***
Поездка началась на кислой ноте, так как Наташа запретила Ванде осматривать город без ее разрешения. Этот строгий приказ разозлил Ванду, которая почувствовала, что к ней относятся скорее как к прислуге, чем как к ценному помощнику. Однако она придержала язык, решив извлечь максимум пользы из ситуации. Однако, когда они прибыли в пункт назначения, весь гнев Ванды испарился, потому что она увидела роскошный отель, в котором они собирались остановиться на целую неделю.***
— Насколько велика твоя зарплата, что ты можешь позволить себе два роскошных номера в отеле? — съязвила Ванда, плюхаясь на кровать Наташи, не в силах сдержать любопытства. — Правильно, Ванда. Две комнаты. Тогда почему ты лежишь в моей постели, а не в своей? — съязвила Наташа мягким, но властным голосом. Наташа всегда оставалась невозмутимой в ответ на вопросы Ванды, аккуратно распаковывая свои вещи (что иногда расстраивает Ванду) Озорной огонек вспыхнул в глазах Ванды, когда она откинулась на плюшевые подушки, игривая улыбка тронула уголки ее губ. — Потому что ты запретила мне покидать отель, и мне будет скучно одной, тем более что только ты знаешь французский... — начала она, но остановилась, когда ее осенило. Она поняла причину своего заточения в роскошных стенах отеля — это был языковой барьер. Будь проклята опекающая сторона Романофф. Почувствовав внезапный прилив смущения, Ванда решила перевести разговор в другое русло, надеясь отвлечь Наташу. — Ты не ответила на мой вопрос, — сказала она легким и поддразнивающим тоном. Выражение лица Наташи слегка омрачилось, и тень раздражения промелькнула на ее лице. Несмотря на свое обычное стоическое поведение, Ванда почувствовала какую-то трещину во внешности Наташи, уязвимость, которая была скрыта под поверхностью. — Клиенты платят за отель, — коротко ответила Наташа. — Да ладно, ты что, даже не поговоришь со мной? Я же умру от скуки, — обиженно сказала Ванда, и на ее губах заиграла озорная улыбка. Наташа, воплощение элегантности и утонченности, бросила на Ванду строгий взгляд, прежде чем ответить: — Мне нужно распаковать вещи, Ванда. У нас впереди напряженные дни. Пока Наташа раскладывала свою одежду, Ванда не смогла удержаться от соблазна подразнить свою спутницу. С озорным блеском в глазах она встала с кровати и подошла к Наташе, в воздухе повисло напряжение. — Ванда, я привяжу тебя к этой самой кровати, если ты не прекратишь так себя вести, — пригрозила Наташа, в ее тоне слышались нотки раздражения. Но Ванду не смутила угроза Наташи. На самом деле, идея, казалось, заинтриговала ее. И вместо того чтобы отступить, Ванда наклонилась ближе. — Что еще ты со мной сделаешь? — прошептала Ванда с игривым блеском в глазах. Не обращая внимания на то, что Наташа обычно смущалась подобных заигрываний, Ванда положила руки ей на талию. Но Наташа, застигнутая врасплох смелостью Ванды, мягко убрала ее руки и повернула к двери, чувствуя, как напряжение их невысказанной связи наполняет комнату.***
2 день. Весенний Париж был настоящим зрелищем. Мягкий золотистый свет заходящего солнца заливал город теплым сиянием, придавая всему волшебный оттенок. Ванда сидела в элегантном кресле в углу студии, подперев подбородок рукой, и наблюдала за грациозными движениями моделей, принимающих позы. Когда первый съемочный день подходил к концу, мысли Ванды обратились к прекрасному городу за окном. Париж был местом романтики и чудес, и ей не терпелось уговорить Наташу посетить пару мест. Они были так поглощены фотосессией, что у них еще не было возможности по-настоящему познакомиться с городом (но, похоже, Наташа даже не собиралась бывать нигде, кроме студии и отеля). Взгляд Ванды переместился на Наташу, которая была полностью поглощена получением идеального снимка. То, как рыжие волосы Наташи ниспадали свободными волнами на плечи, пристальный взгляд, когда она настраивала камеру, намек на улыбку, появлявшийся на ее губах, когда она была довольна снимком. Ванда не могла не восхищаться чертами Наташиного лица — нежным изгибом подбородка, намеком на ямочку, появлявшуюся на щеке, когда она улыбалась. Погруженная в свои мысли, Ванда позволила себе мимолетное любопытство. Каково было бы поцеловать Наташу, подумала она. Были бы ее губы такими же мягкими, как Ванда их себе представляла, бархатистыми, ласкающими ее собственные? Как раз в тот момент, когда эти мимолетные мысли промелькнули в голове Ванды, Наташа, всегда наблюдательная, перехватила ее взгляд. Искра презрения промелькнула в глазах Наташи, когда она встретилась взглядом с Вандой, и ее губы приоткрылись в немом вопросе. — Не отвлекайся, — прошептала она. Ванда с тихим смехом покачала головой, и на ее щеках вспыхнул румянец. Отбросив свои блуждающие мысли, Ванда встала со своего места и с озорным блеском в глазах последовала за моделями в примерочную.***
Ванда стояла на берегу реки, не отрывая взгляда от струящейся воды в тени Эйфелевой башни. Рябь на поверхности искрилась в лучах заходящего солнца, когда мимо проплывали лодки, а их пассажиры были очарованы красотой Парижа. Однако Ванда, увлеченная происходящим, не обратила внимания на название реки, которая шептала истории о прошлых веках. Пока она размышляла о том, что ей нужно будет почитать о Париже, когда они вернутся в отель, за ее спиной послышались тихие шаги. Появилась Наташа с двумя рожками мороженого в руках. Не говоря ни слова, Наташа протянула один из рожков Ванде. — Спасибо, — тихо сказала Ванда, с благодарной улыбкой принимая рожок. Но Наташа ничего не ответила. Она хранила молчание, к которому Ванда привыкла за время, проведенное вместе. Кивнув, они отвернулись от реки и направились обратно в отель. Улицы Парижа были полны жизни, шумные толпы и очаровательные кафе создавали яркий фон для их молчаливой прогулки. Ванда украдкой поглядывала на Наташу, восхищаясь ее элегантностью и осанкой, пока они шли по извилистым дорожкам обратно к своему временному дому. — Ты часто отвлекаешься. Я начну вычитать деньги из твоей зарплаты, если ты не перестанешь пялиться на меня, пока я работаю, — неожиданно говорит Наташа твердым, но не недобрым тоном. Ванда, застигнутая врасплох прямотой Наташиных слов, на мгновение замерла, почувствовав на губах вкус тающего рожка мороженого. Она нахмурила брови, на ее лице отразились смущение и вызов. В такие моменты Ванда невольно чувствовала себя ребенком, которого отчитывает строгий родитель, а не ассистентом. — Я знаю более приятные способы наказания, — пробормотала Ванда себе под нос, прежде чем набраться смелости и снова пойти за Наташей. — Я готова использовать эти способы, если они помогут тебе перестать отвлекаться, — спокойно ответила Наташа, и в ее глазах промелькнула искорка веселья, вызванная настойчивостью Ванды. Ванда почувствовала, как краска прилила к ее щекам и ушам, что было явным признаком ее смущения. Она надеялась, что Наташа не услышит ее невнятных слов, но, похоже, надеялась напрасно. — Что? Ты больше не такая смелая? — поддразнила Наташа, и ее игривый тон резко контрастировал с ее обычным сдержанным поведением. Ванда покраснела еще больше, потому что Наташа была не из тех, кто открыто проявляет эмоции, не говоря уже о том, чтобы поддаваться игривому подшучиванию или флирту.***
3 день. Ванда стояла в оживленной студии, окруженная сияющими моделями, расхаживающими по комнате в своих нарядах. Восхищение и веселье светились в ее глазах, когда она наблюдала за грациозными фигурами, шествующими под яркими огнями, и невозмутимые выражения их лиц не выдавали тяжелой работы, затраченной на достижение безупречного внешнего вида. Хотя сама Ванда не появлялась на подиуме, она излучала спокойную уверенность, которая привлекала любопытные взгляды моделей. Ее взъерошенные волосы ниспадали свободными волнами вокруг лица, обрамляя черты, в которых было неуловимое очарование женщины, знающую себе цену. Прошлое Ванды было полно романов и интрижек, которые снова и снова подтверждали ее привлекательность, превращая ее в женщину, уверенно держащую себя. Когда она стояла там, ее внимание привлекла модель, которая подошла к ней с улыбкой на губах. — Таким людям, как ты, стоит заниматься модельным бизнесом. Посмотри на себя, дорогая, — заметила модель, в ее тоне звучали восхищение и зависть. Ванда только улыбнулась в ответ, ее глаза озорно блеснули. Запоминание имен никогда не было ее сильной стороной; в конце концов, зачем утруждать себя, если флирт был для нее таким естественным? — В том, чтобы быть ассистентом, тоже есть свои преимущества, — съязвила Ванда, склонив голову набок с улыбкой, которая намекала на скрытые в ней глубины. Ее игривое подшучивание, казалось, обезоруживало моделей, привлекая их к ней, несмотря на все первоначальные сомнения. Но как раз в тот момент, когда Ванда наслаждалась своим непринужденным обаянием, чья-то рука внезапно легла ей на талию, заставив вздрогнуть. Она обернулась и увидела стоящую рядом Наташу, на лице которой было написано неодобрение и что-то еще. — Я уволю тебя, если ты продолжишь флиртовать с моделями вместо того, чтобы выполнять свою работу, — пробормотала Наташа низким и хрипловатым голосом, наклоняясь ближе к Ванде, и ее теплое дыхание защекотало ей кожу. От близости Наташи у нее по спине побежали мурашки, и она изо всех сил старалась удержать их в рамках профессионализма. Ее пульс участился, а щеки вспыхнули, когда она попыталась сохранить самообладание перед лицом искушения. — Не будь собственницей, позволь мне наслаждаться людьми, которых гораздо легче затащить в мою постель, чем тебя, — прошептала Ванда в ответ, надеясь, что симпатичная модель ее не услышит. Это было безрассудно. Она знала, что провоцировать Наташу опасно, но возбуждение от перехода границ было слишком пьянящим, чтобы сопротивляться. Наташа крепче обняла Ванду за талию, собственнические нотки в ее прикосновении выдавали бурю эмоций, бушевавшую в ней. Волна собственнической ревности омрачила обычно спокойное поведение Наташи, и Ванда готова прямо сейчас встать перед ней на колени, даже если другие наблюдают за ней, чтобы доказать что-то, чего она не понимает. — Мы обсудим это позже, — ответила Наташа тихим и сдержанным голосом, скрывая бурлящие эмоции за маской спокойствия. Неторопливым жестом она убрала руку с талии Ванды, оставив после себя холодную пустоту, по которой Ванда уже скучала. Ванда, затаив дыхание, смотрела, как Наташа идет к оборудованию, ее движения излучали грацию, которая противоречила ее внутреннему смятению. Снова повернув голову к модели, которая теперь выглядела неловко в этой напряженной атмосфере, Ванда ободряюще улыбнулась, пряча бурлящие в ней эмоции за маской безразличия. — Тебе не трудно работать с ней? — спросила модель, и ее тихий шепот, похожий на шелест шелка, прорвался сквозь напряжение. Улыбка Ванды была загадочной, на ее лице плясали тени, когда она подошла на шаг ближе к модели, слегка касаясь пальцами мягких прядей ее волос. — Иногда, — призналась Ванда, и ее голос превратился в тихий шепот, который, казалось, повис в воздухе, как хрупкая нить. — Но, как я уже говорила, в работе ассистента есть свои преимущества. На щеках модели появился легкий румянец, который отразил едва заметное напряжение в зале. Смелым движением она взяла Ванду за руку и закатала рукав, обнажив ее гладкую кожу. С привычной легкостью она взяла ручку с соседнего столика и начала писать свой номер на ладони Ванды, каждым росчерком выражая молчаливый интерес. Когда модель сосредоточилась на своей задаче, взгляд Ванды переместился на Наташу, которая оставалась в стороне, а выражение ее лица оставалось таким же непроницаемым, как и всегда. В поведении Наташи была холодная отстраненность, чувство отстраненности, которое отличало ее от теплой близости, царившей между Вандой и моделью. Ванда хочет ее, и Ванда получит ее, чего бы ей это ни стоило.***
4 день. Ванда лежала в тускло освещенном номере, поглощенная мыслями о Наташе, ее пальцы глубоко погружались в нее, входя и выходя, другая рука лежала на груди, массируя бледную кожу, с ее губ срывались стоны и короткие вздохи. Простыни холодили ее кожу, когда она выводила узоры на своей груди, а кончики пальцев покалывало от желания. Она представила, каково это — чувствовать прикосновения Наташи, ощущать тепло ее кожи на себе. Ей хотелось, чтобы Наташа была здесь, ласкала ее пальцами, чтобы ее губы сомкнулись вокруг ее клитора или чего-угодно. Когда мысли о таком развитии событий пришли ей в голову, ее рот приоткрылся в гортанном стоне, быстро заглушенном подушкой. Мысли Ванды вышли из-под контроля, ее большой палец обвел клитор, танцуя плотными кругами, а другая рука вцепилась в подушку, продолжая заглушать стоны, костяшки пальцев побелели от напряжения. Ее темп не замедлялся, потому что в любой момент могла прийти Наташа и объявить, что им пора уходить. Сейчас было просто не время для страстных занятий любовью с собой или с Наташей (чего Ванде хотелось больше) Она отпустила подушку и схватила себя за грудь, слегка сжала возбужденный сосок, представляя, что это рука Наташи. Она представила, как голос Наташи шепчет ей на ухо непристойности, пока она трахает её так быстро, как только может. Ее глаза закрылись так сильно, что она увидела звезды, достигая оргазма и выкрикивая имя Наташи.***
Ванда сидела напротив Наташи в ресторане отеля, и румянец на ее щеках выдавал мысли, бурлившие у нее в голове. Несмотря на то, что они уже бесчисленное количество раз завтракали вместе, этот особенный завтрак имел особое значение, потому что Ванда все еще чувствовала покалывание между ног, вспоминая, как мастурбировала, думая о Наташе. — Ты плохо себя чувствуешь? — спросила Наташа своим обычным спокойным и размеренным тоном. — Нет! Ответ Ванды был слишком резким, от чего ее щеки вспыхнули еще сильнее. Наташа опустила взгляд, слегка нахмурив брови, прежде чем обратить внимание на свою тарелку с завтраком. Она спокойно принялась за еду, и звяканье столовых приборов подчеркивало неловкое молчание, воцарившееся между ними. Когда Ванда украдкой взглянула на роскошный десерт, который она заказала, ее взгляд остановился на простом салате, который заказала Наташа. Контраст в их выборе заставил ее понять, что, возможно, она слишком часто отказывалась от обычной пищи в пользу сладостей. Наташа была права. Она сладкоежка. — Я не заметила поблизости ни одной модели. Тебе не удалось заманить в свою постель ни одну из них? Вопрос Наташи, в котором слышались нотки игривого поддразнивания, прозвучал неожиданно, но в глубине души все равно была ревность. Ванда мысленно вернулась к их вчерашнему разговору, на краю сознания промелькнуло воспоминание о едва заметных признаках собственничества со стороны Наташи. Печально вздохнув, она покачала головой, неохотно признаваясь себе, что ей гораздо интереснее думать о Наташе, чем о любой из привлекательных моделей, которых Наташа сфотографировала накануне. Знакомое звяканье входящего сообщения на телефоне Наташи на мгновение разрядило напряжение. Она извинилась и ушла, чтобы проверить уведомление, оставив Ванду наедине с ее мыслями.***
Наташа сидела за своим ноутбуком, ее острый взгляд критически изучал каждое изображение, выискивая совершенство в каждой детали. — Почему я не могу пойти с тобой? Я в порядке! — воскликнула Ванда, слегка надув губки и внимательно наблюдая за Наташей. — Ты выглядишь усталой, — коротко сказала Наташа, в ее тоне слышалась тревога за здоровье Ванды, но она так и не взглянула на Ванду. Ничуть не смутившись, Ванда придвинулась ближе к Наташе и ловко повернула её стул так, чтобы Наташа оказалась с ней лицом к лицу. — Ты должна позвонить той девушке и расслабиться с ней, — предложила Наташа, пытаясь вернуться к своей работе, но Ванда упрямо не давала ей этого сделать. — Значит, все дело в ревности? — игриво поддразнила Ванда, и озорные искорки заплясали в ее глазах, когда она попыталась разгадать эмоции, скрывающиеся за невозмутимым выражением лица Наташи. Наташа нахмурила брови, выражение ее лица стало еще более отстраненным. — При чем тут ревность? — спросила она, и в ее голосе послышались покровительственные нотки. Улыбка Ванды стала шире при виде возможности позлить обычно невозмутимую Наташу, ее игривой натуре нравилось проверять границы их взаимопонимания. — Так ты не отрицаешь, что это ревность? — спросила Ванда, ее любопытство было возбуждено настороженной реакцией Наташи. — Не говори глупостей, Ванда, — твердо сказала Наташа, ее терпение было на исходе. Однако Ванда, как всегда настойчивая натура, наклонила голову поближе к Наташе, не сводя с нее пристального взгляда, пытаясь разгадать все те эмоции, которые Наташа так умело скрывала под своим невозмутимым видом. — Ты весь день была какой-то отстраненной и красной, тебе нужно отдохнуть, — продолжила Наташа, убирая руки Ванды со стула и решительно сосредотачиваясь на своей работе, тем самым завершая разговор.***
5 день. Ванда стояла перед гостиничным номером Наташи, скрестив руки на груди в предвкушении. Было восемь утра, и нетерпение Ванды росло в ней, как буря, готовая обрушить свою ярость. Ей нужно было найти Наташу. Без дальнейших церемоний Ванда постучала в дверь, в ее действиях чувствовалась срочность. Дверь приоткрылась, и из-за нее выглянули усталые глаза Наташи. Но прежде чем Наташа успела сказать хоть слово, Ванда распахнула дверь пошире, и каждая клеточка ее тела излучала решимость. — Как прошла фотосессия? — голос Ванды прорезал тишину, в ее тоне слышались обвиняющие нотки, когда она направилась в спальню, не потрудившись встретиться взглядом с Наташей. — Ванда, сейчас восемь утра. Разве это подходящее время для допроса? — возразила Наташа, и в ее голосе слышалась смесь усталости и раздражения. Ванда проигнорировала ответ Наташи, ее мысли сосредоточились на событиях предыдущего дня. Как Наташа могла решить всё за нее? — Почему ты никогда не отвечаешь на мои вопросы? Голос Ванды слегка повысился от разочарования, когда она повернулась к Наташе. При виде Наташи, одетой только в полотенце, ее щеки покраснели, и она быстро отвернулась, избегая Наташиного взгляда. — Я не вижу смысла отвечать на твои вопросы в восемь утра. Ванда, которая смотрела в окно, стоя спиной к Наташе, почувствовала, что у нее руки чешутся повернуться к Наташе, сорвать с нее полотенце, отнести в постель и сделать все, о чем Наташа попросит. — Мы могли бы заняться более интересными вещами, чем допрос, — пробормотала она, засовывая руки в карманы, чтобы сдержать порыв подчиниться своим первобытным инстинктам. — Ты ведь понимаешь, что я тебя слышу, не так ли? — небрежно заметила Наташа, проходя мимо Ванды. Ванда, внезапно почувствовав, как внутри у нее поднимается жар, на мгновение заколебалась, прежде чем последовать за Наташей в спальню. — Одна из интересных вещей включает в себя отсутствие этого полотенца, — пошутила Ванда, ее взгляд задержался на Наташе, на том, как полотенце облегало изгибы ее тела, подчеркивая их. Наташа, приподняв бровь, повернулась к Ванде и, казалось, на мгновение задумалась над предложением, прежде чем игривая улыбка коснулась ее губ. Не говоря ни слова, она позволила полотенцу упасть на пол, открывая свою обнаженную фигуру во всей красе. — Что ты... — начала Ванда, но затем остановилась, и ее глаза расширились от удивления. Сердце Ванды замерло, когда ее взгляд скользнул по гладкой коже Наташи, по изгибам ее тела, освещенного мягким золотистым светом, затем по полотенцу, затем снова по груди. Ванда почувствовала, как румянец заливает ее щеки, и быстро отвела взгляд, охваченная смесью желания и паники. Конечно, это было именно то, чего она хотела, но видеть ее в таком состоянии было невыносимо. Ванда и раньше флиртовала с Наташей, прощупывая почву дразнящими замечаниями и игривыми прикосновениями, но теперь, столкнувшись с реальностью наготы Наташи, она почувствовала, как ее захлестывает волна паники от незнания, что делать. Губы Наташи изогнулись в озорной улыбке, когда она заметила реакцию Ванды. — Расслабься, я просто дразню тебя, — сказала она низким и хрипловатым голосом. При этих словах пульс Ванды участился, а по телу побежали мурашки от смеси желания и страха. Ей хотелось протянуть руку, прикоснуться к Наташе, сократить расстояние между ними, но мысль о том, чтобы пересечь эту границу, парализовала ее, и Ванда застыла на месте с дрожащими руками. Но как раз в тот момент, когда Ванда почувствовала, что балансирует на грани чего-то, чего она не могла точно определить, Наташа, казалось, внезапно переключила передачу. Небрежно пожав плечами, она отвернулась от Ванды и направилась к шкафу. Ванда, сама того не осознавая, затаила дыхание, когда Наташа начала натягивать кружевное бордовое белье, поношенные джинсы и зеленый свитер, облегающий ее фигуру. Чары были разрушены, напряжение между ними рассеялось, как облачко дыма на ветру. Ванда почувствовала смесь облегчения и разочарования, когда увидела, что Наташа одевается, и момент близости, который они разделили, канул в лету. Наташа оглянулась на Ванду, и легкая улыбка заиграла на ее губах. — Прости, если напугала тебя, — сказала Наташа легким и непринужденным тоном. Ванда попыталась ответить, но голос застрял у нее в горле. Она отстраненно наблюдала за движениями Наташи, не в силах избавиться от навязчивого ощущения того, что могло бы быть. Закончив одеваться, Наташа повернулась к Ванде, и ее взгляд смягчился. — С тобой все в порядке? — спросила она тихим голосом. Ванда кивнула, выдавив из себя улыбку, которая показалась ей слишком натянутой. — Да, в порядке, — ответила Ванда, ее голос был едва громче шепота. Наташа понимающе посмотрела на нее, и между ними вспыхнуло понимание, прежде чем она потянулась и сжала руку Ванды. — Пойдем позавтракаем? — предложила Наташа теплым и располагающим голосом.***
В этот день, когда Ванда сидела среди ослепительных огней фотосессии, казалось, что ее обычное обаяние покинуло ее. Шли часы, и ее одолевала скука, а атмосфера на съемочной площадке казалась плоской и безжизненной. Даже присутствие привлекательной модели, номер которой Ванде удалось заполучить без особых усилий, не вызвало у нее никакого интереса. Она наблюдала, как модель общалась со съемочной группой, но ее непринужденная улыбка и уверенность в себе не сильно привлекли ее. Словно туман окутал ее разум, притупив обычную жизнерадостность. Однако, несмотря на всю эту скуку, взгляд Ванды (как всегда) вернулся к Наташе. В памяти Ванды всплыли воспоминания о том, как Наташа игриво сбросила полотенце, демонстрируя Ванде свою наготу в дерзкой и непримиримой манере. Но Ванда потеряла дар речи, ее обычная сообразительность покинула ее, и она так и не добилась того, чего хотела. Теперь, когда Ванда рассеянно закрыла лицо руками, она обнаружила, что не может отвести глаз от Наташи. Образ этого момента снова и снова прокручивался в ее сознании, воспоминание было наполнено особым чувством тоски и желания. Наташа заметила, что Ванда пристально смотрит на нее, и понимающе улыбнулась, озорно сверкнув глазами. Ванда почувствовала, как по спине побежали мурашки, щеки залил жар, и она скрестила ноги, пытаясь взять себя в руки. Знакомость этого момента вызвала у Ванды ощущение дежавю, всколыхнув что-то глубоко внутри нее. Она не могла избавиться от воспоминаний о том, какими мягкими и приятными были бы губы Наташи. Желание поцеловать ее оставалось где-то на краю ее сознания.***
— Это был последний день съемок, — заметила Наташа со смесью облегчения и ностальгии в голосе. Во взгляде Ванды промелькнуло замешательство, она оторвалась от сборки оборудования и посмотрела на Наташу. Бронирование гостиницы заняло неделю, и все же они закончили с опережением графика. — Мы быстро закончили или у тебя с самого начала был какой-то план? — с любопытством спросила Ванда. Наташа задумчиво поджала губы - знакомое выражение, которое Ванда уже привыкла считать признаком надвигающегося откровения. Несмотря на множество эмоций, которые Наташа проявила сегодня, к чему Ванда не привыкла, Ванда поймала себя на том, что жаждет еще одной искренней улыбки Наташи. — Я знаю, что тебе нравится Париж, поэтому я взяла два дополнительных дня. Как отпуск, — призналась Наташа, и ее слова были наполнены теплом, которое окутало Ванду, как успокаивающее объятие. Застигнутая врасплох заботливым жестом Наташи, Ванда почувствовала, как румянец смущения заливает ее щеки, она застенчиво опустила взгляд и прикусила нижнюю губу в слабой попытке скрыть растущую улыбку, которая грозила расползтись по ее лицу. — Значит мы можем совершать глупые поступки и исследовать Париж? — мпросила Ванда, избегая прямого зрительного контакта с Наташей. — Да, именно так, — ответила Наташа, и в ее голосе послышались веселые нотки. К удивлению Ванды, Наташа кивнула в ответ, и на ее губах заиграла легкая улыбка. Редко встречающееся искреннее выражение лица Наташи застало Ванду врасплох, смягчив ее обычную настороженность по отношению к сдержанному фотографу. Это был момент, который, казалось, выходил за рамки их обычных ролей, позволяя им взглянуть на Наташу с другой стороны, которую Ванда никогда раньше не видела. — Если ты будешь делать так почаще, я женюсь на тебе, — поддразнила она, и на ее лице появилась озорная улыбка, когда она наконец сложила фотоаппаратуру Наташи. Ванда не уверена, сказала ли она это из-за улыбки Наташи или потому, что Наташа разрешила им остаться в Париже еще на два дня.***
6 день. — Какие у тебя планы на день? — спросила Наташа, и ее глаза озорно заблестели, когда она попробовала сладкое угощение, стоявшее перед ней, — то же самое, что было у Ванды. Ванда, застигнутая врасплох внезапным интересом Наташи к ее планам, не могла сдержать радостного трепета в груди. Возможно, именно обещание выходных сорвало маску стоицизма с Наташи. — Я подумывала о том, чтобы сходить в парижскую пекарню и попробовать настоящие круассаны, — ответила Ванда с ноткой предвкушения в голосе. Было что-то привлекательное в идее попробовать настоящую французскую выпечку в самом центре своего города, это было что-то вроде приключения в обычный день. Пока Ванда обдумывала всё, ей в голову пришла мысль, которая встревожила ее. А что, если пригласить Наташу на свидание? Не было ли игривое поведение Наташи признаком чего-то большего? Такая возможность витала в воздухе, невысказанная, но ощутимая. — И провести вечер на Эйфелевой башне? С вином, возможно... — предложила Ванда, и в ее словах прозвучало едва уловимое приглашение на свидание, хотя она и замаскировала его под небрежное замечание. Их вид на мерцающие огни культовой достопримечательности рисовал картину романтики и возможностей. Однако ответ Наташи разрушил мимолетные надежды Ванды. — Ты пойдешь с той моделью? — беспечно спросила Наташа, выражение ее лица не изменилось, как будто предложение провести романтический вечер на Эйфелевой башне ничего для нее не значило. Сердце Ванды упало, когда она уловила безразличие в тоне Наташи. Еще вчера казалось, что между ними все было в полной гармонии. Смятение и разочарование смешались в ней, грозя выплеснуться наружу. — Я собиралась пригласить тебя, — тихо сказала Ванда, в ее голосе слышалась обида, хотя она изо всех сил старалась сохранить самообладание. Уязвимость в ее словах тяжело повисла в воздухе, хрупкий мост между тем, что могло бы быть, и тем, что лежало перед ними разбитым вдребезги. Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать неожиданный поворот событий, прежде чем она ответила просто: — Хорошо. Выражение лица Ванды изменилось на долю секунды, она не была уверена, означает ли равнодушная реакция Наташи согласие или нежелание. — Ты согласна? — спросила Ванда со смесью любопытства и сомнения в голосе. — Да, просто скажи мне, когда быть готовой, — небрежно ответила она, скрывая бурю эмоций, бушевавшую в ней.***
Вечер был прохладный, и слабое сияние уличных фонарей создавало в городе мягкую ауру. Наташа и Ванда только что вышли из необычной парижской пекарни, воздух в которой все еще был наполнен манящими ароматами свежеиспеченных круассанов. Пока они прогуливались по улицам, вдалеке вырисовывался культовый силуэт Эйфелевой башни, ее металлическая конструкция подсвечивалась на фоне темного ночного неба. Наташа уже купила пакет с вином и пластиковые стаканчики и держала их в руках, чтобы насладиться расслабленным времяпрепровождением на фоне очаровательных парижских пейзажей. Пока они шли, Наташа не могла сдержать волнения. — Ты уверена, что там можно сидеть и пить вино? — с любопытством спросила Наташа, глядя на мерцающую башню. Ванда, более непосредственная из них двоих, оторвалась от своего круассана и скептически посмотрела на Наташу. — Нет, — ответила она, озабоченно нахмурив брови, — Но кто нас остановит? Кроме того, если нас заметят, мы просто убежим, — заверила она, и ее глаза озорно заблестели, пока она вынашивала свой импровизированный план. Наташа, которая всегда прислушивалась к голосу разума, усмехнулась импульсивной идее Ванды и остановила ее, схватив за руку, но Ванда просто переплела их пальцы, молча заверяя Наташу, что она не навлечет на них беду. — Это ужасный план, — заметила Наташа, оглядываясь по сторонам в поисках каких-либо признаков неприятностей. — Если ты говоришь о пластиковых стаканчиках вместо бокалов, то я с тобой согласна, — съязвила Ванда с озорным блеском в глазах.***
Ванда сидит на зеленой траве, подтянув ноги к телу и положив на них голову. Вдали возвышалась Эйфелева башня, ее величественный силуэт отбрасывал тень на парк. Но взгляд Ванды был прикован не к культовой достопримечательности, а к Наташе, которая сидела рядом с ней и потягивала вино прямо из бутылки. Когда Наташа наклонила бутылку и прижалась губами к ее краю, Ванда не могла не заметить, какими пухлыми и манящими они выглядят. Она была очарована тем, как рот Наташи, казалось, жил своей собственной жизнью, маня ее к себе с каждым глотком. Ванда посмотрела на пластиковые стаканчики, лежащие рядом с ними, и почувствовала укол сожаления. Она подумывала о том, чтобы купить бокалы для этого импровизированного пикника, желая сделать его незабываемым. Но теперь, наблюдая, как Наташа пьет вино, она поняла, что это не имело значения. Момент был таким, какой он был. Погруженная в свои мысли, Ванда представила, каково это - чувствовать стойкий аромат вина и выпечки на губах Наташи. Мысль о поцелуе с боссом вызвала в ее груди трепет возбуждения, смешанный с легкой нервозностью. Она знала, что существует грань между работой и чем-то большим, но в тот мимолетный момент она не могла не задаться вопросом, что же находится по другую сторону. Внезапно мысли Ванды прервал голос Наташи. — Ты смотришь на мои губы, потому что хочешь поцеловать меня, или потому, что находишь меня привлекательной? — спросила Наташа, и на ее губах заиграла лукавая улыбка. Застигнутая врасплох, Ванда почувствовала, как ее щеки вспыхнули от смущения. Она отвела взгляд, не в силах встретиться с Наташиным взглядом. — Есть ли правильный ответ на этот вопрос? — голос Ванды слегка дрожал, когда она говорила, ее взгляд был прикован к Наташе, она не была уверена, что последует дальше. — Я дала тебе два возможных ответа. Один из них обязательно окажется подходящим, — ответила Наташа с игривой улыбкой. Застигнутая врасплох, Ванда перевела взгляд на бутылку, которую держала Наташа, в слабой попытке отвлечься от пристального взгляда Наташи. Но прежде чем она успела полностью осознать это движение, рука Наташи легла ей на шею, притягивая ее ближе, и губы Наташи встретились с ее губами в порыве неожиданного тепла. В голове у Ванды помутилось, и у нее перехватило дыхание. Вкус вина задержался на губах Наташи, придавая этому мгновению головокружительную сладость. На мгновение сомнения и растерянность затуманили ее разум, но когда язык Наташи попытался проникнуть внутрь, Ванда позволила углубить поцелуй. Слова складывались и рассыпались в ее голове, мешанина мыслей и эмоций кружилась, как листья, подхваченные внезапным порывом ветра. Что привело их к этому моменту неожиданной близости? Имело ли это вообще значение сейчас, когда губы Наташи касались ее губ, разжигая огонь, который полыхал по ее венам? Прикосновение Наташи было одновременно нежным и требовательным, и от этого парадокса у Ванды по спине побежали мурашки, ее руки почти по собственной воле легли Наташе на талию, притягивая ее ближе, словно пытаясь преодолеть расстояние, которое всегда казалось непреодолимым между ними. И так же внезапно, как начался, поцелуй закончился, оставив Ванду бездыханной и жаждущей продолжения. Наташа отстранилась, ее глаза изучали лицо Ванды со смесью неуверенности и желания, как будто она тоже была захвачена напряжением момента. — Ты ведь не была пьяна, да? — спросила Ванда, ее щеки пылали от волнения и застенчивости. Она попыталась перевести дыхание, но взгляд Натали не давал ей успокоиться. Оглядевшись, она заметила нескольких зевак и почувствовала, как ее захлестывает еще большая волна смущения. — Я выпила немного для храбрости, — призналась Наташа, и в ее глазах заиграли озорные искорки, — Но это того стоило. Ванда не смогла сдержать улыбки, услышав ответ Наташи. Тепло от вина в сочетании с волнением момента заставили ее почувствовать себя живой, чего она никогда раньше не испытывала. Она восхищалась красотой женщины, сидевшей рядом с ней, и была благодарна за неожиданный поворот, который принял их вечер. — Ага... эм, — ответила Ванда, ее голос слегка запыхался, когда она попыталась сформулировать свои мысли, — Ты хочешь вернуться в отель? Мы не будем заниматься сексом или чем-то, эм... ничего такого, чего ты не хочешь, я просто... Ванда замолчала, испугавшись, что сейчас умрет от смущения. Но, к ее удивлению, Наташа грациозно поднялась со своего места, собрала разбросанные пластиковые стаканчики и почти пустую бутылку из-под вина. Нежным, но решительным прикосновением она взяла Ванду за руку, молча приглашая ее уйти.***
7 день. Солнечный свет, просачивавшийся сквозь занавески, был безжалостен, его настойчивые лучи проникали даже в самые дальние уголки комнаты и плясали на закрытых веках Ванды. Тихо застонав, Ванда попыталась отвернуться от навязчивого света, но внезапно почувствовала тяжесть в животе, не дающую ей пошевелиться. Смятение просочилось в ее затуманенный разум, и она приоткрыла глаза, щурясь от яркого утреннего света. То, что она увидела, заставило ее глаза расшириться от шока. Там, распростертая на ней, лежала Наташа. Обнаженная. Ее длинные рыжие волосы в беспорядке обрамляли лицо, и она мирно спала. Осознание этого поразило Ванду, и она не смогла сдержать крик, сорвавшийся с ее губ. Звук эхом разнесся по комнате, отразился от стен и обрушился на Наташу, как ушат холодной воды. Она пошевелилась, ее веки затрепетали, а на губах заиграла ленивая улыбка. — Ты дважды видела меня обнаженной и еще не привыкла к этому? — пробормотала Наташа сонным голосом. С непринужденной грацией Наташа скатилась с Ванды и потянулась за одеялом, кутаясь в его тепло. Ванда была подавлена. Она попыталась закрыть лицо руками, ее щеки горели от смущения. — Я не помню, чтобы видела тебя голой во второй раз! — выпалила она, торопясь произнести эти слова. На мгновение между ними повисло молчание. Ванда лежала, сердце бешено колотилось в груди, она задыхалась от неловкости ситуации. Затем, к ее удивлению, Наташа придвинулась ближе, села Ванде на живот и осторожно отняла ее руки от раскрасневшегося лица. — Ты не хотела этого? — голос Наташи был мягким, почти неуверенным. В ее глазах была уязвимость, проблеск сомнения, который застал Ванду врасплох. Она подняла глаза на Наташу, впервые за это утро по-настоящему посмотрела на нее. — Нет, дело не в этом, — наконец заговорила Ванда, и ее голос в тишине комнаты прозвучал как шепот, — Я просто... я этого не ожидала. Мы вчера много выпили, не так ли? — Ага. Мы много выпили, а потом ты начала шептать мне непристойности, так что... — поддразнила Наташа, задумчиво улыбаясь. Ванда густо покраснела и шлепнула Наташу по руке, прежде чем та снова попыталась прикрыть лицо от смущения. Но Наташа снова нежно отвела руки Ванды и запечатлела на ее губах долгий поцелуй. Сердце Ванды, застигнутое врасплох, бешено заколотилось, когда она растворилась в поцелуе, чувствуя, как тепло Наташиных прикосновений разжигает в ней огонь. С ее губ сорвался стон, когда руки Наташи скользнули вниз по ее груди, отчего по спине побежали мурашки. Наташа отстранилась так же внезапно, как и начала, в ее глазах промелькнула неуверенность. — У нас все в порядке? — тихо спросила она, слегка поджав губы. — У нас все отлично, но ты должна помочь мне вспомнить вчерашнюю ночь, — прошептала она, притягивая Наташу к себе для поцелуя. — У нас рейс в два часа. Ты уверена, что хочешь заняться сексом прямо сейчас? — поддразнила она, но не тон не мог скрыть скрытого желания, которое она испытывала к Ванде. Несмотря на предстоящую поездку, страсть Ванды к Наташе пылала ярко, разжигая в ней огонь, который жаждал прикосновений ее возлюбленного. Испытывая жажду близости и потребность выразить свою любовь в самой грубой форме, Ванда посмотрела Наташе в глаза, и в воздухе повисло молчаливое обещание. — Я не помню наш первый раз. Позволь мне насладиться этим в полной мере, — слова Ванды повисли в воздухе, как мелодия, подчеркиваемая мягким звуком их переплетенного дыхания. И в тот же миг мир за их окном потемнел, когда рука Ванды скользнула между ее бедер. Ванда провела пальцами от гладкого входа Наташи к ее клитору, рисуя плавные круги. Тело Наташи выгнулось от возбуждения, их груди прижались друг к другу и тяжело задвигались. Ванда погрузила два пальца во влажную теплоту Наташи и задала ровный темп, скользя пальцами внутрь и наружу в такт покачиваниям Наташиных бедер. Руки Наташи ласкали ее живот и грудь, а ноги так сильно сжимали талию Ванды, что Ванда думала, что она сломается. Но Ванду это не беспокоило. Не тогда, когда Наташа перевернула их, опираясь на пальцы Ванды, запрокидывая голову и тяжело дыша. Легкий блеск пота придавал ее телу сияние, пока не взгляд скользил по ее идеальной груди, вниз по животу, а Наташа напрягала и разжимала руки на плечах Ванды каждый раз, когда она находила нужный угол, к тому месту, где она сжималось вокруг ее пальцев и вздрагивало с каждым стоном. Слизь заблестела на ладони Ванды, и она со скользким звуком оторвала пальцы от Наташиной сердцевины и поднесла их ко рту, чтобы попробовать ее на вкус. Она не совсем осознавала, насколько вульгарными были ее движения, пока хныканье Наташи не перешло в сдавленный стон при виде языка Ванды, зажатого между ее пальцами. Кончики пальцев Ванды задержались у нее во рту. Вкус на ее пальцах был пьянящим, заставляя Ванду желать большего. С тихим стоном, сорвавшимся с ее приоткрытых губ, Ванда вынула пальцы изо рта, не отрывая взгляда от лица Наташи, на котором отражались удивление и желание. Без колебаний руки Ванды прошлись по телу Наташи, исследуя каждый изгиб и контур, словно запечатлевая их в памяти. Она перевернула их, ее руки крепко сжали Наташины бедра, прижимая ее к кровати таким властным жестом, что у Наташи по спине побежали мурашки. Сила прикосновения Ванды заставила Наташу остро ощутить растущее желание, и она не посмела двинуться. Притянув Наташу ближе, Ванда проложила огненную дорожку губами по ее коже, оставляя поцелуи, который скользнули от шеи к груди и вниз по животу. Ее поцелуи чередовались со сладкими ласками и нежными укусами, каждый из которых вызывал разную реакцию у Наташи, которая извивалась под ней от удовольствия. Пока Ванда продолжала исследовать тело Наташи с пылом, граничащим с обожанием, руки Наташи вцепились в простыни, ее дыхание стало прерывистым, когда она отдалась переполнявшим ее ощущениям. Внезапно Ванда оказалась зажатой между ног Наташи, и, с неописуемым желанием Ванда прижалась к ней губами, облизывая вход и клитор и постанывая от ее вкуса. Наташа издала сдавленный стон, как только язык Ванды коснулся ее. Ванда заметила, что Наташа старалась быть осторожной, время от времени подергивая бедрами и что-то бормоча, пока язык ванды жадно и с удовольствием исследовал ее. — Ванда! Не останавливайся... не… — вскрикнула Наташа, запутываясь руками в волосах Ванды и нежно притягивая ее в нужном направлении. Отчаянные покачивания Наташиных бедер, ее запах и вкус были всеохватывающими. Ванда была уверена, что потеряла бы сознание, если бы руки Наташи время от времени не дергали ее за волосы. Ванда крепче схватила Наташу за бедра, притягивая ее еще ближе к своему рту, так что спина Наташи начала выгибаться дугой, бедра дико раскачивались, пытаясь добиться освобождения, и использую для этого рот Ванды. И она наконец добилась этого. Наташа закричала, прежде чем сильнее зажать голову Ванды между своих бедер и прижаться к ее языку, чтобы пережить оргазм. — Черт возьми, это было даже лучше, чем вчера, — пробормотала Наташа, убирая руки с волос Ванды и расслабляя бедра, позволяя Ванде высвободиться из ее хватки. — Каждый следующий раз будет лучше предыдущего, — ответила Ванда, и в ее голосе звучали игривость и искренность. Она склонилась над телом Наташи, и их нежные взгляды встретились. Наташа не смогла удержаться от смеха, услышав ответ Ванды, и, протянув руку, легонько ударила ее по плечу. — Ты такая самодовольная, — поддразнила Наташа, и в ее тоне была нежность, когда она посмотрела на Ванду. Ванда только улыбнулась в ответ, ее глаза озорно блеснули. Вместо ответа она наклонилась и запечатлела на губах Наташи сладкий, продолжительный поцелуй.