Литературное дело

Ворона спокойно сидела на фонарном столбе. Был вечер, и стояла тишина, лишь капли дождя ударялись о голый асфальт. Это осеннее спокойствие ни с чем не сравнится. В Салбруке по ночам всегда тихо, а в старом городе — и днём. Поэтому многие жители всё ещё остаются именно в этой части города. Кроме того, здесь чистый воздух, и есть несколько нетронутых живописных мест, где можно погулять или устроить пикник. В окрестностях города обитают олени, лисы, белки, кролики и даже волки. В старом городе нередко бывает, что олени выходят на проезжую часть. К тому же отсюда недалеко до соседнего города — Беневенто, поселения, которое ближе всего к Салбруку, в двадцати минутах езды. Вдруг ворона услышала какой-то странный свист, который быстро приближался. Внезапно прямо под ней промчался седан на огромной скорости, от чего ворона подскочила и полетела прочь. За рулём этого седана был Альберт, который гнал на всех порах к дому Юри, пытаясь вызвонить Кайла уже в третий раз, но тот не брал трубку – скорее всего, просто крепко спал. – Блядь, Кайл! Альберт ударил по рулю. Один поворот, второй, третий… Альберт спешил как мог, дома за окнами пролетали на огромной скорости. Он игнорировал все правила дорожного движения, всё равно в это время никто не ездит по этому кварталу и тем более не ходит. Снова игра слов от Моники: сначала подвешенное состояние Сайори, а теперь острые вопросы, которыми можно порезаться. У Юри были надрезы на руках. Если Альберт всё правильно понял, а он крайне надеялся, что ошибся. За окном был поздний вечер, даже ночь, и шёл дождь. Наконец, Альберт выехал на ту улицу, где находился дом Юри. Сердце быстро колотилось. – Вот он! Он резко остановился у нужного дома, от чего ударился лбом о руль. Плевать. Альберт выскочил из машины, и промокая под дождём, помчался на своих двоих к дому. Прорвавшись через незапертую калитку, он подбежал к двери и начал с жуткой силой тарабанить в неё и звонить в звонок. – Откройте, полиция! Сейчас же откройте дверь! Ну же! Дверь долго не открывали. Альберт стал стучать в ближайшее окно и продолжать названивать в звонок. Наконец с той стороны послышались тяжёлые, медленные шаги, мучительно долгий щелчок замка и дверь приоткрылась. Из щели выглянуло лицо старика, совсем уже в возрасте, лет восемьдесят ему наверное, или девяносто. Он непонимающе смотрел на Альберта и щурился от света небольшой лампы на веранде дома. – Где Юри? – с ходу начал Альберт громким голосом. – А? Кто вы? Зачем вам внучка? – говорил дедушка хриплым голосом, явно немного испугавшись мужчины. Альберт продемонстрировал полицейский жетон. – Полиция! Мне нужна Юри Мацудо! – А… Полиция? Э… Юри сегодня не дома, – кряхтел мистер Мацудо. – А где? – затаив дыхание, спросил Альберт. – Она пошла ночевать к подружке… Сайори её или как там… А что случилось, офицер? – Случилось что Сайори уже мертва как несколько дней! – взорвался Альберт, – где Юри?! – Что? Мертва? Как так… Ох… Я же в санатории был… – Дьявол… Альберт развернулся и побежал обратно к машине. Мистер Мацудо ещё что-то там пытался спросить, но Альберт его проигнорировал и запрыгнул в машину. Куда могла пойти Юри? К Монике? Нацуки? Точно нет. Она обманула своего недалёкого дедулю, значит не хотела, чтобы её искали. “Думай, думай” – кричал сам на себя в голове Альберт. В голове проносились самые разные места: кладбище, мост между старым и новым Салбруком, парк, стройка вокзала, школа… Школа… В Салбруке не так много заброшенных зданий. Одно из них – это старый корпус школы. Есть ещё пару заброшенных мест, одно из них охраняется, второе – старый химсклад на самой границе города. В парке в Старом городе с недавних пор стоят камеры видеонаблюдения после того, как там незаконно запускали фейерверки, и их прекрасно видно. По мосту регулярно проезжают машины даже по ночам, стройка – правильно, охраняется. Остаётся только два варианта. В этот момент раздался долгожданный телефонный звонок. Кайл. – Алло! – крикнул Альберт, взяв трубку, и не дожидаясь ответа, продолжил, – наконец-то, Кайл! Поднимайся и быстро езжай на старый химический склад на окраине города! Переверни там всё вверх дном! – А? Что? Химсклад? – сонно бормотал Кайл из трубки, – что случилось? – Юри в опасности! – Почему? Альберт тем временем включил зажигание и помчался в сторону школы. Она была ближе. – Помнишь в понедельник, когда мы уходили из школы, Моника подбежала к нам и сказала, что у меня острые вопросы, которыми можно порезаться? – резко поворачивая на опасном участке, спросил Альберт. – Помню что-то такое… – А теперь вспомни руки Юри! Порезы на руках! Это очередная игра слов со скрытым смыслом от Моники! Кайл молчал несколько секунд, пытаясь понять и осознать, что сказал Альберт, а потом ответил: – Твою мать… – Юри куда-то ушла! Обманула своего недалёкого дедулю, который ни хрена не знает, что ушла ночевать к Сайори. Я думаю, она могла уйти в какое-нибудь заброшенное место, чтобы её не искали. У нас таких, которые не охраняются, только два – химический склад и старый корпус школы! Я еду в школу, а ты на склад! Торопись! – Уже еду. – Будь осторожен. До связи. Альберт повесил трубку и продолжил путь к старому корпусу школы. Да, не факт, что Юри совершит это сегодня, не факт, что в школе или на химскладе, но что-то внутри Альберта так и кричало, что она в опасности прямо сейчас и она где-то в школе. Будто его направлял кто-то извне. Вспомнился взгляд Моники. Он не просто так осознал её слова именно сейчас, именно тогда, когда Юри себя зарежет. Альберт не стал лишний раз вызывать патрульных. Они мало чем помогут, да и Пауэлл это вряд ли оценит. Подъезжая к сгоревшему зданию с голым бетоном, которое днём выглядело уродливо, словно опухоль, а ночью – как бетонный монстр, внутри которого так и витали души погибших в тот злополучный день, Альберт остановился поблизости и выскочил из автомобиля. Света в здании не было, снаружи оно было облезлое, большинство окон выбиты, много граффити, и всё это было огорожено покосившимся и заржавевшим забором. Старый корпус был небольшим, и имел Г-образную форму. Каждый раз, проезжая мимо этого здания в прошлые разы, Альберт чувствовал себя некомфортно. Это здание навевало воспоминания об одном из худших периодов в его жизни, от которого он бегает по сей день. Это здание снилось ему в кошмарах много раз, оно как будто смотрело на него. И теперь ему придётся наплевать на все свои страхи, на все свои кошмары и фобии, и войти сюда ещё раз. Юри там. Он был уверен. Альберт уверенно направился в сторону здания, но подходя всё ближе к забору, его энтузиазм быстро увядал. В голове проснулись сомнения. Может, позвонить Кайлу и попросить приехать сюда? Может, вызвать патрульных, наплевав на слова Пауэлла? И с чего он решил, что Юри там? Альберт поднял голову на здание, осматривая окна. У него хорошее зрение. Все окна пусты. Никого нет. Гробовая тишина, из здания ни единого звука. Нет… Нужно проверить. Альберт пошёл дальше и без труда перепрыгнул через ограду. Школьный двор сильно зарос высокой травой, кустарниками и сорняками. Здесь давно не ступала нога человека. Свет от уличных фонарей всё ещё немного сюда доставал. Альберт вышел из зарослей, раздвигая траву, к главному входу в зданию. Плитка дорожек побита, мусорные баки опрокинуты, фонари покосились или вовсе упали. Альберт обратил внимание на одну из скамеек. Она была разломана пополам от лежащего на ней уже сгнившего кленового дерева. Когда-то на этой скамейке он часто встречался после школы с Глорией. Даже форму сгнившего клёна он узнал. Прошло семнадцать лет. А всё помнит, как будто это было вчера. Альберт поднялся по сыплющимся ступенькам. Двери были опечатаны, однако открыть их не составило труда. Никто ничего не запирал, а если и запирал, всякие бездомные и наркоманы это быстро исправили, хотя конкретно в старом корпусе почему-то никто из них не ночевал. Большинство как раз стекались к химическому складу. Внутри всё было ещё хуже. Свет с улицы сюда уже не доставал, было очень темно. Всё разрушено, на стенах чёрные следы, много пыли в воздухе и обвалившихся стен, потолков. Всюду разбросан какой-то мусор, мебель перевёрнута и сломана, царил полный беспорядок. Деревянный пол под Альбертом громко скрипел от каждого шага, от чего казалось, что вот-вот и он провалится куда-нибудь в подвал. И тишина. Очень странная, звенящая тишина. И этот запах, который чувствовал только Альберт. Он был здесь. Он почувствовал его, как только пересёк порог здания. Значит, он не ошибся. Так пахнет сама смерть. Внезапно послышался звуковой сигнал и часы на руке Альберта завибрировали. Он поднял руку и взглянул на круглый экран. Пришло сообщение от неизвестного, скрытого номера. Оно содержало в себе лишь число – 302. Альберту понадобилось пару секунд, чтобы вспомнить, что значит для него это число. 302-й кабинет – это класс музыки. Глория любила музыку. Она обожала игру на гитаре, в особенности на электрогитаре, и часто проводила перемены именно в этом кабинете. Он любил заходить и послушать очередную сочинённую ей мелодию. Этот класс находился на третьем этаже. Невольно Альберт улыбнулся, вспоминая одну из её песен. Она называлась “Давай же полетим ко дну”. Эта песня запала ему в душу больше всего. Однако Альберт быстро пришёл в себя, когда на улице прозвучал гром молнии – кто отправил это сообщение? Альберт опустил руку под пальто и вытащил сначала фонарик, а потом предварительно захваченный из бардачка машины пистолет и снял его с предохранителя. Включив фонарик, он осветил заброшенный широкий коридор школы со множеством дверей. Свет тактического фонарика как будто пожирала густая тьма, захватившая всё здание, и не терпящая в своих владениях источники яркого света, поэтому фонарь мало чем помогал, однако без него передвигаться было практически невозможно. Выставив пистолет с фонариком перед собой, Альберт двинулся вперёд. – Моника, я знаю, что ты здесь! Лучше покажись и сдайся сейчас! Потом будет хуже! Кричал Альберт в пустоту, скорее, для смелости. Его голос эхом разносился по заброшенному зданию, но ответом ему была лишь всё та же абсолютная тишина. Ни голосов, ни шорохов, ни скрипов. Ничего. Альберт продолжал свой путь по тёмным коридорам, и в голове всплывали воспоминания. Все эти классы, эти коридоры, помещения, развилки – всё ему было хорошо знакомо. Тревога внутри всё росла и росла. Он словно оказался в своём сне, как тогда. – Прекращай эти игры! В один момент тебя всё равно поймают! Ты заплатишь за Сайори, я лично это проконтролирую! Ты знаешь, сколько боли ты принесла окружающим? Сколько Мартину? Хватит прятаться, выходи и покажись! Внезапно сзади Альберт услышал странный звук. Как будто какой-то белый шум или глюк. Этот звук был короткий и быстро прошёл, но его было отчётливо слышно. Как будто компьютер завис и выдал синий экран смерти. Альберт машинально развернулся. За ним, в нескольких метрах… Стояла белая, облезлая стена с чёрными следами от давнего пожара. Но как? Только что там был широкий коридор, ведущий к выходу из здания! Альберт осмотрелся по сторонам. Нет, он никуда не сворачивал, это тот же основной коридор. Он подбежал к стене и постучал по ней. Глухо. Это буквально… Буквально бетонная, обгоревшая стена! Как она тут появилась? – Что за херня… – тихо выругался Альберт и обернулся, но больше никаких аномалий не заметил. Ладно, лестница уже близко. Надо торопиться. Альберт списал всё на усталость и невнимательность, и ускорил шаг, не опуская оружия. Наконец-то, лестница. Он стал подниматься по ступенькам, осторожно, не спеша, ведь они могли обвалиться в любой момент. С одной из них так и вышло. Альберту уже показалось, что летит вниз, но, кажется, обошлось и он успел запрыгнуть на следующую ступень, более устойчивую. Перила ходили ходуном, всё как назло громко скрипело, выдавая местоположение Альберта на всё здание. Поднявшись, он оказался в менее широком коридоре, также обгоревшем и заброшенным, как и всё тут. Все окна выбиты. Однако… Альберт не видел за ними ничего. Буквально ничего. Просто вплотную снаружи была густая тьма. Ни города, ни фонарей, ни дороги, ни других зданий, ни шума города, ничего. По ту сторону была лишь тьма и еле доносившийся треск ночных сверчков. Отвернувшись от окна обратно к коридору, Альберт встал в ступор – впереди, в нескольких метрах от него, на развилке коридора, стоял… Сол. Пёс сидел, глядя вроде и на Альберта, а вроде и нет, и дышал, высунув язык, вяло виляя хвостом. Очнувшись, Альберт окликнул его. – Сол? Пёс встал и просто без каких-либо лишних действий ушёл за поворот. Что… Что тут делает Сол? Сознание медленно затуманивалось. Альберту становилось всё хуже в этом месте. Голова уже физически начинала болеть, а в ушах уже слышался негромкий звон. Альберт поспешил к развилке и пошёл в ту сторону, куда пошёл Сол. К слову, в том же направлении был кабинет 302. Повернув, Альберт заметил впереди ещё одну развилку и уходящий за ещё один поворот хвост Сола. Он двинулся дальше, за псом. Однако он был вынужден остановиться, когда услышал шорох в одном из классов. Он заглянул в закрытую дверь, а точнее в окошко, которое в ней было. Внутри заброшенного, сгоершего класса с кучей хлама и мусора, стояли Альберт и Глория. Только Альберт был куда моложе, семнадцать лет. Он слышал собственный голос, и голос Глории. – Сегодня День Святого Валентина, – сказал молодой Альберт, убирая учебники в рюкзак. – Ага, ненавижу этот день. От этих сладких парочек тошнит, – ответила Глория, сев на парту. – Не могу не согласится, – как-то скромно ответил Альберт, – слушай… Тут такое дело… – Ты всё-таки решил начать читать японскую мангу? – иронически спросила Глория. – Нет, ни в коем случае. Короче… Я тут недавно по магазинам ходил, – неуверенно объяснялся Альберт, – заметил ювелирный… А там такие серёжки были, красивые, и мне по карману. Серебряные. Ну я их и купил. Ну, не себе, конечно. Я подумал, они тебе понравятся. Альберт достал из портфеля небольшую красную коробочку с логотипом давно закрытого на сегодняшний день ювелирного магазина, и протянул подруге. Она замерла. Глория сидела спиной взрослому Альберту, и он не видел её лица, но прекрасно помнил его. Прекрасно помнил этот удивлённый и немного смущённый взгляд. – Это… Это мне? – спросила она после короткой паузы – Ну не мне же. Глория взяла коробочку и вытащила оттуда серебристые с маленькими круглыми синими драгоценными камушками. – Эээ… – она металась взглядом то на Альберта, то на серьги, – спасибо, наверное… – Если не нравятся, можешь оставить себе, или кому-то другому отдать… У меня чек есть, можешь вернуть в магазин и получить деньги. – Нет… Мне нравится, – она отвела взгляд, – просто… Ты никогда мне ничего не дарил. И я тебе. Это как-то неожиданно. – Теперь подарил. Ты не обязана дарить мне что-то в ответ. Мы же всё равно друзья. Это я по дружбе… – Понятно… Спасибо… Альберт. Внезапно на месте, где стояли эти двое, случилась какая-то резкая вспышка, будто компьютерный глюк, и фантомы развалились на бесчисленное количество пикселей. Альберт помотал головой – галлюцинация? Но в кабинете больше никого не было. Альберт немного отошёл от двери, а потом со всей силы выбил её ногой, от чего та с грохотом упала на пол и он ворвался внутрь. Осмотрев класс, он пришёл к выводу, что тут ничего и никого нет. Вообще. Однако его уши вдруг уловили звук. – Музыка? – шёпотом спросил сам себя Альберт. Где-то на этом этаже играла музыка. Пианино. Не успел Альберт хоть что-то предположить, как наручные часы вновь завибрировали. Он поднял руку. Новое сообщение от того же скрытого номера: “Я жду тебя”. Альберт взялся покрепче за рукоять пистолета и фонарик, и поспешил покинуть класс. Он вернулся в коридор и продолжил свой путь до кабинета 302. Это должен быть последний поворот. Он повернул, прошёл пару метров, и свет фонарика выловил Сола. Пёс лежал на полу, истекая кровью, с раной на боку, и скулил. Ни о чём более не думая, Альберт подбежал к нему и присел. – Сол! Боже, приятель, кто это с тобой сделал? Чёрт, чёрт… Рану было нечем перевязать или обработать, а кровь сочилась и сочилась. Сол скулил от ужасной боли, еле шевеля лапами. – Так… Так… Альберт осмотрелся. Музыка продолжала играть, но уже была ближе. Кабинет 302 был в конце коридора, и там горел тусклый свет. Оттуда же раздавался звук пианино. – Потерпи, я возьму эту тварь, и она за всё заплатит! Только потерпи немного, Сол! Всё будет хорошо, я отвезу тебя в больницу! Тебя вылечит твой любимый ветеринар, там вкусняшки будут, и жевательные косточки, только подожди совсем чу-чуть, – говорил Альберт с уже нескрываемым страхом в голосе. Встав, он побежал в конец коридора. Музыка становилась всё отчётливее, а дверь приближалась. Подбежав к проходу, он ворвался внутрь. – Лежать, су… И он замер. Он попал в тот же класс. Тот класс из кошмаров. Пустой кабинет. Белые, не обгоревшие стены, отсутствие мебели, космос за окнами, и парта с двумя стульями посередине. На одном из них, лицом к Альберту, сидело мёртвое тело Юри. На столе лежал окровавленный, острый кухонный нож. Её рукава были засучены, все руки кровоточили от множества порезов. На её боку была большая ножевая рана, в которую как будто несколько раз вставили нож. Вся её школьная рубашка и пиджак были алыми, а под партой образовалась лужица крови, которая медленно увеличивалась. Пианино заиграло быстрее и громче. Снова эта ужасная смесь звуков. Голова зазвенела, в глазах начало двоится. Альберт вдруг услышал шаги и повернулся на них. Справа от него стоял Кайл. Кайл? Что он тут делает? Он так быстро приехал? – Кайл? – спросил Альберт, шатаясь из стороны в сторону. Кайл смотрел на тело Юри несколько секунд, молча, не выдавая никаких эмоций. Затем он также, не издавая ни единого звука, полез в куртку и вытащил оттуда свой пистолет, который медленно поднёс к виску. – Кайл, что ты делаешь? Стой, подожди! Но Альберта словно парализовало, он даже не мог сдвинуться с места. Кайл спустил курок и произошёл оглушительный хлопок, после чего младший детектив упал замертво. – Кайл! Нет! Почему… Почему… Блядь… Ругался Альберт, снова овладев своим телом, он метался из стороны в сторону, уже ничего не понимая. Так он прошатался с минуты две, а затем вдруг обнаружил невесть откуда взявшуюся Монику, стоящую перед ним, и всё с той же улыбкой. – Я же предупреждала, детектив, – радостным голосом сказала она, – ваши вопросы очень острые. И Юри ими… Зарезалась. Хи. – Больная тварь, – лишь смог ответить ей Альберт, – ты у меня ещё попляшешь за решёткой. – Детектив, вы умный, но многого ещё не знаете. Я не хочу, чтобы вы мне мешали. – Это ты их убила. Ты убила Сайори, убила Юри… И собираешься убить Нацуки, – бормотал Альберт, кряхтя от ужасной головной боли, – я не позволю, нет… Только не снова… Никто больше не умрёт… Я не позволю… В этот раз… Точно. – Это просто файлы, наполненные текстом, кодом и пикселями, детектив, – засмеялась Моника, – вы спасаете строчки кода? – Что за херню ты несёшь… – Даже Глория всего лишь набор текста. Не более. Не менее, – сказала Моника, слегка нагнувшись, – всего лишь файл, который достаточно бросить в корзину, чтобы она умерла. – Глория… Это моя подруга. Ты не имеешь право даже называть её имени. Хватит этого бреда! Я пришёл сюда, чтобы… – Чтобы спасти Юри? Что ж, вы опоздали, детектив. Очень жаль. Но вы бы всё равно не успели. Как я уже сказала, вы многого не знаете. Вам и не нужно знать. – Сволочь! Альберт нашёл в себе последние силы, чтобы поднять пистолет, но не успел даже немного шевельнуть рукой, потому что вдруг раздался ужасный шум, грохот и битьё стекла. Все окна в классе в один момент просто вылетели из оконных рам и со звоном разбились о пол, от чего воздух стал резко покидать помещение и Альберт начал задыхаться. А Моника стояла спокойно, никак на это не реагируя, слегка наклонившись, смотрела на Альберта, который быстро терял сознание от удушения. – Спите спокойно, детектив… Это было последнее, что услышал Альберт от Моники, после чего в глазах всё поплыло, сдулось и превратилось во тьму. Он уже ничего не чувствовал, и потерял сознание. . . . — Всем подразделениям, повторяю, всем поздравлениям: 11-99, срочный код 3, старый корпус старшей школы, — раздавался голос диспетчера из рации. – Альберт! Альберт! Кайл выкрикивал имя напарника, бегая между многочисленными коридорами и классами старого сгоревшего корпуса. В этом ему помогали другие полицейские. – Чисто! Здесь никого! – послышался голос одного из офицеров. Несколько полицейских осматривали здание, светя фонарями. Они никак не могли найти детектива Валентайна, что поехал в это здание один на поиски Юри. На химическом складе, к слову, Кайл и оперативники ничего и никого не обнаружили, кроме нескольких наркоманов и бездомных. До Альберта Кайл так и не дозвонился, от чего и заволновался. – Остаётся только третий этаж! – крикнул Кайл, быстро поднимаясь по ступенькам, от чего по невнимательности провалился в одну из них и чуть не упал, благо, его вовремя подхватил другой офицер. – Осторожнее! Тут всё на куски разваливается, – напомнил полицейский. – Да, спасибо. Наконец, они добрались до третьего этажа. – Пошёл, пошёл! – кричал старший офицер, – смотрите под ноги, тут пол проваливается на каждом шагу! – Чисто! Ничего! Кайл продолжал идти вместе с полицейскими, осматривая пустые классы. Через несколько минут бессмысленных блужданий между комнатами, они добрались до последнего класса под номером 302. – Войти и зачистить! – скомандовал офицер. Полицейские собрались по левую и правую сторону двери. – Заходим! Выбив дверь ногой, группа офицеров вошла в класс. – Всем лежать! Полиция! – О, твою мать… – У нас труп! – Что?! – испуганно выкрикнул Кайл и сам влетел в помещение. В заброшенном классе, который, судя по реквизиту, являлся классом музыки, ведь тут стояло старое пыльное пианино, лежало два тела. Первое – тело Юри, которая, облокотившись о пианино, лежала с бледным лицом, уже явно мёртвая. На её руках были многочисленные порезы, а в боку было серьёзное ножевое ранение, несовместимое с жизнью. Рядом с ней валялся окровавленный нож, недалеко от её руки. Рядом с ней была небольшая лужа свернувшийся крови. Второе – тело Альберта. Он лежал на животе, крови не было, рядом лежал его пистолет и включённый фонарик. Кажется, он просто был без сознания. Кайл тут же подбежал к Альберту и перевернул его. У него был разбит нос, которым он, похоже, ударился о пол при падении, и из него текла кровь. Кайл начал его сильно тормошить и кричать прямо в лицо. – Альберт! Альберт! Очнись! Эй! Вставай, чёрт возьми, поднимайся, ну же! – кричал Кайл. Альберт медленно приоткрыл глаза и тут же закашлялся и глубоко задышал, как будто после удушения. – Боже… – с облегчением вздохнул Кайл, – ты жив. Альберт кашлял ещё с минуту, а потом стал тереть глаза и чуть приподнялся на локтях. – Что… – приходя в себя, бормотал себе под нос Альберт, – Кайл? Ты цел? – А со мной должно что-то случится? – Ты же… Ты же это… Ты вышиб себе мозги, – бредил Альберт, держась за лоб. Голова всё ещё болела, а зрение крайне медленно приходило в норму, как и слух. – Что? Ты всё ещё бредишь. Полежи немного, – сказал Кайл и поднялся, поворачиваясь к офицерам, – оцепить здание. Вызывать скорую помощь. – Есть, сэр, – кивнул офицер и зажал кнопку на рации, – всем в секторе “Школа” – оцепить здание, запрашиваем скорую помощь на тот же адрес, код 10-54d, приём. – Принято, код 9, – ответил голос женщины-диспетчера из рации, – скорая помощь в пути, РВП три минуты, 201, доложить о ситуации. – Обнаружено тело девушки, возможно старшеклассница, мертва, и детектив Валентайн в бессознательном состоянии, приём, – говорил офицер в рацию. – Принято, 201, код 14 всем подразделениям, 417, контроль периметра… Альберт наблюдал за происходящим вокруг. По комнате ходили офицеры, рядом сидел Кайл. Альберт с трудом приходил в себя, но точно помнил, что было вот совсем недавно. – Сол… – проронил Альберт, – Сол! Я должен увидеть Сола! Альберт вдруг вскочил с места, чем удивил Кайла, однако голова закружилась, и он чуть не упал. Кайл усадил его на стул. – Тихо, старик, тебе лучше сейчас посидеть, – утихомирил его Кайл. – Нет, Сол… Он в опасности… Мне нужно увидеть Сола. – Так, – Кайл запнулся, но продолжил, – тебе сейчас нельзя за руль. Давай я отвезу тебя домой. – Сол… Ещё немного посидев, Альберт кое-как пришёл в себя, но ходил всё ещё с трудом, так что Кайлу приходилось его придерживать. Он всё бормотал про Сола, про рану. Они шли по тем же коридорам, но они не были такими тёмными. Они уже не казались жуткими и странными. На первом этаже никакой стены, возникшей за Альбертом, тоже не было. Ничего не было из того, что он видел. Это просто заброшка, и не более. Когда они вышли на воздух, Альберт закрылся от яркого, как ему показалось, света уличных фонарей и полицейских мигалок. Его оглушил и шум сирен. Вокруг метались полицейские, что-то говорили, передавали сообщения по рации. Но всё было словно в тумане. Голоса были приглушёнными, и от них он слышал эхо. Всё ещё была ночь. Кайл усадил Альберта на пассажисркое переднее сиденье своего хэтчбэка, а сам сел за руль и включил зажигание. – На химическом складе мы ничего не нашли. Ты меня здорово напугал, – сказал Кайл со вздохом, – зачем ты пошёл туда один? Почему никого не вызвал? – Пауэлл мне запретил… – ответил Альберт хриплым голосом. – К чёрту Пауэлла, – махнул рукой Кайл, выезжая с территории школы на дорогу, – нельзя было идти туда одному. – По итогу я всё равно не успел, – вздохнул Альберт. – В этом нет твоей вины, – ответил Кайл, – судя по виду, она там уже как минимум сутки лежит. – Это всё она, – Альберт снова закашлялся, – она убила Сайори. Она убила Юри. Она заставила их это сделать. Она была там… И Глория… Кайл лишь посмотрел на Альберта, но ничего не ответил. Дальнейшая поездка прошла в молчании. Через несколько минут Альберт увидел за окном свой дом. Кайл помог ему доковылять до двери и открыть её. Внутри Альберта встретил Сол. Как ни в чём не бывало, он радостно подбежал к хозяину и лизнул его ногу. Альберт присел. Никакой раны, Сол в порядке. Жив, здоров и хочет есть. Альберт обнял пса за шею. – Сол… Хорошо, что ты в порядке… – бормотал Альберт. Так он просидел несколько минут. После встречи с Солом Альберт стал чувствовать себя лучше. Голова всё ещё немного болела, но звон в ушах исчез, зрение пришло в норму, и он в целом чувствовал себя более-менее нормально. Для уверенности он закинул в рот пару таблеток из своего нескромного набора, и пошёл на кухню, где всё это время был Кайл. – А, ты уже пришёл в себя? – спросил он, повернувшись к Альберту. – Да, – кивнул Альберт, – всё в норме. Я выпил таблетки. Должно стать лучше. У тебя есть… Прикурить? – Да. Кайл поделился сигаретой с Альбертом, тот её поджёг и закурил. – Расскажешь, что случилось? – спросил Кайл. Прежде, чем ответить, Альберт проверил наручные часы, и мобильник. Но никаких сообщений от скрытого номера не было. Ничего не было. Они все исчезли. – Там… Творился какой-то бред, – честно признался Альберт, – мне кажется, я схожу с ума. – Что ты там видел? Сделав очередную затяжку, Альберт начал в подробностях пересказывать Кайлу события, произошедшие в старом корпусе. Все до единого, включая те аномалии. Кайл сидел и внимательно его слушал, не перебивая, лишь иногда поправляя очки, а на середине рассказа сам закурил. Как только Альберт изложил всё, что он там видел, заметил, что Кайл выглядит обеспокоенно. Наверное, считает его сумасшедшим. – Ты не веришь мне, да? – спросил Альберт после короткой паузы, которую он выдержал по окончанию рассказа. – С чего это? – не согласился Кайл, – согласен, звучит как бред шизофреника. Но… – Но? – Я видел сон этой ночью, – начал Кайл, – как раз он закончился, когда ты разбудил меня своим звонком. Мне снилось, как кто-то кричал о помощи… Мне показалось… Что это был голос Юри. Она кричала и умоляла, чтобы её кто-то отпустил и перестал пытать. Кричала, что любит кого-то, но ей больно, очень больно. Это было просто ужасно. А потом… Я увидел, как она режет себе руки дома. И как уходит из дома посреди ночи… А потом… Она пошла в старый корпус… Я видел, как она туда заходила. А потом я видел комнату, обычный школьный класс. Белые стены, пол деревянный, а посередине парта и два стула. За окнами был… Буквально космос. Там звёзды эти, галактики какие-то. А за партой сидела Юри. Мёртвая, с такими же ранами и таким же ножом, которые мы обнаружили на месте. А напротив неё Моника. Она посмотрела на меня и сказала: “Ты так горяч, Кайл, смотри никого не обожги”. Альберт слушал его, постепенно понимая, что либо он и Кайл сходят с ума вместе, либо происходит что-то действительно не нормальное. Альберт никогда не рассказывал Кайлу про комнату с космосом за окнами и считал, что это исключительно его личный кошмар. Как оказалось, это не так. Альберт вздохнул. – Это какая-то жесть, – ответил Альберт, – просто… Я не знаю. Что вообще за херня происходит в этом чёртовом городе… – Не знаю, – тревожно ответил Кайл, смотря в окно, на тёмную, пустую улицу, делая очередную затяжку, – наверное, мы просто сходим с ума. – Не мы сходим с ума, – не согласился Альберт, – нас кто-то сводит с ума. – Моника? – А кто же ещё, твою мать, – выдохнул сигаретный дым Альберт, – ещё тогда, в литературном клубе, было понятно, что с ней что-то не так. Я думал, она просто больная… А больные теперь мы. – Что будем делать дальше? – задал логичный вопрос Кайл. – Не знаю… – честно признался Альберт, – у нас нет доказательств, что Моника причастна к этим самоубийствам, за исключением наших галлюцинаций, в которые никто не поверит, и нас скорее в дурдом отправят. Осталась только Нацуки. Альберт обжёгся уже выкуренной сигаретой, затушил бычок и бросил в пепельницу. – Дашь ещё одну? Я потом тебе хоть две пачки куплю. – Да на здоровье, бери сколько хочешь. Кайл положил на стол наполненную на половину пачку. Альберт взялся за следующую раковую палочку. – Без этих штук я сойду с ума… – признался Альберт. – Я вот думаю… Моника говорила про файлы какие-то. Может, это как-то связано? Типа… Она как-то через сеть манипулирует девочками, и заставляет их делать это? – Нет, там по-другому было, – ответил Альберт, – она говорила, что все эти люди, что это файлы, строчки кода и пиксели. – Может, очередная игра слов? – Нет. Игра слов была у тебя, теперь бы догадаться, что значит никого не обожги… – Блин, тут вариантов немного, – размышлял Кайл, – обжечь… пожар? Самосожжение? – Ответ кроется в двусмысленности выражения. – Да, тут, вроде, один смысл, – пожал плечами Кайл. – Ничего не понимаю, – вздохнул Альберт, – она издевается над нами. В игрушки, блин, играет. – По-моему, пахнет чем-то сверхъестественным, – заключил Кайл. – Да, это очевидно. Я теперь хоть в Дьявола готов поверить после всего этого. Думаю, завтра надо навестить Нацуки… А там видно будет. – Пожалуй… Следующие несколько часов Альберт и Кайл продолжали сидеть на кухне молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами друг с другом. Они пили кофе, курили. Альберт гладил Сола. Но они не спали. Спать просто не хотелось никому. Ни Альберту, ни Кайлу. Да, бывало, дремали, час максимум, не больше, иногда выходили в туалет. Больше ничего. Просто сидели и пили кофе до того момента, пока из-за горизонта не показалось солнце, и тут же снова спряталось за тучами. На Салбрук в очередной раз надвигался дождь. Ближе к одиннадцати утра, когда Альберт дремал, его разбудил телефонный звонок. – Кто там? – спросил Кайл, который тоже был в дрёме. Альберт взглянул на экран мобильника. Неизвестный номер. Немного подумав, он снял трубку и поднёс телефон к уху. – Слушаю. – Алло, – послышался знакомый женский голос из динамика, – это… Простите, это детектив Валентайн? – Да, это я. – Я Нацуки Азуми. Вы давали мне свой номер в понедельник, и сказали звонить, если что-то случится… Альберт немного оживился. – Нацуки? Что стряслось? – Простите, это правда, что Юри мертва? Альберт сделал паузу, смотря на Кайла, который лишь вопросительно на него глядел. – Да, её нашли в старом корпусе сегодня ночью, – ответил Альберт после длинной паузы. С той стороны послышался взволнованный вздох. – Детектив… Я хотела сказать, что Мартин пропал, – сказала она дрожащим голосом, хотя пыталась это скрыть и говорить уверенно. – Мартин пропал? – переспросил Альберт. – Нет, блин, стал рок-звездой! Вы меня вообще слушаете? – Вот как. Нацуки, скажи, а Юри была позавчера в школе? – Нет… – ответила Нацуки, – и вчера её не было. – Понятно. А Моника? – Была всю неделю. И сегодня в школе, – ответила она. – Сегодня? – удивился Альберт, – занятия не отменили? – Нет. Но по школе иногда ходят полицейские и останавливают людей. Спрашивают про Юри. И меня спрашивали. Через окно видела, что старый корпус обнесли лентой. По школе ходят слухи, что Юри нашли мёртвой в том здании. – Да, слухи правдивы, – подтвердил Альберт, – значит, ты сейчас в школе? – Да. – Оставайся там. За тобой придёт Кайл. – Что? – Что? Нацуки и Кайл спросили это почти одновременно. – Ты не в безопасности в школе. Любое место, где есть Моника, небезопасно. Ты поедешь с детективом Кросманом в участок. – Что? Куда... как, зачем? — Нацуки не могла составить даже нормальный вопрос. – Твоего отца и учителей я предупрежу. Мы скоро будем. – Ладно… буду ждать. – И следи за Моникой. Пока. Альберт повесил трубку. – Звонила Нацуки, – объяснил Альберт, – школа не отменила занятия, но там ходят наши и опрашивают людей. Мартин куда-то пропал. Моника там. Надо забрать Нацуки и отвезти в участок. Только там безопасно. – Ты уверен? Мало ли, что сделает Моника… – А у тебя есть другие варианты? В школе опасно, там Моника, а дома у неё буйный отец, который колотит её ежедневно. Нужно увести её как можно дальше от опасности. А потом будем думать, как поймать Монику. – То есть мы прячем Нацуки? Звучит разумно. Выиграем время, но немного — не можем же мы её держать в департаменте несколько дней. – Да. Мы просто даём себе фору. К тому же мне нужно вернуться за машиной. Заберёшь сам Нацуки с уроков? Я поеду в дом Моники. – Что? – переспросил Кайл, – в дом Моники? Мне не трудно забрать Нацуки… Но у нас нет ордера на обыск, и Пауэлл его вряд ли выпишет. – Придётся действовать без ордера. Постараюсь провернуть всё тихо. Может, там будут ответы. Я пока не вижу других вариантов. А ты? Кайл задумался, но затем отрицательно помотал головой. – Да, выбор невелик. Вряд ли дедушка Юри расскажет что-то дельное, – ответил Кайл. – Тогда подвези меня до машины, и там же школа будет, оттуда заберёшь Нацуки и отвезёшь в участок. Вот. Альберт достал из кармана ключ и подвинул Кайлу. – Это ключ от моего кабинета. Оставишь Нацуки там. Только не оставляй её одну. – Само собой, – ответил Кайл, взяв ключ, – спасибо. Тебе позвонить, как закончу? – Нет. Если я не вернусь до вечера, выезжай с патрульными к дому Моники. – Понял. Не будем медлить. Альберт и Кайл допили кофе и стали одеваться. Попрощавшись с Солом, Альберт надёжно запер дверь в дом и проверил все окна, чтобы они были закрыты. После они с Кайлом сели в автомобиль и выехали к школе. Пока они ехали туда, начался дождь, от чего пришлось включить дворники. Вскоре они подъезжали к старому корпусу, рядом с которым всё ещё ходило несколько дежурных полицейских, и недалеко стоял седан Альберта. – И ещё, – сказал Альберт, выходя из машины Кайла, – узнай, когда кончаются уроки у старших классов, и напиши мне. – Окей. Удачи, Альберт. Надеюсь, мне не придётся за тобой ехать. – Не в этот раз, – усмехнулся Альберт и захлопнул дверь хэтчбэка. Машина Кайла вскоре скрылась за поворотом к новому корпусу школы, а Альберт подбежал к своему седану, открыл и сел за руль. Он перепроверил адрес, по которому была зарегистрирована Моника, и поехал к её дому. Попутно он записал в контакты номер телефона Нацуки по последнему звонку. В участок она точно не полезет – в этом Альберт был почему-то уверен. Пока Валентайн ехал к дому Моники, ему поступило сразу несколько звонков от капитана Пауэлла, и все он проигнорировал. У него нет времени выслушивать его очередные претензии. Затем Пауэлл начал слать много сообщений в мессенджере, но Альберт просто заглушил чат с ним на сутки. Через несколько минут Альберт оказался у современного, нового на вид двухэтажного дома. Он убедился, что это именно дом Моники, у стоял у него минут пять, наблюдая за улицей и самим домом. Пришло сообщение от Кайла – он забрал Нацуки и везёт её в участок, также узнал, что до конца занятий у старших классов ещё два с половиной часа, и что он видел Монику в школе, которая провожала их взглядом, когда они уезжали. Пришло время действовать. Системы видеонаблюдения у дома Альберт на обнаружил. Он перелез через невысокий, скорее формальный забор. Установлена ли сигнализация – неизвестно, но лучше не рисковать. Входная дверь заперта. Обойдя дом со всех сторон, Альберт понял, что все окна закрыты, однако внутри определённо никого нет. Что ж, пришло время заглянуть в багажник седана, где у него пылилось куча всякого полезного инструментария. Лом точно не подойдёт, а вот набор отмычек – ещё как. Удостоверившись, что прохожих нет, Альберт подошёл ко входной двери и принялся за взлом замка. Эта процедура не такая сложная, как кажется, если имеется профессиональный набор и навык. И то и другое у Альберта было. Без лишнего шума Альберт вскрыл дверной замок и зажмурился – сигнализация не отреагировала. Отлично, значит он всё сделал правильно. Альберт снял обувь и носки, оставив их под верандой, чтобы их не было видно. Нельзя было оставлять мокрых следов, а ботинки были мокрые и грязные из-за дождя. Босой, Альберт вошёл в дом и закрыл за собой дверь. Вот он и здесь, в убежище этого бесчеловечного монстра. Альберт ходил неспеша, стараясь ничего не трогать, и вести себя максимально тихо. В прихожей висел лишь дождевик и стояла вторая пара обуви, и он пошёл дальше. В доме было чисто, видно, тут не наплевали на уборку. Альберт зашёл в просторную гостиную с большим диваном, плазменным телевизором и камином. А неплохо тут устроилась Моника. На диване валялась пачка недоеденного попкорна, рядом лежала пустая бутылка из под газировки. На спинке дивана висел голубой лифчик. Альберт поднял его за лямку на расстоянии от себя и опустил одну бровь. – Да, Кайл, ты был прав, – шёпотом озвучивал мысли Альберт, – с нескромными формами… Фу. Альберт повесил этот элемент нижнего белья так, как он лежал, и пошёл дальше, потому что в гостиной больше ничего не нашёл. На кухне Альберт обнаружил, что в холодильнике совершенно отсутствует мясо и его субпродукты. Всё овощи, фрукты, злаки, даже растительное молоко. Она что, вегетарианка? Альберту никогда бы в голову не пришло, что Моника не ест мясо. Это в какой-то степени даже иронично. Ещё на первом этаже была прачечная, однако здесь Альберт ничего интересного не увидел. Последняя комната первого этажа, если не считать гостевую ванную и запертую дверь в подвал, была… студия? Или как это называется? В общем, в этом помещении стояло элегантное пианино и было ещё несколько музыкальных инструментов, включая гитару. Альберт ради интереса легонько дёрнул одну струну — не настроена. Звук режет уши. Учитывая, что Альберт слышал пианино во время своих приключений по старому корпусу, Моника отдаёт больше предпочтения ему. На подставке, где обычно закреплён лист с нотами у пианиста, над самими клавишами, Альберт увидел рукописную симфонию. Её сочинила Моника? Альберт не сильно разбирался в нотах, но мог играть простые композиции. Он осмотрелся повнимательнее — рядом, на небольшом столике, лежала другая запись, в этот раз текстом песни. Альберт пробежался по строчкам. Вся песня была подписана сверху незатейливым названием «Твоя реальность». — Бред какой-то… — шёпотом прокомментировал Альберт, хотя на самом деле слова песни вызвали у него двоякое ощущение. Эти строки чем-то напомнили ему «Давай же полетим ко дну». Написано в похожем на Глорию стиле, но это не одно и то же. «Твоя реальность» — скорее обращение к кому-то с целью донести свои эмоции и чувства, а «Давай же полетим ко дну» — это прямой призыв к действию и несовершённые юношеские мечты. Сейчас, смотря на обе этих песни, в достаточно преклонном возрасте, Альберт понимал, что и «Твоя реальность», и «Давай же полетим ко дну» — это подростковые эмоции и жизнь, которую каждый когда-то жаждил. Для него эти слова уже давно не применимы. Когда-то он мечтал о страсти, бурной жизни, а бурлящие гормоны так и тянули его ко всему новому, в частности — к любви и отношениям. Сейчас, повидав в жизни всякое, Альберт просто желал спокойствия. Просто к «Давай же полетим ко дну» он привязан эмоционально, поэтому для него она более значима. В песне Монике поётся об одиночестве. Каком одиночестве? Она настолько цинично относится ко всем своим окружающим, к друзьям, к ухажёрам, что ей одиноко? С другой стороны, здесь идёт прямое обращение к кому-то. Неразделённая любовь? Мартин? Далее Альберт выдвинулся на второй этаж. Дом казался самым обычным, ничего подозрительного. Поднявшись, Альберт начал осматривать спальни. Их было три. Одна была заперта, и, наверное, принадлежала родителям. Во второй было куча хлама и пыли, как будто её отдали под кладовку. Здесь же его часы вдруг завибрировали, от чего Альберт чуть не испугался. Пришло сообщение от Кайла. Он прислал фотографию, на которой Нацуки сидела в его кабинете и поглощала пончики, и судя по выражению её лица, сладкое она очень любит. — Плакали мои пончики… — вздохнул Альберт, слегка улыбнувшись, и пошёл дальше; главное, что Нацуки в безопасности, и это даст немного времени. И последняя комната принадлежала самой Монике. В современном стиле, с двуспальной кроватью с двумя тумбочками, рабочим столом с компьютером, шкафом, встроенным в стену, столиком с зеркалом и морем косметики, и дверью в личную ванную комнату. Не бедно живёт, точно. Его сразу заинтересовала вещь, висящая над столом. Он подошёл ближе. Над рабочим столом с компьютером висела доска. Доска, как у детективов. Альберт не любил подобные доски, ему казалось, что в них только легче запутаться можно, в отличие от Кайла, у которого таковая тоже была дома. Но её он решил оставить напоследок — изучать её явно придётся долго. Для начала он решил прошерстить стол и нашёл несколько набросков поэм. Что-что, а сочинять Моника умеет. В том числе он нашёл интересную поэму про «Человека в красной рубашке»… Кто же ты, Человек в красной рубашке? Ты возник так внезапно, и хочешь мне помешать, Но ты не остановишь моё сердце, о нет. Ты словно демонический сонет Ты умён, но не можешь колдовать. Кто же ты, Человек в красной рубашке? Ты способен любить, но боишься. Ты силён, и слаб в то же время. Неужели ты хочешь страдать? Твоё сердце обливается кровью, Ведь ты не можешь забыть. О той, кто заставил его колотится, И ей уже не быть. Кто же ты, Человек в красной рубашке? Посланник ли ты гостьи из прошлого? Она всё не так поняла. Я вовсе не одурманена, я хотела спастись и спасти. Но я знаю, что Они видят, что способны остановить моё сердце. И её сердце остановили они, Я не хочу, чтобы они остановили моё, И я не хочу, чтобы они остановили твоё, Человек в красной рубашке. Красная рубашка — отличительная черта внешности Альберта. Он редко её снимает — она хорошо гармонирует с чёрным пальто. Откуда она всё это знает? Откуда она знает про прошлое Альберта? Да когда он был в школе, она ещё даже не родилась, о чём может вообще идти речь? Вопросов это создало только больше. И кто «они»? — Голоса в голове, вот кто они, — сам себе ответил Альберт шёпотом, — шизанутая. Альберт ещё немного осмотрел стол и ничего не нашёл. Теперь можно приступить к изучению доски. Альберт принялся изучать все записи, фотографии, которые были закреплены на доске. По центру был Мартин, от него шла линия к пустой фотографии со знаком вопросом, подписанная как “Заэкранный”. Здесь же были фотографии Юри, Сайори, Нацуки, которые были связаны нитками с Мартином. Сайори и Юри были зачёркнуты, а Нацуки обведена в красный кружок. Было фото капитана Пауэлла, подписанная как “идиот”, и в этом Альберт с Моникой был согласен. От него шла нитка к эмблеме полицейского департамента Салбрука со слоганом “Мы здесь, чтобы защищать вас”. От эмблемы шло ещё две нитки, к фотографии Альберта и Кайла, которые были соединены. От Альберта шла нитка к фотографии Глории, а также к Солу и доктору Тейлор. Док была обведена в красный кружок. Альберт нахмурился. Если в круг обведено и фото Нацуки, значит, она хочет убить Харуми? Но зачем? От Глории шла нитка к ещё одной пустой фотографии со знаком вопроса — «Они». Да кто они, и как с этим связана Глория? К слову, от этих самых «Они» были проведены нитки к эмблеме департамента, Пауэллу и… Какао? Тут была фотография кота Харуми. Буквально. Они даже были соединены ниткой с хозяйкой. Вообще ничего неясно. — Совсем что ли крыша поехала, — выразился Альберт. Внезапно компьютер Моники сам по себе включился. Альберт ничего не нажимал и не трогал, он просто взял и запустился, да ещё со странным звуком. Он отдёрнулся назад. На компьютере бежали строчки белого кода, как будто кто-то прописывал команды. Альберт ничего не понимал в программировании, но стал всматриваться в текст. – Delete… kyle.chr… access denied… – озвучивал Альберт, – open worm.exe… Блядь! Компьютер громко зашумел странным шумом, а по экрану полились сотни строчек кода на огромной скорости. Он успокоился через несколько секунд. – Delete kyle.chr… File deleted. Что? Компьютер начал глючить и выдавать какие-то ошибки. А затем эти глюки вдруг взяли, и перенеслись буквально в реальность! Весь стол заглючил и его стало трясти так, как будто запускали игру на старой консоли. Альберт почувствовал, как его, словно магнитом, притягивает туда. Он попытался оторваться, но сделал только хуже и влез в этот глючный стол. Странное было ощущение. Его левая рука оказалась прямо в мониторе. Он пытался её вырвать, и спустя несколько секунд у него получилось и он отлетел в сторону, ударившись спиной о стену. Стол пришёл в норму, однако монитор лопнул с искрами. Тяжело дыша, Альберт пытался понять и осознать, что только что произошло. – Твою мать… Какого хрена? Он взялся за голову, и тут его часы на левой руке, которая побывала в мониторе, завибрировали. Он посмотрел на экран. На чёрном фоне отчётливо печаталась белая надпись: “Получены права администратора”. – Да что с ними? Альберт стал стучать пальцем по наручным часам и ему открылся какой-то список. characters, DDLC.app, game, lib и прочие непонятные пункты списка, напоминающие папки с файлами на компьютере. – Права администратора… Альберт уже начинал постепенно догадываться о том, что ему открылся какой-то проводник файлов, однако в этот момент часы завибрировали. На них появился восклицательный знак в треугольнике и надпись… – “Откат”? Что? А! Всё вокруг начало ужасно глючить, всё, кроме Альберта, искажалось и разбивалось на пиксели, поднялся ужасный шум, и Альберт даже приблизительно не мог его описать, это какой-то компьютерный скрежет, совмещённый с белым шумом. Он схватился за голову, которая невероятно сильно заболела, и он громко закричал от боли. Однако его крик в пространстве тоже искажался. Он так и не понял, сколько это заняло. Но когда всё закончилось, он почувствовал, что сидит в чём-то мягком. Нежная рука и приятный, знакомый голос будили его. – Альберт. Альберт, – говорил голос. Альберт открыл глаза. Голова немного болела, но всё вокруг было нормально. Только… он был не в комнате Моники. Он был в кабинете доктора Тейлор, и именно она его будила. – Альберт. – А? Док? – непонимающе вылупил на неё глаза Альберт. – Пока я делала кофе, вы задремали. Я решила немного подождать, но… У нас ограниченное время. Мне пришлось перенести сеанс со следующим пациентом на полчаса. Извините, вы, наверное, устали, – объяснилась Харуми. – Что… Эм… Погодите… Альберт осмотрелся вокруг. Это совершенно точно была комната для сеансов Харуми. Даже Какао тут был, который сидел на кресле Харуми и смотрел Альберту прямо в душу. – Какое… Какое сегодня число? – спросил Альберт. – М? Тринадцатое сентября, – с небольшим удивлением ответила Харуми, – а что? – Тринадцатое? – Кажется, вы уже и во времени теряйтесь, Альберт, – посмеялась Харуми, – не пугайте меня. Девушка достала свой телефон, разблокировала экран и показала дату в календаре. Тринадцатое сентября две тысячи семнадцатого года. Воскресенье.