Доброй ночи, Дозор!

Филипп действительно спал. Но не потому, что желал выспаться (что ему совершенно точно не помешало бы), а чтобы проверить одну свою идею, не отпускавшую после того странного сна, когда неизвестный сноходец едва не убил его. По непостижимым законам сна, он видел перед собой вращающийся круг со вписанным в него треугольником. Круг был городом, а треугольник - его частью. Филипп понимал, что это значит. Кто и зачем вписал в архитектуру города здания обоих Дозоров и Следственного изолятора так, что если соединить их воображаемыми линиями, получался равнобедренный треугольник, ему было неизвестно. Но приметил он эту странность давно. Круг вращался, похожий на колесо рулетки. Филипп ждал. Коротким импульсом воли он остановил круг и один из углов оказался рядом. Ночной Дозор. Филипп пожелал увидеть, что там. И увидел. На вахте сидел Иван Захаров. Он слушал радио, и звучало там что-то настолько русско-попсовое, что Филипп даже во сне поморщился. Ещё Иван разгадывал кроссворды в толстом журнале, переходящем по наследству от дозорного к дозорному по ночам. Невесомо свесившись с его плеча, Филипп попытался понять, над чем таким сложным Иван морщит лоб. Букв, разумеется, не разобрал, но понял по мыслям дозорного. "Дантес в замке Иф. Пять букв". Кажется, Иван пытался припомнить, был ли свой замок у убийцы Пушкина. Школьную программу он ещё помнил. "Узник" - шепнул ему на ухо Филипп. "Ага!" - произнёс довольный Иван, вписывая слово. Больше в здании Дозора никого не было, и Филиппу стало неинтересно. Он позволил кругу раскрутиться вновь. Дал разойтись как следует, и остановил. Дневной Дозор. Здесь было почти пусто. На вахте дежурил оборотень. Бродили уборщики, тоже иные, тёмные. Дневной мог себе такое позволить. Ещё, в одном из кабинетов он почувствовал Жальцева. Тоже любитель засидеться на работе допоздна. Филипп пожелал оказаться рядом с ним, и это тотчас исполнилось. Жальцев расслабленно сидел в своём кресле, вытянув ноги, бросив очки на стол. Он улыбался, до того мягко и приятно, что Филипп едва не забылся, притянутый слишком близко его неожиданным обаянием. Улыбка пропала. Евгений напряжённо выпрямился, будто прислушиваясь. И Филипп ринулся назад. Его едва не застукали. Круг сделал ещё несколько оборотов, и Филипп увидел здание СИЗО, которое у него будило не самые лучшие воспоминания. Но сейчас речь о деле. Он сосредоточился. Итак, сейчас здесь содержался лишь один задержанный - ведьма Соловьёва. Она находилась в медицинском блоке. И кажется, спала. Что же такое сделали с ней на допросе в Дневном, что она оказалась там, вместо обычной камеры? Днём, когда с трудом вскрыв защиту, они ворвались к ней в квартиру, женщина находилась на грани истерики, до того напуганная, что говорить толком не могла. Жальцев пообещал рассказать Филиппу всё, что удастся узнать у неё, сразу после допроса. Но почему-то не позвонил. Не будь Филипп сейчас во сне, в образе бестелесного духа, он покачал бы головой: Жальцев, как всегда, при своих интересах. Это немного злило. Филипп хотел было уже податься назад, но по воображаемому кругу снаружи будто пробежали молнии, а на здание СИЗО наползла густая тень. Лампы на потолке мигнули, впрочем так коротко, что даже охрана не всполошилась. Посмотреть, что снаружи? Здание следственного изолятора, перестроенное из какого-то административного корпуса, имело довольно широкий, хорошо просматриваемый двор. Высокий кованый забор служил дополнительной линией магической обороны. Только вот, сейчас некий иной, легко проламывая защиту, вторгся на запретную территорию. Кто это? Филипп попытался рассмотреть. Но это всего лишь сон, и ему доступны одни лишь ощущения. Удалось понять, что неизвестный гость уже был здесь и знает расположение помещений. И цель его ясна - ведьма. Филипп дёрнулся, пытаясь проснуться, с намерением поспешить, предотвратить... Тень, густая, вязкая, накрыла его, не отпуская. Он был как муха, увязшая в варенье. Дышать стало трудно, тело и сознание каменели, обездвиживались совсем. Он понял, что непозволительно долго находится здесь, тратя не только магию, но и простые, человеческие силы. Ему не выбраться... А тень всё душила, давила. Филипп чувствовал её злорадство - попался! Наконец попался! Она сделает то, что не удалось в прошлый раз! Нет. Теперь он готов и знает, что делать. Филипп вообразил себе тонкую нить паутины, свисающую откуда-то сверху. А затем ухватился за неё всем собой. И сразу же стало легче. Он выпростался из недовольно гудящего мрака, созданного неизвестным врагом, потянулся, дальше, ещё... Вздрогнул и проснулся. Он лежал в своей постели, мокрый от пота и едва дышащий от слабости. Он пытался растерянно сообразить, сколько правды во всём увиденном? И стоит ли в самом деле звонить Жальцеву с предупреждением, что некто решил вломиться в СИЗО с целью уничтожить свидетеля? Что, если это действительно всего лишь сон? Кем он выставит себя перед Жальцевым? Перед дозорными? В итоге терзаний, пока приходил в себя и набирался сил, он решил, что сперва съездит туда проверить сам. В этом не будет ничего странного. С трудом встал и дополз до ванной. Очень хотелось принять душ, но это будет долго, и позволил себе всего лишь обтереться приятно влажным полотенцем. Посмотрел в зеркало. Под глазами синяки, волосы торчком. Даа... И прямо услышал иронический голос отца: а вы, Филипп Даниилович, наивно полагали, что такие штуки даром даются? Что ж, следующим действием, он нашёл в своём сейфе сиренево-прозрачный кристалл александрита с запасом магической подпитки. Сразу стало значительно легче. Теперь можно одеться без дрожи в конечностях. Минут через двадцать торопливых сборов он уселся в свой автомобиль и по ночному городу двинул в задуманном направлении. * * * Город спал, по-летнему тёплый, беззащитный. Даже любители гулять по свежему полумраку давно разошлись по домам. Только горят неоном витрины и редкие машины такси проскакивают мимо. Ещё на подъездах он уловил вибрацию вопящей в сумраке сигналки СИЗО. Коротко бикнул собственный смартфон, объявляя тревогу. Филипп прибавил скорости. Ещё чуть-чуть. Выскочил из машины у самых ворот. И понял, что опоздал. В здании сновала охрана. Двое выскочили наружу, сбегая по крыльцу, по следу беспрепятственно покинувшего территорию злоумышленника. Филипп обернулся, не увидев, а скорее почувствовав - его. Он удалялся не торопясь, игнорируя мигающий светофор, бездумно пёр прямо через дорогу. Сгорбленная фигура в серой ветровке и джинсах, таких старых и затрёпанных, будто найдены были на свалке. - Стоять! - крикнул ему Филипп, вполне понимая при этом всю бесполезность сейчас любых усилий, - Ночной Дозор! Приказываю сдаться! Мужчина вздрогнул, будто разбуженный его резким окриком и обернулся, в недоумении моргая. От охраны в него полетели магические сети, сверкнули лучами заклинания подоспевших ночных дозорных. Бесполезно. Сети опали сквозь пустоту, растворяясь в асфальтовом полотне, а заклинания пролетели мимо. Только что стоявший здесь иной исчез, будто растворился. Охранники ругались между собой, докладывали что-то и кому-то по телефону. К Филиппу подошли Ефим Скаловский и Дмитрий Сазонов, ожидая хоть пояснений, что произошло. Зазвонил смартфон. Николай. - Филипп, что случилось? - В здании СИЗО только что была убита свидетельница, - сухо ответил он, расслышавший обмен репликами охраны. - Какие действия? - судя по чуть хриплому бубнежу, Николай успел уснуть. - Никаких. Я уже на месте. Дежурства в штатном режиме. В вашем присутствии нет необходимости. Кивнул слышавшим его дозорным. Сазонов понял без слов, повёл Ефима в сторону. Рядом резко затормозил автомобиль. Филиппу очень захотелось выругаться, отчаянно, зверски. Но он не тронулся с места, даже не повернул головы к подошедшему Жальцеву. Только спросил: - Почему ведьма была в медицинском блоке, а не в камере? - Мне пришлось её усыпить, - после короткой паузы, глухо ответил Жальцев, - Она была слишком не в себе, я счел лучшим оставить её под наблюдением медперсонала, - и спросил сам, - Вы видели... преступника? - Если бы она находилась в камере, - будто не услышал Филипп, - возможно, до неё не удалось бы добраться. А она... судя по всему, даже на помощь не могла позвать. Звеня бешеной гармоникой к ним неслась машина скорой. Притормозила. Из неё выбрался доктор Брик. Коротко кивнув Филиппу и Евгению, поспешил внутрь. Филипп вопросительно обернулся к одному из охранников, что сейчас курил у крыльца. Тёмный, наверняка присланный Москвой из какой-нибудь глубинки на стажировку. - Мертва, - догадливо кивнул тот, - Медбрат, что её курировал, жив, только без сознания. Как к себе домой вошёл, гад. Но жертв больше нет. Филипп наконец посмотрел на Жальцева, сейчас суетливо трущего свои очки. - Кто ж знал? - тёмный развёл руками, - А вы, Филипп Даниилович, что же, выходит, прежде всех здесь оказались? Ещё до того, как тревога сработала? Это каким же образом? - Не важно, - выдохнул Филипп. Вдруг вспомнил о первом вопросе, - Я успел его увидеть. Прежде чем он пропал. - И? - Жальцев вернул очки на лицо и весь напрягся, как перед прыжком, - Кто? - Степан Перовский. Ну или тот иной, которого мы знали под этим именем. Тот, кого Инквизиция считает погибшим в результате неудачной попытки побега. Получается, он действительно в городе.