Мошенник, бесстыдник и враль

Ли Сянъи был великий воин, гений, человек чести и глава клана, за которым без сомнений шли люди. Ли Ляньхуа — враль, мошенник и бесстыдник, каких свет не видывал. При взгляде на то, как он с невозмутимым видом несет вздор развесившему уши простофиле и выписывает явно неправильный рецепт, в сердце Фан Добина вскипали негодование и досада. Чтобы прославленный мастер боевых искусств вешал простому люду лапшу на уши? Фан Добин ни за что бы в это не поверил, не увидь собственными глазами. Он не знал, как Ли Сянъи выглядел во времена своего расцвета, но сомневался, что единственное сохранившееся изображение отражало и десятую часть былого величия. Ли Ляньхуа же походил на хитрого лиса, который прикинулся безобидным и жалким, а сам уже приметил, что у вас стянуть, когда зазеваетесь. — Перестань так смотреть, — не выдержал его пылающего взгляда этот наглец. — Не видишь, я работаю. Если у тебя достаточно времени прохлаждаться, иди в терем и приготовь нам обед. Облапошенный им простофиля, положив серебро на стол, с любопытством покосился на Фан Добина и вежливо распрощался с Ли Ляньхуа. Глядя на удаляющуюся сутулую спину, Фан Добин не мог не задаться вопросом, как же его угораздило. Как его, сына крупного чиновника, баловня судьбы, неплохого, между прочим, сыщика и воина, угораздило связаться с подозрительным типом и мошенником? Бедный, бедный Фан Добин, вздохнул он. Ничему-то жизнь тебя не учит. Даже спустя год после того, как все улеглось, а мир боевых искусств перестал содрогаться, ему трудно оказалось поверить в такой исход. Ли Ляньхуа смиренно вздохнул, развел руками и сообщил, что, так и быть, поживет еще немного. Раз уж не только добрые друзья, но и верные враги отказываются отпустить его покоиться с миром, не остается иного пути, кроме как продолжать коптить небо, бедный он несчастный страдалец. И зажил, словно ничего не случилось: отнял терем обратно, проворчав, что Фан Добин совсем не берег вверенное ему на хранение имущество, высадил новые семена в кадки с землей и справил свежую вывеску, зазывающую наивных дураков прямо в его лживые лекарские объятия. Что оставалось Фан Добину? Он мечтал, как они будут вместе путешествовать, раскрывать загадочные преступления и сражаться, а на деле получил скрипящую всеми сочленениями самоходную конуру, понукания и призывы больше тренироваться. И Ди Фэйшэна в качестве бесплатного и нежеланного приложения к остальному «великолепию». — Скажи на милость, а ты тут на что? — время от времени принимался ворчать на него Фан Добин. — Еду не готовишь, уборкой не занимаешься, только и знаешь, как надоедать Ли Ляньхуа и путаться под ногами. Глава Ди преимущественно игнорировал его выпады, изредка огрызаясь, словно бродячий пес. У Фан Добина имелись подозрения, что конкретно ему было нужно от Ли Ляньхуа. Он подозревал и сам себе ужасался, поскольку не могло быть такого, чтобы сильнейший воин из ныне живущих, жестокий и гордый Ди Фэйшен… На этом моменте Фан Добин старался найти себе какое-нибудь занятие, чтобы не забивать голову недостойными мыслями. И впрямь. Не мог же Ди Фэйшэн иметь столь неправедный интерес к Ли Ляньхуа. К Ли Ляньхуа — пройдохе, хитрому лжецу и паразиту, который пусть и имел приятный внешний облик, характером обладал наимерзейшим. И все же? — Уходи, — снова принялся прогонять его Ли Ляньхуа. — Твоя кислая мина клиентов распугает. Видишь, все обходят нас стороной. — И тебе нормально? — не выдержал Фан Добин, тыча пальцем в оставленное предыдущим пациентом серебро. — Снова вернуться к облапошиванию простого люда и выписывать рецепты, чтобы не пучило животы? Ли Ляньхуа уставился на него. Его брови поползли вверх по лбу, как будто Фан Добин спросил о чем-то неприличном. — Фан Сяобао, а ты чего ждал, — отозвался он спустя несколько мгновений неловкого молчания. — Что я брошу все и вернусь на место главы Сыгу? Ступай в терем, не пугай людей. Фан Добин тяжело вздохнул и послушался, решив, что для разговора лучше подойдет расслабленный вечер за вином и закусками, а не буйный полдень на запруженной людьми торговой улочке. Ли Ляньхуа редко говорил правду о том, что было у него на душе. Но с выпивкой и едой у Фан Добина было больше шансов разговорить его, чем без них. В тереме, разумеется, уже был Ди Фэйшэн. Он возникал на пороге без какой-либо логики и системы, и в итоге Фан Добин махнул рукой на попытки спрогнозировать его прибытие. Иногда казалось, что глава Ди их преследует, рассылая шпионов по цзянху и точно зная, где и когда появится приметный передвижной дом. — Проходной двор какой-то, — громко пожаловался Фан Добин. — Заходи кто хочешь, бери что хочешь. — Мы с тобой тут на равных правах, — с достоинством отозвался Ди Фэйшэн, сидя за столом и неспешно листая книгу. — Чего разворчался, как женушка. Фан Добин с размаху поставил на стол корзину с продуктами, едва не прищемив чужие пальцы. Ди Фэйшэн вперил в него нечитаемый взгляд и приподнял брови. Они сегодня сговорились атаковать его своими бровями? — Я — ученик Ли Ляньхуа, — сообщил Фан Добин. — А ты кто такой? Только не говори, будто по-прежнему надеешься на бой, он даже меч разломал, чтобы и до самых недалеких дошло. — Фан Добин, — с тем же нечитаемым лицом произнес Ди Фэйшэн. — Почему так печешься о Ли Ляньхуа? — Он мой лучший друг, — отрезал Фан Добин, резкими движениями вытаскивая из корзины овощи и раскладывая их на столе. Ди Фэйшэн поспешно отодвинул свою книгу подальше. — Друг и наставник. А у тебя какие причины таскаться за ним? Ходишь по пятам, словно нерешительный влюбленный. — А ты смелый, — язвительно похвалил его Ди Фэйшэн. — Сказать такое прямо мне в лицо. Только после этих слов Фан Добин понял, что произнес вслух то, что долго не давало ему покоя. Он хлопнул себя ладонью по болтливому рту и уставился на Ди Фэйшэна, развалившегося за столом и наблюдающего за ним с насмешливым интересом. На лице его, против всякой логики и здравого смысла, не было и намека на гнев из-за несправедливого и необоснованного навета. Глава Ди выглядел позабавленным, словно его ни капли не задело обвинение. Как будто оно было… правдиво? Фан Добин был неплохим сыщиком. И все же иногда предпочел бы ошибаться в сделанных выводах. — Не может быть, — пискнул он и снова закрыл рот рукой. — Чего не может быть? — поинтересовался Ли Ляньхуа от порога. Он складывал возле двери вывеску, с которой ходил работать в город, и поглядывал на них с любопытством. — А-Фэй, и ты тут, — с улыбкой заметил он гостя. — О чем говорили? — Ни о чем, — хором отозвались Фан Добин и Ди Фэйшэн, переглянулись и отвели взгляды. Повисло неловкое молчание. Ли Ляньхуа посмотрел на них по очереди, стряхнул невидимую пыль с одежды и вышел, прихватив собачью миску. Весь его вид выражал недоумение, и Фан Добина охватило смятение. Он повернулся к Ди Фэйшэну и напоролся на предупреждающий взгляд. — Только попробуй, — прошептал Фан Добин, лихорадочно выбирая овощи для грядущего обеда. Руки дрожали от сделанного открытия, в лицо бросилась краска, стоило представить, что все это время его подозрения были правдивы! Они пригрели змею на груди, и та только ждала повода нанести удар. — И что ты сделаешь, если все же попробую? — таким же свистящим шепотом поинтересовался Ди Фэйшэн, закрыл книжицу и, сунув в складки одежды, похлопал Фан Добина по плечу. — Как сказал бы Ли Ляньхуа, не волнуйся. — Да как тут не волноваться! — сдавленно прокричал Фан Добин. — Он мой друг! И наставник! — А я его враг, — отрезал Ди Фэйшэн уже нормальным голосом. — И у нас… история. — Какая еще история, — задохнулся Фан Добин. Ди Фэйшэн зловеще улыбнулся и вышел из терема, явно намереваясь преследовать Ли Ляньхуа. И занять его разговором. И соблазнить. И… Фан Добин в ужасе зажмурился, беззвучно вознес молитву и бросился следом. Пусть он не был почтительным учеником, пусть не всегда был добрым другом, но уберечь Ли Ляньхуа… Он остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, когда заметил их возле собачьей конуры. Лисенок скакал вокруг, прыгая то на Ли Ляньхуа, то на Ди Фэйшэна. Ли Ляньхуа разглаживал складки ткани на плечах Ди Фэйшэна и негромко говорил что-то, хитро щуря глаза. А Ди Фэйшэн смотрел на него — смотрел так, как Фан Добин ни разу не видел, и впитывал каждое слово, наклонясь так близко, что еще немного, и коснулся бы лба Ли Ляньхуа губами. И как он не замечал этого раньше? Фан Добин попятился, постаравшись как можно незаметнее вернуться в терем. — Обед, — строго сказал себе он, решив побыть если уж не учеником и другом, так хотя бы приличным поваром. Ли Ляньхуа — мошенник, бесстыдник и враль, который, кроме прочего, крал чужие сердца. Однако Фан Добин подозревал, что сердце Ди Фэйшэна Ли Ляньхуа заполучил честно, а значит, волнения ни к чему. Пусть Ди Фэйшэн разбирается с этим сам.