Проблематика подарков и сомнений

      От Кавеха пахнет валерианой, мелиссой и мятой. Тигнари ведет носом, ловя от друга шлейф непривычных ароматов. Его обычный запах — карамель, кофе и апельсиновое масло для волос — чувствуется едва-едва, и следовало бы забеспокоиться. И Тигнари беспокоится.       Ловит Кавеха за запястье. Тот морщится: не был готов, что остановят — обычно в городе Тигнари вечно с берушами, и даже при встрече с друзьями лишь коротко кивает головой, но не останавливается на поболтать. И почему именно сейчас ему приспичило?       Кавех опускает взгляд на тротуарную плитку. Бетонно-песчанная, вымощенная в причудливые узоры, она занимает куда больше его внимания, чем должна — лишь бы не смотреть Тигнари в глаза. Ну конечно, друг заметил запах дешевого успокоительного зелья, что он купил в ближайшем от дома ларьке. Конечно, сейчас начнется...       — Ты в порядке? — звучит обеспокоенно. Тигнари снимает беруши, прячет их в один из бесконечных карманов на поясе, хмурится. — Хайтам довел?       Кавех машет головой из стороны в сторону, словно крыльями птица. Беспокойство нарастает. Кавех? Кавех, и молчит?       — Если это Хайтам, а это он, то я ему лично глотку перегрызу, пока кто-то из вас не расскажет, что у вас опять случилось. Говори.       Кавех щурится. Явно говорить не хочет, отпирается. Пора присказку в обход вводить: если Кавех молчит — значит беда настолько огромная, что может приравниваться к делу государственной важности. О меньшем — о сломанной заколке, некачественных карандашах, задержке поставок хлопковой бумаги из Ли Юэ или не вкусном ужине — как правило, знало все окружение.       А вот о важном, как показала практика, Кавех предпочитал, как истинный идиот, молчать в тряпочку. Будь то, мать его, долги в несколько десятков миллионов, болезни или тяжелые ссоры — делал вид, что ничего не происходит. Идиот. Тигнари прожигает его своим внимательным взглядом. Хмыкает, вскидывая голову, и тянет за собой сквозь толпу. Они недалеко от главной площади рядом с большим базаром, и если пройти через него в небогатые районы, обойдя толпу у танцовщиц, кивнув головой Фархаду в знак приветствия, и еле протиснувшись мимо зевак у ковровой лавки госпожи Зулейки, то там, рядом с домами фермеров, стоит самый крайний к уступу дом с окном прямо на лес мотиймы — дом Сайно. И дом Тигнари, если вдруг ему захочется остаться в городе на несколько дней (чего обычно, не случается, но Тигнари все равно заходит навести порядок в долгое отсутствие Сайно, поухаживать за растениями и бродячими собаками).       Именно сюда, в неприветливый с виду дом с соломенной крышей, Тигнари привел Кавеха. Кавех тут, конечно же, бывал, но все равно для проформы, так, чтобы друг не расслаблялся, возмущенно дует щеки. Да и пусть дует, думает Тигнари — на него все равно не работает.       Когда за ними двумя закрывается тяжелая дверь, и Тигнари с помощью Дендро активирует ночники-цветки на потолке, Кавех понимает, что он попался, и пути назад уже нет. Придется выдавать все как есть.       — Ну? — нетерпеливо спрашивает Тигнари. Вечно беспокоится сверх меры, но Кавеху это даже приятно… Тем более сейчас.       Он делает тяжелый вздох.       — Я не знаю, что ему подарить, понимаешь?       Повисает пауза. Тигнари щурится, прижимает уши к голове. Складывает руки на груди в непонимании.       — Нет? Ты из-за этого напился зелья с валерианой так, что я и из Гандхарвы бы учуял? Архонты, что за дрянной “мастер”, — Тигнари рисует кавычки пальцами, — сварил тебе эту бурду? Ко мне прийти не мог?       — Эй, эй! Я чувствую давление, полегче, Нари! — Кавех неловко делает шаг назад, выставляя руки вперед в оборонительном жесте. Тигнари цокает и качает головой, признавая, что немного переборщил. — Я.. не знаю, что ему дарить! Если я что-то сделаю своими руками, где гарантии, что ему понравится? Он никогда не говорил, что любит мои рисунки. Или готовку… Эй! Нари, не смейся!       Тигнари в самом деле еле сдержал ехидный смешок. Но улыбка все равно коснулась его губ.       — Ты любишь его?       Внезапный вопрос выбивает Кавеха из колеи. Но он растерянно кивает.       — Хорошо. Он любит тебя?       — Я не могу ручаться за него! Мало ли что у него в…       — Если ты сомневаешься в его чувствах, то почему не сомневаешься в своих?       — Я… — Кавех прячет руки за спину и заламывает пальцы. Закусывает щеку, опуская взгляд вниз. — Я не знаю?       — Кавех. Ты бы видел, как он смотрит на тебя, пока ты чем-то увлечен. Мне кажется, что он порадуется, даже если ты подаришь ему свой детский рисунок. Спрячет в карман, поставит на стол на работе. Ты зря в нем сомневаешься, — Тигнари хмыкает и наконец перестает напирать на друга. Заворачивает из коридора в сторону кухни, гремит немного посудой. Зовет: — и чего ты там стоишь? Пойдем хотя бы чай попьем. Расскажешь, что ты там придумал.       И Кавех думает, что ему, во-первых, очень повезло с друзьями, а во-вторых, и правда стоит перестать бояться своего партнера. В конце концов, Кавеху и самому ведь понравится абсолютно любой подарок, что решит ему сделать Хайтам.