Перекур перед сном

Ближется конец недели. Это обозначает то, что у Данте наступают выходные дни. Сегодня уже суббота. Парой не по себе от того, насколько быстро утекает время. Казалось, что вчера мама бережно вела тебя за ручку, а сегодня ты уже в командировке. Краток век у людей. И с этим неимоверно тяжко. А может и легко. Была бы жизнь человека дольше, кто знает как бы это сказалось? Может людям было бы лишь сложнее жить. Тело изнашивается, а душа выгорает. Это стало обыденным. Но при том, что это уже обыденность, тема смерти всё ещё табу для человечества. Возможно, многие считают это глупым. Люди ведь не вчера появились, уже целая эра. Но как бы то ни было, мы все равно избегаем смерти. Ведь мы живём относительно мало. Получается, что срок на раздумья и принятие точно так же мал. Человек просто не успевает переварить тему смерти. В детстве ему внушали ,что смерть — это самое страшное. Ещё совсем юный мозг стремится понять, что это обычный цикл жизни, но через какое-то некчёмное время, умирают близкие. Это может быть кто угодно. Друг, домашнее животное и даже семья. Но самое пугающие для большинства людей — смерть семьи. Сначала родители. В детстве мы цепляется только за них. Потом партнёр и даже твой ребёнок. Мы переживаем за свое чадо. Мы боимся, что с ним что-то случится. Именно с подобными размышлениями Данте открыл глаза. Смерть всегда его интересовала. Но у всего свое время. Потянувшись, парень глянул на часы. 14:43. Идеальный момент для того, чтобы проснуться. Через несколько секунд он встал с кровать. Найдя свои тапочки, парень отправился на утренние процедуры. Переводчик подошёл к зеркалу. Сегодня синяки стали намного меньше. Кожа так же выглядела более здоровой. Юнец умылся, сходил в душ, переоделся в обычную одежду и пришёл на кухню. Там было достаточно светло, так как шторы находились в раскрытом положении. Красноглазый приготовил себе омлет с чаем, позавтракал и ушёл на первую за день медитацию. Тело оказалось на диване. Гумманист уселся в позу лотоса. Веки сомкнулись. Где-то час парень просидел, и теперь его разум вновь очищен. Это приятно, перестать чувствовать тяжесть. Но парой, этой самой "ненавистной" тяжести, не хватает больше всего. Юноша мог бы спокойно продолжить свой отдых от мира, как из замочной скважины поступил какой-то очень слабый запах.. Это.. запах сигарет? Неужели личный бес Данте проснулся? Встав с дивана, мудрец подошёл к входной двери. Не долго думая он открыл её. Перед ним стоял рогатый юноша. Фиолетовый слабо улыбнулся. —Только посмотрите кто проснулся. —Выпуская из лёгких дым, прогововаривал янтарноглазый. —Сам наверное только с кровати встал. —Это было похоже на правду. Колтуны у парня были ещё лохматей. Волосы пушились, как будто он вообще в зеркало не смотрел. И медовые глаза ещё заспанные. —А ты тему не переводи!.. Давно встал? —Поднося к губам сигаретку спросил он. —Ну, можно и так сказать. А ты?.. Хотя не отвечай, я уже понял. Это твоя первая за сегодня, да? —Уголки губ красновласого поднялись. —Безобразие! —Пик наигранно ахнул. Ему не хотелось чтобы "утро" начиналось с его прочтения, но и не хотелось портить оставшийся день. —Неужели ты настолько бестактный? Хотя не отвечай, я это ещё в самолёте понял. —Какой ты оказывается злопамятный. Не хочешь составить мне компанию за прогулкой? Я как раз приметил недавно одно красивое место. Если гуляешь безо всякой цели, гуляй там, где красиво. —Данте пытался не пялиться на растрёпанного. Он хотел смотреть ему только в позолоченные очи. А глаза сами собой начали бегать по всему лицу. Взгляд зацепили красивые серьги. Они были серебряные, в виде масти пик. А так же, философ приметил сережки кольца на хряще. Стоп, у Пика проколот хрящ? Почему он этого раньше не замечал? —Я не против, но сначала.. —Лохматый затянулся и выдохнул серый сгусток. —Давай зайдём ко мне. Я хочу выпить кофе. Так и получилось. Они сидели в пиковый квартире, а точнее на кухне. Пик готовил свой напиток, Данте покорно сидел за столом. Мудрец решил осмотреться. Пройдясь взглядом по трапезной, он обнаружил на соседнем стульчике книгу. Приглядевшись, он увидел название. "Божественная комедия". Неожиданный выбор. Мыслитель часто слышал об этом произведении. Он хотел прочитать, вот только времени не было. А если и было, он либо читал что-то другое, либо забывал. Он ведь даже автора этой книги забыл. Какой позор. Кажется юноша разочаровался в себе. А тем временем, Пик подсел к нему. Он залез на соседний стул, хотя обычно садился напротив. Поймав чужой взгляд на книжке тот вздохнул. —Не подумай ничего такого. Я не увлекаюсь подобными книгами. Просто гуманизм — это слишком частая тема, поэтому решил ознакомиться с основоположником данного движения. На это, парень промолчал. Разговоры о гуманизме, заставили его вспомнить утренние размышления. Что есть тяжесть, а что лёгкость? Стало интересно, что думает на этот счёт пушистый. Повернувшись к нему, он увидел как тот допивает свой кофе. Данте понял что сейчас не время, и встал со стула. А вот Пик вставать не торопился. Ему нужно было спрыгнуть с высокого стула. Переводчик помог ему опуститься на землю. Взявшись за руки, они вышли на лестницу. Янтарноглазый закрыл за собой дверь, и они отправились к выходу. Ладони прижимались друг к дружке, а пальцы соединялись в замок. Быстро они вышли на улицу. Данте достал велосипед и сел спереди, а Пик сел сзади, приобнимая чужой торс. Велосипед поехал. Парни проезжали поле с цветами. Цветы напоминали хаотичные брызги краски. Данте ускорился, и они проехали побережье. Волны разбивались о берег шумно, давая знать о своём умертвлении каждому. И вот, философ издалека увидел то самое место, в которое хотел отправиться с Пиком. То место, было зелёным. Трава высокой. А когда они подъехали ближе, то сумели рассмотреть прелестный прудик. Около пруда было большое дерево. Его ветви были настолько массивными, что даже издали их легко разглядеть. Через промежуток времени, юнцы подъехали к дереву. Сначала слез чертёнок а за ним и красновласый. Траспорт они оставили с другой стороны древа. Пик сел на траву, опираясь о могучую кору древесины. Данте последовал его примеру, и сел рядом с ним. Медовые глаза устремились в сторону пруда. —Как думаешь.. —Неуверенно начал Данте. —Хуже лёгкость или тяжесть? —М?.. —Пик не отрывался от пруда. Но всё же вопрос его заинтересовал. Фиолетовый недолго думая ответил. —Смотря как рассматривать. Если ты про быт, то мне кажется что лучше рассматривать тяжесть. В ней, человеку есть то, ради чего нужно стремиться. А лёгкость в быту невыносима. Со временем она становится отвтратна каждому. Лёгкость очень быстро надоедает.. А если же как ситуация то.. Возможно тяжёлые ситуации, и обстоятельства нас заколяют. А из-за лёгкости мы можем совсем сдеградировать. —А ты.. Предпочёл бы лёгкость или тяжесть в отношениях? —Чтож.. Это серьёзный вопрос. Мне кажется что лёгкие отношения долго не протянут. Данте почувствовал как растрёпанный смутился из-за этого вопроса. Он выглядит таким.. растерянным. Хочется помочь ему. Но он не позволит. Он желает разобраться в этом сам. Мудрец неожиданно взял лохматого за щёки. Затем, одна рука легла на черепную коробку, поглаживая большим пальцем сливовые волосы. Пик поднял свой взор на красного. —Знаешь.. —Начал Данте. Улыбка отобразилась на его лице. —Мне хочется узнать что сейчас творится в этой головке. На такие действия, янтарноглазик отреагировал нежно. Это заставило Данте удивиться. Пик аккуратно положил свою ладонь на чужую руку, что находилась на его щеке. А затем уткнулся носиком в грудь гуманиста. —В последнее время.. всё так изменилось. Я уже не получаю удовольствие от одиночества. И с тобой, я чувствую как становлюсь.. мягче?.. Всё настолько запуталось, что у меня уже нет сто процентной уверенности в том, что я хочу здесь остаться.. Могу я кое в чём признаться? —Можешь. —Данте поцеловал рогатого в макушку. —Парой мне хочется уехать с тобой. Просто дождаться нужного срока и улететь.. Не хочется расставаться с тобой но.. Эта квартира.. Она уже куплена, я никак не смогу её оставить.. Я себя ощущаю Беатриче.. —Беатриче?.. Солнце, не стоит унывать. Жизнь пойдёт так, как будет правильней. Кто знает, может мы и вправду уедем вместе, а может у нас жизнь пройдёт лучше по отдельности. Да и если ты Беатриче, то я твой Алигьери. Считай с именем у меня уже всё решено, осталось только твоё сменить. —Пик начал что-то бубнить. Наконец он оторвался от груди и с недовольством поглядел на того. —Я не собираюсь менять имя. Тем более на женское! —Эмоционально высказал паренёк. —Пх, не проблема. Возьмёшь себе второе имя. —Потрёпывая по голове процедил Данте. —Неет, это будет плохо звучать! Я стыдиться собственного имени буду! —Беатриче. Не стоит стыдиться, моя дорогая. После таких слов Пик раскраснелся. Кажется от злости, но возможно смущение присутствовало. Зрачки у лохматого покраснели, и чертёнок ударил Данте по голове. Не сильно, но ударил. Затем сложил руки на груди и ответрнулся. —Ну, малыш, это была просто шутка. Не обижайся на меня. —Красновласый прикоснулся к Пику. Он трепетно тронул того за плечо подушечками пальцев. —Если ты меня так называл, то теперь я тебя буду так же звать. Отныне ты — Алигьери. —Хм, буду рад носить такую честь. Растрёпанный гордо ухмыльнулся. Философ раскрыл руки для объятий, и в них почти сразу оказался фиолетовый. Оба довольно улыбались, сидя наблюдая за водоёмом. В прудик прилетели утки. Кажется, это была некая стая. Птицы начали плыть по воде, оставляя за собой след. Этот след напоминал полоски от самолёта на небе. Кстати о небе. Переводчик глянул на океан облаков, что находился прямо над ним. Облака были большими и разными. Вероятно, их размер объяснял недавний дождь. Заглядываясь на столь нежную картину, огненный потряс своего любовника, показывая взглядом на небесный свод. Сначала Пик хмурился, но вскоре лицо его расслабилось. Данте глянул на своего соседа, а тот сидел с приоткрытым ртом и околдованным взором. Красный даже сравнил пушистого с ребёнком. Неужели лохматый так редко видит небо? —Красиво.. —Ты прав.. Долго ещё они так просидели. Янтарные глазки высматривали небосвод, а красные рассматривали Пика. Растрёпанные волосы стали самыми любимыми волосами на свете. Но тишину нарушил обладатель сливовой шевелюры. Он хитро улыбнулся, нахмурил бровки и развернулся к философу. Сам мудрец не понял ,что задумал его бес. Тот присел между ног Данте, и облокотился о его грудь. Казалось, что Пик начал прижиматься, а затем расслабляться. Красный обхватил руками пиковую талию. Этот момент настал так неожиданно. Атмосфера была такая уютная. Внизу живота, красный почувствовал завязывающийся узел. Мыслителю даже пришла на ум одна глупая мысль. Очень глупая мысль. Ему показалось, лишь на мгновение, что он начинает постепенно влюбляться в.. расстрёпанную катастрофу. По истине дурная мысль. На фиалковые волосы заботливо положили руку. Сначала Пику это не нравилось, он хотел вырваться из хватки своего друга. Но затем парень привык, и кажется ему это доставляло удовольствие. Янтарноглазый даже иногда тянулся за новыми поглаживаниями. На деле, лохматый в тайне любил когда его так гладят. И каждое прикосновение Данте он запоминал, будто странички из первого дневника. —А что... Ты будешь делать когда улетишь?.. —Такого вопроса не должно было быть. Хотя, до этого всё было слишком идеально. Переводчик задумался. Он не знал как правильней ответить на такой вопрос человеку, с которым он в скором времени должен расстаться. —Скорее всего работать. Может отправлюсь в путешествие. В любом случае.. займу себя чем-то. Либо ты управляешь своим днем, либо день управляет тобой. А ты что будешь делать в Италии? —Я.. Не задумывался об этом. Может сдам на права, и куплю себе мотоцикл. —Ох, так я наткнулся на плохого парня. Мне кажется, скоро ты вновь меня удивишь. —С улыбкой он чмокнул того в макушку, от чего тот издал лёгкий смешок. —Ещё как, Алигьери. Пик повернулся лицом к любовнику. Он нежно поцеловал губы собеседника. Данте ответил, он вновь чуть сжал талию напротив. Когда чертёнок отстранился, улыбнулся во все зубки. Или же клыки. Из губ растрёпанного сочилась кровь. Это роспись красноглазого. Долго парни смотрели друг на друга. Пытались запомнить каждую особенность лица. Каждую вкрапинку радужки. И даже эмоции, что отображались на лицах. Это похоже на фотоаппарат. И "фотки" которые они сделали, надолго сохраняться в в их коробочках. Только не картонных, а черепных. Пик нежно коснулся щеки Данте, от чего философ аккуратно взял запястье парня. Затем он поцеловал кисть пиковой руки. От таких действий, фиолетовый смущённо убрал руку. Философ заметил немного краски на ланитах своего беса, поэтому решил воспользоваться удобным положением. Мудрый парень, вернул вторую руку на чужой торс, и уложил янтарноглазого в море изумрудных колосьев. Аметистовые локоны небрежно расположились на траве. Они изредка отблёскивали, а рожки Пика слегка дёргались. Наверное из-за ветра. А медовые глаза.. Ох, эти бесподобные глаза.. Они напоминали Данте солнце. Или другие звёзды. Так и не было ясно, но что-то неземное в них таилось. Зрачки замерли на месте, рогатый не отводил взгляда. Губы он приоткрыл. Может от удивления, может просто расслабился. Переводчик навис над желанным телом. Тут же мысль про влюблённость вылетела из головы красновласого. ,,Он просто меня влечёт, дело тут явно не в чувствах." Подобные мысли ещё недолго приходили в сознание. Но пока он думал, не переставал любоваться красотой своего любовника. Он влюбился. Влюбился не в Пика, в его тело. По крайней мере, он так думал. Но надолго ли такая мысль останется в разуме? Лохматый наконец нарушил тишину. Он сначала нахмурился, а затем начал ёрзать. Видимо, парень захотел выбраться. Из-за действий, послышался шелест травы. —Пусти! —Улыбка по прежнему лежала на лице, только теперь в сопровождении хмурых бровей. —С чего бы? Если ты скажешь зачем мне тебя выпускать, так уж и быть, я подумаю. Хитрый взгляд огненных глаз подбешивал клыкастого. Всё же, он и мотивировал. Пик тяжко выдохнул. После, чуть поразмышлял, и ответил. —Для того, чтобы порадовать меня. —Данте хихикнул, от чего потерял контроль над ситуацией. Рогатый попытался освободиться, но у него не вышло. —Ох, дорогой, ты прав. Но.. —От этого "но" растрёпанный совсем разозлился. Губы перестали выражать радость. Парень выглядел сердито, чего не скажешь о мыслителе. Красноокий хотел уже сдержать смешок, от беспомощного юноши напротив. —Что значит "но"?! Ты сказал что отпустишь меня... Чего ждёшь?! —Боюсь, ты не так услышал. Я сказал что подумаю. Но сейчас не буду идти тебе на уступки... —Данте вновь оглядел чужое лицо. Зрачки уже стали красными. Похоже, гуманист хорошо постарался. —Желания нет.. —Ах ты!.. Мерзавец! Подлец! —Кажется, пиковый не хотел материть любовника. Слова он подбирал долго. Скорее, чтобы не задеть чувства красного. Через время, философ всё же оставил чертёнка в покое. Но не надолго. Данте лёг рядом с любовником. Взгляд его направлен был к верху. Над ними была могучая крона дерева. Рядом шумел пруд. А ещё ближе, что-то напевал лохматый. И что-то явно знакомое. Знакомое ушам, мозгу и сердцу. Как будто строчки, были знакомы даже глазам. Переводчик прислушался к приятному голосу. Он пел почти не слышно, но строчки льющиеся из губ, не давали успокоиться. —There was a time when we were filled with laughter, Haplessly hoping happy ever after, Did we string up a heart, let it swing from the rafters And bleed. —There's blood on your legs ,I love you. There's blood on your legs ,I love you. В какой-то момент, мудрец присоединился к пению. Это было неожиданно. Особенно то, что они оба знали эту песню. Неужели их вкусы в музыке настолько схожи? Юноши продолжили петь. Им было хорошо друг с другом. Внимание, поддержка, понимание. Всё это кружило в воздухе когда они встречались. Уже плевать на мнение окружающих. Данте всё равно здесь на полтора месяца. Он уедет, и всё вернётся на свои места. На свои перевернувшиеся места. Пик улыбнулся. Он испытал что-то очень пылкое внутри себя. Приятно иметь родственную душу. До жути приятно. Они ещё долго смотрели в крону дерева, и сплетали голоса воедино. Им не нужно было о чем-то думать, не нужно было напрягаться. Любовники просто лежали, и пели. Затем, рогатый повернул голову в сторону переводчика. Данте так же безмятежно обернулся. Юнцы смотрели друг на друга. А точнее, заглядывали в глаза, в душу. Философ наслаждался янтарём напротив. А может и золотистой смолой, глаза у растрёпанного такие же тянучие. Он глянул на выпирающие ключицы Пика. Они были давольно острыми. После, глазам Данте предстали изысканные скулы. Казалось, что фиолетовый был идеален. У него не было каких-то минусов. Пик — был для Данте чем-то недостежимым. Как Беатриче для Алигьери. Словно музой. Хотя, зачем здесь "словно"? Парни уехали обратно, и хорошо провели время. Даже приняли вместе душ. Мыслитель рад, что отвёз в то местечко свою музу. Благодаря этой местности, они стали ещё ближе. Но точно ли в этом виновато место?