Ești literalmente demn de întreaga lume.

Баки не спал уже 3 ночь, после, наверно, самого ужасного кошмара за всю его жизнь. Сэм в ту ночь прибежал на крик и увидел напарника, который не мог сделать и глотка воздуха, весь трясся и утопал в своих же слезах. Когда Сокол подошёл к нему, тот отшатнулся, как от огня, и даже не узнавал его и метался, как раненый зверь, по всей комнате. Уилсон успокаивал его еще пол ночи, а Сара побоялась не то, что помогать, а просто спуститься на первый этаж. Племянники уже хотели побежать вниз, но сестра схватила их в охапку и закрылась в комнате. После этого Сокол с Сарой еще час обсуждали эту ситуацию, и сразу скажу, что она была явно не в восторге, что дядя Баки может навредить ей или тем более племянникам. Сэм защищал его как мог, объяснял ситуацию раз за разом, находил новые аргументы, но спор удалось закончить только на сильно натянутой ноте. Конечно, Барнс всё это слышал. — Баки, тебе нужно поспать. — сказал Сэм, заходя на кухню. — У тебя все глаза красные, ты засыпаешь на каждом шагу. — Сокол положил ладонь на щеку Джеймса и погладил большим пальцем. Барнс пытался слабо отшатнутся от руки, показывая свою гордость, но на самом деле, он не хотел никуда уходить от тёплых рук Сэма. — У меня всё нормально, я суперсолдат, помнишь? Мне просто нужно выпить еще одну чашку кофе перед миссией. — Баки стоял около кофе машины и опирался руками на столешницу, потому что на то, чтобы стоять прямо, у него не хватало сил. — Какая эта чашка кофе уже, приятель? И перед какой вообще миссией? Ты куда-то без меня уже собрался? — Сокол откровенно начал волноваться. Ни о какой миссии он не слышал. — Ты что, головой ударился? Там же в новостях говорили про каких-то пришельцев или инопланетян, уж не знаю, кто там снова на нашу планету решил посягнуть. — Кофе машина наконец выплюнула молоко в кофе и закончила приготовление. Джеймс хотел взять чашку, но его руки так дрожали, что она чуть не упала на пол. К счастью, Сэм успел поймать её, хоть и зашипел он горячих капель, попавших на его кожу. — Баки…ты о чём? Никаких пришельцев не было. — Сокол поставил чашку на столешницу и развернул напарника к себе, обнимая его лицо ладонями. У него были неестественно красные глаза и мешки под глазами, осунувшееся лицо. Он моргал, наверно, каждую секунду. И каждый раз клевал носом. — Я видел по телевизору, я не вру! — Барнс снова отшатнулся от напарника и начал с силой тереть глаза. — я не вру… — Баки испугался, что ему снова не верят, принимают за сумасшедшего, он не хотел признавать, что он ошибся. — Я верю тебе, верю, волчонок. Может ты просто не тот канал включил, сейчас столько всякой ерунды по телевизору показывают, враньё, да и только. — Уилсон не оставлял попыток коснуться напарника, поэтому снова подошёл к нему и мягко обнял за плечи. — Всё Бак, мне надоело смотреть на то, как ты мучаешься, мы идём спать, вместе и прямо сейчас. Хоть на дворе и было два часа дня и ярко светило солнце, а Сэм вовсе не хотел спать, он потащил Солдата в спальню. Уилсон мягко взял правую ладонь напарника и повел на верх. — Нет! — Джеймс вырвал руку и прижал её к груди, мотая головой из стороны в сторону. — Нет, нет, не надо, я не хочу спать, я не буду… — Баки выглядел сильно напуганным. — Эй, эй, волчонок, не бойся, всё хорошо, ты в безопасности. — страх Джеймса каким-то образом перетёк к Сэму, но Сокол боялся того, что вместе помощи, делает только хуже. — Я могу навредить…могу навредить… — Баки повторял одной и то же, будто в трансе. После услышанного спора двух Уилсонов, Джеймс больше не мог позволить себе полностью расслабиться, отпустить контроль, его обуял животных страх, что если он уснёт, то перебьёт всех в этом доме, хотя и сам понимал, что без сна долго не протянет. — Баки, пожалуйста, успокойся, прошу. Дыши, волчонок, дыши вместе со мной. — Сэм подошёл к нему и положил его руку себе на грудь, пока своей поглаживал его по лицу. Баки без конца моргал, облизывал пересохшие губы и часто глотал, видимо ему стало совсем плохо. Сэм кинулся к раковине и налил большой стакан прохладной и чистой воды, вручил его Барнсу, тот без вопросов залпом всё выпил, стал дышать легче и спокойнее. — Всё хорошо? Как ты себя чувствуешь? — Сокол поставил стакан обратно и посадил напарника на стул. Барнс лишь покивал головой, уставившись в одну точку. Сэм выдохнул и прижался лбом к лбу Солдата. — Пойдём просто отдохнём? Можешь не спать, просто полежишь вместе со мной. Баки лишь неопределенно пожал плечами и поднялся, следуя за Сэмом. Сил у него не осталось даже на то, чтобы спорить. Поднявшись на второй этаж и переодевшись, Баки лёг на кровать и сразу попытался отвернуться от Сэма, но тот не дал ему это сделать. Сокол плотно зашторил шторы и закрыл дверь на защёлку. — Сегодня ты лежишь ко мне лицом, хочу видеть тебя, даже если это сейчас звучит эгоистично. — на лице Барнса появилась мимолётная гримаса боли, ему явно эта идея была не по душе. Однако он лег и начал смотреть куда-то в сторону, продолжая часто моргать и время от времени тереть глаза. — Ты всё слышал, да? Поэтому не хочешь ложиться спать? — Сокол гладил живое плечо напарника под одеялом. Баки кивнул. — Прости… — Тебе не за что извиняться, не ты виноват, что мне снятся кошмары и сносит крышу. — хмыкнул Солдат. — Но ты же сам понимаешь, что без сна ты долго не протянешь, тебе нужно поспать. Ты спал всё это время на диване, но сейчас я рядом, может тебе будет спокойнее спать со мной? — Может быть. Молчание воцарилось на долгие 20 минут, Сэм решил всё-таки прикрыть глаза и немного отдохнуть. С починкой лодки, спасением семейного бюджета и миссиями Уилсон и правда каждый день сильно выматывался, и был не против устроить сеанс дневного сна. Однако Баки вдруг заговорил. — Белое пастельное бельё похоже на снег, такое же белое и мягкое. — Сначала Сэм подумал, что Барнс пытался делать всё, чтобы не спать, специально отвлекал Сокола, но потом он понял, что прямо сейчас Джеймс пытался выговориться, и Сокол притих, внимательно слушая. — Когда я упал с поезда, то ударившись о скалу, я потерял сознание, наверно именно тогда я потерял руку. Я открыл глаза и сначала подумал, что в раю. Всё было такое белое и яркое, аж глаза слепило. Перед мной открылось такое небо, оно было яркое, голубое, почти безоблачное. Снег был хоть и холодный, но очень мягкий. Только потом я понял, что меня куда-то тащат. Но снова отключился. — Баки замолк и тяжело сглотнул, видимо собирался с мыслями. Сэм боялся спугнуть настрой напарника, но решил позволить себе такую роскошь: задавать вопросы. — Наташа говорила про жертв за последние 50 лет, но ты там был… — тихо начал Уилсон, но Барнс его перебил. — Семьдесят… — Баки время от времени прерывался на глубокий вдох или облизывание губ. Ему было тяжело рассказывать всё это. Его лицо ничего не выражало, а глаза уставились в одну точку. — Сначала я сопротивлялся, огрызался на них, не хотел выполнять их приказы. Нервы им в начале потрепал короче. — Джеймс горько усмехнулся. — Ты спрашивал про шрамы на руке, там были нормальные врачи, наверно даже высококвалифицированные, они нормально приделали мне руку, вот только я её не хотел.- Баки снова замолчал на несколько секунд и тяжело сглотнул.- Я пытался вырывать её раз за разом, пытался избавиться от неё. Но они не сдавались и приделывали мне её снова и снова. Я всё время брыкался, спорил с ними, хоть и получал каждый раз за это. Они меня избивали с такой жестокостью, что я до сих пор не понимаю, от куда в человеке может быть столько агрессии. У меня были силы терпеть это, у меня была надежда…что за мной придут…что они узнают, что я в плену и спасут меня. Я так сильно ждал Стива. Я представлял, что на их базу проникнут множество наших солдат и спасут меня, а всех моих издевателей…застрелят. Но этого не случилось. — Баки часто прерывался, молчал и громко дышал, будто пытался сдержать слёзы. — Я не знаю сколько времени я сопротивлялся, в том подвале не было окон, часов, я быстро потерял счёт времени, бывало, такое, что я месяцами не видел солнечного света, хотя был в сознании. Может Баки и пытался сдерживать слёзы и рассказывать всё отрешенно, но Сэм не хотел сдерживаться. Он взял живую ладонь Джеймса и притянул к своим губам, из глаз неконтролируемо текли слёзы. Сердце Сокола безмолвно разрывалось на куски. — Один раз, когда я был еще в сознании, мимо меня прошли два гидровца, они разговаривали про войну, победителей и т. д. Один из них сказал, что война наконец кончилась, а Капитан Америка мёртв. Тогда до меня дошло…за мной никто не придёт. Я потерял надежду, у меня больше не было причин бороться. Я хотел стать героем, кричал о том, что они не сломают меня, но они не сломали…они уничтожили меня…врачи уничтожали мои мысли, воспоминания, мою личность, делали всё, чтобы от меня ничего не осталось. И я сдался. С каждым годом придумывали всё новые и новые варианты того, как причинять человеку боль, я сопротивлялся так долго, как мог, но просто уже не мог выносить пытки. И тогда я подчинился им… Из глаз Баки всё-таки хлынули слёзы. Его монолог прорвал плотину боли, которую он поддерживал на протяжении такого большого количества времени. Сэм не пытался успокоить его, просто был рядом, просто слушал его, он не пытался сдерживать его слёзы. Баки открылся ему, показал, где болит, показал гноящуюся рану и не боялся, что Сэм ударит его прямо туда. Джеймс доверял. Его слёзы символизировали очищение, освобождение. Они склеивали осколки его души, очищали сердце от грязи, а тело от мерзких отпечатков рук. Баки лежал под одеялом вместе с Сэмом на одной кровати и рассказывал свою историю, которую никто больше не слышал и не услышит. Своему психологу Барнс продолжит говорить: «У меня не было кошмаров, всё в порядке, я доверяю людям.». Продолжит врать всем вокруг о своём состоянии, а Соколу будет изливать душу. — Я просто хотел, чтобы они перестали делать мне больно… я обменял страдания и жизни других людей на то, чтобы мне стало чуть легче, чтобы они перестали издеваться надо мной. Мне так стыдно за это…стыдно за то, что я сдался, что подчинился…прогнулся под них, но я больше не мог это выносить. Я каждый раз молил, чтобы они перепутали дозу снотворного и просто усыпили меня. Молил о смерти, но бог не услышал меня. Я правда не хотел убивать…простите меня… — Слёзы хлынули с новой силой, и Баки начал стирать их с лица, убирал прилипшие к мокрым щекам волосы. Сэм лишь мягко убрал его руки и положил свою, мягко поглаживая большим пальцем по щеке. Соколу казалось, что он умирает по ходу рассказа, а под конец погибнет, сердце не выдержит. — Когда Гидра развалилась, меня просто выкинули, как сломанную игрушку. И я оказался никому не нужен. Скитался и бродил по городу без какой-либо цели. Прикрывал металлическую руку всякими лохмотьями и еще долго не мог себя вспомнить. Мне жутко хотелось есть, но у меня не было ничего, никаких денег, не было даже места, где можно переночевать. Только спустя несколько месяцев я каким- то образом обзавёлся жильём и нашёл, где подзаработать. Я уже был счастлив, даже очень, что наконец-то эти страдания закончились…но я остался один, в новом веке, где я мало что понимал, поэтому всё время ходил в страхе, что они вернуться за мной, что это всё сон, и скоро я снова проснусь в криокамере. Но потом появился Стив, хоть я и ждал, что он придёт за мной намного раньше, но всё равно был ему рад. Он вытащим меня из всего этого кошмара, он дал мне надежду, которой мне так не хватало, что у меня есть…семья, что есть человек, которому я небезразличен, которому я…нужен. Но потом и он ушёл, и вот теперь я здесь с тобой, сижу на твоей шее и мешаю спокойно жить. — Баки горько усмехнулся. — Ну раз я начал поток всего этого ужаса, то продолжу. Я знаю, что это мысли слабака, но я так завидовал Стиву, что он вернулся героем, ему полагались все почести, а меня продолжали пинать, как мокрую псину из стороны в сторону. Меня использовали и выкинули, и никто даже не задумался, как я буду жить после заточения, никто не подумал, что у меня ничего нет. — Баки сел на кровати и зарыдал сильнее, в его высказываниях прорезалось всё больше и больше гнева. — Стив нашёл Пегги, и смог провести с ней какое-то время, а я даже не знаю, что произошло с моими родителями, я не знаю, как сложилась жизнь у моей сестры, Ребекки. Я не видел, как она выросла, как она поступила в колледж, как вышла замуж и родила детей, у меня наверно были племянники…а я их даже не знаю, да и они меня наверно тоже. — Баки совсем сутулился и закрывал лицо руками. — Стив вернулся в прошлое и прожил счастливую жизнь, в которой для меня нет места, ни единого места не нашёл для своего лучшего друга. Я такой слабак, да? Я должен радоваться за своего друга, и я правда рад, я очень рад, правда, просто мне так больно, так невыносимо больно. — Джеймс отнял руки от лица и его слёзы свободно капали на одеяло и ладони. Сэм обнял его сзади за талию и положил подбородок на плечо, его слёзы впитывались в футболку напарника. Сокол тёрся о плечо щекой, оказывая безмолвную поддержку. — И вот теперь я здесь… Сэм? — Баки повернулся на напарника, который уже откровенно рыдал и прижимался к Барнсу. — Ну что, что ты… Сэмми, всё хорошо, не плачь. — Баки слабо улыбнулся еще раз стёр все слёзы со своего лица и поцеловал Сокола в лоб, начал сцеловывать уже чужие слёзы. — Всё хорошо, успокойся…- Баки снова лег на кровать, утягивая Уилсона в объятия. — Б-баки, волчонок, ты…ты буквально самый сильный человек, которого я когда-либо встречал, ты столько пережил…ты такой молодец, ты…мой герой, Баки, ты мне нужен, ты мне очень нужен, я люблю тебя, я очень сильно люблю тебя, мне так жаль… — Сэм стиснул его настолько сильно, что на секунду Баки перестал дышать. — Всё хорошо, я тоже люблю тебя, спасибо, что ты рядом, спасибо, что выслушал. — прохрипел Солдат. — Только ты меня сейчас удушишь. — Джеймс тихо рассмеялся. — Прости, прости… — затараторил Сокол и слегка разжал руки. — Ты не слабак, Баки. — выдал Сэм через пару минут молчания. — Это нормально, что ты злишься, плачешь, расстраиваешься. Это нормально, если ты хочешь простого человеческого тепла и хорошего отношения. Ты достоин любви, Бак, достоин счастья, семьи, ты ни в коем случае не слабак, не называй себя так больше. Ты достоин буквально всего мира, вот только боюсь, что этот драный мир недостоин тебя. — Сэм впился поцелуем в красные и припухшие от слёз губы и погладил по макушке и затылку. Робко лаская губы друг друга, они провалились в спокойный и крепкий сон. Оба лежали и глупо улыбались, наслаждаясь друг другом. Это был самый нежный и трепетный поцелуй в их совместной жизни. Сокол не ожидал сегодня таких откровений, но был рад, что Баки позволил Уилсону разделить с ним всю эту боль, быть рядом. После этого дня их отношения вышли совсем на другой уровень. Теперь каждую ночь они спали вместе, каждую ночь Сэм обнимал его, будто в последний раз, и часто плакал, когда вспоминал этот рассказ, а Баки всегда был рядом и успокаивал. Через несколько месяцев у них выработался совместный быт, привычки и рутина. Миссии никто не отменял, и конечно, ни один не ходил на мисси без другого. Сэм одаривал Баки таким теплом, на которое вообще только был способен, потому что после таких мучений, Джеймс был достоин самого лучшего отношения. Барнс продолжал всем помогать, учился жить по-новому, учился доверять, исправлял ошибки, сделанные даже не по его вине, а Сэм всегда помогал ему и поддерживал, за что Баки всегда был ему благодарен. Баки больше не боялся засыпать или оступаться, ведь рядом был любимый человек, который всегда подхватит.