***
на следующий день врач, как и обещал хёнджину, пришёл снимать мерки с чанбина для аппаратов. хёнджин тогда был в больнице и увидел, каким радостным тот вышел с кабинета. чанбин буквально сиял, и хёнджин непроизвольно улыбнулся от этого. чанбин заметил его, и на секунду их взгляды встретились. младший отвёл взгляд и уже был готов сорваться с места, но чанбин остановил его, хватая за локоть. — спасибо за комплимент — произнёс он жестами, и хёнджин не сразу понял о чём речь, пугаясь, как только прочёл слово спасибо, потому что подумал, что тот знает о просьбе хёнджина. но к счастью, врач по-видимому ничего чанбину не сказал. хёнджин отмахивается, смущённо улыбаясь. — ты тоже красивый — быстро жестикулирует чанбин и хёнджин из-за нервов не успевает прочесть. чанбин задумывается, а потом медленно спрашивает. — ты не глухой? хёнджин кивает и отвечает. — я приехал на проверку слуха — соврал, но он не хочет говорить о благотворительности. это деньги родителей, так что его заслуги в этом нет. он вообще не любит говорить о достатке своей семьи и о своей внешности, ведь это то, что от него не зависело, и считать это своей заслугой глупо. лучше он добьётся чего-то другого самостоятельно и тогда будет получать одобрение. — оу — вслух выдыхает чанбин. — прости, мне надо бежать — еле как жестами показывает он. — а откуда ты тогда язык жестов знаешь? — чанбин снова говорит вслух. — учился в классе, где были дети с нарушением слуха, оттуда и знаю его. — это круто — одобрительно кивает чанбин. — а ты не слышишь себя? — жестикулирует хёнджин и в эту же секунду осознаёт, что вопрос звучит не совсем тактично, и краснеет, пересекаясь взглядом со старшим. они снова застывают как при выходе из кабинета, но теперь это происходит намного дольше и взгляд почему-то не хочется отвести. хёнджина притягивают эти тёмные глаза. в них хочется окунуться, их хочется увековечить маслом на холсте, чтоб висел он в галерее и все кто глянут в эти глаза, так же утонут, как и хёнджин. эту глубину хочется потрогать, её хочется набрать в ладони и умыться, чтоб просветиться. хёнджин ещё никогда не встречал такой красоты в одних лишь глазах. они властный океан, и хёнджин понимает, что тот уже утянул его на дно, забирая к себе. — эу — его приводит в чувство щелчок перед лицом — всё нормально? — чанбин слегка испугано смотрит. хёнджин мотает головой и отвечает. — да, прости, я просто засмотрелся. — я заметил — хмыкает чанбин, ухмыляясь, а затем замечая, что хёнджин слегка скривился и начал оборачиваться на людей. — прости, слишком громко было? — уже жестами спрашивает чанбин — мне многие говорят, что я очень громкий — смущённая улыбка расплывается по лицу. — так ты всё-таки не слышишь себя? — да, с недавних пор. это очень непривычно на самом деле — уголки губ слегка опускаются. — верю, но у тебя довольно красивый голос и ты даже не особо громкий. видимо у тебя просто много эмоций в моменте было. — спасибо — уже совсем тихо произносит чанбин, пытаясь скрыть румянец, который окутал его до самых кончиков ушей — даже не верится, что ты тогда сделал мне комплимент, ведь по сравнению с тобой, я так — он прыскает, не заканчивая предложение. — чего? ты отлично выглядишь! — хёнджин вздёрнул бровь вверх, активно жестикулируя — не думай о себе плохо. — спасибо — снова тихо проговорил старший, пытаясь ещё сильнее прикрыть ладонями яркий румянец, которым покрылись его щёки. — у тебя очень хорошие черты лица, ты прям находка для художников — улыбнулся хёнджин. — ты художник? — удивлённо поднял голову чанбин. — ну не прям художник — жестикулирует он, смущённо фыркая — просто люблю рисовать. — у тебя есть фотографии твоих рисунков в телефоне? — уже чуть громче спрашивает чанбин. хёнджин кивнул. — хочешь посмотреть? чанбин закивал, улыбаясь. — только давай найдём место, куда можно присесть? — если у тебя есть свободное время, то мы можем сходить в ближайший парк. но — чанбин сразу же осёкся — только если у тебя правда нет планов. я не хочу тебя отвлекать. — всё хорошо, я сегодня свободен целый день — успокаивает его хёнджин — можем сходить в парк, а ещё очень голоден — признаёт он. — то же самое — слишком театрально выдыхает чанбин, и хёнджин начинает смеяться. чанбин смотрит на него и внутри зарождается резкое желание узнать, как звучит этот смех. он звонкий, беззвучный или вообще как чайка? чанбина начинает съедать любопытство. они доходят до парка и заходят в пекарню. хёнджин берёт по паре булочек себе и чанбину. хёнджин уж слишком любит мучное. — сейчас прогуляемся здесь и пойдём в кафе. я там уже был как-то, ты любишь кимчи тиге? чанбин с неисчерпаемой улыбкой на лице кивает. они гуляют до позднего вечера, объедаясь в кафе и обсуждая всё на свете. на лавочке под уличным фонарём хёнджин показывает свои рисунки и делится их историей.***
каждый день, когда они видятся, приобретает новые краски. одним вечером хёнджин узнаёт о сильных головных болях, которые мучают чанбина с тех пор, как у него развивалась тугоухость. хёнджин укладывает его голову себе на колени и массажными движениями гладит. они молчат, потому что чанбин лежит отвёрнутым. он засыпает на час и всё это время хёнджин не перестаёт поглаживать по голове, иногда путая свои пальцы в кучерявых прядях. он много думает о том, с чем приходится ежедневно сталкиваться чанбину. его друг всегда жизнерадостный и очень сильный, а хёнджин каждый раз у него учится этой стойкости. внутри появляется порыв крепко обнять чанбина, неловко говоря о том, какой он сильный. хёнджин боится это делать, ведь ему кажется, что чанбину это особо и не нужно. у них ещё в самом начале дружбы был разговор по поводу жалости, и чанбин попросил, чтоб младший никогда не испытывал её по отношению к нему. хёнджин дал слово и теперь боится говорить о своём отношении и чувствах, которые зарождает в нём чанбин, потому что он может воспринять это за жалость. но в их случае хёнджин и то чаще ощущает себя жалким возле него, заваливаясь после учёбы к нему в объятья, причитая о том, какие все вокруг козлы. чанбин меняет жизнь хёнджина в лучшую сторону и пробуждает в нём то, что он никогда не мог принять в себе. . и чанбин признаётся в том, что младший очень хорошо влияет на его жизнь и он счастлив, что хёнджин вот так совсем случайно, но так удачно появился у него в ней. ещё через пару дней чанбину наконец-то выдают слуховые аппараты, и тот, спустя три невыносимых месяца, снова может слышать этот мир. из глаз текут слёзы, когда он впервые слышит хёнджина, сидя на той же лавке, где в их первую прогулку младший показывал свои рисунки. он смотрит неверяще, шепчет, что у того самый чудесный голос. хёнджин тоже чуть ли не плачет и обнимает посильнее, отшучиваясь, что тот ему ещё успеет надоесть. они впервые ночуют вместе, когда родители чанбина уезжают в отпуск. разговоры не прекращаются даже шесть часов спустя. им вообще нравится разговаривать. они болтают без умолку обо всё на свете, и мама чанбина даже интересуется о том, как у них языки ещё не отвалились столько ворковать. после ночи без сна парни выходят во двор чанбина, усаживаясь на траву, чтоб встретить рассвет. чанбин снова ложится на колени к хёнджину, ведь за последний месяц это стало его самым любимым местом. хёнджин услужливо гладит его по волосам, мыча какую-то мелодию под нос. сейчас они молчат, потому что не нуждаются в разговорах. им просто уже достаточно того, что они рядом и наконец-то всё налаживается. чанбин поворачивается и долго смотрит в глаза. — снова голова болит? — хёнджин поправляет съехавшую чёлку, нежно прикасаясь кончиками пальцев к коже на лбу. — немного — тихо отвечает чанбин, прикрывая глаза. — может аппараты снимешь? ты уже долго в них, организм наверняка устал и просто не привык к такой нагрузке. — но я хочу тебя слышать — это звучит серьёзно, надрывисто, будто где-то вдалеке оборвалась струна. хёнджин останавливает руку, смотря в глаза, в которых через край блещет тоска, и она настолько отчаянная, что хочется выть. но он ещё замечает и каплю надежды, обращённую к нему, в которой чанбин так сильно нуждается, будто это кислород. — ты можешь по-другому меня услышать — хёнджин наклоняется, оставляя губами на лбу лёгкое касание. он опускает взгляд на застывшие глаза, пытаясь прочесть реакцию, пока внутри всё колотится от этого неожиданного, даже для себя, жеста. чанбин молчит, пока по коже бегут тысяча мурашек. хёнджин держит его лицо двумя ладонями, пальцами поглаживая по щекам. он снова опускает голову, на этот раз оставляя прикосновение в месте под глазом. зрительный контакт не обрывается даже после того, как хёнджин повисает в паре миллиметрах от губ. — подожди — чанбин резко отворачивается, ловко вытаскивая из ушей аппараты — теперь можешь — с трепетом шепчет он, и они снова встречаются взглядами. хёнджин оцепенел, не моргая. в голове беспорядочный гул, который блокирует всю мозговую деятельность. — теперь я хочу услышать тебя так — продолжает шептать чанбин, обжигая тёплым воздухом губы над ним — поговори со мной на своём языке. внутри хёнджина что-то рвётся, ломается и с треском лопается. чанбин подаётся вперёд и первым докасается, незамедлительно сминая губы. хёнджин отвечает на поцелуй в эту же секунду, ладони сильнее сжимая на чужих щеках. поцелуй сладкий, как карамельная нуга. насладиться им невозможно, и хочется ещё и ещё. это как с карамельными батончиками, которые хёнджин очень любит. губы беспорядочно мажут по друг другу, пока чанбин слегка не закусывает нижнюю губу, вызывая рваный выдох у хёнджина, который ошпаривает тёплым воздухом кожу. чанбину нравится это ощущение до дрожи, и он снова кусает, следом зализывая языком. одна рука не выдерживает, расслабляясь, заставляя хёнджина упасть на согнутый локоть, посильнее прижимаясь к старшему. шея неприятно ноет, повествуя о том, что они выбрали ужасную позу. — ты можешь лечь набок — шепчет чанбин, приоткрывая глаза. хёнджин кивает, вытягивая ноги, укладываясь поудобнее. руки ложатся на талию чанбина, протягивая к себе ближе. трава щекочет щёки, на которых они лежат, елозя по ней, но это настолько не важно сейчас, что остаётся даже незамеченным. носы сталкиваются при несдержанных движениях, и чанбин поворачивает голову слегка набок, чтобы было удобнее. он мычит, прикрывая глаза. — хённи, ты так обалденно целуешься — его рука блуждает по спине, прижимая ещё сильнее к себе, желая забрать хёнджина себе полностью. так, чтобы он навсегда поселился в нём, не желая обрывать этот момент. сердце трепещет, улавливая чанбиновы слова. хёнджин смущается и оставляет поцелуй на кончике аккуратного носа, а потом зарывается в изгиб шеи, пряча свою улыбку. — ты стесняшка такая — продолжает чанбин, хихикая и поглаживая его по тёмным волосам, а хёнджин сильнее прижимается, тая от таких или в таких объятьях, пока солнце встаёт на горизонте, освещая новый день и согревая своими тёплыми лучами.***
через несколько лет хёнджин всё-таки не сдержался и признался о истинных причинах его нахождения тогда в больнице. чанбин хмыкнул, отвечая, что знает об этом с самого начала. — откуда? — изумился хёнджин, нервно покусывая внутреннюю часть щеки. — мне тогда врач по секрету об этом рассказал — улыбнулся широко чанбин. — и тебе ни разу не захотелось меня поблагодарить или хотя бы поговорить об этом? — настроение сразу же сменилось, и от прежнего забавного удивления и смущения ничего не осталось, а голос стал на тон ниже, звуча даже слегка разочаровано. — конечно хотелось! — чанбин пододвигается к нему ближе, беря за руки, которые за столько лет стали ему, кажется, роднее собственных. любимей уж точно — я безмерно благодарен тебе с самого первого дня нашего знакомства, милый — целует в мягкую часть ладони — я бесконечно готов говорить тебе слова благодарности за то, что ты мне помог, поддержал, был рядом, а вскоре и полюбил, позволяя полюбить в ответ — он оставляет пару поцелуев бабочек на бархатной коже, пока слёзы начинают течь из глаз хёнджина — я просто ждал, когда ты сам будешь готов об этом рассказать — снова поцелуй — я не хотел ставить тебя в неловкое положение. — спасибо — хёнджин жмётся к нему. — за что? — чанбин удивлённо берёт в руки его лицо, поднимая. — просто спасибо — слёзы снова падают с пушистых ресниц, каплями скатываясь и собираясь на подбородке. — маленький мой — чанбин прижимает его к себе. в сердце становится невыносимо тепло от всей любви. он знает, что ничего сильнее хёнджина не любит в этом мире и никогда, наверное, уже не сможет полюбить — нежность моя — он целует в затылок, кутаясь носом в мягкие волосы, которые отдают ароматом их любимого шампуня. его ладони гладят напряжённую спину, пока хёнджин тонкими пальцами цепляется за его толстовку — ты мой самый драгоценный мальчик, мой самый ценный лучик солнца. всхлипы продолжаются до того момента, пока хёнджин обессилено не засыпает в крепких объятьях, полностью наваливаясь на чанбина.***
в сегодняшние дни чанбин является очень востребованным продюсером, популярность которого распространяется даже на заграницу, а хёнджин занимается моделингом и открывает свои выставки с картинами. но они всё равно, как семь лет назад, признаются смущённо в любви на языке жестов, находясь в их уютном доме, парке или хоть на светском мероприятие. эти всё не важно. важнее то, что у них есть свой язык, где не обязательно слышать, а важно чувствовать.