижу, мне кажется, что они узнали мой секрет и хотят убить меня или отправить куда-нибудь. Стоит мне увидеть среди них Чонгука, моё сердце начинает биться ещё быстрее от неизвестности. Я всегда узнаю его, даже в форме. Их главный разговаривает с мамой о ежемесячном налоге, наверняка ругает её, потому что мы не смогли собрать полную сумму. Я ничего не слышу, всё моё внимание приковано к нему. Это глупо с моей стороны, так пялиться, но ничего не могу с собой поделать. Я не вижу его глаз, но чувствую, он смотрит тоже. Неожиданно он подходит ко мне и встаёт спиной, внимательно осматривая всё помещение. Всего секунду стою в замешательстве и замечаю, что он протягивает мне какой-то свиток. Адреналин быстро ударяет в голову, и я прячу бумагу у себя за поясом. Лицо краснеет сразу, я не знаю как успокоиться. Зачем он это делает? Почему пришёл сюда, если это не входит в его обязанности? Что может быть такого в этой бумажке, раз он стал так рисковать, передавая её мне? Когда они уходят, я прячусь и раскрываю свиток. Земля уходит из-под ног, а вопросов в голове становится только больше. Свиток про магию воды. Нарисованы упражнения и приёмы. Таких вещей почти не осталось, свитки про магию сжигаются. А Чонгук отдал его мне. Закрываю его и кладу под подушку. Я ещё не готов к его изучению. Весь день мучаюсь. Хочу встретиться с Чонгуком и поговорить, поблагодарить его. Только глубокой ночью набираюсь смелости снова взглянуть на свиток. Я всё это обязательно выучу и покажу Чонгуку, что его действия не напрасны, что я тоже что-то могу. — Здравствуй, — Чонгук сразу оборачивается и обнимает меня. В его руках так тепло и спокойно, хочется поддаться и расслабиться. Но я беру себя в руки и уворачиваюсь от его поцелуев, — Подожди немного, пожалуйста. Я хочу поговорить о свитке. — Считай, что это подарок. Тебе понравилось? — Мне понравилось, но… Это странно. Зачем ты мне его подарил? Тебя же могли наказать, — По лицу Чонгука сложно было сказать, что он чувствует. Мне очень не хотелось его злить или расстраивать. — Я хотел сделать тебе приятно. Просто так, потому что ты мне нравишься. Этого недостаточно для повода? Я никогда не воспринимал его слова в серьёз. Мне казалось, что я ему нравлюсь как тело, которому можно отдаться. В этот раз его признание ввело в ступор, мне нужно было ответить. Вместо слов я поцеловал его сам. Я обнимаю его и пытаюсь привести дыхание в норму. — Если после подарков будет такой шикарный секс, то я буду делать их почаще. — Я удивлю тебя. Я всё выучу и покажу тебе, чему научился. — Практикуйся только дома. И показывай свои способности только мне, хорошо? Опасно это всё, — Внутри сжимается, когда я слышу волнение в его голосе. — Хорошо, — Чужие руки соскальзывают со спины. Чонгук отстраняется от меня и приподнимается на локтях. Он снова уходит. — Чонгук, подожди. Останься со мной ещё немного, пожалуйста. Сегодня я необычайно смелый. Он ложится рядом и обнимает меня. Теперь мне кажется, что я мог бы привыкнуть к этому, мне бы хотелось засыпать вместе с ним. После той ночи проходит несколько дней. Он предупредил, что будет очень занят, но я не могу себе отказать и первые два дня жду его. Он, конечно, не приходит. Бессонными ночами я пытаюсь овладеть магией. Ставлю перед собой тарелку с водой и упражняюсь. Представляю удивлённое лицо Чонгука, когда он увидит это. Я по нему скучаю. По его голосу, по тому, как он смотрит на меня, по сексу с ним. Ответил бы я сейчас на его признание? Нравлюсь ли я ему по-настоящему, думает ли он обо мне сейчас… От раздумий меня отвлекает настойчивый стук в дверь. Открываю и пугаюсь не на шутку. Солдат на пороге моего дома. Либо это Чонгук, либо они узнали, что я маг. — Чимин, — Чонгук что-то говорит, но сейчас я плохо соображаю. Он берёт меня за плечи и заставляет прийти в себя, — У меня мало времени, соберись. Завтра я уеду в Ба Синг Се. — Уедешь? Подожди, как? — Держусь за его руки так, словно он может раствориться в воздухе прямо сейчас. Ещё недавно я мечтал просыпаться рядом с ним, теперь я думаю о том, лишь бы он только не уезжал, — Почему так неожиданно? — У меня нет времени на вопросы, Чимин. Ты поедешь со мной? — Он редко называет меня по имени. А за один вечер сделал это уже дважды. — Не могу. Я не могу оставить свою семью. Ты же наверняка знаешь, что. — Он быстро перебивает меня: — Знаю, я всё знаю, поэтому я должен тебя забрать отсюда. Можешь мать взять, я на заре приду за вами. И он уходит, ничего больше не сказав. В этом весь он: ставит перед выбором и ничего толком не объясняет. Я так хочу разозлиться на него и накричать, но всё моё сознание сейчас больше переживает о том, что я могу потерять его. Почему я так легко принял такое сложное решение? Почему следую за ним по одному только зову? Матери я объясниться не мог. Пришлось умолять её согласиться на эту авантюру, про Чонгука я почти ничего говорю. Утаиваю самое главное — его нацию. Он приходит, когда солнце только восходит. Впервые я вижу его без формы, на нём простая одежда народа земли. Он сдержанно здоровается с моей матерью и, ни слова больше не сказав, отправляется в путь, мы — за ним. Мы идём четыре дня до корабля с беженцами. Мама на протяжении всего времени пыталась найти с Чонгуком общий язык, расспросить о наших дальнейших планах и узнать, что его связывает со мной, но, как всегда ему было присуще, он отвечает односложно и смотрит на неё свысока. В форме он имеет такое право, сейчас это выглядело странно. По ночам, когда она засыпает, Чонгук лезет ко мне, целуя и обнимая. Он ни разу не поблагодарил меня за то, что я отправился в это путешествие с ним. И ни разу не использовал свою магию. Цель приезда была мне не ясна. Чонгук снял нам комнату и запретил покидать её без его разрешения: — Это опасно. В этих местах высокая преступность, люди одурели из-за этих стен. — мама всё чаще задаёт вопросы, а я не могу на них ответить. Она благодарна парню, потому что за неуплату ежемесячного налога нас могли отправить на каторгу, но она и не понимает его. Его нельзя понять. Мы не говорили откровенно с самого начала. Чонгук часто уходит на весь день и приходит только ночью, очень уставший. От него пахнет дымом. Я подхожу к нему и помогаю снять форму, которая кажется мне ужасно тяжёлой. Как он носит её весь день? Почему-то сейчас осознаю, что он всеми силами старается скрыть свою нацию от моей матери, и за это я ему очень благодарен. Настолько, что почти перестаю на него злиться. — Ты так и не объяснишь мне, что происходит? — Не могу. Это слишком опасно, — он целует меня и несёт к себе в спальню. Увы, сейчас даже его нежные прикосновения не могут помочь мне расслабиться. Мне нужны ответы, а он явно не намерен их давать. Я снова смотрю в его глаза, вижу своё отражение в них и осознаю, насколько жалко я выгляжу, но по-прежнему не вижу в них того, чего так хочу. Только когда Чонгук целует мои щеки, я понимаю, что плачу. — Я не могу так. Почему всё происходит именно так? — Я чувствую, как его тело напрягается под моими руками. Но лицо его остаётся таким же бесстрастным как всегда. — Скоро всё это закончится. Обещаю. — И что будет тогда? — Его голос успокаивает меня. Одновременно с этим меня снова накрывает волна злости, я слишком быстро его прощаю. Как бы он себя не вёл, стоит ему сказать хоть одно доброе слово, моё сердце тает. Это неправильно. Но я ничего не могу с этим поделать. — Мы станем жить как все. Чимин, когда война закончится, ты выйдешь за меня? — долго не могу ему ответить. Чонгук покрывает мою шею поцелуями, и я чувствую, как он улыбается. Мысли о будущем меня всегда пугали, а теперь пугают ещё больше. Мне всегда сложно ему отказать. Люблю ли я его? Не уверен. Не пожалею ли я потом? Кто знает. Буду ли я счастлив? Да. Сейчас я счастлив. — Да-да, — сильнее к нему прижимаюсь и вдыхаю его запах. Дни, проведённые в одиночестве, кажутся несущественными, ведь сейчас он так крепко обнимает меня. — Я очень хочу от тебя ребёнка. Ты же знаешь, как сильно ты мне нравишься? — Знаю ли я? Имею ли право снова не отвечать? Я не могу ему врать. — Ты редко это показываешь. — Я взял вас собой, спас от ссылки. Неужели этого недостаточно? — Я за это тебе очень благодарен. Но ты запер нас здесь. Я не знаю где ты, что с тобой, и мне плохо из-за этого. Понимаешь? — Когда всё закончится, мы отправимся в мою родную деревню. Там тихо, тебе понравится. Больше мы к этой теме не возвращались. Каждый день похож на предыдущий. Днём мы с мамой занимаемся домашними делами, помогаем соседям, а ночью я помогаю Чонгуку расслабиться и сам забываюсь в его объятьях. В один из таких вечеров Чонгук был особенно разговорчив. — Что ты будешь делать, когда война закончится? Если народ огня потерпит поражение? — мне страшно даже озвучивать этот вопрос, он за гранью реальности, но Чонгук никак не реагирует. — Я… — он растерян. Я редко вижу такое и не могу скрыть удивление, — Я никогда об этом не думал. Я планировал погибнуть в бою, я полностью посвятил себя своему лорду: и телом, и сердцем. Правда, последнее у меня украл один очаровательный маг воды. Я сильно краснею и замираю. Чонгук часто говорит, что я ему нравлюсь, но эти слова казались мне неискренними. Теперь я в этом сомневаюсь. Недавнее предложение стать его мужем, сегодняшнее признание. Огромная волна счастья настолько захлестнула меня, что я не обращаю внимание на его давние планы. Меня терзает только один вопрос: — Что бы ни случилось, останься со мной. Давай станем семьёй, чем бы война не закончилась. — Чонгук упрямо не смотрит на меня, отворачивается. Я обхватываю ладонями его лицо и прошу ответить мне честно. Я в который осознаю, насколько сильно он дорог мне. В груди почти больно от нежных чувств к нему. Я целую его в губы. Он молча принимает ласку, по его заторможенными движениям понимаю, что он сомневается. Не в нас, в исходе войны. — Я обещал взять тебя в мужья. И я сдержу слово. Но я не знаю, — он хмурится и пытается отстраниться от меня. Я не позволяю и целую его шею, — Не знаю, что буду делать, если огонь проиграет. Если бы тебя не было, было бы проще решить этот вопрос, — Я не позволяю ему закончить. В этот вечер я не думаю ни о чем, просто наслаждаюсь им. Чонгук сам не хочет договаривать, поэтому он так легко разрешает себя отвлечь. — Но ты не жалеешь, что встретил меня? — Нет. Никогда не жалел. — Тогда я спасу тебя. Когда война кончится, я спасу тебя. В конце лета война закончилась. Лорд огня проиграл, диктатура народа огня была свергнута. Их войска отступали, люди сжигали их флаг и возвращали свои города. Многие подверглись гонению. Чонгук в эти дни был сам не свой. Он не разговаривал несколько дней. Мы перебрались в ближайшую деревню, где можно спокойно вздохнуть: в Ба Синг Се было неспокойно. Я нахожу его на заднем дворе. Кашляю от едкого дыма и подхожу к нему ближе, он будто не замечает моего приближения. Чонгук сжигает свои доспехи собственным огнём, на нём нет лица. На щеках, покрытых пеплом, я замечаю высохшие слезы. Мою душу разрывает на части: я был безмерно счастлив, но сердце болело за Чонгука. Эта война была для него всем, она отняла у него всё. Несколько лет назад его родителей убили повстанцы, и он поклялся за них отомстить. Наверняка сейчас он чувствует, что подвёл их. — Что ты здесь делаешь? Тебе вреден дым. — Мой живот уже округлился, но под одеждами незаметен. Я застываю на месте и не знаю что ему сказать. Чонгук выглядит совсем разбитым. — Ты же знаешь, как сильно мне нравишься? — он криво улыбается и поворачивается ко мне. Сейчас я понимаю, как сильно больно ему бывало, когда я оставлял его без ответа. Но вскоре он кивает много раз, не способный говорить, — Я обещал спасти тебя, и я это сделаю. — Ты делаешь это каждый день. Чонгук в мирное время смирный. Он продолжает вздрагивать от громких звуков, не позволяет себе расслабиться полностью, бывает вечерами я слышу, как он затачивает свой меч. Он не любит большие скопления людей на праздниках, не любит музыку и танцы. Чонгук никогда не танцует, но его взгляд смягчается, когда это делаю я. Ему нравится на меня смотреть, а мне нравится, что он смотрит. В такие моменты я забываю обо всем. Но война ещё долго не отпустит его. Когда он видит лицо своей дочери, я впервые вижу столько его эмоций. Он впервые плачет при мне, впервые признается мне в любви. И я сразу отвечаю ему тем же. Я люблю его. Всегда любил. Сейчас я счастлив. Но Чонгук до сих пор не танцует, а мне так сильно хочется закружиться с ним в танце. А пока пусть он смотрит на меня, мне нравится, когда он это делает.