***
— Господин Ким? Что-то подсказать? Чонгук не может скрыть своего удивления от появления покупателя на следующий же день. Вроде без пакетов, значит, не возвращать. В чем же тогда дело? — Покажи мужские вещи на лет двадцать-двадцать пять. Не те дешевки, которые были вчера. Нормальные вещи. Чонгук кивает растерянно, уводя покупателя в другую сторону, и показывает вещи без кричащих логотипов. Они выглядят стильно, но по ним не опознать бренд. Такое любят по-настоящему богатые люди. Сегодня, на удивление, господин Ким говорит и критично рассматривает каждую вещь. По нему самому можно сказать, что стиль у него отменный. Классический и взрослый, присущий людям его возраста и статуса. Образы, которые он составляет, также не обделены чувством прекрасного: все тот же классический стиль, темные и пастельные тона, ничего пестрого и вычурного. Чон ничего не знает о мужчине, кроме его дурной славы в магазине и подвигах в покупках. Но, опираясь на две встречи, можно сказать: он и правда серьезный бизнесмен. Такой же, как и родители Чонгука. Вечно серьезное и безэмоциональное лицо, острый взгляд, морщинки у глаз, грубая кожа рук и резкие движения. В иной раз кажется, что мужчина того и гляди своим тяжелым взглядом дыру прожжет или пришибет рукой, словно муху. Аура господина Кима давит на парня, забирает вокруг всё хорошее. Кажется, даже легкая музыка перестала играть, а ароматизаторы источать запах цветов. В этот раз они провозились так же долго, но более нудно. Чон успел устать и проклясть мужчину миллион раз. Результат стоил всех усилий: несколько полных пакетов и чек в двести миллионов. Второй самый большой чек на долю магазина, и снова стараниями Чонгука. Этот господин — золотая жила. — Спасибо за покупку. Надеемся увидеть Вас еще ни раз у нас, — Чонгук обворожительно улыбается, протягивая тяжелые пакеты подрагивающими от усталости руками, но господин Ким их забирать не спешит. — Оставь себе. И уходит. Просто берет и уходит! Оставляет Чона стоять в полном непонимании происходящего с открытым ртом, как дурака! Эти дурацкие пакеты падают на пол, ещё и вещи вываливаются на кафельный пол… Ну что за день?! И что ему теперь делать? Правда, взять вещи? И за какие такие заслуги? Неужели… Неужели этот холеный богатей хочет видеть его, Чонгука, в качестве одной из своих шлюх? Не благодарность же это за вчерашнее обслуживание, ей-богу. Чонгук — реалист. И раз сегодня ему перепало такое счастье, парень с удовольствием сдаст вещи и отложит эти деньги на покупку квартиры. Зачем только ему эти шмотки? Бред.***
Господин Ким теперь заходит всё чаще, покупает Чонгуку вещи практически молча и уходит, а Чон только больше удивляется и каждый раз сдает подаренные вещи обратно, откладывая деньги на квартиру. Почти накопил, кстати! Милое личико — действительно билет в счастливое будущее. Благодаря ему у Чонгука в двадцать будет своя квартира без помощи родителей! Пусть выкусят. Но устраивает это отнюдь не всех. Недавно мужчина стал ещё более настойчивым, хотя куда ещё? По горло уже этот господин Ким, если быть честным. Посылает курьеров с украшениями и одеждой других брендов, так ещё и без чеков. Хитрец! Видимо, пронюхал, что его подарки не оставляют себе. Приходится забирать обновки домой, и так постепенно его гардероб сменяется на дорогущие вещи известных брендов. Прям как раньше. Не то чтобы он сильно хотел, но места в шкафу уже не было на старые, а продавать слишком энергозатратно. Но сегодня господин Ким переступил черту. С утра пораньше (прошу заметить, в выходной!) Чонгука разбудил стук в дверь и такой же сонный курьер. Всучил ему бумажный пакет и букет цветов, снова оставив в немом одиночестве и шоке стоять с открытым ртом и дверью. Это всё больше пугает, чем нравится. Интересно, этот Ким так за всеми своими пассиями ухаживает? И как они только ведутся на такое… Подарки все же забирает: как можно выкинуть шикарный букет гипсофилы и завтрак? Он же не идиот, в самом деле! Рациональное использование, все дела. Цветы отправляются в вазу, а еда — на стол и позднее в желудок. Тосты с авокадо и рыбой, апельсиновый сок и макаруны. Довольно мило, если не знать, что всё это делает для него взрослый мужчина, имени которого Чонгук не знает. Можно было, конечно, посмотреть в интернете, узнать побольше о роде его деятельности, имя, в конце концов! Но известных личностей с фамилией Ким слишком много. У Чона нет времени на такие глупости. — И зачем я только ему нужен? Это новые игры у богатых? — бурчит Чонгук себе под нос, пережевывая завтрак. — Правду говорят, мужчины странные. Убирая за собой со стола следы приятного завтрака, Чон невольно улыбается при взгляде на букет. Пускай он мужчина, но цветы красивые и нравятся ему не меньше, чем девушкам. В букете он обнаруживает записку, что снова удивляет. За ним ухаживают, как за девчонкой лет так тридцать назад. «Сегодня в пять будь готов.» — Этот мужчина вообще умеет спрашивать, предлагать там? Только требует. Еще и эти способы знакомства… Старпер, — фыркает, выкинув бумажку. — Стоит дать ему пару уроков пикапа, но не сегодня. Никуда он не пойдет с ним. Пусть даже не мечтает! Кто он такой, чтобы идти с ним на какое-то паршивое свидание? Этот мерзкий старикашка даже мизинца чонова не стоит. С характерным щелчком кусачки для ногтей отрезают ноготь на большом пальце ноги, кусочек которого отлетает в другой край ванной комнаты. Сегодня выходной, а значит, день только для него, а не странных клиентов магазина. Чонгук с удовольствием валяется два часа в ванной, ухаживает за лицом, волосами и телом, будто и правда собирается на свидание. Но это обычный ритуал. Так стараться можно только для себя, тот, кто делает это в первую очередь для других, — слабак. С маской на лице Чон голышом валится на диван в гостиной и включает сериал на телевизоре. Как хорошо жить одному! Никто и слова против не скажет! Никаких нравоучений: «Это не делай», «Так не выгляди», «Учись усердно». Кстати об этом, стоило бы начать закрывать свои честно накопленные долги в университете, но он так устал. Работа забирает все силы. Лучше купит и сдаст, когда удастся прийти. И как его еще не отчислили? Хоть тут родители помогают. Время доходит до половины шестого. Чонгук и не заметил, как быстро пролетело время за просмотром дорамы. И как тут успеть что-то сделать? Его прекрасный вечер портит совершенно внезапный звонок в дверь. Неужели еще один курьер? — Да кто приперся в такое время! — Чонгук недовольно бурчит, поднимаясь с удобного дивана, по пути натягивает махровый халат и выбрасывает уже сухую маску. За дверью оказывается господин Ким. Впервые парень видит его не в магазине. От удивления милое личико даже вытягивается, а язык присыхает к нёбу. — Ты еще не готов, — выносит вердикт мужчина, оглядев его с ног до головы. — Я предвидел это, поэтому заказал столик на шесть. Тебе стоит поторопиться. Понимаю, что к свиданиям с таким, как я, готовятся днями, но у нас нет столько времени. Чонгук кривится, оглядев мужчину в дорогом костюме в ответ. Это так мерзко. Он не против однополых отношений, пока к нему не пытаются подкатить. Стоит признаться, с ним такое впервые, и ему не нравится. — Я никуда с вами не пойду. Мне не нравятся мальчики, — фыркает, потянув дверь на себя, но ботинок не дает закрыть ее. — А я вроде уже давно и не мальчик, Чонгук, — господин Ким озаряет его ухмылкой. — Я даже не знаю вашего имени, господин Ким. — Это не беда. Чем скорее оденешься, тем больше мы узнаем друг о друге. — Вы от меня не отстанете, верно? — вздыхает, оперевшись о дверной косяк. — Конечно. Я так просто не сдаюсь. — Хотите меня изнасиловать? — Откуда такие мысли, куколка? Хочу тебя в своей постели, но не таким способом. Можешь не переживать так. — Ладно. Чонгук не умеет спорить, особенно с людьми старше. Он чувствует себя маленьким ребенком — хочется сразу заплакать, поэтому лучше согласиться и пойти собираться. Час позора — и он свободен. Чон оставляет мужчину одного в коридоре и уходит в спальню. Теперь у него весь гардероб создан, чтобы подходить мужчине. Специально подбирал, гад. — Поторопись, у нас осталось всего двадцать минут. Ехать пятнадцать, значит, на сборы осталось… — Пять, считать умею, — фыркает Чон, натягивая кое-как брюки на задницу и поверх базовой черной футболки рубаху в синюю полоску. Волосы и так всегда прямые — их достаточно лишь расчесать, на лице же парень замазывает покраснения и мажет губы блеском. Он, как всегда, неотразим, и с этим трудно спорить. Неудивительно, что клиенты западают на него. — Я готов, — оповещает, выходя в коридор. — Так-то лучше. Поехали. Машина у господина Кима дорогая и комфортная. Уровень выше чувствуется абсолютно во всем: кожаные сиденья, подсветка панели, даже в держателях для напитков уже стоят стаканчики с холодным кофе. В машине даже пахнет дорого: деревом и ванилью. Приятно и ненавязчиво, в отличие от ухаживаний мужчины. — И все же, как вас зовут? — Ким Тэхен. Неужели не узнал меня сразу или не попытался поискать в интернете? — Как-то не было времени на эти глупости. — Вот как, — хмыкает Ким. — Почему сдавал все подарки? Мне пришлось поднапрячься, чтобы найти хорошие вещи и в других магазинах. — Мне не нужны дорогие вещи от мужчин, особенно от вас. Можете больше не утруждаться, господин Ким. — Я уже говорил, что без боя не сдаюсь. После первого свидания ты точно изменишь свое мнение, куколка, — мужчина совершенно отвратительно, по скромному мнению Чонгука, подмигивает. И как таким можно быть по отношению к другому парню? — Прекращайте называть меня так. Это ужасно. Чон прибавляет громкость музыки, лишь бы больше не слышать сладких речей этого демона, и отворачивается к окну, где показывается центр громкого и никогда не засыпающего Сеула. И почему среди пятидесяти миллионов человек мужчина выбрал именно его? Машина плавно останавливается около торгового центра, где располагается магазин, в котором Чонгук работает. Неужели снова вещи заставит брать? — И что мы тут делаем? — На пятом этаже есть замечательный ресторан, ты не знал? Столько тут работаешь и думаешь, что, кроме магазина, ничего не существует? — Предпочитаю не забивать голову лишней информацией, — Чонгук фыркает, подав мужчине руку, когда перед ним открывается дверь. Только бы никто не увидел его в компании господина Кима. Это же будет такой позор. В торговом центре в столь поздний час довольно многолюдно. Люди пришли после работы поужинать или погулять. Все такие счастливые… Их точно не вытащили из дома насильно и не заставили идти на свидание с мужчиной вдвое старше себя. Чонгуку кажется, что все поголовно смотрят только на них. Каждый осуждает их пару, которой и нет. Вот-вот и кто-нибудь из прохожих нападет с кулаками. На деле же на них никто и не смотрит, но Чон все равно пытается прикрыться воротом пальто, лишь бы его не увидели и самому никого не видеть. В лифте они одни, что немного успокаивает, и Чонгук может расслабиться. Всего часик и его отпустят домой. — Неужели тебе так стыдно идти рядом с мужчиной? — Когда этот мужчина пытается затащить в кровать, мне не только стыдно, но и некомфортно. Вы мне противны, господин Ким, — кидает на мужчину полный ненависти взгляд. По сути, господин Ким ничего ему не сделал. Он просто влюблен? И пытается добиться внимания. Но отсутствие принятия отказов невероятно раздражает. — Вот как. Это забавно, Чонгук, — и будто в подтверждении своих слов надменно смеется. Двери лифта отворяются, и они выходят, прежде чем люди заполняют небольшую кабину лифта. Они проходят несколько магазинов с одеждой. Осенняя коллекция, вывешенная совсем недавно, приятна глазу. Пускай все эти пальто и береты — не его стиль, но выглядят аутентично, под стать осени из американских фильмов. На входе у господина Кима проверяют бронь, и официант в розовой форме проводит их к столику. Тут всё словно произведение искусства. Каждый столик уникален по-своему и огражден тематической зоной. В одной — лампы в виде пушистых облаков и кресла, слепленные из сотни плюшевых мишек; в другой — диваны в форме лапши и стол, словно яичница. В третьей же кресла похожи на огромные чашки с кофе, и стены с листьями и ягодами. Даже такой искушенный всеми видами развлечений, как Чонгук, в восторге. Они заходят в комнату с лазурными стенами, из которых растут розовые руки, которые и являются сидениями. Светильник — облако, а стол — цилиндр из голубого мрамора. — Вау, — выдыхает парень. И почему он не знал об этом месте раньше? — А так не хотел идти на свидание. Ребенок. Тэхен галантно усаживает новую пассию в причудливое кресло и дает такое же интересное, как и место, меню. Сам садится напротив и подзывает официанта. — Пасту с морепродуктами и моему партнеру обязательно тройной молочный коктейль. Что хочешь на основное блюдо, Чонгук? — Розовый кимпаб, рамен и панкейки. Спасибо. Чон отдает меню девушке с милой улыбкой и, как только та уходит, переводит испепеляющий злостью взгляд на мужчину. — Зачем ты назвал меня своим партнером?! Хочешь, чтобы это стало достоянием общественности? — Я не боюсь раскрывать свои отношения, пока человек мне интересен. А ты мне очень интересен, Чонгук, — смотрит в ответ плотоядно, словно хищник на свою жертву, и этим пугает. Чонгук сдается первым, вжимаясь в кресло беззащитным комочком: гляделки никогда не были его коньком. Стоило вызвать господина Кима на поединок в шахматы. — Ты не лопнешь? Тэхен задает резонный вопрос, когда стол уже ломится от еды. Чонгук не похож на обжору, но и на спортсмена тоже, справедливости ради. Обычно люди столько не едят, особенно слабый пол на свиданиях, а в Чоне он видит только свою пассию, никак не равного соперника. — Не лопну, — передразнивает мужчину и с излишней охотой принимается заталкивать в себя калорийную пищу, которую топит под сладкой бомбой молочного коктейля. Может, хоть так спугнет мужчину. Но тот и бровью не ведет. Сам аккуратно ест, элегантно накручивая пасту на вилку. Не старается развить разговор вплоть до середины своего блюда и десертов Чонгука. — И все же. Расскажи о себе побольше. Сколько тебе лет, учишься ли и кто твои родители? — Будто вы уже не узнали это через свои шпионские штучки, — закатывает глаза парень точно с желанием увидеть небольших размеров мозг. — Предпочитаю узнавать человека лично и не строить ошибочное мнение заранее. — Зануда. Ладно, раз именами мы обменялись. Мне двадцать один, учусь на маркетолога. От учебы тут одно слово, конечно, хожу только на сессии. Родители оплачивают их, и всё. У них бизнес свой, но я бездарь по их мнению. Сестре обещают отписать, а ей всего два. Ну и пусть. А магазин мне нравится, если бы еще всякие не приставали, — косит недовольный взгляд на мужчину. — Теперь вы. — Что ж. Мне сорок, вот скоро будет сорок один… — Что на старость лет на молодое мясо потянуло? Я вам в сыновья гожусь. Чонгук негодует, хлопнув ладонью по столу. Да как такое возможно?! Да как он может! — Если тебе будет легче, будь ты моим сыном, я бы для начала сдал тебя в армию, свихнулся и точно не посмотрел бы, как на партнера. Не всё человеческое умерло. А теперь не перебивай, имей совесть, — заставляет проглотить язык одним взглядом. — У меня сеть отелей по Восточной Азии. Их построил еще мой дед, я лишь улучшил и приумножил. Что насчет твоих родителей? — Ничего интересного, всего лишь небольшая сеть ресторанов. Возможно, вы слышали о «Flavors»? Они ходят на какие-то мероприятия типа светских с элитой, сливками Сеула, — как вам больше нравится. Но там давно стало скучно, и меня выписали сразу из завещания, — усмехается грустно, доедая свои панкейки и пончики, что шли к коктейлю. — Они, кстати, ваши ровесники. Стоит постыдиться. — Умоляю тебя, мне не знакомо такое чувство. — Заметил уже, — Чон лишь фыркает, предпочитая игнорировать взгляды мужчины. — Когда уже домой? — Так неприятна моя компания? Мы еще не закончили. Стоит потерять немного калорий. — На секс приглашаете? — краснеет от злости, готовый вылететь из ресторана со скандалом. — На прогулку в парке, куколка. Хватит видеть везде приглашение в постель. Я не настолько озабочен, как ты. У тебя недотрах, что ли? — Не мелите чепуху. У меня нет отбоя от девушек, и в постели всё лучше, чем у вас. Уж детей я туда точно не зову. — Хватит выставлять меня педофилом, Чонгук. Ты совершеннолетний. Не вижу никаких проблем. А теперь пошли на прогулку. Чонгук лишь вздыхает, большего ему не позволено, и плетется следом за мужчиной. В центре красивый парк. Иногда он сидит тут, набирается сил перед работой или гуляет после нее же, но впервые этот парк становится продолжением свидания. Как бы потом не ассоциировать это прекрасное место спокойствия с ужасным господином Кимом. — Может, есть какие-то хобби? Заставляли чем-то заниматься родители? — интересуется мужчина, шагая медленными и ровными шагами по тротуару. — Да, это был ад. Всё детство проходил в музыкалку. Могу сыграть что-то на фортепиано, Гоголя там… Он писал музыку? — поворачивает голову на смешок и снова щетинится. — Плевать. У вас есть такой же плачевный опыт? — Ходил в балетную школу несколько лет, но куда больше нравится самба. — А вы не развалитесь, господин Ким? — скептично оглядывает мужчину. После тридцати пяти жизнь вообще есть? — Хочешь проверить? — улыбается на закатанные глаза парня и берет его за руку. — Куколка, какая у тебя самая заветная мечта? — Чтобы меня не называли куколкой, — фыркает Чон, пытаясь вырвать ладонь из чужой хватки, но та слишком сильна. — Но если хотите исполнить, желаю никогда не работать, иметь все и летать каждую неделю на новый курорт. — Это всегда можно устроить, куколка. Тебе только стоит стать моим, — Ким улыбается плотоядно, потянув изящную ладонь к своим губам. Ладонь Чонгука и правда встречается с чужими губами. Только на нее падают капли крови от силы удара. — Не смейте ко мне прикасаться, господин Ким, — кричит на весь парк, привлекая нежелательное внимание прохожих и пугая птиц, что слетают с веток деревьев. — И хватит за мной таскаться! Чонгук сбегает, как девчонка: желания ехать с этим мужчиной в одной машине обратно нет никакого. Хочется лишь уткнуться дома в подушку в виде кошки и поплакать. Так униженно он себя никогда не чувствовал. Зачем только согласился на это чертово свидание, позволил себя опорочить грязным поцелуем и фразами? Гореть ему в аду за такое. Тэхен же ухмыляется, вытирая кровь с разбитой губы. Мальчишка с характером, что ещё больше привлекает. Чонгук все еще ребенок, не получивший ласки и любви, и, если не давить, он легко откроется, что показал вечер. Еще он неприступный, гордый и, самое главное, падок на деньги, но не продан пока никому. Эти сломанные, готовые на всё ради денег куклы уже не так интересны. Хочется ломать самому, смотреть, как парень сдается ради денег, как продается. *** Господин Ким пропал с радаров на какое-то время, подарив мнимое чувство спокойствия и безопасности. Неужели Чонгука оставили в покое, и он сможет выкинуть тот ужасный вечер из головы? Не сказать, что встреча поменяла его жизнь на сто восемьдесят, но точно оставила след. Как минимум, им могут заинтересоваться и парни, и свидания с ними Чонгуку не нравятся. Не нравятся мужчины возраста родителей, их ухаживания, комплименты, улыбки и поцелуи. Это опыт, его стоит пережить и забыть. Но с господином Кимом так просто не выйдет. А ведь Чонгук ничего и не делал, лишь обслужил его прошлую пассию! Неужели господин Ким заинтересовался им, даже не поднимая глаз? И главный вопрос: почему? Конечно, Чонгук хорошенький, но сейчас это больше наказание, чем дар. Он готов отречься от всех благ красавцев, лишь бы его оставили в покое. Покоя Чонгук лишился в тот самый момент, когда господин Ким вновь объявился в его жизни. Мужчина приходит каждый день под закрытие, спустя неделю тишины, приносит цветы, ужин, зовет на свидания и уже лояльнее реагирует на отказы. Неужели решил идти медленными шагами? Уверен, что сможет добиться? Глупость. И понимает это только глупый двадцатиоднолетний Чонгук. И где же это мудрое старшее поколение? — Куколка, ну чего ты ломаешься? Неужели не хочется той жизни, о которой ты мечтаешь? Работать и добиваться чего-то — это же не для тебя. Только сидеть у кого-то на шее и тратить деньги. — Спасибо за комплимент, но мне нравится моя работа, — хочется скривиться, но на работе он может позволить себе лишь улыбку. — Наш магазин закрывается через десять минут. Может, вам что-то все же подсказать? — Хочешь, куплю тебе магазин? Или создать собственный бренд? Мне это ничего не стоит, ты же понимаешь. — Не понимаю, что вы хотите от меня, господин Ким. — Для начала перейти на «ты». Просто Тэхен, хорошо? Живи со мной, Чонгук, ни в чем не нуждайся, трать деньги, а взамен… — Раздвигать ноги перед вами? — выгибает с подозрением бровь. Ну конечно, что же еще. — Быть музой. Ты красивый, Чонгук. Мне нравятся красивые вещи, здания и люди. Хочу видеть тебя рядом с собой и на рекламных баннерах моих отелей. — Если вы хотите видеть меня моделью, стоило зайти с другой стороны. — Но все модели попадают на хорошие контракты через постель, — расплывается в плотоядной улыбке, готовый поглотить его с головой. — Господин Ким, чтобы я хотя бы подумал над вашим предложением, вам стоит купить мне замок во Франции, личный самолет и яхту. Потянете мои запросы? — Осталось лишь замок. Тебе с прудом или без, куколка? — Мы закрываемся, господин Ким, прошу выйти из магазина, — цедит сквозь зубы, чем снова вызывает улыбку у мужчины. — До завтра, куколка. И Чонгук уверен больше, чем на сто процентов — завтра будут такие же разговоры, как и все время до этого. *** И все же Чонгука легко купить. Легче, чем сам он думал. Чон всегда был падок на деньги, готов был угождать родителям ради покупки последней модели телефона и брендовых вещей. Но подростковые годы и буйный характер испортили с ними отношения, и бизнеса, как и денег, ему теперь не видать. За учебу проплатят и отправят в свободное плавание. Хоть на этом спасибо. Иногда он жалеет о ссоре с родными. Сейчас бы приходил в свой ресторан и сидел на жопе ровно, не напрягаясь, и рубил деньги. Тут же — целый день на ногах, но гордость — штука такая. Черта с два он пойдет на поклон. И когда появился мужчина, почти как его отец, готовый дать всё своему чаду, Чонгук задумался. Насколько это будет этично и соответствовать его моральным устоям? Но, с другой стороны, нет ничего плохого, чтобы получать от кого-то деньги, даже если это господин Ким, который видит в нем секс-партнера. С каждым разом это становится так же заманчиво, как отвратительно. Но мистер Ким прав: работать Чонгук не любит, привык лишь тратить деньги. И когда предлагают полное обеспечение, это заманчиво. Тэхен же уже пятый десяток разменял, ему, по скромному мнению Чона, недолго осталось — максимум лет двадцать. Того и гляди, к сорока сможет стать очень богат и одинок. Мужчина становится все настойчивее. Прошел уже месяц неспокойной жизни, но на подарках и ухаживаниях так и не заканчиваются. Чонгука буквально преследуют: провожают на автомобиле от дома на работу и от работы до дома, предлагают каждый раз сесть, но Чон отказывается. Мало ли, приставать будет? Поцелуя ему уже хватило. В один день Чонгук все же сдается. Целый день на ногах в конце недели вымотал его настолько, что идти было невозможно, а тут еще и дождь как назло. Предложение господина Кима оказалось как раз кстати, и парень не смог найти сил отказать. — Все еще хочешь жить так, куколка? — Есть предложение получше? — спрашивает с мировой усталостью в одном себе и устраивается в кресле поудобнее. В машине тепло и уютно, по лобовому стеклу и окнам тарабанит дождь. Не заснуть тут будет сложной задачей. — Прошлое все еще в силе — живи со мной, будь музой и не работай. Чон хмыкает на чужое предложение. Как у него все легко. — Хочу свой собственный магазин, ресторан… Без разницы. Главное, чтобы я забирал деньги и всё… И дом у озера, — зевает, прислонившись головой к прохладному стеклу. — Всё будет, куколка, — обещает господин Ким, посмеявшись слабо, и меняет курс на свой дом. Больше Чонгук не вернется в свою квартиру, разве что за своими вещами. Больше отказов никаких не примет. *** Впервые глаза не раздражает свет солнца, в комнате царит полумрак и свежесть. Неужели Чонгук не забыл зашторить окна и открыть створку? Под ладонями ощущается мягкость простыней, а на тело давит тяжелое одеяло. Что-то не так. Чон с испугом раскрывает глаза и взглядом шарит по незнакомой комнате. Он же ехал домой, а сейчас где? Нетрудно догадаться, кто же забрал его к себе. Под одеялом он оказывается в своей одежде, что успокаивает. Хоть тут без этих клише. С раздувшимися ноздрями, как у быка, и огнем в глазах Чонгук вылетает из комнаты. Длинный коридор ведет к лестнице, по которой он слетает, попадая в просторный холл. С одной стороны — идеально чистая кухня, с другой — столовая, в которой чинно завтракает господин Ким. — Что я тут делаю?! Почему вы отвезли меня к себе, а не домой? Я что, игрушка вам, чтобы захотел — привез, захотел — увез? — Будешь завтракать? Попросить подать что-нибудь? — поднимает спокойный взгляд, чем вызывает еще больше гнева в парне. Да как он может так спокойно говорить о завтраке, когда тут трагедия?! — Ответьте на мои вопросы, — требует, оперевшись руками о спинку стула напротив мужчины. — Ты заснул, и я не хотел тебя будить. Решил отвезти к себе, — пожимает плечами, вытирая губы от остатков еды. — Вчера я убедился, что ты не так уж и против отношений со мной. Ресторан, чтобы показать родителям, что ты и без них стал управляющим, дом, чтобы им что-то доказать. Что ты еще хочешь? Чонгук зависает. Неужели он говорил такое? А мужчина сделал выводы, которые даже ему не приходили в голову. — Этого мне будет достаточно. Ну и безлимитную карту. — Значит, ты согласен? Уже не противно? — Ради этого потерплю. Но без интима! Секс с мужчиной отвратительный. — Ладно, я понял. Постараюсь дождаться твоей готовности. Но не могу обещать на сто процентов, — смеется Тэхен, поднявшись со стула. — Так будешь завтракать? Чонгук кивает, сложив руки на груди. Сегодня он точно подписал контракт с дьяволом. *** Тэхен не выдерживает и месяца совместного проживания — этого парня хочется до звенящих яиц, как никого другого. В каждом, с кем он пытается спать, видит лишь Чонгука. Это ненормально. Это дикое желание сжирает изнутри, заставляет идти на необдуманные поступки. Обещал всё постепенно, не давить на бедного гетеро-мальчика, но не может по-другому. Когда Чонгук ходит в одних трусах и футболках, когда выходит из душа в халате и лежит голым в своей комнате… Тэхену один раз посчастливилось созерцать эту картину, и тогда он кое-как сдержался. Сегодня не смог. Нужно с кем-то снять напряжение после долгой работы и сорванной сделки. Тэхен ловит парня в коридоре утром, когда оба собрались идти завтракать. Затаскивает испуганное тело в спальню, прижимает к стене и упирается стояком между упругих половинок. Чонгук кричит, вырывается, но всё тщетно. Слезы катятся по красивому лицу, а страх сковывает всё тело. Неужели так он и лишится девственности? Неужели мужчина может быть так жесток? Он предпринимает последнюю попытку спастись — наступает со всей силой на чужую ступню. По комнате разносится вскрик боли, и, когда хватка ослабевает, Чон убегает в противоположную часть комнаты. — Не буду я с вами спать, — категорично отказывает мужчине, обойдя кровать. Теперь их разделяет два метра огромного спального места мужчины. — Говорил уже, что не нравятся мне мальчики! Чонгук глупый и наивный, точно ребенок. Не может признать, что в этом доме он не только прекрасная муза, что обеспечивают его не только за это. В какой-то момент на тело должны были посягнуть. — Так дело в этом? Или в твоей боязни, Гук-и? — выдавливает последнее слово с особой желчью. Кима бесит эта упертость и неповиновение так же, как и нравится. Есть в этом что-то запретное и возбуждающее. — Не боюсь я вас, но и спать не буду. Вы мне противны, господин Ким, — продолжает упираться, провоцируя этим мужчину, у которого вены вздулись, а ноздри раздуваются от злости, как у быка. — Проснись, куколка. Хватит строить из себя недотрогу… Ты легко продаешься, вы все такие. Будто бы Чонгук не знал, что от него ждут, думал, что отношения могут существовать без близости. Будто бы самолично не соглашался на отношения с ним, но на душе так противно. Тэхен обещал дождаться готовности, не трогать, а что на деле? Взрослые снова поступают так, как сами того хотят: бросают, делают больно, решают всё за Чонгука, как и всегда. — Будь по-твоему, — освобождает на этот раз, отправив парня в комнату напротив. Снова рушит мосты, что возводились долго и трепетно. Но он ведь тоже человек, а рядом с Чонгуком держать себя в руках тяжело. Сегодня ему остается довольствоваться рукой. Снова. *** Чонгук спускается по извилистой лестнице со второго этажа. На часах восемь утра: до этого парень не спал полночи из-за интересного сериала, отчего сейчас устало трет глаза и зевает с широко открытым ртом. На стол уже должны были накрыть завтрак. Тэхен обычно ест невкусную кашу и тосты с красной рыбой, Чонгуку же делают яичницу или хлопья с молоком и всегда что-то сладкое. Мистер Ким называет его недовольно ребенком, кем он, собственно, еще и является. Чонгук присаживается за накрытый к завтраку стол, напротив господин Ким с чашечкой кофе и газетой. Как всегда, идеален в мелочах: укладка, белая рубашка без единой складки, рукава закатаны до локтя. Он медленными глотками пьет кофе, уже позавтракал. Снова ждал его. — Поужинаешь со мной? — интересуется Тэхен, окинув его потрепанный вид критичным взглядом. — А приставать будете? — Чонгук насмешливо фыркает. Сам же знает, что, конечно, будет. — За кого ты меня принимаешь? — приспускает газету чуть ниже и с прищуром смотрит на парня. — Конечно, буду. Чонгук смеется на всю столовую, что не вяжется с манерами в обществе мужчины, но он ничего не говорит. — Французская кухня, вино, сыр и шоколад. С тебя — привести себя в порядок к шести и надеть что-то легкое, — дает распоряжения Тэхен, встав уже из-за стола. — Чтобы легче снять? — не унимается. После бессонной ночи будто больше смелости появилось. — Чонгук, ты нарываешься, — рычит сквозь сжатые зубы. Хочется вгрызться в чужие губы, стереть эту ухмылку и укусить за каждую колкость, но Тэхен отчего-то медлит. Интересно с ним играть, однако. — Ладно-ладно, мистер зануда. Буду готов к шести. Не мешай завтракать. Чон бурчит, подобно маленькому ребенку, и принимается набивать рот хлопьями, лишь бы от него отвязались. Перепалки с утра пораньше утомляют. *** В этот раз Чонгук не тянет с сборами на ужин, не пытается избежать его и игнорировать господина Кима. Это бессмысленно, тем более в его же доме, где даже если захочешь, не скроешься. За час до назначенного времени Чонгук принимает душ, делает укладку в виде легких кудрей и меняет пижаму на хлопковую рубашку известного бренда и такие же брюки клеш. Это не совсем его стиль, но господину Киму нельзя не угодить. Вот уже пять минут седьмого, парень валяется на диване в гостиной и скучающе рассматривает ноги в туфлях над своей головой. Кроссовки были бы удобнее, но в ресторан в них точно не пустят. — Опаздываете, господин Ким, — усмехается, увидев мужчину между своих ног. — Были дела. Рад, что ты сегодня более пунктуальный, чем я. Идем? — Да. Как вам мой наряд? Достаточно подходящий, господин Ким? — Куколка, хватит уже. Ты не прислуга, чтобы звать господином. Просто Тэхен, можно оппа, как угодно. А наряд хороший, хоть и можно было бы что-то более обтягивающее примерить. У тебя хорошая фигура. — Эм… Спасибо? Поехали уже, я проголодался, — фырчит Чон в ответ на комплименты и тащит смеющегося мужчину за руку к машине. Чонгук ведет себя уже более раскрепощенно в компании господина Кима. Подключает телефон к машине и ставит любимые песни, которые, уверен, не нравятся Тэхену. Парень принял реальность, в которой ему придется жить какое-то время с мужчиной. Но раз ничего нельзя изменить, стоит установить свои правила. Так Чонгук потихоньку изводит мужчину, лишь бы тому скорее наскучить. — Пошли, куколка, — дверь машины открывается перед самым носом, отчего Чонгук чуть ли не падает носом в землю, но его вовремя ловят. Ресторан встречает гостей утонченным дизайном, запахом выпечки и приглушенным светом. Уютно, как на кухне в провинции Франции, где вечером за бокалом вина пара старичков, прожившая всю жизнь вместе, признаются в миллионный раз в своих чувствах. С господином Кимом они не такая пара и никогда ей не станут. Но посещать места, пропитанные похожей атмосферой, стоит дорогого. И не только в эмоциональном плане. Сегодня он разорит Тэхена, как и всегда. К столику уже приносят бутылку одного из самых дорогих вин, два стейка форели и улиток. Чонгук впервые пробует их и сразу кривится, вызывая на чужом лице улыбку. — Что насчет устриц? Или других морепродуктов? — Мне лобстера и креветок. И кто-то обещал сыр к вину, — сводит брови к переносице, отпив небольшой глоток вина, что перекатывается на языке оттенками медо-цветочной сладости и легкой кислинки. — Сейчас донесут, не переживай, обжора. Чонгук бурчит на него, ковыряясь вилкой в тарелке, и отправляет за надутую щеку ужин. Тэхен не может сдержать улыбку. К этому мальчику у него не только влечение на животном уровне, но и симпатия. Он смешной, своевольный и очаровательно показывает недовольство. Возможно, не такая пустышка, как все. Есть доля характера и гордости. Им доносят заказ, и наконец-то пара остается одна за столиком на террасе ресторана. За соседними никого, скорее всего, господин Ким их тоже выкупил, чтобы никто не мешал. Стремление ударить по кошельку Кима парня не покидает и вряд ли покинет, поэтому Чонгук с удовольствием ест деликатесы, разоряя мужчину все больше. Он не отличается манерами: чавкает, колупается руками в еде и берет грязными пальцами бокал, оставляя на тонком отполированном стекле разводы. Родители всегда ругали, отвешивали подзатыльник и запрещали есть на серьезных мероприятиях, а господин Ким даже не реагирует, не морщится и не пытается учить. — Хотел спросить, — облизывает соус с пальцев, втыкая в рыбу вилку с такой силой, что тарелка едва не трескается. — Вы будете меня брать куда-то? На благотворительные вечера, балы там. Хочу вкусить светской жизни без запретов. — Если ты хочешь, могу взять. Но придется представить тебя как своего партнера. Не будет противно? — А представить как помощника нельзя? — морщится Чон. Он не хотел бы, чтобы кто-то знал об их недоотношениях. — Ты мой партнер, мне не стыдно об этом сказать, пока ты интересен, забыл? Поэтому представить тебя как партнера — мое условие. — Ладно, мистер зануда. Мне-то все равно, это ваша репутация пострадает, — закатывает глаза, снова вгрызаясь в овощи зубками, демонстративно откусив половину от спаржи. — Фу, извращенец. Так не терпится взять что-то в рот? — Я ужинаю, а вот вы и правда помешаны на сексе. Может, возьмете на содержание второго мальчика для утех? А то жалко смотреть. — Смогу уломать и первого. Не переживай, — подмигивает насупившемуся парню, разлив вино по бокалам. Вечер только начинается. *** Тэхен заводит парня в свою спальню, не в силах сдержать ухмылку. У того глаза закрыты платком от известного бренда, а на губах играет веселая улыбка после пары бокалов. Матрас прогибается под весом Чонгука, и тот заметно нервничает, облизывает свои губы в предвкушении. И кого только обманывал все эти долгие месяцы? — У меня есть для тебя подарок, — обдает ушную раковину горячим дыханием, оставив своим шепотом мурашки по молодому телу. Чонгук ерзает в предвкушении. Отсутствие зрения лишь обостряют все чувства, в особенности предвкушения и желания. Но себе он этого никогда не признает. На колени опускается довольно увесистая коробка. Точно не украшение, но и не ноутбук явно. Больше похоже на телефон по весу и габаритам, но Тэхен уже дарил новую модель в прошлом месяце. Чону не терпится взглянуть на подарок так же сильно, как Тэхену увидеть реакцию, но Чонгук терпеливо ждет, когда с глаз снимут платок. Тэхен с садистским удовольствием проводит кончиками пальцев по чужому торсу, касается подбородка и критично рассматривает парня перед собой. Хорош — с этим нельзя спорить. И вот руки касаются прямых волос, затылка. Мужчина специально чуть давит, развязав наконец-то небольшой узелок. Платок падает на колени, и взору открывается небольшая подарочная коробка. Чонгук знает, чего мужчина ожидает после каждого дорогого подарка, но каждый раз принимает их и отказывает в близости. Тэхен следит за каждой эмоцией на чужом лице. Весело наблюдать, как радость с интересом сменяются на удивление и недовольство. Брови на прекрасном лице сводятся к переносице, и они сталкиваются взглядами. — Что это? — фыркает недовольно. Что за мерзость?! — Говорил же, что не будешь спать с мужчиной. Купил игрушку, чтобы тебе не было так скучно. — Я не буду даже трогать это. Оно отвратительно, — Чонгук откидывает коробку, желая сбежать из комнаты, но большие ладони давят на плечи и не дают встать. — Чонгук-и, ты девственник, что ли? Или все-таки по мальчикам? Что же отвратительного в женской вагине? Эта игрушка стоила огромных денег и почти как настоящая. Или ты хотел живую женщину? Мне заказать? — Замолкни! Не буду я с тобой спать, я не гей! И никого заказывать мне не нужно! — Тогда взял мой подарок и воспользовался им. Я устал бегать за тобой. Мне нравится твоя неприступность, но не переходи границы. Тебя обеспечивают не просто так. Давай же. Тэхен больше не просит — требует, и приказы нужно исполнять. Чонгук безвольной куклой принимается расстегивать пуговицы рубашки под испепеляющий взгляд. — Ты не выйдешь? — смотрит с ненавистью. — Ах, как же я могу? Хочу посмотреть и помочь тебе, куколка. Как это сейчас называется у молодежи? Куколд? Я не против им побыть, — усмехается, взяв свою игрушку. Зря Чонгук недооценивает его подарки. Для своего мальчика он покупает лишь самое лучшее. И секс-игрушки — не исключение. Тэхен, пока Чонгук намеренно медленно снимает с себя вещи, заправляет вагину смазкой из бутылька, чтобы она могла выделяться, как у настоящей. Для Чонгука он с удовольствием купил бы куклу в полный рост, но стоило посмотреть реакцию на игрушки. И она оказалась слишком негативной для покупки чего-то большего. — Давай, куколка, не стесняйся. У меня в штанах такая же игрушка. Или переживаешь из-за размера? Тэхен скалится, пугает до чертиков на самом деле, но бежать уже некуда. Чону приходится снять боксеры под любопытный взгляд, из-за которого он прячет член за ладошкой. Неловко и стыдно, наверняка и щеки уже ярче помидора. Ужас. — Он у тебя красивый, куколка, ровный и аккуратный. Не переживай. Давай же, сядь на середину кровати. Обопрись на колени, начнем с этой позы. Тэхен помогает, точнее, лепит из молодого тела то, что считает нужным. Дает в руки ужасную латексную игрушку и сам залезает в одежде на кровать. Сейчас Чонгук чувствует, как мистер Ким близко, почти дышит в затылок и трогает голое тело, чем практически вызывает слезы. Нужно лишь перетерпеть несколько минут. Его же отпустят после того, как он кончит? Еще бы член встал на это нечто. — Тебе нужно возбудить ее, как бы смешно не было. Она как настоящая, я уже говорил, — шепчет Ким на ухо, прикоснувшись грубой ладонью к спине. По телу снова бегут мурашки, как и желание сбежать от этого мужчины мечется по черепной коробке, звоня во все колокола. — И что мне сделать? — Чонгук-и, ты когда-нибудь был с девушкой? Скажи уже правду, куколка, — усмехается, прикусив мочку уха, и посасывает ее. Тело на это куда активнее реагирует: губы распахиваются в тихом стоне, а вялый член заинтересованно дергается. Кого же он обманывает? Только себя… — Н-нет, господин Ким, — выдыхает, откинув голову на чужое плечо, и дает целовать свою шею уже более охотно. — Мы снова на официальном? Мне нравится. Но только в постели, куколка, — усмехается Тэхен, с огромной силой воли оторвавшись от молочной кожи. — Возьми ее и проведи пальцами. Поиграйся немного. Она среагирует на любую ласку, и ты сможешь начать. Чонгук кивает, стирая со щек слезы. Как же стыдно. Стыдно быть с мужчиной в кровати, быть девственником перед таким опытным мужчиной и… трогать игрушку, пытаться ее возбудить. Чонгук на серьезе играется с клитором и губами, пока на пальцы не попадает первая смазка без вкуса. Господин Ким продумал, кажется, всё. — Теперь вставь палец, ее нужно растянуть. Чонгук послушно вставляет первый палец, после второй и медленно ими двигает, разводит на манер ножниц. Так странно это все, но с каждой секундой ему нравится чуть больше. Даже поцелуи Тэхена на шее и ключицах не отвратительны, наоборот, все больше заводят. — Достаточно. Приставь головку и медленно входи. Держи двумя руками, — продолжает направлять его, надавливая на поясницу. Тэхен с удовольствием бы сейчас начал растяжку, когда Чонгук уже возбужден и готов на все, но для начала парню стоит подготовить себя, с чем Тэхен ему с удовольствием потом поможет. Чонгук боязливо приставляет красную головку к игрушке и входит медленными толчками. Ощущения странные. Не то чтобы у него есть с чем сравнить, кроме руки, но непривычно. Чонгук ойкает, чувствуя, что его что-то сжимает, и откидывает игрушку на другой конец кровати. — Тише. Я же говорил, что она как настоящая. Продолжай, — мужчина улыбается снисходительно на его страх. Такой смелый всегда, сейчас пугается элементарных вещей. Утверждал, что не нравятся мужчины, а легко возбудился от одних поцелуев. Говорил, что нравятся девушки, а сам с ними не спал. Ну что за прелесть. Чонгук кивает, взяв трясущейся рукой игрушку, и снова входит до половины. Из легких вырывается тихий стон, когда он входит до основания. Тэхен снова принимается целовать чужую шею и гладит горячее тело. Для начала ему и этого будет достаточно. Чонгук неторопливо двигает бедрами, чувствуя, как игрушка выделяет все больше смазки и сжимает его легонько, отчего он стонет и загнанно дышит. Все же это довольно приятно, но Тэхену он этого не скажет. — Можешь быть быстрее, куколка. Не сдерживай себя, — шепчет Ким, оставив поцелуй под скулой. И Чонгук готов кончить от одного лишь тона мужчины. Это слишком для него, когда он словно оголенный провод. Коснись — развалится. Чонгук переносит вес на колени, перехватив игрушку удобнее, и толкается более уверенно. По вискам течет пот, простыни собрались под ним от интенсивных толчков. По комнате раздаются хлюпающие звуки от игрушки и его стоны, похожие больше на скулеж. Мужчина удовлетворенно выдыхает ему в шею, оставляя на ней поцелуи, и слизывает пот. Он становится сзади вплотную, гладит кончиками пальцев чужой торс, играет с сосками, чем вызывает дрожь молодого тела. И сам потирается пахом о ягодицы сквозь одежду. Брюки бы снять, только вот время тратить не хочется. — Давай, куколка. Кончи для меня, — выдыхает, прикусив мочку уха, и имитирует толчки. Это стало последней каплей для Чонгука. Он переходит на быстрые толчки в игрушку и изливается внутрь с громким стоном. С губ слетает тихое «Тэхен», и он обмякает в чужих руках, откинув голову на крепкое плечо. Господин Ким продолжает выцеловывать молочную шею, интенсивнее трется о пышные ягодицы и с рыком кончает в боксеры, вгрызаясь поцелуем в сладкие губы. Это их первый поцелуй — дикий и страстный. Тэхен кусается до крови, продолжая тереться об него, и Чонгук не отстает. В нем гормоны шалят от только что отпустившего возбуждения. Сейчас все равно, что он целуется с мужчиной, с чьим именем он кончил и с помощью чего; все равно, что мужчина терся об него и кончил. Сейчас хочется лишь целоваться и кусать мужчину в ответ. — Зайдем дальше? Я помогу тебе подготовиться. — Да идите вы! Не буду я спать с вами, господин Ким, — Чонгук фыркает недовольно, освобождаясь от рук на своей талии, и отбрасывает игрушку подальше. — Что значит подготовить?.. Чон оборачивается на довольного мужчину беспомощным, ничего не понимающим ребенком. Так и есть на самом деле. — Растянуть и вымыть стеночки от лишнего. Я бы мог помочь… — Фу! Господин Ким, купите себе такую же игрушечную задницу и играйтесь сколько угодно, а мою не трогайте. Ее не нужно подготавливать! Чонгук выбегает голышом из спальни под смех ее хозяина. Забавный невинный ребенок.